Стилистические фигуры и типологические аспекты исследования Боженкова, Наталья Александровна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Понятие стилистической фигуры 13

1.1 Сравнительно-исторический аспект проблемы. Категориальная сущность фигуры 13

1.2. Стилистические фигуры в языке художественной литературы 32

1.3. Стилистические фигуры в функциональных стилях речи 58

1.4. СФ в разговорной речи 85

Глава II. Принципы историко типологического исследования стилистических фигур 108

2.1. Сравнительно-исторический анализ опыта типологизации стилистических фигур 108

2.2. Общефилософская концепция историко - типологического исследования стилистических фигур 133

Глава III. Историко-типологическое исследование СФ (на материале фольклорных текстов) 149

3.1. СФ в русском фольклорном языке 149

3.2. Внутриязыковой уровень историко-типологического исследования стилистических фигур в русском фольклорном языке 166

3.3. Сравнительный уровень историко-типологического исследования СФ 194

Заключение 221

Список литературы 227

Приложение 1. Именной указатель стилистических фигур 248

Приложение 2. Источники исследования 252

Приложение 3. Национальные песенные серии 256

• Сравнительно-исторический аспект проблемы. Категориальная сущность фигуры
• Стилистические фигуры в функциональных стилях речи
• Общефилософская концепция историко - типологического исследования стилистических фигур
• Сравнительный уровень историко-типологического исследования СФ

Введение к работе

Возрождение риторики на качественно новом уровне - "на стыке структурализма, новой критики и семиотики" (Общая риторика 1986:26) - привело к необходимости нового осмысления составляющих ее категорий и понятий. Область изобразительных средств языка, которая является неотъемлемой частью риторической науки и где "многое остается неясным и пока еще не решенным" (Новиков 1995: 39), стала интересовать ученых различных направлений. Однако к сегодняшнему дню в сфере научного изучения тропов и фигур выявилась "едва ли не противоречивая ситуация" (Корольков 1974: 60): если литература о тропах, особенно

0 самой сложной разновидности - метафоре, значительна и по объему, и
по содержанию (а в последнее десятилетие наблюдается тенденция к ее,
можно сказать, лавинообразному разрастанию), то совершенно по-
другому обстоит дело с изучением стилистических фигур¹, которым
"никак не удается преодолеть более чем скромный статус составной час
ти учебных курсов когда-то теории словесности, теперь - риторики, сти
листики и теории литературы" (Корольков 1974: 60).

Между тем, относительно слабая разработанность проблемы СФ в лингвистике отнюдь не ослабляет живого интереса как к самой механике структурирования изящной, емкой и ясной фразы, "являющейся первейшим показателем культуры текста" (Граудина 1996: 343), и в какой-то степени - лингвокультуры социума, так и к вопросу типологизации орнаментальных конструкций.

В настоящее время, когда русский язык в реализации своей основной функции - коммуникативной, - по причине технократизации общества, начал заметно беднеть и выводить из своего ценностного поля искусство слова, наиболее технократизированные слои общества неожиданно начали испытывать своеобразный "риторический голод". Умение говорить и писать по-чеховски и тургеневски вдруг стало самостоятельной ценностью, равной порой профессиональной компетентности человека. Подобная тенденция, неожиданно обнаружившая себя в современной России, и явилась причиной особенного внимания исследователей, преподавателей и просто членов общества к проблемам риторики, одной из наиболее неизученных и востребуемых областей которой стало искусство построения и оценки СФ. Частое употребление в диссертации слова "искусство" в связи с вполне научной темой неслучайно, поскольку нынешний уровень развития науки о красноречии находится где-то на грани искусства, а выбор среди разнообразнейших экспрессивных средств

¹ Термин "стилистическая фигура" (иногда "риторическая фигура")
появился только в последнее время, тогда как авторы прежних риторик и
курсов словесности оперировали понятиями "фигура или "фигура ре
чи '. В диссертации используется первый вариант: он дает возможность
отличения собственно фигуры от сходных или однородных образований
и разграничивает обобщенное определение от конкретных фигур, в но
минации которых закреплено прилагательное "риторический" (ритори
ческий вопрос, риторическое восклицание, риторическое обращение).
Далее в тексте используется аббревиатура СФ.

языка конструкций, наиболее отвечающих данной коммуникативной цели, трактуется как процесс творческий.¹

Рациональное зерно современной теории речевой коммуникации заключается в том, что представление о социальных, этических, культурных и оценочных нормах не менее важны для овладения языком, чем осознанное использование его структурных и системных норм на всех языковых уровнях. Именно поэтому представляется целесообразным выявить принципы типологического анализа, при котором учитываются как системообразующие признаки, использующиеся при построении СФ, так и лингвокультурологические особенности фигурных единиц. Собственно из сказанного и вытекает актуальность темы диссертации, равно как и объяснение сложности и малой изученности этой темы.

