Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические основы функционального исследования междометий и звукоподражаний русского языка 11
1.1. Междометия и звукоподражания в свете антропоцентрического подхода 11
1.2. Междометия и звукоподражания в свете функционального подхода .23
1.3. Функционально-контрастивные характеристики междометий и звукоподражаний как самостоятельных разрядов слов 44
Выводы по главе 1 52
ГЛАВА 2. Междометия русского языка: функциональный и контрастивный анализ 54
2.1. Грамматические функции междометий в русском языке (с проекциями на китайский язык)
2.1.1. Междометие как грамматический класс слов 54
2.1.2. Грамматико-морфологические функции междометий 60
2.1.3. Грамматико-синтаксические функции междометий 70
2.2. Семантические функции междометий в русском языке (с проекциями на китайский язык) 94
2.2.1. Междометие как инструмент репрезентации модусных смыслов .94
2.2.2. Информативная функция .109
2.2.3. Смысловая корректирующая функция 124
2.2.4. Функция выражения свёрнутого суждения 134
2.2.5. Модально-оценочная функция 138
2.3. Коммуникативно-прагматические функции междометий в русском языке (с проекциями на китайский язык) .145
2.3.1. Междометие как коммуникативный инструмент речевого воздействия на адресата 145
2.3.2. Функция репрезентации точки зрения говорящего 156
2.3.3. Функция речевого воздействия на адресата 161
2.3.4. Актуализационная функция 165
Выводы по главе 2. 168
ГЛАВА 3. Звукоподражания русского языка: функциональный и контрастивный анализ 172
3.1. Грамматические функции звукоподражаний в русском языке (с проекциями на китайский язык) .172
3.1.1. Звукоподражание как грамматический класс слов 172
3.1.2. Грамматико-морфологические функции звукоподражаний .179
3.1.3. Грамматико-синтаксические функции звукоподражаний 186
3.2. Семантические функции звукоподражаний в русском языке (с проекциями на китайский язык) 192
3.2.1. Звукоподражание как инструмент смысловой репрезентации .192
3.2.2. Эмоционально-экспрессивные функции звукоподражаний 204
3.3. Коммуникативно-прагматические функции звукоподражаний в русском языке (с проекциями на китайский язык) .209
Выводы по главе 3 .213
Заключение 216
Список научной литературы
- Функционально-контрастивные характеристики междометий и звукоподражаний как самостоятельных разрядов слов
- Грамматико-морфологические функции междометий
- Грамматико-морфологические функции звукоподражаний
- Эмоционально-экспрессивные функции звукоподражаний
Введение к работе
Актуальность исследуемых в диссертации проблем обусловлена необходимостью комплексного описания функциональных характеристик междометий и звукоподражаний на грамматическом, семантическом и коммуникативно-прагматическом уровнях русского языка, а также выявления универсальных и специфических характеристик русских междометий и звукоподражаний при функциональном соотнесении с китайскими. Подобный комплексный подход определяется востребованностью исследований языковых единиц в рамках синтеза функционализма, формальной лингвистики,
семантики, прагматики и перспективных тенденций контрастивного описания русского языка.
Объектом диссертационного исследования являются междометия и звукоподражания русского языка.
Предмет исследования – грамматические, семантические и
коммуникативно-прагматические функциональные характеристики междометий и звукоподражаний русского языка с проекцией на китайский язык.
Материалом для исследования послужили предложения с
междометиями и звукоподражаниями, функционирующие в художественных и публицистических текстах, в живой разговорной речи, данные толковых, энциклопедических, фразеологических словарей. Проанализировано более 2500 предложений с междометиями и звукоподражаниями.
Целью работы является комплексное функциональное описание междометий и звукоподражаний русского языка в плане выявления и систематизации их универсальных и дифференциальных свойств в грамматическом, семантическом и коммуникативно-прагматическом аспектах с проекциями на китайский язык.
Для достижения поставленной цели требуется решение следующих частных задач:
-
выявить и описать категориально-статусные характеристики междометий и звукоподражаний русского языка;
-
системно проанализировать универсальные и специфические грамматические характеристики междометий и звукоподражаний русского языка в функциональном и контрастивном аспектах;
3) определить и описать семантические функциональные параметры
междометий и звукоподражаний русского языка (с привлечением данных
китайского языка);
4) описать коммуникативно-прагматические функциональные
характеристики междометий и звукоподражаний русского языка с проекциями
на китайский язык.
