Историческая динамика интеллектуалов на Западе и интеллигенции в России в процессе модернизации Дакоро Мария Анатольевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Интеллектуалы в эпоху модерна 32

1.1. Теоретико-методологические основания исследования интеллектуалов 32

1.2. Процесс модернизации и формирование современных интеллектуалов 54

1.3. Теоретический анализ роли интеллектуалов в контексте догоняющей модернизации 65

Глава 2. Самоанализ интеллектуалов: проблема сущности, генезиса и функций интеллектуалов в западной теоретической мысли 83

2.1. Феномен интеллектуалов в исследованиях К. Манхейма, А. Грамши, Й. Шумпетера 83

2.2. Особая роль интеллектуалов во французском обществе и французская традиция исследования интеллектуалов 106

2.3. Критика интеллектуалов в западной теоретической мысли 124

Глава 3. Интеллигенция в российском обществе: генезис, функции, специфика 137

3.1. Возникновение интеллигенции в российском обществе 137

3.2. Самоанализ и самокритика российской интеллигенции XIX – начала XX в . 164

3.3. Советская и постсоветская интеллигенция: сходство и различия 191

Глава 4. Интеллектуалы в эпоху постмодерна, постиндустриализма и глобализации 227

4.1. Критика «законодательного разума» и подрыв символической власти интеллектуалов в эпоху постмодерна 227

4.2. Влияние экономических и технологических изменений на статус и функции интеллектуалов в постиндустриальном информационном обществе 236

4.3. Воздействие глобализации на роль и функции интеллектуалов 251

Заключение 268

Список литературы

• Процесс модернизации и формирование современных интеллектуалов
• Особая роль интеллектуалов во французском обществе и французская традиция исследования интеллектуалов
• Самоанализ и самокритика российской интеллигенции XIX – начала XX в
• Влияние экономических и технологических изменений на статус и функции интеллектуалов в постиндустриальном информационном обществе

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Актуальность темы

диссертационного исследования обусловлена переживаемым российским
обществом глубоким смысловым кризисом, который усугубляется тем, что
разворачивается в условиях более широкого смыслового и

мировоззренческого кризиса человеческой цивилизации в целом. Западная цивилизация, долгое время выступавшая в качестве «поставщика» смыслов для других обществ, в настоящий момент в значительной степени утрачивает эту универсальную функцию. Современная западная культура постмодерна пронизана духом скептицизма и сомнения, её критическая составляющая выражена гораздо ярче, чем позитивная, конструктивная составляющая. В глобализирующемся мире на фоне определенной мировоззренческой усталости западного мира всё громче заявляют о себе культурные и цивилизационные различия, религиозная и этническая нетерпимость; на фоне блестящих достижений науки процветают и усиливаются вполне архаические формы мышления и поведения. Но обращающийся к собственным цивилизационным основам мир за пределами западной цивилизации не может пока сформулировать некий универсальный мировоззренческий проект, способный заменить теряющий популярность универсальный цивилизационный проект Запада. Обещанного Ф. Фукуямой¹ конца истории не произошло: история всё более ускоряется, но при этом сегодня не существует общепринятых теоретических моделей, которые позволили бы увидеть общее направление в потоке едва ли не хаотических социальных изменений. Возникает вопрос – в чем причина нынешнего смыслового кризиса? Ответ на этот вопрос заставляет обратиться к анализу той группы, которая и ответственна за конструирование смыслов в современном мире.

Спецификой современных, «модерных» обществ является то, что за конструирование смыслов в нем несет ответственность определенная

Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М.: "Издательство АСТ", 2004.

социальная группа – интеллектуалы. Практически весь смысловой космос модерна, его картина мира, все политические идеологии, определявшие динамику его политической истории – как на Западе, так и за его пределами, были созданы именно интеллектуалами, бравшими на себя функции артикуляции интересов различных социальных групп, определения целей общественного развития, выработки духовных ориентиров.

Интеллектуалы были не единственной, но весьма важной социальной силой, обеспечивающей модернизационное развитие. Они же выступали и в качестве критиков модерна. Постоянная рефлексия оснований социального и личностного бытия – одна из основных функций интеллектуалов – обусловливает рефлексивный и критический характер модерной культуры в целом. Не обладая политической властью, интеллектуалы обладали огромной символической властью – властью конструировать символические универсумы. Возникнув как западный феномен, фигура современного интеллектуала получила позже практически универсальное распространение, став элементом модернизации за пределами западного мира. Рецепция этого феномена – одна из важнейших составляющих процесса догоняющей модернизации.

Будучи элементом обществ модерна, интеллектуалы подчинены логике развития этих обществ. И именно социальная и культурная динамика модерных обществ, структурные и культурные изменения, способствующие переходу к новым фазам социального развития, стали причиной кризиса интеллектуалов, ослабления их символической власти. Смысловой кризис современной цивилизации может быть понят и как кризис интеллектуалов как основной группы, конструирующей смыслы. Диссертационное исследование посвящено всестороннему социально-философскому анализу исторической судьбы интеллектуалов – конструированию целостной концепции исторической динамики этого слоя, неразрывно связанной с общей модернизационной динамикой.

Степень научной разработанности темы исследования.

Интеллектуальный слой как социальный и культурный феномен давно привлек к себе внимание как отечественных, так и зарубежных исследователей. Существует обширный корпус научной литературы, посвященной изучению сущности, генезиса и функций интеллектуалов, причем литература эта относится к различным направлениям социального и гуманитарного знания: философии, социологии, культурологи, истории, антропологии, философии. Часто исследования носят междисциплинарный характер. Не претендуя на полноту, перечислим наиболее значимые имена и работы, начав с западных исследований.

Интеллектуалы как социальная группа стали объектом анализа в ряде
исследований К. Манхейма² – он одним из первых проанализировал
исторический генезис этой группы, выделил социальные и культурны
факторы, способствующие возникновению интеллигенции как особого слоя,
выделил его функции и основные особенности, показал роль интеллектуалов
в динамике общественного сознания. Выдающаяся роль в исследовании
интеллектуального слоя принадлежит А. Грамши³, автору концепции
«культурной гегемонии», понятий «органическая» и «традиционная
интеллигенция». Грамши проанализировал различные формы генезиса
интеллектуального слоя, его социальные функции, их изменчивость в
различных социальных условиях, роль интеллектуалов в борьбе социальных
классов. Большое внимание феномену интеллектуалов уделял Й. Шумпетер⁴.
Его анализ деятельности интеллектуалов носил главным образом
критический характер. Он рассматривал интеллектуалов как группу,
порожденную логикой буржуазно-демократического развития, но

подрывающую своей критической деятельностью основания того

социального порядка, в рамках которого она только и могла существовать.

² Манхейм К. Избранное. Социология культуры. Эссе о социологии культуры. М.-СПб.:
Университетская книга, 2000.

³ Грамши А. Тюремные тетради. Ч. 1. М.: 1991.

⁴ Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. [Электронный ресурс]. Режим доступа:

Критический подход к интеллектуалам применяли и другие западные
исследователи. Так, Х. Шельски⁵ рассматривал интеллектуалов как
специфический класс (эта точка зрения отличалась от доминирующего у
западных исследователей подхода, согласно которому интеллектуалы не
представляют особого класса), стремящийся к реальному господству над
обществом, основывая свои претензии на контроле над смысловой сферой
современных обществ. Шельски в негативном ключе отмечал критицизм
современных интеллектуалов, считая его необоснованным. Определенный
критицизм по отношению к интеллектуалам был присущ и Д. Беллу⁶,
который полагал, что культурный кризис, поразивший постиндустриальные
общества, в значительной степени связан с неспособностью современных
интеллектуалов сформулировать подходящие для нового общества этические
принципы. Согласно концепции З. Баумана⁷, интеллектуалы сформулировали
свою собственную идеологию – идеологию культуры, согласно которой
человек нуждается в специфической культурной обработке, главным
средством которой выступает образование. Формирование человека, его
культивирование, согласно идеологии интеллектуалов, должно находиться в
руках образованного слоя. Интеллектуалы как носители своей

специфической идеологии на протяжении эпохи модерна находились в
достаточно тесном взаимодействии с государством, поскольку система
образования способствовала воспроизводству национальных культур, на
которых базировалось политическая власть. С другой стороны,

интеллектуалы как обладатели необходимого для рационального управления знания претендовали и на то, чтобы оказывать идейное воздействие и на государство. Однако в эпоху позднего модерна (или постмодерна) власть интеллектуалов в обществе оказывается в значительной степени подорвана влиянием рынка и массовой культуры, связь между интеллектуалами и

⁵ Schelsky H. Die Hoffnung Blochs: Kritik der marxistischen Existezphilosophie eines Jugendbewegten.
Stuttgart, 1979.

⁶ Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М.: 1999.

⁷ Бауман З. Законодатели и толкователи. Культура как идеология интеллектуалов // Новое
литературное обозрение. 2003, № 59.

