Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Теоретические основы исследования 14
1.1 История русско-восточных языковых контактов 14
1.2 Восточные заимствования в системе терминообозначений иноязычных слов 29
1.3 Понятие «новое» на уровне лексической системы русского языка 45
Выводы 58
Глава 2 Новые восточные заимствования в современном русском языке 61
2.2 Тематическая характеристика новых восточных заимствований 62
2.3 Генетическая характеристика новых восточных заимствований 84
2.5 Восточные заимствования в номинативной системе языка-реципиента 102
Выводы 109
Глава 3 Актуализация восточных заимствований в современном русском языке 114
3.1 Понятие актуализации лексических единиц 114
3.2 Актуализация восточной лексики пассивного словарного запаса языка 118
3.3 Семантическая актуализация восточной лексики 124
3.4 Актуализация тематически ограниченной восточной лексики 138
3.5 Словообразовательная актуализация восточной лексики 145
Выводы 157
Заключение 162
Список литературы 167
Словари (с принятыми сокращениями) 187
Список использованных источников (с принятыми сокращениями) 188
Приложение 1 191
Приложение 2 192
- История русско-восточных языковых контактов
- Тематическая характеристика новых восточных заимствований
- Восточные заимствования в номинативной системе языка-реципиента
- Словообразовательная актуализация восточной лексики
История русско-восточных языковых контактов
Общеизвестно, что важнейшим источником изучения истории народа является язык, ведь именно он, и в частности его лексический состав, транслирует все стороны жизни народа.
Более того, язык отражает этноисторические связи этноса, и с его помощью можно получить ответ о культурно-историческом взаимовлиянии народов. При этом связь истории языка с историей народа может изучаться в двух аспектах: 1) «можно идти от истории языка к истории народа, привлекать языковые данные для освещения исторического прошлого народа»; 2) «и можно, наоборот, идти от истории народа к истории языка, используя данные национальной истории для объяснения тех или иных фактов, процессов и изменений в языке» (Абаев, 1952, с. 43).
Репрезентация процессов заимствования происходит, как известно, в рамках межъязыковых связей. Можно утверждать, что данные процессы представляют собой вербальную рефлексию непрерывного взаимодействия этносов, народов и культур. Наиболее подверженным изменениям и хронологическому варьированию является лексический уровень языковой системы как детерминированный множеством экстралингвистических факторов.
«Как невозможна жизнь государств, стран и народов без экономического, политического, культурного и других видов сношений, так и немыслимо общение без вытекающего как следствие этого взаимообогащения словаря ...» (Юналеева, 1982, с. 3). Многочисленные исследования отечественных и зарубежных лингвистов посвящены проблеме заимствования; это работы: В.М. Аристовой (1980), О.Э. Бондарец (2008), М.А. Брейтер (1997), Э.Ф. Володарской (2002), М. Вуйтович (1993), КС. Захватаевой (2013), В.В. Колесова (2001, 2004), В. Г. Костомарова (1999), Л.П. Крысина (1968, 2000, 2002, 2004), Е.В. Мариновой (2001, 2003, 2008), И.И. Огиенко (1915), О.Ю. Руденко (2012), М.В. Поповой (2000); Barnhart (1973), Cannon (1990), Milroy (1978), Rey (1995).
В исследованиях указанных авторов заимствование рассматривается как трансфер единиц одного языка в другой; единицы, подвергшиеся такому трансферу, постепенно адаптируются в системе языка-реципиента.
«Сторонники другой теории заимствования - теории аналогии, не принимая «ключевое слово» переход в традиционной трактовке данного процесса, объясняют заимствование как создание средствами принимающего языка лексических единиц по иноязычным образцам ...» (Маринова, 2012, с. 92), то есть заимствования считаются образованиями внутри языка-реципиента. По словам Е.В. Мариновой, указанные теории заимствования объединяет то, что в обеих концепциях подчеркивается деятельностный характер языка; можно также отметить и то, что в любом случае заимствование ведет к обогащению языка новыми единицами.
