Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Модальные значения предложений с именным сказуемым в аспекте теории синтаксической парадигмы 13
1.1 Синтаксическая парадигматика и парадигма предложения 13
1.2 Модальность в предложениях с именным сказуемым 24
1.3 Модальный вспомогательный компонент и модальная связка 31
1.4 Модально-волюнтивные значения 36
1.4.1 Модальность желательности 36
1.4.2 Модальность необходимости 43
1.4.3 Модальность возможности 52
Выводы по главе 1 58
Глава 2. Модально-волюнтивные модификации желательности 60
2.1 Модификации желательности предложений со связками кажимости 60
2.1.1 Комбинация модальных значений желательности и кажимости 62
2.1.2 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 68
2.2 Модификации желательности предложений со связками мнимой подлинности 71
2.2.1 Связки с семантикой превращения 71
2.2.1.1 Комбинация модальных значений желательности и превращения 72
2.2.1.2 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 75
2.2.2 Связки со значением притворства 77
2.2.2.1 Комбинация модальных значений желательности и притворства 78
2.2.2.2 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 79
2.3 Модификации желательности предложений со связками сходства и подобия 80
2.3.1 Комбинация модальных значений желательности и сходства/подобия 83
2.3.2 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 88
2.4 Модификации желательности предложений со связками соответствия общественному мнению 89
2.4.1 Комбинация модальных значений желательности и соответствия общественному мнению 90
2.4.2 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 93
2.5 Модификации желательности предложений со связками выявленной подлинности 95
2.5.1 Комбинация модальных значений желательности и выявленной подлинности 96
2.5.2 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 98
Выводы по главе 2 99
Глава 3. Модально-волюнтивные модификации необходимости 101
3.1 Комбинация модальных значений необходимости и кажимости 101
3.1.1 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 105
3.2 Модификации необходимости предложений со связками мнимой подлинности 106
3.2.1 Комбинация модальных значений необходимости и превращения 106
3.2.1.1 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 110
3.2.2 Комбинация модальных значений необходимости и притворства 111
3.2.2.1 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 112
3.3 Комбинация модальных значений необходимости и сходства/подобия 113
3.3.1 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 117
3.4 Комбинация модальных значений необходимости и соответствия общественному мнению 118
3.4.1 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 121
3.5 Комбинация модальных значений необходимости и выявленной подлинности 123
3.5.1 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 125
Выводы по главе 3 126
Глава 4. Модально-волюнтивные модификации возможности 128
4.1 Комбинация модальных значений возможности и кажимости 128
4.1.1 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 133
4.2 Модификации возможности предложений со связками мнимой подлинности 136
4.2.1 Комбинация модальных значений возможности и превращения 136
4.2.1.1 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 139
4.2.2 Комбинация модальных значений возможности и притворства 141
4.2.2.1 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 143
4.3 Комбинация модальных значений возможности и сходства/подобия 144
4.3.1 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 148
4.4 Комбинация модальных значений возможности и соответствия общественному мнению 150
4.4.1 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 153
4.5 Комбинация модальных значений возможности и выявленной подлинности 155
4.5.1 Лексико-грамматические параметры сочетаемости модальных компонентов 158
Выводы по главе 4 160
Заключение 162
Список литературы 167
Список использованных словарей 185
Приложение А. Лексико-грамматические характеристики подлежащего и именного компонента 188
Приложение Б. Частотность сочетаемости модальных связок и модально-волюнтивных модификаторов 197
Список иллюстративного материала 198
- Синтаксическая парадигматика и парадигма предложения
- Комбинация модальных значений желательности и кажимости
- Комбинация модальных значений необходимости и кажимости
- Комбинация модальных значений возможности и сходства/подобия
Синтаксическая парадигматика и парадигма предложения
Важнейшим положением современной лингвистики является положение о двух формах и двух видах функционирования языковых единиц – синтагматическом и парадигматическом. «Единицы языка не имеют значимости вне парадигматических и синтагматических отношений» [Лайонз, 1978: 90]. Если синтагматический аспект рассматривает закономерности линейных взаимоотношений различных языковых единиц в рамках слова, словосочетания или предложения и текста, то парадигматический подход описывает взаимоотношения между языковыми единицами, а также между элементами одной системы на основе объединения их в различные группы / классы. Парадигматические отношения основываются на общности смыслового и/ или функционального признака синтаксической единицы. Важной задачей парадигматики является выявление таких признаков.
