Полиаспектное описание неолексем (по материалам словотворческих интернет-сайтов) Цыганова Наталья Дмитриевна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Терминологические проблемы в сфере русской неологии 11

1.1 Соотношение понятий «норма» и «узус» в лингвистической литературе 11

1.2 Проблемы дефиниции новых слов в русистике 17

1.3 Вопрос об освоении неолексем языком 54

Выводы 57

ГЛАВА 2. Полиаспектное описание неолексем словотворческих интернет-сайтов 59

1. Словообразовательные особенности неолексем словотворческих интернет-сайтов 62

1.1 Общие особенности современного словотворчества 66

1.2 Узуальные способы словообразования неолексем словотворческих интернет-сайтов 77

1.3 Окказиональные способы словообразования неолексем словотворческих интернет-сайтов 86

2. Ономасиологические и функционально-прагматические особенности неолексем словотворческих интернет-сайтов 110

2.1 Ономасиологический аспект неолексем словотворческих интернет-сайтов 110

2.2 Функционально-прагматический аспект неолексем словотворческих интернет-сайтов

2.3 Оценка неолексем специальных интернет-сайтов носителями языка... 129

3. Особенности лексикографического представления неолексем словотворческих интернет-сайтов 139

3.1 Словари окказиональной, ассоциативной и проективной лексики... 141

3.2 Опыт проспекта словаря неолексем, составленного на материале словотворческих интернет-сайтов 150

Выводы 152

Заключение 160

Библиографический список 166

Список использованных словарей и энциклопедий... 193

Источники примеров 195

Список условных сокращений 1

• Проблемы дефиниции новых слов в русистике
• Общие особенности современного словотворчества
• Ономасиологические и функционально-прагматические особенности неолексем словотворческих интернет-сайтов
• Опыт проспекта словаря неолексем, составленного на материале словотворческих интернет-сайтов

Введение к работе

Актуальность и востребованность деятельности словотворческих сайтов доказывает достаточно длительный срок их существования: «Дар слова» существует с 2000 года, группа «Слово года» - с 2007 года, группа

В 2006 г. был создан Центр творческого развития русского языка (при С.-Петербургском государственном университете и Международной ассоциации преподавателей русского язьпса и литературы), главными задачами которого являются: 1) способствовать расширению концептуальных и коммуникативных возможностей русского языка, т.е. формированию новых понятий и терминов, которые могут быть усвоены международным сообществом; 2) способствовать динамичному обновлению русского языка, его лексического состава и грамматического строя, под которым понимается развитие регулярности словообразовательных моделей (крикливый -ругливый) [Эпштейн, 2011].

«Неологизм года» - с 2008 года. Участниками сайтов являются не только люди, профессионально занимающиеся филологией, но и люди разных профессий и образования, не имеющие прямого отношения к этой области знаний. Таким образом, проанализировав весь массив языкового материала, можно выявить особенности целенаправленного народного словотворчества.

Объектом нашего исследования впервые стал языковой материал интернет-сайтов, посвященных словотворчеству начала XXI века в русском языке.

Предметом исследования являются словообразовательные, ономасиологические, функционально-прагматические и лексикографические особенности лексических инноваций (неолексем), зафиксированных на словотворческих интернет-сайтах.

Цель исследования - многоаспектный анализ и описание лексических инноваций, предложенных их авторами на словотворческих сайтах Интернет.

Цель исследования предполагает решение следующих задач:

1. Определить способы словообразования неолексем словотворческих
сайтов.

2. Выявить ономасиологические особенности неолексем
словотворческих сайтов.

1. Описать основные функции неолексем словотворческих интернет-сайтов.

2. Определить перспективы создания словарей проективной лексики и сайтов словотворчества, опираясь на результаты социолингвистического опроса.

3. Составить Проспект словаря неолексем, извлеченных из материалов словотворческих интернет-сайтов.

Материалом диссертационного исследования послужили неолексемы (1154 единиц), представленные на специальных интернет-сайтах:

группы «Неологизм года» и «Слово года» на Фейсбуке;

сетевой дневник Богдана Лукьянова «Смыслы слов»;

- Проективный лексикон русского языка «Дар слова» М. Н. Эпштейна.

