Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Явление субстантивации в русском языке 9
1.1. О понятии «субстантивация»: история изучения вопроса 15
1.2. Транспозиция и субстантивация в ряду явлений переходности 15
1.3.. Виды субстантивации 26
1.3 1. Узуальная и окказиональная субстантивация: сходства и различия 26
1.3.2. Определение форманта субстантивации 35
Глава II. Окказиональная субстантивация: грамматический, деривационный и функционально- семантический аспекты 40
2-1. Особенности окказиональной субстантивации знаменательных частей речи. 40
2,2. Особенности окказиональной субстантивации языковых единиц, не принадлежащих к знаменательным частям речи 66
Глава III. Окказиональная субстантивация как средство построения языковой
картины мира в произведениях С. Кржижановского 81
3.1- Сигизмунд Кржижановский: личность, как творец языковой картины мира 81
3.2. Роль окказиональных субстантиватов в формировании пространственно -временной парадигмы языковой картины мира Сигизмунда Кржижановскої о («Сказки для вундеркиндов», «Воспоминания о будущем») 88
3.3. «Филология я» Сигизмунда Кржижановского 113
Заключение 125
Список литературы 129
Статьи, монографии, рукописи 129
Словари 150
Исследованные тексты 150
- О понятии «субстантивация»: история изучения вопроса
- Особенности окказиональной субстантивации знаменательных частей речи.
- Сигизмунд Кржижановский: личность, как творец языковой картины мира
Введение к работе
Работа посвящена изучению явления субстантивации в современном русском языке, предмет исследования - окказиональная субстантивация, а именно структурные и семантические особенности окказиональных субстантиваюв, их функционирование в текстах различных стилевых направлений и роль в построении индивидуально - авторской языковой картины мира (на примере произведений С.Д. Кржижановского),
Интерес к переходным явлениям в области частей речи наблюдается давно. Ещё М-В. Ломоносов в «Российской грамматике» писал о возможное! и субстантивации притяжательного местоимения «свой» [Ломоносов 1952; 545],
В отечественном языкознании основные положения, касающиеся грамматической стороны субстантивации, были сформулированы в работах Л.Л, Погебпи, А-А, Шахматова, А,М- Пешковского. Основы теории транспозиции в зарубежной лингвистике были заложены в 20-30 годы прошлого века французскими лингвистами: Ш. Балли, Л. Теньером, А. Сеше, Л. Кледа. Ш, Балли называл транспозицией случаи самых различных функциональных переходов одних частей речи и одних предложений в другие в языках аналитического строя.
Практически одновременно с французскими языковедами на существование слов, имеющих двойственную частеречную природу, то есть подвергающихся синтаксической транспозиции, указал Е. Курилович. С середины XX в. субстантивация слов разных частей речи стала предметом многочисленных исследований. На особенности переходности в области частей речи (а именно на особенности процессов переходности среди местоимений) одной из первых обратила внимание 0,А. Жирикова [Жирикова 1957] -
К 60 - 80 годам XX века относятся основные работы, посвященные данной проблеме. Это исследования В.В, Бабайцевой, Л.В. Бортэ, Л.Г. Верниц-кой, Н.П. Голубевой, В.В- Лопатина, М.Ф. Лукина, В.Н. Мигирина. Из них
вопросы узуальной субстантивации как способа словообразования в совремеп-ном русском языке подробно рассмотрены в работах В.В. Лопатина и ВЛ1. Мигирина. Следует отметить также исследования Е.А. Земской, Е.Г. Ковалевской, М.И. Смольяниновой в области функционирования субстантивированных прилагательных и причастий в художественном тексте.
