Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические основы изучения категории «нравственность» в идиостиле сергея минаева 11
1.1 Проблема изучения художественного концепта в рамках существующей научной парадигмы. 11
1.2 Методика исследования художественного концепта «нравственность» .25
1.3 К вопросу о лингвистических и литературоведческих исследованиях идиостиля Сергея Минаева .37
1.4. Внетекстовый ассоциативный потенциал категории «нравственность» в современном русском языке 50
1.4.1. Ключевое слово «мораль» 51
1.4.2. Ключевое слово «нравственность» .56
1.4.3. Анализ данных ассоциативного эксперимента
1.4.3.1. Слово-стимул «мораль» 63
1.4.3.2. Слово-стимул «нравственность» 67
1.4.3.3. Ассоциативное поле категории «нравственность» с ключевыми словами «мораль» и «нравственность» в современном русском языке .72
Выводы по главе 1 76
Глава 2. Ассоциативно-семантическое поле категории «нравственность» в идиостиле сергея минаева 80
2.1. Парадигматические отношения лексем со значением «нравственность» .80
2.1.1. Лексико-семантическая группа «душевные качества» 82
2.1.2. Лексико-семантическая группа «правила поведения» 97
2.2. Синтагматические отношения лексем, вербализующих категорию «нравственность» .108
2.3. Авторские ассоциации с ключевыми словами-репрезентантами категории «нравственность» .120
2.4. Репрезентация оценочного компонента в лексике морально-нравственного содержания 127 Выводы по главе 2 136
Заключение 140
Приложения 148
Библиография
- К вопросу о лингвистических и литературоведческих исследованиях идиостиля Сергея Минаева
- Анализ данных ассоциативного эксперимента
- Лексико-семантическая группа «правила поведения»
- Авторские ассоциации с ключевыми словами-репрезентантами категории «нравственность»
Введение к работе
Актуальность выбранной темы обусловлена востребованностью
обществом таких работ, которые акцентируют внимание на умении правильно
интерпретировать коммуникативные установки современного писателя и
констатируют его способность критиковать негативные поведенческие
проявления людей в сюжетном развитии художественного текста.
Исследования такого рода могут стать важным этапом в достижении нравственно ориентированных человеческих отношений и осознания значимости духовных идеалов в процессе формирования личности при взаимодействии языка, культуры и человека как непосредственного коммуниканта.
1 Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – Волгоград: Перемена, 2002.
2 Храпченко М.Б. Историческая поэтика: принципы исследования // М.Б. Храпченко. Познание литературы и
искусства. Теория. Пути современного развития. М.: Наука, 1987. С. 328.
Объектом исследования в настоящей работе выступает ассоциативно-семантическое поле «нравственность» в идиостиле Сергея Минаева.
Предметом исследования является совокупность семантических и ассоциативных связей слов, вербально репрезентирующих сферу нравственно-моральных идеалов / антиидеалов современной языковой личности в романах автора.
Цель работы – рассмотреть особенности интерпретации категории
«нравственность» в романах писателя-публициста новейшего времени на
примере лексем-репрезентантов, всесторонний анализ которых позволит
продемонстрировать окказиональные ассоциативные связи и семантические отношения, лежащие в основе мировидения носителя современного русского языка.
В соответствии с поставленной целью в исследовании выдвигаются и решаются следующие задачи:
-
Сконструировать ассоциативно-семантическое поле категории «нравственность» в современном русском языке (на базе результатов ассоциативного эксперимента).
-
Проанализировать парадигматические, синтагматические, эпидигматические связи лексем, вербализующих нравственность в художественном пространстве выбранных романов.
-
Смоделировать ассоциативно-семантическое поле «нравственность» в идиостиле Сергея Минаева.
-
Выявить различия между трактовкой основных составляющих категории «нравственность» в лексикографических источниках и индивидуально-авторской интерпретацией.
Для решения поставленных задач необходимо сформулировать рабочую гипотезу: в современном обществе трансформируются представления о категории «нравственность», а также о некоторых понятиях, непосредственно ее раскрывающих, что проецируется на языковое сознание носителей русского языка и отражается в художественных текстах популярных русских писателей новейшего времени.
