Введение к работе
В современном обществе роль терминологии возрастает все более и более высокими темпами. Это связано с бурным научно-техническим прогрессом, который не только требует все большего и большего количества новых терминов (по оценкам В.А. Татаринова, свыше девяноста процентов новых слов в современном языке — это термины), но и увеличивает роль терминологии в повседневном, неспециальном общении людей разных социальных групп, возрастов, профессий.
Важность изучения проблем терминологии трудно переоценить: этот специфический пласт лексики требует не только регистрации и описания в соответствующих словарях, но и понимания того, как он функционирует, в частности, понимания того, почему термины упорно не желают соответствовать тем требованиям, которые им предписываются. Наше исследование посвящено проблеме многозначности терминов, т. е. одной из наиболее важных проблем, неразрывно связанных с функциональными аспектами терминологии, что и обеспечивает актуальность нашего исследования.
Терминология давно привлекает внимание исследователей — как лингвистов, так и специалистов в других областях. Причина этому очевидна: терминология — это пласт лексики, в котором с наибольшей очевидностью воплощается когнитивная функция языка. Большую известность приобрело высказывание Нильса Бора о языке науки, сделанное им мимоходом, когда он мыл грязные тарелки: «Наш язык напоминает мне это мытье посуды. У нас грязная вода и грязные полотенца, и тем не менее мы хотим сделать тарелки и стаканы чистыми. Точно так же и с языком. Мы работаем с неясными понятиями, оперируем логикой, пределы применения которой неизвестны, и при всем при том мы еще хотим внести какую-то ясность в наше понимание природы». Пристальное внимание к терминологии как раз и связано с попытками сделать язык науки точным, ясным и однозначным. Пожалуй, терминология — это тот слой лексики, который в наибольшей степени подвержен целенаправленной регулирующей деятельности. Стандартизацией терминологии занимаются специальные организации, выпускаются государственные стандарты, причем эта деятельность осуществляется как на национальном, так и на международном уровне.
С другой стороны, термины — это, безусловно, неотъемлемая часть языка и, следовательно, она должна подчиняться законам языка, которые во многом противятся попыткам регулирующего вмешательства. А.А. Реформатский называл термин «слугой двух господ» — терминологии и неспециальной лексики. По мнению Н.Б. Мечковской, притом что термины, в сравнении с обычной лексикой, в большей мере доступны сознательному регулированию, они сопротивляются регламентации в той мере, в какой они остаются «просто» словами, в том числе, они сохраняют и/или развивают многозначность, при этом чем более употребителен термин, тем более он многозначен.
Такое неоднозначное положение терминологических единиц ставит перед исследователями множество задач, которые имеют не только теоретическое, но и практическое значение. Так, в частности, Б.Ю. Городецкий указывает, что терминоведение в настоящее время приобретает все более деятельностную ориентацию и от лингвистов требуется создание прикладных моделей профессиональной коммуникативной деятельности, включающих терминологию как один из компонентов (Городецкий 2006). Несомненно, однако, что деятельностная модель должна учитывать множество факторов, обусловливающих использование языковой единицы в коммуникации, которые не могут быть сведены к экстралингвистическому понятийному наполнению, составляющему, согласно распространенным определениям, суть термина.
Настоящее исследование посвящено проблеме многозначности в терминологии. Известно, что многозначность — это неотъемлемая черта естественного языка. По мнению Ф.А. Литвина, «принципиально все — а реально очень многие — слова имеют в языке более чем одно значение» (Литвин 2005).
В то же время известно, что одним из самых важных требований к терминологии является однозначность терминологических единиц. В исследовании, проведенном А.Б. Фогелем, рассматриваются разнообразные требования, предъявляемые к термину различными авторами. Сопоставляя точки зрения десяти разных исследователей за период с 1931 по 1995 год, автор выясняет, что единственным требованием, называемым всеми источниками без исключения, является требование однозначности. Ему уступило даже требование системности, упомянутое на один раз меньше (Фогель 2000).
Двойственное положение терминологии требует разрешения проблемы многозначности не только на уровне констатации факта наличия многозначных терминов. Требуется, очевидно, теоретическое обоснование многозначности в терминологии, а также уточнение специфики явления многозначности применительно именно к этому пласту номинативных средств.