Особенно актуально данное утверждение применительно к современному этапу процесса заимствования, когда значительная часть населения России стала воспринимать свою страну частью цивилизационного мира; в связи с этим можно отметить:
«преобладание в идеологии объединительных тенденций над тенденциями, отражавшими противопоставление советского общества и советского образа жизни западным, буржуазным образцам;
переоценку социальных и нравственных ценностей и смещение акцентов с партийных приоритетов на общечеловеческие;
ориентацию на Запад в области политической структуры государства, экономики, в сферах культуры, моды, спорта, музыки, торговли и др.» (Крысин, 2008, с. 168).
Весьма лояльное отношение к иноязычиям - одна из примет «языкового вкуса эпохи» современной России (Валгина, 2001, с. 108). При этом статус иноязычных слов в языке российского общества начала XXI века обусловлен, с одной стороны, объективными потребностями в корне изменившейся жизни (смен экономических, политических и идеологических ориентиров), с другой, - привлекательностью новых стандартов жизненно важных ценностей. В связи со сказанным все новые стороны жизни российского общества находят непосредственное отражение в иноязычных словах, проникающих в русский язык. Интенсификация процесса заимствования способствовала тому, что современные исследователи стали говорить о «феномене иноязычности», подчеркивая его масштабность и разноаспектность (Руденко, 2012, с. 4).
В разные эпохи развития России на ее авансцену выходили разные социокультурные ориентации: Киевская Русь демонстрировала сильное византийское влияние, Московская - влияние восточных языков, начиная с Петровской эпохи, вектор развития России был направлен в сторону Запада. Таким образом, многоконтактность всегда была характерна для языковой ситуации Русского государства. Однако в связи с ориентацией русской идеологии на европейские государства значимость такой составляющей процесса заимствования, как восточное влияние, зачастую преуменьшалось, «адаптированные же в русской языковой системе восточные лексемы воспринимались как этнознаки русской культуры» (Габдулллина, 2011, с. 4). Однако именно заимствования из восточных языков представляют одну из наиболее значимых страниц в развитии словарного состава русского языка. З.К. Тарланов справедливо утверждает «что русско-восточные культурно-исторические контакты, сложившись на заре русской государственности, не прерывались на протяжении всей ее истории и тем самым по своей продолжительности и плотности превосходили соответствующие русско-западные контакты» (Тарланов, 2006, с. 72). Явления восточной культуры и быта в значительной мере отразились в «этногенезе и культуре, архитектуре и орнаменте, в употреблении предметов домашнего обихода и некоторых деталей быта и обычаев..., в фамилиях и прозвищах, в топонимах и гидронимах» русского языка и русской культуры в целом (Кононов, 1982, с. 12).
Как и любые другие иноязычия, восточные заимствования отражают определенные исторические этапы языковых контактов русского народа с разнообразными восточными этносами, при этом вклад каждого конкретного языка в пополнении лексического состава русского языка не одинаков (Орешкина, 1994, с. 8).
Можно подвергнуть сомнению официальный статус понятия «страны Востока», хотя соответствующий данному понятию термин используется достаточно широко, в том числе и в сфере различных СМИ. Указанное специальное обозначение номинирует ряд стран, имеющих схожие этнические традиции, философию, религию, культуру; в географическом аспекте это следующие ареалы: весь азиатский регион: Ближний и Средний Восток, Северо-Восточная, Юго-Восточная и Южная Азия; Кавказ, Дальний Восток (http://www.orientalica.com/category/strany-vostoka-spisok).
В связи со сказанным соотносительное с понятием «страны Востока» понятие «восточные языки» также в известной степени условное. «Под восточным языком, как правило, понимается язык народа, не относящегося к народам западноевропейской культуры» (Габдулллина, 2011, с. 5).
