Динамика ментального пространства российской молодежи в условиях транзитивного общества Думнова Эльнара Михайловна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Социально-философская репрезентативность ментальных конструктов

1.1. Теоретико-методологические основания социально-философского исследования ментальных конструктов .30

1.2. Менталитет и ментальность как социально-философские категории в западных и отечественных концепциях .50

1.3. Менталитет и ментальность в структуре социопространственной идентичности 73

Глава 2. Факторы-детерминанты русского менталитета

2.1. Отражение ментальной специфики русского народа в социально-философской мысли XIX- начала XX вв 103

2.2. Истоки формирования ментальных основ русского общества в концепциях русской религиозной философии 122

2.3. Социокультурная обусловленность трансформации менталитета в России .142

Глава 3. Механизм трансформации ментального пространства молодежи в XX-XXI вв .

3.1. Молодежь как субъект социогрупповой ментальности 170

3.2. Формирование ментальных структур молодежи на постсоветском пространстве 186

3.3. Ценности как структурный компонент ментальности молодежи 215

Глава 4. Ментальность российской молодежи в системе современного общественного сознания

4.1. Проблема соотношения явления и сущности в ментальности молодежи .246

4.2. Взаимосвязь общественного сознания и ментальности молодежных объединений и групп 266

Заключение 290

Список литературы

• Менталитет и ментальность как социально-философские категории в западных и отечественных концепциях
• Менталитет и ментальность в структуре социопространственной идентичности
• Истоки формирования ментальных основ русского общества в концепциях русской религиозной философии
• Взаимосвязь общественного сознания и ментальности молодежных объединений и групп

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Современное российское общество
характеризуется высокой динамикой социальных структур, пластичностью
социокультурного пространства, что в целом отражает его транзитивность –
наличие разнообразных переходных процессов, ослабляющих, в ряде случаев,
стабильность социосистемы. Но с другой стороны, сложная социосистема
стремится к самосохранению и саморазвитию. Для достижения этих целей
системы необходимо поддержание ее внутреннего равновесия как основы
устойчивости. Важным условием этого является сохранение стабильного
функционирования ментального пространства общества и отдельных его

субъектов, одним из которых является молодежь. Ее ментальное пространство
подвержено динамическим процессам, обусловленным возрастными и
социальными особенностями. Данная социальная общность обладает
характеристиками транзитивности и лабильности, что делает подверженным
факторам внешнего воздействия ее сознание, ментальные структуры и
ментальное пространство. Поскольку ментальное пространство молодежи

является частью ментального пространства общества, то его динамика во многом детерминирована состоянием последнего и изучение этих двух подсистем неразрывно связано.

Одним из фундаментальных компонентов социума, определяющих целостность общества в условиях нарастания социальных и социально-природных изменений, является национальный менталитет, представляющий основу сохранения и развития самобытной национальной культуры народа.

На фоне диалектического взаимодействия нарастающей изменчивости, транзитивности и относительной устойчивости социума в исследовании ментальных структур также актуализируется проблема выявления их неизменных начал, передающихся сквозь века, а также тех составляющих, которые подвержены культурно-историческим изменениям в преобразующейся социально-природной среде. Особенно важным становится вопрос о стабильных и изменяющихся составляющих ментального пространства современной России. В предлагаемой диссертационной работе эта диалектика ментальных конструктов, их устойчивости и динамики рассматривается с позиций структурирования менталитета и ментальности как относительно автономных подсистем, специфика функционирования которых обусловлена особенностями их структур и принадлежностью к разным уровням социальной организации. В указанном аспекте ментальное пространство современного российского общества заслуживает специального социально-философского изучения.

Кроме того, сама проблема ментальных структур в социуме может рассматриваться на разных уровнях его организации, начиная с исходного антропосоциального элемента (человека), затем на уровне социальных групп, макросоциального уровня страны в целом и далее – воздействия надсистемных факторов мегауровня, в виде разнообразных инокультурных воздействий на российские менталитет и ментальность. Указанный системный и структурно-3

организационный подходы к менталитету актуализируют проблемы

взаимосвязи истории и современности, традиций и новаций, взаимодействия ментальных пространств социальных групп и слоев, а также общества в целом, эндемичных и инокультурных ментальных взаимодействий в пространстве России.

Безусловная включенность России в процесс глобализации выступает
мощным экзогенным фактором преобразования социокультурного

пространства, ядром которого является новое информационное поле, формирующее специфическое сознание, мировоззрение и мировосприятие общественных субъектов, результатом чего выступает трансформация их ментальных основ, направленности социальной деятельности и формирование новых видов идентичности. Динамичная и разноплановая ментальность социальных субъектов может выступать неким индикатором трансформации общества и ее результатов. Это позволяет выявить социальные ориентиры населения страны и отдельных социальных групп.

Не менее важными являются эндогенные факторы, в числе которых – кардинальные социально-экономические и политические преобразования в российском социуме, во многом детерминирующие изменение сущности национального характера, психологического склада народа в новых условиях жизни. Это преобразующееся ментальное пространство страны также задает новые векторы социальной субъектности. В целом, современные исследования менталитета актуализируются в связи с усложнением социальной системы и изменением роли человека в обществе, детерминированы социальными, социально-психологическими, духовно-нравственными сдвигами в организации современной цивилизации.

Современный человек находится не только в реальном, но и в виртуальном пространстве (которое часто не адекватно объективной социальной реальности), а нахождение человека одновременно в двух указанных информационных мирах требует от него больших затрат жизненных сил, увеличивает нервную напряженность, вызывает стрессовые состояния. На одно из первых мест выходят вопросы адаптации в транзитивном, «текучем» обществе. Созданная самим человеком искусственная реальность все больше оказывает разноплановое влияние на его социальную практику, вносит коррективы в социальные отношения, в осознание собственной субъектности. Наиболее мощное воздействие информационное виртуальное пространство оказывает прежде всего на разнообразные социальные группы молодых людей.

Важность исследования ментального пространства молодежи России обусловлена тем, что именно молодое поколение играет ключевую роль в будущем развитии страны. А поскольку основу всех социальных преобразований составляет целенаправленная осознанная деятельность людей, то актуальность изучения ментальных структур, аксиосферы молодежи как поколения, во многом определяющего перспективы России как суверенного государства, несомненна. Молодежь – это специфическая социальная группа с точки зрения ее социальных перспектив; как поколение в конкретный исторический период она имеет свою ментальность, которая транзитивна в

силу психобиологических возрастных особенностей. Высокая восприимчивость к новому, максимализм, активность, присущие молодежи, позволяют позиционировать ее ментальность как важную составляющую ментального пространства общества, содержащую преобразующий ресурс. Но, несмотря на различия в мировосприятии и большое разнообразие ментальностей молодежных групп, представляет особый интерес ментальность наиболее социально активной части молодежи с потенциалом созидающего ресурса. Наибольший потенциал социальной субъектности, несмотря на изменение ее направленности, имеет молодежь. Ее социальная активность обусловлена наибольшей интегрированностью в информационное пространство, чему способствует включенность в образовательный процесс. Возможность информированности позволяет избежать узости мышления, формирует его многогранность на основе чего молодежь выстраивает свои жизненные стратегии, адекватные современным социальным вызовам. Особенность социальной субъектности современного молодого поколения заключается в ее объективации в индивидуалистском ключе в отличие от советского периода.

Расширение социального пространства обусловило внедрение и

закрепление новых социальных практик в среде молодежи, что связано с формированием ментальностей новых ее групп и их идентичностей как результатов их функционирования. Ментальное пространство молодежи не изолировано, оно интегрировано в общее ментальное пространство социума и влияет как на его динамику, так и на формирование новых видов идентичности.

В связи с изложенным, важной задачей социально-философского исследования ментального пространства транзитивного общества является раскрытие закономерностей существования данного ментального пространства и ментальных структур социальных субъектов – с позиций соотношения сущности и явлений, устойчивости и изменчивости, традиций и новаций, определяющего мотивы и направления деятельности людей и социальных общностей транзитивного социума. В свою очередь, изучение содержательной наполненности структурных компонентов менталитета и ментальности дает возможность определить ключевые мировоззренческие позиции социальных субъектов в обществе, общее состояние аксиосферы, а также психосоциальные и идеологические факторы, детерминирующие социальную направленность деятельности разнообразных субъектов.

Степень изученности темы исследования. Проблематика ментальных конструктов получила свою научную разработку в трудах как западных, так и отечественных исследователей. Изначально фрагментарные упоминания о ментальности содержатся в трудах Аристотеля, Платона¹.

В Новое время рассуждения о сущности национального характера, о факторах его формирования, особенностях проявления в социальной и культурной жизни разных народов присутствуют в трудах Ш. Монтескье, Д.

¹ Аристотель. О душе. Соч. В 4 т. Т. 1. М.: Мысль, 1976; Платон. Государство. Законы. Политик. М.: Мысль, 1998.

Юма, К. Гельвеция, И. Гердера, И. Канта, Г. Гегеля, Г. Штейнталя и М. Лацаруса, Г. Лебона, А. Фуллье, В. Вундта и др². В более позднее время значимый вклад в разработку терминов «менталитет» и «ментальность» внесли Л. Леви-Брюль, Э. Дюркгейм, Э. Кассирер³.