Многозначность традиционно рассматривалась как свойство единиц языка как системы, в противопоставлении единицам речи, которые полагались однозначными. В речи факторами, определяющими выбор того или иного значения из множества потенциально свойственных данному слову, могут быть явления разного рода, объединяемые обычно довольно расплывчатым словом «контекст». Можно, в частности, говорить о лексическом контексте, синтаксическом контексте, экстралингвистическом контексте и т. д. Требование однозначности, предъявляющееся к терминологии, можно, по сути, рассматривать как требование контекстной независимости терминологической единицы. В самом деле, специальный текст, включающий контекстно независимые единицы, не требует дополнительных процедур при обработке, которая, следовательно, могла бы рассматриваться в таком случае как обработка только лишь понятийного содержания, без обращения к дополнительным лингвистическим знаниям. Текст, включающий только контекстно независимые единицы, в таком случае, мог бы быть уподоблен тексту на формальном языке, обработка которого могла бы быть полностью поручена компьютеру. Построение такого универсального формального языка издавна занимало исследователей; в частности, известно мнение, высказанное по этому поводу Лейбницем, который писал: «…тогда в диспуте между двумя философами нужды будет не более, чем в диспуте между двумя счетоводами. Для разрешения противоречий достаточно будет взять грифеля и, сев за доски, сказать друг другу "давайте вычислять"» (Лейбниц 1983).
При рассмотрении терминологии как осознанно создаваемого и управляемого подраздела номинативных средств языка (т. е. особого класса слов и словосочетаний) проблема снятия многозначности, действительно, представляется решаемой: если она решается (и даже, более того, не возникает) при создании искусственных языков, то логично ожидать, что, при должном внимании, возможно построение однозначной терминологии. В этой связи уместно будет вспомнить практику наиболее близкой нам сферы познания, языкознания, конкретнее, практику Московской семантической школы, для которой характерно использование средств естественного языка в качестве строгого метаязыка, используемого при описании языковой семантики (см., например, (Апресян 1995 I, II)).
Возможен, впрочем, и другой взгляд на проблему терминологии, а именно, рассмотрение ее как составной части специальных подъязыков, которые обслуживают коммуникацию в специальных областях. Таким образом, терминологическая единица рассматривается не как носитель исключительно номинативной функции, но и как носитель функции коммуникативной. В таком случае сравнение с однозначными метаязыками оказывается некорректным, поскольку метаязык по определению не предполагает коммуникации, а только лишь номинацию, служа средством описания.
Антропоцентризм современной лингвистики предполагает изучение языка в его непосредственной связи с человеческой деятельностью вообще, он означает, что «человек становится точкой отсчета в анализе тех или иных явлений, что он вовлечен в этот анализ, определяя его перспективу и конечные цели» (Кубрякова 1995: 212). Очевидно, исследование терминологии также не должно ограничиваться номенклатурным подходом, при котором она рассматривается лишь как определенным образом организованная система средств именования научных и технических понятий. Естественно было бы говорить о функциональных свойствах терминологии, понимая под функционализмом специфическую включенность терминологии в разнообразную человеческую деятельность, состоящую в передаче, хранении, генерации и многоаспектном использовании научных концепций и идей, как в среде специалистов, так и среди простых потребителей.
В свете вышесказанного становится понятно, что исследование многозначности в терминологии предстает перед нами совершенно иначе. Вместо констатации изолированности терминосистем, в рамках которых и существуют терминологические единицы, с последующим отслеживанием терминов, которые в силу тех или иных причин получили более чем одно значение, мы должны рассмотреть факторы, определяющие специфику терминологии как класса языковых единиц, и затем выяснить, каким образом эти факторы сказываются на таком универсальном явлении языка, как многозначность.
Исходя из этого и определяются объект и предмет нашего исследования.
Объектом является терминология, представляющая собой особый класс номинативных средств языка, отражающий специальные понятия и концепты, составляющие суть различных областей знания. Мы специально не ограничиваем наш объект пределами той или иной конкретной области познания, поскольку полагаем, что особенно важно уяснить некоторые общие закономерности многозначности в терминологии.