В отличие от синтагматического аспекта, парадигматический аспект предложения относительно недавно, в 60-х годах XX века, стал предметом особого изучения. Исходные идеи парадигмы предложения отражены в работах зарубежных ученых [Уорт, 1963; Адамец, 1966; Зимек, 1966; Грабе, 1966]. В отечественной лингвистике теории парадигмы предложения, преобразования предложений, синтаксической деривации посвящено множество исследований: [Белошапкова, 1981; Всеволодова, 1997; Золотова, 1973, 2004; Ломтев, 1969; Падучева, 1996, 2009; Распопов, 1974; Седельников, 1961; Храковский, 1969, 1973; Шведова, 1967; Шмелёва, 1984 и др.]. Вопрос о парадигматике предложения отличается многообразием подходов к установлению объема парадигмы предложения, определению инварианта и вариантов, терминологии. Так, преобразования предложений, предполагающие изменение модального значения посредством введения лексических показателей данного значения (вспомогательных компонентов сказуемого), определяются как субпарадигмы (Д. Уорт), парадигматические ряды (Т.П. Ломтев), внутренние трансформации (Е.А. Седельников), регулярные реализации (Русская грамматика - 80), модификации (Г.А. Золотова). Детальный анализ данных терминов и стоящих за ними подходов представлен в работе И.А. Антоновой [Антонова, 2001]. Спорным является вопрос о том, возможно ли в пределах одной синтаксической парадигмы, например модальной, выходить за рамки структурной схемы предложения: Я могу рисовать / Мне надо рисовать / У меня есть желание рисовать. Последний пример, в котором наблюдается изменение субъектных ролей, рассматривается как парадигматическая деривация [Храковский, 1969: 142], объединяющая разноструктурные предложения, соотносимые как исходное и производные.
В 30-е годы ХХ века Е. Курилович предложил использовать термин деривация (от лат. derivatio – отведение, образование) для обозначения словообразовательных процессов, разделяя при этом лексическую и синтаксическую деривации. Результатом лексической деривации становится изменение семантики исходного слова, синтаксическая деривация приводит к трансформации синтаксической роли единицы. Подход Е. Куриловича распространился и на другие уровни языка, в результате деривацию стали рассматривать как процесс образования любых вторичных знаков, значение которых может быть выведено из исходных, элементарных единиц. Таким образом, деривация, будучи порождающим процессом, приводит к возникновению новых единиц на всех уровнях языка: фонетическом, лексическом, словообразовательном, морфологическом, синтаксическом, в том числе и на уровне текста [Деривация и история языка, 1987]. В роли инструментов данного процесса выступают различные элементы языка: словообразовательные аффиксы, грамматические показатели, синтаксическая позиция, порядок слов, интегрированные семантические маркеры, просодические (интонационные) средства. В различных концепциях парадигмы предложения, понимаемой в самом общем виде как система видоизменений предложения, представлены широкое и узкое понимание объема парадигмы (подробно история вопроса изложена в работе «Проблемы синтаксической парадигматики: коммуникативная парадигма предложения» [Всеволодова, Дементьева, 1997]).
В широком понимании синтаксическая парадигма включает в себя все видоизменения синтаксических единиц на внутримодельном и межмодельном уровнях, а также любые синонимические и трансформационные преобразования [Грабе, 1966; Зимек, 1966; Уорт, 1963]. Изменение модели (структурной схемы) предложения при таком подходе не является препятствием для образования парадигмы. Такой подход признает компонентами парадигмы «синтаксические модели предложений на определенной ступени развернутости с компонентами, охарактеризованными в синтаксических классах, если это понадобится с точки зрения трансформационных возможностей этого предложения» [Адамец, 1966: 78]. Такие трансформации предложения точнее называть результатом парадигматической деривации.
