Введение к работе
Предмет и задачи исследования
В работе исследуется словотворчество Велимира Хлебникова и смежные аспекты его идиостиля и лингво-поэтической концепции в связи с творческой биографией поэта и в связи с местом его наследия в исторической перспективе предшествующей и последующей культуры и гуманитарного знания. Основная задача работы - выявление системы, лежащей в основе хлебниковского словотворчества, и построение его типологии на материале как изданного автором 'Словаря неологизмов Велимира Хлебникова" (1995 г.), так и новых разысканий. Дополнительные задачи: установление истоков словотворчества поэта и связей хлебниковского индивидуального словообразования со словообразовательной системой русского языка; выявление влияния некоторых лингвистических идей Хлебникова на последующее развитие науки о языке.
Актуальность исследования
Введение словотворческих достижений и лингвистической концепции Хлебникова в обиход современной лингвистики и гуманитарного знания вообще представляется актуальным в свете пристального внимания современной лингвистики к глубинным когнитивным механизмам языка.
Научная новизна работы
Рассмотрены связи словотворчества Хлебникова с лингвистическими концепциями прошлого (с опытами построения искусственных языков, берущими начало в работах ученых XVII в.), с русской - и вообще со славянской - мифологией, с некоторыми памятниками древнерусской письменности, с русским символизмом. Составлен словарь неологизмов поэта, включающий около десяти тысяч единиц. Предложена типология словотворчества Хлебникова и продемонстрированы сотнофшения последней с общей системой русского словообразования; показана связь словотворческой практики поэта и его теоретических построений с последующими достижениями лингвистики.
Метод и материал исследования
Материалом работы служили: (1) опубликованные тексты Хлебникова; (2) рукописное наследие поэта из Российского государствен-
ного архива литературы и искусства и отделов рукописей Российской национальной библиотеки, Института русской литературы РАН (Пушкинский дом), Института мировой литературы РАН, Государственного музея В.В.Маяковского и Публичной библиотеки Нью-Йорка, а также из одного частного собрания1; (3) фольклорные источники (в частности, \использовавшиеся Хлебниковым); (4) многочисленные словари русского и других славянских языков (в частности те, к которым обращался в своих лингвистических занятиях Хлебников).
Основной методологический принцип работы состоит в изучении творческого наследия поэта не как изолированного явления, а в широкой исторической перспективе и на фоне достижений современных гуманитарных наук.
Научно-практическая значимость работы
Полученные результаты могут быть использованы исследователями творчества Хлебникова, лексикографами и лингвистами-теоретиками, а также могут служить опытом для создания будущих словарей языка писателя вообще и их словотворческого наследия в частности. Результаты работы могут быть применены в описании морфологии как русского, так и других языков и в составлении морфемных словарей, равно как и в практике преподавания лингвистических дисциплин. Опубликование 'ряда рукописей поэта (исследований, посвященных значковому языку" и языку музыки, нескольких стихотворений, поэмы "Вы, привыкшие видеть жизнь" и др.) углубляет наше понимание феномена Хлебникова.
Апробация работы
Полученные результаты неоднократно излагались автором диссертации на научных мероприятиях: на научных конференциях ИЯз РАН "Логический анализ языка* в 1994-1999 гг.; на Международных семинарах серии ДИАЛОГ по компьютерной лингвистике и ее приложениям в 1995-1999 гг., на Международной конференции "Хлебников и мировая культура" (Москва, ИМЛИ РАН и Общество Велинира Хлебникова, ноябрь 1995 г.), на Хлебниковских чтениях (ИМЛИ РАН и Общество Ве-лимира Хлебникова, октябрь 1997 г.); на лекциях в университетах США (1997 г., Колумбийский ун-т, ун-т штата Нью-Йорк в Олбани, Портлендский гос. ун-т, Калифорнийский ун-т в Лос Анджелесе).
Настоящий доклад состоит из Введения, пяти глав и Заключения. Во Введении обсуждается понятие неологизма и приводятся коли-
чественные данные о рассматриваемых в работе неологизмах. В Главе 1 описываются ранние опыты Хлебникова по созданию "алфавита мысли" и их связь с искусственными языками XVII в. Глава 2 посвящена истокам словотворчества- Хлебникова и той роли, которую сыграл в формировании его творческого почерка Вяч. Иванов. В Главе 3 исследуется связь поэтического мира поэта с мифологией и народным сознанием, а также высказываются некоторые предположения о функции неологизмов. Проблемы собственно словообразования рассматриваются в Главе 4. Глава 5 устанавливает связи важного для современной лингвистики понятия поэтической функции языка с творчеством поэта. В Заключении подводятся итоги работы.