Основным методом исследования является описательно-аналитический. Кроме того, использовались статистический метод и метод социолингвистического опроса.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нём впервые предпринята попытка лингвистического изучения неолексем словотворческих интернет-сайтов начала XXI века; разрабатывается их многоаспектная типология с учетом деривационных, ономасиологических и функционально-прагматических свойств; выявляются особенности их лексикографического представления в специальных словарях. Новым является подготовка Проспекта словаря неолексем словотворческих интернет-сайтов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Все лексические новообразования правомерно назвать
неологизмами, различая 1) неологизмы языковые (семантические
неологизмы, лексические неологизмы: актуализмы, футурологизмы)²,

2. неологизмы речевые (разного рода окказиональные лексемы) и

3. неологизмы промежуточного характера (протологизмы). Учитывая специфику языкового материала и неоднозначность термина «неологизм», считаем возможным использовать термин «неолексема», подразумевая под ним все новые слова (и неологизмы языка, и неологизмы речи).

2. Неолексемы, образованные окказиональными способами деривации,
составляют около половины всех новообразований. Этот факт позволяет
говорить не столько о прагматической целесообразности предлагаемых
неолексем, сколько об иллюстрации возможностей языковой системы
русского языка, результате языковой игры, хотя сами создатели и участники

Актуализмы - слова, означающие новые, текущие, ранее неизвестные явления (типа "нанобум" или "тандемократия"). Футурологизм (futurologism, буквально - "будесловие") - разновидность новых слов, которая обозначает еще не существующие, но потенциально возможные явления. Е. В. Сенько называет такие слова потенциальными номинативными неологизмами ("эколёт" или "челолёт"). Автор терминов актуализмы и футурологизмы - М. Н. Эпштейн [Эпштейн, 2011].

указанных интернет-сайтов ставят целью своей деятельности обогащение лексического состава русского языка, что выходит за рамки языковой игры.

3. Ведущим способом словотворчества участников специальных
интернет-сайтов является контаминация: контаминанты составляют 59 % от
общего числа неолексем (690 из 1154), причем 422 из них иллюстрируют
окказиональные разновидности контаминации (амальгамация -23,3 % и
наложение - 13,63 %). Контаминанты характеризуются стилистической
маркированностью, игровой природой и невысоким уровнем узуализации,
так как лишь небольшая их часть может быть адекватно декодирована
носителями русского языка вне контекста.

4. Профессиональные филологи, имеющие отношение к деятельности словотворческих интернет-сайтов, считают целенаправленное словотворчество перспективным явлением, представляющим научный интерес. В то же время большинство участников лингвистического опроса выражают отрицательное отношение к проективной лингвистической деятельности вообще и конкретным её примерам, в частности, что подтверждает рейтинг неолексем и комментарии респондентов. Это связано с тем, что участниками словотворческих сайтов номинируются новые, нередко придуманные (надуманные) понятия, не вызванные потребностями общественной практики носителей языка.

5. Рейтинг неолексем, основанный на результатах опроса, выявил неоднозначное отношение респондентов к конкретным неолексемам. Позитивную оценку получают те неолексемы, которые 1) касаются актуальных сторон общественной жизни (нанА-технологии, френдёж),

2. носят ироничный или юмористический характер (беруша, трепортёр),

3. обладают смысловой насыщенностью при необычности формы (тру'довольствие, чатнутый, беспопутный). Неолексемы могут являть собой пример неудачного словообразования, если 1) неблагозвучны и неудобопроизносимы (вспонятъ, корпъютер), 2) вызывают ассоциации с обсценным или жаргонным словом (ЕГЭнутые, просранство), 3) обладают

игровой формой при отсутствии смысловой значимости (бандитятко, педолагеръ, ITHNOKIA). Создание или выбор при голосовании и обсуждении удачного или неудачного слова зависит от лингвистического чутья, вкуса, что типично для понятиий индивидуального словотворчества и языковой игры.

Теоретическая значимость диссертационного исследования проявляется в том, что оно вносит определенный вклад в общую теорию неологии, обогащая её разработкой типологии неолексем, представленных на словотворческих интернет-сайтах, описанием их ономасиологических и функционально-прагматических особенностей.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что её материалы могут быть использованы в лексикографической практике, в частности, при составлении словарей окказиональной и проективной лексики; будут полезны при разработке и чтении курса «Лексикология современного русского литературного языка», спецкурсов по проблемам словообразования, социолингвистики и культурологии.

