Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические основы исследования 13
1.1 Обособленные члены предложения 13
1.2 Основы теории модальности 18
1.3. Современные лингвистические представления о субъективной модальности
1.4. Дискуссионные вопросы в изучении категории субъективной модальности 35
1.4.1. Каждое ли высказывание обладает субъективной модально стью? 35
1.4.2. Значения категории модальности 39
1.4.3. Отношение категории субъективной модальности к понятию «оценка» 43
1.4.4. Средства выражения субъективной модальности 46
1.5. Субъективная модальность и обособление 48
Выводы по первой главе 54
ГЛАВА 2. Средства выражения субъективно-модальных значений в обособленных оборотах 58
Вводные замечания 58
2.1.Модально-вводные слова как средство выражения субъективно-модальных зна чений в составе обособленных оборотов 58
2.2. Модальные частицы как средство выражения субъективно-модальных значений в составе обособленных оборотов 83
2.3.Союзы как средство выражения субъективно-модальных значений в составе обособленных оборотов 102
2.4. Наречия как средство выражения субъективно-модальных значений в составе обособленных оборотов 128
Выводы по второй главе 154
Заключение. Общие выводы 158
Библиография 163
- Современные лингвистические представления о субъективной модальности
- Отношение категории субъективной модальности к понятию «оценка»
- Модальные частицы как средство выражения субъективно-модальных значений в составе обособленных оборотов
- Наречия как средство выражения субъективно-модальных значений в составе обособленных оборотов
Современные лингвистические представления о субъективной модальности
Подобный подход к проблеме обособленных членов предложения не оказался жизнеспособным в связи с тем, что, во-первых, предложение и логическое суждение далеко не всегда являются соотносимыми: в грамматике свои законы и механизмы, отличные от логических; а во-вторых, явления, наблюдаемые на уровне членов предложения, нельзя ставить в один ряд с явлениями, которые наблюдаются на уровне предикативных частей в составе сложноподчиненного предложения, так как они обладают различной синтаксической природой. Существует также терминологический аргумент против теории сокращенных придаточных. Термин «сокращенные придаточные» появился в лингвистике по аналогии с арифметикой, где присутствуют «сокращенные дроби». Но если содержание, например, придаточного определительного и причастного оборота может быть тождественным, как тождественны полные и сокращенные дроби, то по структуре после «сокращения» дроби остается дробь, а после «сокращения» определительного придаточного предложения не остается предложения, а только предикативное определение [148:138].
На смену логическому пониманию обособленных членов предложения пришло психологическое учение А.А. Потебни (затем получило отражение в работах Д.Н. Овсянико-Куликовского, А.А. Шахматова). А.А. Потебня опровергал теорию сокращенных придаточных предложений, указывая на ее антиисторизм. Он придерживался мнения, что грамматические явления следует изучать исходя из психологии, так как речь тесно связана с психикой говорящего. Обособленные члены предложения А.А. Потебня называл приложениями (appo-sitio; отсюда аппозитивный член предложения) и указывал на то, что характерной чертой аппозитивных членов является наличие в них известной доли предикативности. Аппозиция «имеет функцию, среднюю между собственным определением и определительным придаточным предложением с глагольным сказуемым» [157:110]. А.А. Потебня наметил те категории слов, которые используются в аппозитивной функции. В роли обособленного члена предложения, по Потебне, могут выступать существительные, прилагательные и причастия. При этом причастия, в силу их глагольной природы, более аппозитивны, чем прилагательные и существительные. А.А. Потебня отметил, что часть имен существительных, именно местоимения-существительные (например, личные местоимения), никогда не бывают обособленными членами, а причастия особенно «наклонны» к аппозитивному употреблению[161:9]. Эти наблюдения над природой полупредикативных членов предложения до сих пор не утратили своей значимости.