государством ослабевает, что вызывает нарастание кризисных тенденций в
сознании интеллектуалов, а также ослабление влияния их специфической
идеологии. Подрыв влияния интеллектуалов в постсовременных обществах
связан и с общим кризисом мировоззрения классического модерна с
присущим ему представлением о «законодательном разуме». Интеллектуалы
вынуждены отказываться от авторитетной позиции законодателя,

довольствуясь более скромной ролью «толкователя».

Значительный вклад в изучение интеллектуалов внесли французские исследователи. В рамках французской культуры со времен Просвещения фигура публичного интеллектуала играла весьма важную роль. Сам термин «интеллектуал» возник именно во Франции, где существует целый ряд исследовательских центров, занятых именно изучением проблематики, связанной с интеллектуалами. Наиболее важными для нашей работы были исследования П. Бурдье⁸, М. Фуко⁹ и К. Шарля¹⁰.

П. Бурдье рассматривал проблему интеллектуалов в контексте своей социологической теории, таких её базовых понятий как «символический капитал» и «символическая власть». Самого Бурдье можно рассматривать как типичного для французской культуры критически мыслящего интеллектуала, чьи идеи важны не только для научного сообщества, но и для довольно широкого круга образованных людей.

Согласно Бурдье, функция интеллектуала должна заключаться в осуществлении критической рефлексии, что в контексте его взглядов означает выявление скрытых стратегий господства и насилия. Однако интеллектуалы же зачастую сами являются органической частью сложившихся в обществе структур господства и власти. Борьба за символическое господство является неотъемлемым элементом деятельности

⁸ См., например: Бурдье П. Университетская докса и творчество // Socio-Logos – 96. Альманах
Российско-французского центра социологических исследований ИС РАН. М.: 1996; Бурдье П.
Политическая онтология Мартина Хайдеггера. М.: Праксис, 2003.

⁹ Фуко М. Интеллектуалы и власть. Ч.1-3 // Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные
политические статьи, выступления и интервью / Пер. с франц. С.Ч. Офертаса под общей ред.
В.П. Визгина и Б.М. Скуратова. - М.: Праксис, 2002.

¹⁰ Шарль К. Интеллектуалы во Франции. Вторая половина хiх века. М.: Новое издательство, 2005.

интеллектуалов. Характер отношений между интеллектуалами и властью
весьма интересовал Бурдье. Эти отношения представляют собой обоюдную
зависимость, не исключающую, тем не менее, стремления интеллектуалов к
автономии. Интеллектуалы способны сохранять автономию и

дистанцированность от власти пока сохраняется автономия различных областей культурного производства. Поэтому усилия интеллектуалов должны быть направлены на сохранение этой автономии.

В сходном ключе размышлял о функции интеллектуалов и М .Фуко. Для него также власть и знание теснейшим образом переплетены, и власть невозможна без знания. Современная модель власти – дисциплинарная власть – формируется одновременно с современной моделью знания, подразумевающей такие процедуры, как типологизация и классификация, исчисление, наблюдение и т.д.

Фуко отмечал историческую изменчивость функций интеллектуалов. В обществе модерна интеллектуал выступает как носитель универсальной истины. В этом смысле фигура интеллектуала модерна сходна с фигурой греческого философа, иудейского пророка – персонажей, которые могут рассматриваться как предшественники современных интеллектуалов. При наличии веры в универсальную истину интеллектуал, причастный к этой истине, как бы воплощает в себе «сознание всех», а не только свою личную позицию. В эпоху постмодерна меняется статус истины и вместе с этим меняются функции интеллектуалов. Роль интеллектуалов в эпоху постмодерна заключается в том, «чтобы с помощью анализа, который он производит в своих областях, заново вопрошать очевидности и постулаты…".

В рамках российской культуры самоосмысление интеллектуального слоя началось едва ли не с момента его возникновения. Но особенно широкий размах этот процесс приобрел тогда, когда интеллигенция перестала быть только дворянской, её круг расширился, увеличилась потребность общества в образованных кадрах, что вызвало рост их влияния в

обществе. Хотя следует отметить, что относительно численности
российского населения в целом российская интеллигенция XIX – нач. XX
века была еще очень немногочисленной группой. Российская разночинная
интеллигенция имела революционный характер. Однако ошибкой было бы
считать революционный радикализм характерной чертой всего российского
образованного слоя. Критическое отношение к радикальной интеллигенции
составляло важную предпосылку к проявлению повышенного интереса к
интеллигентской проблематике в сознании российского образованного
класса. Началом процесса самоанализа российской интеллигенции можно
считать сборник «Вехи» (1909), вызвавший широкую дискуссию в
российском образованном сообществе. Авторы «Вех» (П.Б. Струве, С.Л.
Франк, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Б.А. Кистяковский, А.С. Изгоев и др.)
надолго задали направление дискуссий об отечественной интеллигенции
своими идеями о беспочвенном и радикально революционном характере
российской интеллигенции, её оторванности от народа и в то же время
стремлении защищать его интересы, о «вине» российской интеллигенции в
революционных потрясениях. Критики «Вех» опровергли многие обвинения,
выдвинутые авторами сборника, однако до сих пор «веховская парадигма»
понимания сущности и роли отечественной интеллигенции дает о себе знать.
Одним из наиболее выдающихся критиков «Вех» был П.Н. Милюков. В
работе «Интеллигенция и историческая традиция»¹¹ он подробно

анализирует становление российской интеллигенции, её сходство и различие
с западным образованным слоем. По мнению Милюкова, «специфика»
российской интеллигенции обусловлена всего лишь запаздывающим
характером развития российского общества, а сущностно она ничем не
отличается от западного образованного слоя, имея с ним много сходных черт.
Милюков не считал возможным обвинять всю российскую интеллигенцию в
«антигосударственности», справедливо отмечая, что представители

¹¹ Милюков П.Н. Интеллигенция и историческая традиция //Вехи. Интеллигенция в России. Сборники статей. М.: Молодая гвардия, 1991.

российского образованного слоя много сделали именно для развития российского государства. Он не считал возможным переносить обвинения, адресованные, в сущности, весьма узкому кругу радикалов, на всю российскую интеллигенцию.

Статья Милюкова была опубликована в сборнике «Интеллигенция в России» (1910), ставшим откликом на сборник «Вехи»¹². Среди авторов «Интеллигенции в России» помимо Милюкова были И.И. Петрункевич, К.К. Арсеньев, Н.А. Гредескул, М.М. Ковалевский, Д.Н. Овсянико-Куликовский и др. Идеи этих авторов также сыграли определенную роль в процессе самопознания российской интеллигенции.

Советский период изменил многие важные черты отечественной интеллигенции. Советская власть на раннем этапе своего существования совмещала практику привлечения прежней интеллигенции на свою сторону с гонениями на тех её представителей, которые оказывались недостаточно лояльными. В конечном итоге, политика свелась к вытеснению старой интеллигенции и формированию новой, советской интеллигенции – слоя технических специалистов и идеологических работников. В ранний период существования советской власти происходило осмысление феномена интеллигенции в свете новых исторических обстоятельств её существования. В этих дискуссиях участвовали В.И. Ленин, Г.Е. Зиновьев, К. Радек, П. Керженцев, А. Залкинд, Б. Горев. Н.А. Бухарин и А.В. Луначарский, Ю. Потехин, А. Богданов, Ю .Ключников, М. Рейснер. Наиболее развернутую концепцию интеллигенции предложил Рейснер¹³. С его точки зрения, интеллигент – профессионал, занятый умственным трудом. Те, кто занимается «умственной деятельностью» для себя, интеллигентом считаться не может. Интересно, что Рейснер причислял к интеллигенции бюрократию в качестве одной из групп внутри этого слоя, предвосхищая тем самым некоторые западные подходы к анализу интеллектуальной деятельности.

Вехи. Интеллигенция в России. Сборники статей. М.: Молодая гвардия, 1991.

Рейснер М.А. Интеллигенция как предмет изучения в плане научной работы. 1922. № 1

Идея бюрократа-интеллигента вызывает ассоциации с теорией менеджерской революции и различными концепциями технократии. Своеобразие подхода Рейснера к интеллигенции было и в том, что он решительно отрицал «революционность» интеллигенции. Он рассматривал этот слой как элемент социальной структуры, выполнявший сходные функции в различные исторические эпохи.

Дискуссии об интеллигенции, имевшие место в 20-е гг., были довольно быстро свернуты. Формирующийся тоталитарный режим не приветствовал плюрализм мнений. Дискуссии об интеллигенции, имеющие неофициальный характер, возобновляются в последние десятилетия существования советского режима в кругах самой же оппозиционно настроенной интеллигенции. Здесь необходимо отметить особую роль А.И. Солженицына. Однако эти дискуссии носили преимущественно мировоззренческий, а не научный характер. В идеологизированном пространстве отечественного гуманитарного знания не существовало места для подобных исследований. Научный анализ интеллигенции начинается после распада советской системы.