Апробация основных положений работы осуществлялась автором через выступления с докладами на научных конференциях (на XVIII, XIX, XX, XXI Катановских чтениях (Абакан, ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова», 2010, 2011, 2012, 2013; на IV и VI Международных практических конференциях в г. Таганроге, 2011), а также на заседании научно-методического семинара аспирантов при кафедре русского языка и методики преподавания Института филологии и межкультурной коммуникации). По теме диссертации опубликовано 8 работ, в том числе 3 статьи в изданиях ВАК РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, включающего 295 наименования (в том числе словари и справочная литература), списка источников языкового материала. Текст диссертации занимает 197 страниц. Четыре приложения, оформленные отдельным томом и занимающие 98 страниц, содержат

Проблемы дефиниции новых слов в русистике

Рассмотрение явлений неологии, в том числе неузуальных явлений языка и речи предполагает обращение к таким базовым для подобного исследования понятиям, как «норма» и «узус».

Проблема соотношения предлагаемых вниманию понятий существовала и существует в лингвистической литературе. К этому вопросу обращались в разные годы разные исследователи. Е. Г. Ковалевская, например, замечает, что современные исследователи-стилисты различают понятия "узуальное " (принятое в данном коллективе говорящих "употребление языковых единиц") и "окказиональное" (употребление языковых единиц, не соответствующее общепринятому, обусловленное индивидуальным вкусом говорящего, особой целенаправленностью пишущего) [Ковалевская, 1986, с. 4].

По свидетельству исследователя, в основу противопоставления могут быть положены различные факторы: узус и система, узус и норма. Более убедительным противопоставлением Е. Г. Ковалевской представляется первое, т. к. любая речь нормирована, хотя степень и характер нормированности у различных типов речи не совпадают [Там же].

И. В. Пекарская выражает несогласие с данным замечанием о "большей убедительности" первого противопоставления и отмечает, что как раз противопоставление второе и требует особо пристального внимания, т. к. сами понятия "узус" и "норма" зачастую употребляются как дублетные [Пекарская, 2000, с. 3].

В различной учебной, научной, справочной литературе встречаются разные дефиниции данных понятий. «Норма - принятое речевое употребление языковых средств, совокупность правил (регламентации), упорядочивающих употребление языковых средств в речи индивида» [Ахманова, 1966, с. 270]. «Узус - принятое употребление слова, фразеологемы, оборота и т.п. (в отличие от окказионального употребления)» [Там же, с. 484]. Норма трактуется через узус. В раскрытии термина «норма», в данном случае, ведущая роль отводится регламентации употребления речевых средств; под узусом подразумевается реализация закрепленных правил. Таким образом, норма и узус трактуются как система (однако система не статичная) и реализация этой системы соответственно.

Границы между нормой и узусом разными учеными проводятся с разных точек зрения и на различных основаниях.

Неоднозначные определения понятий «норма» и «узус» предложены Н.Н.Семенюк: «Норма языковая - совокупность наиболее устойчивых традиционных реализаций языковой системы, отобранных и закрепленных в процессе коммуникации» [ЛЭС, 2002, с. 337].

«Узус (от лат. usus - пользование, употребление, обычай) - общепринятое употребление языковой единицы (слова, фразеологизма и т. д.) в отличие от его окказионального (временного или индивидуального употребления). Понятие узуса тесно связано с понятием нормы языковой и системы языковой. Обычно узуальное употребление единиц языка фиксируется словарями» [Там же, с. 532]. Достоинством данных дефиниций является нацеленность на речевую деятельность.

Однако остаются невыясненными отличия нормы от узуса, поскольку оба понятия рассматриваются как реализации языковых единиц, языковой системы.

Д. Э. Розенталь и М. А. Теленкова дают следующие определения норме и узусу как понятиям: «Норма - наиболее распространенные из числа сосуществующих, закрепившиеся в практике образцового использования, наилучшим образом выполняющие свою функцию языковые (речевые) варианты (курсив наш - Н.Ц.) [Розенталь, Теленкова 1985, с. 152-153]. «Узус - от лат. Usus- обычай, правила, применение) - принятое носителями данного языка употребление слов, устойчивых оборотов, форм, конструкций и т.д.» [Там же, с. 366]. Из данных определений вытекает, что норма - это «языковые (речевые) варианты», а узус - употребление этих вариантов, их применение в речи.

Следует отметить справедливое замечание И. В. Пекарской о том, что понятие узуса должно быть ориентировано на речь, нормы - на язык [Пекарская, 2000, с. 150]. Она трактует норму как «реалию, связанную с языком, как совокупность наиболее устойчивых традиционных реализаций языковой системы», а узус «как норму речевую, как совокупность речевых навыков, принятых в данном обществе, по употреблению языковых единиц» [Там же, с. 151].