Особое место в истории изучения обособленных членов предложения принадлежит А.М.Пешковскому. Он, сравнивая предложения Я удивляюсь, что вы, с вашей добротой, не чувствуете этого и Я удивляюсь, что вы с вашей супругой не чувствуете этого, полагал, что разница в ударениях, интонации и ритме имеет грамматическое значение. Из его наблюдений над интонацией следует, что сочетание с вашей добротой интонируется как отдельное, как бы вставленное предложение, в отличие от сочетания с вашей супругой. Вдумываясь в причину этой разницы, А.М.Пешковский замечает, что «она связана с в н у т р е н н и м различием в отношениях данной группы к ее словесному окружению» [156:375, разрядка А.М. Пешковского]. Исходя из этого, А.М. Пешков-ский выводит следующее определение обособленных членов предложения, опираясь на внешнюю, формально-грамматическую, звучащую сторону языка: это «второстепенный член, уподобившийся (один или вместе с другими, зависящими от него членами) в отношении мелодии и ритма и — параллельно — в отношении связей своих с окружающими членами отдельному придаточному предложению» [156:376].
Вслед за А.М. Пешковским лингвисты, безусловно, учитывали формальные особенности обособления, но тем не менее преимущественно к проблеме обособления стали подходить с содержательной стороны. К анализу синтаксических единиц, в том числе обособленных оборотов, следует подходить комплексно, поскольку языковые явления следует анализировать, постоянно имея в виду и план содержания, и план выражения, так как языковое значение неразрывно связано с формами его выражения. Значение предполагает средство (или средства) его выражения и наоборот [161:20]. Поэтому возникновение обособ-- 13 ляющей интонации (план выражения), которая очевидна из примеров, подобных примерам А.М. Пешковского, наталкивает на мысль, что за этим планом выражения стоит определенное значение, определенное содержание. Таким образом мы подходим к вопросу о полупредикативности. Под полупредикативностью понимается сопутствующая предикативность, существующая в предложении на фоне предикативной основы; это семантическое свойство обособленного члена предложения, обладающего категориями относительного синтаксического времени, сопутствующей модальности и персональности [161:303].
Один из нерешенных вопросов современной лингвистики — это вопрос о грамматической природе и сущности категории полупредикативности. Если, по В.В. Виноградову, предикативность реализуется в категориях модальности, времени и лица [147:80], которые уже более или менее осмыслены в языкознании, то проблема выделения частных категорий, в которых реализуется полупредикативность, требует специального изучения.
Полупредикативность тесно связана с категорией субъективной модальности. Уже само по себе присутствие в предложении обособленного члена говорит об особой субъективной модальности высказывания: автор приводит собственную, им осмысленную характеристику явлений. Обособленные обороты преимущественно встречаются в письменной речи, которая, как известно, является более спланированной и подготовленной. Наличие субъективной модальности в полупредикативной конструкции становится очевидным, когда в составе обособленного оборота встречаются особые экспликаторы субъективной модальности. Взаимосвязь полупредикативности и субъективной модальности налицо, когда при устранении показателя субъективной модальности из состава обособленного оборота он утрачивает полупредикативность и не может быть обособленным. Так, в предложении У него водились книги, большей частию военные, да романы (А. Пушкин) есть обособленный оборот большей частию военные, в состав которого входит сочетание большей частию, являющееся экс-пликатором субъективной модальности и выражающее значение некоторого преимущества данного признака над другими, что и желает особенно подчерк- 14
Отношение категории субъективной модальности к понятию «оценка»
Вводные, или модальные, слова изучались с начала XIX века (А.Х. Восто-ков[147], Ф.И. Буслаев[146], В.А. Богородицкий[145]). Долгое время велись споры о происхождении и грамматической природе вводных слов. Так, А.А. Шахматов считал, что вводные слова «являются редуцированными по своему смыслу предложениями» и поэтому «не могут быть определены ни как главные, ни как второстепенные члены предложения», поскольку они стоят вне предложения, но вставлены в него [162:372]. А.М. Пешковский отмечает, что «вводные слова и сочетания образуются из так называемых вводных предложений, то есть предложений, вставленных в середину других предложений, но не соединенных с ними грамматически» [156:372]. Вводные слова грамматически не соединены с основным составом предложения, поэтому возникает вопрос, насколько необ-ходимыми являются они для структуры и семантики предложения? Есть две крайние точки зрения: (1) одна из них гласит, что исключение вводно-модальных единиц из предложения не нарушает его смысла и структуры, вводные слова факультативны, необязательны [162:372], (2) а вторая точка зрения утверждает обратное: вывод о факультативности вводных компонентов ошибочен, вводные конструкции — это такой же обязательный компонент, как самый обычный член предложения [147:138].