Специфика цели и задач обусловила обращение к различным методам
лингвистического анализа: дистрибутивному, компонентному и
этимологическому; методу семантического поля, моделирования, обобщения, сопоставления; методу количественной статистики, интерпретационному и концептуальному анализам.
Основные источники исследования: лексика нравственно-морального содержания, полученная методом сплошной выборки из романов Сергея
Минаева; данные лингвистических словарей, словарей смежных наук; данные проведенного ассоциативного эксперимента.
Теоретическую основу исследования составили основные положения по: когнитивной лингвистике (Ю.Д. Апресян, А.С. Аскольдов, Н.С. Болотнова, С.Г. Воркачев, Е.С. Кубрякова, Д.С. Лихачев, З.Д. Попова, Г.Г. Слышкин, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин); лингвокультурологии (Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, В.И. Карасик, В.В. Колесов, В.А. Маслова, М.В. Пименова, Э. Сепир, В.Н. Телия, Н.Н. Фаттахова); семантике и семасиологии (Н.Ф. Алефиренко, И.А. Бодуэн де Куртенэ, В.А. Богородицкий, А.А. Залевская, Н.В. Крушевский, В.К. Харченко, Д.И. Шмелев); коммуникативной стилистике художественного текста (Г.И. Богин, Н.С. Болотнова, А.В. Болотнов, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, В.П. Григорьев, Ю.Н. Караулов).
Лексика нравственно-морального содержания уже попадала в поле зрения
лингвистов (И.В. Бурнос, О.А. Ваниева, И.Р. Мокаева, В.В. Колесникова, О.В.
Ситникова), однако на данный момент нет ни одной работы, в которой бы
нравственност ь рассматривалась как многокомпонентная и
сложноорганизованная категория, вербализованная в современном
художественном тексте. Этот факт определяет научную новизну диссертации.
Теоретическая значимость исследования связана с тем, что наглядное
моделирование семантического поля «нравственность» в текстах популярного
писателя новейшего времени способствует дальнейшему развитию учения о
нравственност и как о лингвокультурологической категории. Кроме того,
полученные обобщения позволяют расширить существующее представление о
семантических, парадигматических и синтагматических возможностях
современного русского языка.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при разработке спецкурсов по семасиологии, функциональной лексикологии, стилистике русского языка; в лексикографической практике при обновлении толкового словаря современного русского языка и словаря синонимов; в методической практике при разработке спецкурсов и спецдисциплин.
На защиту выносятся следующие положения работы:
-
Категория «нравственность» является основополагающей в лингвокультурологической парадигме русского народа, а способ ее вербальной репрезентации в художественных текстах популярного современного русскоязычного автора фиксирует нравственно-моральное состояние общества и тенденции к его трансформации.
-
Особенности вербализации категории «нравственность» в романах Сергея Минаева обусловлены значительным влиянием на русскую
ментальность христианской религии и советской идеологии. Ядром ассоциативно-семантического поля являются ключевые слова-репрезентанты мораль и нравственность. Центральными можно считать две лексические парадигмы: «душевные качества» и «правила поведения». На периферии находится лексика центральной части, реализующая вторичные семантические признаки, и окказиональные единицы.
-
В языковом сознании автора наблюдается недостаточная оформленность значения слова нравственность, что обусловливает низкую частотность его употребления и подбор многочисленных синонимов, актуализирующих конкретные дифференциальные семы: духовность, милосердие, Бог, честность и другие.
-
Разнообразные синтагматические реляции лексемы духовный (духовный свет, духовный очаг, духовные тоннели, духовные ориентиры и т.д.) дают основания полагать, что расширение синтагматики данного слова в скором времени приведет к сужению его парадигматики. В результате «размытости» его содержания активнее начнут функционировать более конкретные синонимы слова, например, религиозность, набожность.