Таким образом, норма понимается как категория языка, узус - как категория речи. Такая трактовка представляется вполне уместной. М. В. Панов, рассматривая понятие «узус» в рамках вопроса о языковых антиномиях, отмечал, что потребности живого общения выходят за рамки узуса. «Узус ограничивает использование языковых единиц и их сочетаний; живые потребности речевого употребления заставляют постоянно прорывать цепь этих ограничений, используя возможности, заложенные в языковой системе. Например, узус запрещает сказать победю, или побежу, или побежду. Можно использовать оборот «я буду победителем», «я одержу победу», «победа за мной»; но они слишком книжны, не годятся для непринужденной бытовой речи (и могут в ней употребляться только шутливо). Потребности языкового общения и запрещают и одновременно заставляют использовать эти формы (ведь строгое исполнение языковых запретов отвечает определенной потребности общения)» [Панов, 2007, с. 18].

Таким образом, узус предстает своеобразным ограничителем употребления тех или иных языковых единиц и не может претендовать на полную реализацию потенциала языковой системы, поскольку возможности языковой системы всегда будут шире. Этот тезис иллюстрирует материал словотворческих сайтов, который включает и потенциальные, и окказиональные неолексемы.

Интересным для исследования нашего языкового материала оказывается представление понятий «норма» и «узус» с точки зрения психолингвистики. Признавая наличие индивидуального языка, под которым понимается язык отдельного индивида, рассматриваемый в структуре общего языка, О. А. Габинская предлагает выделять индивидуальный узус и индивидуальную норму [Габинская, 1981].

Индивидуальная речевая практика, или индивидуальный узус, является основой для формирования узуса общеязыкового. Закрепляясь в индивидуальном узусе, то или иное употребление формирует индивидуальную норму, которая, в свою очередь, соотносится либо не соотносится с нормой коллективной [Тогоева, 2000]. Таким образом, с точки зрения психолингвистики, индивидуальный узус и индивидуальная норма в большей мере определяют речь индивида. В таком случае, говорить о норме целесообразно только по отношению к речи индивида. Психолингвистический аспект представляется перспективным для исследования нашего языкового материала, то есть продуктов словотворчества на специальных интернет-сайтов.

Наиболее обоснованную концепцию находим у чешских лингвистов (в частности, в работах Б. Гавранека) [Гавранек, 1967, с. 339], предполагающую дифференциацию объективно существующих норм на системные (нормы языковых уровней) и коммуникативные, ситуативные.

В нормах первого типа приоритет отводится знанию законов языка и владению ими, в коммуникативных нормах ведущую роль играет ситуация общения, которая и определяет нормативность выбранной единицы общения.

Норма рассматривается Б. Гавранеком с нескольких сторон: с одной стороны, норма отождествляется с языковой системой, с точки зрения ее обязательности, с другой - отмечается отнесенность понятия нормы к плану функционирования языка и такой важный ее признак как принятие обществом.

Е. В. Ерофеева и А. Н. Кудлаева делают, на наш взгляд, весьма важное замечание о том, что норма и узус отличаются друг от друга не столько по формальным параметрам, сколько по отношению к ним носителей языка. «Норма - это осознаваемые как правильные и желательные реализации, тогда как узус - вообще все общепринятые реализации» [Ерофеева, Кудлаева 2003, с. 28].

Таким образом, в определение нормы включается психологическо-социальный момент, связанный с представлениями носителей языковой системы о правильной, престижной речи.

Коммуникативные (ситуативные) нормы - это правила отбора языковых средств, целесообразных и уместных в данной ситуации общения. Принимая во внимание объективно существующее понятие «коммуникативная норма», явление элокутивной окказиональности (в том числе явление словотворчества) может быть легко вписано в его рамки.

