Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Образование в контексте переходного общества .
1. Переходные периоды как революционные этапы эволюционного развития общества 16
2. Сравнительный анализ систем образования в переходном обществе: общее и особенное 34
3. Образование и наука в процессе модернизации: от индустриального общества к информационному 57
Глава II. Образовательные стратегии современного российского общества 83
1. Роль образования в формировании человеческого капитала 83
2. Влияние информационных технологий на развитие личности в процессе образования 109
3. Образование как способ профессиональной идентификации 142
Библиографический список использованной литературы 179
Библиографический список использованной литературы
- Сравнительный анализ систем образования в переходном обществе: общее и особенное
- Образование и наука в процессе модернизации: от индустриального общества к информационному
- Влияние информационных технологий на развитие личности в процессе образования
- Образование как способ профессиональной идентификации
Сравнительный анализ систем образования в переходном обществе: общее и особенное
Образование является важнейшей сферой общества, в которой происходит производство, аккумуляция, трансляция накопленного культурного опыта, осуществляется интеллектуальное развитие человека и формирование в нем социально значимых качеств, создаются условия для личностной самореализации и самоопределения. Как органическая часть общественной системы образование испытывает на себе влияние процессов, происходящих в обществе, и само оказывает на них прямое или опосредованное влияние.
Современное российское общество, по общему признанию, находится в состоянии перехода к новому социально-экономическому, политическому и культурному состоянию, которое радикально отличается от существовавшего в течение десятилетий советского строя . Этот переход происходит в условиях глобализации, придающей ускорение развитию всему мировому сообществу, которое в процессе перехода к новому мировому порядку само приобретает черты «переходности». Тем самым встает проблема прояснения сущности, содержания, места, роли переходных периодов в историческом процессе, выявления закономерностей их развития и функционирования, что позволит понять проблемы и перспективы, как современного российского общества, так и образования, являющегося его важнейшей сферой.
Признание существования в истории переходных периодов, в которых происходят революционных перемены, меняющие фундаментальные принципы общественного устройства, появляется в западноевропейской философии в XVIII в. в эпоху Просвещения в контексте линейных теорий исторического прогресса. Исторический процесс понимался большинством просветителей как прогресс человеческого разума, проходящего в своем развитии ряд ступеней, которым соответствуют стадии развития общества, восходящего от неразумного, несовершенного, простого состояния к разумному, более совершенному и сложному. Выделение исторических эпох как ступеней прогресса разума в работах Болингброка, А.Р. Тюрго, Ж.-А. Кондорсэ свидетельствовало о понимании просветителями исторического процесса как скачкообразного: прогрессивное движение человечества к конечной цели прерывается его временной приостановкой и даже регрессом, вслед за чем следует скачок — переход в новую эпоху Однако сам механизм перехода, форму его осуществления, просветители не рассматривали.
Наиболее полное и зрелое воплощение классическая концепция исторического прогресса нашла в философии Гегеля, а затем Маркса и его последователей. Разрабатывая законы диалектики как законы развития, Гегель показал, что всеобщей формой перехода от одного качественного состояния к другому является скачок, свидетельствующий о том, что существовавшая прежде мера нарушена и достигается новая мера с уже иным качественным содержанием. Скачок как единство бытия и небытия, свидетельствует о том, что прежнего качества уже не существует, а новое еще не образовалось. Скачок - это прерыв постепенности накопления количественных изменений оборачивающийся изменением качества, т.е. отмиранием старого качества и появлением нового. Этот процесс предстает в виде «узловой линии, где узлами являются скачкообразные переходы»5. В зависимости от специфики качества скачки могут различаться, оставаясь при этом обязательной формой перехода. Примечательно, что в своей «Философии истории» Гегель сконцентрировался на выяснении сущности мировой истории и на описании основных ступеней исторического процесса — «мирах», но не стал анализировать собственно переходы от одной стадии к другой на основе им же разработанного закона взаимного перехода количественных и качественных изменений, где скачок предстает как универсальная форма перехода. Дело в том, что, несмотря на признание Гегелем огромного значения французской революции, положившей начало реализации политической свободы как универсального права человека, он отрицательно относился к реальным политическим проявлениям революции, поскольку они сопровождались насилием. Для Гегеля «революционно» критическое мышление, или Разум, который в процессе отрицания наличных форм бытия создает новые более совершенные и прогрессивные и объективирует их в определенном типе государственного устройства. Гегель допускает насилие в отношениях между государствами (войны), но деспотизм и насилие внутри государства недопустимы, поскольку все противоречия и проблемы должны разрешаться на основе права в процессе реформирования. По справедливому мнению Г.Маркузе, философия Гегеля есть «философия отрицания» и в таком качестве она не перешла к гегельянцам, ее критические тенденции были восприняты в марксистской теории общества6.