В качестве объекта исследования выступает СФ как устойчивая, воспроизводимая модель языковых единиц, обладающая дополнительным статусом самостоятельности и характеризующаяся целым рядом формальных показателей, постоянно актуализируемых в процессе функционирования. Следует заметить, однако, что коммуникативная значимость СФ будет определяться теми языковыми и речевыми условиями, в контексте которых она (фигура) реализовывается. Поэтому одним из объектов исследования является и круг тех признаков, которые служат "организаторами" функционирования СФ в различных по своей природе текстах.

В диссертации подробно анализируются работы исследователей, как специально рассматривавших проблему СФ, так и в той или иной степени касавшихся ее. В связи с этим можно отметить, что для авторов, пишущих об этом явлении, издавна стало привычным использовать факты, взятые, во-первых, из современных исследователю источников, во-вторых, образцов только ораторской речи или художественной литературы. Следуя сложившейся традиции, в диссертации предпринята попытка дифференцировать СФ, опираясь на материал современного русского языка, представленный, однако, не только поэтическими (в широком значении) произведениями, но и текстами, характеризующими функциональные разновидности языка. Такая типизация дала определенные результаты, которые можно рассматривать, на наш взгляд, как новые аспекты изучения СФ.

Проделанная работа вместе с тем показала, что описание системы функционирования СФ в стилистически разнородных пластах языка не может удовлетворить в целом современные потребности в сфере изучения фигур речи, так как ire снимает проблемы разграничения объективных проявлений закономерностей жанра и стиля текстов, характера функционирования в них СФ и субъективного выражения авторской ма-

¹ В связи с этим см.: П.Ф.Кравчук. Творческий потенциал как интегральное качество личности//Становление человека в творчестве: Тематический сборник. - М., 1994. - С.163-167.

неры использования фигурных конструкций. Более того, смысл и ценность лингвистических исследований в области типологии определяется прежде всего выходами в область истории языка и смежных наук. В связи с этим возникла необходимость избрать иную, нетрадиционную для данной темы методологию исследования, учитывающую специфические для лингвистики цели и задачи и общие для гуманитарных наук современные принципы изучения предмета или явления. Исходя из этого, в диссертации использована методология лингвокультурологии', сочетающей в себе основные достижения таких наук, как лингвистика, социология, история, текстология, литературоведение, фольклористика, этнография, которая и обусловила рассмотрение проблемы прежде всего в аспекте историко-типологического исследования СФ.

Основная цель работы состоит в проведении комплексного историко-типологического исследования СФ в системно-коммуникативном аспекте.

Реализация поставленной цели обусловила решение конкретных исследовательских задач:

-охарактеризовать специфику СФ как особого типа "синтагматически образуемых средств выразительности";

рассмотреть историко-типологические аспекты изучения СФ;

определить лингвокультурные принципы анализа СФ;

выявить характер дифференциации функционирования СФ в языке художественной литературы, в функциональных стилях речи и в разговорной речи;

- исследовать функции СФ в фольклорном тексте;
-рассмотреть особенности существования СФ в устно-поэтических

канонах различных языковых концентров.

Собственно осуществление поставленных задач позволяет говорить о новизне исследования. В данной диссертации впервые:

выявлена категориальная сущность СФ как единицы, организующей стиль языка и речи;

осуществлена попытка исследования СФ с историко-типоло-гических и лингвокультурггых позиций;

определены основополагающие параметры историко-типологического исследования СФ;

описаны значение и характер актуализации СФ в современных текстах различной функциональной направленности;

освещены основные функции СФ в языке фольклора (как части народной культуры) и показана их роль в создании современных прецедентных текстов;

- продемонстрирована "традиционность" и культурно-истори
ческая обусловленность существования СФ в различных текстах разных
языковых групп;

См.: Воробьев В.В. Лннгвокультурология (теория и методы). - М., 1997; Шаклеин В.М. Лингвокультурологическая ситуация и исследование текста. - М., 1997.

- в определенной мере открыты дальнейшие пути к углубленному
изучению СФ в современном русском языке.

Методы исследования. В диссертационной работе были применены:

системный и компонентный анализ, служащий установлению тождества и различия синтаксических моделей СФ;

описательно-логические (индуктивные и дедуктивные) приемы сопоставления типологий, отраженных в известных ныне риториках и курсах словесности;

метод семантической и модальной экспликации (толкования) СФ;

сравнительное исследование базовых единиц СФ, составляющих минимальные семасиологические группы, в разных языковых концентрах с помощью вероятностно-статистического метода.

Материал диссертации составили 99 моделей СФ, функционирующих в различных сферах языкового континуума, объединяющего основные функциональные разновидности современного русского литературного языка и фольклор.

