Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Социальная реальность помощи...14
1.1. Социально-философский анализ методологических подходов к исследованию помощи .14
1.2 Смыслообразующие основания помощи как социального феномена 40
ГЛАВА 2. Тенденции развития помощи как социального феномена ...75
2.1 Социально-философский аспект деятельности субъекта помощи .75
2.2 Объективные и субъективные условия развития помощи как социального феномена .99
Заключение 130
Список литературы .
- Социально-философский анализ методологических подходов к исследованию помощи
- Смыслообразующие основания помощи как социального феномена
- Социально-философский аспект деятельности субъекта помощи
- Объективные и субъективные условия развития помощи как социального феномена
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Помощь - универсальный и многомерный социальный феномен, представляющий интерес как в теоретическом, так и в практическом плане. Закономерно, что мировые и отечественные научные исследования различных аспектов этого феномена за последнее десятилетие демонстрируют устойчивый рост.
В первую очередь, речь идет об исследованиях в рамках таких наук и научно-практических направлений, как медицина, социология, психология, социальная работа, этология, социобиология и других. Этот рост, помимо внутренних условий, стимулирован вызовами современной социальной ситуации в развитых государствах, в рамках которой происходит усложнение и дифференциация видов деятельности. Общество этих государств, модернизируя социальные контуры взаимодействия, заинтересовано в эффективной реализации субъектного потенциала общества и индивида, в том числе в форме помощи. Эта заинтересованность выражена в документах разного уровня: от уставов некоммерческих и религиозных организаций до программ суверенных правительств и межгосударственных структур.
Вместе с тем, следует отметить, что акцент на достижениях конкретных наук, раскрывающих феномен помощи с естественнонаучной и прикладной точек зрения, оставил на периферии внимания как зарубежных, так и отечественных ученых такой важный аспект помощи, как социально-философский. В результате, несмотря на отмеченное многообразие научных работ, до сих пор в научной литературе отсутствует специальное социально-философское исследование помощи как социального феномена, дающее целостное представление о его природе, сущностных чертах, смыслообразующих основаниях и тенденциях развития.
В современных работах также недостаточно проблематизировано экзистенциальное измерение этого феномена, отсутствует исследование социально-философскими средствами опыта вовлеченности одного человека в трудную жизненную ситуацию другого - в такую ситуацию, которая
актуализирует акт помощи, делает его оправданным, инспирируя духовное самоопределение помогающей и получающей помощь личностей.
Кроме того, существенной проблемой как с научной точки зрения, так и с точки зрения социальной практики, сегодня становится понятийная неразличимость помощи и услуги, помощи и альтруизма.
Таким образом, в данном диссертационном исследовании предпринята попытка разрешить сразу несколько актуальных на сегодняшний день задач. Во-первых, в нашей работе мы формируем теоретико-методологическую базу исследования помощи как социального феномена и тем самым создаем методологические условия и возможности как для дальнейших исследований различных аспектов данного феномена, так и для исследования других социальных феноменов. Во-вторых, выявленные нами смыслообразующие основания помощи позволяют прояснить проблему формирования понятия помощи, наметить контуры разграничения понятий помощи и услуги, помощи и альтруизма, что представляется важным в научном и социально-практическом плане. В-третьих, социально-философский анализ деятельности субъекта помощи раскрывает мировоззренческие установки и ценностные ориентации человека, оказывающего помощь, а также основания помогающей деятельности общества как субъекта. И наконец, в-четвертых, исследование условий развития помощи как социального феномена предоставляет возможность оценить некоторые из текущих тенденций помощи, а также наметить пути и способы управления данными тенденциями.
Степень разработанности темы исследования. Проблема помощи имплицитно находила выражение уже в творчестве мыслителей глубокой древности.
Первые теоретические воззрения на феномен помощи можно обнаружить в творчестве китайских (Конфуция, Лао-Цзы), индийских (Будды), античных (в первую очередь, Платона, Аристотеля, Сенеки, Цицерона и др.) философов. Если принимать во внимание христианских
мыслителей, то большое влияние не только на раскрытие духовно-нравственных детерминант помощи, но и на состояние общественного сознания в его отношении к практике помощи, милосердия, поддержки и призрения оказали труды Августина Блаженного, Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Фомы Аквинского и многих других.
Среди мыслителей эпохи Возрождения, Нового и Новейшего времен проблема помощи разрабатывается в трудах Н. Макиавелли, М. Монтеня, А. Смита, Т. Гоббса, Дж. Локка, Ж.Ж. Руссо, И. Канта, Г. Гегеля, А. Шопенгауэра, М. Штирнера, Ф. Ницше, К. Маркса и многих других.
Проблемы помощи касались и русские философы. Особенно здесь следует отметить творчество Н.Г. Чернышевского, B.C. Соловьева, Н.А. Бердяева, П.А. Кропоткина и других.