Характеристики нашего объекта, очевидно, складываются под влиянием двух основополагающих тенденций: потребности номинации, для которой необходимо как можно более точное и четкое соответствие между планом выражения и планом содержания — это особенно важно именно для данной сферы номинации, — и потребности коммуникации, которая нуждается в достаточно гибкой системе средств выражения. Естественно предположить, что весь массив номинативных средств любой терминологической системы будет неоднородным, более чем вероятно существование некоторого континуума, на котором одна или другая тенденция будет соотноситься неодинаково. Соответственно, будет уменьшаться или увеличиваться возможность асимметрии в отношениях плана выражения и плана содержания, которая и составляет, по мнению С. О. Карцевского, суть таких явлений, как многозначность и синонимия. Это тем более вероятно в свете полевой теории организации семантики языка (Й. Трир, Й.Л. Вайсгербер, А.В. Бондарко, З.Д. Попова и др). Представление о терминологии как неоднородном комплексе единиц лексической подсистемы языка, в котором могут быть выделены ядро и периферия, позволяет рассматривать терминологичность как градуируемую характеристику, чем снимается представление о дихотомическом противопоставлении терминологии и остальной лексики.
Предметом исследования является феномен многозначности — точнее, его проявление в такой специфической области, как терминология.
Особый характер языкового знака, выполняющего функцию термина, подчеркивается во многих исследованиях, часто рассматриваясь в рамках дихотомии «термин – обычное слово» (М.Н. Володина, Б.Н. Головин, С.В. Гринев, В.М. Лейчик, С.Е. Никитина, В.Н. Прохорова, А.А. Реформатский, А.В. Суперанская, В.А. Татаринов, Е.Н. Толикина, С.П. Хижняк и др.). Одним из важнейших различий признается тот факт, что системный характер обычной лексики задается на уровне языка, тогда как системный характер терминологии объясняется системностью той экстралингвистической реальности, которую она описывает, а именно, той системой понятий, которая и составляет определенную сферу познания. Обусловленность значения термина системой понятий той или иной специальной области никем не оспаривается и, более того, признается одной из важнейших характеристик семантики терминологической единицы. Мы полагаем, что такая специфика терминологии может отразиться на ее поведении в коммуникации и создать возможности для нестандартных проявлений многих языковых феноменов, в том числе многозначности.
Следовательно, целью нашего исследования является изучение особенностей феномена многозначности в терминологии, рассматриваемого с точки зрения коммуникативной практики общества. Это означает, что, с одной стороны, нам необходимо всесторонне исследовать те особенные свойства, которые определяют специфику выполнения терминологическим знаком его номинативных функций, и, с другой стороны, мы должны сформировать такое представление о терминологии, которое не замыкалось бы исключительно границами специальной понятийной области, но учитывало бы возможность многообразного использования терминологии в различных коммуникативных ситуациях и с различными целями.
Если первая из упомянутых проблем имеет богатую историю и может похвастаться тем, что ей уделялось значительное внимание, то вторая проблема намного более молода. Для исследователей, работающих в этом направлении, характерен комплексный подход к проблеме; в частности, ее решение предлагается искать в рамках проблематики функциональных подъязыков, обеспечивающих специальные коммуникативные акты и включающих такие значимые для коммуникации переменные, как коммуниканты, коммуникативные цели, обстоятельства коммуникации и т. п.
Таким образом, можно сформулировать ряд задач, которые необходимо решить в рамках нашей работы для достижения поставленной цели.
-
Определить характеристики терминологического знака, составляющие его специфику на фоне общеупотребительной лексики.
-
На основании представлений о полевой организации лексики обосновать возможность рассмотрения терминологичности как градуируемого свойства терминологических единиц, обусловленного, в том числе, контекстно-функциональными характеристиками коммуникации.
-
Опираясь на существующие концепции коммуникативного акта, выявить те факторы, которые могут способствовать формированию многозначности у термина.
-
Определить типы многозначности, принципиально возможные для терминологии, и рассмотреть их реализуемость.
Сформулированные таким образом, цели и задачи нашего исследования предопределяют исследовательский подход: поскольку нас интересуют общие свойства терминологии как класса номинативных средств, наиболее адекватным нам видится дедуктивный подход, при котором мы создаем теоретическую модель, которая затем может быть верифицирована на определенном корпусе примеров. Это оправдано еще и потому, что терминология на самом деле представляет собой достаточно разнородное явление. С одной стороны, терминологические системы различных научных дисциплин различаются между собой не только составом конкретных терминологических единиц, но и некоторыми принципами формирования этого состава (ср., как один из возможных примеров, некоторую идеологическую зависимость терминологии гуманитарных наук, в противоположность наукам естественным (Будагов 1974)). С другой стороны, притом что термины как специальный класс номинативных средств существуют в любом развитом языке, подход к терминологии в сходных областях познания, но в разных лингвокультурных сообществах может довольно значительно различаться (так, С.Э. Меркель указывает: «Типичным для всей немецкой терминологии является приверженность номинативному стилю. Причина терминологической номинативности кроется в понятийной юриспруденции, унаследованной со времен Римского права, что в Германии привело к обобщенному языку закона, направленному на абстрактные понятия, — в противоположность как англосаксонской «казуистической» правовой системе, так и более наглядным законам романских стран и более сжатым немногословным законам Швейцарии» (Меркель 2001: 24)).