Характеризуя конкретный материал, необходимо отметить, что практическое воплощение обозначенной выше методологии исследования СФ, с одной стороны, и идея отказа от изучения проблем идиостиля (имеется в виду язык известных в России авторов), с другой, с неизбежностью поставили вопрос о более четком определении границ анализируемого материала. В связи с этим в круг источников, включающих функциональные разновидности современного языка, была внесена русская фольклорная лирическая песня. Далее историко-типологический подход к изучению СФ расширился до уровня сравнительного исследования СФ, требующего привлечения материала других языков, которые были представлены украинскими, молдавскими, адыгейскими и якутскими народными песнями.

Источники исследования. В качестве основного источника использовался массив картотеки, представляющий собой тексты, содержащие фигурно оформленные текстовые единицы разного уровня (общая выборка составила 6000 единиц). Для их получения анализировались:

1. Художественно-литературные тексты. Методом сплошной обработки исследовались произведения А.Битова, И.Бродского, В.Высоцкого, А.И.Солженицына и др.

2. Публицистические произведения 90-х годов различных жанров. Наиболее существенную часть материала представили выдержки из текстов периодической печати (газеты "Московский комсомолец", "'Комсомольская правда", "Аргументы и факты"; журналы "Огонек", "Вокруг света", "Ровесник" и др.).

3. Тексты научных сочинений - учебников и учебных пособий по различным отраслям знаний (риторика, культура речи, русский язык, биология, химия, высшая математика и др.).

4. Сборники законов, постановлений и деклараций, демонстри
рующие тексты официально-делового стиля речи.

5. Записи устной разговорной речи. В качестве источников использована хрестоматия : Русская разговорная речь. Тексты (М., 1978). Производились также собственные записи употребления СФ в различных ситуациях общения.

6. Народные русские, украинские, молдавские, адыгейские и якутские лирические песни (всего более 12 тыс. стихов).

Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования ее результатов и собранного материала:

при чтении теоретических курсов стилистики, теории текста, риторики, лингвистической поэтики и лингвокультурологии;

в обучении студенов-нефилологов основам общей и частной риторики;

при написании учебников, пособий, учебных программ по современной риторике, практической стилистике и культуре речи;

методология, примененная в диссертации, может быть использована при обучении студентов-иностранцев углубленному восприятию русского текста путем сопоставительного анализа с текстом, написанном на каком-либо национальном языке.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры русского языка и философии Курского государственного технического университета, кафедры русского языка Курского государственного педагогического университета, кафедры русского языка и методики его преподавания Российского университета дружбы народов. Отдельные фрагменты диссертационного исследования были изложены в докладах, заслушанных на следующих научно-практических конференциях и семинарах:

1 .Международный симпозиум "Творчество и личность" (г.Курск, 16-18 мая 1995).

2.Между народный симпозиум "Россия на пороге Ш-го тысячелетия. Единство в многообразии" (г.Курск, 4-7 декабря 1995).

3.Международный научно-практический семинар "Миссия творчества в развитии общества" (г.Курск, 20-25 мая 1997).

^.Международная научная конференция "Русский язык как государственный" (г.Челябинск, 5-6 июня 1997).

5.Всероссийская научно-практическая конференция "Лингвистика текста" (г.Орск, 26-27 марта 1998).

б.Научно-методическая конференция КГТУ (г.Курск, 21-24 апреля 1998).

7.Международиая научно-практическая конференция

"Коммуникативные аспекты лингвистики, перевода и методики преподавания иностранных и родного языков" (г.Курск, 14-19 октября 1998).

Материалы диссертации были использованы при чтении курсов "Ораторское искусство" и "Культура речи" на 1-И курсах юридического и экономического факультетов Курского государственного технического университета.

Цели и задачи диссертационной работы определили ее структуру: она состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и 3-х приложений.

Сравнительно-исторический аспект проблемы. Категориальная сущность фигуры

Латинский по происхождению термин "фигура" (лат. figura - очертание, образ, вид), традиционно обозначающий "стилистический прием, словесный оборот, используемый для усиления выразительности речи" (БАС. Т. 16. Столб. 1344), с завидным постоянством оказывается в поле зрения исследователей, интересующихся проблемами общей и частной риторики, риторической функции языка и массовой коммуникации. Далеко не во всех областях знания можно обнаружить такую приверженность традиции, которая проходит через многие сотни лет, как в риторической теории.

Первые сведения об этой области знания относятся к У-У1 в. до н.э. В греческом языке слово "риторика" (ргторєіа) означало искусство говорить и появилось, когда публичные выступления преобладали над письменными сочинениями. В классических античных руководствах риторика рассматривалась как искусство убеждения. Не мог считаться хорошим ритором тот, кто не умел доказать и аргументировать положения, высказанные в "слове". Сила воздействия речи достигалась не только соблюдением правил логики (которая, первоначально возникнув в античной риторике как вспомогательная дисциплина, закладывающая фундамент аргументов и доказательств для здания ораторской речи, со временем оформилась в самостоятельную область науки); особое внимание отводилось и системе расположения материала, и правилам подбора языковых средств.

