Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования феномена национализма 11
1.1. Основные подходы к исследованию феноменов нации и национализма 11
1.2. Понятия «этнос» и «нация»: проблемы взаимосоотнесенности 39
1.3. Феномен национализма и сущностное единство его конкретно-исторических форм 59
Глава 2. Социально-историческое измерение феномена национализма 91
2.1. Политические и экономические предпосылки генезиса национализма 91
2.2. Становление нации как новой социально-исторической общности: социально-философский анализ 113
2.3. Национализация европейских обществ как преодоление революционного прошлого
и современный образ национализма 141
Заключение 159
Библиография 163
- Основные подходы к исследованию феноменов нации и национализма
- Феномен национализма и сущностное единство его конкретно-исторических форм
- Политические и экономические предпосылки генезиса национализма
Введение к работе
Актуальность темы исследования. На рубеже ХХ-ХХІ столетия мир вступил в эпоху перманентного кризиса, не только экономического, но и политического. Последняя составляющая этого кризиса связана с тем, что традиционная для эпохи Нового времени политическая организация - «нация-государство» - подвергается все большей эрозии.
Эрозия эта вызвана трансформацией социально-экономических и социально-культурных параметров. К примеру, можно проследить такие тенденции, как рост числа и влияния международных организаций, размывание суверенитета национальных государств, развитие транснациональных корпораций, дальнейший рост объемов международной торговли, массовая миграция из более бедных регионов мира в более богатые. Наконец, нельзя не отметить все более становящейся очевидной унификации культурных стереотипов в различных, порой достаточно отдаленных друг от друга, регионах планеты.
Подобное положение вызывает чувства тревоги и страха у представителей различных наций и этносов из-за угрозы размывания собственной идентичности. Эти тревога и страх выражаются в росте популярности партий и движений, оперирующих лозунгами поддержки этнического и национального своеобразия, актах открытой враждебности как по отношению к мигрантам, так и к исконным жителям определенных территорий, которые, однако, «титульные этносы» или «титульные нации» считают исторически «своими» - и так далее. Наблюдающаяся во многих регионах эскалация психологического и физического насилия, вызванная националистическими переживаниями, представляет опасность для базовых принципов, на которых основывается современное демократическое государство.
Однако «нация-государство» до сих пор рассматривается не только как основной и доминирующий актор мировой политики, но и как основная форма организации политических сообществ современности. А это означает, что разговоры о скорой его смерти не более, чем домыслы, коих в истории уже было
4 немало1. Нация-государство показало себя, как устойчивое образование, и, как следствие, его пытались и до сих пор пытаются создать те, кто им не обладает, а этносы «стараются стать нациями» (или, если им это не удается на практике, они пытаются заставить иные нации-государства относиться к ним, как к нациям). Соответственно, нация-государство, как политическая форма организации человеческих сообществ, и нация, как форма социальная, имеют глубокие социальные и культурные основания. И, как кажется, выявление и анализ этих оснований представляется весьма актуальной задачей.
Однако, как известно, феномен национализма весьма сложен для анализа. Выявление его сущности представляется трудной задачей. Но, как известно, сущность даже самого сложного феномена может быть обнаружена уже в момент зарождения этого феномена, в тот момент, когда его сущность еще не затемнена чертами, появившимися в более поздний период и являющимися вторичными для сущности явления. Благодаря многочисленным работам, посвященным анализу природы национализма, мы можем установить конкретное место и время презентации этого феномена на мировой арене. Это место - Европа, время - эпоха Нового времени. Однако, многочисленные работы, посвященные анализу природы национализма, к сожалению, рассматривают только какую-либо одну из граней этого многогранного явления. Мы же попытаемся рассмотреть его во всей его целостности, а для этого необходимо попытаться вычленить и проанализировать сущность явления, что предполагает анализ его истории с момента зарождения и в процессе развития от ранних форм к более поздним (если такое движение имеется).
