Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Медиация как социально-философская проблема .14
1.1. Гносеологические и онтологические аспекты посредничества (медиации) в их социально-философской интерпретации .14
1.2. Динамика представлений о медиации в истории социально-философской мысли 27
1.3. Представления о медиации в русской философской мысли 44
Глава 2. Социальное посредничество и социальная солидарность в системе общественных отношений .61
2.1. Участие в медиации как ответственный поступок 61
2.2. Перспективы развития медиации в системе общественных отношений 78
2.3. Конфликт и социальное посредничество: феноменологический взгляд 89
Глава 3. Медиация как механизм гармонизации социальных отношений в современном обществе 101
3.1. От конфликта к солидарности в процессе медиации .101
3.2. Философское осмысление социального образа медиатора в современном обществе .120
Заключение 131
Список литературы .133
- Гносеологические и онтологические аспекты посредничества (медиации) в их социально-философской интерпретации
- Представления о медиации в русской философской мысли
- Конфликт и социальное посредничество: феноменологический взгляд
- Философское осмысление социального образа медиатора в современном обществе
Гносеологические и онтологические аспекты посредничества (медиации) в их социально-философской интерпретации
Медиация в современных общественных отношениях предстает относительно новым явлением в российской социальной и правовой действительности, поскольку впервые в истории России медиативные процедуры осуществляют на основе добровольного согласия сторон в целях достижения ими взаимоприемлемого решения, где медиаторы выступают независимыми физическими лицами, не имеющими властных должностных полномочий.
Современное общество вносит определенную, качественно новую проблематизацию построения социального доверия в диалоге. Это связано с отсутствием единой системы ценностей в мультикультурном обществе.
В социально-философском аспекте медиация вводит в социальную практику новые методы переговорного процесса с участием посредника, через взаимодействие сторон конфликта и фреймы медиативных технологий, что позволяет сформировать конструктивный диалог и пространство примирительного дискурса. Не существует никакой онтологической и метафизической привилегии для посредника в диалоге. В мультикультурном обществе посредник разъясняет каждой стороне специфику мировоззрения оппонирующей стороны, тем самым позиции сторон легче усваиваются, процесс восстановления доверительных отношений проходит более успешно.
В современном обществе становится актуальной и тема роли посредника (медиатора) в примирении сторон спора, конфликта. Медиатору требуется умение соединять и примирять противоположные стороны конфликта, что стимулирует развитие медиативной техники и философского мышления. Придать смысл примирительного содержания диалогу – задача посредника в урегулировании спора.
Ситуация формирования новых социальных институтов, таких как «институт медиации», представляется как многоплановое явление, связанное с появлением нового типа социальной жизни и нового экономического порядка, вопросами проблематизации обучения.
Медиация в системе общественных отношений – это не только философская категория и определяемая ею практическая деятельность. В своей примирительной, нейтрализующей, воспитательной функции она способна через воспитательную компоненту выйти в сферу социальной жизни. В мировой философской и юридической литературе представлены различные трактовки терминов «медиация», «медиативные технологии», «мировое соглашение», «медиативное соглашение». Так, в международной юридической литературе имеет место Конвенция Организации Объединенных Наций о международных мировых соглашениях, достигнутых в результате медиации, согласно которой для целей международной и национальной коммерческой практики в качестве альтернативы судебному разбирательству медиация «означает процедуру, независимо от того, как она именуется, и от основы, на которой она проводится, посредством которой стороны пытаются достичь дружественного урегулирования своего спора при содействии третьего лица или лиц («медиатор»), не обладающих полномочиями предписывать сторонам разрешение спора»4. Медиация в то же время представляется самоорганизующимся инициированным сторонами конфликта процессом примирения, предполагающим прямой результат – заключение медиативного соглашения. Для достижения мира, закрепленного в медиативном соглашении, требуется применение медиативных технологий. Здесь рассматриваем медиативные технологии как инициированные сторонами конфликта коммуникативные способы разрешения конфликтов с привлечением независимого медиатора. Коммуникативные действия имеют конкретную цель – заключение медиативного соглашения, и направлены на самоопределение по отдельным категориям социальных споров.