Многие ученые, в том числе и Халлави, понимают под восточными языками языки мусульманского Востока (Асфандияров 1991, Халлави 1986, Аракин 1974, Бахмутова 1940, Гаврилова 1981, Орешкина 1994, Асланов 1990, Аюпова 1975, Баскаков 2006, Галиуллин 1982, 2007, Чаллюб 2010 и Др).
На наш взгляд, к странам Востока можно отнести, помимо государств Ближнего и Среднего Востока, Северо-Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии, еще и народности России и бывших советских республик с восточным менталитетом.
В процессе усиления научного интереса к проблеме восточного влияния на русский язык происходит детализация определения рассматриваемого термина. Наглядное изменение объема и содержания данного наименования можно наблюдать в диахроническом аспекте.
В 1891 году А.И. Соболевский писал, что «восточное влияние практически отождествляется с тюркским. Тюрки доставили нам не только свои слова, но еще арабские, персидские, монгольские, даже индийские, китайские» (Соболевский, 1891).
В более поздних работах трактовка рассматриваемого термина практически не меняется. Так, в работе И.У. Асфандиярова «Восточная лексика в русском языке» находим: «До самого последнего времени заимствования русским языком тюркских (тюркизмы) и заимствования через тюркские языки из восточных в специальной литературе даются недифференцировано, как тюркизмы» (Асфандияров, 1991, с. 38).
Ср. также:
«Синонимичные данному понятию терминологические словосочетания «восточные заимствования», «восточная лексика», «восточные слова», обозначают в первую очередь тюркскую лексику, а также арабские, персидские, монгольские слова, обогатившие словарный состав тюркских языков и, как правило, попавших в русский язык через посредство соседних тюркских народов» (Габдулллина, 2011, с. 5)
Тематическая характеристика новых восточных заимствований
«В связи с актуальностью изучения проблем соотношения языка-культуры-мышления следует говорить о переходе современной лингвистики на новую парадигму научного знания - культурно-когнитивную. Отсюда и особая значимость исследований, посвященных проблемам описания языковой и когнитивной картин мира» (Лыткина, 2014, с. 402).
Изучение языковой картины мира целесообразно еще и потому, что данное понятие транслирует актуальные для определенного народа ценности в конкретный период развития его истории.
Впервые термин «картина мира» был использован в рамках физического знания в конце XIX века и стал употребляться для обозначения образа исследуемой реальности; А. Эйнштейн писал: «Человек стремится каким-то адекватным образом создать себе простую и ясную картину мира для того, чтобы оторваться от мира ощущений, чтобы в известной степени попытаться заменить этот мир созданной таким образом картиной. Этим занимаются художник, поэт, философ, естествоиспытатель и каждый по-своему. На эту картину и ее оформление человек переносит центр тяжести своей духовной жизни ...» (Постовалова, 1998, с. 13).
Наряду с термином «картина мира» употребляются термины «модель мира», «концептуальная картина мира», «образ мира» что зависит от аспекта научного изучения данного понятия.
От когнитивной, или концептуальной картины мира следует отличать языковую картину, «являющуюся основой языкового воплощения, словесной концептуализаци6 знаний человека о мире» (Ладо, 1989, с. 46). Она представляет собой «разновидность концептуальной картины мира, имеет этническую (национальную) специфику и находит выражение в лексическом составе языка» (Жеребило, 2011, с. 57).
Существует множество мнений о том, что включает в себя понятие языковая картина мира, однако, вне всякого сомнения, у разных народов отображение мира свое. У человека в сознании в процессе деятельности формируется субъективное отражение окружающего мира.
«Значения слов, в которых классифицируется наш опыт, культурно детерминированы, так что они существенно варьируются от культуры к культуре» (Кубрякова, 2003, с. 34-35). Меняются и значения, и лексический состав. Особенность этого варьировании обусловлена тремя основными факторами или причинами языковых различий: природа, культура и сознание.
