Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Лингво-философские основания концепта любовь
1.1. Концепт любовь и русский менталитет 25 -
1.2. Национально-культурные основания концепта любовь по данным русских философских текстов рубежа XIX- XX веков 34
Выводы 56
Глава 2. Лексикографические и психолингвистические основания концепта любовь
2.1. Национально-культурные основания концепта любовь по данным русских лексикографических источников 59
2.2. Содержательные признаки концепта любовь в обыденном сознании по данным ассоциативного эксперимента 108
2.2.1. Понятие об ассоциации и ассоциативный эксперимент 110
2.2.2. Технология свободного ассоциативного эксперимента 112
2.2.3. Типы ассоциативных связей 114
2.2.4. Данные свободного ассоциативного эксперимента и их интерпретация 117
Выводы 147
Глава 3. Речевое воплощение концепта любовь в текстах массовой культуры
3.1. Лингвокультурологическая характеристика феномена массовой культуры 150
3.1.1. Общая характеристика феномена массовой культуры 150
3.1.2. Тексты поп- и рок-культуры: к проблеме определения 155
3.2. Концепт любовь в поп- и рок-текстах 156
3.2.1. Постановка вопроса 156
3.2.2. Субъект и объект любовного чувства 159
3.2.3. Характеристика любовного чувства 183
Выводы 198
Заключение 201
- Концепт любовь и русский менталитет
- Национально-культурные основания концепта любовь по данным русских лексикографических источников
- Лингвокультурологическая характеристика феномена массовой культуры
Введение к работе
В диссертации осуществляется опыт лингвокультурологического анализа русского эмоционального концепта любовь.
Проблема соотношения языка и культуры традиционно привлекает внимание философов, лингвистов, литераторов, социологов, этнографов, психологов (см. работы Арутюновой Н.Д., Бахтина М.М., Бердяева НА,, Библера B.C., Брутяна ГА., Виноградова ВВ., Герда АС, Гумилева Л.Н., Жирмунского В.М., Колесова В.В., Комлева Н.Г., Костомарова В.Г., Лихачева Д.С., Лосева А.Ф., Лотмана Ю.М., Межуева А.А., Потебни А.А., Степанова ЮС, Тарланова З.К. и многих др.). Одной из основных является этнокультурная функция языка. Еще в XIX веке Р. Раек видел в языке важнейшее "средство познания происхождения народов и их родственных связей" (цит. по: Звегинцев, I960, с. 58), по словам Я.Гримма, язык есть "наша история, наше наследие..." (там же). Первые подходы к осмыслению фундаментальной роли языка в процессе формирования этнического опыта и мировосприятия принадлежат В. фон Гумбольдту (Гумбольдт, 1985), идеи которого о конституирующем предназначении языка в отношении национальной культуры и мировосприятия легли в основу трудов многих ученых. Однако наиболее мощный толчок гумбольдтианство дало исследованиям Э.Сепира и Б.Уорфа. Им принадлежит одна из основополагающих научных гипотез этнолингвистики XX века - гипотеза лингвистической относительности (30-е годы). Суть данной концепции заключается в том, что структура языка определяет структуру мышления и способ познания мира. В основе гипотезы лежит представление об особенностях построения картины мира так, а не иначе, поскольку люди являются участниками некоторого соглашения, имеющего силу лишь для этого языка (Брутян, 1969; 1973; ЛЭС, 1990; Сепир, 1993з). В современной этнолингвистике (шире - языкознании) гипотеза Сепира - Уорфа была подвергнута критике, поскольку в ней не учитывалось, что язык не представляет собой самодовлеющей силы, творящей мир, а является результатом отражения человеком окружающего мира. Различия в способах его членения возникают в период первичного означивания и могут быть обусловлены различного рода экстралингвистическими факторами (дискуссия по поводу гипотезы Сепира-Уорфа не окончена, см., например: Вежбицкая, 19962; Шаховский, 19962). Но отрицать определенное регулирующее влияние языка на мышление невозможно: "...языком заданные импульсы к этническому мировосприятию сохраняют свою воздействующую
силу очень долго, став одним из кардинальных составляющих этнической психологии, столь же безусловным, как и сам соответствующий этнос" (Тарланов, 1995, с. 11-12).
