Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы социально-философского изучения ценностной динамики 17
1.1. Методологические принципы и приемы социально-философского исследования ценностей 17
1.2. Социальная индивидуализация как цивилизационный тренд современного общества 38
1.3. Коллективизм в опыте философской рефлексии и социального проектирования 59
Глава 2. Эволюция ценностей коллективизма в индивидуализирующемся социуме 82
2.1. Актуальность коллективизма в индивидуализирующемся обществе: российский опыт 82
2.2. Рациональные и эмоциональные основания коллективистской аксиологии в обществах позднего модерна 102
2.3. Современный коллективизм и социальные технологии 119
Заключение 137
Список литературы 146
- Социальная индивидуализация как цивилизационный тренд современного общества
- Коллективизм в опыте философской рефлексии и социального проектирования
- Рациональные и эмоциональные основания коллективистской аксиологии в обществах позднего модерна
- Современный коллективизм и социальные технологии
Введение к работе
Актуальность темы исследования связана с особым состоянием неустойчивости социальных систем, вступивших в период глубинных изменений, трансформаций и глобализации. И хотя в разных обществах эти изменения происходят с различной скоростью и, зачастую, носят отличный друг от друга и противоречивый характер, общая их направленность не вызывает сомнения и описывается теорией социальной индивидуализации. Формирование индивидуализированного общества напрямую затрагивает не только системно-структурные и институциональные аспекты общественного бытия, но и влечет за собой переоценку социально значимых ценностей, нередко приводя к их полной замене, но и допуская наполнение прежних или традиционных ценностей новым содержанием. Исследование этого аспекта социальных изменений представляется оправданным и своевременным в связи с необходимостью восполнения пробелов, возникающих в процессе смены парадигм в социальной философии и в связи с изменением самой социальной действительности.
Актуальность данной теме исследования придает также ситуация, складывающаяся в связи с тем, что «коллективизм» и «ценности коллективизма» в контексте теории социальной индивидуализации представляются большинству членов исследовательского сообщества не попадающими в тренд и снижающими свою объяснительную силу и описательную эффективность. Однако эта точка зрения не подтверждена ни результатами специальных исследований, ни фактами, что ставит задачу ее подтверждения средствами и методами социальной философии, а также специальных социально-гуманитарных дисциплин. Необходимо установить, действительно ли процесс социальной индивидуализации приводит к девальвации ценностей коллективизма и если да, то в какой степени.
В складывающейся в обществах позднего модерна ситуациях, когда социальные проекты и социальные технологии все более определяют структуру и содержание общественной жизни, оказывают влияние на социальный строй и жизненный мир людей, исследование ценностей коллективизма приобретает особую актуальность. Необходимо выяснить границы и возможности проектного и технологического вмешательства в жизнь человека и общества, прояснить концептуальные возможности современной философии и науки влиять на эти процессы. Ценности коллективизма всегда определялись в контексте социальных идеалов и идеализаций, их особая связь с проектированием позволяет говорить о том, что в условиях торжества социальных технологий именно ценности коллективизма оказываются предметом и объектом технологизации. Особый интерес вызывает тема сохранения традиционных ценностей в условиях радикальных трансформаций социальных систем и практик. Таким образом, можно заключить, что тема диссертационного исследования имеет как сугубо академическую, так и общественно-политическую, а также нравственно-правовую актуальность.
Степень научной разработанности проблемы определяется, с одной стороны, тем, что проблема конкуренции индивидуализма и коллективизма в социальной философии, этике и антропологии прослеживается со времен античности и связана с именами Платона, Аристотеля, средневековых теологов и авторов утопических проектов нового времени, а с другой – существенным влиянием идеологии, политики и социальной практики всей современной истории.
При проведении социально-философского исследования ценностей сегодня невозможно игнорировать парадигмальные изменения в сфере научного метода, проанализированные и отрефлектированные в работах Л.А. Ми-кешиной, В.С. Степина, Л.Ф.Кузнецовой. Они подробно осветили те инновации неклассической и постнеклассической методологии, благодаря которым сало возможно анализировать ценности коллективизма в контексте теории социальной индивидуализации. Разумеется, предпринимая изучение ценностей средствами и методами социальной философии невозможно игнорировать работы классиков философского осмысления ценностей, главными среди которых следует признать Г. Риккерта, М. Шелера и М. Вебера. Особое место в этом ряду занимает современный теоретик Э. Агацци, разработавший доктрину определения ценностей в обществе знания.
П.Е. Матвеев и О.Г. Дробницкий внесли существенный вклад в разработку современного понимания ценностей как смыслопорождающих и целе-полагающих сущностей. Современные ученые Г.Д. Левин и Е.Л. Черткова создали контекст для анализа ценностей в контексте социально-эпистемологической проблематики. Е.Н. Шульга и Е.И. Кравченко Е.И. определили значение теории социального действия в исследуемой проблематики и роль герменевтики в данном контексте. В.Д. Лаза показала роль социального архетипа в изучении связи социальной философии и антропологии. В.В. Афанасьев в своих реконструкциях исторической социологии Данилевского, Шпенглера и Сорокина определил значение ценностного подхода в описании процесса общественного развития. К ее работам примыкают разработки А.В. Филатовой в концептуализации значения и смыслов понятия «со-циокода».
Одним из разработчиков теории социальной индивидуализации наряду с Э. Фроммом следует считать Г. Маркузе. К работам старшего поколения франкфуртской школы и представителям критической теории вплотную примыкает Ю. Хабермас, развивший понятие социальной индивидуальности на основе теории коммуникативного действия. Современную версию концепции социальной индивидуализации создал З. Бауман, назвав ее теорией индивидуализированного общества.