Все изложенное выше неразрывно связано с именем Горгия Леон-тийского (V в. до н.э.), утверждавшего, что красота и благозвучие речи являются могучим средством убеждения. Именно его древние считали изобретателем риторических фигур и создателем раздела риторики, который греки называют Яе 1С,, римляне - elocutio, в русской же классической риторике это был раздел "Украшений".

Последующие эллинские риторы, среди которых особо нужно выделить Аристотеля и его учеников - Феофраста, Деметрия, стремясь отделить зерна от плевел, разработали теорию стиля (см.: Античные риторики 1978), в которой красоты словесного и звукового выражения сочетались со смысловой стороной речи. Они выделили и систематизировали основные элементы стиля, подчеркнув значение выбора слов, их расположения, эвфонии, ритма и т.д. С этого времени теория стиля стала необходимым разделом риторики.

Из древних латинских риторик самой ранней, включающей систематическое исследование на эту тему, является "Риторика для Герен-ния" (см.: Античные риторики 1978). Неизвестный нам автор уделил особое внимание риторическим фигурам, которые он трактует как от-

ступления от нормального словоупотребления, служащие украшением языка оратора. Приведенный в этой риторике обширный перечень фигур снабжен разъяснениями и примерами. С точки зрения автора, употребление украшений речи должно быть направлено прежде всего на достижение определенного ораторского эффекта.

Другим признанным теоретиком в области использования фигур был римлянин Квинтилиан. В своем сочинении "Образование оратора" (см.: Античные риторики 1978) он подробно рассмотрел риторические фигуры; при этом автор не просто перечислил их, но и сопроводил определениями, краткими примечаниями, историческими ремарками. Именно его формулировки стали особенно популярными со времен античности до наших дней. Можно привести одно из его центральный определений: "Фигура определяется двояко: во-первых, как и всякая форма, в которой выражена мысль, во-вторых, фигура в точном смысле слова определяется как сознательное отклонение в мысли или в выражении от обыденной и простой формы... Таким образом, будем считать фигурой обновление формы речи при помощи некоего искусства" (Цит. по: Античные теории языка и стиля 1936:266).

Эллинистическо-римская риторическая система оказала влияние на взгляды ученых средневековья и новейшего времени. Рассматривая вопрос о влияниях, академик Д.С. Лихачев писал: "Принято говорить о европеизации русской литературы с XVIII в... Характерно, что изощренный стиль "плетения словес", возникший и распространившийся на Балканах в XIV и XV вв., развивался не без русского воздействия и именно в России достиг своего высшего цветения" (1979:9).

Формирование и развитие риторических представлений на рус ской почве шло под воздействием литературного барокко как метода художественного, эстетического и философского восприятия жизни и отражения в слове.1 Появление названного стиля было вызвано стремлением отмежеваться от канонических сухих и строгих форм традиционного искусства. "Барокко как явление культуры и литературы, - писал В.П. Вомперский, - отличается большой сложностью. В нем причудливо сочетаются самые противоречивые эстетические идеи: высокое и низкое, аскетизм и гедонизм, оптимизм и пессимизм, трагическое и са-тирическое"(1988:59). Именно этим объясняется развитие в риторике барокко теории амплификации как учения о соединении разнородных в стилистическом отношении речевых элементов в единую структуру.

Пришедший на смену стилю барокко русский классицизм XVIII в. как направление в искусстве, основанное на подражании античным образцам и связанное с системой строгих правил в воспроизведении действительности, сохранил в своей художественной системе его (барокко) элементы.

Однако классическая русская риторика, вобрав в себя богатейший научный опыт античной и европейской риторик, не могла не учитывать также и своеобразия отечественной истории. На русской почве складывались новые, неповторимые национальные традиции, которые получили развитие в творчестве русских ученых.

В риториках, существующих в России в XVII-XVIII вв. (они связаны с именами Епифания Славинецкого, Михаила Усачева, Симеона Полоцкого, Стефана Яворского, Гавриила Бужинского, Феофилакта Ло-патинского, Феофана Прокоповича) единой общелингвистической концепции фигур выработано не было. Представления о фигурах не формировались с определенных структурной и функционально-коммуникативной точек зрения. Так, в самой ранней риторике XVII в., за которой закрепилось название "Риторики" Макария, рассматривались риторические фигуры "как схемы или начертание" (см.: Вомперский 1988:19). Автор слуцкого "Компендиума по риторике", Адам Рейнгольд, дает следующее определение фигуры: "Фигура является высказыванием, в котором характер речи изменяется по сравнению с привычным простым украшением или по причине движения" (Цит. по: Вомперский 1988:25). В петербургской "Риторике" Георгия Данииловского, относящейся к началу XVIII в., о фигурах сообщается, что они "в составе словес и в красном, согласно оных положений и состоятся, иначе же изменяется, или перестает быть фигура" (Цит. по: Вомперский 1988:101).

