Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ПРОБЛЕМА СОСТАВА И УСТРОЙСТВА РУССКОЙ УРБАНОНИМИИ 11
1. Урбанонимы - источник внутренних противоречий уровневой модели топонимии 11
1.1. Проблема определения объема термина «урбаноним» 18
1.2. Урбанонимы как единицы языка и факты речи 21
1.3. Особенности семантики урбанонимов 25
1.4. Принцип устройства русской урбанонимии 39
2. Теоретические вопросы полевого описания урбанонимии 45
Выводы 56
ГЛАВА II. ГЕНЕЗИС РУССКОЙ УРБАНОНИМИИ 58
1. Топонимическая составляющая языковой картины древнерусского города 58
1.1. Номинативный стиль урбанонимов X-XIV вв 80
1.2. Структурные типы урбанонимов X-XIV вв 86
2. Топонимическая составляющая языковой картины города XV- начала XVII вв 92
2.1. Фреквентативные характеристики основных принципов номинации в урбанонимииxv-начала XVII вв 105
2.2. Исследование продуктивности структурных типов урбанонимов XV - начала XVII вв 109
Выводы 116
ГЛАВА III. РАЗВИТИЕ УРБАНОНИМИИ В УСЛОВИЯХ ИНТЕНСИВНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ВНУТРИГОРОДСКОГО ПРОСТРАНСТВА 118
1. Место искусственной номинации в урбанонимии второй половины XVII-начала XX вв 118
2. Развитие топонимической составляющей языковой картины города во второй половине XVII-начале XX вв 120
2.1. Развитие номинативного стиля и структурных типов урбанонимов во второй половине XVII-начале XX вв 128
3. Русская урбанонимия новейшего периода 135
3.1. Номинативный стиль и структурные типы официальной урбанонимии XX в 140
3.2. неофициальные наименования внутригородских объектов 145
Выводы 149
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 151
ИСТОЧНИКИ 155
СПИСОК ИНТЕРНЕТ-ИСТОЧНИКОВ 161
- Урбанонимы - источник внутренних противоречий уровневой модели топонимии
- Топонимическая составляющая языковой картины древнерусского города
- Место искусственной номинации в урбанонимии второй половины XVII-начала XX вв
Введение к работе
Топонимы - собственные имена географических объектов - выполняют разные функции (номинативную, дейктическую, различительную, социокультурную и др.), но наиболее важная из них - адресно-идентификационная. Она необходима человеческому обществу для того, чтобы отличать один объект от другого, точно указывая его местоположение. Кроме этого, каждый топоним несет и другую информацию - лингвистическую, историческую, географическую, социальную и др. На вопрос о том, какие из топонимов являются наиболее функционально нагруженными, вероятно, нельзя дать однозначного ответа. Однако можно предположить, что для большинства россиян - жителей городов из географических названий наиболее употребительными являются внутригородские, потому как именно внутригородская микротопонимия и обеспечивает функционирование всей адресной системы координат современных мегаполисов.
Изучению русских внутригородских наименований не исполнилось и 40 лет. Интерес ученых к ним возник на волне подъема топонимических исследований 60-х гг., посвященных изучению не только наименований общеизвестных географических объектов, но и микротопонимов небольших регионов: названий естественного и искусственного рельефа местности, частей населенных мест (кварталов, площадей, рынков, улиц, перекрестков, отдельных домов, мостов И Т. П.).
Названия объектов города изучены с точки зрения их семантики, функционирования в контексте исторического развития города (Б.Н. Перлин, М.Я. Гуревич, Т.А. Исаев. В.Г. Гииловский, В.В. Благовещенский, В.Д. Беленькая, Т. Смирнова, В.И. Тагунова, А. Н. Лебедева, В.В. Кукушкина, М.В. Китайгородская, М.Н. Розанова, Т.Ф. Сапронова, А. Минкин, Г.Ю. Никитенко, Н.Г. Гордеева, Л.Е. Колесникова и др.).
Описаны процессы ономастической деривации, онимизации, трансонимиза-ции и апеллятивизации в русской урбанонимии (М.Н. Морозова, З.В. Суганова, Т.Л. Борисова, Г.П. Смолицкая, М.В. Горбаневский и др.).