Со стороны философии XX века особое влияние на современное понимание экзистенциального измерения помощи оказали идеи Ж.-П. Сартра, М. Хайдеггера, К. Ясперса, Г. Марселя, Ж. Бодрийяра, М. Шелера, Э. Фромма, Н.А. Бердяева, Л.И. Шестова и многих других.
Как особая форма социальных отношений помощь приобретает теоретическое развитие в исследованиях большинства западных социально-философских и социологических теорий. Здесь можно выделить феноменологический подход к пониманию отношений социальных субъектов, нашедший свое развитие в работах Э. Гуссерля, К. Ясперса, X. Ортеги-и-Гассета, А. Шюца, Г. Гарфинкеля и других. Среди социологических теорий особого внимания в контексте проблемы помощи заслуживают концепция социального обмена (Д. Хоманс, П. Блау, Р. Эмерсон и др.). Также представляет интерес социально-антропологическая версия данной концепции (Б. Малиновский, М. Мосс, К. Леви-Стросс).
Значительный вклад в исследование альтруизма как составляющей помощи внесли работы ученых, интересовавшихся этологическими и социобиологическими проблемами (У. Гамильтон, Р. Фишер, Дж. Холдейн, Э. Уилсон, Р. Аксельрод, А. Гоулднер, Р. Трайверс, М. Ридли, К. Лоренц,
Р. Бэрон, Д. Ричардсон, Д. Мак-Фарленд, Р. Докинз, Н.Тинберген, В.П. Самохвалов, А.В. Марков, Г.В. Правоторов, X. Харбах, В.П. Эфроимсон, В.Р.Дольник и мн. др.). В работах данных авторов нашли свое развитие исследования социобиологических и генетических детерминант человеческого поведения, одной из разновидностей которого является и помощь.
Социально-психологические аспекты помощи как феномена отчасти раскрываются в трудах К. Юнга, Э. Фромма, Д. Бьюдженталя, К. Хорни, В. Франкла, К. Левина, Ф. Перлза, Д. Сандлера, К. Дэра, А. Холдера, Д. Майерса, Р. Чалдини, Б. Хеллингера, И. Ялома, Р. Столороу, Б. Брандшафта, B.C. Дерябина, Г.М. Андреевой, Б.Д. Парыгина, Л.Г. Почебут и других. Данные исследователи раскрывают особенности влияния социальных факторов на психологию индивида, в том числе и на формирование тех установок, которые инспирируют индивидуальные акты помощи.
Психолого-педагогические аспекты помощи представлены в трудах М. Монтессори, К. Роджерса, Б. Хеллингера, Г. Олпорта, Э. Эриксона, Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева, О.С. Газмана, Т.И. Шульги, Б.Ю. Шапиро, А.И. Мещерякова, С.А. Беличевой, М.А. Гулиной, Л.В. Мардахаева, В.В. Сизиковой, В.Г. Бочаровой, Н.Б. Шмелевой и других. В исследованиях этих ученых рассматриваются как сущность конкретной психолого-педагогической помощи, так и неискоренимые психолого-педагогические свойства помощи как явления в целом.
Исторические аспекты помощи рассматривают в своих работах М. Пейн, М. Штерн, М. Саппс, К. Уэлс, Д. Камплинг, Ж. Ле Гофф, М.В. Фирсов, К.В. Кузьмин, П.И. Нещеретний, Л.В. Бадя, Е.И. Холостова, О.А. Аникеева, М.Н. Коныгина, Е.Ю. Костина, А.Д. Григорьева, Т.А. Ромм и другие. Перечисленные исследователи во многом посвятили себя изучению исторического развития различных институтов помощи.
Социологические аспекты помощи и социология помощи как явления рассматриваются Э. Гидденсом, Н. Смелзером, Р. Мертоном, Ф. Теннисом, П. А. Сорокиным, В. А. Ядовым, А.И. Кравченко, П. Д. Павленком, В.И. Жуковым, Г.И. Осадчей, СИ. Григорьевым, С.С. Новиковой, Е.Р. Ярской-Смирновой и другими.
Социально-философский подход к исследованию помощи имплицитно отражен в монографиях и учебных пособиях таких отечественных ученых, как Н.В. Мотрошилова, В.Г. Федотова, В.И. Митрохин, В.А. Никитин, О.А. Митрошенков, А.Я. Иванюшкин, Г.И. Иконникова, Н.И. Иконникова, В,П. Ляшенко, П.Д. Павленок, Г.П. Медведева, И.М. Меликов, Г.П. Отюцкий, Г.Н. Кузьменко, И.А. Гобозов и других. Эти исследователи раскрывают наиболее общие проблемы взаимоотношения человека и общества, проясняют философские основания помощи.