Развитие теории социальной индивидуализации невозможно себе представить вне общего контекста развития социальной философии и, в частности, личностно-ориентированной социологии П. Бергера, социальной феноменологии А. Щюца, а также их интерпретации Н.М. Смирновой и А.Н. Филипповым.
В.И. Пржиленский изучал специфику самоидентификации в условиях позднего модерна. Исследование А.И. Курлежева позволяет определить роль религии в условиях социальной индивидуализации, а в работах Р. Нозика дается анализ политических аспектов индивидуализации. А.А. Ивин исследовал ценностные и идеологические аспекты коллективизма, а также труды его последовательных критиков с позиции политического либерализма К. Поппера и Ф.А.фон Хайека. Дж. Дьюи и Б. Рассел продолжали традицию либерализма Д. Локка и способствовали неверной интерпретации коллективизма. Их позиции защищает также современный российский философ И.Б. Чубайс, считая коллективизм чуждым современности и европейской цивилизации. Представление о позиции критиков коллективизма с традиционалистских позиций дает И.Р. Шафаревич, а аргументы в защиту коллективизма приводятся в трудах представителей русской классической философии И.А. Хомякова, Н.О. Лосского и современных идеологов имперского проекта А.А. Зиновьева, А.А. Проханова.
Ценностные аспекты индивидуализма и коллективизма в широкой культурно-исторической перспективе изучаются Н.А. Бердяевым, С.С. Аве-ринцевым, о.Ф. Кудрявцевым, П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдовым, Б.В. Рау-шенбахом, Г.Л. Тульчинским, А.К. Филипповым.
Д. Белл и Ф. Уэбстер в своих исследованиях описывали общество как постиндустриальное и информационное, создав теоретическую альтернативу концепции социальной индивидуализации.
Е.И. Трошкин В.В. Лапаева дали политико-правовую оценку перспективам коллективизма как социального явления.
Большое влияние на современное понимание ценностей коллективизма оказали исследования коллективистской установки Г.С. Триандисом, С. МакКаскером. В.Г. Федотова, В.А. Колпаков, Н.Н. Федотова сделали предметом своего исследования феномен глобального капитализма.
Представления о связи коллективизма с социальными технологиями можно найти в работах философов И.Т. Касавина, В.М. Быченкова, историков и религиоведов И.С. Свенцицкой, Ж. Бержье, Л. Повеля, Т. Холланда, Г. Лебона. Важны для понимания специфики современного коллективизма работы по теории управления П. Сенге, конфликтологов Л. Козера, Р. Дарен-дорфа.
Объектом исследования выступают ценности коллективизма как социальный феномен.
Предметом исследования является динамика ценностей коллективизма в процессе социальных трансформаций современности.
Цель исследования – анализ динамики ценностей коллективизма под влиянием процесса социальной индивидуализации, а также роли социальных технологий в этом процессе.
Цель диссертационного исследования достигается путем решения следующих задач:
определить концептуальные и методологические инновации в социальной философии, оказывающие влияние на познание ценностей, выявить наиболее релевантные исследованию ценностей коллективизма;
подвергнуть экспликации классическую теорию социальной индивидуализации и ее новейшие модификации в контексте ее применения для исследования ценностной динамики;
- проанализировать генезис и эволюцию философского осмысления
ценностей коллективизма в ее связи с поисками социального идеала и соци
альным проектированием;
- показать актуальность ценностей коллективизма в обществах поздне
го модерна и специфику их включения в концептуальный каркас теории со
циальной индивидуализации;
- определить системные и динамические характеристики ценностей
коллективизма в условиях индивидуализирующегося общества, установить
их взаимозависимость с ценностями индивидуализма;
- выявить и описать роль социальных технологий в формировании цен
ностей коллективизма в индивидуализирующемся обществе, показать их
роль в становлении социальных практик современности.
Теоретическую и методологическую основу исследования составляют:
-
Средства и методы неклассического и постнеклассического этапов развития социогуманитарного познания, ориентированные на постижение смысловой основы социальных феноменов. Это включение в анализ индивидуального и коллективного сознания с приданием особых прав человеческой субъективности, феноменологические и герменевтические методики выявления смысла, средства интерпретативной социологии и социальной эпистемологии, позволяющие обращаться к феномену повседневности и его проекции на предметное пространство социальной философии.
-
Теория социальной индивидуализации в ее классических трактовках (Г. Маркузе, Э. Фромм) и ее новейшие варианты, такие как теория индивидуализированного общества (З. Бауман), теория общества позднего модерна (Ю. Хабермас).
-
Основы теории социальных технологий, социального проектирования и оперирования идеологиями, позволяющие анализировать эволюцию ценностей коллективизма в обществах позднего модерна в условиях социальной коллективизации.
4) Важнейшими методологическими принципами исследования оста
ются принципы классической теории познания: принцип системности, все
сторонности, междисциплинарности, историзма, дополнительности.