Изучение данной проблематики получило широкое отражение в работах современных западных исследователей, в их числе К. Казмерска (K.Kazmierska), Я. Кучинский (J. Kuczynski), А. Пиотровский (A.Piotrowski), К. Ванек (K.Waniek), Д. М. Розенталь (D.M.Rosenthal), А. Тарговский (A.Targowski), Ч. Фуллер (C.Fuller), У. Гастон (V.Caston), Т. О’Коннор (T.O'Connor), Дж.Д. Джейкобс (J.D. Jacobs), П. Нордхоф (P. Noordhof), Дж.Карри (G. Currie), К.Стерельный (K.Sterelny), С.Челси (S.Chelcea), А.Сергит (I. Cerghit)⁴.

Ментальные конструкты входят в предметное поле ряда социальных наук,
где исследования, в том числе, носят междисциплинарный характер. В связи с
этим следует отметить отдельные научные направления, каждое из которых в
дальнейшем выступило в качестве определенной основы комплексных
исследований. Обозначим интересующую нас комплексную проблему
исследования менталитета и ментальностей терминами «ментальная

проблематика», «ментальные конструкты», которые далее будем употреблять в изложении.

Активное исследование ментальной проблематики осуществляется в рамках исторического направления. С 30-х гг. XX в. разрабатывается методологический аспект проблемы, в который внесен значительный вклад представителями французской исторической школы «Анналов» – М. Блоком, Л.

² Монтескье Ш. О духе законов.М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1955; Юм Д. О национальных
характерах.Соч.: В 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1966; Гельвеций К.А. О человеке. Соч.: В 2 т. Т. 2.
М.: Мысль, 1974; Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М.: Наука, 1977;
Кант И. Антропология. СПб., 1900; Гегель Г. Философия духа. Соч. Т. 3. Энциклопедия наук.
Часть 3-я. М.: Полит. лит-ра, 1956; Штейнталь Г., Лацарус М. Мысли о народной психологии
// Филологические записки. Вып. 1.Воронеж, 1864; Лебон Г. Психология масс. М.: Харвест,
2000; Фуллье А. Психология французского народа / Фуллье А. Революционный невроз. М.:
Институт практической психологии, 1998; Вундт В. Проблемы психологии народов // Тексты
по истории социологии XIX XX веков. Хрестоматия. М.: Наука, 1994.

³ Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Прогресс, 1994;
Дюркгейм Э. Социология и теория познания: Хрестоматия по истории психологии. М.:
Наука, 1980; Касирер Э. Опыт о человеке: введение в философию человеческой культуры /
Проблема человека в Западной философии.М.: Прогресс, 1988.

⁴ Kazmierska, K.; Piotrowski, A.; Waniek, K. Biographical consequences of working abroad in the
context of European mental space construction // Przeglad socjol. Lodz, 2011. T. 60, N 1;
Kuczynski, J. The epoch of universalism, or the annihilation of mankind: on the origin and
development of a new movement in Europe // Dialogue universalism. Warsaw, 1998. - Vol. 8, N ;
O'Connor, T.; Jacobs, J.D. Emergent individuals // Philos. quart. - St. Andrews, 2003. - Vol. 53, N
213; Noordhof, P. Making the change: the functionalist's way // Brit. j. for the philosophy of
science. Aberdeen, 1997. - Vol.48, N 2; Rosenthal D.M. Explaining consciousness// Rev. roum. De
philosophie. T. 46, N 1/2.Bucarest, 2002.

Февром, а также Ж. Ле Гоффом, Ф. Броделем, Г. Дюби, А. Дюпроном, А. Буро⁵. Западную традицию исторического осмысления менталитета продолжили отечественные исследователи А.А. Горский, Л.В. Данилова, Т.А. Ершова, В.С. Жидков, В.Ф. Зима, Е.Ю. Зубкова, А.И. Куприянова, К.Б. Соколов, В.В. Филиппов⁶. Их исследовательские взгляды в основном сосредоточены на изучении ментальностей конкретных исторических эпох, а также на интегративном выражении ментальности – на мировоззрении.

Культурологическое направление в исследованиях ментальной

проблематики представлено в работах ряда авторов, в их числе Ф. Боас, Г. Буркхардт, А. Веремьев, А. Голов, П. Гуревич, Н. Инюшкин, Э. Кеннетти, Д. Лихачев, О. Шульман, Л. Шумихина и др⁷.

Ментальные структуры нашли отражение в исследованиях

психологического направления. Широкое освещение ментальные конструкты получили как психосоциальный феномен, анализ которого содержится в трудах К. Юнга, З. Фрейда, Э. Фромма, а также А. Адлера, Р. Арона, Г. Тарда, Г. Лебона⁸. Данные ученые разносторонне обосновали формирование социальных и поведенческих стереотипов как особых элементов ментальных структур и способы их воспроизводства у разных народов.

Новые тренды в интерпретации ментальных феноменов были определены в концепции К. Юнга о «коллективном бессознательном». Наряду с понятием

⁵ Блок М. Апология истории или Ремесло историка. М.: Наука, 1973; Февр, Л. Бои за
историю. М.: Наука, 1991; Ле Гофф, Ж. Средневековый мир воображаемого = l'imaginaire
medieval. М.: Прогресс-Академия, 1992; Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и
капитализм, ХУ-ХУШ вв. М.: Прогресс, 1986; Дюби Ж. Трехчастная модель, или
представления средневекового общества о себе самом. М.: Языки русской культуры, 2000;
Дюпрон А. Проблемы и методы истории коллективной психологии / История ментальностей:
историческая антропология зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996.

⁶ Данилова Л.В. Исторические корни ментальности российского общества / Судьба России:
духовные ценности и национальные интересы. Тезисы Всероссийской конференции.
Екатеринбург: УрГУ, 1996; Ершова Т.А. Менталитет и социальная идентификация: проблема
детерминации исторического / Отечественная философия: русская, российская, всемирная.
Н. Новгород, 1998; Жидков В. С. Десять веков российской ментальности. Спб.: Алетейя,
2001;

⁷ Гуревич, П. С., Шульман, О. И. Ментальность, менталитет/ Культурология. XX век.
Энциклопедия. Т. 2. Спб.: Университетская книга, 1998; Инюшкин, H. М. Провинциальная
культура: природа, типология, феномены. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2003; Лихачев, Б.
Т. Введение в теорию и историю воспитательных ценностей: (теоретико-исторический
анализ воспитательных ценностей, в России). Самара: СИУ, 1997; Шумихина, JI. А. Эта
неуловимая ментальность / М. М. Бахтин и гуманитарное мышление на пороге XXI века: Тез.
Докл. III Саран, междунар. чтений: В 2 ч. Ч. 2. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1995.

⁸ Юнг К. Г. Архаичный человек / Проблемы души нашего времени. СПб.: Питер, 2002;
Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого Я / Фрейд 3. Я и Оно: сочинения. М.:
ЭКСМО-Пресс, 1998; Фромм, Э. Душа человека: сборник. М.: Республика, 1992; Адлер, А.
Понять природу человека. СПб.: Академический проект, 2000; Арон Р. Этапы развития
социологической мысли. М.: «Прогресс» - «Политика», 1992; Личность и толпа = (L’opinion
et la foule): Очерки по социал. психологии. СПб.: А. Большаков и Д. Голов, 1903; Тард Г.
Социальная логика. СПб.: Социально-психологический центр, 1996; Лебон Г. Психология
народов и масс. Спб: Изд-е Ф. Павленкова, 1896.

«ментальность» исследователи широко используют ряд синонимичных терминов. Так, французский социолог П. Бурдье использует термин «habitus», что в его понимании представляет собой когнитивные и мотивационные структуры, продукт наличных исторических условий. Habitus инкорпорирован в сознание индивида, в связи с чем рассматривается как неотделимая часть его действий⁹.

Психологические аспекты ментальности и менталитета нашли отражение в работах отечественных ученых Б.А. Душкова, Р.М. Грановской, И.С. Кона, С.В. Кондратьева, А.В. Петровского, Т.В. Семёновой, М.Г. Ярошевского¹⁰. Глубоко исследован ряд специальных вопросов: социально-гендерные установки и стереотипы национальной ментальности рассмотрены в трудах Л.И. Анцыферовой, А.А. Кроника, А.В. Петровского, С.Л. Рубенштейна, Г.Г. Шпета, М.Г. Ярошевского; теория деятельности раскрывается А.Н. Леонтьевым; концепция личности разрабатывается К.А. Абульхановой; теория социальной репрезентации ментальных структур сознания в обыденной социокультурной реальности обосновывается в работах А.Г. Асмолова¹¹.

В рамках научной школы «Культура и личность» психологической
антропологии в XX в. исследованием национального характера,

закономерностей формирования и функций национального самосознания, этнических стереотипов занимались К. Клакхон, Г. Батесон, Дж. Горер, Ф. Хсю (Сюй Лангуан), У.Каудилл. В работах А. Р. Э. Уоллеса изучалась взаимосвязь национального характера и особенностей «модальной» личности¹².