Русская урбанонимия находится в центре внимания ученых, ведущих междисциплинарные исследования: работы Н.А. Дубовой об антропологических аспектах урбанизации; Т.И. Алексеевой и И.В. Захаровой о древнем населении Москвы
по данным антропологии и ономастики; О.Р. Будиной и М.Н. Шмелевой о значении города в интеграции бытовой культуры; В.А. Бурова о социальной топографии древнего Новгорода; Т.П. Егоровой о названиях улиц в семиотическом аспекте общности стилей; размышления В.Н. Топорова об улицах как о символах, отражающих различные типы культур (1983, с. 267); Ю.М. Лотмана об улицах как о диахронических семиотических кодах и текстах (1999, с. 245); A.M. Мезенко о проблеме соотношении человека как социосубъекта и процессов номинации внутригородских объектов; М.В. Горбаневского о л ингвокультур о логических методах изучения городской топонимии (1996) и др.
Работы А.В. Суперанской, Н.В. Подольской, М.В. Горбаневского, Э.М. Мур-заева, В.А.Никонова конца XX столетия представляют собой опыт теоретического обоснования предмета исследования урбанонимики, попытку поставить результаты большого количества наблюдений за русскими внутригородскими наименованиями на прочный научный фундамент.
Вместе с тем, нельзя не отметить, что стремительное накопление эмпирического материала все же опережает развитие теории этого сравнительно нового направления в топонимике. Это препятствует интенсивному исследованию внутригородских наименований. Отсюда актуальность избранной темы обусловлена обращением к исследованию нерешенных, по нашему мнению, вопросов топонимики:
Наименования естественно возникших и воздвигнутых руками человека внутригородских топографических объектов (улиц, площадей, зданий, кварталов, районов и т.п.) принято называть урбонимами (от лат. urbs 'город' и греч. onyma 'имя') или урбанонимами (от лат. urbanus 'городской'). Несомненно, что, являясь географическими наименованиями, эта группа имен входит в систему топонимии в целом. Тем не менее, при определении конкретного места урбанонимов в «топонимическом субполе» (Супрун В.И., с. 2000) мнения исследователей расходятся. Уровневая модель организации топонимии не охватывает всего разнообразия внутригородских наименований, порождая неизбежные при этом противоречия.
Неоднозначное толкование в топонимике получил объем термина урбано-ним. К спорным вопросам определения термина относится путаница с принадлежащими разным исследователям обозначениями внутригородских объектов. В си-
нонимическом ряду оказываются такие термины, как топоним, микротопоним, городской топоним, урбаноним, городские географические названия, видовые дефиниции, названия улиц, площадей, кварталов и т.п.
Полевое моделирование такого топонимического разряда как урбанони-мия (Супрун В.И., 2000, с. 47) представляется нам эффективным и в то же время не разработанным в достаточной мере способом его познания. Одни исследователи упоминают урбанонимию в качестве компонента при структурировании более объемных семантических полей, например, структурно - функциональном описании всего ономастического пространства русского языка (В.И. Супрун, И.В. Крюкова, Е.А. Овчинникова), не останавливаясь на описании структуры ее как отдельной лексической группировки. В других работах внутригородские наименования объединяются в группы, являющиеся ни чем иным, как совокупностями «материальных или идеальных денотатов (или референтов) обозначаемых словесными знаками» (Полевые структуры... 1989, с. 31). Этот подход является общепринятым в топонимике (см. работы Г.П. Смолицкой, А.В. Суперанской, М.В. Горбаневского о русской урбанонимии; A.M. Мезенко о белорусской; Н. Байеровой о чешской; Т.С. Смирновой, Н.В. Подольской, Е.С. Мирер об урбанонимии европейских стран, Дж. Алгео об американской урбанонимии; М. Аодхи, С. Брендана об ирландской; С. Харриса, М.Г. Вильямсона об английской и пр.). Основанный только на одном экстралингвистическом критерии принцип классификации внутригородских наименований является причиной недостаточной изученности урбанонимии и неправомерного, на наш взгляд, отношения к ней как «стихийно» сложившейся (Ю.К. Ефремов), семантически неупорядоченной, «пестрой» (А.В. Суперанская), дисперсно распределенной в ономастическом пространстве совокупности онимов, зависящих от экстралингвистических факторов (В.И. Супрун).