Наиболее полным из доставшихся нам в наследие от XVIII в. отечественных риторических учений представляется стилистическая теория М.В. Ломоносова1. Теория красноречия М.В. Ломоносова отличается своеобразием: опираясь на опыт, накопленный в истории науки, Ломоносов критически обозрел сделанное, стремился оставить и развить все то лучшее, что было накоплено предшественниками, и отобрать то, что соответствовало его замыслу и представлениям о нуждах отечественного языка. П-ая часть "Пространной" риторики М.В. Ломоносова носит название "О Украшении" и содержит наиболее известные и традиционные для риторик и поэтик положения. Центральное определение вводит в круг понятий и представлений о том, что составляет суть темы: "Украшение есть изобретенных идей пристойными и избранными речениями изображение. Состоит в чистоте штиля, в течение слова, в великолепии и силе онаго" (Ломоносов 1952. ПСС Т.7: 219). Фигуры в концепции М.В. Ломоносова выступают в качестве единиц имплицитной организации текста; они выполняют роль стилистических эффектов, формирующих ряды экспрессивных языковых структур.

Стилистические фигуры в функциональных стилях речи

Особую группу согласно типологии Д.Н. Шмелева составляют функциональные стили речи, подразделяющиеся на официально-деловой, научный и публицистический. Все указанные стили существуют в диалектическом единстве устной и письменной формы. Мы не будем останавливаться на существенных различиях каждой формы речи в рамках единого стиля. Этот вопрос детально разработан выдающимися лингвистами (См: Виноградов 1955, Головин 1988, Костомаров 1971, Лаптева 1955, Розенталь 1977,Солганик 1996, Ширяев 1995, Шмелев 1977 и др.). В работах этих ученых содержится прекрасный материал, характеризующий наполняемость синтаксических конструкций определенными грамматическими формами; в них рассмотрены также проблемы, касающиеся исследования орфоэпических и морфологических норм. Однако сочинений, в которых рассматриваются описанные синтаксические конструкции, выступающие в качестве фигур речи, практи-чески нет . В связи с этим, нас, как и в предыдущем параграфе, будет интересовать наполняемость каждой функционально-стилевой разновидности определенными СФ.

Как отмечалось в подразделе 1.2, употребление СФ характеризует стиль автора любого текста, коррелирующий с определенным языковым стилем. И это не новое по сути своей положение активно используется исследователями творчества мастеров словесности. Литературоведческие работы в обязательном порядке содержат изыскания об особенностях употребления фигур речи. Вместе с тем, положение об их (СФ) отсутствии в функциональных стилях речи постулируется с достаточной повторяемостью .

Однако любое речевое высказывание, в каком бы языковом стиле оно не реализовывалось, содержит интенцию, а следовательно, имеет и формальный план выражения, часто облекающийся в форму СФ.

Официально-деловая речь (далее ОДСР), по мнению ее исследователей (См: Веселов 1990, Розенталь 1977, Солганик 1996, Ширяев 1995, Шмелев 1977 и др.) должна быть непротиворечивой, полно и точно воплощать задуманное содержание. Важной отличительной особенностью официально-деловых текстов является обилие в них разного рода устойчивых оборотов; формулировок, не допускающих варьирования; штампов, просто необходимых для официально-деловой речи: существуют достаточно строгие правила оформления документов, ведения протокола заседаний и пр. Тексты ОДСР, например тексты законов, обычно требуют для своего усвоения неоднократного прочтения. "Необходимость полно и точно изложить задуманное содержание часто делает официально-деловое изложение, выражаясь не вполне научно, тяжеловесным, трудно воспринимаемым на слух."(КПР 1994:13).

Однако язык договоров и других документов был именно тем языком, из которого позднее выработался литературный язык. "Канцелярский язык, - писал Т.О. Винокур, - это первая попытка человека овладеть языковой стихией, подчинить себе все эти непослушные частицы, союзы, местоимения, которые никак не укладываются в стройный плавный период"(1929:34).

Вместе с тем и стандартность, и обобщенность, и безличностность делового языка не исключают его выразительности. Однако в этом стиле речи она (выразительность) реализуется не образностью, но полным соответствием языковых средств задачам, назначению речи. "Что же касается официально-делового стиля, то было бы неверно и несправедливо, неточно называть его канцелярским. Это целая разновидность русского литературного языка. И это стиль целесообразный, имеющий свои средства выражения, свои способы называния предметов и явлений, и даже по-своему выразительный (Солганик 1996:166).

Обычно выразительность в этом стиле речи обусловлена интенциями, реализующимися в следующих иллокутивных актах: декларати-вах, директивах, аффирмативах, констативах и инъюктивах. Иллокутивная сила каждого конкретного высказывания будет реализовываться, помимо лексических и грамматических способов, с помощью определенных СФ.

Наиболее распространенными в ОДСР являются фигуры параллелизма и анафоры!