В концепции В.С. Храковского парадигматическая деривация рассматривается как осложнение предложения, связанное с изменением структуры конструкции путем внедрения дополнительного участника ситуации (актанта) или изъятия из предложения субъекта. В первом случае высказывание становится полипропозитивным (Маша ответила на вопрос / Учитель попросил Машу ответить на вопрос) – такой процесс определяется как восходящая парадигматическая деривация; во втором случае активная конструкция перестраивается в пассивную (Студент записал лекцию / Лекция записана) – нисходящая парадигматическая деривация [Храковский, 1969: 142]. Опираясь на подход В.С. Храковского, можно считать, что изменение модального плана предложения путем введения модального компонента также входит в объем синтаксической парадигмы предложения.
Широкое понимание парадигмы предложения как системы межмодельных преобразований представлено в работах Т.П. Ломтева и И.П. Распопова [Ломтев, 1956; Распопов, 1974]. И.П. Распопов под синтаксической деривацией понимает «производность одних синтаксических конструкций на базе других путем замещения деривационных морфем» [Распопов, 1974: 66-67]: Он рад / Он радуется / Ему радостно. Модальная парадигма также допускает деривационные преобразования: Я хочу отдохнуть / Мне хочется отдохнуть / Мне охота отдохнуть.
В концепции парадигмы предложения В.А. Белошапковой и Т.В. Шмелёвой [Белошапкова, Шмелёва, 1981] границей парадигмы предложения является не его структура (модель, схема), а отраженная в нем пропозиция. Деривационную парадигму составляют строго определенные конструкции, допускающие осложнение смысла предложения и изменение его формы, но сохраняющие одну пропозицию. Явления, расширяющие ядерное предложение, получили название «припропозитивных» [Шмелёва, 1988: 9]. Семантика ядерного предложения может осложняться дополнительными смыслами, выраженными фазисными глаголами (Он рисует: Он начал / продолжает / закончил рисовать), модальными лексемами (Он хочет / может / должен рисовать), отрицательными частицами (Он не рисует), вводными компонентами (Он, кажется, рисует), экспрессивно-оценочными частицами (Как он рисует!), а также трансформацией личных предложений в неопределенно-, обобщенно-личные или безличные (На уроке рисуют). В одном деривате возможно соединение нескольких значений: Ему, кажется, не хочется рисовать.
О.С. Ахманова отмечает морфосинтаксический характер трансформации, определяя ее как «один из методов порождения вторичных языковых структур, состоящий в закономерном изменении основных моделей; символически выраженные морфосинтаксические соответствия между сходными предложениями и фразами» [Ахманова, 1966: 479].
Итак, в рамках широкого подхода синтаксическая деривация предполагает осложнение или опрощение конструкции путем введения дополнительных субъектов или их изъятия, вследствие чего допускается изменение не только семантики, но и структуры предложения: производное предложение «как по своему грамматическому статусу, так и по смыслу закономерно должно отличаться от исходного» [Храковский, 1973: 2]. Синтаксическая парадигма при таком подходе сближается с синонимическими вариантами предложения, поскольку допускает любые видоизменения структуры.
Иное понимание синтаксической парадигмы, собственно грамматическое, представляет парадигму предложения как систему видоизменений только на основе обязательных грамматических категорий предложения – объективной модальности и синтаксического времени. При таком подходе парадигма предложения восьмичленна, т.е. представлена тремя формами индикатива и пятью формами ирреального наклонения [РГ-80]. Все остальные видоизменения предложения (отрицательные, фазисные, модальные, связочные и др.) рассматриваются вне парадигмы как регулярные реализации структурной схемы. Данное понимание парадигмы предложения значительно сокращает систему его видоизменений, однако создает целостную и непротиворечивую картину парадигматических возможностей предложения как структурно-семантической единицы языка.
Комбинация модальных значений желательности и кажимости
Осложнение предложения с именным сказуемым модификатором хотеть приводит к возникновению двух модусных ситуаций: модальный глагол оценивает предикат с позиции воли его субъекта (волюнтивный модус), модальная связка определяет отношения между предметом и его признаком с точки зрения подлинности-мнимости (модус восприятия / мнения): Он хотел казаться нам умным. Таким образом, в предложении сочетаются два модальных значения: желательность и кажимость. Субъекты данных модальных оценок различны. При трансформации подобной модификации, возникает двойная модусная рамка с волюнтивным модусом и модусом восприятия или мнения: Он хочет казаться умным – Он хочет, чтобы мы считали (думали, видели), что он умный.