-
Данные проведенного ассоциативного эксперимента и особенности индивидуально-авторской интерпретации нравственности в романах Сергея Минаева позволяют говорить о том, что лексический уровень языка быстрее и активнее всего реагирует на трансформации в нравственно-моральном состоянии современного общества, которые фиксируются современными художественными текстами, но объективно не успевают отражаться в лексикографических источниках.
Апробация результатов исследования была проведена на заседаниях
кафедры русского языка и методики преподавания КФУ (2014, 2015); на
международных, всероссийских и региональных научно-исследовательских
конференциях (Казань 2012 – 2014, Киров 2014). По теме диссертации
опубликовано 10 работ, 3 из которых в журналах, рекомендованных ВАК:
«Филология и культура» (2013), «Вестник Томского государственного
педагогического университета» (2014), «Вестник Вятского государственного гуманитарного университета» (2015).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, приложений и библиографического списка, состоящего из 189 источников. Текст диссертации изложен на 169 страницах.
К вопросу о лингвистических и литературоведческих исследованиях идиостиля Сергея Минаева
Иначе говоря, мир концептов – это бесконечное пространство языковых категорий и форм, закладывающих фундамент ментальности народа, которую, вслед за М.И. Рожанским, можно определить как «образ мышления» [Философский словарь: электронный ресурс], общую духовную настроенность человека, коллектива, которая шире и яснее, чем понятие «стиль мышления», характеризующий только склонность к определенным умственным действиям. Все ментальное имеет отношение к уму или в функциональном аспекте, или в содержательном аспектах [Там же].
Еще один авторитетный философ А.Я. Гуревич пишет, что ментальность есть бессознательные векторы культуры, привычки и ориентации рассудка, «психический инструментарий», индицирующий интеллектуальный уровень развития социума [Гуревич 1984: 9].
Лингвист В.В. Колесов относит ментальность к миросозерцанию, проявляющемуся в формах и категориях родного языка, объединяющему умственные, волевые и духовные особенности национального характера во всех его проявлениях [Колесов 2004: 19]. Язык отличает этнический характер, национальную идею, идеалы, которые в сформулированном виде могут быть представлены в традиционных символах данной культуры. Ментальные же черты характера складывались исторически, по конкретным генетически значимым принципам [Там же]. В лингвокультурологической терминологии укрепляет свой позиции понятие «языковая ментальность», при этом его суть можно постичь, только проникнув в духовное пространство языка. Каждый индивид, познавая себя и окружение, концентрирует внимание на определенных феноменах действительности, кодируя их в понятийных и грамматических формах, в концептуальных моделях. Результаты этого процесса «складываются» в языковую ментальность, или в «различные способы выражения всех сторон интеллектуальной жизни человека» [Колесов, Пименова 2016: 176].
Ментальные признаки рефлексии народа репрезентируются в языковом воплощении; востребованными в связи с этим оказываются составляющие языковой семантики в их когнитивно-семиологическом понимании: значение и смысл, внутренняя форма номинативных единиц языка, средства вторичной и косвенно-производной номинации, культурные коннотации и т.п. [Алефиренко 2010: 108].
Теорию языковой ментальности разрабатывали В. Айрапетян, Е.С. Кубрякова, И.А. Стернин, З.Д. Попова, М.В. Пименова, В.В. Колесов. Схожие теоретические установки присутствуют во всех работах, однако стоит отметить авторский вклад в становление терминологии (И.А. Стернин), в концепцию «когнитивной философии языка» (А.В. Кравченко), в идею «индивидуальной концептосферы» и концептосферы текста (В. Айрапетян), в изучение ментальности посредством особенностей языка (М.В. Пименова).
Экспликацию содержания концепта на лексическом уровне изучали Л.Г. Бабенко, А.А. Камалова, Г.Г. Волощенко, М.В. Ильин. Концептуальная компаративистика отражена в работах М.В. Пименовой, С.Г. Тер Минасовой, М.К. Голованивской, В.Г. Гак. Все упомянутые научные труды поддерживают тезис Н.Ф. Алефиренко о том, что концепты русской неповторимой культуры, закрепленные в сознании носителей языка, неоднородны. Часть из них концентрируются в ядро, другие организуют периферию, причем, ядерные концепты должны быть известны всем членам лингвокультурного общества [Алефиренко 2010: 116].