Общие особенности современного словотворчества

Говоря о целенаправленном словотворчестве, следует отметить, что тенденции, отмеченные Е. А. Земской в отношении окказионального словообразования [Земская, 1996], применимы и к нашему языковому материалу: - рост личностного начала, высокая роль оценочных и квантитативных значений, активное перемещение в центральные сферы коммуникации смежной лексики: бранноИзбранные4 - все те, кого мы браним, но избираем; славОние -дешёвая попсовая слава; слоеоние - «дурнопахнущие» слова; просранстео -загаженная местность и др.; - свобода от ограничений, расцвет индивидуального словообразования: балтыеать - вместо англицизма «чатиться»; бандИтятко - сыночек бандита; безудОбица - некомфортность, без удобств; беспонтоестео; блогоблудие; налогообложенец; медеепутия, вдушеплюй; - социально ориентированное отсубстантивное производство имен существительных: коррупцирроз - трагическая степень запущенности общественной болезни, когда метастазы и рубцы коррупции деформируют реформы нашей жизни (определение автора неологизма); медициник - циничный медик («Эта медициничная подделка лекарств, когда не знаешь, что купишь, и поможет ли... Мне отвратителен медицинизм фальсификаторов, которые наживаются на смерти не вылеченных из-за их обмана»); объЕГЭрить -обмануть, обойти закон при сдаче ЕГЭ; премьерзидЕнт - В. В. Путин во время президентства Д. А. Медведева; тандемократия - демократия В. В. Путина и Д. А. Медведева; ЕГЭизация - внедрение ЕГЭ, формирование мышления для ЕГЭ, трепортер - репортер, который треплется, брехлама - реклама, которая брехня и хлам и др.; - антропоцентрический характер современного словообразования, в частности, производные от имени собственного: облАма (от «Обама» и «облома») - правление Обамы как облом; апплеуха - дисциплинарное наказание сотрудника фирмы «Apple»; береттушь - исправление недостатков с помощью пистолета Беретта; гУглика - публика, пользующаяся Инетом (Гуглом); ДИМократия -демократия периода правления Д. А. Медведева; медеедиться - стараться быть похожим на Медведева; Москеариум - аквариум по имени Москва; путущее -возможные и временные события в нашей стране в случае победы на выборах одного из кандидатов; царстВОВАние - время правления В. В. Путина; гУглика - публика, пользующаяся Инетом (Гуглом).

Неолексемы-производные от имени собственного являются показателем популярности носителя используемого имени. Таких неолексем наш языковой материал представляет 25: 20 существительных, 3 глагола, 2 прилагательных (Приложение 1).

Тенденции современного словообразования позволяют сделать вывод о свободе выбора репертуара средств деривации и тем для словотворчества. Неолексемы семантические и лексические

В соответствии с классификацией, представленной в первой главе исследования, наш языковой материал содержит неолексемы семантические и лексические, причем первые составляют лишь 2,4 % от общего количества неолексем (28 из 1154): глазунья - женщина с большими глазами или с глазами навыкате; (2) та, кто бесцельно смотрит, глазеет на что-либо; зачётки -специальные четки, каждая из бусинок которых приравнивается к одному зачету; карусель - круговая махинация с избирательными бюллетенями; кривотолки -искажённые толкования слов и их происхождения; негодяйка - не годна ни там ни тут; пломбир - врач-специалист по пломбам; спирАлъ - @, название знака электронной почты (вместо грубоватого «собака»); шестеренка - танцующая на шесте.

Из 28 семантических неологизмов 25 существительных, 2 прилагательных, 1 глагол (Приложение 1). Кроме семантических, наш языковой материал представляет лексические неологизмы.

Большую часть неолексем исследуемого нами материала составляют слова, образованные узуальными и окказиональными способами деривации по продуктивным моделям словообразования, а также с их нарушением.

С понятием продуктивности связано понятие «потенциальные слова», которые отличаются от собственно окказионализмов тем, что свободно производятся в речи по продуктивным моделям (подробно об этом говорится в главе 1, п. 1.2). Новизна этих слов обычно незаметна и невозможно установить, когда то или иное слово было употреблено в первый раз. Это реализация возможностей словообразовательного типа (например, влиятелъ, групчане и т. п. -пример из материала нашего исследования - Н. Ц.).

Материал словотворчества представляет неолексемы, созданные с нарушением словообразовательных типов путем либо формального нарушения типа (или модели), либо нарушения семантической сочетаемости компонентов неолексемы или благодаря ассоциациям, в результате которых получается контаминационная семантика. Например: осетенЕть - срастись с сетью, «запасть» на ней (-осатанеть). Втеиттнуть - втиснуть мысль в ограниченное число знаком. Вышариваться - делать «пиар» с особым шиком, размахом, удальством (аналог.: выпендриваться - делать что-либо напоказ). Согласно «Русской грамматике» (с. 533), суффикс -ива- является основным средством образования вторичных глаголов несовершенного вида от приставочных глаголов совершенного вида различных классов, например: прогуляться - прогуливаться, проиграть - проигрывать, выучить - выучивать.

Солькоеизация. существительное, образованное по аналогии {приватизация — приватизировать, урбанизация — урбанизировать), но не от глагола, а от местоимения (сколько) с помощью суффикса -визация, либо чересступенчатым способом от глагола сколъковизироватъ (тоже нетипичным по модели образования) с помощью суффикса -аций. Спасибчиеый (щедро раздающий «спасибы»): прилагательное образовано по аналогии (от улыбчивый — улыбаться, придирчивый — придираться), но не от глагола, а от несклоняемого спасибо суффиксальным (-чив-) способом с усечением производящей основы.

