Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Метакоммуникация в устной спонтанной речи 7
1.1 Метакоммуникация 7
1.1.1 соотношение понятий «метаязык», «метатекст», «метакоммуникация» 7
1.1.2 проблема членения коммуникации и метакоммуникации 12
1.1.3 типы метакоммуникативных значений 12
1.2 Предмет исследования - устная речь 16
1.2.1 устная речь: проблема дефиниции. Устная речь vs письменная речь 16
1.2.2 устная спонтанная речь и разговорная речь 18
1.2.3 лингвистические свойства устной речи 21
1.2.4 устная спонтанная речь как предмет лингвистического изучения 24
1.2.5 методические проблемы изучения устной речи 27
1.3 попытка классификации материала 30
1.3.1 проблема типологии устных речевых произведений ..30
1.3.2 монолог, диалог, полилог. Мена ролей 35
1.4 Особенности устной спонтанной речи и проявление метакоммуникации.
Метакоммуникативные маркеры 38
1.5 Метакоммуникация и частицы 43
1.5.1 Частицы как «гибридный» класс с «размытой семантикой» 43
1.5.2 Метакоммуникативные значения частиц 46
1.6 Исследование метакоммуникативных элементов устной спонтанной речи и
смежных явлений 49
Глава 2. Метаязыковые маркеры приблизительности номинации в устной спонтанной речи 52
2.1 Приблизительная номинация 52
2.2 Наиболее типичные для устной спонтанной речи метаязыковые маркеры приблизительности 58
2.2.1 Метаязыковой маркер так сказать 58
2.2.2 Метаязыковой маркер как бы 64
2.2.3 Метаязыковой маркер такой 73
2.2.4 Метаязыковой маркер там 81
2.3 Использование метаязыковых маркеров приблизительности 87
Глава 3. Метатекстовые маркеры в устной спонтанной речи 90
3.1 Исследование средств, обозначающих границы коммуникативных блоков
3.2 Маркеры границ единиц содержательной и интеракциональной структур
устного дискурса 95
3.2.1 Содержательная структура 96
3.2.1.1 ТФ 96
3.2.1.1.1 Начало ТФ 96
3.2.1.1.2 Конец ТФ 100
3.2.1.1.3 Середина ТФ 105
3.2.1.2 Субтекст 119
3.2.1.2.1 Начало субтекста 119
3.2.1.2.1.1 передача чужой речи 119
3.2.1.2.1.2 вывод 122
3.2.1.2.2 конец субтекста 123
3.2.1.3 Схема расположения метатекстовых маркеров в ТФ 123
3.2.2 Интеракциональная структура 125
3.2.2.1 начало реплики («Начинаю говорить») 126
3.2.2.2 конец реплики («Кончаю говорить») 135
3.3 Сопоставление функционирования метатекстовых маркеров в разных типах устной речи
4. Опыт словаря метакоммуникативных маркеров 141
4.1 Как описать метакоммуникативные маркеры в словарной статье 141
4.2 Словарь маркеров, выражающих метатекстовые значения и значения
приблизительности номинации 143
Заключение 153
Библиографический список использованной литературы 159
- Метакоммуникация
- Приблизительная номинация
- Исследование средств, обозначающих границы коммуникативных блоков
Введение к работе
В организации устной спонтанной речи важную роль играют метакоммуникативные маркеры. Это специальные показатели, используемые говорящим (Г) для «свернутого» выражения метакоммуникативных значений. В работе исследуются две группы этих слов, которые являются наиболее частотными в связи с потребностями устной речи:
1. маркеры, на метаязыковом уровне указывающие на приблизительность
выбранной номинации (исследованы четыре маркера: так сказать, как бы, такой, там).
Мы назвали их метаязыковыми маркерами приблизительности номинации.
2. маркеры, которые сообщают об определенном отношении данного фрагмента
речи к границам коммуникативного блока (такие, как вот, ну, значит, да, нет, а, (ты)
знаешь/ (вы) знаете, слушай'' слушайте, короче, в общем). Мы назвали из метатекстовыми
маркерами.