Суждения, высказанные исследователями о характере связи между этническим языком и этнической культурой можно свести к следующим тезисам:
"1. Признавая безусловную связь между языком и культурой в широком смысле слова, отказывают этой связи в прямом причинно-следственном характере.
2. Связь эта квалифицируется как причинно-следственная, но при этом предла
гаются разные, подчас полярные, решения:
а) культура, ее тип, даже образ жизни определяются языком, его грамматиче
ской и содержательной структурой (ранний Э. Сепир, Б.Уорф и др.);
б) язык не может определять тип культуры, язык и культура несопоставимы
(поздний Э. Сепир и др.);
в) язык в ограниченной степени является "руководством" к познанию действи
тельности (О.С.Ахманова и др.);
г) сам язык определяется типом культуры и зависит от последнего (К.Фосслер,
В.Шмидт, Н.Я.Марр и др.);
д) язык, как и культура, определяется этническим "взглядом на мир", духом на
рода и его национальным характером.
3. Марксистская философия исходит из того, что и язык, и культура вторичны;
главным фактором, объясняющим оба феномена, является материальная действитель
ность" (Тарланов, 1995, с.7). Многообразие точек зрения по проблеме взаимодействия
национального языка и национальной культуры объясняется сложностью и многоас-
пектностью самой проблемы.
Современное состояние науки настоятельно требует "изучения феноменов "язык" и "культура", их функционального взаимодействия в ходе исторической эволюции этноса, роли языка как фактора этносоциального развития, его функционирования в разных этносоциальных и социокоммуникативных ситуациях" (Язык - культура -этнос, 1994, с. 3).
С точки зрения лингвистики, взаимосвязь культурных феноменов и языка изучается в рамках самостоятельного направления - лингвокулыпурологии, которую можно определить как специфическое направление в лингвистике, интепретирующее факты языка в контексте культуры, связанное с исследованием специфических языковых явлений, отражающих неповторимые особенности культуры этноса, отдельной
6 социальной группы, а также проектирование культурных реалий на "языковой материал" (В.В.Виноградов); иначе говоря, изучение "феномена культуры под углом зрения лингвистики" (Мамонтов, 1994, с. 144),
Объект исследования лингвокультурологии - "язык как система воплощения культурных ценностей" (Мурзин, 1996, с. 9-Ю) - непосредственно связан с фундаментальным для современных гуманитарных наук понятием культуры. По подсчетам некоторых исследователей, на сегодняшний день только в отечественной литературе насчитывается более четырехсот определений культуры (Полищук, 1993). Существуют объективные трудности, которые не позволяют сформулировать константные признаки культуры. В их числе: сложность изучаемого феномена с формальной и содержательной сторон; различные точки зрения на отдельные признаки этого феномена; отсутствие единой общенаучной интерпретации культуры как отражения "глубины и неизмеримости человеческого бытия" (Гуревич, 1994, с. 20).
Многообразие существующих научных, энциклопедических и лексикографических определений во многом мнимое. В сущности, в большинстве из них культура отождествляется "либо с обществом в целом, либо с общественным трудом, либо со всей совокупностью духовных и материальных ценностей, созданных человеком в культурном процессе" (Нещименко, 1994, с.78-98; см. также работы: Маритен, 1992; Полищук, 1993, Рождественский, 1996).
В границах лингвокультурологии понятие культуры получает несколько иное ^ толкование, связанное с фактором языка. Культура определяется как коллективный, общественный феномен, то есть явление социальное по своей сути; такое понимание культуры позволяет рассматривать и язык, и культуру как феномены одного порядка. Точкой соприкосновения, промежуточным образованием, принадлежащим и языку, и культуре, тем, что обеспечивает их онтологическое единство, является идеальное, входящее в язык в виде языковых знаков и существующее в культуре в опредмеченнои форме (Тарасов, 1987).
По мнению К. Леви-Стросса, между языком и культурой есть прямая связь, и не только по аналогии: "Язык является условием культуры, поскольку последняя обладает сходной с языком архитектоникой... Язык также можно рассматривать как основу, на которую нередко накладываются более сложные структуры того же типа, соответствующие различным аспектам культуры" (Леви-Стросс, 1985, с. 174). Личность, инди-
видуум рассматриваются ученым в качестве важнейшего связующего звена между языком и культурой (Леви-Стросс, 1983).