"Принимая во внимание, что признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы и всеобщего мира, принимая во внимание, что пренебрежение и презрение к правам человека привели к варварским актам, которые возмущают совесть человечества, и что создание такого мира, в котором люди будут иметь свободу слова и убеждений и будут свободны от страха и нужды, провозглашено как высокое стремление людей, принимая во внимание, что необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения, принимая во внимание, что необходимо содействовать развитию дружественных отношений между народами" (Преамбула ВДПЧ 1948); "Никто не должен содержаться в подневольном состоянии или рабстве; рабство и работорговля запрещаются во всех их видах. Никто не может быть подвергнут произвольному задержанию, аресту или изгнанию" (ВДПЧ 1948: 4-5).

Второй пример, помимо анафоры, включает СФ "анадинлозис" (...рабстве; рабство...) и градацию (...задержанию, аресту или изгнанию). Варианты градации можно встретить и в других текстах: "Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность" (ВДПЧ 1948: 6); "Собственнику принадлежит право владения, пользования и распоряжения имуществом в пределах, установленных законом" (ГК РФ 1997, ст. 154),

Фигуру параллелизма встречаем в текстах многих законов. Именно она, структура которой состоит в аналогичности включенных синтаксических конструкций, способствует пониманию скрупулезно составленного законодательного акта: "Среди важнейших направлений этой работы можно выделить следующие:

-перестройка структуры народного хозяйства;

-демилитаризация экономики;

-приватизация государственной ссбственности;

- формирование эффективной структуры собственност"" (V Съезд депутатов РСФСР 28.10.91); "Мужчины до достижения полных 18 лет, женщины до достижения полных 15 лет не могут заключить , брака" (КН 1804, ст. 144). В данных примерах налицо, помимо параллелизма, эпифора (..собственност)) и лексический повтор (..до достижения полных...). См. также: "Муж может требовать развода по причине прелюбодеяния жены; жена может требовать развода по причине прелюбодеяния мужа" (КН 1804, ст.229); "Брака нет, если нет согласия" (КН 1804, ст. 146). Приведенные примеры могут характеризоать СФ "кольцо" и "анадиплозис" соответственно.

Интересной, часто употребляющей разновидностью СФ повтора в ОДСР будет повторение грамматических форм с разной семой: "Направляется акт проверки причины протекания полов душевых помещений бытовок заготовительного цеха завода "Прогресс" для принятия конкретных мер по ликвидации дефектов и сдачи корпусов в эксплуатацию" (МНК 1983: 65). Употребление здесь формы родительного падежа для всех лексем оправдано требованием компактности речи. Такие конструкции, считающиеся в других стилях серьезным пороком и, безусловно, не классифицирующиеся как фигуры, в деловом стиле не только разрешаются, но и поощряются: "Специализация книжной торговли создает большие возможности для роста производительности труда, ускорения оборачиваемости товарных фондов, улучшение обслуживания покупателей" (МНК 1983: 48).

Общефилософская концепция историко - типологического исследования стилистических фигур

В своем глубоком и органичном внимании к проблемам типологии, в активном внедрении типологических аспектов в самые разнообразные сферы исследования современная лингвистика не одинока: если иметь в виду одни только смежные с нею науки, то можно заметить повышенный (хотя и по-разному выражающийся) интерес к этим проблемам в социологии, культурологии, истории, литературоведении, фольклористике, этнографии. Поскольку все эти науки имеют дело с разными сферами человеческой деятельности, свои задачи, свою логику развития, свою конкретную методологию, то и проблемы типологии приобретают в них специфику; самый подход к типологическим исследованиям обнаруживает относительную самостоятельность, и даже употребление термина "типология" и производных от него не является однозначным.

В этих условиях при изучении СФ важно, с одной стороны, не утратить специфических для лингвистики и ее задач аспектов и самого понимания типологического исследования, а с другой стороны - творчески учесть опыт смежных наук в разработке типологических проблем СФ.

Под типологией следует понимать научную классификацию предметов или явлений по общности самых существенных признаков, а в широком смысле закономерную, обусловленную рядом объективных факторов повторяемость определенных признаков, которая обнаруживает себя в предметах и явлениях, в свойствах и отношениях, в элементах и структурах, в процессах и состояниях. Уровни, возможности, масштабы И степень типологической повторяемости отличаются большим многообразием, и далеко не всегда они могут быть сведены к чему-то однозначному.

Система закономерно возникающих и внутренне обусловленных историко-типологических отношений характеризует язык в целом, также как проявляется и в его отдельных элементах. Представляется возможным говорить, например, о типологическом исследовании высказываний, языковых средств, о типологии принципов отношения языка к действительности и т.д.

Типологические отношения могут носить характер тождества (или совпадения и даже системы совпадений), аналогий, параллелей, очевидного сходства. Но эти отношения нередко предстают в гораздо более сложных формах, когда различной степени соответствия взаимно связываются как проявление типологической преемственности.