Теоретической базой исследования послужили работы лингвистов в
области: антропоцентризма (Н.Д.Арутюнова, Ш.Балли, Э.Бенвенист, В.Г.Гак,
Ю.Н.Караулов, Б.А.Серебренников, Т.В.Шмелева); функционализма
(А.В.Бондарко, Г.А.Золотова, И.А.Нагорный, Н.К.Онипенко, Е.В.Падучева,
Л.Теньер); коммуникативной лингвистики (М.В.Всеволодова, Г.А.Золотова,
И.И.Ковтунова, В.Матезиус, И.П.Распопов); грамматики (А.В.Бондарко,
В.В.Бабайцева, В.А.Белошапкова, В.В.Виноградов, Е.М.Галкина-Федорук,
А.А.Зализняк, В.Б.Касевич, Е.В.Клобуков, П.А.Лекант, Т.П.Ломтев,
И.И.Мещанинов, И.Г.Милославский, Е.В.Падучева, А.М.Пешковский,
Н.Ю.Шведова, Ван Ли, Хуан Божун, Ляо Сюйдун, Ху Юйшу, Чжан Бодян, Чжао Юаньжэн).
Функциональное описание междометий и звукоподражаний русского языка осуществлялось с применением современной методологии и благодаря комплексному применению методов исследования. В качестве основных
методов в работе выступили функциональный, описательный, сравнительно-
сопоставительный. Применение функционального метода помогло
исследованию комплекса функций, выполняемых междометиями и
звукоподражаниями в предложении и речевом высказывании. Описательный
метод применялся для системного описания теоретического и иллюстративного
материала. Сравнительно-сопоставительный метод позволил контрастивно
исследовать языковые и речевые свойства междометий и звукоподражаний
русского языка в соотнесении с китайскими. При описании междометий и
звукоподражаний использовались также приемы наблюдения, обобщения и
интерпретации.
Научная новизна исследования обеспечивается обращением к проблеме
описания функциональных характеристик междометий и звукоподражаний
русского языка с привлечением данных китайского языка, необходимостью
систематизации и комплексного многоаспектного описания русских
междометий и звукоподражаний, установлению дифференциальных и универсальных параметров междометий и звукоподражаний русского языка при контрастивном анализе. Новым представляется рассмотрение междометий и звукоподражаний как самостоятельных классов слов, функционирующих в языковой системе и имеющих как явные сходства на грамматическом, семантическом и коммуникативно-прагматическом уровнях функционирования, так и явные отличительные черты в содержательном плане и в плане выражения. Проведенное комплексное грамматическое, семантическое и коммуникативно-прагматическое исследование функциональных характеристик русских междометий и звукоподражаний с проекцией на китайский язык позволило в новом свете охарактеризовать интегральные и дифференциальные функциональные свойства рассматриваемых языковых элементов как репрезентантов национальной картины мира.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Функциональный и антропоцентрический подходы являются
продуктивными направлениями в современной лингвистике, позволяющими
комплексно описать функциональные характеристики междометий и
звукоподражаний русского языка.
2. При морфолого-грамматическом функциональном описании
междометий и звукоподражаний устанавливаются их универсальные и
специфические характеристики как самостоятельных классов слов в русском
языке, отличающихся от знаменательных и служебных частей речи.
Функционально-синтаксическая специфика междометий и звукоподражаний
русского языка реализуется в способности рассматриваемых языковых единиц
формировать типы эмоционально окрашенного (восклицательного) и
побудительного предложения, функционировать в роли нечленимого
предложения, выступать в качестве члена предложения при замене
знаменательного слова, а также выполнять функцию, близкую к функции
вводности. Грамматические функции русских междометий и звукоподражаний
проявляют их универсальные и специфические характеристики в соотнесении с
китайскими междометиями и звукоподражаниями.