Во множестве работ, посвященных вопросам развития урбанонимии, зачастую основное внимание уделяется изучению названий традиционных внутригородских объектов - улиц, бульваров, переулков, плоіцадей, гиоссе и проспектов, в то время как другие типы урбанонимов (городские хоронимы: беседы, вымла, дворы и задворья, жальники, городища, урочища, концы, подолы, посады, луга, стороны, деревни, усадища, поселки, слободы, станы, кварталы, километры, пустоши, места; агоронимы: торги, ряды, наволоки; городские ойкодомонимы: избы, кельи,
приказы, сени, половины, терема, крепости, башни, взрубъг; годонимы: взвозы, спуски, проезды, межи, зимники и др.) не описаны должным образом.
5. При наличии большого количества исследований, касающихся развития русской урбаноиимии (работы Э.М. Мурзаева, А.В. Суперанской, Н.В. Подольской, В.А. Никонова, М.Н. Морозовой, П.В. Сытина, Г.П. Смолицкой, М.В. Горбанев-ского, З.В. Сугановой, Т.Д. Соколовской, Б.Н. Перлина, М.Я. Гуревича, М.М. Абрамова, Ю.К.Ефремова и др.), проблема генезиса и развития апеллятивно-онимических комплексов как топонимической составляющей языковой картины города осталась незатронутой и поэтому представляет большой интерес для детального исследования.
Объектом настоящего исследования являются русские урбанонимы X - XX вв., отражающие культурное своеобразие русского народа, обусловленные фактом существования языка в пространстве и времени, географическими, историческими и социальными факторами, способствующими появлению специфических черт в исследуемом поле как отражении объективного и субъективного мира.
Предмет изучения - диахроническое развитие структуры урбаноиимии как уникальной подсистемы лексической системы современного русского языка.
Предлагаемая работа ставит своей целью изучить процесс становления ур-банонимической системы России и выявить основные закономерности ее эволюции. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
определить объем термина урбаноним;
разработать полевую модель урбанонимического пространства;
определить компоненты и описать развитие топонимической составляющей языковой картины города на протяжении X -XX вв.;
показать развитие основных ономасиологических моделей и структурных типов урбанонимов, их зависимость от экстралингвистических процессов в общественно-политической, экономической, научно-технической и культурной эволюции города;
- описать коммуникативный потенциал внутригородских наименований,
входящих в разные функционально-стилевые подсистемы русской урбаноиимии.
Методологической основой исследования являются общеязыковедческие положения о единстве языка, мышления и действительности; взаимовлиянии языка
и общества; о синхронном состоянии и диахроническом развитии языка; различии между языком и речью.
Методы исследования. В ходе сбора урбанонимического материала в работе использовались приемы «включенного наблюдения» и опроса информантов, сплошного обследования исторических памятников письменности и идентификации урбанонимов. Основными методами исследования являются описательный, включающий приемы внешней и внутренней интерпретации (приемы «слова и вещи» Р. Мерингера и Г. Шухардта, тематических групп, классификации и систематики, семантического поля), и историко-сраенителъный, сочетающий приемы хронологизации, культурно-исторической интерпретации, выявления истории отдельных наименований, архаизмов и неологизмов. Собранные и полученные экспериментально языковые явления подвергаются количественному анализу.
Основные источники исследования представляют собой: летописи, архивные тексты административного содержания XVI - XVIII, административные планы-схемы городов XV - XX вв., справочники - путеводители по городам России XIX - XX вв., современные средства массовой информации, записи живой речи информантов. Соответствующие урбанонимические выборки составили материал исследования. В картотеке насчитывается свыше 12300 внутригородских наименований.
Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые предпринята попытка описать историю развития урбанонимии в качестве топонимической составляющей языковой картины города, выраженной апеллятивно-онимическими комплексами. Все явления и факты русской урбанонимии моделируются в исследовании на основании полевого подхода, понимаемого как принцип описания совокупности языковых единиц с ядерно-периферийной структурой.
Теоретическая значимость диссертации определяется вкладом в развитие теории топонимики, определяющимся установлением диахронических пластов ур-банонимической лексической подсистемы русского языка и разграничением двух особых сфер функционирования внутригородских наименований: официальной (кодифицированный литературный язык) и неофициальной (разговорная речь) с присущими им специфическими моделями, формами и свойствами онимов.
Практическая ценность работы Выводы предлагаемого исследования могут быть использованы для спецкурсов и спецсеминаров по ономастике, могут лечь в основу принципов работы муниципальных комиссий по наименованиям улиц. Результаты работы носят междисциплинарный характер и будут интересны для историков, географов, краеведов. Рассмотренный в работе материал может найти применение в публикациях научно-популярного характера, при составлении общих и частных ономастических словарей.