Об онтологической общности обозначенных понятий рассуждает Л.Н.Мурзин (Мурзин, 1994). Он приводит глубокое сравнение языка и культуры, устанавливая их семиотическое "родство", важное в методологическом отношении. Такое "родство" позволяет использовать одни и те же инструменты анализа (лингвокультурологические методы) при исследовании языка и культуры (семиотическая концепция культуры ранее развивалась Ф. де Соссюром, Р.Бартом, Э.Кассирером и другими представителями структурно-символической школы),
В литературе отмечаются две точки зрения на характер взаимодействия языка и культуры. Во-первых, сравнительный анализ обоих явлений может опираться на представление об автономности языка и культуры как знаковых систем (см. работы Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского), соотнесенных с мышлением и коммуникативным актом (см. работы П.Зимы) Кроме того, тесно взаимодействуя друг с другом, оба феномена имеют "большую зону пересечения в силу того, что язык является одним из важнейших способов объективации, экстериоризации культуры, выполняет в ней существеннейшую эстетическую функцию" (Нещименко, 1994, с.78-98). Вслед за ГЛ.Нещименко, выделяем пять основных положений сходства и различия языка и культуры:
обе системы имеют комплексный характер, т.к. они используют некоторое множество знаковых систем;
знаковые системы, характерные для языка, являются изофункциональными, однородными (это различные формы существования этнического языка), в силу этого можно говорить о гомогенности языка как системы в целом;
знаковые системы, используемые в культуре, весьма разнообразны и неоднородны (кинетический, звукоинтонационный, вербальный, иконический язык, звуковая сигнализация). Разнородность этих "языков" позволяет говорить о гетерогенности культуры как феномена;
оба феномена связаны с мышлением и коммуникацией, но коммуникативная функция превалирует в языке - это его функциональное назначение. В культуре преобладает функция эстетическая, в языке преобладает установка на массового адресата, в культуре ценится элитарность;
5) как в языке, так и в культуре действует сходная коммуникативная цепочка: генератор (коммуникатор), порождающий определенный текст, - каналы коммуникативной связи, обусловливающие как синхронную, так и диахронную трансляцию текста, - адресат / реципиент / коммуникант как финальный пункт коммуникативной цепочки.
Преимущества языковой системы, с точки зрения Г.П.Нещименко, неоспоримы. Преимуществами названы универсальность, способность к постоянному развитию, совершенствованию, стабильность (гибкая), полисемантичность, богатство выразительных средств, высокая степень аналогичности в репродукции схем и. др. (Нещименко, 1994, с.81). Как одно из важнейших преимуществ языка отмечена его "духовная" функция. Язык обеспечивает функционирование коммуникативной цепочки: духовное производство - хранение и трансляция духовных ценностей - их потребление (там же, с.82). Э.Сепир видел в языке основание для восприятия социальной действительности, модель культуры; единицы языка, по его мнению, определяют свойства семантики (понятия и суждения) данной культуры (Сепир, 19932).
Надстроечный по отношению к языку характер культуры рассмотрен в трудах Ю.МЛотмана и БАУспенского. Для нашего исследования важной представляется точка зрения Ю.МЛотмана на культуру как "форму общения между людьми", имеющую коммуникационную и символическую природу, предстающую как "память, непрерывность нравственной, интеллектуальной, духовной жизни человека, общества и человечества" (Лотман, 1994, с.12). Культура - это "ненаследственная память" коллектива, как осознанная (сюда относятся те виды деятельности, которые усваиваются эксплицитно, путем сознательного обучения), так и неосознанная (сюда относятся стереотипы поведения) (Успенский, 1994ь с. 6). Духовная функция культуры состоит в постоянной передаче правил, стереотипов и норм поведения и коммуникации, накопленных нацией, благодаря чему осуществляется взаимодействие человека с окружающей средой. В широком семиотическом смысле культура понимается Б.А.Успенским как система отношений, устанавливаемая между человеком и миром и регламентирующая поведение человека. Она определяет то, как ему надлежит действовать в тех или иных ситуациях. Культура ориентирована не только на накопление национально-культурных знаний, происходящее благодаря языку как системе хранения и организации информации, но и на постоянное воспроизведение этих знаний. Задача современной культуры и социума состоит в том, чтобы не разрушая и не теряя национально-культурной сути
9 народа, "перевести наиболее естественным путем все богатство культурных форм, что было накоплено за тысячелетия всеми предыдущими поколениями, в новые нормативные и ценностные системы, перелить и переплавить их оптимальным способом" (Касьянова, 1993, с. 24), Важная роль лингво культурологии очевидна. Извлекая из языковых форм национально-культурные знания, она способствует их глубокому пониманию и усвоению на современном этапе развития российского общества.