В целом авторы, занимающиеся типологической историей, не ищут выборочно фактов тождества, аналогий, прямых параллелей и т.п., хотя, разумеется, такие факты их живо интересуют. В конечном счете целью типологических изучений является не объяснение отдельных фактов, а установление закономерностей и обнаружение характерных особенностей каких-либо процессов. Поэтому в центре внимания при историко-типологическом изучении СФ должны оказаться не просто типологические параллели и тождества различных СФ в близких или далеких языках, а закономерно обусловленные ступени, этапы типологического развития, так называемые типологическая последовательность и типологическая преемственность.

В основе лингвистических представлений о типологической последовательности и преемственности лежат общие идеи, связанные как с пониманием закономерностей общественного развития и истории культуры, так и с пониманием особенностей развития языка. В данном случае полезно будет обратиться к мысли отечественного лингвиста и литературоведа В.М. Жирмунского о том, что "единство и закономерность развития мировой культуры определяются общими закопомерпостями процесса социальпо-исторического развития в его материальной обусловленности. Результатом этих общих закономерностей будет наличие сходных явлений идеологии на одинаковых стадиях общественного развития" (1947:63).

Следовательно, типологическая общность есть общность, возникающая не случайно, не в силу элементарных возможностей самозарождения, но в силу действия внутренних закономерностей. Чтобы возникла типологическая общность, недостаточно единых условий, одинаковой историко-социальной и бытовой ситуации. Необходимо, чтобы в самом языке, в его развитии, в его состоянии были соответствующие стимулы, действовали соответствующие закономерности. Сходство условий общественного развития в известной мере определяет историческую типологию в языке. Что же касается типологизации СФ, то здесь необходимо искать те факторы - как за пределами языка, так и в нем самом, - которые обусловливают не только само наличие типологических отношений, но и их характер, их конкретное выражение, тенденции их развития.

Все рассмотренные выше работы, посвященные проблематике СФ, так или иначе ставят вопрос об их типологизации, однако нельзя не заметить, что типологизация эта проводилась в определенной мере в русле методологии, выработанной лучшими лингвистическими школами и направлениями (например, индоевропеистикой, исторической грамматикой языков), но не всегда соотносилась с методологией гуманитарных наук в целом. Прежде всего это касается проблемы отбора материала, основу которого составлял литературный русский язык, взятый вне других типологических процессов, происходящих в самых разных языках.

Попытаемся взглянуть на проблему типологизации СФ с точки зрения уже выработанных не только в лингвистике, но и в других гуманитарных науках подходов, предварив практическую часть предлагаемой диссертации указанием на некоторые принципиальные моменты.

Прежде всего отметим, что использование для типологизации СФ собственно русского языка, без привлечения предшествовавших и близких ему форм мало продуктивно, поскольку современный нормативный русский язык крайне сложен и многогранен. Так, основой для подходов к типологизации современного искусства послужила наскальная живопись, для типологизации литературы жанров - "раннестадиальный" фольклор (Формозов 1969; Веселовский 1886; Леви-Стросс 1967).

Важно и то, что в гуманитарных науках особо стоит вопрос о соотношении историко-типологических связей со связями генетическими и контактными. В работах по истории языка стало обычным рассматривать эти три подхода как равноценные варианты возможных решений, выбор которых подсказывается в каждом конкретном случае результатами исследования: если доказано, например, что данное явление в языке двух или нескольких народов восходит к временам их этнического единства или обнаруживается в языке этноса, от которого ведут свое происхождение эти народы, то вопрос о типологии как бы сам собой снимается; то же самое происходит, если исследователю кажется, что он доказал наличие заимствования.

Представление о трех равноправных подходах к сравнению в значительной мере опирается на теорию и практику этимологии. Однако в последнее время здесь налицо тенденция к снятию противоположения типологической общности другим ее видам, ареальной и генетической, и к преодолению представлений об их автономности.

"Сходство в структуре не противопоставляется, а накладывается на первичное родство языков"; "универсальность типологии начинает в последнее время осознаваться таким образом, что считается возможным включить генетическое и ареальное описание в виде фрагмента в более всеобъемлющую картину отношений различных языковых систем, основанную на типологическом подходе... Типологическое сходство является наиболее общим видом структурного подобия между двумя языковыми системами поскольку оно не ограничено ни пространственными ни временными рамками и может определяться для любых языков и любых состояний языков"(ОЯ 1973:225; Успенский 1965: 30-32).

Сравнительный уровень историко-типологического исследования СФ

Рассмотренный в предыдущем разделе материал о взаимообусловленности и взаимоопосредованпости в СФ фольклора формы и содержания предоставил возможность существенно упростить количественный и качественный анализ особенностей существования фигурных синтагм в данном языковом пласте. Для этого необходимо выделить доминантную лексему каждой рассматриваемой СФ и проводить сравнительное типологическое исследование на базе этих опорных комплексов. В качестве такой доминантной лексемы СФ может выступать слово, наиболее снабженное смысловой нагрузкой, указание качества, свойства, принадлежности, числа и пр. - универсализированный содержательный компонент орнаментальной конструкции фольклора (далее УСК СФ).