На сегодняшний день наиболее полно теоретические аспекты помощи раскрыты в исследованиях, посвященных теории и методологии социальной работы, М. Пейна, Ф. Холлис, X. Перлман, С. Шардлоу, Ю. Гриза, У. Рида, К. Джермена, А. Гиттермана, Л. Доминелли, П.Д. Павленка, В.А. Никитина, Е.И. Холостовой, И.Г. Зайнышева, В.И. Жукова, М.В. Ромма, Г.П. Медведевой, Т.А. Ромм, Л.И. Кононовой, Л.В. Топчия, М.В. Фирсова, М.Н. Коныгиной, А.С. Сорвиной и многих других.
В последнее десятилетие проведено множество диссертационных исследований, посвященных различным видам помощи (в особенности медицинской, социальной, психологической, юридической, экономической). Однако не более двадцати работ касаются философского рассмотрения помощи как социального феномена, при этом большинство из них имеют своим непосредственным предметом не помощь, а такие близкие к ней феномены как благотворительность, альтруизм, социальную работу. Подобный дефицит обусловливает необходимость специального социально-философского исследования помощи как социального феномена.
Объектом данного диссертационного исследования выступает феномен помощи.
Предмет диссертационного исследования - основные тенденции развития помощи как социального феномена.
Цель исследования - раскрыть основные тенденции развития помощи как социального феномена.
Для реализации поставленной цели исследования предполагается решить несколько основных задач:
-
Определить основные методологические подходы к исследованию помощи как социального феномена.
-
Выявить смыслообразующие основания помощи как социального феномена.
-
Произвести социально-философский анализ помощи как социального феномена в контексте деятельности ее субъекта.
-
Прояснить объективные и субъективные условия развития помощи как социального феномена.
Гипотеза исследования. Помощь - многосущностный социальный феномен духовной и материальной природы.
Методологические основания исследования:
-
Феноменология Э. Гуссерля. Сосредоточение на субъекте как основном гносеологическом источнике. Феноменологическая социология А. Шюца как использование феноменологического метода в исследовании социальной реальности. «Жизненный мир» и «Системный мир» Ю. Хабермаса как выражение двойственного отношения субъекта к социальной реальности. Помощь как продукт сознательной деятельности субъекта, как феномен сознания субъекта.
-
Учение К. Маркса о классовой борьбе и теория взаимопомощи П.А. Кропоткина. Критика государства как макросубъекта помощи.
-
Рассмотрение духовных и мировоззренческих источников помощи в философском творчестве Б. Спинозы, И. Канта, Ж.-Ж. Руссо, Г. Гегеля,
А. Шопенгауэра, а также идеи борьбы и индивидуализма как противопоставление идеям помощи и взаимопомощи в трудах Ч. Дарвина, Т. Гоббса, М. Штирнера, Ф. Ницше. Социальная реальность и ирреальность помощи в конфликте представлений о ценностях борьбы и взаимопомощи.
4. Философия экзистенциализма, в частности, экзистенциальные идеи
Э. Фромма («Иметь или быть?» как констатация фундаментальной
онтологической дилеммы, «Бегство от свободы» как принцип
«заблуждающегося» эгоизма), философия Другого и проблема
отчужденности в творчестве Ж.-П. Сартра, забота как модус экзистенции в
философии М. Хайдеггера. Экзистенциальное измерение помощи.
5. Русская экзистенциальная философия и ее идеи, связанные с
духовными детерминантами общественной и индивидуальной жизни,
обоснованные в творчестве Н.А. Бердяева, С.Л. Франка, B.C. Соловьева,
С.Н. Булгакова, П.А. Флоренского. Духовно-нравственная детерминация
помощи.
6. Отечественные теории социальной работы (П. Д. Павленок,
В.А. Никитин, Е.И. Холостова, Г.П. Медведева, М.В. Фирсов и др.). Помощь
в контексте конкретной социальной практики и ее основных проблем и
противоречий.
7. Этологические теории альтруизма (У. Гамильтон, Э. Уилсон,
Р. Трайверс, В.П. Эфроимсон). Социально-психологические подходы к
объяснению поведения, целью которого является оказание помощи
(Д. Майерс, Р. Чалдини). Анализ предмировоззренческих детерминант
помощи.
В основе проделанного нами исследования лежат принципы
плюрализма, историзма, диалектики, самоорганизации. К основным методам
исследования относятся следующие виды анализа: феноменологический,
экзистенциальный, деятельностный, поведенческий, системный, структурно-
функциональный, семантический, аксиологический, историко-
материалистический. Кроме того в работе используется ряд общенаучных
методов, таких как классификация, абстрагирование, идеализация, индукция, дедукция, концептуализация, аналогия, анализ и синтез.
Научная новизна исследования состоит в следующем:
-
Определены основные методологические подходы к исследованию помощи, среди них: историко-материалистический, феноменологический, аксиологический, экзистенциальный, деятельностный, системный и поведенческий.
-
Выявлены смыслообразующие основания помощи как социального феномена, к которым отнесены: нуждаемость, духовная свобода и творчество.