Положения, выносимые на защиту:
Принцип различения топографических и нетопографических наименований лежит в основе определения объема термина урбаноним. Носителем топографического понятия, в содержании которого объединяются наиболее существенные признаки особым образом организованного пространства (местности или ее отдельного участка, пункта), является внутригородской топографический термин -урботермин, образующий с наименованием внутригородского объекта единый апеллятивно-онимический комплекс. Апеллятивно-онимические комплексы являются основной формой существования внутригородских наименований. В речевом употреблении урботермин может эллиптироваться, вследствие этого урбаноним используется в онимической форме.
Урбанонимы образуют различные, объединенные инвариантным значением и соотнесенные в языке с определенной понятийной сферой, лексические микросистемы, имеющие полевое устройство: лексико-семантические поля, ассоциативные поля, тематические группы.
Отличия в составе и устройстве урбанонимических полей на разных исторических этапах языкового развития отражают эволюцию топонимической составляющей языковой картины города, ономасиологических моделей и структурных типов урбанонимов и позволяют говорить о существовании диахронических пластов внутригородских наименований.
4. Неофициальная урбанонимия - самостоятельная разговорная топоними
ческая система, возникшая в процессе апробирования языковым коллективом го
рода или одной городской территории оптимальных вариантов урбанонимов при
употреблении их в речи. Разговорная урбанонимия первична по отношению к ко-
дифицированным наименованиям. Первые официальные внутригородские наименования XVIII века развились на основе общепринятых разговорных форм, но в дальнейшем сами в свою очередь стали основным источником нейтральной и узуальной неофициальной урбанонимии.
5. Русская урбанонимия имеет пирамидальное устройство. Вершиной пирамиды являются регулярно употребляемые и известные всем носителям территориально сложившихся урбанонимиконов единичные наименования. Периферийные, систематически не употребляющиеся, окказиональные наименования пассивного запаса лежат в основании урбанонимии, их количество значительно превышает число названий, входящих в общий урбанонимикон.
Апробация работы. Основные положения исследования были изложены в докладах на международных, региональных, межвузовских ономастических и общелингвистических конференциях в г. Волгограде (1997 - 2001гг.). По теме диссертации опубликованы 4 работы общим объемом 2.9 п.л.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списков словарей, источников и использованной литературы, словаря употребленных в работе топонимических терминов, двух приложений. Объем диссертации составляет 156 страниц.
Урбанонимы - источник внутренних противоречий уровневой модели топонимии
Исследователи урбанонимии сталкиваются с целым рядом проблем, генетически связанными с общетеоретическими противоречиями в отношениях топонимики и ее отрасли - микротопонимики.
Термин урбаноним до настоящего момента в лингвистической литературе толкуется как собственное имя любого внутригородского топографического объекта, в том числе агороним, годоним, «городские» хороним, ойкодомоним, гидроним, дромоним, дримоним и другие имена объектов, входящих в пределы города.
Генетическая связь термина урбаноним с микротопонимией органична. Строго говоря, по отношению ко времени зарождения интереса исследователей к внутригородским наименованиям, термин «опоздал» ровно на десятилетие. До середины 70-х гг. XX столетия наименования внутригородских объектов не выделялись в отдельную группу и именовались топонимами, или чаще микротопонимами. Позже возникают сразу три разновидности термина: урбанизм (иногда применяется вместо ойконима или астионима (см. Мурзаев, 1974, с. 26); структурно менее правильный термин урбоним и собственно урбаноним (см.: Топонимия Центральной России, 1974, с. 44).
Термин микротопоним возник по аналогии со словами типа: микроландшафт, микрорельеф, микроклимат, микрорайон и т.п. в конце 60-х годов XX века. Впервые он отмечается в работе О. С. Мельничука "Топонимика Кодимского района Одесской области", в которой говорится, что "о характере колонизации Левобережного Приднестровья можно судить на основании данных культурно-географической терминологии местности - так называемой микротопонимии» (1967, с. 63). Этот термин получил широкое распространение как в отечественной литературе, так и в топонимических исследованиях других стран.