Категоричность крайних мнений смягчается в компромиссных формулировках, которые признают возможность исключения вводно-модальных слов из состава предложения, но тем не менее это исключение не может не повлиять на значение предложения: «При устранении вводного компонента предложение теряет тот грамматический оттенок, который он выражал, и, следовательно, содержание приобретает несколько иной характер» [152:184]. Скорее всего, последнее ближе к истине. Это справедливо для обособленных членов, содержащих вводно-модальные слова, в частности для причастных и деепричастных оборотов. Например, в предложении Не мог он вот так, попросту, оставить в одиночестве измученную, расстроенную женщину, без всякого сомнения нуждающуюся в помощи и поддержке (А. Стругацкий, Б. Стругацкий) в состав причастного оборота нуждающуюся в помощи и поддержке входит вводно-модальное сочетание без всякого сомнения. Возможность исключения вводно-модального сочетания из состава причастного оборота налицо: Не мог он вот так, попросту, оставить в одиночестве измученную, расстроенную женщину, нуждающуюся в помощи и поддержке . Очевидно, что при этом не нарушилась структура предложения, но обособленный член утратил часть своего значения (уверенности, достоверности), утратился и характерный акцент, который имел обособленный член при входящем в его состав вводном сочетании.
В рассмотренном выше примере исключение вводно-модального сочетания из обособленного оборота повлияло лишь на семантику последнего, но нередко наличие вводных компонентов существенно не только для содержательной стороны высказывания, но и для его структуры. Хотя вводные слова не связаны синтаксически с членами предложения, они тем не менее в некоторых случаях выполняют конструктивную функцию и являются необходимыми для структуры предложения. Вводные компоненты служат для выражения различного рода оценок содержания предложения с точки зрения говорящего, что делает их одним из основных средств выражения субъективной модальности.
Связь вводно-модальных слов с категорией субъективной модальности отмечена в середине ХХ века, существуют также более или менее исчерпывающие перечни субъективно-модальных значений, вносимых вводными словами в предложение [147:725-740]. Вводно-модальные слова были первыми отмечены как специализированное средство выражения субъективно-модальных значений: «вводные синтагмы, естественно, расширяют круг тех модальных значений, которые выражаются как интонацией, так и формами глагола и глагольными конструкциями. Более того: эти вводные синтагмы, в сущности, лексически расширяют рамки самой категории модальности в сторону выражения разных логически- и эмоционально-оценочных значений и разных стилистических квалификаций речи» [147:70].
Вводные слова и сочетания по смыслу могут быть связаны как со всем предложением, так и с каким-либо отдельным его членом или членами и чаще всего располагаются перед этими членами предложения.
Вводно-модальные слова содержат в себе субъективно-модальную оценку и являются важным источником информации о субъекте речи, с помощью вводно-модальных слов эксплицируются определенные черты личности говорящего, его отношения к другим лицам и явлениям. Как мы уже отмечали, отсутствие показателя субъективной модальности тоже значимо; когда автор не употребляет вводно-модальные слова, это значит, что свою позицию он не акцентирует, внимание читателя к авторскому «Я» не привлекает. С введением же модальных слов происходит «оживление» говорящего [146:76-77].
Модальные частицы как средство выражения субъективно-модальных значений в составе обособленных оборотов
В некоторых случаях буквально употребляется в прямом значении, не содержит семы преувеличения, когда речь идет о неожиданности признака или состояния и подчеркивается, что всё так и было, что происходящее следует понимать именно буквально: В доказательство можно привести и его поведение во время одного из заседаний предыдущего состава областной думы, когда он демонстративно покинул зал, буквально хлопнув дверью (А. Свешников). Даже страдание изображалось на добром лице его, буквально страдание, я не преувеличиваю (Ф. Достоевский). И голосом, буквально срывающимся от волнения, прочитал... (Ю. Герман).