Не укладываются в рамки традиционных подходов следующие лексемы: метрониреана - состояние полной самопогружённости и отрешёности, возникающее при длительной поездке в метро; скоромама - вместо «на сносях».

Данные неолексемы нельзя назвать сращением, так как нет базового словосочетания, компоненты которого срастаются, но и для сложения данные неолексемы нетипичны.

Научноотдыхающий - бездельник от науки (авторство принадлежит проректору МГУ А. Р. Хохлову: «Я там назвал некоторых из тех, кто у нас работает в науке, «отдыхающими». У нас «отдыхающих» в науке изрядное количество. Они ничего не производят, делают вид, что занимаются наукой, публикуют одну-две статьи в каких-то второстепенных журналах в пять лет. И этого обычно достаточно для переизбрания» [Alexander Koren kov. Неологизм года, 2012]). Формально неолексема образована сращением, но семантика слова не позволяет отнести его к этому способу образования: научноотдыхающий - отдыхающий научно; тогда как значение нашей неолексемы - отдыхающий в науке, учёный-бездельник.

Двояко можно объяснить образование слова ЗЛНЕПОнраеилось (А вдруг мне это занепонравится?): 1) сращение отрицательной частицы не с глаголом + преф. за-; 2) своеобразная двойная префиксация: за+не+понравиться, как занемочь / занемог. Частица НЕ превращается в приставку. О множественной префиксации пишет С. Г. Татевотов [Татевотов, 2013. № 3].

Ономасиологические и функционально-прагматические особенности неолексем словотворческих интернет-сайтов

Р. Ю. Намитокова дала этому собственно окказиональному способу словообразования свой термин - тмезис (вторжение аффикса или целого слова внутрь слова, чаще композита (сложное слово) [Намитокова, 1986]. Наш языковой материал иллюстрирует это явление следующими неолексемами: балдахон (балахон + балдахин); береттуш - исправление недостатков с помощью пистолета Беретта; еелеречАеый - величаво-велеречивый; воспитанный - несчастный, воспитание которого сопровождалось страданиями; представители всласти; вспОнять {вспомнить и понять) - внезапно понять что-то о прошлом («Я вспонял, почему ты так говорила!» «Сижу теперь и вспонимаю то, что у нас тогда было... Меня мучают неприятные воспонимания, совесть мучает») [«Неологизмы года»]; воспонимАние - воспоминанье с новым пониманием; злодчество - лишенная вкуса архитектура; осязнАние - постижение через прикосновение {осознание через осязание). (Приложение 1).

Итак, традиционно ученые-лингвисты выделяют междусловное наложение, контаминацию, сложение и сращение как совершенно отдельные способы словообразования.

И. В. Пекарская рассматривает термин «контаминация» как принцип построения языковых/речевых единиц (в том числе экспрессивного характера), основанный на совмещении в ней признаков двух (или более) языковых и/или речевых единиц, близких друг другу структурно, функционально или ассоциативно, и предлагает объединить термином «контаминация» три способа совмещения единиц: 1) синкретизм (сложение и сращение); 2) аппликация (наложение или вставка); 3) амальгамация (смешение, «соскальзывание» с одной конструкции на другую в процессе речи) [Пекарская, 2000, ч. 2, с. 57].

Возникает вопрос об уместности термина «синкретизм» в данном использовании. Термин «синкретизм» достаточно широко распространен в лингвистических исследованиях. Он употреблялся А. М. Пешковским [Пешковский, 1956, с. 266-267] при истолковании некоторых синтаксических явлений, не поддающихся однозначной классификации, а термин «синкретические» - В. В. Виноградовым (для обозначения случаев совмещения признаков разных членов предложения в пределах одной словоформы). Термин «синкретизм» используется в морфологических исследованиях в связи с явлением падежного синкретизма и в работах, обращенных к переходным явлениям в грамматике современного русского языка. Содержание и функционирование термина исследовались Л. Е. Холодиловой [1993, с. 127-133.] и В. И. Фурашовым [2004, с. 166-181].

Считается, что термин «синкретизм» в его лингвистическом смысле предложен Л. Ельмслевом, работа которого содержит осмысление синкретизма как общего свойства языка [Плунгян, 2003, с. 120; Степанов, 1975, с. 274].