В лингвокультурологическом понимании культура предстает как полифункциональная система, включающая "совокупность способов поведения личности в надбио-логической жизни, обычаев и традиций этноса, социальных институтов становления "человека общественного". Языковая составляющая этих процессов признается одной из важнейших" (Матвеева, 1996, с.З). С точки зрения Л.Н.Мурзина, "культуру можно рассматривать как наивысший уровень языка", при этом точкой взаимодействия, стыковки языкового и культурного уровней становится текст (Мурзин, 1996, с. 8). Именно -лингво культурология становится той "дефисной" дисциплиной, которая обращается к тексту как единице, отражающей национальные культурные ценности в языковых формах. Язык, по выражению М.М.Бахтина, - это всегда текст, насыщенный смыслами и интенциями, принадлежащий определенному времени, человеку, обществу: "все слова пахнут профессиями, жанром, определенным человеком, поколением, возрастом, днем и часом" (Бахтин, 1975, с. 106).
Задача лингвокультурологического исследования - изучать и описывать данные ^ национального языка как часть нормативной и ценностной систем определенной национальной культуры таким образом, чтобы выявить национально-культурную суть народа, описать национально значимые категории, аккумулированные в языке.
Текст, в границах которого реализуется кумулятивная функция языка, в свою очередь, как любая лингвистическая единица, вступает в парадигматико-синтагматические отношения с подобными единицами. Овладеть культурой - значит суметь проинтерпретировать структурно организованный запас определенных созданных текстов, проанализировать особенности их взаимоотношений, а также быть способным воспроизводить и решительно обновлять их. Русская культура не только активно эксплуатирует уже созданные прецеденты, но и постоянно обновляет репертуар существующих культурных моделей, создавая возможность к переосмыслению культурных ценностей и достижений прошлого в границах текста как формы, в которую "облекается культура" (Мурзин, 1996, с.7).
Выдающиеся русские лингвисты В.В.Виноградов и А.А.Шахматов видели в языке продукт исторического развития народа - носителя данного языка (Шахматов, 1941; Виноградов, 1978). Эволюция языковых форм, семантическое наполнение и функционирование языковых единиц и категорий, разнообразные речевые явления рассматриваются В.В.Виноградовым под углом зрения как взаимной обусловленности всех составляющих язык элементов, так и в тесной связи со всеми сторонами жизни национального социума, исторического бытия конкретного народа, духовный мир которого он (язык) репрезентативно воплощает. Согласно концепции В.В.Виноградова, национальный язык, литературный язык - не только продукт исторического развития народа, но и важнейший фактор национальной консолидации, сильнейшее орудие национальной культуры (см. также: Бельчиков, 1994). При этом ''история русского литературного языка как научная дисциплина вырастает из живого исторического опыта русского народа" (Виноградов, 1978, с. 277), его культуры и ценностной картины мира, отражающих ментальность русского народа. Современный лингвокультурологический анализ проводится с установкой на "ментальное".
Термины ментальность и менталитет не являются неологизмами в мировой филологии и других гуманитарных науках, но для русской филологической мысли эти понятия не стали пока традиционными, совершенно естественными для употребления, поскольку соответствующие представления еще не установились и они однозначно не определены. В современной лингвистической теории и смежных направлениях гуманитарной мысли выделяются два основных подхода к проблеме ментальности как ключевого понятия современной антрополингвистики и соответствующих дисциплин в смежных науках. Представление теории ментальности в виде двух основных направлений связано с тем, что понимается под терминами ментальность, менталитет учеными. Основанием определенной концепции служит наличие/отсутствие в рассматриваемом объекте фактора языка.