В это же время активно разрабатываются частные аспекты транспозиции, в том числе вопрос об адъективации причастий [Блюмина 1986; Демьянова 1973; Калакуцкая 1971; Лопатин 1966], адвербиализации деепричастий [Шигу-ров 1988], переходе знаменательных слов в междометия [Дагуров 1969] и предлоги [Черкасова 1967], субстантивации различных частей речи: прилагательных [Воронцова 1967; Ильенко 1977; Ковалевская 1977; Яцкевич 1974, 1977], прилагательных и причастий [Лукин 1969; Протченко 195SS 19716; Рой-зензон 1962], причастий [Смольянинова 1974, 1976; Яцюк 1986], местоимений [Жирикова 1957], наречий [Вълева 1974; Лукин 1969, 1986]. Однако при достаточно полной изученности грамматического механизма субстантивации, ее семантическая сторона, сущность которой состоит в обеспечении потребности человека в выражении мыслей уже имеющимися в языке средствами, без создания единиц с новым морфемным составом, до сих пор представляет для лингвистов большой интерес.
Цель данного исследования - охарактеризовать окказиональную субстантивацию с позиций структурного, семантического и функционального аспектов, В ходе исследования необходимо решить следующие задачи:
рассмотреть различные точки зрения на явления транспозиции и субстантивации;
определить основные различия между существующими видами субстантивации;
' 3) проанализировать возможные единицы контекстуальной субстантивации, сделав наблюдения над их грамматическими, деривационными и семантическими особенностями; 4) охарактеризовать контекстуальные субстантиваты как средство построения языковой картины мира автора (на примере произведений С. Кржижановского). В данной работе мы попытались обобщить и структурировать накопившийся в этой области языковой материал, выделить в общей массе окказиональных субстантиватов отдельные группы на основании структурных и семантических признаков. Ведущим при анализе является семантический аспект, что соответствует тенденциям современной русистики, где уже прочно укрепило свои позиции семантическое направление в изучении различных уровней языковой системы. JLA. Новиков назвал словообразовательную семантику «областью специфического значения, которое отличает мотивированные слова от соответствующих им мотивирующих» [Новиков 1982: 19]. То есть семантика производного слова представляет собой «произведение» значений составляющих, «перебор» всех возможностей значений слова, из которых только «одна или несколько оказываются в языке нормативно реализуемыми» [Новиков 1982:20]. А если учесть, что при окказиональной субстантивации мотивированное слово внешне ничем не отличается от мотивирующего и специфических показателей деривационных операций нет, то вопрос о «приращённой» семантике у мотивированного слова становится ещё более спорным, А поюму это направление в изучении сущности деривационных процессов продолжает быть актуальным. W именно явление окказиональной субстантивации дает обширный материал для исследований.
Актуальниеіь исследования обусловлена ещё и тем, что оно отвечает ведущим тенденциям современной лингвистики, где приоритетным является функциональный подход к анализу языковых фактов, предполагающий изуче-
ниє того, как единица языка используется в речи. Субстантивация как языковой факі изучена полно, тогда как работ, дающих представление о речевой стороне субстантивации, практически нет- Особый интерес в згой связи представляет анализ контекстуально субстантивируемых языковых единиц в пределах творчества одного отдельно взятого автора, поскольку известно, то на характер «приращённой» семантики влияют также и экстралингвистические факторы, то есіь вся совокупность культурно- исторических знаний отдельного индивида - носителя языка. Неслучайным стал и выбор автора, на примере чьего творчества рассматривается функционирование окказиональных еуб-стантиватов в художественном тексте. Писательское наследие Сигизмупда Кржижановского лишь начинает привлекать к себе внимание исследователей, причём их число пока очень невелико, И среди этих работ нет систематических исследований в области языка писателя, хотя его творчество даёт уникальный материал для изучения семантического аспекта индивидуального авторскою словотворчества вообще и окказиональной субстантивации в частности.
Материалом для анализа послужили языковые единицы, извлечённые методом сплошной выборки из произведений прозаиков и поэтов XX века, современных печатных средств массовой информации (газет, журналов), а также
і трех томов полного собрания сочинений С. Кржижановского. Всего проанализировано 507 языковых единиц.