К микротопонимам относят названия всех географических объектов разного класса, имеющих малый размер: «ручьев, болот, рощ, лугов, полей, дорог, улиц, площадей», - все то, что можно обнаружить лишь на крупномасштабных картах и в специальных списках и справочниках (см. Микротопонимия, 1967, с. 3). Схожие определения находим в работах отдельных исследователей. В.А. Никонов говорит: «Микротопонимия - названия малых географических объектов: полевых участков, лесов, ручьев, дорог, мостов, улиц и т. д.» (1967, с. 11). М. М. Абрамов указывает: «Под микротопонимами подразумевается индивидуальные названия мелких объектов, известных обычно небольшому кругу людей» (1971, с. 182). Похожие суждения мы находим в определениях микротопонимии у З.В. Сугановой, А. И. Лебедевой, А. В. Никитина, Е. М. Адамовича и др. (подробнее см.: Микротопонимия, 1967).
Среди некоторой части ученых утвердилось мнение, что микротопонимы ближе к именам нарицательным, чем к собственно топонимам. «Обозначения малых объектов менее формализованы» (Никонов В .А., 1960, с. 102). Такого же мнения придерживается и А. В. Суперанская: «Микротопонимические названия подчас мало чем отличаются от обычных нарицательных. Собственно именами их делает лишь привязанность к данным конкретным объектам, в то время как нарицательным именам такая привязанность не свойственна» (1967, с. 35). Многие известные топонимисты подчеркивают, что микротопонимы часто меняются и нередко исчезают вместе с изменением состава жителей. Об этом говорит, например, Н. В. Подольская: «Можно говорить о непродолжительности существования многих микротопонимов в отличие от долголетней жизни топонимов, относящихся к макрообъектам» (1967, с. 19). Некоторые топономасты специфику микротопонимов видят в их малой известности широкому кругу лиц, ограниченности сферы употребления. Так, например, 3. В. Суганова говорит, что «микротопонимами могут считаться географические названия, известные только в пределах ограниченной территории» (1967, с. 87). Такую же точку зрения высказывает и Э.М. Мурзаев. Он считает, что единственный критерий для выделения микротопонимов в особый класс географических названий - известность: «Микротопоним - это название такого объекта, который неизвестен жителям соседних мест» (1977, с. 47).
Одни ученые (З.В. Суганова, Ю.К. Ефремов, Г.П. Смолицкая и др.) видят специфику микротопонимов в том, что они не опосредованно, а непосредственно называют данный объект и дают ему характеристику (местность Балчуг- особенность почвы, ручей Вонючий - специфика запаха). Другие исследователи (Ю. А.
Карпенко, А.С. Крюкова, А.В. Суперанская и др.) не разделяют этой точки зрения и в качестве доказательства опосредованной номинации приводят многочисленные случаи топонимической метонимии, состоящей в узусном или окказиональном переносе имени с одного объекта на другой, ассоциируемый с первым по смежности, сопредельности, вовлеченности в одну ситуацию: Дож Пионеров — остановка Дом Пионеров —» Дом. Пионеров дорога через пустырь, ведущая к остановке1; Волкова деревня — Волков о кладбище Волновое поле — река Волкоека.
Е. М. Адамович, Э. Д. Головина, Ю. А. Карпенко, А. В. Никитин, Е. И. Рудных к микротопонимам относят также предикативно-падежные формы, которые употребляются в качестве ориентиров: за заводом, на кольце и т. п. Для таких имен предполагается термин названия-ориентиры или, как их предпочитают именовать Ю.А. Карпенко (1967. с. 17) и И.А. Чернова (1964, с. 33), «ориентированные названия». Слабая изученность микротопонимии дала возможность некоторым ученым говорить об отсутствии четкой границы между микротопонимами и другими классами топонимов. Так, например, Н.В. Подольская утверждает: «Предметом исследования микротопонимики являются названия незначительных по размерам топографических объектов; нет абсолютно четкой границы, которую можно было провести между микротопонимами и другими группами топонимов» (1978, с. 70). «Граница микротопонимии и собственно топонимов не абсолютна, как не абсолютна и граница микро- и собственно топонимических объектов» (Суперанская А.В., 1964, с. 9). «Понятие микротопонимия принято толковать расширенно. Микротопонимия оказывается разношерстной. Некоторые топонимические классы при этом рассекаются» (Карпенко Ю.А., 1967, с. 15).
Топонимическая составляющая языковой картины древнерусского города
Под языковой картиной мира (в нашем случае его отдельного участка, ограниченного городскими стенами) вслед заГ.В. Колшанским мы понимаем «продукт сознания, который возникает в результате взаимодействия мышления, действительности и языка как средства выражения мыслей о мире в актах коммуникации» (1990, с. 23). По аналогии с этим соотношение топографических понятий, личностных приоритетов носителей языка, внутригородской реальности и языковых средств мы обозначим топонимической составляющей языковой картины внутригородского пространства в сознании жителей города.
