Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Общая характеристика политического дискурса 27
1. Содержание и границы политического дискурса 27
2. Функции политического дискурса 46
3. Системообразующие признаки политического дискурса 58
4. Базовые концепты политического дискурса 93
4.1. культурно-языковой концепт «власть» 93
4.2. культурно-языковой концепт «политик» 113
Выводы по главе 1 129
ГЛАВА II. Категоризация мира политики в знаках политического дискурса 130
1. Типология знаков политического дискурса 130
2. Функциональная структура семиотического пространства 149
3. Мифы и мифологемы в политическом дискурсе 176
4. Политическая афористика: жанры и функции 203
Выводы по главе II 224
ГЛАВА III. Интенциональные характеристики политического дискурса 226
1. Истинностный аспект политического дискурса 226
2. Эвфемизация и дисфемизация как стратегии уклонения от истины 235
3. Категория прогностичности в политическом дискурсе 261
4. Речевые акты политического дискурса 284
Выводы по главе III 303
ГЛАВА IV. Жанровое пространство политического дискурса 305
1. Параметры структурирования жанрового пространства 305
2. Инаугурационное обращение как жанр интеграции 323
3. Лозунг как атональный жанр 337
4. Политический нарратив.
Политический скандал как нарратив 354
Выводы по главе IV 376
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 377
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 391
СПИСОК ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ 429
ИСТОЧНИКИ МАТЕРИАЛА ИССЛЕДОВАНИЯ 431
- Содержание и границы политического дискурса
- Типология знаков политического дискурса
- Истинностный аспект политического дискурса
Введение к работе
Политический дискурс - это явление, с которым все сталкиваются ежедневно. Борьба за власть является основной темой и движущим мотивом этой сферы общения. Чем более открыта и демократична жизнь общества, тем больше внимания уделяется языку политики. Политическим дискурсом интересуются как профессионалы от политики, в том числе журналисты и политологи, так и самые широкие массы граждан.
В последние десятилетия эта область знания стала объектом пристального внимания лингвистов. Если на Западе проблемы языка и власти, языка и идеологии, языкового манипулирования, роли мифа в политической коммуникации и др. находились в фокусе исследовательского интереса достаточно давно - примерно с послевоенных лет, то в нашей стране лингвисты стали активно разрабатывать эту проблематику преимущественно с начала перестройки, когда политическая коммуникация перестала носить сугубо ритуальный характер.
С одной стороны, появились исследования, в которых осмысляется наше языковое существование в тоталитарном прошлом, с другой стороны, активно анализируются изменения языка, связанные с политическими переменами в нашем обществе. На повестку дня выходят вопросы теоретического моделирования политического дискурса - выявление механизмов порождения и функционирования политических текстов, анализ политических метафор как способа осмысления мира политики, характеристика речевого поведения полити-ка,изучение вербальных и риторических стратегий в политической деятельности.
Объектом данного исследования является политический дискурс, понимаемый как общение, основная интенция которого - борьба за власть. В качестве предмета изучения взяты семиотические характеристики политического дискурса. В данной работе развивается концепция, согласно которой политический дискурс представляет собой своеобразную знаковую систему, в которой происходит модификация семантики и функций разных типов языковых единиц и стандартных речевых действий.
Актуальность избранной темы определяется следующими моментами.
1. В современном обществе возрастает значимость политической коммуникации, поскольку в условиях демократического социального устройства вопросы власти открыто обсуждаются, и решение целого ряда политических проблем зависит от того, насколько адекватно эти проблемы будут интерпретированы языком. В последние годы отдельные проблемы политического дискурса стали объектом активного обсуждения как в научной, так и в публицистической литературе, вместе с тем специального исследования, посвященного целостной картине политического общения, по нашим данным, еще не проводилось.