-
Произведен социально-философский анализ помощи как социального феномена в контексте деятельности ее субъекта. Раскрыты социально-философский аспект помощи как определенной системы социальных отношений и перспективы данной деятельности.
-
Прояснены объективные и субъективные условия развития помощи как социального феномена.
Положения, выносимые на защиту:
1. Помощь - многомерный социальный феномен, требующий
многостороннего исследования, обеспеченного привлечением разнообразных
методологических подходов. Помощь раскрывается как историческое
явление, претерпевающее постоянные изменения, связанные с изменениями
социальной реальности, в которой оно существует; как феномен,
существующий исключительно для субъекта и ограниченный рамками
субъекта; как непреходящая и важнейшая ценность в аксиологических
иерархиях общества и индивида; как вид деятельности общества и индивида;
как определенная система социальных отношений; как тип социального
поведения.
2. К смыслообразующим основаниям помощи отнесены: нуждаемость
как определенное состояние потребности, обусловливающее необходимость
привлечения Другого в собственную экзистенциальную ситуацию; духовная
свобода, исключающая из помощи элемент социально-экономической принужденности; творчество как процесс поиска решения проблемной ситуации и фактор созидания в деятельности субъекта помощи.
3. Деятельность субъекта помощи обусловлена социальными,
социобиологическими, этическими, эстетическими, психологическими,
педагогическими и экономическими детерминантами. Особое место в рамках
деятельности субъекта занимает проблема установления границ помощи,
связанная в свою очередь с проблемой благосостояния как самого субъекта,
так и других реальных и гипотетических участников данных отношений.
4. Среди основных факторов, определяющих тенденции развития
помощи как социального феномена, предложено рассматривать социальное
отчуждение и сострадание. Социальное отчуждение препятствует помощи в
двух основных формах: безразличии и враждебности. Сострадание
способствует развитию потенциала помощи при условии определенной
рефлексии субъекта.
Теоретическая значимость работы.
Данная работа во многом проясняет теоретические основания многочисленных практических видов помощи, в том числе и профессиональной.
Результаты данного диссертационного исследования могут найти применение в исследованиях различных видов и аспектов помощи как социального феномена. Положения и выводы, сделанные в ходе исследования, систематизируют и углубляют знания о сущности, основаниях и структуре помощи как социального феномена в целом, и ее тенденций развития, в частности. Данное диссертационное исследование раскрывает принципиально новые аспекты помощи как социального феномена.
Практическая значимость работы.
Практическая значимость работы состоит в возможности и целесообразности применения ее результатов в научных, учебных и
практических целях. Результаты, полученные в данном исследовании, могут быть использованы при разработке и чтении вузовских курсов по философии, социологии, теории социальной работы, а также спецкурсов соответствующей тематики.
Апробация диссертационного исследования.
Диссертация была обсуждена на кафедре социальной философии, религиоведения и теологии Российского государственного социального университета. Основные положения данного диссертационного исследования были апробированы на: III Московском открытом конгрессе общественных просветительских организаций, аспирантских чтениях 23 апреля 2011 года по теме «Социальные технологии в исследованиях молодых ученых», X Годичных научных чтениях социально-гуманитарного факультета Российского государственного социального университета, Третьей Всероссийской научно-практической конференции ученых-историков и преподавателей «Отечественная история второй половины XX века: проблемы и противоречия», Круглом столе для аспирантов и преподавателей Российского государственного социального университета «Проблемы философии и методологии современной науки», посвященном памяти Г.И. Рузавина.
Материалы данного диссертационного исследования использовались для проведения лекционных и практических занятий со студентами Российского государственного социального университета по дисциплинам: «Этика», «Философская антропология», «Этика и психология семейных отношений».
Итоги исследования представлены в семи публикациях, включая пять статей в изданиях, рекомендованных ВАКом. Общий объем научных работ по теме диссертации составил более 2,5 п.л.
Структура диссертации определяется целью и задачами исследования и состоит из введения, двух глав, включающих четыре параграфа, заключения и списка литературы, состоящего из 248 источников, в т.ч. 14 на иностранных языках.
Социально-философский анализ методологических подходов к исследованию помощи
Помощь является значимым, во многом определяющим как общественное, так и индивидуальное бытие феноменом. Исследование такого масштабного явления как помощь неизбежно связано с претензией на постижение глубокого смысла как общественной, так и индивидуальной жизни. В подобном исследовании невозможно полностью ограничиться идиографическим рассмотрением предмета, репрезентацией помощи как, пусть и уникального, но «одного из многих» социального феномена. В рамках заданной темы, очевидно, будет непродуктивным находиться в фарватере такого типа познавательной практики, который связан с искусственной изоляцией исследуемого явления от существующих в индивидуальном и общественном бытии наиболее общих ценностных и смысловых ориентиров. Подобный подход чреват целым рядом сущностных упущений [178, С. 219].