В известиях анонимного баварского географа IX века Русь называется страной городов - Гардарики. Отечественный историк М.И. Тихомиров отмечает, что отрывок из его работы сохранился в рукописи конца IX века и поэтому сведения его ценны, так как относятся к более раннему периоду, чем свидетельства русской летописи (1956, с. 132). Баварский географ упоминает об отдельных славянских племенах и количестве их городов. Бужане, по его свидетельствам, имели 230 городов, уличи - 318, волыняне - 70 и т.д.
В своем исследовании мы опираемся на данные русских письменных источников, содержащие внутригородские наименования, относящиеся к периоду не ранее X века.
По мнению ряда историков, условия для историко-культурного скачка, сопутствующего возникновению городского микрокосма, могли быть созданы не ранее середины X века. Невозможно точно судить, кто и как управлял процессом присвоения названий в древнерусских городах. В памятниках письменности встречаются редкие упоминания о единичных фактах присвоения того или иного наименования, самые ранние из них датированы XIV веком. Всевозможные градостроительные комиссии, в ведении которых находились вопросы номинирования внутригородских объектов в целях их упорядочивания, возникают лишь в эпоху Просвещения, поэтому весь период до XVIH века можно условно считать временем стихийной номинации, когда в роли ее субъекта выступает весь языковой коллектив определенного города.
Процесс присвоения и употребления имен до XVIII века находился под влиянием объективной реальности, законов языка и мировоззрения номинирующего коллектива, взаимодействующих в рамках номинативной ситуации. Вслед за В.Г. Гаком под номинативной ситуацией мы понимаем «совокупность элементов, присутствующих в сознании говорящего и в объективной действительности в момент «оказывания» и обусловливающих в определенной мере отбор языковых элементов при формировании самого высказывания» (1973, с. 358). Узуализация ур-банонимов осуществлялась при их регулярном употреблении в результате апробирования стихийным народным опытом.
Временем возникновения урбанонимического пространства отдельно взятого города условно можно считать момент появления первого урбанонима, особым образом кодирующего в себе информацию об участке городской топографии. Минимум такой кодовой программы урбанонима может содержать многократно генерирующуюся информацию о типе объекта {улица, площадь, здание), отражающую при этом его линейные, замкнутые, или точечные свойства; о его локализации (Заречье, Пригород, Подол), месте в топонимич.еском континууме, определяемоем по ассоциативному фону семантики наименования: улица Ленина, проспект Дзержинского, Царе-Борисое двор (принадлежность эпохе), Береговая, Озерная (близость к воде) и т.п.
На современном этапе развития города объемы обоих пространств - географического и ономастического - либо совпадают, либо стремятся к такому совпадению, так как сложно представить современный город без развитой адресной (урба-нонимической) системы. Но изначально процесс развития городского ландшафта опережал появление наименований его отдельных объектов. Это происходило вследствие избирательного характера присвоения новых наименований. Известное утверждение о том, что при номинировании объектов окружающей действительности человек с помощью языкового знака обозначает не все, а только особенные явления, подтверждается данными общей диахронической карты русского города, построенной нами на основе анализа свыше 12300 внутригородских наименований России. Данные такой карты иллюстрируют процесс появления и закрепления в языке основных понятий городского пространства, принципов его номинации.
Изучение генезиса и семантики названий внутригородских объектов позволяет выяснить, из каких компонентов складывался топографический образ города, названия каких объектов и ландшафтных особенностей города формировали урба-нонимическое пространство, изучить закономерности смены принципов и моделей именования внутригородских объектов в разные исторические периоды. Апелляти-вы, обозначающие внутригородские топографические понятия, мы будем называть урботерминами по аналогии с распространенным в современной топонимике обозначением географических понятий вообще - топотермином.
Место искусственной номинации в урбанонимии второй половины XVII-начала XX вв
Народную этимологию самых древних наименований хранят легенды и предания. Историю номинации средневековых урбанонимов можно восстанавливать по имеющимся косвенным фактам. Так, например, именно косвенные факты связывают в одну мотивационную цепочку византийский топоним Золотой Рог и название протекающего в Подмосковье (возле Андрониева монастыря) ручейка Золотой Рожок. Известно, что монастырь был построен митрополитом Алексием в XIII веке в память его благополучного пребывания в Константинополе (История Москвы, 1952, с. 73).