⁹ Бурдье П. Практический смысл. Книга I. Глава 3. Структура, габитус, практика.
[Электронный ресурс]. Режим доступа: (дата обращения 25.03.2016)

¹⁰ Душков, Б. А. Психосоциология менталитета и нооменталитета. Екатеринбург: Деловая
книга, 2002; Грановская, Р. М. Защита личности: психологические механизмы. СПб.: Знание,
1999; Кон И. С. К проблеме национального характера / История и психология. М.: Изд-во
МГУ, 1971; Кондратьев С. В. Психология становления социальной сущности человека:
вопросы теории: монография. Волгоград: НКФ «ВОГС», 1999; Петровский, А. В. Психология
о каждом и каждому о психологии. М.: Изд-во РОУ, 1996; Семёнова Т. В. Теоретические и
прикладные аспекты социально-психологического исследования городской ментальности:
автореф. дисс. … докт. псих. наук. Наук. Казань, 2007; Ярошевский М. Г. Наука о поведении:
русский путь. М.-Воронеж, 1996.

¹¹ Анцыферова Л.И. Психика и сознание как функция мозга. М. 1985; Кроник А. А.
Межличностное оценивание в малых группах; Психологический возраст
личности//Психологический журнал. 1983; Рубинштейн C.JI. Основы общей психологии: В 2
т. Т. 1. М.: Педагогика, 1989; Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию. Соч. -М.:
Правда, 1989; Леонтьев А.H. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975; Абулъханова К.
А. Методологические проблемы сознания субъекта / Психология субъекта
профессиональной деятельности. Вып. 2. М., Ярославль, Аверс-Пресс, 2002; Асмолов, А. Г.
Культурно-историческая психология и конструирование миров. М., 1996.

¹² Kluckhohn C. Mirror for Man. New York, 1949; Bateson G. Bali: The Value System of a Steady
State // Social Structure: Studies Presented to A.R. Radcliffe-Brown.London, 1949; Gorer G.
Exploring English Character. New York, 1955; Metraux R., Mead M. Themes in French culture.
Palo Alto, 1954; Carstairs G.M. The Twice born. London, 1957; Hsu F. L. K. Psychological

На рубеже XX-XXI вв. в Самаре сформировалось особое социально-психологическое направление – менталистика, в рамках которого развиваются исследования ментальности, отраженные в работах Г.В. Акопова, В.А. Шкуратова, Т.В. Семеновой, В.В. Шарапова, Е.Д. Львиной, Т.К. Рулиной, Р.Ф. Ихсанова, Н.В. Рапопорта, Д.А. Агапова, А.И. Белкина, Е.А. Бакшутовой и др¹³. На базе исследований ментальности в период с 1994 по 2004 гг. был проведен ряд конференций под общим названием «Ментальность российской провинции: прошлое, настоящее, будущее».

Интерес к особенностям общественного сознания и его проявления в виде социокультурных феноменов, характерных отдельным народам, изначально выражался в философских исследованиях посредством обращения к данному вопросу с использованием некоторых философем. К ним относятся «народный дух», «национальный характер», «русская душа», «склад русского характера», «национальный тип», «русский духовный склад». В трудах представителей русской социально-философской мысли XIX – нач. XX вв. рассматриваются основные факторы-детерминанты формирования русского национального характера и его особенности. Предпринимаются попытки компаративного социально-философского анализа по данному вопросу. Значительный вклад в философское осмысление «русского национального характера» внесли М.А. Бакунин, Н.А. Бердяев, Б.П. Вышеславцев, С.Н. Булгаков, С.И. Гессен, Н.Я. Данилевский, В.В. Зеньковский, И.А. Ильин, К.Д. Кавелин, П.А. Кропоткин, Н.О. Лосский, В.С. Соловьёв, П.А. Сорокин, П.А. Флоренский, Г.В. Флоровский, А.С. Хомяков¹⁴.

Anthropology. Homewood, Ill.: Dorsey Press: 1961; Caudill W. Tiny Dramas // Transcultural Research in Mental Health. Honolulu, 1972; Kardiner A. and Lipton R. The Individual and His Society. New York: Columbia University Press, 1945; Linton R. The Cultural Background of Personality. London, 1952; Wallace A. F. C. Mentall illness: Biology and culture // Psychological anthropology / Ed. F. L. K. Hsu. Cambridge (Mass) 1972.

¹³ Акопов Г.В. Проблема сознания в отечественной психологии: унитарный и
междисциплинарный подходы / Акопов Г.В. Российское сознание. Историко-
психологические очерки. Самара, 2002; Белкин А.И. Социально-психологическое
исследование самарских граффити. Самара, 2006

Рапопорт, Н.В. Социальная история интеллектуальной нормы в России. Самара, СНЦ РАН, 2004; Шарапов В.В. Межэтнические противоречия и проблема толерантности в межнациональных отношениях. Самара, 2006.

¹⁴ Бакунин М. А. Избранные философские сочинения и письма. М.: Мысль, 1987; Бердяев
Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. Репринтное воспроизводство издания YMCA-
PRESS, 1955г. – М.: Наука, 1990; Вышеславцев Б. П. Русский национальный характер//
Вопросы философии. 1995. № 6; То же. / Русский мир: сб. - М.: Эксмо; СПб.: Terra Fantastica,
2003; Булгаков С. Н. Размышления о национальности. Сочинения. В 2 т.- Т. 2. Избранные
статьи. М.: Наука, 1993; Гессен С. И. Основы педагогики. Введение в прикладную
философию.М.: «Школа-Пресс», 1995; Данилевский Н.Я. «Россия и Европа». СПб., 1871;
Зеньковский В. В. Основы христианской философии. М.: Воскресенье, 1992; Ильин И.А.
Сущность и своеобразие русской культуры. М.: Русская книга – XXI век, 2007; Кавелин К. Д.
Наш умственный строй: статьи по философии русской истории и культуры. М.: Правда,
1989; Кропоткин П.А. Анархия, ее философия, ее идеал. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999; Лосский
Н.О. Характер русского народа. Изд-во «Посев», 1957г.; Соловьев Вл.С. Русская идея.

Идеи о ценности самобытной русской культуры и мышления,
необходимости его сохранения, угрозе западного влияния содержатся в работах
К.С. Аксакова, К.Н. Леонтьева, А.С. Хомякова¹⁵. Всех представителей русской
социально-философской мысли объединяет идея значимости русской
национальной самобытности и роли русского национального характера в
историческом развитии общества. Особую позицию по этому вопросу
занимают Б.Н. Чичерин и Н.А. Бердяев. Так, Н.А. Бердяев осмысливает
самобытность русской культуры и русского характера в рамках

персоналистской концепции, которая, вместе с тем, предусматривает критику отдельных ментальных особенностей русского народа.

В свете особенностей социального развития российского общества ментальная проблематика приобрела новое звучание в конце XX – нач. XXI вв. В работах современных исследователей она получила разностороннее освещение. Термин «ментальность» в российской гуманитаристике получил распространение в работах историка-медиевиста А.Я. Гуревича и его учеников, осуществивших переводы ряда трудов французской школы «Анналов»¹⁶. Вместе с тем, в научный оборот входит термин «менталитет», что в совокупности ставит методологическую проблему концептуализации данных понятий. Этому вопросу посвящены исследования Г.Н. Дрепы, А.Н. Дмитриева, Э.Я. Дмитриевой, Е.Ю. Зубковой, А.И. Куприянова, Т.В. Ивановой, В.К. Трофимова, Е.В. Фещенко и др¹⁷. Вместе с тем, до сих пор сохраняется теоретико-методологическая пластичность в отношении трактовки категорий «ментальность» и «менталитет» – от их альтернативности до отождествления, что вызывает необходимость дальнейших теоретических исследований в данном направлении с последующей унификацией их использования как на уровне теоретического, так и эмпирического познания.

[Электронный ресурс]. Режим доступа: (дата обращения 12.04.2016)

; Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. СПб.: Изд-во Рус.Христианск. Гуманит. Института, 2000; Флоренский П. А. У водоразделов мысли / Флоренский П. А. Имена: Сочинения. М.: ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 1998; Флоровский Г. В. О народах не-исторических / Флоровский Г.В. Из прошлого русской мысли. М.: Аграф, 1998; Хомяков А.С. Несколько слов о «философическом письме», напечатанном в 15 книжке «телескопа» (Письмо г-же Н.). [Электронный ресурс]. Режим доступа: (дата обращения 12.04.2016)

¹⁵ Аксаков, К. С. Литературная критика. М.: Современник, 1981; Леонтьев К.Н. Византизм и
славянство // Русские философы (конец XIX середина XX века): Антология. Вып. 1. М.: Кн.
палата, 1993; Хомяков А.С. Несколько слов о «философическом письме», напечатанном в 15
книжке «телескопа» (Письмо г-же Н.). [Электронный ресурс]. Режим доступа:
(дата обращения 12.04.2016)

¹⁶ Гуревич, А. Я. От истории ментальностей к историческому синтезу / Гуревич А.Я. Споры о
главном: Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы
«Анналов». М.: Наука, 1993.