Степень разработанности темы. Феномены нации и национализма с самого момента своего появления вызвали интерес у мыслителей эпохи Нового времени. Уже первые работы, посвященные анализу данной темы, отличались глубокой степенью теоретического проникновения в проблему. Вторая половина XIX века стала эпохой появления огромного количества работ, посвященных рассмотрению феномена национализма. Причем авторы, которые так или иначе обращались к изучению указанных феноменов, принадлежали к разным идеологическим лагерям (лорд Актон, Отто Бауэр, Мадзини, Эрнст Ренан). Однако, отличительной чертой этих работ являлась их узкая специализация,
1 Здесь стоит вспомнить популярное в 1970-е годы мнение о скором исчезновении национализма, как социального феномена. Мнение это, впрочем, не подтвердилось.
5 сосредоточенность лишь на каком-то одном из аспектов рассмотрения столь сложных феноменов, как нация и национализм. Очевидно, что удовлетворительных результатов подобный узкий подход дать не может, поскольку будут упущены важные теоретические и практические моменты, необходимые для понимания сущности национализма, как социальной практики, и нации, как сообщества.
В современном, если можно так выразиться, «национализмоведении» следует выделить две основные исследовательские стратегии: примордиализм и конструктивизм. Представители первого подхода исходят из того, что в изучаемом ими явлении наличествуют некие изначальные, исконные связи, которые сохраняются по прошествии долгого времени и, как правило, могут быть прослежены в глубине веков. В этом смысле нации - результат эволюционного развития естественных общностей, которые сложились под влиянием определенных объективных условий и обстоятельств. Ярким представителем данного подхода в современном национализмоведении является британский исследователь Энтони Смит. Он, однако, старается отмежеваться от примордиализма, называя занимаемую им теоретическую позицию «перениализмом»1. Однако, поскольку, с точки зрения Смита нация есть естественный продукт развития простых союзов и чувств, которые можно проследить в ранние периоды человеческой истории, его можно, без сомнений, отнести к примордиалистам.
Вторая стратегия - конструктивизм - предполагает, что связи между современными нациями и культурными сообществами, существовавшими в далеком прошлом, несущественны или иррелевантны. Решающее значение, с точки зрения конструктивистов, имеет нациестроительство, которое осуществляется политическими акторами, располагающими для этого достаточными ресурсами и осуществляющими программу нациестроительства в подходящих политических, экономических и культурных условиях. В конструктивистской исследовательской стратегии существует ряд подразделений, которые отличаются друг от друга тем, какое именно условие возникновение нации тот или иной автор считает важнейшим.
1 Точка зрения, согласно которой нации имеют более древнюю природу, нежели предполагают те, кто отстаивает тезис об их рождении в годы Великой французской революции. С точки зрения перениалистов национализм может быть современным явлением, дата возникновения которого обозначается XVIII столетием; но национальность и национальное сознание может быть намного старше.
Коммуникационный подход к формированию национальной общности отстаивали американский социолог Карл Дойч и британский социолог Энтони Гидденс. С их точки зрения капитализм нуждается в ином типе социальной связи, чем предшествующая ему общественная формация - феодализм. Эта социальная связь — нация, которая рождается через расширение каналов коммуникации между различными слоями общества.
Экономический подход к возникновению нации отстаивали Эрнст Геллнер, Том Нейрн и Майкл Хечтер. Однако, если первый полагал, что нация есть продукт изменения культуры, который имел место при переходе от общества аграрного (традиционного) к обществу индустриальному (современному), то Нейрн и Хечтер настаивали на том, что появление наций и национализма обусловлено экономическим неравенством и культурными различиями. Так, когда угнетаемое население осознает, что угнетатели отличны от них в этническом и культурном отношении, реакцией неизбежно становится национализм.
Психологический подход к исследованию национализма отстаивали американские социологи Ханс Кон и Лия Гринфелд. С точки зрения Кона, национализм - есть определенное состояние сознания, которое предполагает существование национального государства в качестве нормативного политического идеала. Основным же понятием, которое использует в своих теоретических построениях Лия Гринфелд, является понятие «рессентимента», под которым она понимает, усиленное переживание чувства обиды, вызванное наблюдениями над успехами чужой группы или наций и невозможность эти успехи повторить. Соответственно, с ее точки зрения, национализм есть психологическая реакция на осознание собственной «отсталости» и стремление эту «отсталость» преодолеть через превознесение собственного сообщества.