Среди наиболее значимых исследователей, чьи идеи были востребованы в нашей работе, следует назвать Д.С. Лихачева¹⁴, Б.А. Успенского¹⁵, Ю.М. Лотмана¹⁶, М. Гаспарова¹⁷, Л. Гудкова и Б. Дубина¹⁸, В. Куренного¹⁹, А. Кустарева²⁰, С. Иванова²¹, С. Волкова²².

¹⁴ Лихачев Д.С. О русской интеллигенции // Новый мир. 1993. № 2.

¹⁵ Успенский Б.А. Русская интеллигенция как специфический феномен русской культуры // Русская
интеллигенция и западный интеллектуализм: История и типология. М.: О.Г.И., 1999.

¹⁶ Лотман Ю.М. Интеллигенция и свобода (к анализу интеллигентского дискурса) // Русская
интеллигенция и западный интеллектуализм: История и типология. М.: 1999.

¹⁷ Гаспаров М. Русская интеллигенция как отводок европейской культуры // 42. Русская
интеллигенция и западный интеллектуализм: История и типология. М.: О.Г.И., 1999.

¹⁸ Гудков Л., Дубин Б. Интеллигенция. Заметки о литературно-политических иллюзиях. СПб.: Изд-
во Ивана Лимбаха. 2009.

¹⁹ Куренной В. Интеллектуалы // Мыслящая Россия: Картография современных интеллектуальных
направлений. / Под ред. В. Куренного. М., 2006.

²⁰ Кустарев А.С. Нервные люди: Очерки об интеллигенции. М., 2006.

²¹ Сергеев С. Досоветская Россия (XVIII – нач. ХХ вв) // Мыслящая Россия. История и теория
интеллигенции и интеллектуалов. М.: 2008.

²² Волков С. Интеллектуальный слой в советском обществе. М., 2003.

В последние годы научный анализ интеллигенции продолжается, о чем свидетельствуют, в частности, регулярно проводимые несколько лет тематические научные конференции в РГГУ, посвященные различным аспектам деятельности интеллигенции и её роли в современном обществе (см., например, сборник статей «Интеллигенция и власть»²³), появление обобщающих работ, например, «Мыслящая Россия: интеллектуально активная группа»²⁴ и «Мыслящая Россия: история и теория интеллигенции и интеллектуалов»²⁵, регулярно защищаемые диссертации, посвященные феномену интеллигенции.

Можно назвать, например, следующие работы: Ерова Т.В. «Интеллигенция в дискурсивной проекции: проблемы идентификации и влияния»²⁶; Денисова Л.Л. «Гуманитарная интеллигенция как актор политического процесса в современной России»²⁷; Кравец В.С. «Либеральная интеллигенция русского зарубежья 20-х годов XX века о национально-государственном строительстве в постбольшевистской России»²⁸; Шувалова М.В. «Интеллектуалы и дискурс власти как проблема западной философии второй половины XX - начала XXI века» ²⁹; Свиридов В.П. «Политическая роль интеллигенции в условиях трансформации российского общества»³⁰, Патрин О.В. «Роль интеллигенции в функционировании гражданского

²³ Интеллигенция и власть, М.: РГГУ, 2010

²⁴ Мыслящая Россия: интеллектуально активная группа / Под ред. В.Куренного. М.: Наследие
Евразии, 2008.

²⁵ Мыслящая Россия: история и теория интеллигенции и интеллектуалов / Под ред. В.Куренного.
М.: Наследие Евразии, 2009.

²⁶Ерова Т.В. «Интеллигенция в дискурсивной проекции: проблемы идентификации и влияния». Диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Иваново: 2010.

²⁷ Денисова Л.Л. Гуманитарная интеллигенция как актор политического процесса в современной
России²⁷ : диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. Армавир, 2011.

²⁸ Кравец В.С. Либеральная интеллигенция русского зарубежья 20-х годов XX века о национально-
государственном строительстве в постбольшевистской России: Дисс. на соиск. уч. степени
кандид. ист. наук. Ростов н/Д, 2010.

²⁹ Шувалова М.В. «Интеллектуалы и дискурс власти как проблема западной философии второй
половины XX - начала XXI века». Диссертация на соискание ученой степени кандидата
философских наук. Тверь, 2012.

³⁰ Свиридов В.П. Политическая роль интеллигенции в условиях трансформации российского
общества. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. М., 2011.

общества в современной России»³¹; Бондаренко Е.А. «Интеллектуалы,
интеллектуальный труд и культурный капитал в исторических системах
духовного производства»³². Следует обратить внимание, что среди
диссертаций, посвященных проблеме интеллигенции, преобладают

исторические и политологические работы, таким образом, остается достаточно широкое поле для философского анализа данной проблематики.

Немаловажное значение для исследования данной темы имеют исследования в области осмысления протекающих в образовательном, научном и культурном пространстве России процессов, определяющих тенденции модернизации и интеллектуальной динамики российского общества. Особого внимания в этом ключе заслуживают работы таких ученых, как Бандурин А.П., Воденко К.В., Дусев А.А., Киселева А.С. Ляушева С.А., Николаева Л.С. и др. ³³

Итак, тема, которая интересует нас – комплексный социально-философский анализ интеллектуального слоя как специфического феномена, порожденного логикой модернизационных процессов на Западе и в России и исторически подчиненного в своей сущности и функциях этой логике и её изменениям – пока не нашла достаточно полного отражения в научных исследованиях, несмотря на то, что в своих отдельных аспектах она получила достаточно глубокое освещение в отечественной и зарубежной научной литературе.

³¹ Патрин О.В. «Роль интеллигенции в функционировании гражданского общества в современной
России. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. М., 2013

³² Бондаренко Е.А. «Интеллектуалы, интеллектуальный труд и культурный капитал в исторических
системах духовного производства». Диссертация на соискание ученой степени кандид
философских наук. Курск, 2014

³³ Бандурин А.П., Николаева Л.С. Постмодерн и современная культура // Социально-гуманитарные
знания. 2012. № 7; Бандурин А.П. Образовательное знание в повседневной реальности российского
общества // Социально-гуманитарные знания. 2013. № 7; Воденко К.В. Социокультурные смыслы
научно-инновационной деятельности человека // Вестник гуманитарного института // 2010. № 1-2;
Воденко К.В., Дусев А.А., Киселева А.С. // 2015. С. 21-24; Ostrovskaya T.A., Khachmafova Z.R., Lyausheva S.A., Karabulatova I.S.,
Osipov G.V. // 2015. Т. 6.

Цель диссертационного исследования – разработка целостной
концепции исторической динамики интеллектуалов на Западе и

интеллигенции в России в процессе модернизации.

Задачи исследования:

определить теоретико-методологические основания исследования интеллектуалов;

выявить сущность и социальные функции интеллектуалов как специфической социальной группы, порожденной модернизацией;

- рассмотреть генезис интеллектуалов в контексте процесса
модернизации;

- изучить специфику генезиса и социальных функций интеллигенции в
обществах догоняющей модернизации;

- проанализировать различные подходы к анализу интеллектуалов,
сложившиеся в рамках западной исследовательской традиции;

- проанализировать сущность интеллектуалов в свете
взаимообусловленности знания и власти, особой формы господства,
сложившейся в современных обществах;

рассмотреть критические подходы к деятельности интеллектуалов в западной исследовательской традиции;

изучить генезис феномена интеллигенции в российском обществе и специфику её самосознания;

- провести сравнительный анализ генезиса, функций и места в
социальной структуре российской интеллигенции и западных
интеллектуалов;

- исследовать проблему специфики российской «интеллигенции» в
сравнении с западными «интеллектуалами»;

- проследить изменение статуса и роли интеллектуалов при переходе к
постмодерну;

показать изменение структурных позиций интеллектуалов и работников интеллектуального труда в западных и российском обществе при переходе к постиндустриализму и информационному обществу;

выявить воздействие глобализации на положение и функции интеллектуалов.

Объект исследования: феномен интеллектуалов и интеллигенции приобретший в эпоху модерна определенную специфику, связанную со структурными и культурными изменениями обществ в ходе модернизации и выполнением в рамках модерных обществ ряда значимых социальных функций, претерпевающих изменения в ходе социально-исторической и культурной динамики.

Предмет исследования: тенденции в изменении социального положения и функций интеллектуалов и интеллигенции в контексте перехода от традиционного общества к современности (модерну), а также от модерна -к ситуации постмодерна, постиндустриализма и глобализации, с учетом проблемы первичной и вторичной, догоняющей модернизации.

Гипотеза исследования. Феномен интеллектуального труда и
интеллектуала возникает еще в рамках традиционного общества. Однако в
эпоху модерна положение интеллектуала в обществе и его социальные
функции значительно меняются. Модернизация создает многочисленный
слой интеллектуалов, выполняющий ряд необходимых функций,

обусловленных структурой модерных обществ и спецификой их культуры. В
обществах первичной, классической и догоняющей модернизации функции
интеллектуального слоя практически совпадают, однако в обществах
догоняющей модернизации, в частности, в российском, интеллектуалы могут
обретать дополнительные функции, наиболее важными из которых является
трансляция западной культуры в смысловое пространство собственных
культур, а также ускорение модернизационных процессов. При

функциональном единстве, интеллектуалы различных обществ могут демонстрировать различия в самосознании, обусловленные спецификой

протекания в этих обществах модернизационных процессов. Однако специфика самосознания интеллектуалов в различных обществах не отменяет сущностного единства этих групп, обусловленного типологическими чертами модерных обществ.