2. Исследование политического дискурса находится в фокусе интересов отечественной лингвистики в связи с интегративнои тенденцией развития науки о языке и необходимостью лингвистического осмысления результатов, полученных в смежных областях знания - политологии, социологии, психологии, культурологии. Политический, педагогический, религиозный, научный, юридический и другие виды институционального дискурса привлекают к себе внимание исследователей, поскольку в этой исследовательской парадигме на первый план выдвигаются не внутрисистемные языковые отношения, а характеристики языковой личности как носителя соответствующей культуры и статусно-ролевых отношений. Многие проблемы изучения политического дискурса являются междисциплинарными и рассматриваются с позиций лингвистики текста и дискурса, когнитивной лингвистики, прагмалингвистики, однако с позиций знаковых отношений политический дискурс еще не анализировался.
3. Категории дискурса вообще и политического дискурса в частности являются в настоящее время предметом научных дискуссий. Требуют освещения системообразующие признаки политического дискурса, его единицы, его базовые концепты, функции, жанровые разновидности, нуждается в определении само понятие языка политики.
4. Политический дискурс относится к особому типу общения, для которого характерна высокая степень манипулирования, и поэтому выявление механизмов политической коммуникации представляется значимым для определения характеристик языка как средства воздействия. В этом смысле важность изучения политического дискурса продиктована необходимостью поиска для политиков оптимальных путей речевого воздействия на аудиторию, с одной стороны, и необходимостью понимания аудиторией истинных интенций и скрытых приемов языкового манипулирования, с другой стороны.
Цель настоящей работы - построить семиотическую модель политического дискурса. В связи с этим предполагается решить следующие задачи:
1) установить содержание и границы политического дискурса;
2) определить функции политического дискурса;
3) выявить конститутивные признаки политического дискурса;
4) раскрыть содержание базовых концептов политического дискурса;
5) установить закономерности категоризации мира политики в знаках политического дискурса;
6) раскрыть интенциональные характеристики политического дискурса;
7) описать жанровое пространство политического дискурса. Научную новизну выполненного исследования автор усматривает в
том, что здесь впервые предложена интегральная лингвосемиотическая модель политического дискурса, определены его семантические, прагматические и синтактические параметры, описаны его базовые концепты - «власть» и «политик», разработаны основания для построения типологии знаков политического дискурса, охарактеризованы его основные функции, раскрыты механизмы политического речевого действия - специфические стратегии и речевые акты, обоснованы параметры структурирования жанрового пространства политического дискурса и описаны его важнейшие жанры.
Теоретическая значимость работы состоит в углублении теории дискурса и обосновании лингвистического статуса политического дискурса, в обогащении языкознания идеями и положениями, относящимися к ведению социологии и политологии, в разработке категориального аппарата, интегрирующего на семиотической основе категории прагмалингвистики и когнитивной лингвистики, в освещении статусно-ролевых характеристик языковой личности политика.
Практическая ценность выполненного исследования заключается в том, что его результаты могут найти применение в вузовских лекционных курсах по общему языкознанию, в спецкурсах по лингвистике текста и теории дискурса, прагмалингвистике, социолингвистике, в практическом курсе интерпретации политических текстов масс-медиа на иностранном языке, а также могут быть полезны специалистам в области политической коммуникации.
Методологической основой исследования является положение о диалектической взаимосвязи языка, сознания и культуры, рационального и эмоционального в мышлении и языке, сущности и явления. Признание единства сущностного и функционального в языке позволило положить в основу исследования системный подход к изучению предмета через выявление взаимодействия его элементов, структуры и функций.
Для решения поставленных в диссертации задач использовались общенаучные методы понятийного анализа, интроспекции, наблюдения и лингвистические методы компонентного, контекстуального, интерпретативного анализа, а также ассоциативный эксперимент.