Частица было, всегда постпозитивная, выражает модальное значение действия, начавшегося или предполагавшегося, но не осуществленного или прерванного по каким-либо причинам, то есть действия с неосуществленным или аннулированным результатом. Так как частица было употребляется при обозначении начавшегося действия, то в обособленных оборотах она встречается обычно в сочетаниях с причастиями прошедшего времени и деепричастиями совершенного вида: Тема, благоразумно решивший было не показываться, стремительно выскакивает из засады и стремительно бросается к матери (Н. Гарин-Михайловский). Ланцанс, оживившись было от мысли, показавшейся ему удачной, увял (Н. Шпанов). Монтер, взявшись было за ручку двери, обернулся (В. Набоков).
Частица чуть было не является вариантом частицы чуть не. Употребляя частицу чуть было не, говорящий характеризует действие, которое могло произойти, но не произошло, как нежелательное. Нежелательность действия объясняется его обычно отрицательным характером. Элемент было выражает кон- 86 тролируемость и остановленность действия, предполагается (как правило, выражается) другое действие, являющееся препятствием первому [159:86]: Пропагандист Виталя Кукин, чуть было не убитый на войне, впал в привычную нравоучительность (В. Астафьев). Смерть пропагандиста — это нежелательное событие, имеющее негативный характер, оно могло произойти, но, в силу каких-то обстоятельств, не произошло. Частица является обязательным смысловым элементом подобных оборотов: очевидно, что исключение частицы из обособленного оборота сделало бы его явно абсурдным: Пропагандист Виталя Кукин, убитый на войне, впал в привычную нравоучительность.
Еще одна частица из этой группы — что ли. Чаще всего частица что ли употребляется в вопросительных предложениях: А теперь скажи мне, что это ты всё время употребляешь слова "добрые люди"? Ты всех, что ли, так называешь? Всех, ответил арестант, злых людей нет на свете (М. Булгаков). При ее употреблении в составе обособленного оборота говорящий выражает неясность, неуверенность, неопределенность: Иннокентий был весь в западном, полуспортивном, что ли, а таскал и мял с такой небрежностью, как костюм из «рабочей одежды» (А. Солженицын). Частица что ли всегда постпозитивна: И хочется чего-то более спокойного, традиционного, что ли (В. Стрельникова).
Обособленные обороты, содержащие модальные частицы этой группы, являются: согласованным определением: Мокрые, буквально пудовые, они (са поги) мешали идти (К. Серафимов); несогласованным определением: Но он из этих, как их там, наци стов, занимает какое-то особое положение, наместника, что ли, и его каждый день треплют во всех газетах (Ю. Домбровский); обособленным обстоятельством: Поскольку они очень легко повре ждались механически, буквально прикосновением пальца, изготовленные сним - 87 ки иногда покрывали лаком, чтобы защитить от случайного стирания (из журнала).
Модальные частицы со значением ирреальности, неосуществимости, неопределенности встречаются в составе причастных и деепричастных оборотов: Дамы здесь ни при чём, дамам это всё равно, отвечал пират, буквально сжигая швейцара глазами, а это милиции не всё равно! (М. Булгаков). Он даже одобрительно отозвался о старике, чуть было не убившем его (В. Кожевников). Но Размётнов, взявшийся было за щеколду калитки, от удивления даже руку опустил и засмеялся (М. Шолохов). Азбукин, погрузившись было в чтение театральной заметки, тем способом, который понятен ему, Азбукину, и целым тысячам, а, может быть, и миллионам людей, но все-таки не вполне еще доступен для науки узнал, что Секциев газеты читать не будет и хочет о чем-то поговорить с ним (А. Успенский). Это огромная площадь, буквально залитая людьми, которые очень покойно продают и очень покойно покупают (Н.Лесков).
В некоторых случаях наличие данных экспликаторов является “решающим” условием обособления: Конечно, нужна хотя бы маленькая, буквально микроскопическая, но совершенно реальная зацепка (В. Кунин).