В данном и в последующих разделах работы частные значения модальных глаголов и модальных связок будет представлены в таблице (см. таблицу 2.1). Формулировки и обобщения значений сделаны с учетом анализа словарных дефиниций [БАС, 1948–1966; Ефремова, 2000; Русский семантический словарь, 2007; Ушаков, 1935-1940], а также исследований, посвященных связкам [Баринова, 2011; Горельникова, 1993; Душкина, 2012; Лекант, 1976, 1995; Попова, 2005, 2013; Руднев, 2015] и модальным глаголам [Алтабаева, 2002; Апресян, 1995; Бондарко, 2001; Казарина, 2014; Кибрик, 1987; Колосова, 2010; Фёдорова, 2000; Чернова, 1997]. Для удобства описания результатов наблюдения и наглядности частным значениям присвоены номера.
По данным НКРЯ, комбинация двух модальных компонентов хотеть и казаться в рамках именного сказуемого является продуктивной – 235 примеров сочетаемости. Осложняя именное сказуемое со значением пассивного предикативного признака, волюнтивный глагол хотеть привносит в семантику предиката оттенок активности, целеполагания.
Взаимодействие модального глагола и модальной связки в рамках сказуемого приводит к суммированию двух значений, при этом хотеть2 чаще сочетается с казаться1,2,3 в то время как хотеть1 сочетается с казаться4. Такие данные можно объяснить акциональным оттенком первых трех значений связки: субъект выполняет некие действия, чтобы произвести впечатление, обмануть кого-то или же стать похожим на кого-либо. Такие предложения могут быть осложнены путем введения придаточной части следствия, иллюстрирующей активные действия. Ср.: Я хочу казаться умным ( хочу производить впечатление умного человека), поэтому буду цитировать известных ученых / Я хочу казаться высокой ( хочу выглядеть высокой, хотя не являюсь такой), поэтому надену туфли на высоком каблуке / Я хочу казаться спортсменом ( хочу быть похожим на спортсмена), поэтому ношу спортивную одежду.
В значениях 1,2,3 связка казаться в большей степени обусловлена зрительным восприятиям субъекта-наблюдателя (перцептивный модус): Видно было, что он хотел казаться хладнокровным (А. Куприн) ( прилагал усилия, чтобы произвести впечатление хладнокровного человека); в значении 4 в связке усиливаются когнитивные смыслы (ментальный модус): Забыла, что уже хочет казаться взрослою барышней, кричала, прыгала, как коза… (А. Амфитеатров) ( хочет, чтобы ее оценивали как взрослую, считали взрослой). Переход перцептивных смыслов в когнитивные отмечен в работе Н.Д. Арутюновой [Арутюнова, 1999: 414 – 412].
Модификация желательности (при отсутствии отрицания) усиливает в связке значение неистинности (недостоверности) оценки и приводит к проявлению модального оттенка «намеренного введения в заблуждение», «обмана». Причины желания казаться «не таким, каков ты есть» могут быть различны:
а) нежелание сочувствия со стороны: Все молодится, все хочет казаться здоровым и полным сил, от всех скрывая свой недуг и его последствия (А. Маринина); Хочет казаться твердой, чужеродной, но сейчас же расплакалась бы (О. Павлов);
б) стремление создать «красивую картинку»: Что касается до женщин, то все они хотели казаться древними статуями, с пьедестала сошедшими … (Ф. Вигель); Все хочешь стройнее казаться, вот и обтягиваешься, между прочим, зря (Д. Донцова);
в) намерение показать окружающим то, что они хотят видеть, или скрыть то, чего они не должны видеть: Он хотел казаться спокойным, но я видел, как дрожат его руки (Н. Шпанов); Иудушка вошел бледный и злой; хотел казаться равнодушным, но, несмотря на все усилия, нижняя губа его дрожала (М. Салтыков-Щедрин);
г) желание примерить на себя «новую роль»: Знаете, мы все хотим казаться Европой, но только в уменьшенном, портативном виде… (В. Соловьев); Хотят казаться бывалыми путешественниками, олигархами, все надулись и не обращают внимания на соседей (С. Есин).