Актуальность работы определяется интересом к лингвопрагматике, ставшей в последнее время одним из самых перспективных направлений изучения языка. Изучение особенностей устной речи началось еще в 60-70-х гг., но до сих пор остается актуальным. Более того, интересно пересмотреть положения лингвистики на материале устной речи. В частности, устное общение является интересным материалом для исследования метакоммуникации. Организация устного дискурса отличается от организации письменного текста и использует другие средства. Знание правил разговора вносит существенный вклад в экологию общения, а метакоммуникация является эффективным средством согласования общения, исправления ошибок и контроля. Частицы (а к этой части относится большинство исследуемых слов) - одна из самых «проблемных» частей речи в русистике и популярный предмет исследования в 80-90-х гг., а в разговорной речи, как известно, частицы имеют повышенную частотность.
Когда лингвисты начали изучать устную речь, то было замечено, что она содержит большое число «избыточных» слов. В обиходной речи называют «словами-паразитами». «Заполнители пауз», или «вставные элементы» (Б.Я. Ладыженская) являются проявлением хезитации в условиях спонтанного говорения). «Актуализаторы» выделяют коммуникативные центры предложения (Н.А. Прокуровская). Такие слова разрывают связи речи (антиструктурируюпща направленность (О.А. Лаптева, Б.М.Гаспаров)). «Элементы контактирования» и «элементы автокомментирования» разрывают связность реферативной линии устных коммуникат (Д.Брчакова). «Пустые частицы» используются как материал для создания чередования ударных и безударных участков речи, ритма, характерного для разговорной речи (РР) (Н.Н.Розанова).
Проблема обозначения приблизительности номинации вообще не получила большого внимания в лингвистике, за исключением нескольких работ (С.Л. Сахно, Н.Д. Арутюнова). В английском языке описана группа языковых средств, которые названы hedges «ограничители» (G. Lakoff).
Метатекстовые маркеры были описаны в рамках конверсационного анализа, как средства, участвующие в организации мены ролей. Это сигналы членения (Gliederungssig-nale) (Э.Гюлих), структрирующие маркеры (marqeurs de structuration de la conversation) (А.Ошлен), дискурсивные маркеры (discourse markers) (Д.Шиффрин). В русском языке эти средства (их иногда называют речевые сигналы, сигналы говорящего) не были описаны (кроме Р.Ратмайр 1985 (русские частицы в начале реплик), Недобух 1990 (вербальные сигналы мены ролей в художественной литературе)).
Цель реферируемой работы заключается в описании двух функциональных классов средств, служащих для свернутого выражения самых частотных в устной спонтанной речи метакоммункативных значений: метаязыковых маркеров приблизительности и метатекстовых маркеров. Эта цель предполагает решение следующих задач:
выявить метакоммуникативные потребности устной спонтанной речи
описать наиболее типичные для устной спонтанной речи метаязыковые маркеры приблизительности номинации
описать особенности функционирования и основной репертуар метатекстовых маркеров (сигналов членения).
Основными исследовательскими методами являются описательный и сопоставительный методы, метод эксперимента.
Материалом послужили записи устной спонтанной речи. К материалу предъявлялись три требования: пример принадлежит устной речи, неподготовленной речи, литературному языку. Принадлежность речи литературному языку обеспечивается выбором информантов (жители города, имеющие высшее или среднее образование). Центральную часть материала составляют следующие группы: 1. разговорная речь за столом в семейном кругу или в семейном кругу с гостями; 2. рассказ, повествование (разговорная речь в естественных условиях); 3. интервью с политиками на радио «Эхо Москвы»; 4. лекция, доклад (философия и филология); 5. научная дискуссия, семинар (философия и филология); 6. эксперищШг: описания картинки или места, пересказ фильма или книги, пересказ разговора; 7. монологи из телевизионных ток-шоу. Некоторые примеры не входят ни в одну из этих групп, но их количество незначительно. Общий объем материала составил 17 кассет по 90 минут. Кроме того, использовался окказиональный материал - примеры из устной спонтанной речи, показавшиеся ниц
пмеремымп («ручные ачяиви»). В качестве дополнительного материала мы ИСПОЛЬЗОВали чужие записи: сборник текстов «Русская разговорная речь. Тексты» М. 1978; сборник текстов «Живая речь уральского города. Тексты» Екатеринбург, 1995; записи устного цепочечного пересказа, сделанные студенткой СПбГУ Ермишкиной О. В некоторых случаях (так сказать, как бы) для сравнения используется письменная речь (художественная литература).