Тем не менее, значительная часть теоретических усилий сегодня направлена именно на обособленное изучение тех или иных аспектов или форм помощи. В какой-то степени это оправдано тенденциями развития современной социальной жизни, непрерывным появлением все новых форм и аспектов общественных отношений, в то же время без попытки глубинного, философского исследования помощи, такая познавательная активность обречена на вечную, малоосмысленную гонку. Исторически понимание помощи и ее сущности органически было связано с пониманием или интерпретацией таких категорий как «благо», «справедливость», «любовь», «дружба». В зависимости от трактовки вышеуказанных категорий формировалось и теоретическое видение помощи. Поэтому, с одной стороны, можно заключить, что практически любой философ, в своем творчестве затрагивавший проблемы этики и социальной философии, имплицитно или косвенно предоставлял основания для той или иной точки зрения на феномен помощи. С другой же стороны, по сути, вплоть до XX века целенаправленных исследований феномена помощи произведено так и не было. Необходимо отметить, что интерес к проблеме помощи со стороны различных мыслителей существовал с древнейших времен. Широкий контекст идей, связанных с попыткой описания и объяснения материального мира некоторыми досократиками [10, С. 13-15], позволяет предположить и наличие в этом контексте социального и этического аспектов помощи. Некоторые исследователи усматривают соответствующий этический смысл уже в единственном доподлинно известном истории философии высказывании Анаксимандра [151]. Принцип отпадения от «единого», гипертрофированная индивидуализация нарушают закон справедливости, что, безусловно, может иметь социальный и этический контексты, связанные с проблемой помощи [61, С. 327-328].
Уже в античной философии возникает представление о социальной консолидации, одним из важнейших источников которой, является помощь, В данном контексте особого внимания заслуживает идея Эмпедокла о двух важнейших движущих силах материальных элементов: Любви – силы, которая производит соединение и Вражды – силы разъединяющей [12, С. 58-73]. Нельзя не отметить и соответствующий теоретический потенциал философских идей Гераклита и атомистической концепции Демокрита [152, С. 57-67, 85-96]. На теоретические идеалы помощи, вне всякого сомнения, повлияла философия Сократа, одной из важнейших черт которой была калокагатия – своеобразный синтез понятий «прекрасного», «хорошего» и «полезного» [180, С. 24]. Помощь в подобном ракурсе приобретает и эстетическое обоснование.
Наиболее близко связанным с феноменом помощи явлением, ставшим предметом многочисленных рассуждений древнегреческих философов, было явление дружбы или дружественности. Дружба как отношение между людьми, так или иначе, рассматривается в качестве основания социальной солидарности, помогающей активности, совместного общежития в целом у Пифагора, Платона и Аристотеля [11, кн. 8; 148, С. 116-143]. Большой вклад в развитие философии помощи внес знаменитый древнегреческий врач, «отец медицины» Гиппократ. Этические идеи, выраженные в знаменитой «Клятве» и по сей день являются руководящими для специалистов, оказывающих помощь в сфере медицины [41].
Необходимо отметить и таких римских мыслителей как Цицерон, Сенека и Гален. Цицерон уделял в своих работах значительное место вопросу защиты людей от несправедливости, также он отмечал пагубную социальную роль излишней щедрости и благотворительности [214, С. 69-70]. Сенека рассматривал помощь как безусловное проявление человеческой добродетели [163, С. 307-313]. Гален в особенности своими открытиями в медицине, безусловно, развил понимание теоретического и практического аспектов медицинской помощи.
Древняя Восточная философия также предоставляет неоценимый материал для исследования феномена помощи [183]. Особое место здесь занимают философские знания Древней Индии и Древнего Китая. Практически вся древнеиндийская философия связана с феноменом помощи, прежде всего, в том смысле, что, по сути, важнейшей ее практической целью выступает избавление от страдания. Наиболее конкретно дилемма между помощью самому себе и помощью другим разворачивается в двух направлениях буддизма – Хинаяне и Махаяне.
Древнекитайская философия, в лице двух основных своих направлений – конфуцианства и даосизма – затрагивает другие важнейшие аспекты помощи [27, С. 345-360, 413-432]. Конфуцианство ставит вопрос о соотношении индивидуальных и общественных (государственных) интересов. В рамках этого учения происходит поиск гармонии и консенсуса во взаимоотношениях индивида и общества.
Даосизм нацелен, прежде всего, на духовное состояние человека. С особой отчетливостью в даосизме раскрывается взаимосвязь духовного состояния человека и характера его поступков. Также в данном учении утверждается принцип «недеяния», что, безусловно, отражает важнейший аспект помощи как деятельности и перекликается с принципом Гиппократа «не навреди».