В рамках первого направления (назовем его традиционным, или западноевропейским, по В.В.Колесову) фактор языка игнорируется, а ментальность понимается как "ключевые представления, которые порождают повседневные представления" (стереотипы), "биологическая сфера коллективного подсознания с выходом в социальное пространство действующей идеологии" (М.Барг) (цит. по: Колесов, 1995?, с. 13). М.Рожанский поясняет, что заимствованное на Западе понятие mentalite ("глубинный и труднофиксируемый источник мышления, идеологии и веры, чувства и эмоции") воз-
11 никло из-за семантического зазора между русской культурной традицией, в которой имеются единицы для описания духовной жизни - "образ мыслей", "мироощущение", "мировоззрение" и др.), и лексикой марксистских наук (Рожанский, 1989, с. 459 - 460). В современном российском обществознании ментальность определяется социально-психофизиологически - это "уровень индивидуального и общественного сознания.., вся живая, изменчивая и при том обнаруживающая поразительно устойчивые константы магма жизненных установок и моделей поведения, эмоций и настроений, которая опирается на глубинные зоны, присущие данному обществу я культурной традиции" (Гуревич, 1989, с. 454). Приведенное определение обнаруживает тесную связь понятий ментальность и культура, поскольку ментальность - это совокупность "устойчивых констант", стереотипов, лежащих в основе унаследованной от предшествующих поколений картины мира, изменяющейся в процессе общественной практики.
Анализ подобных определений позволил В.В.Колесову высказать мнение о том, что понимание ментальности как "психофизической социальной силы, почти брутально сосредоточенной в социальном организме народа" (Колесов, 1995г, с. 13) приводит к односторонним, иногда исключительно отрицательным характеристикам, например, русской ментальности. По мнению ученого, такая точка зрения на "представляет собою моду и скоро отомрет", хотя именно так ученые-гуманитарии интерпретируют ментальность, что отражено в современных словарных статьях, посвященных понятию менталитет (слова ментальность в традиционных словарях нет). Так, одно из первых определений менталитета появилось в "Современном словаре иностранных слов", где семантика этого слова как бы распадается на три основные области: 1) "склад ума"; 2) "мироощущение, мировосприятие"; 3) "психология" (Современный словарь иностранных слов, 1992, с. 371). В опоре на данные "Словаря русского языка" С.И.Ожегова можно получить более конкретные характеристики указанных областей: I) "образ мыслей и привычек, характер чего-н." (Ожегов, 1994, с. 627); 2) "отношение человека к окружающей действительности, обнаруживающееся в его настроениях, чувствах, дей-ствиях"(Ожегов, 1994, с.304); "непосредственное чувственное отражение действительности в сознании, способность воспринимать, различать и усваивать явления внешнего мира" (Ожегов, 1994, с.85); 3) "душевный склад, психика" (Ожегов, 1994, с.547). Интерпретация представленных выше смыслов, входящих в понятие менталитет, позволяет предложить следующее определение последнего в рамках первого традиционного направления. Менталитет - совокупность типичных душевных (внутренних), психи-
12 ческих свойств, переживаний определенной личности, группы людей или общества в целом, их привычки и характер, а также восприятие окружающего мира и отношение к нему на основе чувственного отражения явлений внешнего мира.
Второе направление в исследовании проблем ментальности характеризуется прежде всего включенностью в объект анализа языковой материи как неотъемлемой ментальной субстанции. Это направление не имеет такой длительной истории развития, как предыдущее, но начала этого подхода необходимо искать уже в трудах В. фон Гумбольдта и А.А.Потебни. В общих чертах, понимание менталитета и ментальности сходно с уже закрепившимся в гуманитарных науках понятием космопсихоюгос (Космо-Психо-Логос, "целостность национального бытия"), под которым понимают "целостность рефлексивного представления бытия в культурно-типическом сознании и концептуализации единства тела, души, духа и модели эволюции вселенной" (Букарев, 1996, с.6), либо "тип мыслеобраза", логически предшествующий языку, в котором коллективный субъект (нация) концептуализирует бытие, отражаемое языком, психологией" (Гачев, 1994, с. 11 - 31). Таким образом, выстаивается триединство мышление -концепт - язык, отражающее пересекающийся характер мышления и языка, и точкой их пересечения становится концепт (специально о концепте будет сказано ниже).