Новизна исследования состоит в том, что оно описывает группу частиц и «мелких слов» в устной спонтанной речи как показателей метакоммуникации, проявляющих свою функцию в неразвернутом виде. Объясняется увеличение частотности исследуемых метакоммуникативных значений и средств в условиях устного общения. Речевая сигнализация устной речи еще не была предметом специального лингвистического исследования и принадлежат к той области изучения речи, к которой применим девиз изучения прагматики вообще: «Я не знаю того, что я знаю».
Теоретическая значимость. Исследование позволяет представить себе роль частиц и «мелких слов» в процессе коммуникации. Их использование осмысляется на фоне метакоммуникации, что предлагает адекватную теоретическую модель для рассмотрения более широкого круга явлений. Выявление структур устного дискурса является вкладом в лингвистику текста.
Практическая ценность работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы в лингвистических курсах, связанных с изучением устной речи или прагматикой. Кроме того, результаты могут использоваться на занятиях по развитию речи, в том числе в школе. Исследование метакоммуникативных маркеров может оказаться полезным в практике преподавания РКИ, при переводе, в системах автоматического распознавания и синтеза речи.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, опыта словаря метакоммуникативных маркеров, заключения и списка литературы.
Метакоммуникация
В современной отечественной лингвистике сосуществуют несколько терминов, называющих близкие или тождественные явления: метаязык, метатекст, метакоммуникация.
Когда говорят о метаязыковых элементах в языке, обычно имеют в виду метаязыковую функцию языка, выделенную Якобсоном . По Якобсону, язык выполняет метаязыковую функцию, когда предметом речи становится код [Якобсон 1975]. В статье «Метаязык как лингвистическая проблема» Якобсон, опираясь на разработанную им схему речевого акта и функций языка, исходит из того, что «язык должен исследоваться во всем разнообразии его функций» и выявляет сферы метаязыкового использования языка. Он пишет, что следует различать два уровня языка, а именно «object language», предметом которого является внешнее по отношению к языку (items extraneous to language as such), и язык, на котором мы говорим о самом вербальном коде [Jacobson 1976: 349]. Метаязык не ограничен сферой науки, это часть повседневной речи. Когда адресату и/или адресанту надо проверить, используют ли они один и тот же код, предметом речи становится код, и, таким образом, язык выполняет метаязыковую функцию: / don 7 follow you - what do you mean? Do you know what I mean? A sophomore is (or means) a second-year student [там же]. Основой для этого является способность знаков интерпретировать друг друга, описанная Ч.Пирсом [там же].
Рейхенбах относит к средствам метаязыка слова, обозначаемое которых -аспекты языка: word, say, mean, conjugate, true. У. Вайнрайх расширяет это понятие и включает сюда метаязыковые операторы, такие, как real, so-called, strictly speaking, которые функционируют как «инструкции для строгого или нестрогого (loose or strict) понимания обозначения» [см. Schiffrin 1988: 305].
Говоря о метаязыке, надо различать метаязык как систему средств научного описания языка и как часть повседневной речи. О. Суте пишет, что метаязыковая функция языка проявляется по-разному: как самостоятельная область, позволяющая использоваться весь язык только для того, чтобы говорить о самом языке, описывать его (/ 8 est une voyelle; Livre est un пот masculin de 5 lettres; Viens-Ш? Est une phrase interrogative); и как комментарий к смыслу или к форме выражения (ответ на вопрос собеседника Que voulez-vous dire par... или комментарий к своим словам, вводимый href, je veia dire, c est-a-dire и т.д.) [Soutet 1997: 111]. (И.А. Кириллова считает, что лингвистическая терминология - результат развития «повседневного» метаязыка, она «вычленяется в особую область, что происходит на определенном этапе развития науки при создании метатеорий и искусственных языков» [Кириллова 1994: 49-50]).