Российская интеллигенция, по сравнению с западными

интеллектуалами обладающая определенной спецификой, затрагивающей
скорее сферу её самосознания, её идеологии, нежели её функций, а
функционально практически тождественная западным интеллектуалам,
включена в единый исторический процесс генезиса интеллектуального слоя,
который будучи порождением модернизации и структурным элементом
именно модерного общества, претерпевает определенные изменения при
переходе обществ к состоянию постмодерна, эпохе постиндустриализма и
глобализации. Вместе с подрывом позиций «законодательного разума»,
интеллектуалы отчасти утрачивают свою символическую власть, иерархия
культурных экспертов оказывается поколебленной, монополия

интеллектуалов на конструирование символических универсумов

оказывается под угрозой. В то же время в наиболее развитых постиндустриальных обществах продолжается количественный рост представителей интеллектуальных профессий, но состав интеллектуального слоя становится всё более гетерогенным, размывается граница между интеллектуалами и их аудиторией.

Таким образом, историческая динамика модернизации, порождая современных интеллектуалов на определенном историческом этапе, приводит к ослаблению их символической власти на последующих этапах социального развития.

Теоретико-методологическая основа исследования

Теоретическими и методологически основаниями работы послужили различные концепции интеллигенции, выработанные в рамках западной и отечественной исследовательской традиции.

Наиболее значимыми для нашей работы были функциональный подход к анализу интеллигенции, предложенный Т. Парсонсом, концептуальный анализ интеллектуалов К. Манхейма, А. Грамши, П. Бурдье, З. Баумана, анализ дискурса российской интеллигенции, предпринятый Ю.М. Лотманом, анализ специфики российской интеллигенции М.А. Гаспарова. Для нашей работы большое значение имел также социологический анализ современного состояния российской интеллигенции Л. Гудкова и Б.Л. Дубина.

Для исследования генезиса и динамики интеллигенции в работе
использовалась концепция модернизации, как в классическом варианте, так и
в пересмотренных и уточненных более поздних вариантах. Мы использовали
преимущественно классический вариант концепции модернизации,

подразумевающий выделение первичной и вторичной, догоняющей модернизации и признающий единую общую модель модерного общества.

Мы опирались также на концепции постиндустриального и информационного общества. Концепции глобализации (П. Бергера, Э. Гидденса, З. Баумана и других авторов) также были востребованы в нашем диссертационном исследовании, как и концепция столкновения цивилизаций С. Хантингтона.

Работа выполнена в неоклассической парадигме.

Среди исследовательских методов, нашедших применение в

диссертационном исследовании следует назвать в первую очередь сравнительный анализ, исторический анализ, функциональный анализ. Использовался также конструктивистский и культурологический подходы к анализу социальных феноменов.

В диссертационном исследовании использовались также общенаучные исследовательские методы и принципы – системности, непротиворечивости, полноты, верификации, детерминизма.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1. На основе структурно-функционального и исторического подходов, с учетом теорий модернизации, теорий постиндустриального общества и

глобализации, создан методологический конструкт исследования

интеллектуалов, позволивший выявить их сущность как феномена,
возникшего в процессе модернизации, выполняющего важные функции в
обществах модерна, подверженного изменениям, обусловленным

модернизационной динамикой общества. На основе существующих
теоретических подходов и парадигм произведен комплексный анализ
феномена интеллектуалов, определены теоретические и методологические
аспекты исследования; интеллектуалы представлены как специфический
многофункциональный феномен, сложившийся в определенной

исторической ситуации; обоснована необходимость изучения интеллектуалов во взаимосвязи с социальным контекстом, его динамикой.

2. На основе сравнительного анализа различных концепций,
исследующих феномен интеллектуалов, предложено авторское определение
интеллектуалов как аморфного гетерогенного социального слоя, базовыми
функциями которого являются конструирование смысловых универсумов в
современных обществах, производство нового знания, рефлексивное
отслеживание состояния общества.

3. Показано, что интеллектуалы сыграли огромную роль в становлении
обществ современного типа. В частности, обосновано, что конструирование
феноменов наций и национальной культуры было бы невозможно без
активной деятельности интеллектуалов, выступивших в качестве создателей
базовых идеологий модерна, определив таким образом ход политического
развития. Выявлены сущностные различия современных интеллектуалов и
интеллектуалов традиционных обществ и определено, что основное из них
заключается в том, что современный интеллектуал сознательно занимает
творческую позицию в процессе конструирования смыслов, объясняющих и
легитимирующих социальную реальность, а традиционный интеллектуал, как
правило, выступал в качестве интерпретатора смыслов, источником которых
являлся в конечном итоге сакральный авторитет.

4. Проведено сравнительное исследование интеллектуалов в обществах
первичной и догоняющей модернизации, выявлены фундаментальное
единство их функций и предпосылки специфики самосознания и форм
взаимодействия с другими социальными группами; определена
специфическая функция интеллектуалов в обществах догоняющей
модернизации – функция трансляции западной культуры и катализатора
модернизационных процессов; Установлено, что влияние и степень
автономии интеллектуалов в обществах догоняющего развития зависят от
специфики социальной структуры этих обществ.

5. Проанализирована западная исследовательская традиция
исследования интеллектуалов как проявление самоанализа и самоописания
этого социального слоя, на основании чего выделены основные черты и
функции интеллектуалов.

6. Исследованы историческая динамика и самоописание российской
интеллигенции и обосновано фундаментальное единство ее функций и
функций западных интеллектуалов.

7. Установлено, что российская интеллигенция обладает определенной
спецификой по сравнению с западными интеллектуалами, однако, эта
специфика затрагивает в большей степени сферу её самосознания и
идеологии, нежели её функции.

8. Выявлены причины специфического самосознания российской
интеллигенции, коренящиеся в особой конфигурации отношений с
политическим центром, и обосновано, что традиционно преобладающая роль
политического центра в российском обществе препятствовала автономии и
субъектности российских интеллектуалов, сформировав парадоксальные
отношения одновременного противостояния и зависимости этой группы от
власти.

9. Выявлены тенденции исторической динамики интеллектуалов при
переходе обществ к состоянию постмодерна и доказано, что при переходе к
постмодерну изменяется социальный статус интеллектуалов, подрывается их

монополия на конструирование универсальных смыслов, однако, сохраняется критическая и рефлексивная функция интеллектуалов, осуществляемая в ситуации, когда они уже не могут претендовать на привилегированный статус этой критики.

10. Выявлена амбивалентность и противоречивость статуса
интеллектуалов в постиндустриальном и информационном обществе: в
структурном плане их влияние возрастает, что выражается в росте значения
интеллектуального труда и увеличении числа высокообразованных
квалифицированных работников, но в общекультурном плане оно
размывается и ослабевает; показано, что в российском обществе ситуация
осложняется общим низким уровнем интеллектуализации труда.

11. Показана специфика динамики функций российских
интеллектуалов в эпоху постмодерна, постиндустриализма и глобализации, и
обосновано, что падение символической власти интеллектуалов в российском
обществе подчинено логике постмодерна, т.е. не наблюдается существенных
отличий от ситуации в западных обществах, однако, превращение
российской экономики в сырьевую привело к понижению, а не росту
значения интеллектуального труда, что отличает российскую ситуацию от
западной.

12. Проанализировано воздействие глобализационных процессов на
жизнедеятельность интеллектуалов, выявлены новые специфические
проблемы, встающие перед интеллектуалами в глобализирующемся мире,
главной из которых является проблема поддержания коллективных
идентичностей, но ее решение осложняется общим кризисным состоянием
современных интеллектуалов.

Научная новизна исследования конкретизирована в следующих

положениях, выносимых на защиту:

1. Применение структурно-функционального и исторического

подходов как основания для социально-философского анализа феномена интеллектуалов позволяет создать методологический конструкт его

исследования, состоящий из трех элементов: социальные функции интеллектуалов; самосознание и самоописание интеллектуалов; социальный контекст их существования, включающий историю формирования данного слоя и определяющий его функции и самосознание. Использование данного конструкта позволяет осуществить комплексный анализ социального слоя интеллектуалов с учетом специфики его функций и самосознания, обусловленных спецификой модернизационной траектории того или иного общества, его исторической динамикой, а также выстроить целостную концепцию, охватывающую как предпосылки возникновения этого слоя и его социальную роль, так и основные тенденции его исторического развития.