¹⁷ Зубкова Е.Ю. Ментальное измерение истории: поиски метода // Вопросы истории. 1995.
№7.

Проявляется важность проблемы более глубокого изучения менталитета и ментальности как систем, имеющих сложные взаимозависимые структуры. Соответственно, с середины XX в. расширяется круг исследований ментальных феноменов, проводимых с позиций системного подхода. Результаты ряда таких исследований представлены в работах В.К. Лапенкова, Б.В. Маркова, Т.Д. Марцинковской, В.К. Трофимова и др¹⁸.

Структурное осмысление менталитета и ментальности предпринято в работах П.К. Дашковского, В.П. Любчак, А.П. Огурцова, Д.В. Полежаева, О.В. Плебанек, П.И. Смирнова, Н.С. Южалиной и др. хотя следует отметить, что структурное обоснование менталитета и ментальности, их взаимозависимости имеет незавершенный характер и требует дальнейшей разработки. Недостаточно исследован также вопрос о механизмах трансформации и динамики развития ментальных структур, что представляется весьма актуальным в условиях динамично изменяющегося российского общества.

Для данного диссертационного исследования особое значение имеют работы, посвященные изучению ментального пространства современной молодежи, динамике ментальных структур в данной социальной группе. Это, в частности, труды С.Ф. Анисимова, В.С. Боровика, А.Э. Воскобойникова. А.А. Гусейнова, Ю.Д.Железнова, В.Н. Жукова, А.Г. Здравомыслова, И.М. Ильинского, Н.С. Кожеуровой и др.

Таким образом, в проблеме изучения ментального пространства общества
и входящих в него субъектов разных уровней социальной организации до сих
пор существует ряд неразрешенных вопросов, что дает основание
сформулировать основные направления данного диссертационного

исследования.

Постановка проблемы. В условиях транзитивного общества

актуализируется проблема динамики ментального пространства молодежи,
интегрированного в ментальное пространство социума и влияющего на
преобразование его структуры, содержания и формирования

социопространственной идентичности, посредством трансформации

составляющих ее видов идентичности.

В практическом плане решение данной социально-философской проблемы позволит уточнить основные направления развития разных групп молодежи, выявить основные тенденции трансформации ментальности и менталитета у отдельных социальных субъектов.

Объектом диссертационного исследования выступает ментальное

пространство российской молодежи.

Предмет – формирование и трансформация ментального пространства российской молодежи в условиях транзитивного общества.

¹⁸ Трофимов В.К. Сознание и самосознание русского народа: проблема соответствия / Судьба России: прошлое, настоящее, будущее. Екатеринбург, 1995; Трофимов В.К. Менталитет русской нации. Ижевск, 2004; Лапенков В.К. Проблема менталитета русской нации в оценке российских мыслителей XIX – XX веков / Миссия творчества в возрождении России. Тверь, 1994; Марков Б.В. Разум и сердце: история и теория менталитета. СПб., 1993; Марцинковская Т.Д. Русская ментальность и её отражение в науках о человеке. М., 1994.

Гипотеза – динамика ментального пространства российской молодежи, обусловленная комплексом эндогенных и экзогенных факторов, привела к усложнению его структуры и качественным изменениям структурных компонентов, результатом чего явилось формирование феноменов его полиментальности и поляризованности, а также механизмов воздействия ментального пространства молодежи на трансформацию национального менталитета.

Цель исследования заключается в изучении основных векторов динамических процессов в ментальном пространстве российской молодежи как специфической социальной группы и факторов-детерминант его механизмов.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. обосновать методологическую концептуализацию философских
категорий «менталитет» и «ментальность» и исследования их сущности;

1. определить системные взаимозависимости и связи понятий «идентичность», «менталитет» и «ментальность», а также разработать их структуры;

2. проанализировать процесс эволюции русского менталитета и выделить его исторически обусловленные виды;

4. выявить факторы трансформации менталитета и ментальностей в российском обществе;

5. выявить общее и особенное в структурах менталитета и ментальностей;

6. определить роль ментальных структур молодежи в процессе трансформации национального менталитета;

7. установить соотношение индивидуальной и социогрупповой ментальностей молодежи;

8. раскрыть механизм трансформации разных видов идентичности как результата функционирования новых ментальных структур молодежи.

9. выявить основные тенденции трансформации ментального пространства молодежи в условиях транзитивного общества.

Теоретико-методологическая основа исследования. Основу

методологии в диссертационной работе составляют системный,

диалектический, синергетический, структурный, аксиологический подходы.

Системный подход позволяет рассматривать объект исследования как
самопреобразующуюся целостность (систему) с присущей ей структурой
(элементами, компонентами, слоями и пр.), а также во взаимодействии с
факторами внешней среды. С системно-философских позиций становится
возможным рассмотрение структурных связей предмета познания с другими
элементами социума, выявление взаимообусловленности их

функционирования, что в целом позволяет получить более завершенную картину исследования.

Диалектический подход ориентирует на исследование предмета в его
развитии, во взаимодействии противоположных сторон, которые

преобразуются, формируя некое новое качество. Важным в данном контексте
оказывается принцип историзма, согласно которому саморазвитие,

трансформации социальной системы и ее ментального пространства осуществляются в диалектической взаимосвязи с историческими событиями соответствующего времени.

Синергетический подход и его основные принципы (иерархичность, самодетерминация, нелинейность, открытость систем и др.) используются при обосновании соотношения менталитета и ментальности как относительно самостоятельных подсистем психосоциальной реальности. Синергетический подход позволяет объяснить динамику, характерную для отдельных ментальных конструктов, а также выявить наиболее вероятностные периоды ее активизации.

Структурный подход базируется на общих результатах системного подхода и связан с углублением в познание динамики и взаимодействия структур под влиянием эндогенных и экзогенных факторов, действующих в обществе.

Аксиологический подход позволяет выявить специфику ментальности посредством изучения результатов ее объективации в ценностях человека и общества соответствующего исторического периода. Использование данного подхода позволяет осуществить экспликацию различных видов ментальных конструктов (менталитета, индивидуальной и социогрупповой ментальности) на фоне трансформирующейся психосоциальной реальности социума.

Автор применяет комплексный подход, исходя из которого, в
исследовании учитываются результаты изучения проблемы с позиций ряда
наук (социальной философии, социологии, истории, психологии,

культурологии), что позволяет сформировать многогранное понимание предмета исследования, как социального, психологического и культурно-исторического феномена.

В диссертации применены научно-философские методы индукции, дедукции, анализа, синтеза, экстраполяции, сравнения, прогнозирования. Использованы принципы научной объективности, целостности исследования; взаимосвязи интеграции и дифференциации научного знания.

Комплекс отмеченных методологических подходов, принципов, научно-философских методов позволяет разносторонне рассмотреть взаимодействие ментальных структур в ментальном пространстве российского общества.

Теоретическую основу исследования составляют: идеи факторов-детерминант русского национального характера и его устойчивости, представленные в социально-философских концепциях К.С. Аксакова, Н.А. Бердяева, Н.Я Данилевского, Ф.М. Достоевского, И.А. Ильина, Л.П. Карсавина, И.В. Киреевского, Н.О. Лосского, А.С. Хомякова, П.Я. Чаадаева; идеи системного подхода, представленные в фундаментальных трудах Р.Л. Акоффа, Э. Ласло Д. Медоуза, А. Рапопорта, Дж. Форрестера, Г. Хакена, У.Р. Эшби, И.В. Блауберга, Э.Г. Юдина, В.Н. Садовского, Е.В. Ушаковой, используются для исследования структуры ментального пространства и специфики его интегрированности в социальное пространство; идеи социальной синергетики В.Л. Алтухова, А.С. Ахиезера, И.С. Добронравовой, Е.Н. Князевой, С.П. Курдюмова, В.С. Степина, В.Г. Федотовой и др. применяются для выявления механизма динамики ментального пространства молодежи; идеи формирования

группового сознания Г. Лебона; идеи структурирования менталитета и ментальности П.К. Дашковского, Д.В. Полежаева, П.И. Смирнова; идея функционирования молодежи как поколения К. Мангейма; идеи формирования молодежного сознания и выбора направленности социальной субъектности в условиях социальных рисков Ю.А. Зубок; идеи детерминированности социальной субъектности молодежи И.М. Ильинского, Е.Е. Ливанова, В.Ф. Левичевой, А.И. Шендрика; идеи потребности в идентичности в гуманистической теории личности Э. Фромма; идеи о представленности ценностей в ментальности в работах И.Г. Дубова, A.B. Петровского, B.C. Степина.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в

следующем:

1. Проведена методологическая концептуализация понятий «менталитет» и «ментальность», позволившая обосновать, что сущности менталитета и ментальности принадлежат к разным уровням организации общества и выступают как относительно автономные, но взаимосвязанные структуры.

2. Впервые обосновано позиционирование менталитета и ментальности как сути двух направлений социопространственной идентичности: национальной и социальной идентичностей, соответственно, имеющей двухуровневую структуру, представленную внутренним и внешним уровнями. Выявлена взаимообусловленность развития менталитета и ментальностей молодежи на основе существования диалектической связи общественного сознания с групповым и индивидуальным, входящими в структуры менталитета и социогрупповой ментальности молодежи соответственно.