Важно подчеркнуть, что представление о синкретизме связывается с синхронным уровнем языка [Высоцкая, 2006, с. 13].

Л. Ельмслев понимает термин «синкретизм» и как языковой феномен («Сущности вместе с совпадением образуют синкретизм») [Ельмслев, 1960, с. 344]), и как его проявление в речи. [Ельмслев, 1960, с. 246]).

Для осознания феномена синкретизма важно представление о нем как о совмещении семантических и грамматических свойств разных языковых явлений, изложенное в конце 60-х гг. XX в. в работах В. В. Бабайцевой [Бабайцева, 1967, Бабайцева, 1969, Бабайцева, 2000] и положившее начало исследованиям переходности и синкретизма в грамматическом строе современного русского языка. В. В. Бабайцева ввела в научный обиход термин «синкретичные явления» для обозначения явлений зоны синкретизма {контаминации, совмещения, синтеза (курсив наш - Н. Ц.)) между противопоставленными типичными категориями [Высоцкая, 2006, с. 17]. Это представление нашло отражение в «Лингвистическом энциклопедическом словаре». В. В. Бабайцевой зафиксированы два основных значения термина: «Синкретизм 1) совпадение в процессе развития языка функционально различных грамматических категорий и форм в одной форме. В русском языке наблюдается, например, падежный синкретизм (одно окончание имеет значение различных падежей) или синкретизм разных грамматических категорий (одно окончание имеет значение рода, числа и падежа). Одни ученые относят синкретизм к грамматической омонимии, другие к многозначности (полифункциональности) грамматической формы; 2) Совмещение (синтез) дифференциальных структурных и семантических признаков единиц языка (некоторых разрядов слов, значений, предложений, членов предложений и др.), противопоставленных друг другу в системе языка и связанных явлениями переходности. Это разного рода гибридные (контаминационные, промежуточные диффузные образования) [ЛЭС, 1990, с. 446]. Из сказанного вытекает, что синкретизм свойственен всем уровням языка и речи.

Итак, термин «синкретизм» обозначает соединение, объединение разных сущностей. Однако в философских, литературоведческих и лингвистических исследованиях он наполняется разным содержанием. Синкретизм в философии -это неорганическое соединение разных, иногда противоречивых воззрений, в искусствоведении и литературоведении - слитность первобытного искусства, в лингвистике - сочетание дифференциальных свойств противопоставленных языковых явлений. Многозначность термина «синкретизм» помогает осознать специфику феномена, обозначенного им.

Явления синкретизма представлены не только в грамматике, но и в лексикологии и фразеологии, морфемике и словообразовании, что подтверждает мысль об универсальном характере явлений переходности, присущих всем уровням языковой системы [Высоцкая, 2006, с. 33].

В связи с широким использованием термина «синкретизм» в лингвистической литературе мы считаем нецелесообразным его употребление для обозначения деривационных способов сложения и сращения. Более уместным названием для узуальных разновидностей контаминации представляется термин «сцепление».

Опыт проспекта словаря неолексем, составленного на материале словотворческих интернет-сайтов

О сознательном, целенаправленном воздействии на язык, в частности, пополнении его новыми, а точнее, хорошо забытыми старыми словами говорил А. И. Солженицын, автор «Русского словаря языкового расширения»: «Лучший способ обогащения языка - это восстановление прежде накопленных, а потом утерянных богатств», «...я почти ежедневно занимался обработкой далевского словаря - для своих литературных нужд и языковой гимнастики» [Солженицын, 1990, с. 3]. То есть, в отличие от участников словотворческих сайтов Интернет, автор словаря предлагает вспомнить хорошо забытое старое. Еще одно отличие: «...многие слова и вовсе не объясняются тут (в словаре -Н. Ц.) или только подсказывается мысль о возможном их применении» [Там же, с. 4]. Авторы слов на специальных словотворческих сайтах предлагают, скорее, протологизмы (по нашей классификации), имеющие словарную статью, состоящую из толкования лексемы и примера (примеров) её употребления.

Следует отметить, что, в отличие от словотворческих сайтов, представляющих в основном неолексемы окказионального образования (например, контаминация и ее разновидности), словарь А. И. Солженицына изобилует потенциальными словами, то есть образованными по продуктивным моделям и возникающих в речи по мере надобности. Например: вероисповедателъ, вероисповедник, веселонравный, доброумный, довершителъ дела, извинительное письмо, речь; искутился (растратился в кутежах); недоумыш; недоумъе; поглатывай помаленьку; почерпом брать; разнедужиться, разнемочься; юнитъ (кого) - молодить, скидывать годы; ямистая речка -омутистая.