К.Маркс и Ф.Энгельс видели исторических процесс как смену общественно-экономических формаций. Для них грядущий переход от капитализма к коммунизму представлялся не только теоретической, но и насущной практической задачей. Переход к новой общественно-экономической формации осуществляется, по их мнению, скачкообразно в форме социальной революции, в ходе которой старые отжившие формы социально-экономического и политического устройства отмирают, «отбрасываются» и создаются новые. В Предисловии к работе «К критике политической экономии» Маркс отмечал, что на определенной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, которые из форм развития производительных сил превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции, в ходе которой изменением экономической основы происходит переворот во всей надстройке. Поэтому следует отличать материальный переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, т.е. от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. С точки зрения Маркса, социальная революция предполагает прогрессивные изменения, которые приводят к власти новый общественный класс и радикальным, глубинным образом перестраивают основания социальной системы, преобразуя все сферы жизни общества. В революционные периоды происходит разрушение исторически изживших себя форм социального бытия и осуществляется переход к новой общественной организации. Результатом социальной революции является формирование качественно новой социальной системы, с новыми социальными институтами, новыми общественными классами.
Образование и наука в процессе модернизации: от индустриального общества к информационному
Понятие модернизации возникло в середине XX в. в условиях деколонизации Азии и Африки и означало переход от традиционного (доиндустриального) общества к современному (модерному) индустриальному, моделью которого выступали западные капиталистические страны, противопоставлявшие свой путь развития социалистическому. Современное общество (модерное общество), генеалогически восходя к промышленному перевороту в Англии и пройдя через череду буржуазных революций в Англии, США и Франции, начинает свой разбег в нач. XVIII в. как процесс индустриализации. Обретая глобальное измерение модерность не перестает быть исключительно «западным феноменом»69.
Ориентация на капитализм как образец модернизации сохранялась в концепции «догоняющей модернизации» (вторичной, отражающей), которая позднее утратила свою привлекательность для многих сторонников модернизационной парадигмы. Практика переноса сложившихся в других странах институтов продемонстрировала свою неэффективность, поскольку заимствования рассматривались как чисто «технические» приспособления, призванные содействовать модернизации. «... Институты, - пишет Е.Ж. Есенгараев - не просто технические приспособления, а нормативные учреждения и они не могут быть просто инкорпорированы в существующий институциональный порядок. Нормативные экспектации различного социокультурного происхождения не всегда могут быть совместимыми. Каждый институт опирается на комплекс неоднозначных ценностно-символических, когнитивных предпосылок, образуя особую исторически сложившуюся целостность норм и функций. Но при их заимствовании, как правило, сеть социокультурных коннотаций для обществ реципиентов остается недоступной» . Поэтому без адекватного ценностно-символического фундамента (культуры) органического для данного общества институциональные заимствования из другого социокультурного контекста оказываются внешними, неэффективными и легко отбрасываемыми при неблагоприятных обстоятельствах. Проблематизации «вторичной модернизации» способствовало использование жестких, авторитарных методов ее осуществления, предполагающих инициативу преимущественно сверху, поскольку основная масса населения часто находится в плену ценностей, не соответствующих целям преобразований. Акцент на активной роли государства в проведении реформ при пассивности населения может приводить к, так называемым, «постмодернизационным диктатурам», которые являлись ответом на политическую и социальную дестабилизацию общества.