Под природой мы понимаем внешние условия жизни людей, по-разному отраженные в языках. Человек дает названия растениям, животным, местностям, природным явлениям, известным ему.
Культура - «то, что человек не получил от мира природы, а создал сам» (Ладо, 1989, с. 51). В разных концептуальных и языковых представлениях о мире нашли воплощение результаты духовной и материальной деятельности, социально-исторические, моральные, эстетические и другие ценности и нормы, отличающие разные поколения и социальные общности; языковые различия могут обуславливаться обычаями, национальными обрядами, ритуалами; все сказанное обеспечивает специфику «картирования» мира в отдельно взятом языке.
Необходимо понимать, что картина мира не является отображением мира, данное понятие представляет собой интерпретацию окружающей действительности, способом миропонимания человека. «Язык - отнюдь не простое зеркало мира, а потому фиксирует не только воспринятое, но и осмысленное, осознанное, интерпретированное человеком» (Драчева, 1997, с. 95). Получается, что «мир для человека - это не только то, что он воспринял посредством своих органов чувств. Напротив, более или менее значительную часть этого мира составляют субъективные результаты осуществлённой человеком интерпретации воспринятого. В связи с этим говорить о том, что язык есть «зеркало мира», правомерно, однако это зеркало не идеально: оно представляет мир не непосредственно, а в субъективном познавательном преломлении сообщества людей» (Кубрякова, 2003, с. 95). Поскольку «всякое заимствование и влияние осуществляется людьми, заимствования и влияния характеризуют одну из важных сторон деятельности человека в языке» (Серебреников, 1988, с. 68).
Современная языковая картина мира позволяет увидеть, какую роль в жизни российского этноса играют восточные заимствования, какое влияние они оказывают на концептуализацию «современной российской действительности.
Для этой цели служит тематическая классификация лексических единиц, так как именно данный аспект исследования демонстрирует, какие лексические лакуны языка заполняются заимствованиями. Тематические группы понимаются как лексические микросистемы, которые представляют собой предметно-понятийные объединения слов, между которыми отношения, близкие по характеру связям между денотатами.
Указанное лексическое расслоение обусловлено внешними (экстралингвистическими) причинами, а именно существующим разнообразием окружающей действительности. Какие же словарные лакуны заполняют в современном русском литературном языке новые восточные заимствования7?
1. Сфера политических и исторических реалий (79 примера из 500, или 15,8%):
Алия возвращение, переселение евреев в Израиль, репатриация : «Алия из стран Восточной Европы и Советского Союза привела в страну более миллиона евреев, которые кардинально отличались от уже укоренившегося населения Израиля» (Дмитрий Верхотуров. Русские в Израиле: мнение россиянина (2003) // Интернет-альманах «Лебедь», 2003.07.21 -НКРЯ);
гэнсуйкё японская антивоенная организация : «сс3а мир без ядерного оружия!" - под таким лозунгом в японской столице состоялся митинг представителей прогрессивных организаций и общественности страны. Он был приурочен также к 25-й годовщине создания Всеяпонского совета на запрещениеатомного и водородного оружия (Гэнсуйкё). В единодушно принятом на митинге воззвании Гэнсуйкё содержится призыв усилить борьбу за мир, против гонки вооружегий и возрождения милитаризма в Японии» (Изв. 29.10);
ДАИШ международная исламистская террористическая организация, действующая фактически с 2013 года как непризнанное квазигосударство с шариатской формой правления и штаб-квартирой в сирийском городе Ракка: «В Дании 22-летнего Аниса Ларабу приговорили к пяти годам тюрьмы за поддержку ДАИШ (арабское название запрещенной в РФ группировки "ИГИЛ")» (Российская газета 14.12.17);