Значение конструкции «хотеть казаться кем-то / каким-то» можно определить как «иметь желание / намерение, чтобы субъект восприятия (не совпадающий с субъектом-носителем признака и одновременно с субъектом волюнтивной оценки) расценивал наличие предикативного признака как реально существующего», причем истинность / ложность этой оценки в высказывании не выражена.
Значение казаться4 предполагает, что субъект волюнтивной оценки ожидает активности от субъекта восприятия: Я хочу казаться добрым = Я надеюсь, что меня будут считать добрым.
Таким образом, введение модально-волюнтивного модификатора в предложение с модальной связкой в некоторой степени смещает пассивный предикативный признак в сторону активного (ментального или перцептивного действия).
Помимо суммирования значений, комбинация двух модальных модификаций приводит к появлению некоторых модальных оттенков.
Желание казаться кем-, чем-, каким-либо обусловливает значение притворства, обмана, измены себе и своим принципам, что может быть негативно оценено субъектом оценки. Опасение ложной, неправильной, несправедливой оценки объясняет частотность примеров с отрицательной частицей не: Он явно не хотел «казаться» таким или другим (Т. Устинова); Она никем не хочет казаться, она вся – как есть (Н. Катерли); Я не хочу показаться обжорой, а то вы измените мнение обо мне (Д. Гранин); Я … оказывался на приемах, где была и она, но не хотел казаться назойливым и сам к ней не подходил (Ю. Башмет). Обман может быть раскрыт: субъект оценки совпадает с субъектом восприятия и представляет ситуацию с двух сторон: желание/намерение и противоположенный результат, который часто вводится при помощи конструкции с союзами «но», «однако»: Он хотел казаться улыбчивым и веселым парнем, но его выдали глаза (С. Наумов); Иванов, видимо, хотел казаться солидным, хмурил брови, … но Сергей толкнул его локтем в бок, и Всеволод, не выдержав, засмеялся и сразу стал добродушным, привлекательным (М. Ройзман).
Подобные конструкции именного сказуемого отражают когнитивную ситуацию желания выглядеть в чужих глазах лучше, чем на самом деле. В желании субъективной оценки окружающих обнаруживается зависимость от чужого мнения. Возможно, в таких конструкциях обнаруживается архаичная сема глагола казаться – «нравиться, доставлять удовольствие, удовлетворение» [СлРЯ XVIII вв., 1997]. Таким образом, пытаясь создать ложный образ, люди надеются на положительную оценку со стороны: Графиня терзалась ревностию, но хотела показаться веселою, смеялась и говорила, что ей вдруг пришло на мысль удивить их своим явлением в Лилиенвизе (Н. Карамзин); Лорис-Меликов … хотел казаться прямым, откровенным, добродушным и энергичным, то есть тем, чем он не был (В. Мещерский).
Сема намеренного обмана, притворства актуализируется при именном компоненте с негативной оценкой: Перед Ричмондом – товарищем по «четверке бунтарей», собутыльником на пирушке «Веселых нищих», Бернс всегда хотел казаться легкомысленней и циничней, чем он был на самом деле (Р. Райт-Ковалева); Граф представил меня; я хотел казаться развязным, но чем больше старался взять на себя вид непринужденности, тем более чувствовал себя неловким (А.С. Пушкин).
Комбинация модальных значений необходимости и кажимости
Модификатор волюнтивной модальности внешней необходимости должен и связка казаться обнаруживают активную сочетаемость (338 предложений по данным НКРЯ). Анализ модальной семантики необходимости (Глава 1), а также данные научных исследований [Замятина, 2004; Казарина, 2016; Падучева, 2007, 2009; Романова, 2008 и др.] позволяют представить частные значения (субмодусы, по В.Н. Казариной) модификатора должен. Значения модальных компонентов представлены в таблице 4.1.
В результате сочетаемости модального модификатора и модальной связки возникает сложное модальное значение сказуемого, при этом необходимо учитывать, что в отличие от модификатора хотеть, модификатор должен предполагает модальную оценку субъекта, не совпадающего с субъектом – носителем предикативного признака. Этим объясняется невозможность сочетания модификатора должен с казаться 2,3, так как в данных значениях субъект проявляет активность для того, чтобы быть похожим на кого-то или обмануть кого-то. Напротив, казаться1,4 характеризует субъект ситуации как пассивный объект восприятия, что позволяет данным оттенкам взаимодействовать с модификатором модальности необходимости на синтагматическом уровне. На основе контекстуального анализа и семантического анализа модальных компонентов можно сделать некоторые обобщения о сочетаемости модальных значений и обнаруживаемых модальных оттенков.