Представителем культурологического подхода внутри конструктивистской стратегии является Бенедикт Андерсон. С его точки зрения, национализм - новый фактор организации социальной реальности, пришедший на смену религиозному и династическому принципу. Идея нации для Нового времени - то же самое, что для Средних веков идея христианства.
Наконец, представители политологического подхода Майкл Манн и Джон Бройи предполагали, что важнейшим в возникновении национализма является
7 политический фактор. Но если первый ставил возникновение той или иной разновидности национализма в зависимость от доминирующих в данном конкретном обществе политических институтов, то второй настаивал, что национализм, и, как следствие, нация есть результат деятельности политического движения, стремящегося к завоеванию или удержанию политической власти от имени нации.
Впрочем, дискуссии о национализме продолжаются и сейчас. Среди наиболее известных теоретиков, исследующих феномен национализма, следует отметить на Западе: Крейга Калхуна, Кэтрин Вердери, Роджера Брубейкера, Ричарда Хендлера и многих других. Среди отечественных авторов следует указать: Валерия Тишкова, Владимира Малахова, Леокадию Дробижеву, Викторию Коротсеву, Алексея Миллера и других.
Объектом диссертационного исследования является национализм как сложный социальный и политический феномен.
Предмет диссертационного исследования составляет социально-историческое измерение национализм как значимого элемента, становления и развития капиталистического общества.
Цель и задачи исследования. Главная цель данной работы - социально-философский анализ феномена национализма в контексте его исторического генезиса, развития и нынешнего состояния. Реализация поставленной цели предполагает решение следующих конкретных задач:
1) рассмотреть различные методологические подходы к исследованию
нации и национализма;
определить особенности современных интерпретаций феноменов нации и национализма;
раскрыть соотношение между феноменами этноса и нации;
на основе социально-философского анализа процесса становления нации как новой социально-исторической общности выявить сущностные особенности феномена национализма;
исследовать процессы генезиса национализма в социально-исторической ситуации Западной Европы в эпоху Нового времени;
путем вскрытия природы национализма, как социально-исторического явления, возникшего и развивавшегося в Европе Нового времени, определить основания единства конкретных форм проявления феноменов нации и национализма вне зависимости от тех социально-исторических условий, в которых они возникли;
показать всемирно-историческую роль национализма как значимого элемента становления европейских государств в Новое время, развития мировоіі политической системы капитализма, а также современные тенденции его развития.
Основная гипотеза исследования. Нация, как форма организации человеческого сообщества, имеет относительно недолгую историю. Ее конструирование связано с объективными проблемами, с которыми столкнулись европейские общества во второй половине XVIII — первой половине XIX столетия, когда развитие капиталистических отношений, появление рыночной экономики, распространение индустриальных методов производства, привели к распаду традиционных типов общностей, в которых человеческие сообщества (европейские в том числе) жили на протяжении многих веков. В результате европейские общества оказались в положении аномии, грозившей самому их существованию. В качестве панацеи от аномии была сконструирована нация, как сообщество нового типа, базирующееся на принципах анонимности, эгалитарности, гражданской ответственности, правового и политического равенства, социальной защиты членов этого сообщества. Однако, сама нация не могла возникнуть, а тем более просуществовать достаточно долгое время без введения особой практики, благодаря которой ее воспроизводство стало бы возможным. Эта особая социальная практика - национализм, главная функция которой заключается в том, чтобы воспроизводить те формы общественных отношений, которые и делают возможным существование нации.
Методологическая основа диссертационного исследования. Методологической основой диссертационного исследования является социально-философский материализм. Решение исследуемых в диссертационной работе проблем осуществляется в русле материалистического понимания истории, деятельностного подхода и комплиментарных им элементов из структурно-
9 функционального анализа. Кроме того, используются общенаучные принципы и методы познания в рамках системного подхода к изучению общества.