Уже в середине 60-х гг. анализ модернизации в незападных странах привел одного из наиболее компетентных исследователей этого процесса Ш.Эйзенштадта к выводу о том, что модернизация не является уникальным опытом западных стран, а может быть процессом развертывания присущих развивающемуся обществу «традиционных сил». В отличие от идейного и социального плюрализма, свойственного западным странам, религиозная гетеродоксия (отклонения от ортодоксальной веры) и реформаторские движения имеют большое значение в динамике перемен. Поэтому следует обращать внимание не столько на хозяйственную (экономическую) сторону развития, а на политическую этику и ее воздействие на развитие институтов . Тем самым Эйзенштадт отстаивал многомерную модель нелинейной модернизации, где огромную роль играю традиции, которые нельзя рассматривать как тормоз, как препятствия процессу перехода от традиционных обществ к современности. Исходя из этого, Эйзенштадт справедливо полагал, что социалистические страны, в частности СССР, можно
Можно согласиться с мнением Эйзенштадта, что нельзя игнорировать традиции, отказываться от них, поскольку «по крайней мере частично логика и тип развития обусловлены некоторыми аспектами традиционного устроения общества и должны трактоваться в связи с этими аспектами. Признание значения этих исторических сил и вело к выявлению относительной самостоятельности символической сферы по отношению к структурным аспектам социальной регуляции. Это положение приобрело особое значение для переоценки места традиций в общественной жизни» . При определенных условиях традиции могут стать основой традиционализма, обращенного в прошлое, которое противопоставляется настоящему и отторгающего перемены в будущем. Но опора на традиции будет способствовать успеху модернизации, если они адекватны насущным экономическим, политическим, культурным проблемам и смогут инкорпорироваться в символическую систему, которая будет содействовать преодолению социальной разобщенности, росту солидарности, осмыслению новой реальности и, в конечном счете, интеграции общества и установлению нового гражданского порядка. Таким образом, традиции не есть нечто застывшее, неизменное, они способны затормозить общественное развитие, но могут служить и основанием преобразований действительности. Традиции наряду с инновациями должны формировать такую ценностно-символическую систему, которая выразит интересы большинства и мобилизует их усилия на поддержку модернизационных процессов.
Из вышеизложенного следует, что западный вариант модернизации не является образцом для подражания (вестернизация), а вариантом для сравнения, который может задавать некоторые материально-технические и технологические параметры в качестве ориентиров. Но сам процесс модернизации не может быть успешен вне национального культурно-исторического контекста. Как справедливо
Проблема состоит как раз в том, что эти цивилизации, имея много сходных компонентов и постоянно находя точки пересечения между собой, продолжают развиваться, рождая новые варианты различных аспектов модернизма, каждая из которых предлагает собственную программу культурного развития. Все это способствует диверсификации подходов к пониманию модернизма и к оценке культурных программ, выдвигаемых различными частями современных обществ»74. В этом смысле можно согласиться с Ю.Хабермасом, который считал, что, во-первых, модернизация не является линейным процессом, а дивергентным; во-вторых, к этому процессу постоянно подключаются различные страны и регионы, вследствие чего «модерн» - незавершенный процесс, который продолжается и сегодня75. Поэтому в контексте данного исследования модернизация означает: ориентацию на инновации («инновационные трансформации»), в свете которых переосмысливаются традиции и создаются условия для постоянного повышения уровня жизни всех социальных групп, расширение их доступа к участию в экономической, общественно-политической и культурной жизни, для творческой самореализации личности как социализированного члена культурно однородного, солидарного общества и гражданина социального по своей природе государства. Ключевым аспектом модернизации является «структурная предрасположенность к непрерывным изменениям», способность «поддерживать устойчивый рост в основных институциональных областях и одновременно развивать институциональную структуру, позволяющую справляться с такими изменениями без значительных потрясений и провалов»76.
Влияние информационных технологий на развитие личности в процессе образования
Анализ структуры переходных периодов, общей логики их функционирования и развития свидетельствует о том, что уникальность содержательного наполнения различных исторических эпох, стадий, периодов не препятствует пониманию переходности как особого качества любого социокультурного организма, что предполагает адекватный выбор стратегий дальнейшего развития общества. Очевидно, что в настоящее время преждевременно говорить о завершении переходного периода в России, поскольку непрерывное реформирование социальных институтов осуществляется в условиях отсутствия общепризнанной модели развития и потому носит противоречивый, ситуативный характер, отражая интересы то одних, то других социальных групп в зависимости от сложившейся внутренней и внешней обстановки. Что касается перспектив общественного развития, то их обсуждение свидетельствует о наличии не только различных вариантов, но и альтернативных. Ясно одно: переходный период в современном российском обществе далек от своего завершения. Можно согласиться с мнением С.А. Кравченко о том, что масштабная дезинтеграция не в последнюю очередь вызвана непродуманным разрушением прежних структур в период перестройки. Но «в то же время новые, только что утверждавшиеся экономические и политические структуры не могли предложить общую для всех нормативно-ценностную парадигму, а потому не обеспечивали лояльность значительного числа членов общества. В итоге в российском обществе пока не сложились структурно-функциональные предпосылки, которые могут гарантировать стабильный общественный порядок, адекватный демократическому свободному обществу» . Исходя из особенностей исторического развития России, понятно, что в определении перспектив общественного развития в общественном сознании устойчива некапиталистическая ориентация. Тем не менее и «Запад и не-Запад» характеризуются как общества в той или иной форме, на той или иной стадии развития как капиталистические.