Лингвистические справочники (энциклопедии, словари терминов, библиографические указатели) обычно описывают метаязык в первом значении, и за термином «метаязык» закрепилось обозначение области лингвистической терминологии, что представляется неоправданным сужением семантики термина.
Термин «метатекст» был введен А.Вежбицкой. Оживляя этимологию слова «текст», она пишет о метатекстовых нитях в тексте: «Высказывание о предмете может быть переплетено нитями высказываний о самом высказывании» [Вежбицка 1978: 404]. Метатекст гетерогенен, это «инородное тело» [там же], он может быть представлен «лента с метатекстом», как рамка для текста [там же: 406] . При этом она относит к метаязыковым элементам довольно разнородные средства: как выражения, содержащие «метаплеоназм» говорю, так и модальные средства языка. Она разбирает в качестве примеров метатекста откровенно говоря, короче говоря, якобы, довольно, почти, насчет, артикль, соглашаюсь, запротестовал и др. На наш взгляд, эти значения слишком разнородны, чтобы их можно было объединить в одну группу, кроме того, мы считаем, что довольно, почти, запротестовав представляют собой не метатекст, а текст. А.Вежбицка приводит в качестве примеров и изолированные предложения, и фрагменты текста, но именно текст получает основное внимание (в России статья была опубликована в сборнике, посвященном лингвистике текста).
Приблизительная номинация
Лингвистические свойства устной спонтанной речи (см. с. 20) приводят к тому, что в этих условиях Г испытывает «номинативный голод», по выражению В.Д. Девкина. Девкин пишет о том, что в РР «...главное «номинативный голод», нехватка в нужный момент необходимого слова. Поэтому необычность оформления речи отнюдь не всегда продиктована эстетикой» [Девкин 1985: 10]. Это можно отнести к спонтанной речи вообще. Последствия «номинативного голода» - повышенная частотность местоимений, эллиптичность речи. «Известно, что в РР повышен удельный вес незнаменательных слов. Их предпочтение Г вызывается разными причинами - дефицитом информации, дефицитом номинаций, желанием избежать почему-либо невыгодной точности изложения, недоучета степени информированности С и, разумеется, компенсацией содержательности за счет несловесных ходов - мимики, жестов, элементов ситуации» [там же: 9]. Исследователи РР пишут: «Для РР характерна принципиальная неточность речи, компенсируемая другими каналами передачи информации (мимика, жесты, интонация, сами предметы, возможность переспроса при непонимании)» [Сиротинина и др. 1980: 85]. «Характерно, что партнеры устной коммуникации РР способны оперировать как с конкретными вербальными единицами, так и с недифференцированными их коррелятами со сложным семантическим наполнением... имплицитность высказывания обнаруживается в специальных речевых сигналах - определенных лексических средствах либо в нереализованной синтаксической связи слов» [Русская разговорная речь 1983: 148-149].
Говоря о причинах использования приблизительных выражений в устной спонтанной речи, нельзя забывать, что это явление свойственно и письменной речи, хотя и в меньшей степени (по нашим наблюдениям). Что вызывает приблизительность номинации там, где нет спонтанности, взаимодействия, общности базы, интонации и т.д.? Это трудности идентификации, принадлежность к нечетким множествам, неполное соответствие имени объекту. Мы думаем, что это может быть следствием актуализации, как ее понимал Ш. Балли, т.е. отождествления понятия с реальным представлением говорящего субъекта, перевод языка в речь [Балли 1955: 87, 93]. Он пишет, что виртуальное понятие неопределенно по объему (экстенсионалу) и определенно по содержанию (интенсионалу). «В результате актуализации получается обратное соотношение между объемом и содержанием понятий; актуализованное понятие бывает определенно по объему и неопределенно по содержанию... Виртуальное понятие определяется ограниченным числом характерных черт, реальное понятие, будучи индивидуализированным, содержит в себе бесчисленное множество таких черт, которое не мог бы исчерпать никакой практический опыт... La malade а Ъеаисоир souffert - это страдание в результате соприкосновения с действительностью приобретает бесчисленное множество характерных черт, мыслимых как поддающиеся уточнению» [там же: 88]. Ш.Балли обращает внимание главным образом на грамматические средства, артикли, количественные определители, дейктические средства. Но приблизительность номинации тоже можно представить как результат соотнесения действительности с номинациями (виртуальными понятиями). Это случай, когда Г сигнализирует об их неполном совпадении, и актуализованное понятие получает указание на неточность.