3. Предложена темпоральная типология менталитета российского общества, включающая три его типа: русский, советский и российский.

4. Установлено общее и особенное в структуре национального менталитета и ментальности молодежи, исходя из чего обоснована дифференциация механизмов их функционирования и трансформации. Аргументирована роль преобразования институциональной модели общества в изменении менталитета.

5. Доказано, что менталитет, имея более широкий набор компонентов глубинного (психогенетического) структурного уровня, сохраняет его константным при изменении содержания компонентов психосоциального (внешнего) структурного уровня, более подверженных влиянию эндогенных и экзогенных факторов. На основе этого осуществляется преемственность разных видов менталитета и сохранение специфики национального менталитета. Ментальность молодежи более подвижна, что обусловлено принадлежностью большинства ее компонентов к внешнему структурному уровню, детерминируемому социальной средой.

6. Выявлена роль ментальности молодежи как эндогенного фактора, влияющего на динамику менталитета.

7. Доказано, что индивидуальная и социогрупповая ментальности являются основой формирования социальной идентичности.

8. Полиментальность молодежи детерминирует как ослабление социальной идентичности, так и формирование новых видов идентичности, что ведет к углублению дифференциации в среде молодежи и потенциальному росту уровня конфликтогенности. Это обуславливает необходимость действия компенсаторного механизма в виде усиления национальной идентичности.

9. Показана высокая пластичность ментального пространства молодежи мегаполиса, эксплицирующаяся в основных выявленных тенденциях его трансформации.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Менталитет и ментальность являются взаимодействующими когнитивно-эмоциональными конструктами, функционирующими на разных уровнях социальной организации. Субъектом менталитета выступает народ, субъектом ментальности – отдельные индивиды и социальные группы. В условиях сложного стратифицированного общества на фоне единого менталитета функционирует множество ментальностей. Углубление социальной стратификации, сопровождающиеся формированием новых социальных групп и слоев, детерминирует феномен полиментальности в обществе. Возникает проблема взаимодействия субъектов различных ментальностей и их взаимовлияния.

2. Менталитет и ментальность формируются на основе социальной потребности индивидов в разных видах идентичности, то есть самоидентификации. Развитие менталитета приводит к формированию национальной идентичности, ментальност ь детерминирует социальную идентичность. В целом результатом функционирования ментальных конструктов в социуме является социопространственная идентичность.

Она формируется на макросоциальном уровне и носит интегративный характер,
поскольку объединяет национальную и социальную идентичности.

Социопространственная идентичность – это отождествление субъектом
себя с определенной нацией, социальной группой, территорией и природно-
географическими условиями их развития как с неразрывным целым.
Менталитет и ментальность имеют соподчиненный характер,

детерминированный их соответствием разным уровням социальной

организации. Как менталитет, так и ментальность являются сложными системами, имеющими специфические структуры, которым свойственно общее и особенное. Механизмом сохранения самобытности ментальных конструктов является психогенетический структурный уровень.

Психогенетический уровень, отражающий глубинные слои психики,
представлен более широким набором компонентов в структуре менталитета,
чем в структуре ментальности. Психогенетический уровень более устойчив к
внешним воздействиям, что детерминирует большую константность

менталитета в отличие от ментальности. Сбалансированность сочетания психогенетического и психосоциального уровней в структуре менталитета

позволяет сочетать традиции и новации. Ментальность более подвижна и подвержена трансформации в силу доминирующей структурной роли ее психосоциального уровня, компоненты которого восприимчивы к изменениям на микросоциальном уровне функционирования ее субъекта.

3. Выделены три типа менталитета: русский менталитет,
советский менталитет и российский менталитет. Переход к каждому
последующему типу менталитета обусловлен изменением
институциональной системы общества под влиянием политических
событий, ведущих к усилению/ослаблению роли и социальной значимости
религии в обществе. Изменение форм социальных институтов по трем
основным направлениям – политическому, экономическому и идеологическому
– предопределяет трансформацию мировоззренческих установок, ценностей и
ценностных ориентаций, в совокупности своей представляющих второй
(верхний) структурный уровень менталитета. Вместе с тем первый (глубинный)
уровень представлен более устойчивыми компонентами – архетипическим
набором и национальным характером, в силу чего является более константным
относительно второго. Глубинный уровень является основой менталитета,
сохраняющейся при переходе от одного его типа к другому, что обеспечивает
устойчивость ментальной матрицы и сохранение своеобразия национального
менталитета. Эволюция менталитета предполагает его существование в снятой
форме с наслоением новых свойств элементов внешнего структурного уровня.
Следовательно, каждый последующий исторический вид менталитета
полностью не отрицает предыдущий, что позволяет сохранить традицию
самобытности национальной культуры и социокультурного пространства.

4. Сохранение ментальной матрицы на уровне психогенетического
слоя менталитета не исключает его трансформации под влиянием
комплекса факторов. В отличие от национального менталитета
социогрупповая ментальность имеет большую подвижность в силу
зависимости большинства ее структурных компонентов от условий
внешней среды функционирования ее субъекта. Несмотря на относительную
устойчивость психогенетического структурного уровня, менталитет имеет
свойство изменяться, эксплицирующееся на психосоциальном уровне.
Трансформацию компонентов внешнего структурного уровня (фреймов,
социокультурных установок, ценностей, поведенческих стереотипов,
социальной субъектности) определяет институциональный фактор,
выраженный в изменении форм социальных институтов по трем направлениям:
политическому, экономическому и идеологическому. Функционирование
социальной системы подчинено принципу диалектического единства, из чего
следует влияние изменений материально-экономических, социально-
политических, витальных условий жизни на духовную сферу общества, частью
которой являются ментальные структуры. Институциональный фактор
детерминирует трансформацию менталитета в комплексе с рядом других
факторов, в числе которых религиозный, природно-климатический.
Социогрупповая ментальность молодежи представляет собой менее
устойчивую структуру, в силу высокой динамики жизни данной возрастной

когорты, выраженной в изменчивости условий ее жизни, в частности социальной среды, видов деятельности, сфер занятости, социальных контактов – с одной стороны, и транзитивности сознания – с другой.

5. В связи со структурными особенностями функционирование
определенного вида менталитета охватывает большой исторический
период, в котором функционирует множество ментальностей.
Менталитет отражает общенациональные социально-психологические
характеристики, а ментальность – специфику социокультурного и
поведенческого облика определенного социального субъекта (индивида,
группы). Согласно принципу эмерджентности менталитет не является суммой
ментальностей, поскольку его свойства не равны сумме свойств ментальностей.
Менталитет и ментальность с точки зрения структурных статусов в системе
ментальных конструктов общества равновесны, при этом, взаимодействуя
(объединяясь в систему), они способны утрачивать свои свойства под влиянием
системы и, вместе с тем, приобретать новые.

Менталитет имеет глубинные корни, уходящие в особенности исторического развития, природно-географические условия жизни народа, глубинные слои общественного сознания – «коллективного бессознательного». Ментальность формируется в условиях конкретного отрезка социального времени. Доминирующим уровнем в структуре менталитета является – психогенетический, а в структуре ментальности – психосоциальный. Менталитет более устойчив, чем ментальность. При этом он тоже подвержен трансформации под влиянием внешних и внутренних факторов. Процесс трансформации менталитета носит эволюционный характер, проявляя свои результаты при переходе к новому периоду социального развития, при смене эпох. Ментальность имеет более быстрые темпы трансформации, что обусловлено высокой степенью восприимчивости ее компонентов к воздействию как макросоциальных, так и микросоциальных факторов. В период существования одного вида менталитета функционирует, исчезает и формируется множество ментальностей, численность которых коррелирует с многообразием социальных слоев, групп, представленных в структуре конкретного общества.

6. Менталитет и ментальность существуют автономно, но не
изолировано. Ментальность потенциально может выступать в качестве
внутреннего фактора трансформации менталитета. Данная функция
может быть реализована ментальностью социального субъекта,
имеющего стабильный социальный статус и обладающего высоким
уровнем социальной субъектности. В связи с этим, ментальность
молодежи имеет особое значение в процессе функционирования и
определения перспектив развития ментальных конструктов общества.

Молодежь как носитель социогрупповой ментальности имеет особое значение с точки зрения ее влияния на менталитет. Молодежь с одной стороны сама является источником инноваций, а с другой, – весьма толерантна к ним, которые легко воспринимает в силу лабильности своего сознания. Молодежь, интегрируясь в общество, приобретает стабильный социальный статус,

вливаясь в базовый социальный слой. Вместе с тем, молодежь привносит
символы и значения, содержащиеся в их социогрупповой ментальности, тем
самым, раздвигая границы доминирующей культуры, преобразуя

социокультурное пространство, что находит свою объективацию в
трансформации менталитета. Молодежь привносит свое мировоззрение,
ценности, установки, в результате чего внутри социальной системы происходит
влияние группового сознания на общественное и некоторое преобразование
последнего, детерминирующее трансформацию общественных отношений и
выработку новых векторов социальной субъектности, как основых социальных
практик. То есть, рассматривая этот процесс взаимодействия на уровне
ментальных структур, следует, что социогрупповая ментальность выступает в
качестве внутреннего фактора трансформации национального менталитета.
Трансформация менталитета под воздействием внутреннего фактора, в качестве
которого позиционируется ментальность молодежи, неизбежна, поскольку
смена поколений молодежи сопровождается формированием новой

ментальности поколения.