Научная новизна диссертационного исследования:
- в исследовании ценностей коллективизма обоснована необходимость
привлечения средств и методов неклассической и постнеклассической соци
альной философии, позволяющих обратиться к феномену человеческой субъ
ективности и ее связи с процессами смыслообразования, а также использо-
вать познавательные возможности методологии человекоразмерных систем и синергетических процессов в обществе;
показано, что генетически связанные классическая теория социальной индивидуализации и ее новейшие модификации различаются тем, что созданной в рамках критической традиции франкфуртской философии классическая теория делает упор на связь социальной индивидуализации с поисками свободы, преодолением отчуждения и реализации человеческой экзистенции, тогда как в теориях индивидуализированного общества и общества позднего модерна центральными становятся проблемы соотношения индивидуализации и коммуникации;
подвергнуты анализу особенности генезиса и эволюции коллективизма как социального феномена и доказано, что философское осмысление ценностей коллективизма, а также основанное на нем социальное проектирование превращаются в формы социального бытия коллективизма и находят свое воплощение в социальных практиках; при этом процессы реализации коллективистских проектов детерминируются культурно-историческими особенностями социальных систем, что порождает различные формы социального коллективизма;
доказано, что ценности коллективизма в обществах позднего модерна по прежнему актуальны, но механизмы их включение в систему ценностей, их структура и содержание качественно отличны от опыта ценностной интеграции прежних эпох, где ключевую интегративную роль играли традиция, идеология, теоретически выраженные интересы различных социальных групп или классов, а также верования, идеологии или общественные идеалы;
выявлено, что механизмы формирования ценностей коллективизма и схемы их интеграции в общую систему ценностей общества позднего модерна существенно зависят от процессов социальной индивидуализации и что системные и динамические характеристики ценностей коллективизма в условиях индивидуализирующегося общества определяются логикой согласования с ценностями индивидуализма;
- обосновано, что в индивидуализированных обществах решающую
роль в формировании системы ценностей в целом и ценностей коллективиз
ма в частности играют социальные технологии, позволяющие гармонизиро
вать отношение между отдельными ценностями коллективизма и индивидуа
лизма и выстроить на основе структурно-функционального соответствия
между их контентами единую систему ценностей позднего модерна.
В соответствии с обозначенными целью, задачами и пунктами новизны на защиту выносятся следующие основные положения:
1. Исследование ценностей коллективизма, опирающееся на новейшие достижения неклассической и постнеклассической социальной философии предполагает в качестве базовой герменевтико-феноменологическую экспликацию понятия ценности, что позволяет рассматривать коллективизм как целостный и многомерный социальный феномен, соединяющий экзистенциальные, функциональные и символические аспекты. В основу понимания ценностей коллективизма должна быть положена триангуляция целеполага-
ния, духовной идеализации и социального проектирования, вырастающая из постоянного диалога религиозных, философских, идеологических и собственно социальных практик. При этом на первый план выходят средства и методы социально-философского осмысления человеческой субъективности как основы социально значимого смыслообразования, а также методология изучения человекоразмерных систем, что предполагает активное использование методологического арсенала междисциплинарной и социосинергетиче-ской исследовательских программ.
2. Классическая теория социальной индивидуализации, представленная
трудами Г. Маркузе и Э. Фромма, рассматривает социальную динамику в со
четании каузальных и телеологических моделей, отдавая последним приори
тет и оценивая направленность общественного процесса как переход струк
тур институтов и ценностей от коллективизма к индивидуализму. Генетиче
ски связанные классическая теория социальной индивидуализации и ее но
вейшие модификации, созданные З. Бауманом и Ю. Хабермасом, отличаются
тем, что созданной в рамках критической традиции франкфуртской филосо
фии классическая теория делает упор на связь социальной индивидуализации
с поисками свободы, преодолением отчуждения и реализации человеческой
экзистенции, тогда как в теориях индивидуализированного общества и обще
ства позднего модерна центральными становятся проблемы соотношения ин
дивидуализации и коммуникации. При этом различение позитивной и нега
тивной свободы утрачивает свой первоначальный смысл, а соотношение ин
дивидуализма и коллективизма теряет свой антагонистический характер и
строится в новых теориях по принципу дополнительности.
3. Особенности генезиса и эволюции коллективизма как социального
феномена состоят в неразрывной связи теоретических построений и социаль
ных практик, когда философское осмысление ценностей коллективизма, а
также основанное на нем социальное проектирование превращаются в формы
социального бытия коллективизма и находят свое воплощение в социальных
практиках. При этом процессы реализации коллективистских проектов де
терминируются культурно-историческими особенностями социальных си
стем, что порождает различные формы социального коллективизма. Впервые
о соотношении индивида и коллектива задумались еще античные философы.
Это проявилось в первой теории коллективистского государства, созданной
Платоном. Выражение ценностей коллективизма вплоть до XIX века можно
найти либо в религиозных учениях, либо в утопиях как особом жанре соци
ально-проективной литературы, либо в отдельных попытках перестроить со
циальную практику. Лишь в последние два столетия появляются первые
научные исследования и теории коллективизма, которые также не свободны
от оценочных суждений и аксиолого-идеологических предпосылок. При этом
от исследователей зачастую ускользает гетерогенность ценностей коллекти
визма и индивидуализма, их неразрывная связь с проектным мышлением и
соответствующими практиками.
4. Социальные структуры и институты меняются столь стремительно и
непредсказуемо, что прежнее понимание индивидуализма трансформируется
не меньше, если не больше, чем понятие коллективизма. Вопрос о значении этих принципов в новом социуме только предстоит разобрать, задавшись также вопросом о том, какие социальные изменения характерны для разных обществ, внезапно оказавшихся под влиянием одних и тех же политических и социокультурных процессов. Существуют различные исторические формы коллективизма. Если архаичный коллективизм складывался стихийно, и был продолжением родоплеменного строя, то большевистский коллективизм, как и все остальные формы мобилизационного коллективизма, вырос из сопротивления процессам индивидуализации и менее всего апеллирует к родовому или племенному сознанию. Индивидуализированное общество требует более сложного коллективизма, причем эта третья форма коллективизма основана на разуме и «сознательности». Прагматический и утилитаристский подход позволяет индивидам объединяться на свободной основе для создания и реализации самых разных проектов. Это выгодно отличает данную форму коллективизма от мобилизационной и архаичной, ибо в первых двух был один единственный коллектив, принадлежность к которому никогда не становилась предметом выбора. Современное понимание коллективизма связывает данный феномен со стремлением свободных людей к сотрудничеству, сопереживанию, кооперации. отсюда переосмысление функций семьи, образования, церкви, которым вменяется обучение коллективизму, основанному на свободном выборе.