3. Специфика семантического функционирования междометий русского
языка обусловлена тем, что данные языковые элементы реализуют в
высказывании оригинальные модусные смыслы, репрезентирующие
различные субъективные реакции и волеизъявления говорящего. В этом плане
междометия продуктивно выполняют в высказывании комплекс семантических
функций: информативно-смысловую, корректирующую, функцию выражения
свернутого суждения, модально-оценочную. Русские звукоподражания в
качестве важного семантического элемента высказывания обладают особым
фонетико-имитационным значением, суть которого заключается не только в
обозначении источника звука, но и в возможности образно охарактеризовать
данный источник, что является основой для формирования семантических
функций звукоподражаний: имитационной, идентифицирующей,
дескриптивной, эмоционально-экспрессивной. Указанные функции – показатель
сходств и различий смысловых характеристик русских междометий и
звукоподражаний в соотнесении с китайскими.
4. На коммуникативно-прагматическом уровне междометия и
звукоподражания русского языка являются важным инструментом,
позволяющим на основе выполняемых функций репрезентировать точку зрения
говорящего, оказывать речевое воздействие на адресата в коммуникативном
процессе, а также актуализировать смысловой центр высказывания.
Функциональное описание русских междометий с привлечением данных
контрастивного анализа позволило установить, что исследуемые языковые
средства в коммуникативно-прагматическом плане характеризуются
выполнением комплекса функций: экономии языковых средств,
симплифицирующей, характеризующей, модально-ответной. Звукоподражания
функционально проявляют себя на коммуникативно-прагматическом уровне при
выполнении функций: экономии языковых средств, звукоизобразительной,
симплифицирующей, модально-ответной, эстетической.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что
полученные результаты способствуют систематизации комплексных
функциональных данных о междометиях и звукоподражаниях русского языка.
Посредством функционального и контрастивного анализа выявлены
специфические параметры рассматриваемых языковых единиц на
грамматическом, семантическом и коммуникативно-прагматическом уровнях русского языка с проекциями на китайский язык. В диссертации приведены в систему универсальные и оригинальные для русского языка функциональные характеристики междометий и звукоподражаний, что позволило соотнести частные проблемы анализа с общеязыковыми аспектами национальных и индивидуальных языковых картин мира, человеческого фактора в языке, этнолингвистического мировосприятия индивида.
Практическая значимость работы состоит в том, что материалы диссертации могут быть использованы при подготовке и проведении лекционных и практических занятий по современному русскому языку,
разработке спецкурсов и спецсеминаров как общефилологического профиля,
так и узкоспециализированных, касающихся переводческой деятельности,
психологии общения и межкультурной коммуникации; в научно-
исследовательской работе студентов.
Работа прошла апробацию на шести международных научных конференциях: «Россия и Китай: история и перспективы сотрудничества» (Россия (Благовещенск) – Китай (Хэйхэ, Харбин), 14–19.05.2014 г.); «Лингвострановедческие, социокультурные и лингвистические аспекты в изучении и преподавании иностранного языка и литературы» (Россия (Владивосток) – Тайвань (Тайпей), 4–7.12.2014 г.); «Современные проблемы социально-гуманитарных наук» (Россия (Казань), 01.06.2016 г.); «Проблемы филологии, культурологии и искусствоведения в свете современных исследований» (Россия (Махачкала), 19.06.2016 г.); «Язык и культура» (Россия (Новосибирск), 22.06.2016 г.); «Язык: система и деятельность» (Россия (Нижний Новгород), 30.06.2016 г.). По тематике исследования опубликовано десять научных работ, в том числе три статьи в изданиях, рекомендованных ВАК.
Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка научной литературы, Списка словарей и энциклопедий, Списка источников иллюстративного материала.
Функционально-контрастивные характеристики междометий и звукоподражаний как самостоятельных разрядов слов
Взгляды ученых на понимание антропоцентризма разнятся, однако в самом общем понимании антропоцентризм воспринимается как «воззрение, согласно которому человек есть центр и высшая цель мироздания» [Большой Российский энциклопедический словарь, 2008: 176]. Что касается узкого, собственно лингвистического понимания данного термина, то антропоцентрическая лингвистика осмысливается как «подход к исследованию языка, приспособленный к нуждам человека, его потребностям» [Словарь лингвистических терминов, 2010: 35].