Творческим стимулом и теоретической базой данного исследования послужили работы отечественных и зарубежных ученых в области семиотики и лингвосемиотики (Р. Барт, У. Эко, Т. Себеок, Ю.М. Лотман, Ю.С. Степанов, Ю.И. Левин), лингвистики текста и теории дискурса (Р. Водак, Т. ван Дейк,
П. Серио, В.В. Богданов, Б.М. Гаспаров, М.Л. Макаров, В.И. Карасик, А.Г. Баранов, W. Dieckmann, W. Holly, M. Coulthard, R. Fowler), теории риторики (К.П. Зеленецкий, Ю.В. Рождественский, А.К. Михальская, R. Bachem), когнитивной лингвистики (Дж. Лакофф, Ч. Филлмор, Е.С. Кубрякова, А.Н. Баранов, В.В. Красных, R. Langacker, J. Taylor), прагмалингвистики (Дж. Остин, Дж. Серль, Б. Ю. Норман, В.И. Шаховский, Г.Г. Почепцов, D. Bolinger, R. Lakoff, G. Leech), социолингвистики (Л.П. Крысин, Н.Б. Мечковская, J. Gumperz, E. Chaika) дингвокультурологии (Ю.А. Сорокин, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, Н.А. Купина, В.И. Жельвис, М. Edelman), политической социологии (П. Бурдье, С. Московичи, М. Вебер, Н. Смелзер).
Материал исследования. Применительно к дискурсу материал, т. е. та языковая реальность, на которой строится исследование, играет значительно большую роль, чем материал в традиционных работах, сориентированных на системное описание языковых единиц. Политический дискурс имеет как универсальные, так и специфические этнокультурные характеристикики. Российский политический дискурс, бесспорно, имеет ряд характеристик универсального плана, объединяющих его с политическим дискурсом на других языках. Вместе с тем, культурно-специфические характеристики объекта нашего изучения требуют раскрытия особенностей современной российской коммуникативной среды. Именно поэтому в диссертации уделяется существенное внимание социально-политическим реалиям современной России, и именно поэтому данная работа выполнена на стыке двух специальностей - русский язык и общее языкознание.
Материал исследования представлен выборкой из лексикографических источников и записями политического дискурса. В работе использованы материалы российской и американской прессы за период 1996-2000 гг., телепередач, стенограмм заседаний Государственной Думы, публикаций в Интернете, а также граффити, листовки, плакаты и прочие агитационные и информационные материалы. На защиту выносятся следующие положения:
1. Политический дискурс представляет собой знаковое образование, имеющее два измерения - реальное и виртуальное, при этом в реальном измерении он понимается как текст в конкретной ситуации политического общения, а его виртуальное измерение включает вербальные и невербальные знаки, ориентированные на обслуживание сферы политической коммуникации, тезаурус прецедентных высказываний, а также модели типичных речевых действий и представление о типичных жанрах общения в данной сфере.
2. Интенциональную базу политического дискурса составляет борьба за власть, что предопределяет его основные функции: а) интеграция и дифференциация групповых агентов политики; б) развитие конфликта и установление консенсуса; в) осуществление вербальных политических действий и информирование о них; г) создание «языковой реальности» поля политики и ее интерпретация; д) манипуляция сознанием и контроль за действиями политиков и электората.
3. К числу системообразующих характеристик политического дискурса относятся следующие: а) преобладание массового адресата; б) доминирующая роль фактора эмоциональности и значительный удельный вес фатического общения; в) смысловая неопределенность, связанная с фантомностью ряда денотатов и фидеистичностью; г) эзотеричность как результат использования манипулятивных стратегий, важнейшими из которых являются эвфемизация, намеренная уклончивость, намек и ссылки на слухи; д) опосредованность политической коммуникации фактором масс-медиа; е) театральность, необходимость политиков «работать на публику», привлекая ее своим имиджем; ж) динамичность языка политики, обусловленная злободневностью отражаемых реалий и изменчивостью политической ситуации.
4. К базовым концептам политического дискурса относятся концепты «Власть» и «Политик». Содержательный минимум концепта «Власть» в русской лингвокультуре составляют компоненты «господство», «право», «спо 10
собность», «влияние», «контроль», «авторитет». В метафорике власти соединяются два противоречивых образа: механизма и живого существа. В оценочных характеристиках власти преобладает негативная морально-этическая оценка данного феномена. Вербализация концепта «Политик» характеризуется факультативной экспрессивной оценкой, нередко с комической коннотацией.