В рамках этого направления выделяются разные точки зрения. Укажем две известные нам интерпретации понятия языковой ментальности. Первая интерпретация -собственно лингвистическая. Смысл ее в том, что картина мира, концептуальная сетка личности, группы, общества отражается в сознании только посредством языковой ментальности, языковоментальных и речементальных актов. Суть языковой ментальности в том, что это "способ языкового (системного) представления, или деления, мира, этот тип ментальности включает соотношение между миром и его речевым представлением", она является важнейшим аспектом языкового мышления (Почепцов, 1990, с. ИЗ). Особенности языковой ментальности, по О.Г.Почепцову, состоят в том, 1) какие части мира оказываются охваченными концептами, 2) как данные концепты "покрывают" мир, то есть каков рисунок, очертания данного "раздела" мира. В соответствии с этими особенностями выделяются типы языковой ментальности: 1) лексическая (особенности отражены в лексико-семантической системе); 2) грамматическая (особенности определяются локальными, темпоральными и другими фокусами представления мира, которые закреплены в грамматической системе). Реализация языковой ментальности происходит через языковомыслительный акт (языковоментальный или
речементальный). Для нас представляется интересным языковоментальный акт, под которым понимается "акт концептуального и/или фокусного представления мира" (там же). Концептуальное членение мира осуществляется языковоментальными актами лексического типа; фокусное - актами грамматического типа. В этом случае языковая составляющая языковоментального акта - слово или словосочетание. Описанное понимание ментальности замыкается на системе языка и не выходит в пространство смежных наук, что является принципиальным для второго подхода.
Вторая точка зрения на проблему ментальности и ее отражение в языке принадлежит В.В.Колесову (Колесов, 1991, 1992, 1995,, 19952) и является методологической основой лингвоидеологических исследований (Купина, 1995, 1996, 1997), работ по лингвоэкологии (Сковородников, 1993; Савельева, 1995) и др.-, предложивших новые основания для решения проблемы отражения национального в языковых формах.
Во-первых, В.В.Колесов использует понятие складывающихся исторически ментальных "архетипов", указывая тем самым на непреходящий характер ментальности, ее относительную независимость от социальных характеристик хронотопа. Ученый подчеркивает, что "идеал ментальности - не сиюминутная идея социального наполнения", что уловить суть национальной ментальности можно только укоренившись в ней, осознавав свою национальную идентичность (Колесов, 19952, с. 14). Последняя относится к национальному самосознанию, но лишь как часть к целому, поскольку, кроме национальной идентификации (отнесения человеком себя к той или иной национальности), человек должен обладать представлениями о своем народе, его характерных чертах (национальных автостереотипах, этностереотипах), культуре, языке, территории проживания, историческом прошлом, то есть иметь образ "мы", как говорят этнопсихологи (Русские, 1992, с.370). Причем, процесс формирования этнического самосознания, на который влияют такие факторы, как развитие самосознания людей, рост знаний, образование, связан с межэтническим сопоставлением "мы - они" (там же, с.369). В целом национальное самосознание - одна из основных категорий, лежащих в основе процедуры самоидентификации личности, группы, общества. Национальное самосознание функционирует на идеологическом (идеи, выражающие интересы народа, оформленные в официальных документах, литературе, средствах массовой информации), а также на групповом уровнях и личностном - в повседневной жизни. Современная ситуация с самоидентифицированием русских, отражающаяся прежде всего на языковой ситуации в России, характеризуется отсутствием цельности, связан-
ной с фактом двоемирия: русский менталитет <--> советский менталитет --> постсоветский менталитет (?).
Во-вторых, В.В.Колесов, предлагает определять менталъность как "миросозерцание в формах родного языка, соединяющее интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях" (Колесов, 19952, с. 14). Поскольку фокус нашего научного интереса лежит в области русской ментальности, соответственно определим последнюю как миросозерцание в формах русского языка, которое соединяет все интеллектуальные, духовные и волевые качества русского характера в его типичных проявлениях. Исследование русской ментальности в формах русского языка имеет четкие социологические основания, так как, по данным опросов, "повсюду русские обычно идентифицируют себя по языку, далее по значимости идут традиционные обычаи, профессиональная культура, сходные черты характера и общность исторической судьбы - историческое прошлое, место жительства, внешность" (Русские, 1992, с.378). Русский язык воплощает русский характер, русскую идею и русские идеалы, существующие в традиционных символах русской культуры, а также в образах, понятиях и мифах (Колесов, 1995 с. 14-15), то есть в таких речемыслитель-ных структурах, которые характерны для сознания как отдельного носителя русского языка, так и группы или общества в целом.