-
Механизмы формирования ценностей коллективизма и схемы их интеграции в общую систему ценностей общества позднего модерна существенно зависят от процессов социальной индивидуализации и системные и динамические характеристики ценностей коллективизма в условиях индивидуализирующегося общества определяются логикой согласования с ценностями индивидуализма. Ситуация неопределенности в обществе позднего модерна или обществе риска приводит к тому, что для коллективистских убеждений не остается ни мировоззренческих, ни психологических оснований. Единство в пространстве (принадлежность к общности) должна находить основания в единстве во времени (принадлежность к череде поколений). Порядок природы всегда закрепляется порядком истории, что придает восприятию мира и человека в нем необходимую целостность и гармоничность. Пережив крушение истории, индивид теряет та такую важную компоненту как общность обязательств перед ушедшими поколениями. Социальная реальность обладает существенно большей инерцией, ее изменения могут зримо отставать от перемен в области политики или экономики. Главной сдерживающей силой в этом случае выступает институциональный строй общества, поддерживаемый его культурой, ценностями и нормами. А также способность индивида сопротивляться переменам системы, сохранять свое внутреннее единство, свой жизненный мир. Это делает ценности коллективизма востребованными и актуальными в современных условиях.
-
Современное общество – это общество, где социальные технологии становятся предметом целенаправленной разработки и применения. Одним из наглядных примеров здесь является рассмотренное в предыдущем пара-
графе распространение социальной работы, а также социального управления в целом. Вообще то сам термин «социальные технологии» все еще находится в стадии формирования. Широкое толкование данного понятия позволяет причислить к нему все значимые феномены социальной жизни, такие как образование, правоприменение, отправление религиозного культа или расширенное воспроизводство. Все, чему надо обучать, подпадает под определение технологии, а все, чему надо обучать относительно общества, в таком случае становится социальными технологиями. Важнейшим элементом социальной технологии современного общества является корпоративная этика, позволяющая соединить достижения индивидуализированного общества с возможностью сохранения принципов и установок коллективизма. Если в доиндиви-дуализированных обществах этические и правовые нормы часто вступали в противоречие, то это противоречие всегда разрешалось в пользу права, а в обществах традиционных сила была важнее права. Сегодня же в условиях корпораций, их менеджмент чаще выбирает в пользу этики, не ограничиваясь правом как минимумом морали.
Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит
в расширении и углублении теории социальной индивидуализации, ее крити
ческом анализе на основе сравнения различных исторических форм и моди
фикаций. Полученные в ходе исследования результаты позволяют включить
теорию социальной индивидуализации в общий корпус социально-
философского знания, проведя демаркацию между теоретико-
социологическим и собственно философским ее компонентами. Таким обра
зом выстроенная трехуровневая система, соединяющая философскую, обще
научную и частнонаучную рефлексию над теорией социальной индивидуали
зации создает условия для интеграции других социально-философских тео
рий модерна, таких как теории информационного общества, теории общества
риска, теории общества потребления. Анализ системы ценностей коллекти
визма и индивидуализма позволяет рассмотреть под новым углом всю цен
ностную динамику, выявив взаимодействие философии, идеологии, религии
и других форм общественного сознания с социальными практиками, господ
ствующими в обществах позднего модерна.
Практическая значимость диссертационного исследования состоит в его востребованности управленческими структурами разного уровня. Актуальными и востребованными результаты диссертации становятся благодаря анализу ценностей коллективизма в контексте средств и методов социального проектирования и применения социальных технологий.
Практическая значимость полученных результатов состоит также в их дидактическом потенциале, что позволяет активно интегрировать их в содержание учебных курсов по общественным и экономическим наукам в программы высших учебных заведений, ибо способствует овладению целым рядом важнейших общекультурных и профессиональных компетенций, способствует приобретению навыков социального управления и критического мышления.
Соответствие диссертации паспорту научной специальности.
Отраженные в диссертации научные положения соответствуют области исследования специальности 09.00.11 – Социальная философия: пункту 2.: Методологические функции социальной философии в системе современного обществознания. «Кризис фрагментации» современного обществознания и пути его преодоления; пункту 4.: Социальная философия в современном мире. Стимулы философской рефлексии в начале ХХ века; пункту 5.: Сущность и существование социальной реальности как предметообразующая проблема социальной философии; пункту 16.: Современные концепции общества как организационной формы совместной деятельности людей; пункту 18.: Процесс общественного воспроизводства, его типы и механизмы; пункту 19.: Философские проблемы социального управления, пункту 34.: Исторические судьбы России, перспективы ее развития в ХХ веке.
Апробация результатов исследования. Работа выполнена на кафедре гуманитарных дисциплин НОУ ВПО «Северо-Кавказский социальный институт», г. Ставрополь. Основные положения диссертационной работы нашли отражение в 8 публикациях, общим объемом 3,6 п. л., в том числе, в трех статьях, опубликованных в ведущих рецензируемых журналах, определенных Высшей аттестационной комиссией Минобрнауки РФ.
Результаты исследования докладывались на конференциях различного ранга: на Объединенном пленарном заседании Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина «Конституционализм и правовая система России: итоги и перспективы» (г. Москва, 2013г.); на XXI Годичной научном собрании профессорско-преподавательского состава, Северо-Кавказского социального института (г. Ставрополь, 2014г.).