Положения, выносимые на защиту, и их новизна. Проведенный в диссертационном исследовании историко-социологический и социально-философский анализ феноменов нации и национализма, тех социально-экономических, политических и культурных тенденций, которые привели к их появлению, позволил сформулировать следующие новые выводы:
1. Показано, что возникающая в эпоху становления капитализма в
Западной Европе нация является атрибутом капиталистического общества,
организованного в форме национального государства. Нация рождается как часть
идеологического проекта в ходе возникновения и упрочения капиталистических
отношений, а впоследствии воплощается в жизнь посредством осуществления
буржуазным государством идеологии и практики национализма и
последовательной «национализации» населения.
2. Предложено понимание национализма как основанной на
соответствующей идеологии социальной практики, несущей в капиталистическом
обществе особую функцию формирования нового сообщества - нации, а затем и
поддержания ее жизнеспособности, поскольку в силу характерного для нации типа
социальных отношений она гораздо менее способна к аутопойезису, чем
традиционная социальная общность - этнос.
3. Предложено использовать функциональный подход к исследованию
феномена национализма, что позволяет преодолеть дихотомию «гражданского» и
«этнического» национализмов, которые на деле являются двумя сторонами, двумя
проявлениями одного процесса «нациестроительства».
Апробация результатов исследования. Основные положения данной работы отражены в ранее опубликованных статьях:
Аршин К.В. Решение национального вопроса Отто Бауэром // Этносоциум и межнациональная культура. - 2009. — №7.
Аршин К.В. Влияние факторов экономики, политики и культуры на процесс нациеобразования в Европе в Новое время. // Полис. - 2008. - №1.
Аршин К.В. Французская революция 1789 г. и формирование французской нации: идеи и контекст. // Концепт «революция» в современном политическом дискурсе. СПб: Алетейя, 2008.
Аршин К.В. Нации и национализм в свете классического политического реализма. // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. - 2009. -№3.
Кроме того, материалы диссертационной работы использовались в учебном процессе при преподавании учебного курса по политической философии и специального курса «Современные теории национализма» на отделении политологии Московского независимого эколого-политологического университета в период февраль-май 2009 года.
Структура диссертационного исследования
Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографии.
Основные подходы к исследованию феноменов нации и национализма
Феноменам нации и национализма философы, историки и социологи стали уделять внимание сравнительно недавно. Несмотря на тот факт, что некоторые ученые полагают, что о такой общности людей как нация уже упоминает Платон, все же большинство исследователей сходятся во мнении, что нация как зрелый тип объединения людей появляется на мировой арене только в начале XIX столетия. Соответственно, научное ее изучение начинается немного позже.
Родоначальником научного подхода к проблемам нации и национализма современные исследователи проблем нации и национализма считают французского историка и филолога Эрнста Ренана. Именно его лекция «Что такое нация?», прочитанная в 1882 году в Сорбонне, стала манифестом научного изучения нации.
Так что же такое нация? Что служит ее основанием? Ренан критикует господствовавшие в его время теории образования нации, утверждая, что ни династический принцип, ни раса, ни общий язык, ни общность интересов, ни география, ни религия отнюдь не могут считаться основополагающими признаками нации, но выступают лишь факторами ее формирования.
Так что же служит основанием формирования нации? Ответ Ренана прост -свободный выбор самого индивида и совместные воспоминания о славном прошлом. «Нация - это душа, духовный принцип. Две вещи, являющиеся в сущности одною, составляют эту душу, этот духовный принцип. Одна - в прошлом, другая - в будущем. Одна - это общее обладание богатым наследием воспоминаний, другая - общее соглашение, желание жить вместе, продолжать сообща пользоваться доставшимся неразделенным наследством»1.