Первые дошедшие до нас свидетельства об авторстве отдельных урбанонимов датируются второй половиной XVII века и носят единичный характер. Известен факт переименования улицы Чертольская в Богородецкую по указу царя Алексея Михайловича от 1658 года (История Москвы, 1952, с. 127).
Со второй половины XVIII века искусственная номинация внутригородских объектов приобретает упорядоченный характер. В отечественной ономастике под искусственной номинацией принято понимать осознаный и целенаправленный номинативный акт, ориентированный на априорную узуализацию созданной номинативной единицы (И.Н. Ульянова, М.В. Голомидова, А.К. Матвеев, А.П. Клименко); под естественной - «процесс стихийного выбора языковым коллективом оптимального варианта содержания и формы языковой единицы в ходе использования ее в актах речевой коммуникации» (Голомидова М.В., 1988, с. 25).
В это время указом правительства каждый русский город был разделен на полицейские части и в каждой части появился свой порядковый номер домов. Улицы и переулки должны были обязательно иметь свои отличительные названия. По полицейским частям были созданы крупные планы городов: Планы регулирования улиц, высочайше утвержденные. Они почти не касались урегулирования внутригородских названий, а закрепляли существующие или давали новые там, где их не было. Работа в этом отношении активизировалась лишь с середины XIX в., когда было решено, что каждое внутригородское наименование будет присваиваться сенатскими указами и постановлениями городской думы.
С этого момента десятки улиц и переулков стали получать имена по названиям крупных рек, городов, уездов и губерний России {Камская, Киевская, Кур-ляндская, Московская, Смоленская и т.п.) безотносительно к их направлению и другой связи с мотивирующим объектом. Так зародился абсолютно новый принцип номинации в урбанонимии, во многом зависящий не только от традиции, но и от интенции и особенностей мировоззрения субъекта номинации. Один номинативный стиль, присущий единому коллективу авторов, порождал тематически однотипные наименования, в теории топонимики получившие названия «топонимических кустов» (ГорбаневскийМ.В., 1996, с. 134).
«Кустовые» названия обычно связывают с группировками урбанонимов новейшей эпохи, однако анализ нашего материала показывает, что, например, улицы Санкт-Петербурга, расположенные рядом, в одном кусте, стали получать свои имена по определенной тематике еще во второй половине XIX века. В Александро-Невской части города названия присваивались по городам Полтавской губернии: Кременчугская, Миргородская, Полтавская, Роменская улицы; в Нарвской части -по городам Прибалтийской губернии: Дерптская, Ревельская, Виндавская, Лмф-ляндская улицы; в Петербургской части - по городам и населенным пунктам Петербургской, Оленецкой и Архангельской губерний: Кемская, Новоладожская, Саблинская и др. (Горбачевич К.С, Хабло Е.П., 1985).
В одном из документов городской думы того времени указывалось, что присвоение нескольким смежным улицам названий городов одной и той же губерний или одного и того же края облегчает обывателям города возможность соображения о месте нахождения искомой улицы. Тематические группы урбанонимов могли отражать и иную, чем географическую, направленность. Так, в честь победы над Наполеоном в Дорогомилове (то есть по пути к Бородину) в конце XIX - начале XX вв. возникли 1, 2-я Бородинские улицы, Кутузовская слобода (WWW-2).
С этого времени начинается расслоение внутригородской топонимии на официальные и неофициальные наименования. Созданные комиссии не всегда фиксировали исконные наименования, существующие до XVIII века. Позже, с середины XIX века, объекты часто переименовывали. Многочисленны случаи, когда искусственно созданное по неактуальным для жителей территории или несуществующим мотивировочным признакам наименование оставалось достоянием официального утвержденного городского плана, но в узус не входило. Так, в Санкт-Петербурге Исаакиевскую площадь, названную в начале XVIII века по расположенному здесь Исаакиевскому собору, в XIX веке переименовали в Николаевскую (по памятнику Николаю I), а позднее в Мариинскую (по Мариинскому дворцу). Однако ни одно из новых наименований не прижилось, и исконное название вернулось на карту города. Подобная ситуация произошла с неудачной попыткой переименовать улицу Сенатскую (по зданию Сената) в Петровскую (по возведенному памятнику Петру I).