7. Ментальные конструкты общества развиваются сообразно его
усложнению. Исходной точкой развития ментальных конструктов
является формирование индивидуальной ментальности, происходящее на
основе развития индивидуального сознания в процессе социализации и
приобретения жизненного опыта. Индивидуальная ментальность
представляет собой переходную ступень к формированию социогрупповой
ментальности. Социальность, присущая человеку, выражается в потребности
идентификации индивида с группой. По мере интегрированности индивида как
субъекта индивидуальной и групповой ментальности в общество в процессе
социального взаимодействия происходит выявление общих ментальных качеств
членов группы, на основе чего формируется социальная идентичность.

8. Динамичность и поляризованнность ментальных структур
молодежи, обуславливая конфликтогенность между ее различными
социальными группами как субъектами отличных друг от друга
ментальностей, ведет к кризису социальной идентичности. Нивелирование
данного процесса возможно посредством усиления национальной
идентичности, формирующейся на более высокой ступени социальной
организации. Реализация данной стратегии (цели) возможна при наличии
национальной идеи. Применительно к социогрупповой ментальности и
социальной идентичности идеология представляется как экзогенный фактор их
формирования и трансформации. Благодаря существованию единой
государственной идеологии, повышается степень социальной солидарности в
обществе, поскольку задается общая цель – цель системы, направленная на ее
самосохранение и саморазвитие. Цель системы коррелирует с групповыми и
индивидуальными целями, которые аналогичны по своей сути, так как и
группа, и индивид тоже являются системами, хотя и других уровней.
При единой идеологии ментальные отличия отдельных социальных групп не
достигают критического предела за счет регулирующей и интегрирующей
функций идеологии. Полиментальность в таком случае не нарушает

структурные связи и не представляет угрозы для относительно гармоничного и стабильного функционирования системы.

9. Ментальное пространство молодежи пластично и подвержено трансформации, основные тенденции которой заключаются в следующем:

- происходит усложнение структуры ментального пространства посредством
возникновения новых ментальностей, в совокупности представляющих
феномен полиментальности молодежи. Ментальные структуры нового
поколения молодежи сохраняют некоторые черты ментальных структур
предшествующих ему поколений, синтезируя их с ментальными качествами,
генерируемыми исключительно современной эпохой;

- в результате функционирования ментальных структур молодежи
формируются новые виды идентичности, доминирующей из которых выступает
социопространственная идентичность;

- на поведенческом уровне ментальные структуры молодежи объективируются
в модернистских социальных практиках не характерных традиционной
ментальной матрице русского народа.

Теоретическая значимость диссертационного исследования. Данное диссертационное исследование представляет новую концептуальную основу для изучения проблемы формирования ментального пространства молодежи в условиях транзитивного общества его механизмов и влияния на трансформацию социопространственной идентичности, как результата функционирования ментальных структур социума.

Диссертационная работа вносит вклад в развитие исследований метального
пространства российского общества и процессов трансформации ментальных
структур в социуме советского и постсоветского периодов посредством
формирования авторской концепции структурирования менталитета и
ментальности в системе социопространственной идентичности.

Методологическая концептуализация понятий «менталитет» и «ментальность»
расширяет границы ментальных исследований, вносит теоретический вклад в
развитие менталистики. Исследование менталитета и ментальности в
диалектическом единстве выявляет значимость их интегративного потенциала в
социокультурном развитии общества и его отдельных компонентов.
Социально-философское осмысление механизмов функционирования

ментальных конструктов социального слоя молодежи в российском обществе в
культурно-историческом и социально-психологическом аспектах дает

возможность фиксации закономерностей формирования и трансформации менталитета и ментальности, что позволяет прогнозировать ход их развития. Результаты исследования могут быть применимы в различных областях гуманитарного знания, в числе которых социальная философия, социология, социальная психология, психология, культурология.

Практическая значимость диссертации. Теоретические обобщения и выводы могут использоваться для разработки учебных и специальных курсов по философии, социальной философии, социальной психологии, социологии, социологии молодежи. Результаты исследования могут применяться при разработке отдельных направлений молодежной политики, в социально-19

педагогических процессах формирования мировоззрения российской

молодежи., а также использоваться для управленческого анализа социальных проблем, генерируемых транзитивным ментальным пространством, в числе которых мотивация социальной деятельности и труда молодежи, манипуляция общественным и групповым молодежным сознанием, спонтанность и направленность поведения отдельных социальных субъектов.

Апробация результатов исследования. Основные выводы и положения
диссертации излагались автором на международных, всероссийских и
региональных научно-практических конференциях. Международные

конференции: «Современные тенденции развития мировой культуры и
цивилизации: культура, образование, экономика» (Новосибирск, 2007);
«Социокультурное пространство современного мегаполиса»: II Международная
научно-практическая конференция (Новосибирск, 2013); «Социология

молодежного движения в условиях глобализации: проблемы и перспективы»
(Новосибирск, 2013); Международная научно-практическая XXXVIII

конференция «Актуальные вопросы общественных наук: социология,
политология, философия, история» (Новосибирск, 2014); Международная
научно-методическая конференция «Инновации в архитектурном образовании»
(Баку, 2014); Диплом I степени конкурса учебной и научной литературы в
номинации «Научно-исследовательская деятельность» за монографию

«Менталитет и ментальность в социокультурном пространстве бытия российской молодежи», проводимого в рамках Международного смотра-конкурса выпускных квалификационных работ по архитектуре и дизайну (Баку, 11-18 октября 2014г.); Международная научно-практическая конференция «Новосибирская государственная архитектурно-художественная академия: ее роль и значение в региональной и общероссийской системе образования (Новосибирск, 2014); 4th International symposium «Humanities and Social Sciences in Europe: Achievements and Perspectives» (Vienna, 2014).

Всероссийские конференции: «Мультикультуральная современность: Урал-
Россия-Мир»: XII Всероссийская научно-практическая конференция с
международным участием (Екатеринбург, 2009); «Актуальные проблемы
современной науки и образования»: Всероссийская научно-практическая
конференция с междунароным участием (Уфа, 2010); «Региональные
архитектурно-художественные школы» (Новосибирск, 2010);

«Интеллектуальный потенциал ученых России»: XIII Всероссийская научно-практическая конференция (Барнаул, 2013); «Интеграция науки, образования и право»: Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием (Новосибирск, 2013).

Региональные конференции: «Ермаковские чтения» (Новосибирск, 2009);

Результаты диссертационного исследования прошли апробацию на заседаниях методологических семинаров вуза.

По материалам диссертации опубликовано 32 научных работы, в том числе 2 монографии и 18 статей в журналах, реферируемых ВАК РФ.

Структура диссертации обусловлена объектом, предметом, целью исследования и отражает последовательность решения поставленных задач.

Диссертация состоит из введения, четырех глав, содержащих одиннадцать параграфов, заключения, приложения, списка использованной литературы, включающего 323 наименования. Объем текста диссертации – 324с.

Менталитет и ментальность как социально-философские категории в западных и отечественных концепциях

На уровне социально-философского исследования происходит взаимодействие между уровнем природоцентристского и социоцентристского познания. Знания, полученные в рамках природоцентристского подхода, отражающие общие законы бытия мира, выступают базой для экстраполяции результатов частнонаучных исследований на более высокий уровень социальной организации.

Таким образом, в социальной философии в процессе осмысления генезиса, функционирования и трансформации ментальных конструктов сосуществуют два подхода и принципа: 1) природосоциоцентризм, как базовый, системообразующий, идущий от наиболее общего знания о Мире как целом, формируемый дедуктивным путем; 2) социоцентризм, как производный, идущий от более частных знаний о социальной реальности, разрабатываемый индуктивным путем38.

Весьма значимыми являются теоретико-методологические выводы современных исследователей о взаимодействии уровней социально-философского и частнонаучного социогуманитарного знания, связанные с выявлением различных форм социоцентризма. Данный подход, опирающийся на эмпирическую базу, вносит разнообразие в понимание социума, а, в частности, его конкретных объектов. Типология социоцентризма предполагает выделение двух его форм: социально-философский и частнонаучный социоцентризм.

Социоцентризм философский можно позиционировать как социохолизм, предполагающий построение целостного знания об обществе, охватывает при этом природные и социальные детерминанты, на основе чего выявляют закономерности социального развития. Преимущество социохолизма состоит в том, что, обеспечивая прирост социально-философской компоненты знания, поддерживается ее тесная связь с общефилософским, онтологическим знанием.