«Нация, как и индивидуумы, это результат продолжительных усилий, жертв и самоотречения ... Нация - это великая солидарность, устанавливаемая чувством жертв, которые уже сделаны и которые расположены сделать в будущем. Нация предполагает прошедшее, но в настоящем она резюмируется вполне осязаемым фактом: это ясно выраженное желание продолжать общую жизнь. Существование нации - это (если можно так выразиться) повседневный плебисцит, как существование индивидуума - вечное утверждение жизни» . Отсюда вывод, что и в международных делах «желание нации - единственный законный критерий, к которому нужно всегда возвращаться»2.
Очевидно, что мысль Ренана амбивалентна. С одной стороны, он критикует этнологическую парадигму в исследовании нации и национальных процессов. С другой стороны, французская фашистская организация «Аксьон Франсез» считала его своим предшественником. Опять же и либералы ссылаются именно на Ренана как своего предшественника. Вероятно, дело в том, что в силу своего таланта историка и философа Ренан сумел уловить саму суть столь противоречивого явления как нация.
История свидетельствует об изменчивости человеческих сообществ, но, в то же самое время, существует нечто, что объединяет людей в нации, которые сохраняются достаточно долго. Это нечто - свободный выбор свободного индивида. Однако, с того момента, как индивид присоединяется к этому сообществу, он становится его неотъемлемой частью, его поступки теперь определяются теми воспоминаниями и «забвениями», которые приняты в данном сообществе. Именно это последнее и определяет устойчивость национальных сообществ, которая зависит как от интенсивности сопереживания того, что объединяет, так и забывания того, что могло бы разъединять.
Мысль Ренана была, очевидно, новаторской для своего времени, когда одни пытались за покровом нации обнаружить мистический «народный дух», который якобы и формирует саму суть сообщества, а другие, утверждая принципы космополитизма, отказывались от своей национальной принадлежности в пользу мировой культуры. Но, мистифицируя таким образом социальное явление, которым и была нация, первые не замечали, что «народный дух» - это общая история и сформированная на ее основе культура сообщества, от которой человек может с той или иной степенью успешности отказаться в пользу иной истории и культуры. Вторые, соответственно, будучи опьянены свободой выбора, не угадывали ограничений, которые воспитание в одной культуре и истории накладывает на выбор иной культуры и истории. К сожалению, Ренану, несмотря на то, что он выделил два критерия нации, не удалось их синтезировать с достаточной степенью, дабы они не рассматривались, как отличные друг от друга. Впоследствии каждая из групп использовала лишь один из критериев, как будто полностью забывая о другом.
Две мировые войны во многом переопределили повестку дня в исследовании национализма. Этнополитическая чересполосица, возникшая в результате распада многонациональных европейских империй, привела к образованию многочисленных наций-государств, титульные этносы которых стремились к установлению этнической гомогенности. В ходе осмысления сложившейся ситуации появилось достаточно большое количество мыслителей, пытающихся понять и объяснить происходящие процессы. Одним из них был британский историк Хыо Сетон-Уотсон, который попытался представить процесс нациеобразования в исторической перспективе.
Исходной посылкой Сетон-Уотсона стал тезис, согласно которому «вера в то, чго каждое государство - это нация, или что все суверенные государства являются национальными государствами, многое сделала для того, чтобы затемнить человеческое понимание о политической реальности»1. С его точки зрения, это тем более верно, поскольку «государство - это политическая организация, обладающая властью требовать от граждан покорности и лояльности», а «нация - сообщество людей, члены которого связаны вместе чувством солидарности, общей культуры и национальным сознанием»2.
Феномен национализма и сущностное единство его конкретно-исторических форм
Современный мир - это мир, разделенный на нации, а каждое государство - это одна нация. Эта ныне непререкаемая истина, однако, не всегда была таковой. Немецкий историк Урс Альтерматт полагает, что эта формула лишь «с XIX в. определяет политическую историю Европы»1. Но так ли это на самом деле? Неужели нация стала определяющей формой организации человеческих обществ вообще и политической жизни европейских сообществ в частности только в XIX столетии? Для ряда исследователей национализма эта максима, очевидно, была бы истинной2, другие бы отметили антинаучность данного утверждения, поскольку саму идею нации как будто бы можно обнаружить еще в работах Платона и Аристотеля . Однако, едва ли с этими крайними позициями можно согласиться. С одной стороны, в XIX столетии национальные государства, по крайней мере, в Западной Европе, обнаруживаются уже вполне сформировавшимися, а с другой стороны, едва ли можно утверждать, что древние греки или древние римляне представляли собой нации в современной трактовке этого понятия. Почему? И для прояснения их полезно было бы обратиться к истории древнегреческих полисов, с которыми зачастую сопоставляют современные национальные государства.