Структура работы. Исследование состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографии, содержащей 179 наименование. Общий объем диссертации 159 страницы.
Социальная индивидуализация как цивилизационный тренд современного общества
Другая важная составляющая классической традиции определения понятия ценности связывает его с понятием цели: ценность рассматривается как один из видов целей, отличительной особенностью которого является его нередуцируемость к более простым и атомарным сущностям. Но в современном определении присутствует, а также творчески развивается и эта мысль: ценность объявляется не только атомарной, но и невербализируемой, что связано с ее принадлежностью к глубинным структурам личности. Здесь наблюдается трансдисциплинарный синтез феноменологического и психоаналитического подходов.
Не менее важным моментом в неклассической интерпретации понятия личности выступает ее темпоральная артикуляция. Выделение трех аспектов (будущего, настоящего и прошлого) в рассматриваемом определении . позволяет выделить в структуре отношения к ценности устремление, обладание и хранение. Возможность рассмотрения времени как артикулирующего ценность фактора содержится в философии экзистенциализма и, прежде всего, в фундаментальной онтологии и аналитике присутствия. Философская герменевтика М. Хайдеггера и Г.Г. Гадамера снабдила исследователей методологическим инструментарием, позволяющим определить понятие ценности подобным образом. Это полностью согласуется с онтологическими допущениями семиотики и феноменологии, суть которых в том, что наше отношение к чему-либо и наделение его статусом ценности имеет знаково-символическую природу. Не случайно герменевтическая методология выступает как наиболее эффективное средство такого познания. Важным аспектом понимания ценности как социального феномена является генетическая и семантическая связь имени обсуждаемого явления с политэкономическими категориями стоимости и цены. Другим важным семантическим привнесением в контент понятия ценности является его вовлеченность в этический дискурс и интенциональная связь с категориями цели и блага. В этом проявляется двойственный характер предметной концептуализации, итогом которой становится понятие ценности: этика и политэкономия оказываются в роли двух взаимодействующих предметных областей, обмен семантиками которых и рождает упоминавшееся уже требование междисциплинарности и трансдисциплинарности исследований в данной области знания. Конечно же, после своего рождения «ценность» как социально-философский термин обретает свою собственную траекторию, все более отдаляясь от исходных условий его рождения. И здесь крайне важно учесть исторический характер бытия терминов.
Примером того, какие коллизии могут возникнуть при попытке определить смысл понятия ценности, служат многочисленные попытки философов, науковедов и методологов учесть присутствие ценностей в научном знании. «Одним из наиболее заметных явлений последних десятилетий, – пишет философ Э. Агацци, – является распространение по всему миру интенсивных дискуссий относительно этической оценки развития науки и техники – развития, которое уже не рассматривается как внутренне и безусловно хорошее, но которое надо держать под определенным контролем во избежание порождения им нежелательного ущерба и даже катастроф»1. При этом оцениваются не сами знания, будь они научными или только техническими. Оценке подвергаются действия людей, а также результаты этих действий. Но если в основе действий лежали те или иные знания, то косвенной оценке поддаются именно они, безотносительно к их научной или технической экспертизе на предмет их истинности или ложности.
Этот парадокс заставляет Агацци прийти к парадоксальному выводу. «Важно подчеркнуть, – пишет он, – что ни какая-то отдельная наука или технология, ни вся система техно-науки в целом не может служить основой для таких ценностных суждений по той простой причине, что наука и техника говорят нам о том, каковы вещи, но не о том, какими они должны быть. Эти ценностные суждения должным образом вырабатываются и обосновываются в типично философских областях (таких как этика, аксиология, философская антропология, логика, философия права) совместно с другими дисциплинами, принадлежащими к той области, которую мы назвали «гуманитарными науками»2.
Тезис о том, что знания дополняются оценками, имеющими вненаучное происхождение и, тем самым, соединяются с ценностями, отстаивается российскими философами В.С. Степиным и Н.Ф. Кузнецовой. Правда он делает оговорку, что такое соединение характерно не для любой, а только для современной науки, которую он именует постнеклассической. И эта концепция позволяет показать, что не только научные знания зависят от ценностей, но и ценности определяются знаниями, причем не только
Агацци Э. Идея общества основанного на знаниях // Вопросы философии. 2012. № 10. С. 18. Агацци Э. Идея общества основанного на знаниях // Вопросы философии. 2012. № 10. С. 18. научными. «Социальные цели и ценности, меняющие облик науки как социального института и внутринаучные, когнитивные факторы, начинают действовать в одном направлении – они актуализируют междисциплинарные связи. А это, в свою очередь, усиливает роль общенаучной картины мира, обеспечивающей целостное видение сложных развивающихся систем»1. Таким образом, включение ценностей в структуру и содержание научного знания потребовало изменения в понимании природы самих ценностей. Прежние представления о том, что знания – это отражение внешнего мира пришлось дополнить механизмами влияния ценностных установок на практики производства нового знания и интерпретации уже имеющегося. По сути это означает признание того простого факта, что понимание ценностей включает в себя содержательный анализ условий их формирования и их последующую зависимость от тех самых интенциональных структур личности о которых шла речь в исходном определении. Само понятие интенциональности было введено в философию еще в средние века, но лишь в феноменологической философии, а позднее и в теории речевых актов его начинают использовать для обозначения способности сознания быть направленным на то, что выступает предметом данного сознания. В этом явлении проявляется отношение сознания к своему предмету, на чем и основывается сама возможность оценивания, то есть превращения чего-либо в ценность.