Дедуктивный подход к предмету исследования предопределил как используемые методы, так и отбор материала.
Прежде всего, на основании существующих представлений о языке мы задаем определенные координаты, в рамках которых применяются логические операции. Такой метод, в отличие от чистой дедукции, получил название гипотетико-дедуктивного метода (Арнольд 1991).
Кроме того, в работе нами использованы более частные методы, такие как анализ дефиниций, компонентный анализ, контекстуальный анализ, лингвопрагматический анализ, направленный на выяснение обусловленности выбора термина интенциями адресанта и широким контекстом ситуации.
Выбор исследуемого материала определялся тем фактом, что при дедуктивном подходе, принятом нами, материал играет в основном иллюстративную и аргументативную роль. Если при исследовании индуктивного характера выборка материала должна быть сплошной, то в нашем случае она, в принципе, может носить точечный характер. В целом, отказ от привлечения больших объемов материала мы мотивируем следующими факторами: во-первых, метод сплошной выборки при работе со словарями дал бы нам лишь те случаи многозначности, которые и без того зафиксированы и описаны. Во-вторых, анализ текстового материала потребовал бы сопоставления текстов огромных объемов, поскольку вряд ли можно ожидать проявления феномена многозначности термина в одном тексте. Потребовалось бы привлечь большое количество текстов, притом что критерии отбора этих текстов совершенно не ясны, поскольку не ясно, какого рода факторы могут оказывать влияние на функционирование терминов и развитие у них многозначности. Мы полагаем, что такого рода исследование было бы уместно тогда, когда общие контуры проблемы будут более или менее четко намечены, и проблему можно будет решать не в сущностном плане, а в тех или иных аспектах.
Таким образом, главным критерием, на который мы опирались при отборе материала, была способность термина полно и четко проиллюстрировать то или иное положение, развиваемое нами в нашей работе. Соответственно, при рассмотрении тех или иных аспектов многозначности в терминологии мы привлекаем примеры из различных областей науки и техники как из гуманитарных дисциплин, так и из дисциплин естественных. Источниками примеров для нас являются как специальные узкопрофильные словари, так и энциклопедические словари и энциклопедии; кроме того, мы широко используем толковые словари, поскольку для нас является бесспорным, что при анализе значения термина необходимо учитывать и лингвистическую, и нелингвистическую информацию. Кроме того, часть примеров взята нами из научно-популярных изданий. Особенность такого рода источников состоит в том, что в них зачастую отражаются как условия формирования термина, так и его непосредственное функционирование в текстах соответствующей тематики. Кроме того, для иллюстрации отдельных утверждений в работе использовались отрывки художественных текстов, но их использование не носило системного характера. Источники примеров перечислены в отдельном списке (после списка использованной научной литературы).
Исследуя проблему многозначности в терминологии, мы пришли к выводу, что терминология представляет собой особую группу номинативных средств, специфика выполнения которой знаковых функций обусловлена спецификой денотатов терминологических знаков, и что системность терминологии в большей степени, чем системность общеупотребительной лексики, обусловлена экстралингвистическими факторами; кроме того, термин проявляет некоторые черты, роднящие его с неязыковыми знаками, хотя эти черты не носят абсолютного характера. Можно говорить о тенденции сближения терминологии с неязыковыми знаковыми системами, вызванной ее более искусственным, регулируемым характером в сравнении с нетерминологической лексикой. Соответственно, и требования, предъявляемые обычно к терминологическим единицам, носят в большей степени рекомендательный, чем описательный характер, а потому разные термины могут соответствовать им в различной степени. Таким образом, если мы понимаем под терминологичностью совокупность этих требований, мы должны констатировать, что терминологичность — это свойство, которое может проявляться в большей или меньшей мере, что, в свою очередь, подразумевает, что жесткой границы между терминами и не-терминами не существует. Это позволило нам применить к терминологии такой подход, который может быть использован и при анализе общеязыковой лексики, — естественно, с учетом оговоренных выше специфических качеств терминов. В результате мы пришли к определенным выводам, касающимся природы многозначности в терминологии, на основе которых и формулируем следующие положения, выносимые на защиту:
-
Многозначность, в частности полисемия — явление, характерное и естественное для терминологии, причем существуют как полисеманты, относящиеся к одной области науки или техники, так и полисеманты, чьи значения выходят за пределы какой-то одной специальной дисциплины.