5. Типология знаков политического дискурса строится по следующим основаниям: а) оппозиция в плане выражения (вербальные - невербальные знаки); б) оппозиция по коннотативной маркированности; в) оппозиция по характеру референции. Основным организующим принципом семиотического пространства политического дискурса является базовая семиотическая триада «интеграция - ориентация - атональность», эта функциональная триада проецируется на базовую семиотическую оппозицию «свои - чужие».
6. В каждом из трех функциональных типов знаков имеются специализированные и транспонированные единицы. Специализированными знаками ориентации являются наименования политических институтов и институциональных ролей, имена политиков и т.д., специализированными знаками интеграции - государственные символы и эмблемы, выражающие групповую идентичность, лексемы единения и совместности, специализированными знаками агрессии - маркеры «чуждости». Границы между тремя функциональными типами знаков не являются жестко фиксированными. Эволюция прагматики знаков делает возможным семиотическое преобразование одного типа в другой. Основным направлением этой эволюции является движение от информатики к фатике, т. е. превращение знаков ориентации либо в знаки интеграции (приобретение идеологической коннотации «свои» и положительной эмотивности), либо в знаки агрессии (приобретение идеологической коннотации «чужие» и отрицательной эмотивности).
7. Базовая семиотическая триада политического дискурса находит выражение в специфических речевых актах этого дискурса: в частности, лозунговые ассертивы - ориентация, здравицы - интеграция, волитивы изгнания 11
атональность. Специфической особенностью речеактового представления политического дискурса является наличие в нем особого вида перформативов -политических перформативов, представляющих собой высказывания, само произнесение которых является политическим действием. К наиболее значимым из них относятся перформативы доверия и недоверия, поддержки, выбора, требования, обещания, а также эмотивный перформатив возмущения.
8. Относительно базовой семиотической триады структурируется и жанровое пространство политического дискурса. По характеру ведущей интенции разграничиваются: а) ритуальные жанры (инаугурационная речь, юбилейная речь, традиционное радиообращение), в которых доминирует фатика интеграции; б) ориентационные жанры, представляющие собой тексты информацион- но-прескриптивного характера (партийная программа, манифест, конституция, послание президента о положении в стране, отчетный доклад, указ, соглашение); в) агональные жанры (лозунг, рекламная речь, предвыборные дебаты, парламентские дебаты).
9. Многомерность и сложность политического дискурса проявляются в возможности дифференциации его жанрового пространства по ряду параметров: а) градация институциональности; б) субъектно-адресатные отношения; в) событийная локализация; г) социокультурная вариативность; д) прототипность - маргинальность жанра в полевой структуре дискурса.
10. Совокупность первичных и вторичных дискурсных образований разных жанров, сконцентрированных вокруг определенного политического события, образует политический нарратив - своеобразный сверхтекст, объединенный общностью содержания и персонажей (например, политический скандал). Для политического нарратива характерна общественная значимость сюжета, двуплановость (денотативный прототип как политическое событие и сам нарратив как коммуникативное событие), протяженность по времени, множественность повествователей и связанные с этим неоднозначность модальных установок и ролевая амбивалентность персонажей. Апробация работы. Основные положения и результаты исследования докладывались автором на заседании сектора психолингвистики и теории коммуникации Института языкознания РАН (2000), на рабочем совещании Института языкознания РАН «Политический дискурс в России» (1999, 2000), на заседании кафедры языкознания ВГПУ и научно-исследовательской лаборатории ВГПУ «Язык и личность», на международных научных конференциях «Россия и страны Америки: Опыт исторического взаимодействия» (Волгоград, 1997), «Ономастика Поволжья» (Волгоград, 1998), «Русский язык в контексте современной культуры» (Екатеринбург, 1998), «Проблемы семантического описания единиц языка и речи» (Минск, 1998), «Единство системного и функционального анализа языковых единиц» (Белгород 1999), «Проблемы сопоставительной семантики» (Киев 1999), на общероссийских научных конференциях «Вопросы лексикологии и лексикографии языков народов Северного Кавказа, русского и западноевропейских языков» (Пятигорск, 1999), «Актуальные проблемы психологии, этнопсихолингвистики и фоносемантики» (Пенза 1999), на межвузовских конференциях «Языковая личность: проблемы обозначения и понимания» (Волгоград, 1997), «Языковая личность: система, нормы, стиль» (Волгоград, 1998), «Языковая личность: жанровая речевая деятельность» (Волгоград, 1998), «Языковая личность: проблемы межкультурного общения» (Волгоград, 2000).