Уместным будет привести наиболее авторитетные из существующих классификаций концептов: А.П. Бабушкин: инсайты, сценарии, мыслительные картинки, схемы, калейдоскопические концепты, фреймы, гиперонимы [Бабушкин 1996: 43–67]. Г.Г. Слышкин: первичные и вторичные концепты; формирующиеся, сформировавшиеся концепты; метаконцепты; пропорциональные, предельные, рудиментальные, лингвокультурные концепты [Слышкин 2004а: 4–7]. С.Г. Воркачев: обычные концепты, концепты высшего уровня [Воркачев 2001: 49]. М.В. Пименова: образы, этические категории, мифологические категории, символы, концепты культуры (универсальные категории культуры, социально-культурные категории, категории национальной культуры) [Пименова 2004: 8–10].
Иные типологии менее сложные, например, только групповые и индивидуальные концепты выделяются З.Д. Поповой и И.А. Стерниным [Попова, Стернин 2010: 120], И.Г. Ткаченко [Ткаченко 2012: 173–175], В.И. Карасиком [Карасик 2002: 88].
Многие когнитологи уточняют индивидуальные концепты как индивидуально-авторские, или художественные, считая, что эти эстетические и сознательные категории аккумулируют в себе мировосприятие литературной личности и мотивируют появление окказиональных, обусловленных прагматикой смыслов.
Анализ данных ассоциативного эксперимента
В ранних толковых словарях не встречается объяснение лексемы нравственность, однако в Толковом словаре живого великорусского языка В.И. Даля дается трактовка слова нрав. Знаменитый лексикограф выделяет три значения, хотя цифрами они не маркируются. Первое значение раскрывает духовный мир человека, определяет наличие основных внутренних установок личности: «Нравъ – м., вообще, одна половина или одно изъ двухъ основныхъ свойствъ духа человка: Умъ и нравъ слитно образуют духъ (душу, въвысш. знчн.); ко нраву относятся, как понятія подчиненныя: воля, любовь, милосердіе, страсти и пр., а къ уму: разумъ, разсудокъ, памятьи пр.» [Даль 1981: 558].
Следующее значение сводится к врожденным качествам человека, то есть трактует нрав как присущую всякому живому существу отличительную характеристику: «Въ этомъ значен. Нравъ человка: природный, прирожденный, естественный, поколи ку всякъ родится съ извстными наклонностями, расположеньемъ» [Там же].
Далее понятие раскрывает обобщенный характер врожденных свойств и качеств, присущих группе людей: «То же свойство цлаго народа, населенья, племени, не столько зависящее отъ личности каждаго, сколько отъ условно принятаго; житейскія правила, привычки, обычаи» [Там же]. В качестве иллюстративного материала приводятся многочисленные пословицы, поговорки и их варианты: « Нравом хорошъ, да норовомъ негожъ. Нравъ на нравъ не приходится, нравы различны. Всякъ своему нраву работает. На женскій нравъ не угодишь (не утрафишь). У двушки нравъ косою закрытъ. Кабы всякому по нраву (невсту), такъ бы и царства небеснаго не надо» [Там же].
В соответствии с гнездовым принципом расположения слов в словарной статье, В.И. Даль дает производные от корня «нрав» с грамматическими пометами рода «нравность ж.» (вышло из употребления в современном русском языке), «нравоученье ср.» и пр. Так же идет указание на предикативные отношения: «нравить кого». Толкование прилагательного «нравственный» дается через антонимическую пару: «нравственный – телесный», синонимический ряд: «духовный, душевный» [Там же: 559]. Несмотря на то что в статье еще не дано толкование «нравственности» как отдельного понятия, лексема приводится в примере, иллюстрирующем одну из семем слова «нравственный»: «Это человкъ нравственый, чистой, безукорной нравственост и» [Там же].