Коллективизм в опыте философской рефлексии и социального проектирования
В своей книге Бауман воспроизводит классическую триаду скептиков: от физики к этике через логику. Так вот, этика или практическая философия, влияющая на направленность и определяющая содержание человеческого действия, оказывается также в зоне высокой турбулентности благодаря социальной индивидуализации. Создана ситуация, когда капитал и информация перемещаются независимо от их создателей и владельцев, что делает невозможным серьезное вмешательство этики в ход событий. Индивиды не объединяются, а если бы объединились, то не смогли бы противодействовать движению среды, в которой они существуют и частью которой они являются. Социальная среда оказалась буквальным подобием природной.
Предельно важные изменения происходят в сфере общественной морали. В работе английского ученого анализируется фантастический успех сериала, открывшего эру реалити-шоу. «Большой брат» и множество его аналогов, в том числе и скандально знаменитый «Дом 2» в России знаменуют собой фундаментальные сдвиги в сфере публичной морали, который можно было бы охарактеризовать как вторую десакрализацию или как упразднение этой самой публичной морали. Прежде чтение книг и просмотр телевидения могли воспитывать, а могли и не воспитывать (информировать, развлекать и т.д.), но всегда читатель и зритель сталкивался с тем, что написано или снято по некоторому сценарию и в соответствии с некоторым замыслом. Ни один театр от античности до середины ХХ века никогда не стал бы привлекать зрителей не расписав заранее свои роли. Реалити-шоу – это максимально неподготовленное зрелище, которое превращает зрителей в свидетелей или даже в соучастников. И не случайно, на первый план выходят «шоу подглядывания» и «шоу выживания». Нет больше разделения на положительных и отрицательных, как нет и различения смешных или грустных, а есть лишь перенос наблюдения за себе подобными из реальной жизни в квази-реальность, созданную режиссерами.
Желание подглядывать, а также рассматривать собственную жизнь и жизнь окружающих в контексте повседневного соперничества и борьбы за ограниченные ресурсы всегда были свойственны человеку. Но они были отделены от сферы публичной морали, где оценка действиям людей давалась на основе общезначимых ценностей, созданием которых в разные эпохи и разных обществах занимались философы и религиозные деятели, писатели и поэты. Подглядывание и обсуждение повседневной жизни других людей оставалось в пространстве сплетен и пересудов, надежно отделенных от области общественной морали, в предметном поле которой на основе обращения к категориям добра и зла, добродетели и греха, справедливости и милосердия рождалась моральная оценка человеческих действий. Реалити-шоу вместе с таблоидами формируют новое пространство оценки, и в этой оценке более не присутствует мораль.
Психологическое объяснение невероятного успеха реалити-шоу, а по оценкам экспертов в европейских и американских странах доля этого вида телепередач в общем объеме телевещания существенно выше, нежели в России, связывает интерес к ним с естественным, хотя и подсознательным желанием подглядывать за себе подобными. Но сами же психологи говорят о том, что массовое увлечение такого рода зрелищами пагубно для существования и нормального функционирования всей системы ценностей, потому что обращение к значениям и смыслам из сферы общественной морали становится необязательным и постепенно вытесняется из повседневной жизни. Моральные нормы вроде бы и известны, но вот где и когда надо их применять, да и надо ли вообще? А если речь идет о молодых людях, то привычка обращаться к сфере моральной оценки и знания о ней могут так и не сформироваться.
Социальная индивидуализация в корне меняет системы индивидуального и коллективного целеполагания. Телеологический характер ценности будущего проявляется и на уровне отношения человека к собственной идентичности. В связи с этим В.И. Пржиленский задается вопросом о роли самоидентификации в процессе превращения общества в индивидуализированное и сам же находит ответ на него. «Что изменилось в самопонимании и самоощущении носителей идентичности? Думается, что, прежде всего, изменилось от; ношение к ней самой, к порядку конституирующего идентичность дискурса. Каузальное отношение к идентичности уступило место телеологическому. Из хранителя традиции человек постепенно превратился в продолжателя и преобразователя. Идентичность стала наполняться содержанием, максимально успешным, с точки зрения будущего»1.
Другими словами, индивид превращается в хозяина своего прошлого и будущего, он сам выбирает себе референтную группу как внутри общества, так и вне его. Прежде человек должен был, как правило, принимать как данность весь набор предписанных статусов и предопределенных выборов (род, племя, национальность, род занятий, конфессия, профессия, будущий муж или будущая жена, место проживания), число же воинов, купцов и путешественников всегда было весьма ограниченным. Теперь же его все время ставят перед выбором и он должен нести всю жизнь бремя ответственности за принятые решения. И всю жизнь сомневаться – тот ли он выбрал род занятий, того ли спутника жизни, ту ли стратегию карьеры, ту ли страну для проживания, тот ли образ жизни он вел и продолжает вести. Даже пол и возраст стали казаться многим переменными величинами в эпоху, когда можно при помощи разнообразных средств и образа жизни «отодвинуть» старость, сохранив свое здоровье и предотвратив естественные изменения во внешнем виде. А смена пола вообще стала восприниматься как признак «продвинутости» и свободомыслия, как уникальный познавательный опыт. Эти перемены привели к новой переоценке ценностей, произошедшей за последние два или три десятилетия и философское осмысление которых только начинается.