Объем и структура работы. Диссертация включает предисловие, введение, четыре главы, заключение и список литературы (538 наименований), а также список лексикографических источников, справочников и источников текстовых примеров.
В предисловии определяется предмет и цель исследования, обосновывается актуальность темы, научная новизна, доказывается теоретическая значимость и практическая ценность работы, формулируются основные положения, выносимые на защиту, определяется материал и методы исследования. Во введении дается обзор основных направлений исследования политического дискурса в современной лингвистике и определяются базовые понятия: текст и дискурс.
В главе I «Общая характеристика политического дискурса» определяются его границы и содержание, системообразующие признаки и функции, описываются базовые концепты.
В главе II «Категоризация мира политики в знаках политического дискурса» исследуются закономерности организации его семиотического пространства. Выявляются множественные основания построения типологии знаков, анализируется семантическая и функциональная специфика политических мифологем и политической афористики.
В Главе III «Интенциональные характеристики политического дискурса» рассматривается специфика его истинностного аспекта и речеактовой реализации, анализируются феномены эвфемизации и дисфемизации как стратегии уклонения от истины, определяется содержание и статус категории прогно-стичности.
В главе IV «Жанровое пространство политического дискурса» выявляются параметры его структурирования, анализируются жанры инаугурацион-ного обращения и лозунга, вводится понятие политического нарратива.
В заключении подводятся итоги работы и намечаются перспективы дальнейшего исследования.
Содержание и границы политического дискурса
Политическая лингвистика является одним из новых исследовательских направлений современного языкознания. Эта область исследования носит ярко выраженный междисциплинарный характер: в ней интегрируются достижения социолингвистики, лингвистики текста, когнитивной лингвистики, нарративного анализа, стилистики и риторики.
Дискурс-анализ в политической лингвистике позволяет установить мосты между социологическим, культурным, межличностным и когнитивным аспектами власти. Основная задача лингвистического анализа политического дискурса (Political Linguistic Discourse Analysis) - вскрыть механизм сложных взаимоотношений между властью, познанием, речью и поведением (Hacker 1996: 51).
Политический язык и политическая коммуникация стали предметом лингвистических исследований сравнительно недавно. С конца 50-х годов интерес к этой проблематике возник в ФРГ, прежде всего, в связи с изучением языка национал-социализма (Klemperer 1947).
Одним из первых, кто обратился к языку тоталитарных режимов, был не лингвист, а английский писатель Дж. Оруэлл, посвятивший этому явлению «Приложение» в своем знаменитом романе «1984» и пустивший в обиход ставший популярным термин «новояз» (Newspeak). Оруэлл предвосхитил многие лингвистические идеи, развиваемые в работах, изучающих заложенные в языке возможности манипулировать сознанием и осуществлять социальную власть (Bolinger 1980; Блакар 1987; Вайнрих 1987 и др.)