Джабхат ан-нусра террористическая группировка, которая воюет против правительственных войск в Сирии : Он уточнил, что главным образом речь идет о базирующихся в граничащих с Турцией северных районах провинций Алеппо и Идлиб группировках, которые в той или иной степени находились под влиянием или контролем запрещенной в РФ террористической организации "Джабхат ан-Нусра" (Российская газета 27.05.2016);
интифада народное восстание; термин, употребляемый относительно вооруженной борьбы палестинцев против Израиля : «"Мы объявили о начале третьей интифады, чтобы протесты продолжались и чтобы надавить на США, чтобы они отменили свое решение. В секторе Газа акции протеста растут в рамках начала интифады. Это третья интифада", -заявил пресс-секретарь ХАМАС Абдулатив Алкану» (Российская газета 12.12.17);
моджахеды члены исламистских террористических группировок : «Ингушетия, которая при Аушеве не вступила в войну на стороне Чечни, в эпоху «вертикали» превратилась в республику, в которой моджахедов одни поддерживают, а другие боятся гораздо больше, чем федеральных властей» (Газета.ру 21.05.10);
хибакуси лицо, испытавшее последствия взрывов атомной бомбы (В Хиросиме или Нагасаки) : {{Бесплатное лечение для "хибакуся" японские власти ввели лишь в 1957 году. Каждому из пострадавших выдали книжку с указанием, на каком расстоянии от эпицентра он находился в момент взрыва. Именно этой цифрой, а не годом рождения привыкли измерять свой век коренные хиросимцы. Впрочем, к 60-летию трагедии практически никого из "хибакуся " не осталось в живых» (Российская газета 05.08.2005).
Восточные заимствования в номинативной системе языка-реципиента
Как известно, слово, будучи единицей лексической системы языка, выполняет номинативную функцию. Безусловно, функция номинации тех или иных понятий является основной и для исконных лексем, и для слов иноязычного характера, которые бывают востребованы языком-реципиентом прежде всего как номинативные средства.
В связи с этим представляется целесообразным описать новые восточные заимствования в системе принимающего языка с точки зрения процесса номинации, то есть положить в основу типологии восточных заимствований такой признак последних, как «наличие/отсутствие эквивалента в системе заимствующего языка» (Маринова, 2008, с. 42). Опираясь на теоретические положения, разработанные Е.В. Мариновой, в работе называются следующие группы восточных слов:
— безэквивалентная иноязычная лексика с экзотическим значением;
— безэквивалентная иноязычная лексика с неэкзотическим значением;
— эквивалентная иноязычная лексика (Маринова, 2008, с. 43-52).
Исследуемый материал репрезентирует в основном безэквивалентную восточную лексику, при этом ее первая группа представлена наиболее широко (253 примера из 500, то есть 50,6 %). Слова данного типа локально маркированы; они попадают в язык, как правило, для обозначения реалий чужой действительности, для описания истории и культуры разных народов, что находит отражение в лексикографических справочниках, где данные лексические единицы толкуются через включение в их значение локальной семы. См., например: бенто помещенный в специальную коробочку с отделениями набор кушаний, которую японцы берут на работу, в дорогу, и т.п. ;
ДЛИШ (ранее использовалась русская аббревиатура ИГИЛ или ИГ) международная исламистская террористическая организация, действующая фактически с 2013 года как непризнанное квазигосударство с шариатской формой правления и штаб-квартирой в сирийском городе Ракка;
кендо японское искусство фехтования на мечах ;
моджахед боец вооруженной оппозиции в войне в Афганистане (1975- 1989) ;
Заимствующий язык отбирает лишь те значения и те свойства, которые актуальны в данный момент для языкового коллектива.
Экзотизмы, будучи периферийными лексическими единицами, остаются в языке-реципиенте неосвоенными компонентами, при этом не только лексически ввиду отсутствия денотата, но и по другим параметрам.