Рациональные и эмоциональные основания коллективистской аксиологии в обществах позднего модерна
Вот почему персонологический поворот позволяет ставить вопрос о возможностях, связывая это понятие с категориями свободы и ответственности. «При всей социально-культурной природе личности, самый глубокий момент в самосознании и идентичности – я, еще не идентифицированние, не явленное («человек без свойств»), я, которого еще нет, но которое возможно. «Я могу быть», и это «могу» сохраняется под оболочкой любого «я есть». Личность – возможность самой себя, которая не исчерпывается любой самореализацией»1. Если же общество родо-племенное или даже просто патерналистское, то можно оказаться виноватым в происхождении – именно здесь берет начало ксенофобия. Нелюбовь к представителям той или иной национальности связана с возложением вины одного на всех или вины потомков за грехи отцов. Вспомним хотя бы библейское «Кровь его на нас и детях наших» (Мтф.27:25)
Сегодня все еще не завершен спор о природе человека, природе общества и их взаимосвязи. Из этого спора можно вывести некоторые параллели со спором об индивидуализме и коллективизме. здесь чрезвычайно важное значение имеет само понятие природы применительно к таким вещам как человек, общество, мораль и другие им подобные. В этом случае понятие природы превращается в категорию метафизики. В самом начале эпохи Нового времени в философии вспыхнули споры о том, какова человеческая природа, что инициировало постановку многочисленных мысленных экспериментов об исходном состоянии общества.
Несмотря на равность условий проведения таких экспериментов, их результаты оказались различны. В одном случае оказавшись в исходном состоянии человек развернул войну против себе подобных, а проводивший сей эксперимент английский философ Т. Гоббс поспешил сделать вывод о том, что только общество препятствует проявлению человеческой природы, которая фактически оказывается природой хищника. И общество выступает как носитель коллективистского начала, в то время, когда индивид способен проявлять лишь индивидуализм. «Гоббс не оставляет никаких шансов исторической трактовке общественного договора как перехода от дообщественного состояния к общественному, от войны своекорыстных независимых индивидов к подчинению суверену. Между тем рассуждение Гоббса о том, что представляет собой основание государства, предполагает, что это переход от естественного состояния войны к миру»1.
Представленная позиция была подвергнута критике современниками, наиболее известным среди которых считают Д. Локка2. Как известно, основоположник английского сенсуализма полагал, что от природы человек добр и толерантен, а эгоистом и агрессором его делает государство и общество, где попирается человеческая свобода. Локк убежден, что естественным можно назвать такое состояние общества при котором все люди свободны, равны и независимы по отношению друг к другу. Сегодня мы не найдем ничего подобного ни на уровне исторической реконструкции, ни на уровне антрополого-биологических изысканий, ибо все известные социальные практики строятся исходя из установленных отношений власти-подчинения, либо из борьбы, в ходе которой последние устанавливаются, проясняются или уточняются.
Следует отметить, что модель Локка, как и модель Гоббса, как и множество промежуточных моделей, где ищется компромисс между этими двумя идеальными типами, не может стать чем-то большим чем моделью, не может выйти за рамки модели. При этом все указанные модели оказали существенное воздействие на умы людей, сформировали их желания и замыслы, привели к изменению самой социальной реальности. Естественного состояния нет и не может быть, а вот мысль о естественном состоянии в полном соответствии с теоремой У. Томаса и Ф. Знанецкого, оказалась овеществленной. Она воплотилась в структурах и институтах, ценностях и социальных практиках, приведших, в конечном итоге, к рождению индивидуализированного общества.
В то же время индивидуализация, как уже отмечалось, не может означать изживания коллективизма – только «сильное» общество способно дать гарантии индивидам от произвола со стороны других его членов. Вопрос о сильном обществе встал тогда же, когда стало ясно, что ограничивая государство, индивиды оказываются слабо защищенными и нуждаются в дополнительной защите. Мыль о социальной силе развивал американский философ Д. Дьюи в рамках философии прагматизма и инструментализма. «Философия Дьюи, – писал Б. Рассел, – это философия силы, хотя и не индивидуальной силы, как у Ницше; сила общества ощущается как ценная. Именно этот элемент социальной силы, я полагаю, делает философию инструментализма привлекательной для тех, на кого наша новая власть над силами природы производит большее впечатление, чем те ограничения, которым эта власть все еще подвержена»1.
Возникает вопрос: зачем тогда нужна индивидуализация, если общество усиливается? И какая это индивидуализация в усиливающемся обществе, если по мере его усиления должно усиливаться коллективистское начало? Можно выдвинуть гипотезу в том, что речь идет о разных формах коллективизма, первый из которых может быть определен как архаичный, тогда как второй – модерный. Между ними можно найти еще и третью форму коллективизма, прочно ассоциирующуюся с коллективизацией, проводимой большевиками. Все три формы также выступают как идеальные типы, но у же в веберовском смысле, то есть как некие аналитические конструкции, а не как общественные идеалы, хотя и к последним они имеют самое непосредственное отношение.
Итак, рассмотрим значение и смысл коллективизма, представленного революцией большевиков в его сравнении с архаичным коллективизмом, прописанным философами славянофилами и представленный в истории аграрного общества. Если архаичный коллективизм складывался стихийно, и был продолжением родоплеменного строя, то большевистский коллективизм вырос из сопротивления процессам индивидуализации и менее всего апеллирует к родовому или племенному сознанию. Проводимая большевиками коллективизация, как и вся политика в целом явилась реализацией грандиозного плана, переделывающего не только ценности, но и социальные, политико-правовые и хозяйственно-экономические институты, целые социальные системы.