«Русский словарь языкового расширения» А. И. Солженицына М. Н. Эпштейн считает правомерным отнести к жанру ретроективных словарей, которые предлагают для введения в язык не новые, а старые, хорошо забытые или в свое время не нашедшие применения слова. Если «проективный» - это буквально «бросающий вперед», то «ретроективный» - «бросающий назад» (от лат. retro, обратно, назад + ject, от jacere, бросать). Характерным представителем этого жанра является «Русский словарь языкового расширения» А. И. Солженицына [Солженицын, 1990]. Он почти целиком составлен по Словарю В. Даля, как его краткая версия. «Лучший способ обогащения языка -это восстановление прежде накопленных, а потом утерянных богатств», - пишет Солженицын в предисловии к своему «Словарю» [1990, с.З].

Говоря о словарном составе русского языка и его обновлении, автор большинства протологизмов М. Н. Эпштейн отмечает, что пополнять язык следует путем создания слов от русских корней с помощью русских аффиксов. Он считает, что, «хотя солженицынская попытка заслуживает большого уважения, но сейчас ясно, как никогда раньше, что язык не может жить одним только воспоминанием. Чтобы ответить на вызов времени, языку нужно воображение, способность творить новые слова и понятия, не ограничиваясь только восстановлением своего прошлого или заимствованиями из других языков» (выделено автором). [Эпштейн, 2000]. Такие сотворенные слова включаются в проективный словарь.

Проективный словарь - это особый жанр философского дискурса. Особенность проективного словаря в том, что он описывает ранее неизвестные слова, которые впервые предлагаются для употребления. В отличие от традиционных словарей, в том числе словарей неологизмов, уже вошедших в употребление, проективный словарь носит опережающий характер. Если традиционный словарь подводит итог бытованию слова в языке, то в проективном словаре жизнь слова только начинается. Отсюда оно может перейти в тексты других авторов, стать фактом языка, - а может остаться в словаре.

Видеология - идеология эпохи видео, когда высшей общественной ценностью, "единицей влияния", становится слава, известность, зрелищность. Если власть правит извне, системой принудительных мер и предупредительных кар, то слава правит изнутри, через клетки головного мозга, через зрительные нервы: психическая диктатура. Вместо диктатуры класса - диктатура кассеты. Идеология разделяла: плохое и хорошее, чужое и свое, полезное и вредное. Видеология разделяет: зрелищное и незрелищное, яркое и тусклое, знаменитое и беззвестное, т.е. основывается на эстетических, а не на этических категориях. Если идеология настраивает за или против тех или иных явлений, действует в двузначной системе оценок (плюс и минус, белое и черное), то видеология создает многоцветные образы, которые действуют глубже, как раздражители мозговых клеток, вызывая подражательную реакцию у адресата видео-воздействия. Идеология пытается воздействовать через сознание, видеология -через ощущения и подсознание.

Главным орудием видеологии остается телевидение: поначалу расширив власть идеологий, в конце концов оно само захватило эту власть. ТВ оказалось тем магическим средством, которое обратило общество от власти идей к власти видений, позволив превратить любую идею, даже абстрактную или фальшивую, в некую конкретную видимость. Идея слишком явно отстоит от реальности, тогда как экран сливается с ней до неразличимости. Отвлеченные идеи звали на переделку мира, - не проще ли подделать его? Идеология взывает к желанному будущему, видеология превращает его в илллюзию настоящего. Идеология

Здесь и далее сохраняется авторское оформление словарной статьи, написание, выделение. требует поступков, видеология настраивает на созерцание. Люди предпочитают глазеть на экран, а не голосить на площади.

То, что происходит в России и во всем мире, - это кризис идеологий вообще; если демократия и вытесняется сейчас каким-то иной властной структурой, то именно видеократией (см.). На смену разрушенной тоталитарной идеологии выдвигается не какая-то другая, более притягательная и могущественная идеология, а видеология: царство зрительных образов, скользящих по сетчатке глаза, - вместо царства отвлеченных идей, забивающих клетки мозга. Спор всех идеологий, либеральных и консервативных, национальных и космополитических, религиозных и секулярных, завершается их общим поражением - и победой видеологии.

Задаче обогащения языковой системы и посвящается проект, полное название которого «Дар слова. Проективный словарь русского языка» («Дар слова. Проективный словарь русского языка» выпускается М. Н. Эпштейном еженедельно с апреля 2000 г. в виде почтовой сетевой рассылки кругу подписчиков (около 1700).