Так как антропоцентризм является довольно молодым направлением в лингвистике, его терминологическая система находится в стадии развития, становления. Однако на проблему антропоцентризма уже сложились определенные научные взгляды. К одной из точек зрения можно отнести понимание антропоцентризма как свойства языка (антропоморфизм). С этой позиции антропоцентризм понимается как неотъемлемое свойство языка, которое присутствует и проявляется в его системе, структуре, функционировании, а также эволюции носителя языка как субъекта речи, восприятия, познания, мышления, сознания, поведения, деятельности и культуры [Рябцева, 2005: 10]. Именно таким образом с помощью антропоцентрического подхода исследуется возможность языка выражать объективную реальность через призму внутреннего мира человека, его языковой картины мира [Леви-Строс, 1985].
Иной подход отражает антропоцентризм как метод, с помощью которого можно анализировать различные, в том числе разноуровневые, языковые явления. О подобном подходе писал В.М. Алпатов, который считал, что «любое исследование языка глубинно, антропоцентрично» [Алпатов, 1993: 21].
Еще одна точка зрения отражает взгляд на антропоцентризм как своеобразный методологический поиск возможности преодоления позитивизма в лингвистике и отказ от естественнонаучного описания языка [Бугорская, 2004: 24].
Безусловно, продуктивным, на наш взгляд, является подход, отражающий фактор антропоцентризма при функциональном описании языка [Золотова, 1998; Теория функциональной грамматики, 1990; Шмелева, 1977; Нагорный, 2000].
В целом можно констатировать, что до сих пор в лингвистике не сложилось единого общепризнанного понимания того, что представляет собой антропоцентрический подход. По этому поводу можно сослаться на рассуждения Н.В. Бугорской, которая отмечает отсутствие единой общепринятой номинации – «термины антропоцентрическая лингвистика, антропологическая лингвистика, антропный принцип в лингвистике, человеческий фактор в языке рассматриваются как вариация одной идеи» [Бугорская, 2003: 19].
Для российской лингвистики характерным видится понимание антропоцентризма как методологического подхода, направления интеграционного характера. Е.С. Кубрякова утверждает, что «антропоцентризм характеризуется как особый принцип исследования, который заключается в том, что научные объекты изучаются, прежде всего, по их роли для человека, по их назначению в его жизнедеятельности, по их функциям для развития человеческой личности и ее усовершенствования. Он обнаруживается в том, что человек становится точкой отсчета в анализе тех или иных явлений, что он вовлечен в этот анализ, определяя его перспективу и конечные цели. В лингвистике антропоцентрический принцип связан с попыткой рассмотреть языковые явления в связи «язык и человек»» [Кубрякова, 1995: 212]. Антропоцентрические идеи при изучении языка проявляются уже в работах В. фон Гумбольдта. Данные идеи позволили ученому исследовать «функционирование языка в самом широком его объеме – не просто в его отношении к речи…, но в его отношении к деятельности мышления и чувственного восприятия» [Гумбольдт, 1985: 75]. Ученый писал: «О каком бы предмете ни шла речь, его всегда можно соотнести с человеком…» [Там же: 161-162].
Антропоцентрические идеи развивались французским лингвистом Э.Бенвенистом, который ввел в научный лингвистический оборот понятия субъективности языка, автора, адресата, дискурса. Э. Бенвенист отмечал, что «невозможно отобразить человека без языка и изобретающего себе язык. В мире существует только человек с языком, человек, говорящий с другим человеком, и язык, таким образом, необходимо принадлежит самому определению человека. Именно в языке и благодаря языку человек конституируется как субъект» [Бенвенист, 2002: 293].
Идеи антропоцентризма развивались многими российскими лингвистами. В.В. Виноградов всесторонне рассмотрел сферу художественного текста со стороны авторства [Виноградов, 1980], впервые системно обосновал необходимость рассмотрения субъективно-модальных значений предложения [Виноградов, 1954: 3-29], детально проанализировал модальные слова и частицы как средства выражения точки зрения говорящего [Виноградов, 1950: 38-79]. Н.Ю. Шведова активно исследовала сферу синтаксиса живой разговорной речи [Шведова, 1960: 378].