2. Интеллектуалы представляют собой аморфный гетерогенный
социальный слой, базовой функцией которого является конструирование
смысловых универсумов в современных обществах. Наряду с этой базовой
функцией, интеллектуалы выполняют множество других, среди которых в
качестве наиболее значимых выделяются функции рефлексивного
отслеживания состояния общества, легитимации существующего

социального порядка, критического анализа, а также экспертная и инновационная функции. Гетерогенность социальной группы интеллектуалов является следствием разнообразия выполняемых ими функций, каждая из которых подразумевает выделение отдельных подгрупп, различающихся по своим интересам. И в западной, и в отечественной исследовательской традиции собственно под интеллектуалами или интеллигенцией часто подразумевают только «критически мыслящих» представителей этого слоя, что приводит к искажению исследовательской оптики, в результате которого роль этой группы в функционировании современных обществ искусственно сужается и возникает практически нерешаемая проблема сущностного различения «критических» интеллектуалов и «лояльных» представителей образованного слоя, весьма активных в продуктивной интеллектуальной деятельности, но не имеющих статуса интеллектуалов.

3. Социальный слой интеллектуалов является неотъемлемым
элементом современных обществ, занявшим свою социальную позицию в
результате процесса модернизации и присущей ей социальной и культурной
дифференциации, приведших к автономизации отдельных социальных и
культурных сфер, глубокому разделению труда, создавшему предпосылки
для появления социальных ниш для индивидов, занятых профессиональной
интеллектуальной деятельностью. Интеллектуалы сыграли огромную роль в
становлении обществ современного типа, практически сформировав его
символические основания. В частности, конструирование феноменов наций и
национальной культуры было бы невозможно без активной деятельности
интеллектуалов. Интеллектуалы выступают и в качестве создателей всех
базовых идеологий модерна. Современных интеллектуалов следует отличать
от интеллектуалов традиционных. Сущностное различие между ними
заключается в том, что современный интеллектуал сознательно занимает
творческую позицию в процессе конструирования смыслов, объясняющих и
легитимирующих социальную реальность. Традиционный интеллектуал
выступал в качестве интерпретатора смыслов, источником которых являлся в
конечном итоге сакральный авторитет.

4. Генезис и функции интеллектуалов несколько различались в
обществах первичной и догоняющей модернизации. В обществах
догоняющей модернизации интеллектуалы в современном смысле этого
слова возникают в результате рецепции западной культуры и – довольно
часто – реформаторской инициативы политической элиты. Функционально
интеллектуалы в обществах догоняющей модернизации практически
тождественны интеллектуалам в странах первичной модернизации. Однако
помимо общих функций, они выполняют также специфическую функцию
транслятора западной культуры в символическое пространство собственных
обществ, а также своеобразного ускорителя модернизационных процессов.
Влияние интеллектуалов в обществах догоняющего развития зависит от
расстановки социальных сил, сложности социальной структуры общества.

Чем сложнее эта структура, чем больше социальных групп обладают качеством субъектности, тем больше возможностей для интеллектуалов достичь определенной автономии.

5. Значимость фигуры интеллектуала предопределила глубокий исследовательский интерес к ней в западной науке. Целый ряд европейских и американских авторов занимались исследованием сущности, генезиса и социальных функций этой группы, и эта исследовательская традиция может быть понята как самоанализ западных интеллектуалов. Общим результатом этой исследовательской деятельности можно признать следующие выводы: интеллектуалы – социальный слой, с трудом поддающийся четкому определению в силу многообразия функций, гетерогенности состава, различий в социальном происхождении; интеллектуалы не являются социальным классом, но представляют собой аморфную группу или слой, способный выражать интересы самых разных социальных групп; интеллектуалы представляют собой феномен, характерный для современных обществ, обусловленный его структурой и социальными потребностями; интеллектуалы обладают специфическими особенностями восприятия реальности, обусловленной характером их труда и отношения к культуре; интеллектуалы выполняют противоречивые функции в современных обществах – они являются создателями легитимирующих его идеологических конструкций и носителями критического сознания, подрывающего его основы; интеллектуалы выступают носителями духа модерна, характерной для него инновационности, всепроникающей рефлексивности и стремления подвергать критическому анализу базовые основания социального бытия. Для интеллектуалов огромное значение имеют взаимоотношения с властью. Согласно ряду концепций, интеллектуалы сами встроены в порядок господства современных обществ, что обусловливает некоторый внутренний трагизм фигуры современного интеллектуала, несущего на себе печать одновременно и стремления к свободе и истине, и осознания изначальной несбыточности реализации этого стремления в полной мере.

6. В отечественных исследованиях феномена российской
интеллигенции, её негативизм по отношению к власти и существующему
социальному порядку зачастую преподносится как некая уникальная черта
именно интеллигенции российской. Однако это не так. Критицизм и
«нигилизм» характеризовал и западных интеллектуалов, причем эти черты
мировоззрения интеллектуалов часто становились объектами критики в
рамках западной философской и социальной мысли. В западной мысли эпохи
модерна существует как устойчивая традиция критики интеллектуалами
социального порядка, так и традиция «критики интеллектуалов». Видными
представителями критического подхода можно считать Х. Шельски, Й.
Шумпетера, Д. Белла, А. Гелена и др. Учитывая, что эту критику
осуществляют интеллектуалы же, можно говорить о самокритике и
самоанализе западных интеллектуалов. Общим знаменателем различных
критических подходов можно считать признание того факта, что слой или
класс интеллектуалов является важным структурным элементом
современных обществ, и какой бы критической и «подрывной» не была
позиция части этого слоя, в целом он выполняет ряд основополагающих
функций, без которых современные общества не могут обойтись.
Производство смыслов и постоянная критическая рефлексия – с одной
стороны, и участие в функционировании науки, образования и
государственного управления – с другой, обусловливают антиномичность
мировоззрения интеллектуалов и двойственность их позиции.

7. В российской социально-исторической и философской мысли
существует практически необозримое количество определений
интеллигенции, что говорит о значимости данного вопроса для российского
национального самосознания. Проблематика интеллигенции тесно связана в
отечественном дискурсе с проблемой специфики российской культуры,
российской цивилизации. Широко распространена практика
противопоставления российской интеллигенции и западных интеллектуалов.
В качестве специфики российской интеллигенции чаще всего выделяется её

оппозиционность, любовь к народу, особая этика (аскетизм, мессианизм) и
т.д. Однако существует и противоположная точка зрения, согласно которой
российская интеллигенция в основных своих чертах практически ничем не
отличается от западных интеллектуалов. Мы полагаем, что российская
интеллигенция обладает определенной спецификой по сравнению с
западными интеллектуалами, однако, эта специфика затрагивает скорее
сферу её самосознания и идеологии, нежели её функций. Функционально же
российская интеллигенция практически тождественна западным

интеллектуалам, а именно функции в конечном итоге определяют сущность
того или иного социального феномена. Таким образом, различие между
западными интеллектуалами и российской интеллигенцией не имеет
фундаментального характера, а тезис о наличии такого различия имеет
идеологическую природу. Причиной специфического самосознания

российской интеллигенции являются её особые отношения с властью и структура российского общества.

8. В силу специфики политической системы российского общества, заключающейся, по мнению целого ряда как российских, так и зарубежных исследователей, в необычайно большой роли политического центра, ограничивающего субъектность иных социальных групп, российские интеллектуалы не смогли превратиться в автономную общественную силу. Это выражается, в том числе, и в том, что именно власть всегда была главным адресатом высказываний интеллектуалов, главной инстанцией, к которой они апеллировали, даже занимая по отношению к ней критическую позицию. Народ, или общество, всегда выступал не столько адресатом высказываний российских интеллектуалов, сколько объектом, от лица которого они стремились говорить с властью, отрицая тем самым за народом/обществом качество собственной субъектности, принимая негласно логику монологичного властного дискурса. Российская власть, выступив инициатором модернизационного процесса, несмотря на радикальные изменения политического режима, так и не рассталась с монополизмом в

этой сфере, не допуская иные социальные группы, в том числе и
интеллектуалов, к самостоятельному участию в этом процессе. Российские
интеллектуалы – российская интеллигенция выполняют свои

модернизационные функции под контролем государства. Эта конфигурация отношений российских интеллектуалов и власти сохраняется практически и до сегодняшнего дня, хотя контроль государства значительно ослабел.

9. Интеллектуалы занимали ключевые символические позиции в
модерных обществах. Однако переход к постмодерну значительно изменяет
их социальный статус. Эпоха постмодерна с её текучими смыслами и
мировоззренческим плюрализмом, с её недоверием к разуму и власти,
падением привычных авторитетов способствует упадку символической
власти интеллектуалов, подрывает их монополию на конструирование
универсальных смыслов. Однако сохраняется критическая и рефлексивная
функции интеллектуалов, осуществляемые в ситуации, когда интеллектуалы
уже не могут претендовать на некий привилегированный статус этой
критики. Другая значимая тенденция культуры постмодерна – размывание
слоя интеллектуалов. Их функции могут брать на себя представители любых
социальных групп. Развитие информационных технологий способствует
этому процессу. Указанные тенденции характерны в равной мере и для
западных обществ, и для российского.