Сразу же следует отметить, что в греческих городах-государствах свято соблюдался принцип отделения демоса как сообщества, живущего в стенах города, от этноса как сообщества всех греков, которое противостояло миру варваров. То есть для древнего грека было вполне привычным разделение его политической и культурной идентичности, его политической и культурной лояльности.
Однако именно в разделении этих двух лояльностей и состояла сила древнегреческих полисов. Она позволяла им не только избегать тупика закона Мальтуса о взаимосвязи между ростом имеющихся ресурсов и ростом населения, но и сохранять относительный мир внутри Греции. Примером этого может служить процесс образования греками колоний, который столь разительно отличался от процесса создания колоний в период Великих географических открытий Нового времени.
Итак, греки основывали колонии следующим образом. Граждане, покинувшие свой родной полис, в поисках нового дома сохраняли свою культурную и личную идентичности как греки, но в то же время вынуждены были попрощаться со своей политической идентичностью, то есть они переставали быть членами того полиса, в котором родились и выросли. Основание же колонии было процессом образования новой политической идентичности, которая теперь уже зависела от участия в жизни нового полиса. Безусловно, иногда это приводило к трагедиям. Такой трагедией была, например, жизнь древнегреческого философа Ксенофана, который, участвуя в создании нового полиса Колофона, в силу определенных причин лишился гражданства, а значит, превратился в чужака для полноправных жителей всех иных полисов. Едва ли можно было назвать жизнь добровольных или вынужденных метеков1 сладкой. Однако подобная практика давала возможность древним грекам предохранить себя от конфликта лояльностей, который зачастую становился одной из основных причин столкновений между метрополиями и покинувшими ее переселенцами в XVIII-XIX и даже в XX столетиях.
Еще одним подтверждением отличности древних греков от граждан современных национальных государств служит отношение к измене. Как известно, в среде древних греков измена отнюдь не осуждалась, и примеров тому великое множество. Наиболее известные примеры измен из описанных истинным отцом современной истории Фукидидом - поведение афинских военачальников Фемистокла и Алкивиада. Первый - один из величайших греков, победитель персов при Саламине, положивший конец их надеждам на покорение Эллады -сначала был подвергнут остракизму в собственном городе, что означало изгнание, за якобы стремление к чрезмерной власти, хотя какие-либо свидетельства подобного поведения отсутствовали, а затем по явно надуманному обвинению преследованию, результатом которого должна была стать смерть. Однако Фемистокл сумел избежать пленения и обратился за защитой к недавнему противнику - царю Персидской империи. Фукидид дословно приводит обращение Фемистокла: «К тебе прихожу я, Фемистокл, больше всех эллинов причинивший . вред вашему дому, пока я вынужден был защищаться от нападений твоего отца; но еще гораздо больше сделал я добра, когда сам находился в безопасности, а ему предстояло возвращение домой, сопряженное с опасностями; за эту услугу ты в f долгу у меня. Гонимый эллинами за расположение к тебе, я явился теперь сюда и могу оказать тебе важные услуги в будущем. Зачем я пришел, желаю объяснить сам, прожив здесь год»1.