Грамматико-морфологические функции междометий
Современный язык – это сложная система, внутри которой составляющие ее части находятся в постоянной взаимосвязи и взаимозависимости. Внутри этой системы существуют и развиваются собственные подсистемы со своим специфическим строением и членением входящих в них элементов. Таким образом, в языке постоянно проявляются внутрисистемные и внешнесистемные связи и отношения [Блумфилд, 1968]. Грамматический строй, выполняющий важную роль в языке, выявляет статусные характеристики единиц уровней морфологии, синтаксиса, словообразования, а также структурирует подсистемы данных уровней.
Морфология и синтаксис русского языка объединяют в себе грамматические средства, с одной стороны, связанные формальной организацией, параметрами функционирования в языке, характером взаимосвязи между элементами внутри себя и между подсистемами грамматики, а с другой стороны, отличающиеся оригинальными грамматическими характеристиками. Поэтому при изучении объекта нашего описания – междометий и звукоподражаний русского языка – необходимо отразить специфические особенности как грамматических языковых категорий в отдельности, так и всю сложность изучаемого явления в целом.
В современной российской лингвистической науке до сих пор существуют споры относительно недостатков и достоинств тех или иных подходов к дифференциации частей речи по грамматико-категориальным признакам. Основная проблема состоит в типологико-классификационных параметрах слов и словоформ на различных уровнях языковой системы. Например, при дифференциации разрядов слов с точки зрения грамматической семантики типологическая классификация знаменательных слов укладывается в деление на базовые грамматические классы имен существительных, прилагательных, числительных, местоимений, наречий и глаголов по специфике выражения того или иного грамматического значения. При дифференциации же грамматических разрядов слов по параметру выраженности/невыраженности морфолого-категориальных признаков необходимо, помимо названных, выделить в отдельные грамматические разряды деепричастие, причастие и категорию состояния.
Существующая в российской лингвистике традиционная грамматическая классификация частей речи (А.А. Потебня, Л.В. Щерба, В.В.Виноградов, А.М. Пешковкий) является логически выверенной и универсальной. Эта «универсальность» заключается в том, что при грамматико-типологической характеристике классов слов применяется структурно-семантический подход [Виноградов, 1986], позволяющий объединить в единой классификационной характеристике грамматико-понятийные и грамматико-категориальные характеристики той или иной части речи. Выделение статусных грамматико-понятийных, категориальных и парадигматических характеристик позволило русистам четко и последовательно охарактеризовать иерархическую систему знаменательных и служебных грамматических разрядов слов [Краткая русская грамматика, 2002]. К первым в грамматической системе русского языка отнесены имена (существительные, прилагательные, числительные), местоимение, глагол и глагольные формы (причастие, деепричастие), наречие, категория состояния. Вторые (служебные) включают предлоги, союзы и частицы [Буслаев, 1959]. Вне данной дифференциации оказываются модальные слова, междометия и звукоподражания, не имеющие, с одной стороны, понятийных значений и понятийно-категориальных характеристик (как знаменательные части речи), а с другой стороны, не выполняющие обслуживающих функций в языке (как служебные части речи).
Заметим, что в аналитических языках, в частности, китайском, разграничение частей речи и их классификация связаны с некоторыми специфическими языковыми чертами. Во-первых, в китайском языке нет слов, состоящих из одной фонемы, а используются иероглифы, которые содержат определенный набор фонем. Поэтому свое значение и свои специфические функциональные характеристики слово, обозначенное иероглифом, проявляет лишь в тексте. Вне предложения китайское слово, обозначенное иероглифом, может и выражать действие, и называть предмет, и характеризовать данные предметы или действия, в зависимости от той или иной речевой ситуации. Во-вторых, китайский язык не обладает флексиями и формальными показателями грамматических значений. Поэтому под формой слов китайские лингвисты понимают всевозможные спряжения, склонения и различного рода согласования, существующие в других языках. Именно способность слов иметь формообразующие элементы является отличительной чертой флективных языков, поэтому наличие форм в русском языке является одной из особенностей грамматической системы языка. В китайском языке нет параметров видоизменения слова, нет флексий, нет парадигматических характеристик, приписываемых как статусные тому или иному грамматическому разряду изменяемых слов, а значит нет и возможности разделять и классифицировать части речи по формальному критерию.