Исходя из позиции примирительного диалога медиации как социально-философского диспута, можно утверждать, что социальная медиация характеризует одну из сторон сущности изучаемого явления, и функциональные трактовки являются более разработанными.
На протяжении всей истории философии действуют и являются предметом философской рефлексии несколько тем. Это такие, как соотношение бытия и мышления, природного и социального, времени и вневременного, объективного и субъективного, добра и зла и т. д. Не нарушая дихотомическую схему постановки проблемы, можно обозначить нашу тему как соотношение вопроса права человека на самоорганизацию по урегулированию социальных споров по вопросам частных интересов, не затрагивающих публичные интересы.
Права человека на обращение к медиатору, посреднику в ситуации конфликта, как и самоопределение в решении социальных споров со своим участием, не всегда были устоявшейся ценностью и само собой разумеющимся правилом, хотя социальные условности, предоставляющие право на обращение к посреднику, существовали во многих первобытных культурах, и эволюцию посреднических процедур можно проследить в динамике развития общественных отношений.
Именно проблема предоставления независимому свободному человеку, не наделенному властными полномочиями, то есть медиатору, права построения пространства дискурса сторон конфликта, в том числе и право выступать модератором в конфликте. В то же время наделение конфликтующих сторон правом обращения к медиатору, а не к властным органам по определенным категориям социальных споров и конфликтов, и выступает темой для анализа.
Первым проявлением этой проблемы можно считать так называемое акцентирование на субъективности стороны выбора критериев истины, когда софисты разработали предмет своего исследования – человека как «меру всех вещей». Человеческий фактор в проблеме установления истины имеет непосредственное отношение к проблеме свободы выбора в споре.
Если взять под контроль посредника как модератора пространства с функцией поддержания диалога сторон во времени и пространстве, то участники диалога осознаются причастными к поиску истины. При этом можно констатировать не просто причастность человека-посредника к процессу поиска истины в споре, но и предоставить ему возможности создавать условия для восстановительного диалога сторон по поиску приемлемого понимания сущности спора, а также право определять и контролировать соответствие восстановительного дискурса сторон требованиям, предъявляемым к медиативному процессу.
Тенденция учета человеческого субъективного фактора имеет возможности негативных проявлений в виде потенциально возможного самоуправства. Исторически первейшим посредником в социальных отношениях выступало государство, роль человека была, скорее, вспомогательной.
Интерес к человеку как к посреднику, или последнему основанию познания, возник в ситуации плюрализма мнений и стремления к принятию «правды» и «истины» собеседника. Разложение или распад истины как нарушение ее единства (непременного условия) в сочетании с рефлексией по поводу данной ситуации и с необходимостью приведения локальных мнений к организующему единству, сообщили поискам новый поворот, а именно повышение значимости субъективного фактора в оценке сил, что и было реакцией на ситуацию распада. Общим условием в этой ситуации оказался именно человеческий фактор – право формулировать и признавать истину предоставлено человеку, как участнику дискурса.
У Шеллинга есть высказывание о том, что человеку в общественных отношениях не удается овладеть собственным условием, хотя он и стремится к этому во зле; ему это условие лишь дано, и оно независимо от него. Последнее обстоятельство оказывается особенно неприемлемым для человека и служит основной причиной возникновения и постоянного возрождения модели антропологического переворота. Получается, что свобода самоопределения в споре человеку дана, но субъективная составляющая процесса поиска истины не принижает объективные предпосылки поиска истины.
В современном обществе предполагается, что солидарность формирует нравственную базу социальной готовности к принятию альтернативных видов урегулирования конфликта участниками. Содействие процессу открытой коммуникации – одна из главных задач посредника. Он стремится деликатно перевести конфронтационные чувства соперников в русло конструктивного решения проблемы. Посредник формирует атмосферу доверия и взаимопонимания, которой в большей степени способствует обмен объективной информацией.
Представления о медиации в русской философской мысли
Легитимированные в юридической практике понятия «посредничества по примирению» и «мирового посредничества» в качестве предмета русской философии казались притягательным объектом для многих поколений мыслителей.