Для анализа были отобраны УСК СФ из народных лирических песен. Материал исследования составили 23 якутские, 33 адыгейские, 69 молдавские, 49 украинские и 62 русские песни, дающие равновеликие серии - по тысяче стихов в каждой1. Кроме основной серии (подразделяемой на две полутысячи стихов), в необходимых случаях привлекалась контрольная - песни, составляющие еще тысячу стихов.

Использовались главным образом существующие антологии, ибо они дают подборку типовых песен и предотвращают возможный исследовательский субъективизм в селекции текстов; в каждой национальной серии была дана двойная нумерация: в пределах каждого песенного текста и сквозная - от первого стиха до тысячного. В дальнейшем серия рассматривалась как единый участок наблюдении. Все показания материала исчислялись для первых 500, вторых 500 и 1000 стихов. Разделение полусерии служило средством контроля результатов, поскольку совпадаемость или хотя бы близость показаний двух полусерий служило свидетельством неслучайности наблюдения.

Перечень исследуемых национальных серий представляет собой лишь выборку из песенного фольклора. Он, разумеется, мог быть иным. Но и в данном составе материал несет в себе существенно важные особенности, давая основания и для разноаспектных наблюдений (русские, украинские, молдавские и адыгейские песни по отношению к якутским), и для понимания того, как соотносится между собой УСК СФ в песнях народов, принадлежащих к разным регионам, с одной стороны, и региону, исторически (молдавско-русско-украинский) и этногенетически (русский и украинский) единому.

Для последующей типологизации СФ были составлены аналитические тетради, в которых по единому плану расписаны все СФ в национальных сериях стихов. В эти тетради из текстов занесены: № песни, функция, № стиха в песне и в серии, универсалии в СФ с оп ределенными лексемами. Здесь же указывалось качество каждого универсализированного в СФ содержательного компонента соответственно рубрикам: атрибутивное (мифологическое); возможность непоэтического употребления и т.п. Кроме того, в последней колонке названа сфера, которой принадлежит универсализированное значение СФ. Такие тетради - якутская, адыгейская, молдавская, украинская и русская - послужили основой для типологизации универсализированных содержательных компонентов СФ и для историко-сравнительного исследования их частотности.

На основании аналитических тетрадей пяти рассматриваемых национальных серий песен сопоставим данные о количестве УСК СФ и их разновидностях. Естественно, что наше внимание будет обращено в первую очередь на историко-эволюционные, нисходящие и восходящие, ряды показаний. Но мы должны быть готовы к тому, что подобные ряды будут возникать не всегда. Выявить такие ситуации - не менее важно, поскольку в них могут проявляться, с одной стороны, родовые константы СФ, а с другой - специфика функционирования СФ в фольклоре каждого народа.

Первым подлежало изучению число выделенных УСК СФ и их частотность (мера универсализации) в полутысячах и тысяче стихов каждой серии

Наибольшее количество и частотность УСК СФ в якутской, русской и адыгейской сериях. Если предположить, что высокий показатель адыгейской серии обусловлен значительной спецификой и поэтому не релевантен в историко-типологическом плане, то можно заключить, что налицо совпадение в крайних сериях (якутской и русской). Мы увидим в дальнейшем, что за таким совпадением кроется "возвращение" к первоначальному уровню, но уже в ином историко-типологическом качестве.

Поскольку главное в нашем подходе - отношение песни к действительности, необходимо выяснить, какой круг явлений, предметов и т.д. в составе СФ и с какой частотой выделяет песня, снабжая их УСК СФ. Для этого УСК СФ каждой анализируемой серии песенных стихов были сгруппированы по следующим сферам: 1) человек; 2) земля, ландшафт; 3) природные явления; 4) флора, 5) фауна; 6) время; 7) движение, действие; 8) предметы быта; 9) место жительства и действия; 10) понятия и состояния. Перечень сфер установлен на основе просмотра всех взятых песен и практически целиком исчерпывает сумму УСК СФ. Дифференциация сфер не претендует на бесспорность, вполне возможны и другие ее варианты; главное - последовательное применение избранной рубрикации ко всему материалу, поскольку без этого итоговые результаты оказались бы несопоставимыми.

Подсчитав по сериям УСК СФ, оказавшиеся в каждой из перечисленных рубрик, свели полученные итоги в сопоставительную таблицу, позволяющую сравнить интенсивность выделения той или иной сферы в пяти рядах УСК СФ (данные приводятся по полутысячам стихов и серии в целом - см. табл. № 1).

Сумма УСК СФ в анализируемых сериях неодинакова. Обратимся к сравнению данных по сферами УСК СФ. Оно важно по двум причинам. Во-первых, в самом распределении УСК СФ между разными сферами должны проявиться общеродовые черты, свойственные всем песням; во-вторых - черты специфические, причем не только конкретно-национальные, связанные с особенностями быта, поэтических традиций, языка и т. д., но и те, которые связаны с историческими срезами.