A) Значение неизбежности проявления признака, возникающее в результате умозаключения, логического вывода, обладающего высокой степенью облигаторности, сочетается со значением визуального восприятия предмета (должен1 казаться1): С Земли такая далекая планета по своей яркости должна казаться звездочкой всего лишь 22-й звездной величины (Г. Гурев); Папы должны были казаться отдохнувшими, счастливыми, что они повидали жену и домочадцев (Д. Засосов).
Б) Значение предположения ситуации обнаружения признака сочетается с семой «производить впечатление» (должен4 казаться1): Не только у меня, но у многих людей моего поколения началась эта потеря интереса к происходящему, которая со стороны должна бы казаться по меньшей мере преждевременной (Г. Газданов); На княжну Анастасию начали смотреть с сожалением и выражать ей нежнейшую участливость, которая должна бы казаться ей обидною, если б она понимала ее смысл и значение (Н. Лесков). Данное значение актуализируется модальной формой сослагательного наклонения.
B) Предположение чужого мнения (оценки) о каком-либо объекте на основании перцептивного восприятия предмета или умозаключения (должен4 казаться4): Отец, например, говорит сыну о любви к родимым местам: ты здесь родился, тебе все должно казаться здесь чем-то особенным (М. Антонович);
Не правда ли, она должна казаться вам немного странной? (И. Тургенев); Мои литературные попытки, думал я, должны показаться им прямо детскими (Н. Морозов).
Г) Утверждение, подчеркивающее уверенность субъекта речи в правильной оценке объекта (должен6 казаться4): Если принять во внимание трудность в добывании бумаги, чернил, клея и ниток для брошюровки, то эта цифра не должна казаться ничтожной (Н. Берберова); Я разумею, что моя жизнь должна показаться вам поучительной (И. Потапенко).
Комбинации субмодусов и модальных значений связки казаться могут приводить к проявлению в модальном значении сказуемого новых оттенков, отличающихся от исходных модальных значений компонентов.
Поскольку связка казаться имеет сему внешнего восприятия при участии органов зрения, одно из новых оценочных значений, возникающих в сказуемом, – ложное впечатление. В сочетании с предикативом должен модальная связка проявляет значение «вынужденная демонстрация несуществующего признака, намеренный обман»: Княгиня внушила гамену, что он должен казаться опечаленным отцом, и гамен точно во время этих визитов добросовестно старался казаться таковым… (В. Крестовский); Мне очень трудно притворяться, а я должна казаться счастливой, когда моя душа растерзана (Ю. Безелянский); Чтобы не внушать подозрения, я должен был казаться бодрым и спокойным (А. Гайдар).
Модальная связка казаться противопоставлена по лексическому значению связке быть, которая оценивает отношения предмет – предикативный признак как подлинные, достоверные. Такое противопоставление может подчеркиваться в противительных конструкциях: Вещи должны казаться недоступными, а быть доступными (Е. Пищикова). Но и при отсутствии прямого противопоставления в предложении, контекст позволяет выявить данную оппозицию: На этих балах веселятся только германские офицеры, поляки же должны были казаться веселыми, чтобы не навлечь гнева германцев на несчастных польских заложников (Последние вести из Варшавы).
В сочетании должен казаться возможно ослабление значения недостоверности, при условии что связка вступает в синонимические отношения со связками выглядеть, представлять собой. В таких случаях модальное значение сказуемого определяется как значение восприятия, общественного мнения: Он не должен казаться ( выглядеть, восприниматься, представлять собой) перерост ком среди своих будущих товарищей, поэтому нам придется заниматься все лето и держать сразу в пятый класс (В. Осеева); Для столь опытного архитектора и знатока живописи, каким был Валицкий, не стоило большого труда представить себе, что сверху район Смольного должен теперь казаться ( выглядеть) огромным лесным или парковым массивом (А. Чаковский).