Истолкование субъективной стороны поступка по примирению стало философским вопросом, который, обретая черты традиции, сквозной темой прошел через работы по социальной и психоаналитической философии, философской антропологии и, переплетаясь с рядом формальных методик структурной антропологии, также получил практическую реализацию в деятельности отдельных философствующих общественных деятелей XIX в.
Так, деятельность Толстого в должности мирового посредника мало изучена с научной точки зрения и практически не отражена в литературе, однако память о работе Льва Николаевича на посту мирового посредника затронута в биографии современников писателя.
В отдельные периоды истории отечественная философская мысль находилась под влиянием немецкоязычных авторов: И. Канта, Л. Фейербаха, К. Маркса, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше и других. Вместе с тем, были утрачены определенные традиции культуры, поскольку господствовали материализм и западничество, которое оставило глубокий след в сознании наших философов. По существу, ничего плохого в общей ориентации современных философов на западную культуру нет. С одной стороны, ориентация на западный опыт позволяет развивать и пополнять научные знания, с другой – зарубежные методики социального поведения, даже написанные на русском, поймет далеко не всякий русский читатель.
В русской философии по вопросу миротворчества и самоорганизации сторон по добровольному примирению в спорах, насколько об этом можно судить за полтора века ее развития, есть некоторые своеобразные особенности, которые вообще отодвигают теорию познания на второстепенное место. Как отмечал Толстой, «Знание – орудие, а не цель». Представляется, что писатель склонен к так называемому онтологизму при разрешении вопросов примирения и миротворчества.
Другой русский писатель Алексей Толстой в свое время очень верно заметил, что сегодняшний день – в его законченной характеристике, понятен только тогда, когда он становится звеном сложного исторического процесса30.
При комплексном анализе факторов принятия решения о примирении, где чувственный опыт, рациональное мышление, эстетическая перцепция, нравственный опыт и созерцание играют огромную роль, человек начинает понимать истинное бытие мира и постигает путь к примирению в спорах, конфликтах и противостояниях.
Этот цельный опыт является основой творческой деятельности многих русских мыслителей – мысли о миротворчестве и примирении можно встретить в работах Л. Толстого, А. Толстого, В. Соловьева, С. Булгакова, Н. Бердяева, С. Франка и других. Именно из цельного опыта возникают умозаключения на основе синтеза идей и представлений.
Философии в России свойственна реальность и даже некая приземленность, чужда идеализация при рассмотрении содержания внешних перцепций.
Философия ненасилия Льва Толстого как учение о нравственности через сто лет после его появления вновь обретает актуальность. Прошедший век ничего не изменил в жизни людей: все так же имеют место конфликты, все так же в сознании человека сильны эгоистичные мотивации. Тем не менее, идеи мира и примирения через диалог делают актуальным утопию Толстого по моральной философии. Совершенно новые глобальные проблемы, вставшие перед человечеством уже в новых условиях, вызывают настоятельную потребность разобраться в проблеме ненасильственного устройства жизни людей и социальных механизмов разрешения конфликтов в обществе.
Толстой в должности мирового посредника предстает в образе принципиального и справедливого посредника, однако с учетом исторических реалий выступает, в нетипичном образе мирового посредника, поскольку принципы его лежат не в традиционном укладе деятельности мирового посредника, но в личном философском представлении о деятельности примирителя. Формально Толстой действовал в рамках своих полномочий, но идейно выходил за рамки традиционных стереотипных шаблонов поведения, чем в сословном обществе вызывал как симпатию одних сословий, так и вражду других.
В своей деятельности мирового посредника Толстой исходил из позиции социальной справедливости и совмещения идеального принципа и жизни как дела совести каждого человека, несмотря ни на какие трудности и противоречия. Лев Толстой отличался тем, что ставил принципы справедливости и независимости в работе мирового посредника выше интересов дворянства как сословия, что вызывало доверие крестьян и вражду отдельных представителей дворянства. Неравенство людей из разных сословий накладывало отпечаток на социальное доверие со стороны крестьянства к мировому посредничеству. Таким образом, в разрешении социальных конфликтов представляет интерес моральная философия Льва Толстого.