Однако традиционно разделение на части речи в китайском языке все-таки производилось. Данная дифференциация осуществлялась по функциональным признакам. Например, все слова, способные к выполнению, например, функции подлежащего или дополнения, относились к существительным, а слова, выполняющие в предложении грамматическую функцию сказуемого, определялись как глаголы. Ли Цзиньси писал по этому поводу, что «части речи в китайском языке нельзя разграничивать, учитывая только само слово; необходимо исходить из его (слова) позиции в предложении, а также его функции в конкретном предложении, и только в этом случае возможно говорить об отнесении его к какой-либо части речи. В этом заключается главное отличие китайской грамматики от грамматик западных языков» [Ли Цзиньси, 2007: 4]. Однако если посмотреть на китайскую грамматическую систему с точки зрения того, что частями речи являются слова, объединённые в классы по семантическому значению и выражаемой функции, то можно говорить, что существует возможность и необходимость выделять части речи в китайском языке по данным параметрам без выделения стусного для ряда других языков параметра формы. Все перечисленное позволяет говорить о целесообразности морфологической классификации частей речи не только в таких синтетических языках как русский, но и в аналитических языках, например, в китайском.
Грамматико-морфологические функции звукоподражаний
Междометия, несмотря на их превалирующее обособленное положение в составе синтаксической конструкции, семантически связаны с другими словами в предложении и соотносятся с общим содержательным планом высказывания. При этом междометия не являются лишь показателями субъективных эмоций и воли говорящего, но в значительной степени обладают модальным потенциалом как репрезентаторы авторской позиции относительно высказываемого. По мнению И.Р. Гальперина, междометия являются «прямым и непосредственным выразителем субъективно-оценочной модальности высказывания» [Гальперин, 1981: 120].
Наличие у междометных слов возможности быть выразителями субъективно-оценочной модальности актуализирует вопрос относительно того, можно ли говорить о способности междометий иметь особый вид лексического значения, связанного со спецификой выражения оценки субъектом действительности. Известно, что междометия как класс слов не выполняют номинативную функцию в языке и не выражают конкретных предметных значений, не могут функционировать внеконтекстуально или внеситуативно. В современной российской лингвистике сложилось два противоположных взгляда на проблему лексико-семантической определённости междометий. Например, А.И. Смирницкий, предлагая считать возможным наличие у междометий особого вида лексического значения, пишет по этому поводу: «следует расширить понятие «значение слова» и подвести под него то, что выражается междометными словами» [Смирницкий, 1959: 245]. О.И. Москальская считает, что междометные слова могут иметь лексическое значение, однако в них отсутствует номинативная функция [Москальская, 1956].
Другой точкой зрения можно считать мнение лингвистов по поводу того, что у междометий нет постоянного лексико-предметного значения, однако у них наличествует значение эмоциональное. И.Р. Гальперин под эмоциональным значением понимает «присущее слову выражение чувств, отношения, оценки. Иногда это эмоциональное значение, сопутствуя предметно-логическому, выражает отношение говорящего к понятию, заключенному в этом последнем значении. Эмоциональное значение становится особенно очевидным в тех случаях, когда оно присутствует в слове, например, в междометиях» [Гальперин, 1958: 98]. В.Д. Девкин считает, что междометие не имеет семантической нагрузки: «назначение таких междометий можно сравнить с жестами. Как неудачно считать, что протянутая рука имеет какое-либо «значение», сопоставимое со значением слов, так и в междометиях этой группы, выступающих тоже в своем роде «звуковыми жестами», излишне искать определенный смысл» [Девкин, 1965: 65]. Рассуждая о наличии у междометий значения или возможности выражать какой-то специфический смысл, обратимся к вопросу о соотношении понятий «значение» и «смысл».
Собственно, проблема соотношения значения и смысла уже не нова. Идея о том, что значение не всегда соответствует смыслу появляется еще в работах Г. Фреге, в которых отмечается, что если денотат – это значение, то десигнат – это его смысл, это какая-то информация о денотате [Фреге, 1997]. Данный вопрос рассматривался в философии Э. Гуссерля. В частности, указывалось что значение – это оформленный в речи смысл, который сам по себе является ноэмой, поэтому понятия «смысл» и «значение», в принципе, равнозначны [Гуссерль, 2001]. Понятиями «смысл» и «значение» в своих работах оперировали Н. Луман [Луман, 1995], Ф. де Соссюр [Соссюр, 1977], Н. Хомский [Хомский, 1972], А. Шютц [Шютц, 2003].