10. Если, характеризуя культурные параметры развитых обществ на
исходе ХХ – в начале ХХI в., исследователи используют термин
«постмодерн», то при анализе экономических и структурных сдвигов,
происходящих в этот период, часто используются термины
«постиндустриальное общество» и «информационное общество».
Экономический аспект позволяет посмотреть на роль интеллектуалов под
несколько иным углом зрения. Для интеллектуалов информационного
общества характерны амбивалентность и противоречивость их статуса. В
структурном плане их влияние возрастает, что выражается в росте значения
интеллектуального труда и увеличении числа высокообразованных

квалифицированных работников, но в общекультурном плане оно
размывается и ослабевает. В этом парадоксальном положении

интеллектуалов состоит одно из противоречий современного

информационного общества.

11. Для российского общества в его нынешнем состоянии отмеченная
проблема предстает в несколько ином ключе. Проблематичным является
отнесение современной России к информационной и постиндустриальной
стадии. Структура занятости и качество рабочей силы говорят о низкой доле
интеллектуального квалифицированного труда. Для постсоветского
российского общества характерно падение влияния интеллектуалов: утрата
ими авторитетной позиции носителя объективной истины, размывание слоя
интеллектуалов – т.е. те же процессы, которые определяют положение
интеллектуалов в постмодернистской культуре Запада. С другой стороны,
превращение современной российской экономики в преимущественно
сырьевую влечет за собой не рост, а, наоборот, сокращение удельного веса
представителей интеллектуального труда в экономической структуре
общества и снижение качества интеллектуального труда. Таким образом, для
современного российского общества характерны не только падение
культурного влияния интеллектуалов, но и низкий уровень
интеллектуализации труда в целом.

12. Определяющим процессом, затрагивающим все общества и
практически все социальные группы, в настоящее время является
глобализация, которая радикальным образом воздействует на интеллектуалов
в странах как первичной, так и догоняющей модернизации. Влияние
глобализации на интеллектуалов выражается в формировании
транснациональной культурной элиты, не имеющей национальной
идентичности, состоящей из представителей как западных, так и незападных
интеллектуалов; распространении глобальной культуры на базе западных
ценностей, все более вызывающей отторжение у представителей незападных
обществ; стремлении интеллектуалов за пределами Запада опереться на

собственные традиционные ценности, не теряя достижений современности,
что на практике приводит не к формированию собственных

цивилизационных проектов, а к разным формам синтеза «своего» и
«чужого», не всегда успешным. Российские интеллектуалы, подобно
интеллектуалам других незападных обществ, сегодня расколоты на два
лагеря: «западников» и сторонников «особого пути». Однако, как и другим
представителям незападных интеллектуалов, сторонникам российской
самобытности не удается сформулировать собственный цивилизационный
проект. Обусловленный глобализацией подрыв национальных

идентичностей, сопровождающийся возникновением других форм

коллективных идентичностей, утрата безусловного смыслового

доминирования Западом ставят перед интеллектуалами проблему

осмысления нынешнего состояния как отдельных обществ, так и человечества в целом. Однако современное кризисное и неопределенное положение интеллектуалов ставит под сомнение их способность решить эту задачу.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Теоретическая значимость диссертации определяется актуальностью комплексного социально-философского исследования, результатом которого стало создание социально-философской концепции, выявляющей основные тенденции развития социального слоя интеллектуалов в контексте модернизационной динамики западных и российского общества, перехода этих обществ от состояния модерности к постмодерну, постиндустриализму и эпохе глобализации.

Теоретическая значимость исследования включает три основных
аспекта: 1) выявлена сущность современного комплексного,

многофункционального и динамичного феномена интеллектуалов; 2) феномен интеллектуалов проанализирован в контексте специфики органической и догоняющей модернизации; 3) показана обусловленность социальных функций и влияния интеллектуалов характеристиками

социальной среды, выявлена зависимость основных тенденций развития слоя интеллектуалов от общего направления модернизационной динамики.

Практическая значимость исследования подразумевает три основных области возможного применения его результатов.

Во-первых, материалы и результаты диссертационного исследования могут использоваться в преподавательской деятельности, при разработке учебных курсов по дисциплинам философского и культурогического циклов, социологических курсов, при подготовке магистрантов соответствующих направлений подготовки.

Во-вторых, материалы и выводы диссертационного исследования, его методологический аппарат могут найти применение в дальнейших исследованиях феномена интеллектуалов, а также более широкого анализа социокультурных процессов в современных и постсовременных обществах.

В-третьих, полученные результаты могут найти применение в управленческой практике.

Апробация работы. Результаты исследования были апробированы в
процессе участия в работе ряда научно-практических конференций, таких
как: Всероссийская научно-практическая конференция “Социально-

культурная консолидация в условиях модернизации современной России”
(Майкоп, 12-14 марта 2013), Всероссийская научно-практическая

конференция “Формирование российской идентичности как фактор национальной безопасности” (Майкоп, 24-25 апреля 2014), Всероссийской конференции “Путь в науку ” (Ростов-на-Дону, 7 апреля 2015) др.

По материалам исследования подготовлено и выпущено 27 научных публикаций, в том числе 17 статей в ведущих научных журналах, рецензируемых ВАК РФ, 1 статья в изданиях, входящих в международную базу SCOPUS, и монография. Общий объем публикаций составляет около 23.9 п.л.

Структура диссертационного исследования. Работа состоит из введения, четырех глав и двенадцати параграфов, заключения и списка литературы.

Процесс модернизации и формирование современных интеллектуалов

Исследование феномена интеллектуалов целесообразно начать с краткой истории понятий. В отечественном обществоведческом дискурсе наряду с понятием «интеллектуал» употребляется понятие «интеллигенции». Оба понятия не имеют общепринятых определений не только в отечественной, но и в зарубежной науке и являются в то же время предметом острых дискуссий. Мы увидим ниже, что практически все исследователи, обращавшиеся к анализу проблемы интеллектуалов, подчеркивали невозможность выработки четкого определения этой группы.

Понятие «интеллектуал» для обозначения публично значимой фигуры, думающего человека, способного оказывать влияние на массовую аудиторию, впервые стало широкоупотребительным во французском обществе в период знаменитого дела Дрейфуса. Понятие «интеллигенция» возникло в рамках российской культуры XIX в. и стало восприниматься как специфически русское, хотя до того, как оно стало самоназванием для определенной социальной группы российского общества, употреблялось в немецком и французском языках в контексте философском. Под интеллигенцией понималась способность к абстрагированию, хотя существовали и другие значения этого слова. Русский писатель П.Ф. Боборыкин, претендующий на введение термина «интеллигенция» в широкий оборот, отмечал, что заимствовал это слово из немецкого языка, где оно приобрело смысл «самого культурного и образованного слоя общества».

Разные термины для обозначения одного и того же социального феномена – образованного слоя, способного оказывать влияние на общественное сознание, – дали в дальнейшем пищу для множества спекуляций на тему различий между интеллектуальной традицией и её носителями в России и западных странах. Во многом случайный фактор выбора слова до сих пор воспринимается как проявление особости русского интеллектуального слоя, причем часто эта особость негативного свойства. Так, например, современные российские социологи Л. Гудков и Б. Дубин34, рассматривая западных интеллектуалов как элиту общества, отказывают в принадлежности к элите российской интеллигенции, отрицают наличие у российской интеллигенции самого духа модерности, являющегося принадлежностью истинного европейского интеллектуала. Такая точка зрения выглядит несколько странно, ведь обычно российская интеллигенция воспринимается как «проводник западного влияния», т.е. носитель этого самого духа модерности в российской культуре. Тем не менее, по мнению Гудкова и Дубина, этот дух российской интеллигенции чужд.

Другой взгляд на специфику российской интеллигенции можно назвать апологетическим. Характерным примером можно считать точку зрения Интеллигент – это представитель профессии, связанной с умственным трудом (инженер, врач, ученый, художник, писатель), и человек, обладающий умственной порядочностью… человек пишущий, преподающий, творящий… но делающий это по заказу, по заданию в духе требований партии, государства или какого-либо заказчика с “идеологическим уклоном”, с моей точки зрения, никак не интеллигент, а наемник»35. Согласно Д. Лихачеву, интеллигент – это некий целостный антропологический тип, который не только занят интеллектуальным трудом, но еще и обладает определенными нравственными достоинствами. При этом интеллектуальный труд должен быть сообразован с нравственностью и какими-то высшими идеалами, потому что политические и экономические интересы не должны влиять на интеллигента.

Таким образом, русский интеллигент рассматривается вне контекста социальных отношений, разделения труда, необходимости работы по найму и зависимости возникновения самих интеллигентов именно от структурных изменений, которые связаны не столько с нравственностью, сколько с появлением новых видов профессиональной деятельности. У Д. Лихачева интеллигент оказывается не представителем определенной социальной и профессиональной группы, кем он по сути является как в России, так и в других современных обществах, но некой самодостаточной фигурой, рассматриваемой вне экономического и социального контекста, отсюда некоторая его идеализация. И эта идеализация весьма характерна для понимания самосознания российской интеллигенции и понимания некоторых особенностей российского общества.