Образ Толстого как общественного деятеля «многоличен», масштаб и разновидность сфер применения его социальной активности поражали даже его современников. Так, Тургенев в одном из писем Толстому, посланному в 1857 г., писал, что Толстой не сделался только литератором, но, однако, сложно квалифицировать приоритетную сферу его социальной деятельности: «Никак не могу придумать, что же Вы такое, если не литератор: офицер? помещик? философ? основатель нового религиозного учения? чиновник? делец? Пожалуйста, выведите меня из затруднения и скажите, какое из этих предположений справедливо»31.
Обратимся к личности Льва Толстого как философа и общественного деятеля и рассмотрим его деятельность в должности мирового посредника.
Моральная философия, разработанная Толстым, отражает социально философские взгляды, сформированные в процессе активной жизненной позиции. Толстой известен как философ, писатель, общественный деятель, учитель, но также примечательна его деятельность в должности мирового посредника. Если исторически сравнивать институт мировых посредников в XIX в. и правовой институт медиаторов в современном обществе, то мировой посредник в период проведения крестьянской реформы 1861 г. по статусу значительно отличался от независимого посредника, медиатора в современном обществе. Медиатор в современном обществе – всего лишь привлекаемый независимый посредник, не имеющий властных полномочий. Мировой посредник в XIX в. «обладал судебно-административной властью»32, утверждался на должность Сенатом.
Принцип сословного разделения общества в XIX в. отражался в кадровом отборе мировых посредников: «Мировой посредник назначался из числа авторитетных дворян для утверждения уставных грамот, особых актов, фиксировавших границы крестьянских наделов, и разбора спорных вопросов между крестьянами и помещиками, т. е. выступал в роли третейского судьи в течение трех лет»33.
Мировой посредник разбирал именно социальные споры, связанные с проведением крестьянской реформы, содействовал поддержанию социального мира и нейтрализации социальной напряженности.
Следует отметить, что деятельность Толстого в должности мирового посредника была непродолжительной. Толстой ушел в отставку с должности по собственному желанию. Разрешение социальных конфликтов посредством посредничества – социальный механизм. Мировой посредник отвечал за мирное разрешение конфликтов, без насилия и противостояния. 23 июня 1861 г. Толстой был утвержден Сенатом в должности мирового посредника.
Как отмечается в биографии Толстого, «в 1861–1862 гг. Толстой «энергично» и «добросовестно» занимался посреднической деятельностью в Крапивинском уезде Тульской губернии», причем акцентируется, что, руководствуясь гражданским долгом, а главное, ответственностью «перед своей совестью», он самым честным образом исполнял свои посреднические функции на протяжении 11 месяцев, причем в этот период «он чувствовал себя «довольным счастливым, как никогда»34.
Конфликт и социальное посредничество: феноменологический взгляд
Представляет интерес поднять вопрос о влиянии отношения членов социума к окружающей их социальной реальности на восприятие потребности в методах добровольного урегулирование споров, а именно потребности в медиации. Здесь медиация рассматривается как феномен социальной реальности. Изучаются подходы различных представителей феноменологической школы, в том числе через понятия «социальной реальности», «субъективности» «гештальта» предлагается свое видение поиска удовлетворения потребности в досудебном добровольном урегулировании социального спора. Особенность восприятия социальной реальности – субъективность оценки данного феномена членами социума. Изменение социальных устоев, развитие социально-общественного строя меняет восприятие социальной реальности большинством населения и становится одной из основ социально-культурных изменений в этой стране.
Анализ субъективности восприятия потребности в добровольном самостоятельном примирении стоит рассмотреть в рамках феноменологии Э. Гуссерля, поскольку его принципы феноменологии позволяют раскрыть природу человеческой субъективности и смысловые структуры предметов. В контексте феноменологической методологии социальная реальность определена как результат процесса смыслообразования, инициированного участниками (субъектами) коммуникации.
Эффективное разрешение социальных конфликтов, представляющее собой важное условие обеспечения общественной безопасности, может быть достигнуто либо посредством снятия таких противоречий, либо путем смягчения социальной напряженности, общего оздоровления социальной обстановки, характеризующейся высоким конфликтогенным потенциалом и вспышками отдельных конфликтов, либо путем нейтрализации сторон конфликта, являющихся носителями угрозы для общественной безопасности в формах, обусловленных характером конфликта и степенью угрозы для общественной безопасности. Научных работ, посвященных философии медиации, в периодической литературе за последний год вышло незначительное количество, и здесь можно выделить стремление авторов создать концепции, характеризующие сущность механизма медиации в различных социально-культурных типах общества. Гносеологические направления исследования заданы в работах Е. А. Тюгашева88, А. А. Ромазанова89, А. П. Давыдова90.