Современный коллективизм и социальные технологии
Особое место в поисках нового коллективизма занимает появление такой дисциплины как конфликтология, что связано с перестройкой в системе управления. Если прежде понимание хорошей команды было связано с отсутствием в ней конфликтов, что приводило к стремлению устранять их как можно быстрее, а в их отсутствии заботиться о недопущении последних. Теперь осознана необходимость конфликтов, задача которых состоит не в поощрении борьбы за ограниченные ресурсы, а за достижение целей наилучшим образом. Рождение конфликтологии как особой области знания было связано с необходимостью построения нового коллективизма – коллективизма автономных индивидов. Взаимосвязь этой формы коллективизма с социальными технологиями и управлением очевидна – без внешнего участия управление конфликтом возможно, но для этого нужна высокая культура самоуправления. И если предыдущие формы коллективизма опирались на традиции или на насилие, то в данном случае мы имеем дело с сознательным принятием на себя обязательств, ограничения собственной свободы, признание в качестве арбитра третьей стороны. Философское осмысление и теоретический анализ конфликтов впервые были предприняты еще античными философами, но только в новоевропейской парадигме конфликт оказался в центре научного исследования. Да и философские подходы к определению природы конфликта и его роли в обществе стали иными – они оказались помещены в пространство мысленных экспериментов, связанных с идеей общественного договора.
Общественный договор – идея, связывающая ценности индивидуализма и коллективизма в единую аксиологическую систему, сложность которой напрямую связана с ее эффективностью. Индивиды обретают автономию, сохраняя при этом коллектив.
Дальнейшее развитие конфликтологической мысли связано с учением К. Маркса о противоречии (по сути конфликте) как об универсальной черте бытия, в том числе и бытия общества. К. Маркс выступает как социальный технолог, провозглашая саму идею социальной технологии в своей знаменитой фразе о том, что задача философов не только в том, чтобы объяснить мир, но и в том, чтобы изменить его. В его учении многие критики коллективизма усматривают истоки той его формы, которая связана с административно-командным типом управления и эксплуатации архетипа сельской общины в построении казарменного социализма. Но Маркс же вдохновил и совсем иную традицию, приведшую к современной конфликтологии, связанной с именами Л. Козера и Р. Дариендорфа. Но еще прежде к теме конфликта обратился основоположник формальной социологии Г. Зиммель.
Как отмечает Л. Козер, апеллируя к трудам Г. Зиммеля, конфликт является средством формирования группы, тогда как ранее выделялись исключительно разрушительные функции конфликта. «С факторами, объединяющими группу, органически связаны всякого рода разногласия, расхождения и внешние противостояния ... Позитивная и объединяющая роль антагонизма ясно видна в структурах, тщательно охраняющих чистоту и четкость социальных делений и градаций... Враждебность не только предохраняет границы внутри групп от постепенного исчезновения... зачастую именно она обеспечивает классам и индивидам их положение по отношению друг к другу, которым они не обладали бы... если бы основания враждебности не сопровождались чувством и выражением враждебности»1.
Конфликтологическая наука позволяет не только разрешать конфликты, но и создавать их, управлять ими, переводить с их помощью высвобождающуюся энергию из одного направления в другое. Разумеется, на уровне деклараций цели всегда объявляются благими, хотя в современном мире можно увидеть и использование конфликтологического знания в неблаговидных целях. Примером может служить т.н. экспорт революции, ведь конфликт у врага или соперника ослабляет его, что позволяет некоторым субъектам геополитического противостояния или экономической конкуренции использовать свои возможности и ресурсы для вовлечения соперника в конфликт с третьей стороной или провоцирования внутреннего конфликта, неважной, относится ли это к другой стране или конкурирующей фирме. У таких действий нет этического обоснования, но тем не менее подобных примеров грязной политики и не менее грязной экономической конкуренции в современном мире предостаточно.
Но о конструктивных функциях конфликта сегодня знают все – конфликт позволяет коллективу развиваться, становиться сбалансированным и эффективным. Но он же может оказаться вполне разрушительным. «Революции, – пишет Р. Дарендорф, – горько-сладкие мгновения истории. Ненадолго вспыхивает надежда, оборачивающаяся вскоре разочарованием и новыми неурядицами. Это относится и к великим революциям, таким как революция 1789 г. во Франции и 1917 г. — в России, и к более мелким политическим переворотам»1. Однако, если конфликт управляем и его стороны стремятся не к разрушению, а к разрешению мирными средствами, то ситуация меняется радикально. Организованный извне конфликт осуществляется по законам разрушения, тогда как конфликт, рожденный несовершенством социальной организации должен приводить к ее улучшению. А неприятие любого конфликта со стороны управленческой инстанции может способствовать разрушению системы или отказу от ее функциональности.
Почему конфликтология представляет собой один из видов социальных технологий, хорошо понятно – это вид практикоориентированного знания, появившийся и развивающийся для удовлетворения запросов управленческих структур в обществах позднего модерна. Также понятно, почему именно конфликтология оказывается одним из средств формирования нового коллективизма. Благодаря возможности сделать конфликт управляемым или даже самоправляемым, находится баланс между сохранением единства коллектива и, одновременно с этим, сохранения автономии каждого индивида. Эта задача оказалась неразрешимой в рамках традиционалистских обществ, где само отношение власти – подчинения не предусматривает состояние равновесия и не регулируется иным путем, кроме абсолютного подчинения. Вся политическая история Запада показывает, как долго и упорно европейские общества шли к ограничению власти и созданию системы сдержек и противовесов. В менее интенсивном выражении подобные движения можно найти и в истории восточных обществ, ибо ограничение личной власти – универсальный вектор цивилизационного развития. Но при этом создается иллюзия, что вместе с ограничением политической власти и власти на разных уровнях, связанных со сложной структурой социума, велось и ослабление коллективизма. Напротив, коллективизм в современных индивидуализированных обществах становится не менее важным принципом, чем индивидуализм.