Модальные частицы могут употребляться в составе обособленных оборотов, относящихся к неопределенным местоимениям: ...женщина, открывшая дверь, была из райских садов и чем-то напоминала заморскую птицу, яркостью оперения, что ли (А. Азольский). Братишка у меня подрос, покинул колыбель, почувствовал вкус к самостоятельным действиям и как-то, буквально в один прием, благополучно мне все переломал: рельсы погнул, домики разбил, у вагонов в лучшем случае отковырял колеса (М. Бутов). Где-то, чуть не в том же стихотворении «Я гений», она объявляет, что дала себе для «повсесердного утверждения» гениальности годичный срок... (З. Гиппиус). Шаферами у Людвига был его брат Герман и еще кто-то, чуть ли не твой отец, а у Сони брат Саша и графчики Миша и Митя Олсуфьевы (А. Левицкая).
Частицы этой группы могут употребляться в обособленных оборотах со значением пояснения: Договорилась к ним смотреть за хозяйством… в экономки, что ли (А. Чехов). Я, например, очень хорошо понял, что Александра Андреевна её Александрой Андреевной звали не любовь ко мне почувствовала, а дружеское, так сказать, расположение, уважение, что ли. (И.Тургенев). Григорьев, просмотрев мои рисунки, вполне справедливо заявил, что мне нужно начинать с элементарнейших вещей, буквально с азов, потому что я ничего не знаю, не имеюпонятия о перспективе и т.п. (Г. Эфрон). Неожиданно рядом с ним, буквально в полуметре, за пыльной вагонной стенкой раздался чей-то негромкий голос (А. Геласимов). Москва вроде совсем рядом, буквально рукой подать, а в ближайшем посёлке нет свободных энергетических мощностей и в обозримом будущем не предвидится (Б.Руденко).
Иногда наблюдается сходство подобных обособленных оборотов со вставной конструкцией: Да ещё сообщение из Москвы о ликвидации Коминтерна, что ли (В.Гроссман). По второму через месяц я, проклиная жизнь, получил уже в каком-то официальном учреждении, куда векселя идут в протест (нотариальная контора, что ли, или банк, где были окошечки с сетками) (М.Булгаков).
Итак, в составе обособленных оборотов функционирует определенная группа частиц, формирующая различные субъективно-модальные значения, которые являются составной частью грамматического значения категории полупредикативности, присущей обособленным членам предложения: значения необычности, неожиданности, высшей степени или, наоборот, неполноты проявления признака, его оптимальности, преувеличения, уточнения, сужения и некоторые другие.
Наречия как средство выражения субъективно-модальных значений в составе обособленных оборотов
Обособленные обороты, содержащие наречия этой группы, могут относиться к имени существительному и являться: – согласованным определением: Глаза его, обычно ясные, теперь были мутноваты (М. Булгаков); – несогласованным определением: В настоящее время айно, обыкновенно без шапки, босой и в портах, подсученных выше колен, встречаясь с вами по дороге, делает вам реверанс и при этом взглядывает ласково, но грустно и болезненно, как неудачник, и как будто хочет извиниться, что борода у него выросла большая, а он все еще не сделал себе карьеры (А. Чехов); – приложением: Обе женщины, обыкновенно большие болтуньи, на этот раз рассеянно и молча стали хозяйничать, расставляли стаканы, чашки с одного места на другое без всякой цели и потом переставляли их на прежнее место, раскладывали провизию и мало занимались друг другом (И. Гончаров).
Могут относиться к глаголу и являться обособленными обстоятельствами: Штрум, обычно шутя, говорил: "Каждый зав имеет тех сотрудников, которых заслуживает…" (В. Гроссман).
Также подобные наречия могут употребляться в составе причастных оборотов: Юдаизм и эллинизм, обычно противопоставляемые, на самом деле тождественны: и там, и здесь было тяготение к благополучию (К. Чуковский). Тревожные чувства тоски и страха увеличивались во мне вместе с усилением грозы, но когда пришла величественная минута безмолвия, обыкновенно предшествующая разражению грозы, чувства эти дошли до такой степени, что, продолжись это состояние ещё четверть часа, я уверен, что умер бы от волнения (Л. Толстой).