Медиация в контексте потребностей человека выступает как потребность в субъективном переживании примирения в конфликте. Конфликт имеет и объективную, и субъективную сторону, и именно через субъективное переживание конфликта медиативные технологии помогают выстроить структуру диалога по восстановлению социального доверия и понимания сторон. Все люди и группы имеют ряд универсальных потребностей (потребностей социального существования), которые, в принципе, неустранимы и которые можно только удовлетворить.
К таким потребностям обычно относятся: потребность в своей самобытности или национально-этнической идентичности; потребность в ощущении безопасности; потребность в независимости принятия решений; потребность в участии и признании; потребность в самореализации и развитии собственного социокультурного потенциала.
Исторический опыт свидетельствует, что стремление к удовлетворению этих потребностей неустранимо, что их можно либо уничтожить вместе с их носителями, либо временно подавить с перспективой будущих антисоциальных проявлений и катаклизмов.
Институт посредничества имеет исторический бэкграунд, широко развитые формы и социальные традиции в мировой истории. Посредник возник одновременно с формированием общественных отношений, а также с появлением первых социальных конфликтов. Уже при первобытно-общинном строе появилась потребность в разрешении социальных конфликтов через посредников, добровольно избираемых для этого сторонами.
Неформальное посредничество практикуется в любой сфере человеческих взаимоотношений. В последние десятилетия этот процесс получил институционное развитие на всех социальных уровнях в целях урегулирования политических, трудовых, экологических, семейных и прочих споров и конфликтов. Посредничество – сложный процесс, содействующий межличностным и межгрупповым переговорам. Посредничество применяется в тех случаях, когда стороны не могут самостоятельно справиться с конфликтом и требуется внешняя помощь в лице авторитетного посредника, который организует процесс коммуникативного взаимодействия и поиск в конфликте (споре) взаимовыгодного и взаимоприемлемого соглашения. Медиатор не наделен властью выносить какое-либо решение, а лишь помогает процессу коммуникации и подготавливает стороны к восприятию мирового соглашения по предмету спора, которое и определяет дальнейшие действия сторон.
Важным условием эффективного разрешения конфликтов должна стать институализация соответствующих процессов, которая может предусматривать привлечение посредников, арбитров, разработку процедуры разрешения существующего спора, установление этапов его разрешения и т. д. Расширение практики институализации конфликтов следует рассматривать как внедрение цивилизованных форм в их разрешении, а также как средство, повышающее значимость и обязательность принятых решений.
Необходимо рассмотреть процесс субъективного переживания – удовлетворения потребности в примирении в ходе медиации социального конфликта как проявление примирительного потенциала человека. Для этого используется феноменологический подход в анализе чувственного восприятия поступка примирения. Также рассматриваются отдельные детерминанты, стимулирующие потребность людей в компромиссе или в противостоянии в социальных конфликтах.
Классик социологии Огюст Конт отмечал, что всякое человеческое мышление – как мышление отдельных личностей, так и мышление исторических культур – подчиняется закону трех стадий: «первая ищет объяснение в спиритуалистических целях (теологическая стадия), вторая – в абстрактных сущностях (метафизическая стадия), последняя – в наблюдаемых закономерных соответствиях среди переменных (позитивная стадия)»91.
Ключевой потребностью человека в медиации является стремление к пониманию противника в конфликте и попытка построения социальных связей. Конфликт подчас выступает как реакция на отсутствие понимания между людьми. Понимание собеседника в диалоге основывается на гносеологическом содержании понимания, которое состоит в том, что человек, понимая, познает другого человека, себя самого, а также объективированные проявления духовной активности людей. Понимание есть способ познания другого человека.
В зависимости от толкования познания возникают и версии гносеологического содержания понимания. Онтологический аспект понимания состоит в том, что понимание является атрибутом бытия человека, онтологически включенного посредством культуры в социальное бытие, в бытие социального субъекта деятельности.