Р.И. Павиленис полагал необходимым разделять термины «смысл» и «значение». Понятие «смысл» ученый помещает в экстралингвистический план языка и считает, что смысл включает в себя определенную субъективность, отражение восприятия мира, в то время как значение по сравнению со смыслом статично [Павиленис, 1983].
Целенаправленное разделение понятий «смысл» и «значение» впервые было осуществлено в психологии. Л.С. Выготский создал свою теоретическую систему, в которой смысл определялся как первичная реальность, обладающая субъективизмом и уникальная для каждой личности в определенной ситуации. Значение же считалось абстрагированной от личности нормой [Выготский, 1934].
В русистике над разграничением данных понятий одним из первых работал А.А. Потебня, который под значением понимал лингвистическую форму слова, или близкое значение, а под смыслом – его экстралингвистическое содержание, или дальнейшее значение [Потебня, 1993]. М.М. Бахтин отмечал, что высказывание, являясь единицей речевого общения, несет в себе понятие смысла, а языковые единицы несут в себе понятие значения [Бахтин, 1979]. Проблему разграничения смысла и значения актуализировали также О.А. Алимурадов, Г.И. Богин, А.В.Бондарко, С.Г. Воркачев, В.П. Литвинов, С.Ю. Неклюдов [Алимурадов, 2003; Богин, 1993; Бондарко, 1978; Воркачев, 2003; Литвинов, 1988; Неклюдов, 2005]. Отметим, что в русистике к настоящему моменту доминирует подход, сторонники которого считают необходимым разделять понятие «смысл» и «значение» [Бахтин, 1975; Богин, 1993; Потебня, 1993; Зализняк, 2015; Никитин, 1996; Степанов, 1997].
На наш взгляд, смысл не должен антагонистично противопоставляться значению, так как значение первично, смысл же является субъективным отражением значения на речевом или контекстуальном уровне. Э.Д.Сулейменова, рассуждая, что смысл и значение не равнозначны между собой, приходит к выводу, что противопоставление значения и смысла в некоторых случаях выходит на уровень противопоставления речи и языка. Значение и смысл не могут быть представлены отдельно друг от друга и существуют лишь в совокупности: «значение и смысл формируются и функционируют только в единстве, будучи взаимосвязаны не только генетически, но и функционально» [Сулейменова, 1989: 144].
Применительно к междометиям, следует заметить, что они не могут обладать значениями понятийными, равными значениям знаменательных слов, но обладают специфическими лексико-семантическими значениями, которые лежат в основе выражения междометиями оценочного речевого смысла, репрезентируя который, говорящий употребляет то или иное междометие исходя из своего внутреннего, субъективного понимания действительности.
Являясь важной частью системы языка, значение отличается своей статичностью содержания и структуры. Смысл же является проявлением фактора динамичности. Действительно, можно рассуждать о соотношении понятий значения и смысла применительно к соотношению понятий динамичности и статичности в языке. Двойственный характер языка как структуры и как параметра ее практического применения несет в себе общность статического и динамического. Данное свойство передается языковым знаком, который, будучи языковой единицей, поддерживает статичность значения и регулярность использования в языке слова с тем или иным значением. Значение приобретает параметр динамичности в тексте, где каждая лексема может иметь персональную референцию.
В смысле – как лингвистическом понятии – существует некая исходная противопоставленность статики и динамики. Динамичность – это свойство текста быть наполненным авторской референцией, его эмоциями, чувствами, что обусловливается применением соответствующей лексики и соответствующим оформлением предложения. В отличие от внешнего проявления речи ее внутренняя языковая составляющая (собственно семантика) обращена непосредственно к значениям слов. Смысловые же параметры высказывания реализуются говорящим в коммуникативных сферах с учетом фактора адресата.
Эмоционально-экспрессивные функции звукоподражаний
Несмотря на то что, по сути, в предложениях такого плана звукоподражания выполняют функцию глагольного сказуемого, грамматических признаков, присущих глаголам, рассматриваемые языковые элементы, конечно, не имеют, исходя из своей грамматической природы. При этом образность высказывания, его экспрессивизация, создаваемая звукоподражанием, остается.