Введение
В русской литературе нет писателя, который бы так широко и разнообразно использовал в своем творчестве возможности русского словообразования, как. поэт Велимир Хлебников2.. Словотворчество Хлебникова уже в течение многих десятилетий является материалом литературоведческих и лингвистических исследований, среди которых в первую очередь надо назвать монографии В.П.Григорьева и Р.Вроо-на3. Однако до сих пор неологизмы Хлебникова нельзя считать ни полностью собранными, ни полностью систематизированными. В составленном автором "Словаре неологизмов Велимира Хлебникова" (см. список публикаций ниже)4 приведено более пяти тысяч неологизмов из опубликованных произведений- поэта; сейчас, после просмотра практически всех доступных рукописей, этот список увеличился примерно пдвое. Рассмотрению словотворчества поэта'и посвящен настоящий доклад.
Неологизмом - в самом общем виде - считается слово, отсутствующее в словарях и воспринимаемое как новое носителями языка. Хлебниковские неологизмы подразделяются на три следующих класса:
(I) морфологически интерпретируемые слова, т. е. слова, ко
торые можно истолковать в соответствии с законами русского слово
образования ;
(II) единицы (буквы и слоги) созданного Хлебниковым "звезд
ного языка", в котором звуки - прежде всего, согласные - наделены
определенными обобщенными смыслами;
(III) звукоподражания, звукопись, заумь и т. п., то есть
слова, рассчитанные скорее на прямое эмоциональное восприятие,
нежели на сознательное осмысление.
При сугубо формальном подходе к неологизмам к ним следует относить те и только те слова, которые отсутствуют в словарях данного языка. Естественно, при составлении словника хлебниковс-ких неологизмов были использованы все доступные нам словари русского языка - и,' прехде всего, словарь В.И.Даля: как известно, Хлебников внимательно изучал этот словарь и брал из него многие редкие слова (бильняк, дахарь, другяня, навь, рхаиица, волить, лукать, мирковать, разникиуть); некоторые используемые Хлебниковым слова из этого словаря органично вписываются в гнезда одноко-ренных хлебниковских неологизмов, ср. такие имеющиеся у Даля слова, как люаин, лвдина, людовитый. Однако мы отказались от чисто формального подхода к выделению неологизмов и пользовались неким дополнительным, интуитивным критерием: для того, чтобы слово было отнесено к неологизмам, оно не только должно отсутствовать в словарях, но и восприниматься носителем языка как незнакомое. Как выразился однажды В. Шершеневич, неологизмы - это слова, за которые "задевает рубанок мысли".
Были отброшены следующие группы нестандартных слов, отсутствующих в просмотренных нами словарях русского языка.
а) Слова, объясняемые самим Хлебниковым или его комментато
рами,, например шауиь 'валериана' [Тв 667] - при том, что в слова
рях дается наук - за исключением тех случаев, когда некоторые
факты свидетельствуют против толкований комментариев. Так, в [Тв
701] говорится, что Числобог - персонаж, придуманный Хлебниковым;
однако, согласно Н. М. Карамзину, Числобог относится к славянским,
божествам.
б) Архаизмы, в том числе слова с полногласием (волога [I
2081) / неполногласием (вран [II 19]), славянизмы (плясавица [II
831).
в) Слова, встретившиеся нам в книгах по истории и фольклору
или в исторических грамматиках, прежде всего, в трудах А. Н. Афа
насьева,' Ф. И. Буслаева, Н. М. Карамзина, С. В. Максимова, П. А.
Ровинского и И. П. Сахарова. Например, слова купальский [Тв 2131,
русалие [II 270] встречаются в целом ряде книг, слово' левачонок
[IV 159"; НП 71, 73] в книге С.Максимова6 и т. д.
г) Просторечные и диалектные слова и формы: ыотри вместо
смотри [II 100], хана вместо ієна [Ст 17].