Смыслообразующие основания помощи как социального феномена
Первое иллюстрируют, к примеру, следующие строки Ф.М. Достоевского из романа «Братья Карамазовы»: «Хотя к несчастию не понимают эти юноши, что жертва жизнию есть, может быть, самая легчайшая изо всех жертв во множестве таких случаев и что пожертвовать, например, из своей кипучей юностью жизни пять-шесть лет на трудное, тяжелое учение, на науку, хотя бы для того только, чтоб удесятерить в себе силы для служения той же правде и тому же подвигу, который излюбил и который предложил себе совершить, такая жертва сплошь да рядом для многих из них почти совсем не по силам» [54, С. 27]. В данном случае эгоистическая забота о собственном образовании представляется способом аккумуляции сил для последующего альтруизма. В то же время еще более многочисленны примеры того, когда альтруистические действия помогающего обращаются для него выгодой гораздо большей, чем действия непосредственно эгоистические [245].
В этом смысле сложно встать на позицию тех мыслителей [171], которые осуществляют жесткую этическую сцепку добра с альтруизмом и зла с эгоизмом. Подобный способ рассуждения приводит к неизбежному выводу о том, что в конечном итоге, личные блага и интересы человека так или иначе пересекаются с благами и интересами общества. Исходя из этого, общество и человек в любом случае становятся оппонентами, даже если альтруизм становится этической нормой. Радикальные попытки девальвировать эгоизм со стороны различных теорий альтруизма, также как и стремление во что бы то ни стало поставить эгоизм на вершину ценностных иерархий теориями эгоизма, достигают только одну цель – усугубляют конфронтацию общественного и индивидуального.
В связи с этим помощь, рассмотренная как понятие более широкое, концептуально включающее определенный консенсус индивидуальных и общественных интересов, играет ключевую роль для прояснения оппозиции «альтруизм – эгоизм».
Роль оппозиции «альтруизм – эгоизм» в конституировании понятия помощи. Как было показано выше при рассмотрении помощи при уже найденном консенсусе между индивидуальным и общественным, вопрос о содержании оппозиции «альтруизм – эгоизм» разрешается сам собой. Однако до нахождения этого универсального рецепта помощи как «помощи всем и каждому» важнейшей задачей становится преодоление разделения помощи на два вида: помощи себе или «своим» и помощи другому или другим. Поэтому в данном случае целесообразно ставить вопрос о том, насколько и как оппозиция «альтруизм – эгоизм» влияет на построение общего понятия о помощи. В обыденном сознании традиционно синонимичными выглядят такие слова как «помощь» и «альтруизм». Однако содержание этих понятий остается слишком неопределенным, чтобы однозначно принять какое-либо соотношение между ними. По этой же причине нельзя также и объективно сопоставить понятия эгоизма и помощи. Для соотнесения понятия помощи с оппозицией «альтруизм – эгоизм» предложено использовать теоретическую платформу «социальная установка – действие – последствия». При этом альтруизм и эгоизм необходимо рассматривать как тот или иной вид установки, то есть как состояние предрасположенности к определенным действиям. Саму же помощь как непосредственное осуществление, выражение той или иной установки и соответствующие последствия.
Исходя из этого, очевидно, что альтруистические или эгоистические установки в целом отделены от помощи двумя наиболее общими этапами. Во-первых, социальная установка как таковая может быть неверно или ошибочно реализована в действии [17], исходя из определенных технических, логических, этических и других критериев оценки помощи как процесса. Иными словами, желание позаботиться о собственном благе или благе других может вступить в существенное противоречие с непосредственной реализацией этой заботы. Во-вторых, последствия того или иного действия в отношении человека (себя или другого) не всегда могут быть спрогнозированы, остается вероятность того, что даже «правильно» осуществленное действие из-за соответствующих последствий невозможно будет квалифицировать как помощь. Таким образом, помощь как таковая представляется в некоем единстве установки, действий и последствий и в этом отношении альтруизм и эгоизм различаются как варианты целеполагания [155, С. 56-60]. Здесь принято разделять две цели: забота о собственном благосостоянии, забота о благосостоянии других. Но если углубиться в сущность этих целей, то можно столкнуться с серьезным противоречием, обусловленным возможным смешением содержания этих целей. Во-первых, имеющая место в данный момент забота о благосостоянии других может являться частью более долгосрочного рационального проекта заботы о собственном благосостоянии. Во-вторых, забота о себе, подобным образом может являться способом подготовки реализации заботы о других [241; 245]. Данная проблема разрешается этически через прямую декларацию собственных целей. Эгоизм исторически был привязан к категории зла, в силу того, что прямая декларация эгоизма обычно не позволяла эгоисту осуществлять имеющиеся проекты социальных отношений и принуждала его ко лжи, ухищрениям, притворству, к тому, что традиционно являлось этически несанкционированным. Альтруизм же этически поощрялся даже несмотря на тот урон, который при его осуществлении мог нанести себе сам человек. Таким образом, общество заведомо детерминировало этическую оценку альтруизма и эгоизма и тем самым во многом отдаляло или усложняло реализацию человеком действительной ценности – возможности быть честным по отношению к другим и прямо декларировать собственную волю [205, С. 139-161]. В то же время другая норма – «не навреди» фактически была отвергнута.