Тсорешческап значимость работы состоит втом, что в ней подробному анализу подвергается массив языковых фактов контекстуальной субстантивации с позиций грамматического, функционального и семантического аспектов. На основании полученных результатов в общей массе данных образований выделяются отдельные структурно - семантические группы. Устанавливается базисная роль контекстуально субстантивируемых единиц в построении индивидуально - авторской языковой картины мира.
Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его материалы могут быть использованы при подготовке спецкурсов, спецсеминаров по разделам морфологии и словообразования. Кроме того, выводы, сделанные нами в последней главе работы, позволяют наметить возможные пути изучения феномена личности автора художественных текстов сквозь призму использования им конкретных средств языка.
Методы исследования.
В данной работе при анализе языкового материала были использованы такие общенаучные способы исследования, как наблюдение и эксперимент. Основной общенаучный метод анализа - описательный. Известно, чго наиболее распространённый способ научного исследования - это наблюдение. Под лингвистическим наблюдением в свою очередь понимаются правила и техника выделения из текста (или потока речи) того или иного факта и включение его в изучаемую категорию (систему)- Правила наблюдения касаются отбора фактов, установления их признаков, а также уточнения предмета наблюдения и описания наблюдаемого явления. Из методов систематизации языковых единиц на лексико-семантическом уровне использовались приемы традиционно-праї"магического метода, описания по лексико - семантическим группам и метода семан і ического поля.
Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации представлены в трех публикациях. Результаты работы освещались в докладах на научно - практических конференциях, проводившихся в Тюменском юсу-дарственном университете. Положения, выносимые на защиту:
1. Окказиональной субстантивации может подвергаться любая единица языка - от фонемы до предложения.
При окказиональной субстантивации в пределах одного слова наблюдается наложение грамматических и семантических потенций различных частей речи.
Семантика окказиональных суостантиватов складывается из их первичного словарнош значения и того контекста, в который они попадают. Ближайший контекст субстантивата должен представлять собой фрагмент текст, включающий избранную для анализа единицу, в пределах которого она употреблена в своем прямом значении и новой функции.
Окказиональные субстантиваты можно объединить в группы на основании выражаемой ими обобщенной семантики.
5. Окказионально субстантивируемые единицы являются базисными для по
строения языковой картины мира Сигизмунда Кржижановского, предеіавляя
собой своеобразные лингвистические матрицы, используемые писателем для
формирования единого текстового семантического пространства.
О понятии «субстантивация»: история изучения вопроса
Одним из первых на существование слов, употребляющихся как существительные, но имеющих нехарактерную для существительных морфемную структуру, указал ещё М.В. Ломоносов. В «Российской грамматике» ученый рассматривает слово «прохожий» наряду с другими отглагольными существительными (терпение, клятва). Там же он пишет: «Имена, с причастиями и прилагательными сродные, кончающиеся на -ей и -ой, склоняются как прилагательные: певчей, певчаго, певчему» [Ломоносов 1952: 464].
Составители грамматик русского языка в XIX в, в большинстве своем недооценивали самостоятельный характер субстантивации, считая случаи употребления прилагательных без определяемых существительных частными, единичными. Так, Н.И. Греч не допускал возможности перехода слов из одною їрамматического разряда в другой, полагая, что, если «случается находить в речи имена прилагательные без существительных (например, слепой, холодное, гостиная), в сем случае имя существительное подразумевается (слепой че-ловек, холодное кушанье, гостиная комната)» [Псрльмуттер 1948: 12].
АХ Восгоков, касаясь данного вопроса, шагнул дальше, признав, что прилагательные могут выступать в функции существительных, но подробно явление субстантивации он не рассматривал, сосредоточив свое внимание лишь на происхождении названий городов от притяжательных прилагательных.
Ф.И. Буслаев трактовал субстантивацию как частный случай «опущения» частей речи: «Существительное опускается тогда, когда слишком общее понятие, им выраженное, достаточно явствует из прилагаемого к нему определения и заключается в нем как родовой признак» [Буслаев 1959: 284].