Феноменологическое истолкование позволяет находить новые смыслы и давать им толкование. В феноменологической концепции Гуссерля сознание – реальность данного нам мира, та первичная основа, где рождаются и передаются исходные смыслы.
Гуссерль сам полагал, что сознание – не больше и не меньше как комплекс всевозможных переживаний, причем этот комплекс все время перестраивается, изменяется.
Вначале сознание воспринимает себя как субъекта общественных отношений, как человека, как личность. Человек видит перед собой возможности реальной жизни, в том числе возможности примирения, и ловит себя на мысли, что думает об этих возможностях и оценивает свой интерес. Конечно, возможно жить в конфликтных ситуациях, при этом находиться в состоянии фрустрации и стараться отвлечься, думать о другом. Но мысли о необходимости решать свои проблемы и урегулировать конфликты, затрагивающие свои интересы, все равно появятся, как бы человек себя ни ощущал в конкретную минуту. Например, личность видит постоянно какой-то социальный конфликт, видит проявления конфликта через противоборство и конкуренцию; осознает интересы каждой из сторон конфликта и знает, что каждый в конфликте преследует свои цели и имеет собственные мотивы.
В социальных группах открытые конфликты подчас видны с очевидной ясностью, независимо ни от каких личностных сентенций по вопросу рациональности поведения участников конфликта. Пока конфликт не будет разрешен и не наступит стадия примирения, он будет предметом рефлексии для того, кто наблюдает спор. Размышления о собственных потребностях и интересах, связанных с объективной реальностью, которая предстает перед нами каждый день, неотступно возвращаются в сознание, и объекты окружающего мира, связанные с неразрешенными вопросами и проблемами, напоминают каждый раз об определенной необходимости сделать что-то, помириться с кем-то и перестать переживать негативный опыт, связанный с конфликтными отношениями. Такой опыт, связанный с переживанием конфликтных отношений, может сформировать, так сказать, незавершенный гештальт, если выражаться феноменологическими терминами, и сознание будет каждый раз напоминать человеку о нерешенных проблемах.
Философское осмысление социального образа медиатора в современном обществе
В традиционном обществе прошлых эпох образ примирителя и переговорщика связан с известными общественными деятелями и философами, что дает возвышенные представления о социальной роли примирителя в социальном споре.
Представляет интерес рассмотреть образ медиатора в социальных конфликтах с позиции социально-философского подхода. Обратимся к классификации типов солидарности по Э. Дюркгейму. Дюркгейм придерживался принципа, согласно которому социальные факты должны объясняться другими социальными фактами, которые необходимо признавать независимо от субъекта существования и исследовать объективно, как исследуют свой предмет естественные («позитивные») науки124.
Центральная проблема творчества Дюркгейма – общественная солидарность, которую он трактовал как «чисто моральное явление, не поддающееся само по себе ни точному наблюдению, ни особенно измерению … где существует социальная солидарность, она, несмотря на свой нематериальный характер, не остается в потенциальном состоянии, но обнаруживает свое присутствие видимыми действиями. Там, где она сильна, она сильно сближает людей, часто приводит их в соприкосновение, умножает представляющиеся им случаи взаимосвязей»125.
Дюркгейм выделял два типа связи, которые объединяют людей, – коллективное сознание и разделение труда. Общественная солидарность обеспечивается разными видами связи, их положение в различных обществах и эпохах не равнозначно. В зависимости от того, какой тип связи преобладает, Дюркгейм различал два типа солидарности: «механическую и органическую, которые соответствовали традиционному и современному обществу»126. Механическая солидарность порождается, «возникнув из сходств, прямо связывает индивида с обществом»127, в то время как органическая солидарность вызывается разделением труда.
Механическая солидарность основана на общих убеждениях и компромиссе, обнаруживаемых в пределах коллективного сознания. При снижении уровня социальной солидарности проблематичным становится поддержание социального порядка. Новая форма социального порядка в современном обществе основана на органической солидарности.
Рассмотрим историческую эволюцию социальной роли прототипа медиатора в архаическом обществе и социальный образ медиатора в современном обществе. Исторически образ медиатора связан с функциями посредника, фисилитатора переговорного процесса, интерпретатора и переводчика.