Таким образом, дана следующая словообразовательная цепочка: «нрав – нравный – нравность – нравить – нравственый – нравственость – нравоописанье – нравоученье – нравоучитель» [Даль 1981: 558–559]. Безусловно, заслуга данного словаря в том, что впервые была рассмотрена двойственная природа нравственности: как врожденного явления и как приобретенной в общественной среде характеристики.
В более поздних словарях, например, в Словаре русского языка С.И. Ожегова нравственность становится самостоятельной лексемой, и словарная статья располагается уже непосредственно перед словом «нравственный», образуя иную словообразовательную цепь: «нрав - нравиться - нравный -нравоучение - нравственность – нравственный». Лексикограф указывает на духовные / душевные качества и на правила поведения личности [Ожегов 1983: 370]. Следует отметить, что данное значение уже отражает социально детерминированный фактор, т.е. учитывает в трактовке установленные обществом нормы поведения личности.
В последующем словаре постсоветского периода С.И. Ожегова в соавторстве с Н.Ю. Шведовой трактовка лексемы нравственность приобретает немного иной оттенок значения: поведение личности диктуется не внешними факторами, а внутренними принципами личности, обусловленные ее характером [Ожегов, Шведова 1992: 433]. Кроме того, иллюстрацией словоупотребления служит пример из словарной статьи В.И. Даля, который не имеет идеологического оттенка в отличие от первого словаря С.И. Ожегова [Ожегов 1983: 370].
В качестве философской категории «нравственность» входит в сферу рассмотрения науки этики. Словарь по этике под редакцией И.С. Кона рассматривает понятие нравственность как русский синонимом латинской морали. В истории этики нравственность также трактовалась и как нечто отличное от морали. Приоритетной здесь является позиция Гегеля.
Так, философ понимал под моралью «область субъективно индивидуальной моральности, охватывающую сферу личных и частных взаимоотношений, субъективно мыслимого долженствования, идеала и критических умонастроений по отношению к социально-историческим явлениям» [Словарь по этике 1981: 216]. Понятию «нравственность» ученый придавал более высокий смысл: нравственность у него – это, во-первых, «обычаи и нравы», в которых индивид не отличает себя как личность от стихийно привычных форм поведения, т.е. «нечто исторически предшествующее собственно морали или же, поскольку обычаи сохраняют значение и в современном обществе, более простые формы регуляции поведения, чем мораль» [Там же]; во-вторых, Гегель относит сюда и «конкретные обязанности человека перед государством, сословиями, корпорациями, семьей, санкционируемые и регулируемые правом» [Там же], что также выходит за собственные рамки морали.
Лексико-семантическая группа «правила поведения»
Существенный элемент лексического значения слов второй лексико семантической группы, выступающий в качестве дифференциального семантического признака, выражается при помощи составного наименования правила поведения, значение которого можно раскрыть через значение слов, входящих в него. Первое – правило – определяется как «образ мыслей, норма поведения, обыкновение, привычка» [Толковый словарь 2008: 714], второе – поведение – трактуется как «образ жизни и действий» [Там же: 657]. Отметим, что дифференциальной мы также считаем сему «отношение». В соответствии с наличием в семантической структуре такого рода сем, нами были классифицированы по принципу уменьшения частотности употребления следующие лексические единицы.
Самой частотной лексемой второй лексико-семантической группы является слово лицемерие (35) («поведение, прикрывающее неискренность, злонамеренность притворным чистосердечием, добродетелью» [Там же: 563]), которая может в полной мере охарактеризовать общественную атмосферу, где живут все герои Сергея Минаева. Однако люди настолько привыкли жить в такой среде, что уже не считают лицемерие чем-то антинравственным, некоторые контексты, наоборот, подчеркивают ценность и необходимость лицемерного поведения в современном социуме, оправданную целью достижения успеха.