Обстоятельно и полно вопрос происхождения, развития и употребления субстантивированных прилагательных впервые рассмотрел Л.А. Потебня [1958, 1968]. Множественность случаев употребления прилагательных к субстантивной функции ученый мотивирует фактами истории языка. Он исходит из того, что в древности прилагательные имели большое сходство с существительными с той лишь разницей, что первые указывали на неопределенную субстанцию, а вторые - на определенную: «Различие между существительным н прилагательным в языке, доступном наблюдению, в историческое время уменьшается по направлению к прошедшему» [Потебня 1968: 42]. Следует отметить, что А.А. Потебня первым в русской лингвистике обратил внимание на различные пути появления субстантиватов в языке и отделил собственно субстантивацию от образования слов по существующим моделям на основе аналогии. Этот тезис впоследствии нашел поддержку в работах А,А. Шахматова и A.M. Пешковского, чьи работы явились следующим этапом в изучении явления субстантивации в русском языке.
А.А. Шахматов, затрагивая проблему субстантивации, подчеркивает, что решающим является не морфологический, а синтаксический фактор: «Перейти в существительное может всякая часть речи в функции подлежащего и дополнения» [Шахматов 1952: 51]. Он одним из первых сосредоточил внимание на субстантивации в широком смысле, указав на возможность перехода в существительные, наряду с прилагательными и причастиями, наречий, междометий, предикативных конструкций. Ученый обозначил наиболее продуктивные модели субстантивации прилагательных для каждого из трех грамматических родов.
A.M. Пешковский вслед за А.А- Шахматовым представляет панораму явлений переходности, рассматривая субстантивацию в широком смысле. Принимая теорию возникновения прилагательных на основе существительных, предложенную А.А. Потебней, A.M. Пешковский делаег вывод о том, чго значение прилагательного шире, нежели значение существительного, поскольку «искони всякое прилагательное могло употребляться как в смысле прилаы телыгою, так и в смысле существительного» [Пешковский 1956: 135]. Эта «двойная служба» прилагательных отчасти сохраняется и в современном языке, следствием чего является их способность заменять существительные. Исследователь указывает на синтаксическую тождественность существиїсльньїх и субстантивированных прилагательных, а также делает попытку классифицировать последние по степени перехода в существительные.
Французские лингвисты Ш. Балли, Л, Теньер, А. Сеше, Л. Кледа считаются основоположниками теории транспозиции в зарубежной лингвистике. Указание Ш. Балли на грамматическую многозначность форм является серьезным шагом в сторону выявления семантической сущности переходных процессов в языке, поскольку известно, что изменению формы всегда сопутствует некоторое семантическое изменение. Кроме того, исследователем была отмечена и семантическая природа данного языкового явления. Подчеркивая значимость явления транспозиции, ученый писал: «Замкнутые в своих основных каїегори-ях, знаки служили бы весьма ограниченным источником средств для удовлетворения многочисленных потребностей речи. Но благодаря межкатегорийным заменам мысль освобождается, и выражение обогащается и получает различные оттенки» [Балли 1955: 143],
Исследуя функциональную транспозицию, LIL Балли разработал грех-членную схему данного процесса: транспонируемое («знак, который должен подвергнуться транспозиции») - транспонирующее, или категорийный знак («знак, выражающий новую категорию») - транспонированное («транспонируемое после преобразования его с помощью транспонирующего») [Балли 1955: 133].
Особенности окказиональной субстантивации знаменательных частей речи.
Диапазон языковых единиц, подвергающихся окказиональной субстантивации, чрезвычайно широк. Это слова, принадлежащие к знаменательным или служебным частям речи, междометия, слова категории состояния, субстантивированные в контексте отдельные звуки, слоги, а также части слов, преимущественно приставки, словосочетания и предложения (в том числе и так называемые слова - предложения ДА и НЕТ). Такое разнообразие языкового материала даёт возможность для выделения среди общей массы окказиональных субстантиватов отдельных групп на основании формальных и семантических признаков.