Политические и экономические предпосылки генезиса национализма
Знаменитый российский мыслитель Николай Яковлевич Данилевский в своем трактате «Россия и Европа» писал, что любая классификация истории, претендующая на универсальность, всегда носит искусственный, а следовательно ограниченный, характер, поскольку события, которые считались важными в одной части света, и которые рассматриваются там как переломные, в другой части света не только не оказали влияние на развитие сообществ, обитающих в ней, но и зачастую этим сообществам были просто неизвестны. Однако, поскольку для подтверждения своих выводов мы обращаемся к данным европейской истории, то вполне можем рассматривать в качестве даты, которая отделяет Средние века от Нового времени - 1648 год - год окончания Тридцатилетней войны и заключения Вестфальского мира. Необходимость обозначения, пусть и условно, даты, когда закончились Средние века, и началось Новое время, возникает потому, что именно Новое время характеризуется возникновением буржуазного капиталистического общества, одним из атрибутов которого стала нация как форма организации этого общества. Но для того, чтобы нация возникла, должно было пройти достаточно много времени и должны были реализоваться те предпосылки, которые и сделали появление нации возможным. И предпосылки эти стали зарождаться именно в период Тридцатилетней войны.
Таких предпосылок можно выделить три: а) ремонополизация государствами средств насилия; б) капитализация экономики; в) бюрократизация власти. Каждую из этих предпосылок необходимо рассмотреть особо.
Причины огосударствления насилия вполне очевидны. И связаны они с появлением технологических новинок, изменивших саму тактику ведения войн. Впрочем, изменение военной тактики находилось в прямой зависимости не только от технологических ноу-хау, но и от появления новых политических и экономических акторов, чему способствовало развитие капиталистических отношений. Так, экономическое развитие городов привело к тому, что «постепенно начала расти доля продуктов, производимых специально для продажи на рынке», что способствовало «возрастанию благосостояния и сместило стрелку равновесия в пользу купцов-капиталистов»1. Однако, возрастание силы купцов, как указывает американский историк Уильям Мак-Нил, было обоюдоострым оружием. С одной стороны, горожане обладали достаточной дисциплиной для того, чтобы защитить крепостные стены или отразить нападение рыцарей в открытом поле. Но, с другой стороны, влияние, которое все больше приобретали рыночные отношения, способствовало разрушению прежних общественных связей. «Гражданские смуты ослабляли оборону городов. Напряжение конфликта между двумя противоборствующими сторонами усиливалось частыми столкновениями интересов богатых и бедных, капиталистов и наемных работников. В подобных условиях особое значение приобрела практика найма чужаков, которые должны были заменить граждан па войне» . Как указывает Мак-Нил, «растущее отчуждение между богатыми и бедными в самих городах делало искреннее сотрудничество, как в военных, так и в гражданских делах сомнительным, если не невозможным»"5. А это вело к настоящему хаосу или, если использовать социологические понятия, в наиболее развитых частях Европы ( в XIV-XV веках, это были Италия и Германия) бурно протекали процессы аномии, старый порядок был разрушен, а новый еще только предстояло создать. А поскольку из-за постоянной аномии там не были сформированы условия для появления развитых капиталистических экономик и, как следствие, появление наций, Италия и Германия оставались расколотыми на множество мелких княжеств вплоть до середины XIX века.
После окончания Тридцатилетней войны, которая окончательно показала опасность для европейских монархов наемных армий, рост численности европейских армий и общее недоверие, которое питали европейские правители к наемникам еще со времен магистратов итальянских городов-государств, привели к формированию профессионального офицерского корпуса4. Впрочем, первоначально во главе этих войск все-таки встали те кондотьеры, которые отличились во времена Тридцатилетней войны. Но постепенно капитанов-кондотьеров заменили профессиональные офицеры из дворянства, которые по мере усиления абсолютистских монархий, лишавших дворянское сословие его независимости, вынуждены были либо обитать при дворе, либо выбирать военное поприще.
Впрочем, полного отказа абсолютистских монархий от наемников так и не произошло1. Причина этого была отмечена американским историком Уильямом Мак-Нилом, который писал, что в период раннего Нового времени перед главами европейских государств стояла одна очень существенная проблема: каким образом примирить рост технической эффективности вооруженных сил и политическую иерархию общества. Солдаты, набираемые из простонародья, как считалось, в любой момент могли оспорить власть аристократии. Соответственно, в боевые части набирались наемники, «поскольку ожидалось, что чужестранцы проявят минимум солидарности с низшими классами» .