Функционирование звукоподражаний в синтаксической роли сказуемого наделяет рассматриваемые элементы процессуально-образными характеристиками, в имитационном плане отсылающими к тому предмету, который производит действие, репрезентированное звукоподражанием.
Б. Звукоподражания в функции подлежащего: Доктор уходит, свеча тухнет, и опять слышится «бу-бу-бу»... (А.Чехов); Треск метлы! Одинокое ку-ку! Зализина и Курло врезаются друг в друга! (Д. Емец); Из соседней комнаты доносится монотонное бу-бу-бу (А. Камынина); Смотри, Вовочка, вон едет «би-би» (Л.Левина). Заметим, что в некоторых случаях субстантивации у звукоподражаний появляются косвенные грамматические признаки, например, числа: Вечер и ночь прошли нормально, иногда вдали слышались бахи (М.Евстратов); А потом – туп-туп-туп… тупы-туки… тупы-туки… (И.Шмелев) (грамматический показатель множественного числа – флексия -и). В. Звукоподражания в функции дополнения: Но бестолковая кукушка, самолюбивая болтушка, одно ку-ку своё твердит (А. Пушкин); В тревожно-радостном полусне слышу я это, все торопящееся – кап-кап (И.Шмелев).
Выступая в роли дополнения, звукоподражание не только имитирует звук, но как бы представляет собой объект звучания, то есть является ярким стилистическим средством выразительности, заменяя объект его звучанием и создавая между ними своеобразное ассоциативное единство.
При выполнении данной редкой для русских звукоподражаний функции рассматриваемые языковые средства образно характеризуют предмет по его звуковым качествам:
Родители птенца до позднего вечера оглашали воздух жалобным криком «курлык, курлык»; и мы поняли, почему озеро и монгольский князь получили свое имя (В. Обручев).
Нами не выявлено предложений, в которых русские звукоподражания функционировали бы в роли обстоятельства. На наш взгляд, данная синтаксическая функция является не характерной для русских звукоподражаний, вероятно, потому, что звукоподражание не может отображать все возможные обстоятельства в силу своей особой фонетической семантики.
Процесс выполнения звукоподражаниями функции членов предложения при замене знаменательных слов видится универсальным. На это, по нашему мнению, указывает, например, то, что звукоподражания в китайском языке, как и в русском, могут выполнять синтаксические функции различных членов предложения при замене знаменательного слова (в данном случае - ши цы (0ІЩ))\ Ш 7 7 WBJJIW TfcFJK (jiangl yi2 ju4 ming2 уап2 daol daol le hao2 jiu3) - Одну цитату «до-до» (говорил - В.С.) так долго (синтаксическая функция сказуемого); &Ж&, да ГШШ- %оШ (zi4 ran2 1ои, wo3 de jil li gua la shi4 chul le ming2 de, chang3 U3 shei2 bu4 zhil dao4) -Конечно, «ди-ли-куа-ла» является очень знаменитым, всех знает с нашего завода (синтаксическая функция подлежащего); (tal егЗ duol ИЗ guan4 man3 le hongl hongl hongl) - Его ухо наполнилось «хон-хон-хон»! (синтаксическая функция дополнения); (chuangl wai4 chuan2 lai2 longl longl de pao4 shengl) -Из окна разносился звук «лон-лон» (синтаксическая функция определения); «Щ&» Й1ЙСТИІЛІ (ИЗ сЫ4 dongl «pal» di fang4 xia4 dian4 hua4) - Ли Сидон «па» (резко - В.С.) поставила телефон (синтаксическая функция обстоятельства).
Таким образом, анализ исследуемого материала показал, что в плане выполнения грамматико-синтаксических функций звукоподражания в русском языке могут образовывать самостоятельные нечленимые предложения и выполнять конструктивно-синтаксическую роль различных членов предложения, тем самым являясь специфическим синтаксическим элементом в языковой системе. Способность звукоподражаний выполнять синтаксические функции служит, на наш взгляд, косвенным подтверждением того, что исследуемые языковые элементы необходимо относить к самостоятельному разряду слов.