Наиболее очевидным является разграничение контекстуальных субстантиватов по внешнему, чисто формальному признаку. Субстантивируясь, языковая единица либо сохраняет свою первичную форму, либо изменяет ее, приобретая парадигму имен существительных. Подобное разделение не несет в себе никакой семантической нагрузки. Если окказионально субстантивированное слово сохраняет свою начальную форму, оно остаётся неизменяемым, независимо от того, изменяется оно в несубстантивированном виде или неї.
Чаще всего меняют свою форму окказионально субстантивируемые наречия. Интересен тот факт, что в случаях подобной субстантивации мы сталкиваемся с процессом перехода неизменяемой части речи в изменяемую, в связи с чем можно говорить о стирании чётких границ между классами слов. Происходит некая универсализация функции различных частей речи, расширение их грамматических и семантических потенций.
В количественном отношении контекстуальные субстантиваты, не изменяющие свою структуру, более частотны. Кроме того, У них отсутствуюі стилистические ограничения. Наиболее часто они встречаются в текстах художественных произведений, языке металингвистики, публицистики, а также в разговорной речи, в связи с чем можно говорить об их стилистической полифункциональности» В качестве примера приведем отрывок из работы Б.П. Ардентова ««Что» в современном русском языке»: ((„.установить путь всевозможных употреблений,,, и складывающихся из них значений разных «что»,.. Ведь перед нами лишь те смысловые связи между различными «что», которые сложились и существуют в современном русском языке Но как бы то ни было, различные «что» в современном русском языке обнаруживают между собой определенные связи» [Ардентов 1973: 68]- При таком употреблении местоимение «что» является окказиональным субстанти-ватом, не обладая при этом эмоционально- экспрессивной функцией, а лишь выступая как наименование самого себя.
Что касается субстантиватов, которые изменяют свою форму, то в сферу функционирования подобных образований не входит язык метанинпшетики. Областью их употребления являются тексты художественных произведений и разговорная речь. Однако подобное стилевое разграничение связано не с особенностями их семантики, а с внешней оболочкой данных образований. Окказионально неизменяемые субстантиваты во внешнем, структурном оформлении более нейтральны.
Гораздо разнообразнее окказиональные субстантиваты в семантическом отношении- Семантика данных языковых единиц складывается из их первичного значения и того контекста, в который они попалают. И.С. Улуханов назвал окказиональную субстантивацию «контекстной», понимая под этим «перевод исходной единицы (слова, морфемы, словосочетания, предложения) в позицию существительного среднего рода» [Улуханов 1996: 32]. Коніексі, достаточный для выявления семантики окказионального субстантиізага, - эю «фрагмент текста, включающий избранную для анализа единицу, необходимый для определения значения этой единицы, являющийся непротиворечивым по отношению к общему смыслу данного текста» [БЭС 2000:238], в пре-делах которого исходная единица употреблена в своем прямом значении и новой функции.
Е.В. Падучева в статье «Принцип композиционное в неформальной семантике» указывает на тот факт, что «смысл слова ни в коей мере не исчерпывается его толкованием - словарное толкование может пополняться за счёт смысла входящих в него слов, контекста и ситуации» [Падучева 1999: 10]. Она отмечает, что смыслы отдельных слов в составе предложения не просто прикладываются один к другому, а взаимопроникают один в другой. Оба эш высказывания справедливы по отношению к контекстуальным субстантива-там, когда в пределах одного слова происходит наложение грамматических и семантических потенций различных частей речи. Так, за счет вновь приобретённых семантико - грамматических возможностей, предшествующего или последующего контекста происходит своеобразное расширение исходного лексического значения слова.
class3 Окказиональная субстантивация как средство построения языковой
картины мира в произведениях С. Кржижановского class3
Сигизмунд Кржижановский: личность, как творец языковой картины мира
Считается, что субъектом окказиональной деривации «выступает конкретная языковая личность, характеризующаяся специфическими языковыми и креативными возможностями, особым видением мира, особым мировоззрением, эмоциональным фоном, речедеятельностнымн механизмами» [Ляхович 2003: 95]. В этом плане языковое бытие личности «представляет собой про-должающийся на протяжении всей жизни этой личности процесс ее взаимодействия с языком. В этом процессе язык выступает одновременно и как объект, над которым говорящий постоянно работает, приспосабливая его к задачам, возникающим в его текущем жизненном опыте, и как среда, в которую этот опыт оказывается погружен и в окружении которой он совершается» [Распаров 1996:5].