Социоцентризм частнонаучный – опирается на частные закономерности бытия общества. Следует выделить его проявление в двух аспектах. Во-первых, это могут быть взаимосвязанные знания о целом (обществе), при этом используется более широкий круг методов философского познания. Этот подход мы можем обозначить как научный социохолизм (о закономерностях формирования ментальных конструктов и их развития). Во-вторых, в частнонаучных исследованиях могут содержаться и значительно более узкие знания о части социума (например, об отдельной сфере жизнедеятельности, менталитете отдельных этносов, о ментальностях различных социальных групп и общностей и т.д.), при этом может не прослеживаться их связь и взаимообусловленность с целым. Это направление позиционируется как научный социопарциализм. Примером научного социопарциализма являются локальные точечные эмпирические исследования.

Использование двух вышерассмотренных подходов, применительно нашей проблематики, предполагает синтезированную траекторию исследования. Философский социоцентризм намечает возможное решение ряда задач касающихся закономерностей формирования и дальнейшего развития ментальных конструктов, в целом, и отдельных их форм, в частности, на основе использования логических методов (дедукция, концептуализация). При этом для подтверждения выдвинутых гипотез и зафиксированных концептуальных положений, необходимо изучение объективации выдвинутых теоретических конструктов на уровне социальной практики в рамках определенных исторических и географических границ. В этом отношении смещение исследователя на позиции частнонаучного социопарциолизма, а чаще всего социопарциолизма, методологически обосновано. Из вышесказанного следует, что философский и частнонаучный социоцентризм не изолированы. Напротив, соответствующие знания взаимно проникают и взаимодействуют между собой. Результатом чего может явиться тенденция философичности на уровне частнонаучных социогуманитарных знаний, при этом выводы, сделанные на этом уровне, приобретают большую степень всеобщности. И напротив, возвышение социохолизм на социально-философский уровень и охват все больших знаний о социальной реальности, как целом, ведет к переходу в социально-философское знание, отражающее действие объективного и субъективного фактора в обществе, т.е. социально-философского социоцентризма. Для философской рефлексии широкой гуманитарной проблемы, имеющей проявления на разных уровнях организации общества, необходим комплексный теоретико-методологический подход к ее познанию, включающий анализ и синтез нескольких концептуально-методологических подходов: 1) общефилософского природосоциоцентристского; 2) социально-философского социоцентристского; 3) частнонаучного социоцентристского, с результатами, полученными на базе: а) научного социохолизма (с учетом широты охвата материала); б) научного социопарциализма (с анализом частных вопросов трансформации и транзитивности социальных процессов и явлений). Мы разделяем взгляды современных исследователей, согласно которым «общее сопоставление и интеграция отрефлексированных знаний позволяют более полно и аргументированно исследовать проблему как в аспекте единства многообразного, так и многообразия единого в определенном исследуемом секторе знания»

Менталитет и ментальность в структуре социопространственной идентичности

В современных историко-философских трудах, посвященных русской философии, неполное освящение получило одно из ключевых направлений теоретических изысканий русских философов – проблема своеобразия и сущности русского национального менталитета. Русская философия представляет собой метафизический уровень национального самосознания, который дает толкование глубинных субстанциональных основ национального менталитета. В XIX-XX вв. его специфика была раскрыта в трудах русских социальных философов.

Сущность русского национального менталитета многогранна, то есть представляет собой сложное сочетание взаимосвязанных ментальных качеств. Этим обусловлена многоаспектность исследований русского менталитета. Учитывая историческую обусловленность его формирования и развития, мы рассматриваем русский менталитет как базовый, содержащий сущностные социально-психологические характеристики русского народа. Мы также принимаем за основу теоретического анализа феномена менталитета его двухуровневую структуру, в которой первый уровень представлен фундаментальным основанием, с присущим ему большой стабильностью и высокой степенью устойчивости перед влиянием внешних факторов в рамках процесса социального развития, влекущего изменения социокультурного пространства. Следует подчеркнуть, что данный структурный уровень в социальной практике нашел выражение в существовании русского менталитета. Он сформировался в период становления государства и принятия христианства, со времен Крещения Руси до эпохи Иоанна IV. Этот уровень обозначен в предлагаемой нами концепции как психогенетический.

Второй уровень в структуре менталитета – психосоциальный - более подвержен трансформации под влиянием ряда факторов, обусловленных, главным образом, изменением социальной среды. Закономерности трансформации менталитета представляется возможным выявить, исходя из анализа исконных ментальных свойств русского народа и истоков их формирования.

Ментальное пространство расширяется посредством развития новых ментальных структур и обновления содержания имеющихся. Усложнение ментального пространства происходит сообразно развитию социума и разветвления его структуры. Некоторые исторические периоды отличаются концентрацией знаковых исторических событий, представляющие узлы в истории отдельных обществ и порождающие новые социальные процессы и компоненты социальной системы. В Истории России одним из таких периодов был XIX в. К этому времени назрела необходимость осмысления психосоциальных особенностей русского народа, которая нашла отражение в творчестве ряда представителей русской социально-философской мысли.

Вопрос об особенностях русского народа, диалектики его душевного склада и социальной организации был весьма дискуссионным и вызывал полемику между западниками и славянофилами. П.Я Чаадаев отмечал актуальность исследования «общего духа народов, составляющий их сущность, ибо только этот общий дух способен вознести их к более совершенному, нравственному состоянию и направить к бесконечному развитию, а не та или другая черта их характера»120. П.Я. Чаадаев занимал по данному вопросу критическую позицию. Он отмечал неспособность русского народа поддерживать связь поколений, нивелирование роли прошлого. По мнению философа, это обстоятельство лишает русский народ силы и твердости, уверенности. Растерянность он расценивал как общее его свойство, отмечая, что «…в нашем взгляде есть что-то до странности неопределенное, холодное, неуверенное, напоминающее отличие народов, стоящих на самых низших ступенях социальной лестницы»121. П.Я. Чаадаев предпринял попытку целостного осмысления русского народного характера. Он опровергает мнения иностранцев о русском характере, отмечая поверхностность их восприятия, в силу чего они выделяли наиболее рельефные черты, не замечая при этом более глубинные свойства русских. П.Я. Чаадаев отмечал глубинные противоречия русского характера, сочетание в нем свойств взаимоисключающих и при этом взаимообусловленных именно в поведении русского народа. Так он пишет об истоках отваги, которые восходят к безразличию, граничащему с «равнодушием к добру и злу, ко всякой истине, ко всякой лжи»122. По мнению философа, безразличие опасно тем, что лишает народ всякого стремления к самосовершенствованию. Он подходит к анализу народного характера с позиций социального устройства современного ему общества, учитывая сословное деление, социальное неравенство, на основании чего он пытается вскрыть сложный механизм формирования народного характера. П.Я. Чаадаев затрагивает вопрос об истоках формирования народного характера. Большую роль в этом процессе он отводит социальному неравенству, в результате которого верхи общества мыслят и формируют коллективное сознание масс. Так единицы общества приводят в движение целые массы. «Незначительное меньшинство мыслит, остальная часть чувствует, в итоге же получается общее движение». Именно этот фактор генерирует пассивность и другие подобные качества в русском народе которые были отмечены П.Я. Чаадаевым. Кроме того, философ выделяет объективный фактор формирования национального характера – природно-географический. По его мнению, в особенности географического положения России между Востоком и Западом содержится великий потенциал для развития русского народы, состоящий в возможности сочетать «два великих начала духовной природы – воображение и разум…»

Истоки формирования ментальных основ русского общества в концепциях русской религиозной философии

«Православный осознает свое несовершенство, отличие от Бога, и в этом его грех, который он искупает переживанием жизненных тягот, лишений, болезней, это и есть путь его духовного очищения и выражение стремления к совершенствованию. Смиренность трактуется Ильиным как «колоссальная выносливость и сила жертвенности русского народа», а вовсе не попытка спрятаться, как определял ее Бердяев. Ильин аргументирует наличие духовного восхождения православных христиан обращением к феномену отшельничества в истории православной церкви, и это не подлежит никакому сомнению. Аскет доходит до истинного смирения, самоотречения, преодоления страха и растворения собственного Я в служении Богу»201.

Отличительной чертой русского православия Ильин считает первичность сердечного созерцания, которое направляет волю. Воля в принципе не отвергается, но она подчинена созерцанию. Воля без созерцания способна породить «субъективный человеческий произвол». Вслед за волей возникает мысль. Ильин приходит к выводу о том, что «сначала любовь, затем созерцание с любовью и из любви, затем действие, соответственное волевой установке. И только затем разумное осмысление любимого, постигнутого, пережитого. Именно так развивалось восточно-православное богословие» .

На закате философских баталий между представителями русского религиозного ренессанса ярко проявилось духовно-религиозное миросозерцание Н.О. Лосского, пожалуй, последнего из выдающейся плеяды русских религиозных философов. Особое место в творчестве Н.О. Лосского занимает работа «Характер русского народа». С высоты жизненного опыта ему удалось реализовать поставленную задачу сквозь призму персоналистической концепции. Мыслитель, в отличие от предшественников, занимавшихся проблемой русского менталитета, рассматривает душу отдельных русских людей, а не душу русской нации, как целого, или душу России как государства. Н.О. Лосский, так же как Бердяев и Ильин, рассматривает религиозность русского народа, его основные ментальные свойства, которые обуславливают самобытность русского характера, его загадку. Он связывает религиозность народа с его основным и первичным свойством – добротой. Вопреки Бердяеву, который отмечал женственную сущность русского народа, Лосский пишет о сочетании в русском характере «мужественной природы с женственною мягкостью»203. Лосский подчеркивает распространенность этого качества у представителей всех социальных слоев, при этом особенно отмечает простолюдинов. Он отмечает проявление доброты в русском характере через отсутствие злопамятности, неожиданно сочетающееся с максимализмом, тем неоспоримо присущим русскому народу свойстве, которое не обошли в своих работах и другие русские философы204.