Несмотря на различия в видении перспектив развития российского общества большинство исследователей сходятся в том, что в России, как и во многих странах мира, осуществляется переход к постиндустриальному и информационному обществу в русле широко понимаемого процесса модернизации. В контексте теории модернизации Россия, как и все индустриально развитые страны, вступила в фазу постиндустриального общества, трансформирующегося в общество информационное и сетевое. «Информационное общество - это общество сетевых структур, децентрализованного управления, новых организационных стратегий, которые возникают как результат поиска альтернативных решений учеными и менеджерами, осознавшими тот факт, что возможности системы массового производства исчерпаны, и будущее - за так называем «гибким производством», способным быстрее реагировать на изменение спроса, учитывать перемены, происходящие в потребностях вкусах покупателей» . Если опираться на это определение, то очевидно, что для нашего общества информационное общество не реальность, а перспектива, которая, однако, не может быть отменена. В этом смысле развитие постиндустриального общества и становление информационного можно рассматривать как содержание переходного периода современного российского общества. В отечественной литературе представлены различные подходы к информационному обществу: технологический, синергетический, экономический и др. Каждый из этих подходов «позволяет констатировать как прогностическую
Главной ценностью и главным ресурсом будущего развития нашего общества, по мнению отечественных исследователей, является «человеческий капитал» с его динамикой развития и качеством116. Использование понятия «человеческий капитал» не является метафорическим, а свидетельствует о том, что его «накопление» осуществляется в условиях капитализма, как бы мы его не классифицировали. В человеческий капитал включают знания, навыки, способности, умения людей, которые позволяют создать им личное, социальное, экономическое благосостояние. Поэтому одним из основных видов вложений в человека являются затраты на образование и профессиональную подготовку . Отличием человеческого капитала от всех иных продуктов, подлежащих купле-продаже, является его субъектность, т.е. неотчуждаемость от личности владельца, а также креативность, т.е. способность преобразовывать существующее и создавать новое. Поэтому применять к человеческому капиталу исключительно экономические, рыночные критерии неправомерно, поскольку «знания - не присваиваемый продукт, они могут использоваться как товар, но все равно ускользают от уподобления материальным благам. Наука считалась формой всеобщего труда, который не может быть приватизирован, но сегодня это не так: фирмы и компании засекречивают
Человеческий капитал является важнейшим фактором инновационной модернизации, что предполагает институциональную поддержку (защита интеллектуальной собственности, соблюдение норм, которые создают благоприятные условия для новаторства и новаторов, социальные программы инвестирования образования и т.д.). В противном случае человеческий капитал не получает импульсов развития или используется не по назначению119. Таким образом, в условиях рыночной экономики обладание человеческим капиталом представляет собой большую ценность, что кратно повышает ценность образования, которое является составляющей человеческого капитала. «Именно образование, -пишет В.Г. Горохов, - является необходимым условием модернизации общества, а не безличные рыночные механизмы и экономические ценности, якобы автоматически регулирующие общественные отношения в нужном направлении .
Проблема в том, чтобы образование было современным, фундированным новейшими научными разработками, отвечающим запросам стремительно развивающейся сферы высоких и информационно-коммуникативных технологий. Ускорение модернизации связывают с «диффузией инноваций» (технологических, потребительских, информационных), и прежде всего инвестиций в человеческий капитал. В распространении инноваций особая роль принадлежит молодежи как наиболее мобильной, критически мыслящей, нацеленной на перемены, вооруженной самыми современными знаниями, полученными в процессе образования. «В переходные периоды общество испытывает потребность в социокультурных изменениях, - пишет Э.К. Погорский. - Исходя из этого можно утверждать, что в такие периоды инновационность молодежи имеет больше возможностей для реализации, чем в стабильные периоды . Неукорененность в социальной структуре общества, тяга к переменам, восприимчивость ко всему новому и повышенный критицизм к существующему порядку вещей, гибкость мышления, позволяющая успешно преодолевать социальные и психологические стереотипы, нежесткая привязанность к устойчивым культурным формам, традициям, обычаям, которые могут тормозить инновации, создавать временные препятствия на пути их развития - это и многое другое делает молодежь «поисковым» вариантом общественного развития, субъектом социальных преобразований . В переходные периоды для молодых людей открываются дополнительные возможности использовать образование в качестве социального лифта, позволяющего получить более высокий социальный статус. Таким образом, можно выделить три взаимосвязанных фактора развития информационного общества - молодежь, образование, наука.