д) Слова, имитирующие разговорную или неправильную речь,
ср.: бал-ларю 'благодарю' [IV 221], холи 'ходи' IIII 355], селян
'сегодня' [III 164; V 94], скусный-прсскусний 'вкусный-превкус-
ный' IV 76], соыашечий 'сумасшедший' [III 115], осударев 'государев' [IV 173].
е) Окказиональные словоизменительные формы слов и существи
тельные с измененным грамматическим ролом без изменения смысла:
селые господииы [II 121], милостынь [III 224], показа [IV 308]
(исключение сделано лишь для тех слов, которые показались наибо
лее необычными; ср. иеть - ед. от нети).
ж) Слова, хотя и отсутствующие в словарях, но воспринимаемые
как знакомые, например двадцати-трехлетье [V 49], 17-летняй [V
98], мамынька IV 13; НП 56] (слово встречается у А.Мамина-Сибиря
ка), пушкинианский [III 8] (слово встречается у А.Блока), нелгу-
щий [II 105], непочтенный III 83], махаметанин [НП 357], синева
то-зеленый [НП 312], сияебурый [III 358], нарукавнички [III 176,
232].
з) Достаточно очевидные опечатки, например разверзетый вмес
то разверстый (в старой орфографии разверзстый) [IV 17], борохба
вместо вороіба в перевертне Мана темь сметанам I Ворожба обхоров
[I 211].
и) Приложения типа дом-книга.
к) Разложение слов в духе шарад или обрывки слов (ср. <...> В Сиби, I В Сябирских су / Сугро / Сугробах белых [III
265]):
л) Иностранные слова, например английское эиглиз [III 292], французское дье [НП 85], тюркское я-я (ях-ях - междометие со значением одобрения) [НП 1821; среди них следует особо отметить интересовавшие Хлебникова славянские слова, например украинские гарнесенький, хиика, хиба, хустка [V 1211; сербохорватские дебло [SS 392], зличь [SS 382], когович [IV 14; V 187], сидяч [II 35, 3031; чешское хае [V 3021,. словенское владавец [II 65; НП 216, 217, 219] и т. д., - за исключением тех случаев, когда Хлебников, "свободно плавя славянские слова" [II 91, изменяет их значение и/или формальный облик: дебл (или дебел, ср. дятел) как 'живое существо' в контексте И деблы слетались, и деблиные велись речи (IV 17] й т. п.
Некоторые встречающиеся у Хлебникова неологизмы были, вероятно, заимствованы им у других поэтов - прежде всего, у Вяч. Иванова (солицеокий, стохалый, тихокрылый). Подобные слова в нашем списке все же сохраняются (с соответствующими указаниями), так как, вообще говоря, не исключена возможность того, что это не за-
имствование, а повторное создание слова.
Поскольку при отборе неологизмов мы отказались от строгого формального подхода, образовалась группа промежуточных слов, которые мы не можем с уверенностью отнести ни к знакомым нам, ни к незнакомым. Как писал А.И.Смирницкий7, слова существуют в языке "в разной степени": "вряд ли у кого вызовет сомнения, что в русском языке действительно существует слово Волга; но <...> в какой степени существуют в русском языке такие слова, как фиолетоватый, синезубый, бутылочноглазый, Iпылеводонепроницаеность и т.д., и т.п.?". Такого рода слова Смирницкий назвал потенциальными. По-видимому, потенциальным можно считать слово, удовлетворяющее двум условиям - формальному, т. е. слово долхно отвечать достаточно употребительной словообразовательной модели, и содерхатель-ному, т. е. слово не долхно нарушать некой интуитивно ощутимой понятийной совместимости" (так, слово теннохвостый ее не нарушает, в отличие от слов вселеииохвостый, правдохвостый, смертно-хвост). Подобные слова приводятся в словарях русского языка лишь частично. Возьмем отрывок: Как во озере, во озере У Зелена лягушечка расквакалась. / И ты что это, лягушечка, расквакалась, / Расквакалась халобнехонько? I Али пне без тебя не тошнехонько? [НП 244]. Слова тошнехонько, халобнехонько и лягушечка существуют в языке, если воспользоваться выражением Смирницкого, примерно "в одинаковой степени", однако первое и второе в словарях содержатся, а третье - нет. Потенциальные слова, отсутствующие в словарях, обычно в наш словник включаются.