Современный российский философ В. Куренной полагает, что трактовки интеллигенции, подобные предложенной Д. Лихачевым, недостаточную глубину процесса структурной дифференциации, отделяющего, в частности, профессиональную сферу от частной жизни. Однако эта структурная простота со временем утрачивается, и интегральная фигура интеллигента как некоего морального авторитета заменяется фигурой интеллектуала-профессионала, чьи функции важнее для общества, чем его образ жизни и чистая совесть. Это не означает нравственной деградации. Это означает лишь, что меняются формы морали и возникает новый подход к пониманию функции интеллектуального слоя. От него не требуется быть учителем жизни, от него требуется выполнение конкретных задач. Именно в таком ключе и понимается часто фигура западного интеллектуала, и в таком качестве он противопоставляется российскому интеллигенту. Интеллектуал – профессионал, интеллигент – моральный авторитет и эрудит. (Если речь идет о позитивном истолковании специфики российской интеллигенции. Если же о негативном, то под интеллигентом будет пониматься «дилетант», не имеющий никакого реального «дела», не знающий «реальной жизни»).

Однако следует заметить, что и западным интеллектуалам вовсе не чужды моральный пафос и стремление быть учителями жизни. Например, необходимость моральной позиции для интеллектуала подразумевалась их статусом во французском обществе на протяжении всего ХХ в. За пределами французской культурной традиции о моральных обязательствах интеллектуалов говорил, например, Ю. Хабермас36. Он же отмечал, что интеллектуал, состоящий на службе, утрачивает право называться интеллектуалом, и эта мысль перекликается с приведенными выше словами Д. Лихачева. О том, что функции интеллектуалов значительно шире, чем только лишь выполнение профессиональных задач, говорили многие исследователи этого феномена, чьи точки зрения мы рассмотрим подробно во второй главе.

Претензия западных интеллектуалов на «учительскую позицию» часто критиковалась самими же западными интеллектуалами. Особенно эта критика усиливается при переходе к постмодерну. Но критика говорит о том, что претензии на обладание особым правом на истину были частью самоосмысления многих западных интеллектуалов. Таким образом, по этому критерию они не слишком отличаются от российской интеллигенции, и рассмотрение «учительской позиции» российского интеллигента как признака культурной незрелости довольно условно и напоминает воспроизводство все той же привычной дихотомии «интеллигент – интеллектуал». Нам эта дихотомия кажется во многом надуманной.

Особая роль интеллектуалов во французском обществе и французская традиция исследования интеллектуалов

Формирование нового социального слоя сопровождалось размышлениями о его роли и генезисе, осуществляемом самими представителями этого слоя как носителями формирующейся рационалистической традиции. Уже в рамках нарождающейся технократической традиции мысли (А. Сен-Симон и др.) носители знания понимались как новая духовная элита индустриальных обществ, призванная сменить традиционное духовенство. Речь здесь шла, прежде всего, об ученых, носителях и творцах «позитивного знания». Однако слой интеллигенции включал не только ученых, и изучение этого слоя требовало более глубокого анализа, нежели поверхностная констатация факта роста влияния образованных людей.

Немецкий социолог К. Манхейм был одним из первых, кто выделил интеллигенцию/интеллектуалов как отдельный предмет исследования. У М. Вебера, например, также можно обнаружить множество замечаний и наблюдений по поводу этого слоя, но четко сформулированной концепции интеллектуалов Вебер не оставил. Далее, излагая идеи Манхейма, мы будем использовать термин «интеллигенция», поскольку именно он присутствует в русских переводах работ этого автора. Находясь под влиянием марксизма, Манхейм анализировал интеллигенцию, базируясь на классовом подходе к пониманию сущности и функций социальных групп. Однако этим не исчерпывался его анализ интеллигенции.

Сущность интеллигенции состоит в специфическом отношении этого слоя к культуре. Однако подобное определение подразумевает некоторые дальнейшие уточнения, связанные с описанием различных видов этого отношения, различные интерпретации того, что обозначается выражением «быть культурным», описание условий, предопределивших возможность того отношения к культуре, которое характеризует интеллигенцию.

Манхейм выделяет некоторые базовые различения в культуре, которые позволяют выделиться интеллигенции как социальному слою:

Само слово «труд», возможно, не всегда адекватно описывает суть различения. Например, в традиционных цивилизациях умственные занятия были доступны главным образом представителям высших слоев и трудом как таковым не являлись. В античном мире было принято различать труд раба и свободное искусство – и это несколько иное различение, чем физический и умственный труд. Но суть упомянутого различения понятна: на определенной стадии развития общества какие-то группы могут позволить себе роскошь предаваться размышлениям и творчеству, превращаясь тем самым не просто в носителей культурной традиции, каковыми являются все люди по определению, но в её творцов и толкователей.

В современных обществах, структура которых определяется профессиональной дифференциацией, можно уже говорить о четко обозначенном различии между умственным и физическим трудом, и наличие профессий, связанных с интеллектуальной работой, определяет возможность появления достаточно многочисленного слоя интеллектуалов или интеллигенции. 2. В современных обществах различие между физическим и умственным трудом дополняется различением свободных профессий и регулярно оплачиваемой профессиональной деятельности. Занятия свободными профессиями воспринимаются как более престижные, не зависящие только лишь от материального интереса. 3. Третье значимое различение связано с различием между образованными и необразованными людьми. Образованный человек пользуется большим престижем. Образование в некоторых обществах давало особый статус, сословный ранг. (В Российской империи высшее образование открывало доступ в дворянское сословие). Образованные люди обладают неким общим стилем жизни, интересами и установками, моральными привычками – иными словами, формируют собственную культуру, которая понимается как культура для избранных, или высокая культура. 4. С разрастанием функций государства, его вмешательством в сферу образования и науки, регламентацией и формализацией интеллектуальной деятельности начинает формироваться новая система различений, которые конструирует государственная бюрократия – при помощи разнообразных свидетельств, дипломов, рангов, формализации критериев продвижения по службе и т.д.

Описанные Манхеймом различения задают типы интеллигенции, возникшие в разные исторические эпохи, но существующие и в настоящее время. Интеллигенция, таким образом, представлена не одним социальным типом, а несколькими, причем могут возникать и иные социальные типы интеллигенции.

Концентрируя свое внимание на анализе интеллигенции в современных обществах, Манхейм отмечает такую её специфическую черту, как внеклассовость. Действительно, люди, образующие этот слой, могут происходить из самых разных социальных классов и слоев. Образование всегда способствовало повышению социального статуса и было одним из каналов социальной мобильности даже в обществах с закрытой стратификационной системой. Однако применительно к нынешнему уровню развития общества эта внеклассовость интеллигенции теряет значение специфического признака, поскольку классовая структура теряет свою определенность, и представители многих профессиональных групп происходят из самых разных социальных слоев.

Другим важным признаком интеллигенции Манхейм считал её особое отношение к культуре. Интеллигенция, по роду своей профессиональной деятельности имеющая дело со смыслами больше, чем с реальными объектами, находится в некотором отстранении от реальных социальных процессов и производственных практик. Это порождает у неё некоторую склонность к прожектерству, недостаток знания реальности. Этот упрек довольно странно слышать от Манхейма – представителя научного знания, которое как раз и претендует на обладание наиболее приближенным к реальности знанием. Здесь, по всей видимости, следует учитывать специфику различных групп интеллигенции. В современных обществах существуют самые разные виды интеллектуальной деятельности, и не все из них оторваны от реальности. Упрек Манхейма скорее следует адресовать, видимо, лишь отдельным группам интеллигенции, а не всем людям интеллектуальных профессий в целом. С другой стороны, как отмечает сам

Самоанализ и самокритика российской интеллигенции XIX – начала XX в

Он показал также, что авторы «Вех», имея за плечами определенную умственную эволюцию, адресуют свою критику не столько реальной революционной интеллигенции, участвовавшей в первой русской революции, сколько революционному народничеству более раннего этапа освободительного движения России. То есть их критика адресована иной исторической группе и иному историческому времени. Авторы «Вех» выпадают из реального времени, продолжая старые споры в контексте совершенно иных исторических событий. Помимо этого, упреки, бросаемые авторами «Вех» народнической интеллигенции, несправедливы.

В частности, говоря об оторванности интеллигенции от народа, Милюков утверждает, что никто, кроме народников, не пытался реально сблизиться с крестьянством и понять его настоящую культуру, найти в крестьянском быте живые начала, способные оказать творческое влияние на национальное развитие. Но народники потерпели в этом неудачу, и не по своей вине.