Другим модальным значением, возникающим в комбинации модальных значений, является значение прогнозирования, предположения субъекта высказывания о возможном проявлении того или иного признака, воспринимаемого органами чувств: Джой был крупный пес, Лидии выше колена, но все же люди должны были казаться ему великанами… (О. Некрасова); Мышиным писком должны были казаться ему после дивных песнопений Хлебникова строки современных советских недорослей (Э. Лимонов); Я знаю, тебе это должно казаться нагромождением неясностей (Б. Пастернак).
Особо стоит отметить случаи эпистемической необходимости, отражающей субъективное психологическое восприятие окружающего мира. Субъект волюнтивной оценки выражает уверенность в однозначности восприятии признаков объекта (носителя предикативного признака) субъектом восприятия (как должно быть правильно): Он сам нарисовал себе портрет, каким он, Маяковский, должен казаться миру (В. Шершеневич); Для каждого человека важнее всего не подорвать к себе доверия, а для государства, как мне тогда казалось, сохранить кредит – и это моя основная задача, перед которой все остальные должны казаться мелочами (А. Игнатьев).
Оттенки модальных значений могут накладываться друг на друга, что осложняет задачу формулирования значения. Значимую роль в определении значений играет контекст, тема-рематическое членение высказывания. В предложении Я казался, я должен был казаться каким-то полоумным, помешанным для понимания смысла необходим более широкий контекст, поскольку неясно намерение говорящего: он предполагает, что выглядел полоумным или поясняет, что его состояние было вынужденно-обманчивым.
Комбинация модальных значений возможности и сходства/подобия
Ядерной связкой семантики сходства и подобия является связка походить, которая активно коррелирует с модификатором возможности (39 примеров). Комбинация мочь напоминать является продуктивной, но встречается реже (24 примера). Значения модальных компонентов представлены в таблице 4.3.
Если значение притворства сочетается в большей степени с мочь1 в значении умения, способности, поскольку притворство – намеренный обман, в котором субъект принимает активное участие, то значение сходства (пассивный признак) в сочетании с мочь1 обнаруживает значение внутренней возможности, основанной на физических данных субъекта ситуации.
Ходатай-Карманов так был пьян и взъерошен, что и без того мог походить на сумасшедшего (С. Петров); Мысль о том, что она могла быть похожей на отца, которого не знала, ее не посещала вообще (М. Трауб).
Отличие связки напоминать в том, что объекты могут быть не похожи внешне, но при определенных обстоятельствах (мочь2) один объект вызывает в сознании субъекта ассоциации (внешние или сущностные) с другим объектом. Действительно по легкости и ясности языка, по некоторому довольно веселому остроумию, вообще по духу своему он может несколько напоминат ь Вольтера и Рабле (К. Леонтьев).
Субъективность модального значения связки напоминать приводит к трансформации значения внешней возможности, реализуемой в определенных условиях, в значение предположения: При наличии неравномерности зрачков и ослабления световой реакции, расстроенной речи, дрожания языка и рук, повышения сухожильных рефлексов картина болезни может напоминать прогрессивный паралич помешанных (В. Гиляровский); Утром никаких «уличных боев» не происходило, быть может, лишь к вечеру Петербург мог несколько напоминать «осажденный город»…(C. Мельгунов).
Отмечены примеры, в которых связки походить, напоминать используются для сравнения неживого объекта с человеком: Каким образом комната могла походить на человека, никто, наверное, объяснить бы не смог…(В. Липатов); Каким образом зелено-вино может походить на фельдъегеря? (Ф. Достоевский); Почему «ножик» может чем-то напоминать мужчину или ложка женщину? (Л. Успенский). В таких ситуациях семантика внешнего подобия осложняется ассоциативным значением, при этом модификатор определяет не возможность субъекта вызывать ассоциации, а дает оценку субъекту – носителю признака с позиции субъекта восприятия. Примечательно, что во всех случаях предложение начинается с вопросительных слов – т.е. возможность сходства человека и предмета ставится под сомнение.