Образование как способ профессиональной идентификации
У специалистов не вызывает сомнение важность и полезность использования информационных технологий, телекоммуникативных систем в образовании: в проведении различных телеконференций, консультаций со специалистами, которые могут находиться в любом удаленном регионе мира, в корпоративном внутрифирменном обучении, когда, отмечает Бирюкова, проектируется и создается модульная оболочка виртуального университета для освоения определенных техник или выяснения проблемного поля в конкретной специально-предметной области: «Следовательно, одно из необходимых условий освоения Интернета и телекоммуникационных технологий в системе университетского образования состоит в инициации способностей понимания в визуальной форме - то, что и составляет основу воображения. Результатом формирования способности к пониманию визуального диалога и столкновения символов и визуальных рядов (стилевых, информационных, ориентационных) должна по видимости стать диаэйдетика - техническая дисциплина, позволяющая сталкивать образы для того, чтобы восстанавливать ситуацию и продолжать поиски истины. /.../ Здесь важно определить основную тенденцию развития телекоммуникационных систем. Она предполагает опору на сформированные способности и является способом закрепления уже наработанных и сложившихся привычек потребления информации и навыков общения»191. Способность восприятия информации в визуальной форме предполагает использование соответствующих методов и приемов осмысления материала, которыми необходимо овладеть в процессе обучения. Культура понимания образа, визуального ряда, визуального источника, умение его расшифровать, деконструировать скрытые смыслы требует критического самостоятельного мышления, способности к рациональной аналитической и синтетической деятельности. «Визуальная революция» формирует иной типа разума, - пишет Ю.Нарижный, - способного к интерпретации, к распаковыванию многообразных смысловых значений, к ориентировке в сложно организованном информационном пространстве. Она детерминирует потребность замены «директивного» разума «герменевтическим» . Таким образом, использование ИКТ в области науки и образования способствует развитию рациональной интеллектуальной деятельности и образно-эмоциональной, синтез которых создает
Возрастание роли визуальных образов привело к созданию на основе новых технологий искусственной реальности, получившей название виртуальной. Виртуальная реальность представляет собой модель реальности, которая, как и всякая модель, может обладать разной степенью экзистенциальности, т.е. подобия реальности. С помощью ИКТ, особенно сети Интернет, внутри этого пространства, отмечает Е.Ю. Журавлева, уже создаются виртуальные научно-исследовательские инфраструктуры, предназначенные для совместного использования распределенных вычислительных, технических ресурсов и инструментов. Эти инициативы имеют чрезвычайно широкий спектр: научные блоги, портфолио, различные Интернет-исследования, Интернет-лаборатории, Интернет-конференции, виртуальные обсерватории, виртуальные организации и проч. В образовательной сфере формируется виртуальное образовательное пространство, в котором реализуются принципы и технологии дистанционного обучения . Это означает, что ученые, преподаватели, студенты из разных стран могут создавать виртуальные среды для проведения совместных исследований, конференций, что в целом позволит существенным образом влиять на развитие науки и образования. «Разновидностью виртуальной исследовательской лаборатории является виртуальная обучающая лаборатория - виртуальный комплекс учебных материалов, тренажеров, приборов, позволяющий моделировать реальные эксперименты с заранее известными результатами, - пишет Е.Ю. Журавлева. - Виртуальные учебно-исследовательские лаборатории обеспечивают возможность совместной работы географически удаленных друг от друга студентов и преподавателей с использованием современных информационных технологий»194. О том же пишут и другие исследователи: «С помощью дигитального способа текстообразования субъект компьютерных экспериментов может создавать и по своей воле изменять любые компьютерные модели, визуализирующие физические процессы таких миров, которые не доступны органам чувств человека и практически не поддаются исчислению с помощью человеческого рассудка»195. Виртуальные научно-исследовательские структуры стимулируют у студентов способность к проектированию, прогнозированию, необходимых для современных специалистов, которые обязаны оперативно и ответственно принимать решения, просчитывая и учитывая последствия, которые могут повлиять, позитивно или негативно, на жизнь людей196. В условиях глобализации это тем более важно, что отдельные локальные действия могут иметь эффект цепной реакции и привести к глобальному кризису. Тем самым виртуальное пространство позволяет не только обмениваться информацией, объединять усилия в решении научных проблем, но и создавать возможности моделирования процессов и проведение экспериментов, которые технически очень сложны или содержат в себе риски, могут иметь непредсказуемые последствия, а также проигрывать различные варианты выбора возможного и т.д. Работа в рамках виртуальной реальности позволяет испытать себя как будущего профессионала, оценить свой творческий потенциал, потенциал решимости и ответственности, готовность действовать в неопределенной ситуации, чреватой рисками.