Социально-философский аспект деятельности субъекта помощи
Онтологический уровень ресентимента. Ресентимент как высший мировоззренческий ориентир ярко раскрывается во многих художественных сценариях. Чертами затаенного гнева, безмолвной мстительности, скрытой вражды еще с архаичных времен в истории литературного творчества в самых различных культурах обычно наделяются отрицательные персонажи, четко ассоциируемые со злом в этическом смысле. При этом далеко не всегда эти персонажи представляют социально проигравший слой, страту, отчужденную от материального достатка. Это говорит о том, что уже с давних пор черты ресентиментности воспринимаются как нечто формирующееся вне зависимости от негативных социальных условий. Прежде всего, здесь на первый план выходит религиозное объяснение. Ресентиментность проявляется как состояние греховности, инициируемое различными пороками. Наиболее перспективной в философском смысле для анализа индивидуального ресентимента в контексте религии выглядит христианская идея прощения. Именно неспособность прощать [190] не позволяет человеку духовно и мировоззренчески очиститься, вызывает соответствующие психологические и социальные последствия, склоняет человека к греховным и аморальным деяниям. Неспособность прощать становится главным онтологическим препятствием для усвоения христианских ценностей. Это происходит как раз вследствие того, что мотивы мести и возмездия сами по себе способны являться глубинным мировоззренческим смыслом человека, имеющим при этом подпитку со стороны инстинктивной его природы и культурных традиций. Действительно, инстинкт мести исторически обретал различные виды. Более того, известный принцип талиона или «око за око, зуб за зуб», находил правовое выражение во многих юридических системах. Принципы кровной мести в культурах многих народов, свидетельствуют о наличии соответствующих инстинктивных отправлений. И помимо своих природных источников мстительность находит источники и в социокультурном пространстве, где ее ценность зачастую усваивается индивидом на уровне социализации. Закрытая форма мстительности или затаенная месть, которые являются как раз сущностной чертой ресентимента очевидно являются более сложным и устойчивым феноменом, чем открытая форма мести. Ресентиментность формируется в виде глубинного онтологического основания индивида, определяя или, по крайней мере, накладывая соответствующий отпечаток на всем его (индивида) бытии. Преодоление онтологии ресентимента связано, в первую очередь, с духовным преодолением. Помощь здесь состоит в создании социокультурных, педагогических, материальных условий для формирования в человеке импульса к такому преодолению. Помощь состоит в возвращении человеку способности к помощи Другому. Вообще наличие в мировоззрении Другого как объекта помощи способно вытеснить образ Другого как врага. Практика помощи во многом становится главным способом преодоления враждебности.
Сострадание как условие развития помощи как социального феномена. Развитие помощи как социального феномена, можно связать не только с факторами социально-политической стабилизации или увеличением экономических и технических возможностей, но и с изменением мировоззренческих, духовных качеств общества и человека.
Действительно, эволюцию помощи как социального феномена исторически проще всего усматривать сквозь призму политической, экономической и даже технической динамики в то же время мотивация помощи в ее наиболее важном, духовном контексте обычно ускользает от внимания исследователей.
Одной из наиболее важных основ в указанном контексте является сострадательная, сочувственная способность человека, благодаря которой в принципе социальные отношения между людьми имеют такую сложность и являются практически неисчерпаемыми в своем нравственном содержании [177]. Понятие сострадания. Рассуждая о сострадании, необходимо отметить, что этот феномен имеет значительные естественные (социобиологические, физиологические) причины и не является сугубо духовным качеством. Однако же нельзя и сказать, что полноценное объяснение сострадания может исчерпываться естественнонаучным объяснением. Очевидно, многочисленные иллюстрации альтруистического поведения, сочувствия, которыми изобилует животная среда, говорят нам о том, что определенные зачатки сострадания имеют природный характер. В рамках же человеческого бытия эти зачатки могут как подавляться, так и приобретать существенное развитие в зависимости от различных факторов человеческой воли, разума, психики. В связи с этим условно можно выделить два наиболее общих аспекта человеческого сострадания: рациональный и иррациональный.
Иррациональный аспект сострадания. Иррациональным можно назвать сострадание, основанное на той или иной форме чувственной реакции, не подвергающейся рефлексии либо даже подчиняющей рациональные потенции человека, превращая их в спекуляции. Исторически именно такой тип сострадания представляется первичным. Сострадание выступает на уровне коллективного бессознательного, находясь в зависимости от интересов и блага той социальной общности, с которой себя идентифицирует индивид [232, С.158-184]. Существенным характерным признаком здесь выступают маркировка многочисленными исследованиями актов взаимопомощи между индивидами внутри социальной общности и актов безжалостного взаимного истребления между представителями разных социальных общностей в случае конфликтов [90, С. 107-117; 230].