Милюков пишет: «Но именно народолюбие и даже народопоклонство русской интеллигенции нельзя обличать с точки зрения её “отщепенства”. Из религиозно-философских мыслителей и моралистов “Вех”… никто не пытался прекратить это “отщепенство” никаким иным путем, кроме внутренних “конкретных” переживаний. А русские народники пошли сами в деревню и нас с нею впервые познакомили. Они пошли туда, мучась своим отщепенством… Они подмечали, вытаскивали на свет Божий и без конца возились и любовались каждой живой струей, на которую наталкивались, изучая эти инертные, мертвые, массивные почвенные пласты. Они отыскали в деревне её собственную интеллигенцию. От религиозной неподвижности массы они ушли в изучение народного сектантства. И это они… первыми познакомили нас с подлинной – не воображаемой авторами “Вех”, а действительно русской живой религиозной мыслью. По их следам потом пошли только миссионеры»109.

Отвечая авторам «Вех», Милюков раскрывает собственное понимание сущности русской интеллигенции и интеллигенции вообще, рассматривает «пороки» русской интеллигенции в контексте исторического развития России, которое и объясняет во многом те специфические черты, которые отмечались многими наблюдателями у российской интеллигенции. Однако Милюков уже тем противостоит авторам «Вех», что не считает российскую интеллигенцию чем-то исторически уникальным и радикально отличающимся от интеллигенции западной.

Милюков утверждает, что возникновение интеллигенции – как западной, так и российской – связано с усложнением культуры и социальной структуры, усовершенствованием государственного управления и т.д. Возникая как новая профессиональная группа, интеллигенция сначала не слишком многочисленна, но по мере развития и усложнения общественной жизни эта группа растет и дифференцируется в соответствии с разнообразными функциями, которые она выполняет. Русская интеллигенция поначалу была очень немногочисленной, что стимулировало определенную замкнутость и «кружковщину», но по мере расширения этого слоя эти качества ею постепенно утрачивались.

В эволюции отечественной и западной интеллигенции Милюков находил много сходных черт, в том числе и особую оппозиционность, враждебность по отношению к власти, которую Милюков находит и у немецкой, и у французской интеллигенции определенных исторических периодов. Для западной интеллигенции в определенные моменты истории были характерны и те психологические черты, которые критики находили у российских радикальных интеллигентов, такие как особое интеллигентское самомнение, попытки осчастливить человечество придуманными системами, преувеличения индивидуализма и т.д. По мнению Милюкова, эти черты исчезают по мере развития солидарности в обществе и расширения сфер приложения сил для интеллигенции. Милюков не отрицал определенной специфики российской интеллигенции, связанной со спецификой её появления, спецификой российской истории, например, особенностями русской церкви, но не видел между нею и западной интеллигенцией какого-то радикального фундаментального различия.

Анализируя проводимое некоторыми авторами «Вех» различие между интеллигенцией и образованным классом, Милюков не противопоставлял эти понятия, а соотносил. По его мнению, интеллигенция представляет собой ядро образованного класса, которому принадлежат инициатива и творчество. Образованный класс представляет собой среду распространения идей интеллигенции. По мере расширения этой среды роль интеллигенции как смыслового центра возрастает. Однако и интеллигенция, и образованный класс идейно разнородны, там существует много центров влияния.

Милюков не считал также, что следует противопоставлять интеллигенцию и мещанство. Между этими группами существует не резкая грань, а множество переходных типов, чистые же типы представляют собой абстракцию.

Обращаясь к негативным чертам российской интеллигенции, критикуемым авторами «Вех», Милюков показывает логику их становления и дает свою интерпретацию этих черт.

Начать можно с безрелигиозности российской интеллигенции. Милюков отказывается от распространенной в тот период попытки приписывать интеллигентскому атеистическому мировоззрению какой-то скрыто религиозный характер. Он рассматривает религию в её чистом виде – как веру в трансцендентное начало бытия. Там, где этого нет, нет и никакой религии. Потому не имеет смысла рассматривать нерелигиозную интеллигенцию как скрыто религиозную.

Влияние экономических и технологических изменений на статус и функции интеллектуалов в постиндустриальном информационном обществе

Но развитие информационных технологий внесло существенные коррективы в функционирование СМИ, постепенно подрывая их монолитность, информационную монополию и монологичность. В современном мире существует огромное количество источников информации. Распространение Интернета обеспечивает каждому пользователю невиданную свободу доступа практически к любой информации, единственным препятствием являются способности и навыки самого пользователя.

Казалось бы, подобная информационная свобода должна еще более усилить влияние интеллектуалов. Однако произошло нечто другое: доступной стала не только информация, доступным стало производство информации. Её создателем может оказаться любой пользователь, вовсе не обладающий официально признанным статусом интеллектуала и эксперта.

Информационное пространство переполнено неранжированной, разнотипной информацией, качество которой оценивают только сами пользователи. Интеллектуалы утратили полноту контроля не только над производством информации, но и над её оценкой. Происходит размывание «иерархии культурных экспертов», по выражению отечественного исследователя Л. Ионина. Культура современных информационных обществ становится гетерогенной и горизонтальной – самые разнообразные культурные содержания сосуществуют в ней на равных основаниях.

Информационные технологии перевели на уровень массовой доступности то, о чем на уровне теории писали критически мыслящие интеллектуалы-постмодернисты. Мир превратился в текст, у которого множество авторов, который можно интерпретировать до бесконечности, и при этом все интерпретации равноценны. В этом мире эксперт-интеллектуал занимает лишь одну из множества возможных позиций, и эта позиция не является доминирующей. Говоря словами З. Баумана, интеллектуалы из «законодателей» превратились в «толкователей» и интерпретаторов реальности. Однако эти изменения имеют место в сфере культуры, в сфере смыслов. В сфере же социальной структуры и классовых отношений сохраняет свое значение доминирование тех интеллектуалов, которые сумели превратить свои интеллектуальные ресурсы и возможности в источник высокого дохода и высокого социального статуса. Потребность власти и бизнеса в такого рода интеллектуалах постоянно возрастает, чему в немалой степени способствуют растущая сложность и подвижность современного информационного глобализирующегося мира.

Таким образом, для интеллектуалов информационного общества характерны амбивалентность и противоречивость их статуса. В структурном плане их влияние возрастает, в общекультурном плане – размывается и ослабевает. В этом парадоксальном положении интеллектуалов состоит одно из противоречий современного информационного общества. Оно связано с проблемой углубляющегося разрыва между интеллектуальной культурой элиты и культурой масс, растущего отчуждения между элитой и обществом, что создает новый потенциальный очаг социальной напряженности.

Для российского общества в его нынешнем состоянии отмеченная проблема предстает в несколько ином ключе. С одной стороны, для него вполне характерны падение влияния интеллектуалов, утрата ими авторитетной позиции носителя объективной истины, размывание слоя интеллектуалов – т.е. те же процессы, которые определяют положение интеллектуалов в постмодернистской культуре Запада. С другой стороны, превращение современной российской экономики в преимущественно сырьевую влечет за собой не рост, а, наоборот, сокращение удельного веса представителей интеллектуального труда в экономической структуре общества, снижение качества интеллектуального труда.

Этому утверждению противоречит, казалось бы, известный факт, что в современном российском обществе весьма высок спрос на высшее образование, практически все выпускники школ в постсоветский период стремятся в вузы. По формальному признаку всех выпускников вузов можно считать представителями интеллектуальных профессий, хотя значительная часть выпускников поглощается сферой услуг, не требующей от работников собственно интеллектуальной деятельности. Кроме того, недавно получившие высшее образование выпускники вузов составляют пока незначительную часть общего числа занятых в российской экономике. Реальная интеллектуальная деятельность, связанная с развитием образования, науки и технологий, напротив, демонстрирует тенденцию не к росту, а к сжатию, что демонстрируют статистические данные.

«По сравнению с советским периодом идет сокращение научных работников, занятых в сфере высшего образования. Если в 70-е гг. прошлого века в советских вузах работала 1/3 всех научных работников страны, то сейчас – всего 6 %.

Кроме этого, статистика показывает негативные тенденции на рынке российского интеллектуального труда. С 1990 по 2009 г. число научных сотрудников в России сократилось с 1 млн до 375 тыс. Если в 1995-м в США было 1050 тыс. научных сотрудников, а в 2007-м – 1400 тыс., в ЕС, соответственно, – 950 тыс. и 1300 тыс., в Китае – 500 тыс. и 1450 тыс., то в России – 600 тыс. и 450 тыс. В последние десять лет ситуация продолжает развиваться по такому же сценарию – количество ученых сокращается»129. В.А. Аникин приводит следующие данные об уровне профессиональной подготовки российских работников умственного труда: «Данные об уровне профессионального образования работников нефизического труда на 2006 г. следующие: “Несмотря на то что наличие административных функций тесно связано с наличием высшего образования, среди чиновников, управляющих и предпринимателей в 2006 г. лишь чуть более половины (56,2 %) имели высшее образование. Среди полупрофессионалов доля людей с высшим образованием составила на 2006 г. 36,8 %. Обладатели диплома о законченном высшем образовании встречаются также среди офисных работников (12,9 %).