Лицемерие и ханжество — вот истинные короли мира [Минаев 2008: 15]. Помимо прочего, часто лексема лицемерие встречается в качестве составляющей контекстного синонимического ряда, например, с номинативами пошлость, малодушие, страх, гордыня, двуличие. Просто чтобы увидеть, как выглядят двуличие, лицемерие, пошлост ь [Минаев 2010: 173]. Но сократить дистанцию Львову мешали две вещи – лицемерие и гордыня [Минаев 2009б: 68]. Величайшим достижением двадцать первого века стали малодушие, лицемерие и страх перед общественным мнением [Там же: 166]. Такого рода контексты создают эффект терминологической инерции, подсознательно убеждая читателя, что выбранные лексемы находятся в отношениях синонимии. Вежливость (21) (от вежливый – «соблюдающий правила приличия, воспитанный, учтивый» [Толковый словарь 2008: 77]).
Отмечено, что данный репрезентант способен актуализировать не только присущее ему лексикографическое значение, но и участвовать в создании текстовых каламбуров, приобретая оттенок иронии.
Я здороваюсь (стоит ли говорить, что с похмелья я чересчур вежлив. Вежлив до такой степени, что иногда здороваюсь по нескольку раз с одними и теми же людьми), прошу кофе и сажусь в кресло [Минаев 2008: 9].
Воспитание (18) («навыки поведения, привитые семьей, школой, средой и проявляющиеся в общественной жизни» [Толковый словарь 2008: 112]).
Как мужские, так и женские образы в романах исследуемого автора яркие и разноплановые, поэтому, говоря о нравственных качествах человека, Сергей Минаев нередко подчеркивает гендерные различия субъекта, участвующего в формировании морального облика личности.
Но потом случилось долгожданное: „ты все-таки мой сын (опять нецензурно), „хотя все это и плоды воспитания твоей мамы (далее почти все сплошь нецензурно) [Минаев 2010: 51]. Это не единственная иллюстрация, где можно проследить мысль Сергея Минаева о том, что в нравственно-моральном плане женщины больше испорчены, чем мужчины, их внутренний мир не так богат, они более «приземленные» и пошлые, поэтому не способны воспитать высоко моральное потомство. Хотя иногда в вопросе наличия / отсутствия особенностей в манере поведения гендерный аспект перестает иметь значение. - Мне не совсем удобно на этой неделе. (Мне вообще с вами неудобно встречаться, как любому воспитанному человеку) [Минаев 2008: 31]. Бесспорным в текстах писателя остается мнение о влиянии социального детерминизма и родительского примера на процесс формирования душевных характеристик и поведения личности.
Конечно, ты многое оправдываешь средой обитания. Воспитанием, устоями, родителями, которые с детства отучали тебя совершать необдуманные поступки [Там же: 33]. Преступление (18) («общественно опасное действие, нарушающее закон и подлежащее уголовной ответственности» [Толковый словарь 2008: 758]). Наиболее распространенным в текстах Сергея Минаева является прилагательное преступный, входящее в идиому преступный режим, которая демонстрирует иронию над теми, кто критикует современное политическое устройство государства. — Вань, извини, у меня с собой как раз только двести рублей на такси. И доллары. Больше не выдал мне преступный режим сегодня [Минаев 2008: 68]. — А ты поэт еще ко всему прочему? Издаешься? Или все больше для себя? Или режим этот преступный не издает? — продолжаю издеваться я [Там же: 145].
Авторские ассоциации с ключевыми словами-репрезентантами категории «нравственность»
Лексика, лексический фонд языка, как составная часть единой языковой системы, существенно отличается от других сторон языка -фонетического строя, морфологии, синтаксиса. Это отличие состоит в непосредственной обращенности к действительности. Поэтому именно в лексике прежде всего отражаются те изменения, которые происходят в жизни общества. Принимая во внимание изоморфизм языка и культуры, можно с уверенностью говорить о взаимосвязанных трансформациях нравственно-морального состояния общества и его проекции на лексический уровень языка, необходимость изучения которых назрела в области лингвистики.