С фонетической точки зрения можно отметить следующие особенности:
иноязычные фонемы и звуковые сочетания (тх, цз, цзы, цзи): бао-цзы приготовленная на пару булочка со сладкой или соленой начинкой , дацзыбао, тайцзицюань национальная китайская гимнастика (часть гимнастики ушу), в основе которой плавные движения ; тхеквандо корейское традиционное искусство борьбы без оружия, а также вид спорта и боевой самозащиты ;
отсутствие редукции безударных гласных: бушид(о) « этический кодекс самурая ;
зияние: ш(ау)рма, т(ау)к;
сингармонизм: хиджаб, халялъ.
Иноязычное происхождение большинства восточноазиатских слов легко обнаруживается. Это явление обусловлено множеством причин.
Одна из них заключается в следующем. Восточные языки не имеют почти ничего общего с индоевропейскими языками в образовании слов и словоформ, поскольку не принадлежат к языкам индоевропейской семьи. Культуры восточных народов и западных отличаются настолько, что множество реалий не имеют точек соприкосновения, в связи с этим подобрать эквивалент в языке-реципиенте достаточно трудно, это и мотивирует прямые фонетические заимствования.
«Имея особую функциональную характеристику, экзотизмы могут специально остаться в неосвоенной форме ради своей функции» (Хван, 1999, с. 23).
Возможно, это обстоятельство обусловливает тот факт, что восточные слова рассматриваемого характера, входя в литературный язык, находятся на периферии его лексической системы.
Если заимствуемое слово относится к существительному, важным грамматическим процессом становится определение рода. При этом необходимо учесть, что род существительного в языке-источнике может не совпадать с русским вариантом. То есть имеет место родовое переоформление.
«Если иноязычное слово в транскрибированной форме не заканчивается на -о, -е, -у, -и, два гласных и не обозначает лиц, то его род сразу определяется по образцу русских слов, то есть по формальному признаку. В распределении экзотизмов, оканчивающихся на упомянутые буквы, ведущим оказывается ассоциативно-грамматический принцип -выбор рода экзотизма по ассоциации с родом слова, имеющего сходную -обычно более широкую - семантику» (Кальнова, 1996, с. 13). К примеру, экзотизмы типа кумыс (ассоциируется с напиток) относят к существительным мужского рода; к существительным женского рода - типа гейша, (ассоциируется с «танцовщица»); к существительным среднего рода -экзотизм караоке (ассоциируется с кафе) (Там же); (примеры автора- М.Н.).
В «столкновении семантических систем языка-источника и заимствующего русского языка важной считается проблема деэтимологизации слов, имеющих ту же морфему в иностранном языке. Она возникает из-за того, что русский язык, заимствуя такие иноязычные слова, не признает их внутренней формы» (Новиков, 1963, с. 7). К. Хван считает, что «учет русским языком внутренней формы иноязычных слов и не нужен, потому что процесс заимствования - это не только освоение русским языком иноязычных слов, но и «усвоение» иноязычными словами системы русского языка» (Хван, 1999, с. 27).
Безэквивалентные восточные слова с неэкзотическим значением называют предмет, явление, распространенные в России, но заимствованные из культуры Востока (159 примеров из 500, то есть 31,8 %). Такие слова представляют собой единственные наименования понятий и в силу этого могут стать регулярными единицами системы. Безусловно, закрепление заимствований в русской лексической системе обусловлено экстралингвистически, то есть оно зависит от принятия обществом обозначаемого денотата. В случае закрепления последнего происходит утрата локальной семы в структуре значения чужого слова, и оно меняет характер своей семантики; происходит, по словам Е.В. Мариновой, процесс деэкзотизации.
Подобный путь прошли, например, слова щербет, пахлава, халат, которые А.А. Реформатский относил в свое время к экзотизмам (Реформатский, 2000, с. 142,144).
Бывшими экзотизмами являются названия единоборств, которые стали интернациональными средствами номинации:
Сравните:
Карате японская система самозащиты (НСЗ - 84) / карате боевое искусство, система защиты и нападения без оружия, в котором применяются удары и блоки руками и ногами (НСИС);
aйкидо один из видов восточных единоборств (НСЗ) / айкидо японская разновидность восточных единоборств; основное назначение -физическая подготовка к самозащите (СИС);
ушу традиционная китайская гимнастика, имеющая лечебно-оздоровительные, военно-спортивные и художественные разновидности (НСЗ- 80) /ушу вид боевых искусств (СИС).