Сколько хе неологизмов придумал Хлебников? Этого мы никогда не узнаем: ведь часть написанного им была утрачена. Соратники Хлебникова Н.Асеев и А.Крученых говорили о "десятках тысяч новых слов". Можно вспомнить свидетельство Веры Хлебниковой, относящееся к периоду их совместной жизни в селе Алферово весной-летом 1911 г. "В щелястом сарае водворился брат Витя с огромным мешком рукописей". (В апреле 1911 г. Хлебников пишет из села Алферово Елене Гуро: "У меня в запасе вещей на два или три сборника".) Он "читал отрывки новых вещей <...>, но это* продолжалось не долго: деревенские курильщики проведали о таких несметных бумажных богатствах <...> и однажды ночью был взломан, замок и похищен весь мешок с рукописями",8
Количество неологизмов в уцелевшем хлебниковском наследии оценивается следующим образом. По мнению Р.Вроона, их число "определенно превышает десять тысяч", В.П.Григорьев называет порядок
десять в четвертой степени, а также вскользь упоминает о числе шестнадцать тысяч. К настоящему времени нам удалось обнаружить около десяти тысяч неологизмов. Однако существуют еще необследованные частные архивы и разрозненное собрание Н.И.Харджиева, часть которого отправилась в Амстердам, другая же, попавшая в РГАЛИ, по распоряжению Харджиева закрыта на 25 лет (начиная с 1994 г.). Ив доступных рукописях часть неологизмов, несомненно, была нами пропущена, поскольку порой они весьма неразборчивы. Вот как описывает свои впечатления от черновиков Хлебникова Бенедикт Лившиц: "В первый же день моего пребывания у Бурлюков [в Чернян-ке, конец 1911 г.] Николай принес мне в комнату папку бумаг с хлебниковскими рукописями. Это был беспорядочный ворох бумаг, схваченных как будто наспех. На четвертушках, на полулистах, вырванных из бухгалтерской книги, порой просто на обрывках мельчайшим бисером разбегались во всех направлениях, перекрывая одна другую, записи самого разнообразного содержания. Столбцы каких-то слов вперемежку с датами исторических событий и математическими формулами, черновики писем, собственные имена, колонны цифр. В сплошном истечении с трудом улавливались элементы организованной речи".9 Н.И.Харджиев, говоря о рукописях Хлебникова, чуть ли не дословно повторяет описание Лившица: "Черновые рукописи Хлебникова обычно исписаны мельчайшим почерком (Д.Бурлюк называл его "микрографией") и испещрены стилистическими поправками и вставками на полях, вверху и внизу листа, часто написанными наискось. <...> Нередко рядом с незаконченным стихотворением Хлебников начинал писать другую вещь или записывал.предварительные наброски и заготовки, что, естественно, еще больше затрудняет расшифровку текстов" [НП 131.
Другая трудность, связанная с подсчетом неологизмов, состоит в том, что нет (и не может быть) бесспорных критериев их выделения; в связи с этим разнятся словники, полученные разными исследователями на одном и том же материале. Ряд словоупотреблений можно понимать по-разному. Так, Р.Вроон, рассматривая неологизм собеса (с ударением на последнем слоге, ср. небеса), усматривает его наличие и в бесспорных контекстах типа Летури летяг в собеса, и в следующем контексте (из стихотворения 1921 г. "Это парус ре-кача" [III 203]): Пустынных зорь лучи / Зажгли собеса силачи, / Кругои товарищей нетияк / Ярила кистеней в час боя / Неіалоста бояр. Такое прочтение дает не вполне понятную и выпадающую из ритмической схемы конструкцию с приложением собеса силачи. (Руко-
пись интересующего нас отрывка имеет следующий вид: в Пустынных зорь лучи / [Одеты в латах] Захгли собеса силачи <...> І52:4]) В данном контексте, однако, можно усмотреть и другой неологизм -собес от бес. Тогда спорное место понимается как описание блеска доспехов 'силачей' - соратников Разина, аналогичное соседствующему с. ним описанию доспехов самого Разина: Кольчугой багровой ог-иебеи. (Ср. также неологизмы насобесить Ї125.: 23] и собесняк [41: 4І.) Естественно, и такое толкование носит лишь предположительный характер.