Н.О. Лосский пишет, что «нередко русский человек … испытывает сильное чувство отталкивания от другого человека, однако при встрече с ним … сердце у него смягчается, и он как-то невольно начинает проявлять к нему свою душевную мягкость…»205. Лосский, наряду с Бердяевым, отмечает такую черту русского характера, как склонность ко лжи. При этом истоки формирования этого ментального качества каждый из них трактует по-своему. В отличие от Бердяева, выделявшего нечестность в качестве некоего компенсаторного механизма, оправдывающегося крайней смиренностью, Лосский усматривает в этом проявлении русского человека стремление обойти противоречия, конфликты. Именно доброта побуждает ко лжи, это, так называемая, ложь во спасение.

Религиозность, как основополагающий компонент русского менталитета, по мнению Лосского созидательна и воплощена в доброте, в способности к беззаветной любви. Это чувство философ рассматривает в разных ипостасях: как любовь женщины и мужчины, как любовь к ребенку и, в целом, как любовь к человеку.

Подобно Бердяеву, Лосский выделяет антиномичность в русском характере, описывая ментальные свойства, вместе с тем, он не акцентирует особого внимания на этом. Доброта не исключает такого качества, как жестокость. Иногда она была суровой необходимостью, например, наказание за преступление. Лосский пишет, что «жестокость, как средство устрашения преступников, есть один из видов этого явления»206. Жестокость была характерной чертой культуры семейно-брачных отношений. Жестокость проявлялась в воспитании детей: «Секли дома и в школе, в гимназиях и особенно жестоко в духовных семинариях»207. Вместе с тем, жестокость сопровождала и религиозное воспитание, детей мучили чрезмерными требованиями исполнения религиозных обрядов, стояниями в церкви. Лосский, обращаясь к воспоминаниям Чехова, отмечает, что Чехов, будучи в детстве религиозным мальчиком, возненавидел религиозное воспитание. В особенности это качество было присуще крестьянам: «мужья часто избивали своих жен, особенно в пьяном виде». Семейный деспотизм, во многом, был обусловлен патриархальным укладом.

Взаимосвязь общественного сознания и ментальности молодежных объединений и групп

Проводя теоретическое осмысление структуры менталитета и ментальности, мы давали общую характеристику основным подходам к изучению ценностей, а также их классификации. Следует подчеркнуть их особую значимость как структурного компонента, ввиду того, что ценности одновременно являются и компонентом в структуре менталитета и ментальности, и элементом массового, группового и индивидуального сознания. Происходящие изменения в социальной среде, в конечном итоге выражаются в трансформации системы ценностей, на том или ином уровне социальной организации. Следовательно, изучение аксиосферы отдельной социальной общности позволяет выяснить степень их соотношения с общей ценностной системой.

Исследование ценностей отдельной демографической общности – молодежи, – позволит выявить, во-первых, степень интегрированности внутри общности или, напротив, – разобщенности; во-вторых, включенность ее в общее ментальное пространство; в-третьих, выявить основные тенденции динамики социогрупповой ментальности и ее факторы-детерминанты.

Среди современных исследователей аксиосферы россиян сложились весьма противоречивые точки зрения на процесс трансформации ценностной системы, активно начавшийся в 90-х гг. прошлого столетия. Условно их можно разделить на две группы. Первая – более либерально ориентированные исследователи, разделяющие мнение о неизбежности трансформации ценностей, и ее сообразности историческому развитию; вторая – это сторонники традиционалистских ценностей, выступающие с критикой происходящей ломки ценностной системы.

Активным изучением надындивидуальных ценностей занимается ряд российских социологов. Так М.К. Горшков, по результатам проведенного социологического исследования, проводит типологизацию носителей определенных ценностных систем на 3 группы. Первая типологическая группа объединила респондентов, тяготеющих к постиндустриальным индивидуалистическим ценностям западного типа (25-30% населения). Во вторую группу вошли носители традиционалистской российской ментальности, в основе которой лежит патриархально-коллективная модель поведения (35-40%). Третья группа представлена синтезированной системой ценностей, которая, по мнению исследователя, соответствует противоречивому типу ценностного сознания (30-35%)298. М.К. Горшков делает вывод о существовании в России двух разных систем ценностей. Поскольку данное исследование проводилось в 2000 г., то такой вывод представляется вполне закономерным в связи с тем, что на тот момент российское общество находилось еще на переломе двух эпох. Становление надындивидуальной системы ценностей происходит постепенно и может занимать определенный отрезок исторического времени, переход к диаметрально противоположной системе социальных ценностей невозможен в сжатые сроки. Несмотря на то, что в конце XX в. обозначился переход к новой системе ценностей, по итогам ряда социологических исследований, проведенных в этот период и позже, базовые ценности все же сохранились в сознании россиян. К подобному выводу, в частности, приходит Н.И.Лапин, на основании исследований, проведенных в течение 1990-2002 гг.299. Он отмечает изменение позиции традиционалистских ценностей в общей ценностной шкале. Количество приверженцев этой группы ценностей, к которой исследователь относит ценности семьи, традиций, жертвенности, уменьшилось в два раза – всего 40-45% населения.

Результаты опроса ВЦИОМ в марте 2012г. подтверждают последовательное укрепление тенденции, наметившейся в начале 2000-х годов. Реабилитация традиционных ценностей активизировалась. Так в группу наиболее значимых ценностей россиян вошли ценности семьи (93%), воспитания детей (93%), друзья (91%), честная жизнь (90%). Вторая по значимости группа ценностей представлена следующими ценностями: интересная работа (86%), любимое дело (82%), хорошее образование (79%), наличие свободного времени и возможность проводить его интересно (76%), путешествия по странам мира (72%). Материальные ценности вошли в третью группу, в их числе: карьера (54%), наличие собственного бизнеса (42%), принадлежность к элите (23%), власть(18%)300.

Следовательно, на фоне растущей поддержки современных индивидуалистских ценностей, продолжают сохраняться традиционалистские, составляющие ядро русского менталитета.

В этой связи уместно отметить, то обстоятельство, что прежняя система ценностей не подверглась разрушению, а в результате качественных изменений, подготовивших скачок в виде перехода к новому экономическому укладу в рамках демократического политического режима, продолжила свое существование в снятой форме. Полное отрицание системы ценностей, формировавшейся десятилетиями, оказалось объективно невозможным, поскольку в ценностях выражается глубинный слой психики, представленный на уровне бессознательного архетипами и установками, которые складываются в течение жизни не одного поколения и транслируются на уровне генетической памяти. Таким образом, оба автора, сходятся во мнении о существовании бинарной ценностной системы в постсоветский период, функционирование которой обеспечивается «диалогом двух цивилизационных типов ценностей»301.

Диссонанс сосуществования двух составляющих системы ценностей российского общества все больше проявляется с течением времени. Отрезок исторического развития длинною в два десятилетия, включает формирование новой генерации, ментальность которой формировалась уже в условиях перехода к новой системе ценностей. Молодое поколение, будучи tabular rasa, усваивает новые либеральные ценности, что обуславливает глубокий раскол между поколениями. Об этом свидетельствуют данные ряда социологических исследований. Так опрос, проведенный ВЦИОМ в июне 2004г., подтвердил изменения во взаимоотношениях «отцов и детей». Почти в два раза возросла доля населения, полагающего, что поколения «отцов и детей» не могут достичь взаимопонимания по причине разницы в их жизненном опыте (с 22% до 42%). Напротив, количество тех, кто считает, что проживание в одной стране, несмотря на возрастные отличия, способствует пониманию людей друг друга, стало в два раза меньше (с 49% до 29%)302.

Критическую позицию по отношению к выше рассмотренной, относительно формирования системы ценностей в современной России, занимает другой отечественный ученый В.Г. Немировский. Совершенно справедливо отмечая несовершенство количественных методов применительно к исследованию ценностей, он предпринимает попытку изучения ценностей россиян посредством методов постнеклассической социологии. В.Г. Немировский с целью выявления базовых ценностей, которые зачастую имеют неосознанный характер или же могут существовать не как рациональные понятия, а как какие либо приятные эмоциональные ощущения индивида303, предлагает соотношение семиуровневой системы потребностей индивида с семиуровневыми системами ценностей-целей и ценностей-средств. Ценности-цели – это терминальные ценности, а ценности-средства – инструментальные. Проведенные исследования в рамках обозначенной методики позволили автору сделать вывод о том, что произошла смена потребностей, удовлетворение которых обеспечивало положительное социальное самочувствие. Он отмечает, что: « 15-20 лет назад существовала тенденция: чем выше удовлетворенность человека жизнью, тем более он ориентирован на бытие.