Модификатор возможности, как и в случае со связкой казаться, в контексте мочь походить / напоминать реализует значение допущения, гипотетической возможности, ограниченное некоторыми основаниями (противительные конструкции с но, однако): Я могу походить на Вас, иметь одинаковый вкус и проч. Но из сходства вкусов не следует, что Вы и я – одно и то же (И. Никитин);
В ситуации развития признака, его изменения, становления, связка походить тяготеет к значению превратиться2 (трансформация внутренних свойств и качеств субъекта): … до чего иногда может человек походить на зверя в своих страшных поступках (А. Черкасов); Неужели люди могут походить на не людей?! (Ю. Мамлеев). Модальное значение внутренней возможности, реализуемое модификатором мочь1, осложняется модусом эмоциональной оценки, эксплицируемой лексемами с отрицательной коннотацией: до чего, неужели.
Лексическое окружение со значением категорического отрицания трансформирует модальную оценку объекта с точки зрения возможности / невозможности в модальное значение долженствования: Нельзя было подумать, говорю я, чтобы князь мог походить на молодого беспечного человека, упоенного лестною надеждою любви и счастия (В. Нарежный); Социальная революция и не может не напоминать грабежа и разбоя (Н. Бухарин). Ср.: Князь не должен походить на молодого беспечного человека / Социальная революция должна напоминать грабеж и разбой. Именной компонент обладает оценочным значением, подразумевает определенные черты характера, обобщенные нежелательные характеристики. Контекст обусловливает трансформацию значения связки: из группы с семантикой сходства и подобия переходит в группу общественного мнения. Люди не должны воспринимать князя как молодого беспечного человека / Социальную революцию люди должны воспринимать как грабеж и разбой.
Модификатор мочь используется в качестве элемента, смягчающего категоричность высказывания (предположительное сходство). …Чувство, ею внушаемое, уже не могло походить на шутливую привязанность к девочке, которую любишь и над которой улыбаешься в одно и то же время (Н. Чернышевский). Связка в таких конструкциях тяготеет к значению подлинности (Ср.: … чувство уже не было шутливой привязанностью…) или общественного мнения: Слишком большие подробности могут походить на ( будут восприниматься как) статистические таблицы, что совершенно противно Вашему намерению сделать книгу занимательною (Н. Бестужев).
Использование связок со значением общественного мнения и сходства / подобия в одном предложении приводит к их противопоставлению по шкале категоричности – некатегоричности оценки: Во всяком случае, я должен сказать, что в этом романе только одно действующее лицо может считаться портретом; все остальные лица, как и события, писаны смешанными красками и лишь случайно, в отдельных чертах, могут напоминать действительных героев и действительные события, связанные с первой русской революцией (М. Осоргин).
По данным НКРЯ, наряду с комбинациями мочь напоминать и мочь походить / быть похожим возможна модификация мочь и связки уподобляться / уподобиться (26 примеров). Особенность данной связки в ее процессуальности: субъект должен предпринять некоторые действия, чтобы стать подобным кому-то. Данная связка сочетается, как и другие связочные компоненты группы сходства и подобия, только с двумя первыми значениями модального модификатора: внутренняя возможность и внешняя возможность, возникающая в определенных условиях. …Он неумолимый враг «стрюцких», это в трезвом состоянии, а в пьяном, признается он сам, может вполне уподобиться тятеньке (И. Иванов); Я могу уподобиться форейтору, который, … все мчится вперед и вперед, между тем как экипаж давно остановился и погряз в болоте… (М. Салтыков-Щедрин).
Различие модально-волюнтивных значений модификаторов мочь и хотеть делает возможным их одновременное употребление в рамках одного сказуемого; наличие отрицания при этом усиливает категоричность оценки: Я не хочу и не могу им уподобляться (Ю. Бондарев).
В предложении: О, если бы я мог уподобиться тебе своей жизнью! (Р.Я. Райт-Ковалева) – конструкция «если бы я мог уподобиться» эксплицирует сложное модальное значение нереализованного желания иметь возможность изменить признак.
Связка уподобляться способна проявлять значение превращения, но в отличие от связки напоминать, которая сочетается, в основном, с мочь1 (внутренняя возможность) и отражает внутреннее изменение субъекта, уподобляться взаимодействует с мочь2 и эксплицирует значение превращения как переноса фокуса внимания: Болотников … не знал и не давал успокоения осаждающим; … обливался кровию в битвах непрестанных и выходил из оных победителем, доказывая, что ожесточение злодейства может иногда уподобляться геройству добродетели (Н. Карамзин).
Связки смахивать и сходствовать не сочетаются с модификатором модальности возможности (по данным НКРЯ).