Согласно позиции классика социологии Дюркгейма, центральной проблемой творчества которого выступает социальная солидарность, выделяются два типа связи, которые объединяют людей, – коллективное сознание и разделение труда, причем социальная солидарность обеспечивается двумя видами связи, но их положение в различных обществах и эпохах не равнозначно (причем в зависимости от того, какой тип связи преобладает). При снижении уровня социальной солидарности проблематичным становится поддержание социального порядка.
У Вебера сплоченность как форма солидарности является условием общности как социального отношения, «социальное отношение называется общностью, если и поскольку настроенность социального действования – в отдельном случае, в среднем или как чистый тип – основывается на субъективно чувствуемой (аффективной или традиционной) сплоченности участников»128.
Здесь солидарность основывается на «рационально (ценностно-рационально или целе-рационально) мотивированном уравнивании интересов или на подобным же образом мотивированном соединении интересов»129.
В традиционном обществе выдвигались исключительные требования к посреднику в конфликте, к миротворцу в диалоге. Известно, что в Древней Греции Сократ выступал примирителем в диалоге, чему свидетельствует появление сократических методов ведения спора, в частности майевтики – производного от технологий ведения диспута и поиска правды в диалоге. Медиативные технологии с использованием посредника в переговорных стратегиях и философия ненасилия как концептуальная основа альтернативных видов разрешения споров использовались в древних и архаичных сообществах, что отмечается в научных работах Н. Г. Пряхина130, С. М. Маркова131, М. Н. Козюк132, Д. А. Чхартишвили, С. В. Денисенко133.
Для российских традиций памятен прототип медиатора, а именно мирового посредника, чиновника в реалиях XIX в. В дореволюционный период научное изучение чиновничества начинается в пореформенное время. Первоначально отношение к чиновничеству носило в основном оценочный характер. В российской истории феномен посредничества в социальных конфликтах ярко проявился через институт мировых посредников. Положением от 19 февраля 1861 г., или, точнее, «Общим положением о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» устанавливался институт мировых посредников, назначавшихся губернатором из числа дворян – помещиков данной губернии. Мировой посредник – лицо, назначенное после отмены крепостного права в 1861 г. для урегулирования отношений между помещиками и бывшими крепостными. Мировые посредники занимались именно разрешением социальных конфликтов и стабилизацией социальных отношений, снижением социальной агрессии во время крестьянской реформы.
Если исторически сравнивать институт мировых посредников в XIX в. и правовой институт медиаторов в современном обществе, то мировой посредник в период проведения крестьянской реформы 1861 г. по статусу значительно отличался от независимого посредника, медиатора в современном обществе. Медиатор в современном обществе – всего лишь привлекаемый независимый посредник, не имеющий властных полномочий. Мировой посредник в XIX в. «обладал судебно-административной властью»134 и назначался Сенатом на должность.
Образ посредника с учетом исторических реалий XIX в. и нравственно-психологический портрет посредника представлены в рамках традиционного общества. В состав мировых посредников входили дворяне-помещики, настроенные сочувственно по отношению к крестьянским нуждам, что порождало противоречивые отношения к посредничеству со стороны сословного общества.
Если выбирать тип солидарности по Дюркгейму, в случае формирования солидарности в социальных конфликтах представляется тип механической солидарности, поскольку она основана на общих коллективных убеждениях и консенсусе, обнаруживаемых в пределах коллективной совести. Для механической солидарности допустимо коллективное сознание. Дюркгейм в своем произведении «О разделении общественного труда» отмечает, что солидарность, вытекающая из сходств, достигает своего максимума тогда, «когда коллективное наше сознание точно покрывает все наше сознание и совпадает с ним во всех точках…..» 135.
Наиболее заметным среди мировых посредников выступал Лев Толстой. Он строил посредническую деятельность на основе принципов справедливости, руководствовался нормами права, но по иронии, решая одни социальные конфликты, провоцировал другие. В современном обществе посредником в социальных конфликтах выступает уже медиатор как независимый субъект переговорного процесса, независимый от сторон конфликта и не обладающий властными полномочиями.