Подчеркнем еще раз, что национальная (этническая культура), которую "нельзя считать простой суммой всех параллельных форм культуры этноса или, иначе, всех его культур, бытующих в какую-либо эпоху" (Смирнов, 1994, с. 99), воплощается в менталитете нации именно в формах языка. Следовательно, изучение конкретного национально значимого понятия как единицы ментальности, безусловно, должно опираться на лингвистические и, шире, гуманитарно-филологические основания.
Современные представители гуманитарного знания активно разрабатывают проблему поиска национальной доминанты, выявления национальных приоритетов и соответственно определение основных перспектив национального развития, что сделать невозможно без пристального и продуктивного исследования национального менталитета, основных ценностей и идеалов этноса. В русской науке сегодня эти проблемы пытаются решить такие ученые, как Г. Гачев, ЮН. Караулов, ВВ. Колесов, Д.С. Лихачев, З.К. Тарланов и др.
Если культуру понимать как систему ценностей, принимаемых нацией (Сковородников, 1993), то слово менталитет можно поместить в синонимический
ряд: самосознание нации, выражение психических особенностей нации, совокупность традиций и культурно-нравственных ценностей нации и т.п., но, как нам кажется, каждый входящий в этот ряд элемент отражает не всю глубину смыслов, образующих понятие менталитет, а лишь актуализирует определенный аспект.
В качестве рабочего в нашем исследовании будем использовать определение менталитета, принадлежащее В.В.Колесову: "Менталитет - это национальный способ видеть мир и действовать (когнитивно и прагматически) в определенных обстоятельствах" (Колесов, 1991, с. 106). В определении выделяются два глагола: видеть и действовать, то есть менталитет - это отражение основных классифицирующих особенностей и поведенческих стереотипов, которые зависят от национально-культурной принадлежности индивида, его личностных качеств, характера.
Интерес к изучению русского характера появился не сегодня, он имеет определенную историю (см. работы: Бердяев, 1990ь 19903, 1992, 1994; Лихачев, 1981, 1982, 1984; Касьянова, 1993; Сикевич, 1996; Уфимцева, 1995, 1996 и др.), но вплоть до последнего времени большинство описаний русского характера сделаны в рамках западноевропейского понимания ментальносте (с точки зрения нашего понимания последней). Словосочетания русская душа, русский характер ассоциируются в нашем сознании с чем-то загадочным, неуловимым, таинственным и грандиозным, поэтому загадка русской души продолжает вызывать интерес ученых. Исследователи русской культуры, посвятившие хотя бы несколько строк особенностям русского характера, типическое в нем пытались объяснить особенностями быта, вероисповедания, климата, географического положения, историей России (начало такой этнографической интерпретации феномена национальности было положено Г.Г.Шпетом).
Суждения о сущности русского характера нельзя считать объективными без учета точки зрения внешнего наблюдателя, представителя инокультурной среды (как говорят русские: со стороны виднее). Так, А.Вежбицкая, посвятившая многие свои труды русской культуре и языку, и поэтому имеющая право давать характеристики русскому характеру, подчеркивает, что для русской культуры характерны три совершенно уникальные понятия: душа, тоска и судьба. Эти русские феномены проявляются, по мнению А.Вежбицкой, в следующих связанных друг с другом признаках: "(1) - эмоциональность, (2) - "иррациональность" (первые два признака указывают на приоритет чувства, эмоциональной жизни для русского человека), (3) - неагентивность, (4) -любовь к морали, склонность к пассивности и фатализму (Вежбицкая, 1996|, с.33-34).
16 Выводы А-Вежбицкой опосредованно связаны с заключениями, представленными Н.Д.Арутюновой в работе, посвященной культурологическим особенностям стиля Ф.М.Достоевского. Ученый отмечает особую "дистанцированность" русской менталь-ности от действительности, нежелание русского человека видеть подлинную, реальную жизнь ("...русский ум не привязан к фактам. Он более любит слова...") (Арутюнова, 1996, с.83-84). Анализ различных трактовок сущности русского характера показывает, что в наборе дифференциальных признаков, выделенных учеными, наличествуют эмоциональность и иррациональность как типологические черты русских, которые мы называем национальными чертами данного народа, или лингвокультурной общности. Приоритет эмоционального восприятия жизни русским человеком над рациональным приводит нас к понятию доминанты.