Особенно активно рассматриваемый процесс характеризует сферу культуры:
оригами старинное японское искусство конструирования из бумаги разного рода изображений декоративного характера (путем ее перегибания, разрезания и комбинирования) (СИС) / оригами искусство и техника изготовления поделок из бумаги (НСИС);
фен-шуй древнее китайское учение о воздействии природы на здоровье, семейную жизнь и трудовую деятельность человека, поиск гармонии с окружающей средой через познание энергетической природы мира (ТСРЯ) / фен-шуй искусство жить в гармонии с окружающим миром и самим собой, в основе которого - определенные принцины организации окружающего человека пространства (НСЗ).
См. также: анимэ, бунгало, гуру, камикадзе, караоке, карма, самсунг, суши, тойота и др.
Словообразовательная актуализация восточной лексики
Актуальность словообразования как механизма словарного пополнения неоднократно отмечалось в работах исследователей русского языка. «В настоящее время словопроизводство как единство двух планов -формального и семантического - также проявляет себя как наиболее активная сторона грамматической системы» (Рацибурская, 2007, с. 374). Это обусловлено тем, что словообразование является самым подвижным уровнем языка практически с неограниченными возможностями.
Механизм словообразовательной системы активно приводится в действие и потоком лексических заимствований, необходимостью их освоения (Маринова, 2008, с. 419). В последнее время среди последних заметную роль стали играть заимствования из восточных языков. Следует, конечно, отметить, что не все группы восточных слов проявляют деривационные способности в одинаковой степени, что зависит, как утверждает Е.В. Маринова, от структурных признаков слова (например, исход основы на гласную), его «семантических особенностей, которые зависят от того, насколько актуальна в современном дискурсе данная номинация и какое место она занимает в лексической системе языка» (Маринова, 2008, с. 420, 423).
Если слово обозначает реалии зарубежных стран, то оно будет находиться в словообразовательной изоляции довольно долго, до тех пор, пока обозначаемое слово не изменит свой статус в силу актуализации обозначаемого им денотата.
Наиболее многочисленной является группа восточных слов, являющихся названиями лиц (92 примера из 200, то есть 46%). Видимо, данное утверждение закономерно, так как «самая неогенная часть речи в современном русском языке - это имя существительное» (Сенько, 2007, с. 300).
Основная группа дериватов представлена существительными с суффиксом -ист, которые мотивируются нарицательными существительными и называют лицо по принадлежности к общественно-политическому, идеологическому, научному направлению, по сфере занятий, склонности, названным мотивирующим словом: 13
Аумсинрикё аумист,
Будда буддист,
гашиш гашишист,
джихад джихадист,
Иегова иеговист,
ислам исламист антиисламист,
Иуда иудаист,
карате каратист,
суши сушист,
ушу ушуист: «Известный калининградский ушуист примет участие в съемках боевика. Калининградцам Ахмет Бугем известен прежде всего как главный тренер областной федерации у-шу. Хотя нужно сказать, что его таланты этим отнюдь не исчерпываются. Подтверждением чему стало недавнее приглашение калининградского мастеж. восточных единоборств на одну из ролей в художественном фильме, съемки которого должны начаться весной этого года» (АиФ в Калининграде, 21.01.04), фен-шуй феншуист и другие.
Реже используются суффиксы:
-щик (лыцик):
дуканщик,
кайфовальщик,
Значение словообразовательного типа приводится по «Русской грамматике» (М., 1980) кальянщик: «А вот пользуется ли спросом такая профессия, как калъянщик - специалист, который готовит кальяны для гостей заведения? Возможно, вы уже постигли все тонкости этого ремесла и считаете себя непревзойденным мастером приготовления вкусных кальянов» (http://cook-room.net/poleznie-soveti/kalyanshik-eto-modno/). -ец (-овец): аумовец,
афганец: «Жду, когда заговорит первым - для чего-то же он пришел? Афганец спокойно протягивает руку. На его ладони чистым стальным блеском сверкают часы» (С. Погодаев. Письмо другу об афганской войне (2004) -НКРЯ).