Проблема «номинативного голода» в устной речи решается, во-первых, за счет того, что другой набор выразительных средств устной речи позволяет компенсировать недостаток собственно вербального выражения, во-вторых, за счет того, что Г выбирает менее удачное, менее точное, не совсем правильное выражение и извиняется за него. Г приходится нарушить постулат способа, который предписывает ему выражаться ясно [Грайс 1985: 223]. Если Г нарушает коммуникативный постулат, но настроен на сотрудничество, он как бы извиняется за нарушение правил игры, в данном случае за то, что не «называет вещи своими именами».
Исследование средств, обозначающих границы коммуникативных блоков
По терминологии О.Л. Каменской, средства, обозначающие границы коммуникативных блоков, это демаркаторы. Демаркатор - это «специальный графический или просодический (в устной речи) знак, указывающий на наличие на месте его нахождения в тексте некоторой границы, отделяющей одну часть текста от другой (один субтекст от другого) или один текст от другого» [Каменская 1990: 84]. Каменская делит демаркаторы на внутритекстовые (красная строка, пробел между строками, пукнт 2, 7) и граничные (обложка, титульный лист, заголовок, шрифт, конец, дата и место создания текста, звездочки, стереотипные выражения: Жили-выли....... и стали жить да поживать что и требовалось доказать, кавычки при цитировании) [там же: 84-86]. К сожалению, «типология демаркаторов еще далеко не разработана и требует дальнейших исследований» [там же: 87].
Д. Шиффрин пишет, что метатекстовые маркеры/демаркаторы функционируют как «скобки» (brackets). Это понятие ввел Э. Гоффман [Goffman 1974: 251-256]: человеческая деятельность, проходящая по какой-то модели (фрейму), часто отделяется от продолжающегося течения окружающих событий специальным набором маркеров границ, или «скобок» (brackets). Они встречаются до и после деятельности. В качестве примеров он приводит «скобки» театрального представления: начало - свет гаснет, занавес поднимается; конец - опускается занавес и зажигается свет. Перед началом спортивного соревнования противники пожимают друг другу руки. В математике скобки означают, что все элементы должны быть преобразованы одинаково. «...Еще важнее «скобки», используемые в синтаксической организации, где пунктуационные знаки определяют, что слова следует понимать вместе и какую синтаксическую роль должен выполнять образованный таким образом блок» [там же: 255].
Маркеры начала, середины и конца речи можно сопоставить с традиционными формулами сказки с этим же значением. Н.Рошияну выделяет инициальные, финальные и медиальные формулы [Рошияну 1974]. Приведем несколько примеров из его книги: инициальные формулы: Жили-были...; В то время, когда звери говорили, деревья пели, а камни ходили...; В некотором іррстве, в некотором государстве... Финальные формулы: Отправился и я на свадьбу... что было делать? И пил, и ел за целую деревню; У них теперь стоит бочка, на бочке корец, всей басне конец. Медиальные формулы: И шел он, шел по всему свету, храни нас господь, а сказка впереди еще краше; Это не сказка, а присказка, сказка будет впереди; сказочник внезапно произносит какое-нибудь слово, на которое слушатели должны откликнуться другим словом {Крик! - Крак!); Теперь давайте оставим всех там, и посмотрим, что делают остальные.