Исследованию политического языка советской эпохи, названного автором «деревянным языком», посвящена известная монография представителя французской школы анализа дискурса П. Серио (Seriot 1985). В отечественной лингвистике доперестроечной эпохи существовало негласное табу на исследование политического дискурса - дозволялся только критический анализ «буржуазной» прессы. Политическая перестройка спровоцировала настоящий исследовательский бум в отношении тоталитарного языка советской эпохи (Купина 1995; Зильберт 1994; Вовк 1995; Ермоленко 1995; Норман 1995; Левин 1998 и др.) и постперестроечных инноваций в русском языке конца XX века (Ермакова 1996; Какорина 1996; Баранов, Казакевич 1991; Баранов 1997 и др.). В рамках общей теории коммуникации выделяются шесть фундаментальных подходов к исследованию политической коммуникации (Meadow 1980: 24):
1) системный подход восходит к кибернетике: коммуникация рассмат ривается в терминах интеракции между элементами системы и связывается с понятием социального контроля;
2) лингвистический подход так же, как и системный, концентрируется вокруг понятия социального контроля. Язык рассматривается как средство со циального контроля и ограничения доступа к политическим институтам и по литическим процессам. Сторонники такого подхода утверждают, что общест венные фигуры, правомочные принимать решения, а также представители по литической элиты осуществляют свою деятельность при помощи специфиче ского языка, поэтому власти прислушиваются к их мнениям и требованиям. Члены общества, не входящие в элиту, не имеют доступа к принимающим ре шения в силу своей ограниченной возможности выражать политические мне ния и требования;
3) символический подход определяет политику так же, как и коммуни кацию, в терминах обмена символами: лидерство осуществляется преимуще ственно через манипуляцию символами и распределение символических на град. Это направление концентрируется на анализе процессов создания и рас пространения символов;
Типология знаков политического дискурса
Семиотическое пространство политического дискурса формируется знаками разной природы - вербальными, невербальными и смешанными. К вербальным знакам относятся слова и устойчивые словосочетания, прецедентные высказывания и тексты (политическая афористика), к невербальным - флаги, эмблемы, портреты, бюсты, здания, символические действия и, наконец, знаковые или символические личности - сами политики. К смешанным знакам принадлежат гимн (сочетание поэтического текста и музыки) и герб (сочетание геральдических символов и вербального девиза).
В данном разделе мы рассмотрим специфику четырех типов невербальных знаков в политическом дискурсе: человек как знак, знаковые действия (поведенческие знаки), символические артефакты и графические символы (символические изображения). Политик как знак
В современной семиотике существуют различные подходы к интерпретации человека как знака: «человек как подобие Богу, как знаковое выражение, как означающее и как актер» (Познер 1996: 42).
Мы полагаем, что знаковая сущность политика проявляется в следующих аспектах:
а) Политик как представитель группы, как метонимический знак, замещающий группу. С этой функцией связана персонализация политических партий и движений - их в современной России так много, что названия перестают выполнять идентифицирующую функцию, тогда как по именам лидеров они легко опознаются (движение Лужкова, партия Лебедя). Будучи представителем политической группы, политик одновременно предстает и как символ определенных политических взглядов, концепций, направлений. Эта знаковая связь наиболее явно проявляется в предложениях тождества типа Горбачев -это перестройка и гласность. Гайдар - это реформы.
б) Политик как актер, как исполнитель роли (в театральном, а не социо лингвистическом понимании), сам создает свой имидж или подыгрывает тому имиджу, который для него разработан. Ролевой образ является воплощением определенных черт внешности и поведения {царь, оракул, царедворец, каска дер, вундеркинд, бузотер, строптивец, император тайги, смесь Стеньки Ра зина и некоего византийского императора).
Назовем наиболее узнаваемые «маски» в современном российском политическом дискурсе: клоун (Жириновский); крепкий хозяйственник, смекалистый, работящий мужик (Лужков); режущий правду-матку грубоватый, бескомпромиссный вояка, «железный дровосек» (Лебедь); студент-отличник, пай-мальчик (Кириенко); царь (Ельцин).