Одним из продуктивных способов выявить ментальные трансформации относительно интерпретации ключевых слов-репрезентантов нравственности в сознании носителей русского языка становится ассоциативный эксперимент, в частности, проведенный нами среди студентов Казанского педагогического колледжа.
Исследование дефиниций лингвистических и частнонаучных словарей доказывает: особенности нравственных представлений русского народа тесно связаны с его историей. Большое влияние на становление моральных принципов носителей русского языка оказала христианская религия, а также советский период с его жесткой идеологией. Причем, если христианские заповеди регулируют духовную сторону нравственности, то коммунистические заветы влияют на внешние формы ее проявления, видимые окружающим. В этой связи важным является тот факт, что в современном русском языке наблюдается тенденция разграничения некогда тождественных понятий нравственность и мораль, что также подтверждается данными ассоциативного эксперимента и Национального корпуса русского языка.
Ассоциативные структуры позволяют отражать существующие взаимосвязи объектов действительности в сознании реципиентов и устанавливать новые связи, на основании которых и происходит процесс узнавания объекта. Этот метод находится на стыке лингвистики и психологии, что обусловливает его антропоцентричность, столь актуальную для современных исследований. Теоретические положения ассоциативного эксперимента как метода коммуникативно-функциональных исследований глубоко и полно раскрыты в работах Л.С. Выготского, А.А. Лурии, А.Н. Леонтьева, Ю.Н. Караулова, Р.М. Фрумкиной, А.А. Залевской, Н.В. Уфимцевой, Е.И. Горошко.
Систематизировав 597 ассоциатов, полученных в результат ассоциативного эксперимента на слова-стимулы мораль и нравственность, считаем возможным наглядно отразить структуру ассоциативного поля «нравственность» в современном русском языке: ядерный признак «нормы поведения, установленные обществом» (36%), околоядерный признак «внутренний установки личности» (34%), центральный признак «методы устного воздействия» (26%), периферийные признаки «интенсивность проявления качества» и «девальвация значимости качества» (5%). Ядерный и околоядерный признаки воспринимаются нами в совокупности как ядро ассоциативного поля вследствие незначительной количественной разницы между их репрезентантами. Важно отметить, что на первый план в мышлении носителей современного русского языка выходит актуализация «внешних» проявлений нравственности, необходимость следовать установленным третьими лицами нормам, а не личностными побуждениями. Зафиксировать социальные изменения в мировоззрении людей позволяет изучение функционирование лексики нравственной тематики в идиостиле популярного русскоязычного писателя новейшего времени, к числу которых, безусловно, следует отнести Сергея Минаева.
Главным результатом работы считаем мысль о том, что категория «нравственность» является основополагающей в лингвокультурологической парадигме русского народа и особенности ее вербализации в текстах современного русскоязычного автора способны фиксировать трансформации в нравственно-моральном состоянии общества в целом и известных его представителей в частности.
Сергей Сергеевич Минаев – писатель, журналист, ведущий, бизнесмен. Как к писателю популярность к нему пришла в 2006 году с изданием романа «Духless. Повесть о ненастоящем человеке», который сразу стал бестселлером. На 2016 год вышло 9 романов, которые до сих пор противоречиво воспринимаются критиками и читателями, однако никто не относится к ним равнодушно. Причиной этому – неповторимая «правдивая» писательская манера Сергея Минаева, которая сочетает в себе черты жанров публицистики и художественной литературы. Его идиостиль становится предметом многих литературоведческих и лингвистических исследований.
Безусловно, идиостиль отражается в стиле художественного произведения, который можно определить как систему концептуально значимых для писателя, коммуникативно и эстетически обусловленных принципов организации текста, диктующих отбор и сочетаемость языковых средств, стилистических приемов.
Полевой подход, в рамках которого выполнено исследование, позволил выявить основные лексические единицы, вербализующие категорию «нравственность» в идиостиле Сергея Минаева, провести их разносторонний семантический и статистический анализ, выделить наиболее интересные корреляции и семантические сдвиги в семной структуре лексем, не ограничивая при этом автора исследования жесткими терминологическими и методологическими рамками.