Подобные обособленные обороты могут относиться к неопределенному местоимению: После некоторого общего замешательства находился кто-то, обычно мужчина, стоявший в самом хвосте и, видно, спешивший на работу (Е. Рубин). Такие обособленные обороты преимущественно расположены контактно к определяемому слову. Положение обособляемого члена чаще соответствует инверсивному порядку слов: И всё смешалось мать, обычно сдержанная, говорила с дочерью о том, как покинул её муж, говорила о своей ревности, унижении, обиде, любви, жалости (В. Гроссман). Город, обыкновенно тихий до мертвенности, был как-то неестественно оживлен, когда в него въехала Прасковья Павловна: по улицам суетливо сновали и щегольские возки, и скромные, обтянутые рогожей баулы, и лихие сани, запряженные тройками, с гремящими бубенчиками и заливающимися колокольцами (М. Салтыков-Щедрин).
Иногда имеют сходство с вставной конструкцией: Светловолосый датча-нин обычно ленивый и беспечный был в тот вечер сердит и взволнован (К. Паустовский). Так от этих пьес остаются только названия обычно запоминающиеся и красивые «Заговор дураков», «Белая лилия», «Наследный принц» (Ю. Олеша). Тогда Мурад ложился спать на дно кулаза, пока его обычно поздней ночью не будил пронзительный пароходный гудок (К. Паустовский).
У подобных конструкций может присутствовать оттенок значения уточнения, конкретизации: Несколько попозже, обыкновенно на другой день, кто-нибудь из слуг украдкой пробирался в нашу классную комнату (П. Кропоткин). Если Евсей вырывался сильно, публика, обыкновенно женщины, вяло говорили Анатолию... (М. Горький).
В некоторых случаях наличие данного экспликатора является решающим “условием” обособления: Лейтенант, обычно молчаливый, в эти редкие минуты как-то раскрывался, он знал много разных историй и иногда рассказывал о жизни учёных и полководцев, а Мамочкин был любознателен (Э. Казакевич).
Иногда противопоставление типа обычно — теперь эксплицируется: Войцик поднял голову и тускло, даже не узнавая, может быть, взглянул на него; в больших чёрных глазах, обыкновенно насмешливых, ярких и очень живых, а теперь словно подернутых матовой плёнкой, блеснул, как огонь под слоем золы, неясный луч разумения, но именно только блеснул и сейчас же погас (Ю. Дом-бровский). Голос Малюты, обыкновенно грубый, теперь походил на визг шакала, нечто между плачем и хохотом (А. К. Толстой). Лицо его, обыкновенно багровое, а часто и багрово-синее, на этот раз было бледно… (А. Чехов).
Наречие еще может иметь одно из следующих значений: 1) уже, в прошлом: Когда-то, ещё будучи аспирантом филфака, он напечатал статью (С. Довлатов); 2) пока, до сих пор: Нет, Травкин после этого печального случая не хотел делить группу на две части, но Голубя, ещё живого, нельзя было здесь оставить одного, а дело надо делать (Э. Казакевич); 3) при сравнительной степени прилагательных и наречий — значение более, в большей степени: Уже вечерело, последние лучи солнца, ещё желтее и гуще, уходили из лесу, с трудом карабкаясь по вершинам (В. Короленко).
Обособленные обороты, содержащие наречие еще, могут относиться к имени существительному и являться: – согласованным определением: Петр Филиппович надвинул на глаза каракулевый, еще отцовский, картуз и спокойно пошел между солдатами (А.Н. Толстой); – приложением: Он жил в Варшаве. Отец мой, еще мальчишка, остался жив. Он рассказал мне (Е.Велтистов).
Наречие еще может употребляться в составе причастных и деепричастных оборотов: Даша, еще не видевшая моря, с загоревшимися глазами стала фантазировать о дельфинах, тут неожиданно пришла машина, и, оповещая об этом событии, залаял Тимошка (П. Проскурин). И мамаша профессора, ещё живя в Ивановке, очень, между прочим, часто посматривала и направо и налево, а овдовев, и вовсе стала, что называется, весёлой вдовой и носила на шее массивную золотую цепь с золотым медальоном (А. Рыбаков).