В политической журналистике нередко встречается интерпретация ролевого образа, исполняемого политиком: Стал говорить «от себя», стараясь предстать в образе умудренного жизнью старейшины России, ведущего диалог с ровесниками. Сам президент играет образ строгого нет, даже не отца нации, по радио он выступать перестал - тренера плохо слаженной команды. По телевизору его показывают в образе оракула, вещающего чаще всего банальности (из разных источников).
в) Политик как носитель определенной политической функции: серый кардинал, страшилка, тень, экономический диктатор, деспот второй номер, выдвиженец, опытный хозяйственник, умелый монетарист, безгласный депу тат, буфер, паровоз реформ.
Распространенным приемом обозначения политической роли-функции является использование антропонима: Нет смысла гадать, кто может стать Аденауэром и Эрхардом по-российски. Кокошин стал и Рыбкиным, и Батуриным одновременно (ИЗВ, 12.03.98). Степашин удачно эксплуатирует роль доброго Пиночета (ИЗВ, 9.07.99).
Истинностный аспект политического дискурса
Проблема истинности /ложности в политическом общении принадлежит к числу наиболее активно обсуждаемых лингвистами, политологами и журналистами, а также самими политиками, которые как напрямую, так и через СМИ постоянно обвиняют друг друга во лжи и разоблачают друг друга перед лицом электората. Основным фактором недостоверной информации в политическом дискурсе является борьба за власть. «Ложь в политике представляет собой специфический вид лжи, ибо она имеет целью не только ввести в заблуждение, но и облегчить тому, кто ею пользуется, манипулирование другими людьми» (Запасник 1991: 105).
В зависимости от причины и мотива лжи выделяются следующие разновидности искажения действительности в политическом дискурсе: а) ложь политической выгоды (от замалчивания нежелательных фактов до их полного извращения); б) дискредитирующая ложь как способ компрометации политических оппонентов; в) параноидальный тип лжи, который представляет собой проявление некоей навязчивой идеи (масонский заговор, управление Западом Россией через марионеточный режим). Признаками параноидальной лжи является полная неверифицируемость исходных положений и делогизированный характер аргументации, явно рассчитанный не на рациональную обработку информации, а на когнитивные эмоции адресата (Виноградов 1996 б: 302).
Если параноидальный тип лжи является проявлением крайней мифологизированное политического сознания, то использование двух других типов лжи имеет более рациональную основу и носит характер коммуникативной стратегии: ложь политической выгоды можно рассматривать как стратегию самозащиты, а дискредитирующую ложь - как стратегию нападения.
Исходя из предложенного Ю. Хабермасом противопоставления стратегического действия (нацеленного на успех) и коммуникативного действия (ориентированного на взаимопонимание и согласие) (Habermas 1984), В. Хол-ли справедливо полагает, что пропаганда, по определению, направлена на достижение успеха, т. е. является стратегическим действием. Поэтому, в отличие от коммуникации по Грайсу, учитывающей интересы адресата и направленной на достижение консенсуса, в пропаганде говорящий преследует свои интересы, не принимая во внимание интересы слушающего (Holly 1989: 129). В политической коммуникации искренность (основное условие правдивости сообщения) уступает место соображениям политической выгоды. Именно поэтому для политического дискурса характерно нарушение принципа сотрудничества и, прежде всего, максим качества и количества. Нарушение максимы качества выражается в том, что политики сознательно сообщают недостаточно достоверную и недостаточно аргументированную информацию, дают недостаточно обоснованные оценки. Нарушение максимы количества проявляется, в основном, как отклонение не в сторону избыточности, а в сторону неполноты информации.
Градацию достоверности сообщения можно представить в виде шкалы, на одном полюсе которой будет находиться полная правдивость (абсолютная искренность), на другом полюсе - откровенная ложь. Между этими двумя крайними точками - разные степени уклонения от правды. Именно полуправда представляет особый интерес для нашего исследования, поскольку она является основным средством дезинформации и лежит в основе различных коммуникативных манипуляций в политическом дискурсе.