Часто контекст неологизма позволяет примерно с равными основаниями понять одно и то же словоупотребление разными способами. Возьмем, например, следующий отрывок из "Зангези": Ыогей, иогуй! / Могач, поган! <..:> / Ыогачь, иогай! Могей, иогуй! I Или ногатыры Каждая из словоформ (в порядке, заданном в тексте) могей, иогай, иогай, ыогей, иогуй может быть осмыслена как существительное (ср. злодей, вихляй, холуй) и как глагол в повелительном наклонении (ср. спей, играй, рискуй). (Скопление оиошшичных форм однокоренных неологизмов позволяет Хлебникову приблизить этот текст к магическому заклинательному жанру.) В таких случаях мы выбираем один основной вариант понимания, однако порой никаких неопровержимых обоснований для его предпочтения нет. Так, В.П.Григорьев усматривает в словоформе иогуй (встречающейся также в, контексте Иокарь мой ум, иогай<,> рука! Уогуй<,> рука!) существительное, мы же склонны видеть здесь императив глагола; возможно также, что в первом контексте Хлебников имел в виду существительное, а во втором - глагол. Каждый из вариантов осмысления имеет право на существование.
Итак, как мы пытались показать, привести точное общее количество (равно как и состав) хлебниковских неологизмов практически невозможно.
В 'Словаре неологизмов В. Хлебникова" приведено более пяти тысяч неологизмов из опубликованного наследия поэта, которые распределяются по классам следующим образом:
(I) морфологически интерпретируемых слов - 4415;
(II) "слов' звездного языка - 72
(III) заумных, звукоподражательных и т.п. слов - 812.
После привлечения материала из рукописей словник претерпел
следующие изменения.
(I) Были исправлены мои собственные ошибки. В словник добавлено около пятнадцати слов из публикаций, которые были мною - про-
.- 11 -
пущены (Бальмонтик, гоыереть, государствокосый, государствоокий, государстворукий, дремачь, заумь, сиешиный, странно-молодой, учи-мец, числоуголь, шутливо-беззаботный, Ястнебыль), из словника убрано около десяти слов, которые были найдены в словарях или литературе по фольклору (быр, иаень, ногач, рух, ура как сущ., читака) .
В результате проверки по рукописям были убраны и несколько десятков слов, неправильно прочитанных публикаторами: безумвяный, боготекум, восстаница, духниия, нечистель, пощатий, мла дыня, сме-хотяикий, летохалость, чисто-готтентотский (в рукописях, соответственно, безумянный, боготекуя, востанница, духыиня, иегистель, нощатый, младой., смехотянный - все слова из [60], летонаглость [РО ИРЛИ, Р I, оп. 33, N 99:8], часто готентотский [РО ИИЛИ, ф. 139, оп. 1, N 17:1]).
Уточненный словник морфологически интерпретируемых неологизмов из опубликованных произведений Хлебникова составляет 4378 единиц. Обследование неопубликованного наследия поэта дало еще 4485 слов (около 800 из которых были впервые обнародованы В.П.Григорьевым, большая часть остальных до сей поры оставалась
НеИЗВеСТНОЙ), Так ЧТО Теперь СОВОКУПНЫЙ СПИСОК МОрфОЛОГИЧесКИ ИНг
терпретируемых неологизмов, содержит 8863 слова.
(II) "Слов" звездного языка стало немногим больше, добави
лись лишь несколько новых слогов (ха, са, си, су, сы...).
(III) Черновые варианты "речи богов" дали более двухсот но
вых заумных слов.
Таким образом, сейчас мы располагаем примерно десятью тысячами неологизмов Хлебникова.
Для вновь найденных слов составлены словарные статьи по той же схеме, которая использовалась в "Словаре неологизмов Велимира Хлебникова": слово, варианты, ударение, адреса в публикациях и/или в рукописях, адреса комментариев в исследованиях В.П.Григорьева, Р.Вроона и других исследователей, грамматический класс, мотивирующее слово (или слова), ассоциации, примеры употребления. Введена еще одна словарная зона - время создания слова. Несколько сотен ранее описанных слов встретились в рукописях в новых контекстах. Составлен гнездовой словарь всех морфологически интерпретируемых неологизмов. Кроме того, собраны воедино вкрапленные в рукописи интереснейшие хлебниковские толкования узуальных русских слов (эти толкования были призваны выявить значения отдельных согласных звуков).