-
Многозначность в терминологии может иметь существенные особенности, связанные с обусловленностью семантики термина понятийной системой конкретной понятийной областью. Фактором формирования многозначности является типизированная и конвенционально закрепленная контекстуальная модификация семантики широкозначного слова. Для общеупотребительной лексики такие контекстуальные модификации окказиональны и не признаются новыми значениями, но для терминологии с ее структурированностью через соответствующую референтную область это является источником новых, вполне устойчивых значений.
-
Многозначность в терминологии может быть обусловлена функционально и связана с элементами коммуникативной ситуации, в частности, с уровнем компетенции коммуникантов.
-
Многозначность в терминологии может быть обусловлена возможностью различного концептуального осмысления одного и того же феномена. Речь при этом идет именно о многозначности, а не о каком-то особом типе контекстуальной вариативности, поскольку различные понимания того или иного явления, во-первых, сопоставимы друг с другом и, во-вторых, не исключают друг друга в общих контекстах.
Научная новизна нашего исследования состоит в том, что впервые, насколько нам известно, предпринимается попытка описания явления многозначности в терминологии как системного свойства, обусловленного как генетически, т. е. способами и источниками формирования терминологии, так и функционально. В частности, впервые ставится вопрос о возможности рассмотрения употребления терминов в текстах разных типов как случаев реализации разных значений этих терминов, о зависимости состава значения термина от условий осуществления коммуникативного акта, о подвижности структуры значения термина, допускающей выведение на передний план и отодвигание на задний план тех или иных компонентов значения, и т. д. Мы, таким образом, отходим от понимания многозначности в данной области языка как нежелательного свойства, могущего быть устраненным путем выверенных регулирующих мер, и трактуем ее как естественное свойство терминологии. Сама постановка вопроса не является, естественно, абсолютно новой, но на основании изучения литературы мы пришли к выводу, что предметом специального монографического исследования данное явление в рассматриваемом ракурсе не было.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в работе предлагается точка зрения на терминологию как на функционально обусловленный класс номинативных единиц, обеспечивающий потребности специальной профессиональной коммуникации в различных типах дискурсов, в связи с чем термин рассматривается не только лишь в его отношении к именуемому им понятию и другим терминам той же области, но как языковая единица в ряду других языковых единиц, употребление которой обусловлено множеством факторов, вовлеченных в осуществление коммуникативного акта.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут использоваться при составлении учебных курсов лексикологии, стилистики, риторики, лингвистической семантики, социолингвистики и др., а также при написании курсовых и дипломных работ, магистерских диссертаций. Кроме того, мы полагаем, что итоги работы могут быть учтены в практике составления терминологических словарей «активного типа»: такой словарь должен «содержать по возможности исчерпывающую информацию о каждой лексеме, необходимую не только для ее понимания в произвольном тексте, но и для ее правильного использования в своей собственной речи… В сущности, речь идет о том, чтобы описать языковую компетенцию говорящих … в полном объеме» (Апресян 2003). Идея словаря активного типа разрабатывается пока лишь применительно к общеупотребительной лексике, но мы видим в таком подходе определенные перспективы и в связи с проблемами описания лексики терминологической.
Диссертация прошла апробацию на заседаниях кафедры английской филологии Орловского государственного университета, а также в рамках межкафедрального лингвистического семинара на факультете иностранных языков Орловского государственного университета
Основные положения и результаты диссертации нашли отражение в 4 публикациях, из которых 3 опубликованы в научных сборниках, входящих в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, где должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. В конце работы приводится список использованной научной литературы, включающий 172 наименования на русском и английском языках, а также список изданий, послуживших источниками примеров, отобранных для анализа.