Первые в отечественной лингвистике шаги в области изучения языковой личности автора и персонажа были сделаны в трудах В,В,Виноградова. Считается, что именно он создал «своеобразный реестр сложностей исследования (негіолнота фактов речеупотреблений, неполнота экстралингвистических данных, неясность в психологической мотивировке)» [Лютикова, 1999:7].
КХН. Караулов определяет языковую личность как «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются степенью структурно - языковой сложности глубиной и точностью отражений действии тсльности, определенной целевой направленностью)) [Караулов 1999:3], Он же отмечает, что «языковая личность выступает как многослойный, многокомпонентный, структурноупорядоченный набор языковых способностей, умений, готовностей производить и воспринимать речевые произведения» [Караулов 2004: 71].
Исследователь предлагает выделенную им трехуровневую модель языковой личности, которая строится по пересекающимся осям - «виды речевой деятельности (говорение, аудирование, письмо, чтение)», «уровни языка» (фонетика, грамматика, лексика) и «степень владения соответствующим компонентом данного уровня» применить как «эталон - анализатор, диагностирующий состояние языковой развитости конкретного индивидуума» [Караулов 2004: 71], Тогда составляющий указанную структуру набор языковых умений может расцениваться как определенный (лингвистический) коррелят черт ((духовного облика целостной личности, отражающий в специфической, языковой форме ее социальные, эстетические составляющие» [Караулов 2004: 71],
В нашей работе на примере творчества С. Кржижановского мы попытались определить окказиональные субстантиваты как языковую единицу, представляющую собой основу лингвистического коррелята духовного облика целостной личности автора» Мы, однако, не претендуем на создание целостной картины языковой личности С. Кржижановского, находя справедливым высказывание 10. П. Караулова о том, что «писатель выступает в своих произведениях не как единая, целостная языковая личность, а как множество говорящих и понимающих личностей» [Караулов 2004: 86].
Языковая личность интерпретируется и как динамическая система, обладающая эксклюзивным соотношением самых различных пространств: духовного, душевного, рационального, интуитивного, сознательного и бессознательного, узуального и творческого (уровень языка), потенциального и (уровень речи). Языковая личность «является также и функциональной системой, а языковое сознание несет в себе отражение всех этапов онтогенетического становления языковой личности» [Буянова 1999: 49].
Языковая экзистенция личности может модифицироваться в рамках языковой среды, под которой понимается однородная совокупность знаков, имеющих определенное значение. Текстовая среда интерпретируется как один целостный знак с неопределенным, но потенциально определяемым значением: «Художественный текст создается как уникальный знак особого содержания» [Лотман 1972:32], Современная гуманитарная наука отражает сложность дифференциации и идентификации понятий «текст», «текстовая среда», «языковая среда». Все поступающие извне языковые импульсы и впечатления, как отмечает Л.Ю. Буянова, формируют языковой мир личности, продуцируют языковую среду субъекта текста, являющегося одновременно реципиентом текста (текстов) другой языковой личности [Буянова 1999:49], По мнению ученого, репрезентируясь и актуализируясь в границах текстового пространства, языковая личность косвенно проецирует языковое сознание посредством особого кода. Текст воспринимается как феноменологически заданный первичный способ существования языка. Текст можно интерпретировать как пространство, где происходит процесс образования семантического каркаса. Процесс формирования и деривации форм, значений и смыслов представляется как обусловленный речевым намерением прогрессивный отбор функциональных и действенных потенций исходных элементов» их значимость универсальна.