Объективные и субъективные условия развития помощи как социального феномена
Помощь в контексте сострадания и власти. Очевидно из вышесказанного, что важнейшими условиями помощи становятся способность к состраданию, а также достижение определенной власти и несение ответственности за нее. Действительно, эти качества настолько сложно воссоединить в помогающем субъекте, что помощь не может обрести ту чистоту и распространенность в обществе, которые она должна иметь для оптимального общественного благосостояния. Пассивность сострадания и злоупотребление властью представляются в данном случае двумя значительными препятствиями, характеризующими духовный кризис бытия человека и общества [29; 210, С. 195-216].
Уровни сострадания. По критерию предметности сострадания можно выделить два наиболее общих уровня: социальный (материальный) и духовный.
Социальный (материальный) уровень. Под социальным (материальным) уровнем сострадания подразумевается прежде всего сострадание сводящееся к материальному благосостоянию, отражающему всю совокупность телесных и внешних возможностей объекта сострадания, социальным перспективам. Речь идет об определенной неполноте. Здесь можно выделить следующее:
- Отсутствие возможности удовлетворения базовых (физиологических) потребностей. Это историческая проблема человечества. Уже на ранних этапах общественного развития проблема дефицита жизненных ресурсов являлась определяющей в судьбе того или иного сообщества и его членов [50, С. 88; 82, С. 70]. С одной стороны, подобный дефицит мог спровоцировать конфликт и борьбу, склоняя членов сообщества в естественное состояние, каким его видел Гоббс [42, С. 129-132]. Однако перспективы выживаемости и тем более развития такого рода сообщества представляются призрачными, поскольку очевидно, что диссоциированная по признаку сильного (способного выиграть борьбу) и слабого (проигрывающего борьбу) общественная система значительно сокращает свою численность, что делает ее еще более уязвимой, усваивающей деструктивную ценность приоритета индивидуального над коллективным в кризисный для сообщества период. Очевидно, такого рода ценность в кризисный для сообщества период не стимулирует рациональное переустройство общественной структуры, способствующее общественному развитию, а просто возвращает сообщество в предшествующее малочисленное (но более мобильное для поиска ресурсов) состояние. То есть высокий уровень конфликтности в кризисный для сообщества период является, прежде всего, симптомом определенной социальной инволюции.
С другой стороны, дефицит ресурсов, будучи проблемой критического характера, мог способствовать также и раскрытию конструктивного социального потенциала сообщества и его членов. В данном случае, решение этой проблемы коллективной организацией свидетельствовало о развитости сообщества, его способности к внутренней ротации и самоорганизации, характерной для эволюционирующих систем [101]. Разумеется, в подобных условиях, особенно важной становилась роль взаимодействия между индивидами, возрастала заинтересованность каждого индивида, в функциональности другого. Подобная заинтересованность в функциональности (в данном случае способность приносить пользу сообществу) стимулировала социально внимание к состоянию Другого, которое, очевидно, служило существенным фактором развития сострадания как антропологического феномена. В то же время отсутствие возможности удовлетворения базовых (физиологических) потребностей не являлось устойчивой «нефункциональностью» и могло стимулировать также и развитие помощи.
- Физическая «нефункциональность» или «частичная нефункциональность» аналог того, что сейчас понимают под «ограниченными возможностями» или «особыми потребностями», также является одним из источников сострадания социального (материального) уровня. Как уже отмечалось, случаи инфантицида и геронтоцида, объекты которых, в сущности, «малофункциональны» свидетельствуют об отношении в ранних сообществах к таким людям вообще. Очевидно, увеличение ценности рациональных качеств индивида для общества понизило остроту данной проблемы. Физическая «малофункциональность» могла быть компенсирована функциональностью интеллектуального порядка [117, С. 20], что решало отчасти проблему геронтоцида, кроме того, способность более поздних сообществ накапливать избыточный продукт общественного производства и справедливо его перераспределять позволила также в дальнейшем смягчить проблему инфантицида. Само по себе наличие индивидов с подобными трудностями позволило переосмыслить прежние законы социальной жизни, прийти к принципам равных возможностей.
- Дискриминация тех или иных индивидов или социальных групп по какому-либо признаку по мере общественного развития также послужила социальным источником качеств сострадания. Возникающее социально-правовое неравенство порождает целые классы маргиналов, лишенных привычных для современного человека благ [143]. Однако даже поверхностных соображений достаточно, чтобы понимать всю эфемерность социального превосходства одного индивида над другим. Рациональное, нацеленное на более незыблемые основы человеческого, в конечном итоге, дает гораздо больше оснований для сострадания над социальным аутсайдером, чем для торжества и эйфории от пребывания в состоянии социального победителя. Перечисленные источники развития сострадания имели и имеют наиболее широкий материальный и социальный контексты. Они порождают не только индивидуальное сострадание, способность к которому во многом эволюционировала под влиянием этих источников, но и сострадание социальное, безличное, которое находило свое объективное выражение в формировании все более крупных социальных институтов помощи.