Достаточно частотны имена существительные с суффиксом -изм, называющие общественно-политические и научные направления, системы, качества, склонности, связанные с тем, что названо мотивирующим словом:
буддизм,
гашишизм,
джихадизм,
иеговизм,
исламизм,
иудаизм,
майданизм (окказ.),
мюридизм,
феншуизм,
шаманизм,
шахидизм: «И здесь террористам противостоят духовные лидеры, доказывающие соотечественникам, что шахидизм и терроризм являются преступлениями против Всевышнего, что террористы, по сути, предают свои семьи, свою веру, свой народ» (Коптева Елена. Духовное противодействие терроризму// Труд-7, 2003.10.03 - НКРЯ):
-изациу):
алкоголизация,
афганизация,
исламизация,
мусульманизация,
халялизация: «Поэтому халялизация рынка и началась именно с мясных продуктов, как наиболее важных» (http://www.info-islam.ra/publ/stati/khaljal/pochemu_khaljal/7-1-0-9724);
иудаистика,
кабалистика: И связи эти - не книжный начет, не кабалистика, не мистицизм, имя им - жизнь человечества (Андрей Вознесенский. На виртуальном ветру (1998) НКРЯ).
Как отмечают исследователи, современное словообразование характеризуется тем, что производные слова часто рождаются целыми гнездами, то есть словообразовательные процессы протекают в отличие от более ранних этапов развития русского языка «не постепенно и ступенчато..., а стремительно, одномоментно» (Скляревская,1998, с. 8).
В этом отношении восточные заимствования, конечно, отличаются от заимствований из английского языка, однако некоторые из них также демонстрируют указанную особенность современной словообразовательной системы русского языка.
Примером может служить слово майдан, активизация которого сопровождалась появлением целого ряда производных от него словесных единиц: антимайдан общественная организация, цель которой - не допустить возможности «цветных революций» : «Такой организации в России еще не было: байкеры, казаки, политики, писатели сумели договориться и объединились, чтобы противостоять "пятой колонне". Среди узнаваемых лиц "Антимайдана" (они же создатели и сопредседатели движения) - член Совета Федерации Дмитрий Саблин, писатель и основатель партии "Великое Отечество" Николай Стариков, чемпионка мира по боям без правил Юлия Березикова и президент мотоклуба "Ночные волки " Александр Залдостанов». (Российская газета 22.01.2015).
ееромайдан массовая акция протеста, в ответ на приостановку украинским правительством подготовки к подписанию соглашения об ассоциации между Украиной и Евросоюзом : «"Ееромайдан" начинался как очередная национально-демократическая революция, но оценить ее итоги сложно. Государственности нанесен мощный удар, однако новых сил и лиц, которые олицетворяли бы обновление политической системы, не появилось» (Российская газета 11.06.14).
майданить ничем не заниматься, создавая видимость действий : В Гонконге пресекли очередную попытку "помайданитъ ". Полиция задержала 37 демонстрантов, вышедших на акцию протеста» (SMIonline).
майданутый придерживающийся взглядов сторонников оранжевой революции в Украине и в других странах : «Я тоже майданутый, помаранчевый, но меня никто никогда не финансировал и я не хотел бы чтобы финансировали ибо я убежденный майданутый. Страна крутых и майданутых. Майданутые жгли автомобили, грабили магазины, пытались выйти в телевизионный эфир. Верное малороссийское казачество изгоняет оранжевых майданутых. Майданутые снова нужны: выборы в Украине 2012» (http://teenslang.su/id/15760).