В русском языке были исследованы лексические элементы, разграничивающие единицы речи. Так, А.Н. Баранов и Е.А. Иванова [Баранов, Иванова 1999] описывают репертуар лексических показателей границ минимальной диалогической единицы, которую они определяют как совокупность речевых актов, связанных единой темой и отношением иллокутивного вынуждения. Материалом их исследования была современная художественная литература и публицистика. Маркеры границ минимальной диалогической единицы делятся на структурные показатели начала минимальной диалогической единицы и структурные показатели конца.
Структурные показатели начала минимальной диалогической единицы - это этикетные приветствия, обращения, выражения привлечения внимания (по)слушай(те), смотри(те), выражения вежливости {извини, прошу Вас), выражения, вводящие новую тему разговора {а, а вообще, а теперь/сейчас, ну вот (что), вот что, (а)знаешь (ли), интересно, пусть, видишь ли, да и т.п.), выражения для возврата к теме {ну-с, ну что, ну+императив {же), ну а вообще, итак, и все ж, так все-таки, да, значит, выходит, словом), выражения, прерывающие предыдущий речевой акт {стоп, подождти(те), постой(те), ну словом, ну послушай(те), кстати, да, ах да, нет).
Структурные показатели конца минимальной диалогической единицы - это этикетные выражения реакции на приветствия и др. этикетные формулы, выражения, грубо прерывающие Г {все, разговор окончен, довольно, хватит, м-м, ну-ну, конечно-конечно, ну ладно), свидетельства окончания беседы и оценка сказанного {ну знаешь ли, вот так, то-то, вот именно, какой разговор, точно, ну как знаешь, будем надеяться, жаль, хорошо, ладно, конечно), выражения, с помощью которых Г комментирует свои речевые действия {вот и все, у меня все).
Устное речевое произведение можно разделить на части разного объема. Хенне и Ребок выделяют категории трех уровней в разговоре:
1. категории макроуровня, фазы разговора (части разговора)
1.1 начало разговора
1.2 конец разговора
1.3 середина разговора (развертывание главной темы или подтем)
1.4 фрагменты разговора (Gesprachs-«rander») (побочные темы, эпизоды)
2. категории среднего уровня
2.1 шаг (реплика)
2.2 мена ролей
2.3 обмен
2.4 действие Г/ действие С
2.5 сигнал членения
3. категории микроуровня синтаксическая, лексическая, фонологическая и просодическая структура [Неппе Rehbock 1982: 20].
Категории макроуровня, а именно начало, конец и поддержание разговора часто привлекали внимание лингвистов с точки зрения регуляции разговора и использования метакоммуникативных средств, в частности, речевой сигнализации. Границы разговора, т.е. речевого взаимодействия, - это более-менее исследованные области с точки зрения проявления метакоммуникации, фатики, речевого этикета. Кроме книг о речевом этикете (формулы приветствия, формулы прощания), можно назвать следующие работы: Гайсина 1967, Герасимов, Ромашко 1983, Чхетиани 1987, Романов 1988, Богданов 1993, Каменская 1990, Лозинская 1990.
Маркеры границ взаимодействия на материале русского языка анализирует А.А.Романов [Романов 1988], С.Э. Максимова [Максимова 2000]. Они описывают фазисные регулятивы: стартерные (Эй! Ну, здравствуй! А-а, это ты.), финальные (Ну, всего хорошего! Ну, до свидания!) и этапные (Что я хотел сказать..., Ну, Маша, а что ты думаешь о ...). Речевая сигнализация макроуровня описана в обзоре Герасимов, Ромашко 1983. И.В. Труфанова, исследуя несобственно-прямую речь, обращает внимание на присутствие показателей прямой речи в художественной литературе. Это сигналы Г и С, индикаторы фатической речи: речевого акта поддержания контакта (напр. Эй! (Г), Вы меня? Что? (С)), контактоподдерживающего речевого акта (Так вот (Г), Ну? Так-так (С)), регулирование смены коммуникативных ролей (Да послушай же! Что молчишь?), размыкающие речевые акта (Ну все) [Труфанова 2001] . Языковые приметы границ минимального диалогического единства описаны в Баранов, Иванова 1999.