Наиболее существенные для данной культуры смыслы (понятия), включенные в модель ценностной картины мира нации, - культурные доминанты (термин В.И.Карасика), отражены и сформулированы в формах национального языка. Культурная доминанта обладает лингвистической ценностью и представляет интерес для лин-гвокультурологического исследования, если отмечаются: семантическая плотность тематической группы слов, детализация наименования, выделение смысловых оттенков (Карасик, 1996, с.4-5). В настоящем исследовании мы сталкиваемся с правомерностью отнесения понятия любовь к русским культурным доминантам, обладающим особой лингвистической и культурологической ценностью.
В современной лингвистике, равно как и в смежных гуманитарных науках, такие сложные, многоаспектные явления, как любовь, часто именуют концептами. Трактовка данного термина в современном языкознании неоднозначна. Выделяется несколько основных точек зрения на концепт, его природу, структуру и функции. Определим суть каждой из них.
В рамках логических категорий, приложенных к языковым реалиям, концепт понимается как "информация (истинная или ложная), которой располагает индивид, общественная группа, общество о действительном положении вещей в мире, <...> интенсиональная функция от возможного мира и его объектов, воплощающая выбор, предпочтение, существующая в качестве мнения носителя языка" (Павиленис, 1983, с. 130), Это определение связывает концепт с понятием семантика возможных миров, которая определяется как одна из разновидностей логической семантики и обращается
к двум типам объектов: объекту реального и возможного миров (Бурханов, 1995, с. 130).
В лингвистике концепт - "явление того же порядка, что и значение слова, но рассматриваемое в несколько иной системе связей: значение - в системе языка; понятие (концепт) - в системе логических отношений и форм, исследуемых как в языкознании, так и в логике (ЛЭС, 1990, с. 384). Структура концепта определяется так же, как и структура понятийной части значения слова. В границах логического направления в лингвистике отмечается определение концепта как понятия, то есть мысли, отражающей в обобщенной форме предметы и явления действительности, посредством фиксации их свойств и отношений и соотносимо со значением слова: значение шире понятия, так как включает в себя оценочный и другие компоненты;-значение уже понятия, так как включает лишь различительные черты объектов, а понятия охватывают их более глубокие и существенные свойства. Такая точка зрения на концепт разрабатьшается Ю.С. Степановым,
Н.Д. Арутюнова и некоторые ее коллеги объясняют концепт как понятие практической (обыденной) философии, возникающее "в результате взаимодействия таких факторов, как национальные традиции и фольклор, религия и идеология, жизненный опыт и образы искусства, ощущения и системы ценностей" (Логический анализ языка. Ментальные действия, 1993, с. 3). Отнесение концепта к области обыденного сознания приводит к противопоставлению обыденного и научного сознания при исследовании мыслительных категорий, отраженных в языке.
Когнитивно-психологическое понимание концепта как заместителя понятия в сознании носителей языка обосновано Д.С. Лихачевым. Ученый опирается на научные разработки теории концепта С. А.Аскольдовым-Алексеевым, который понимал под концептом "общее понятие, как содержание акта сознания,., мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода" (цит. по: Лихачев, 1993, с. 3). Основная функция концепта в понимании Д.С. Лихачева - замещение в сознании носителя языка (индивидуума или коллектива) значения слова, но поскольку потенции концепта всегда шире и богаче, чем значение, то он "оставляет возможность для сотворчества, домысливания, "дофантазирования" и эмоциональной ауры слова" (Лихачев, 1993, с. 5). Содержание концепта непосредственно зависит от индивидуального культурного опыта, знаний, навыков, которые определяют богатство значений слов и богатство концептов этих
18 значений. Таким образом, концепт отражает не только объективное содержание, но и множество субъективных его оттенков, ассоциаций, вплоть до ошибочных толкований. Совокупность концептов, по Д.С. Лихачеву, образует концептосферу языка, богатство которой напрямую зависит от богатства той национальной культуры, которой принадлежит язык. Специфическая черта данного понимания концепта заключается в том, что в границах национальной культуры возможно выделение множества индивидуальных и коллективных концептосфер, поскольку "каждый концепт в данный момент времени может быть расшифрован в зависимости от контекста или культурного опыта концептоносителя" (там же). В рассуждениях ученого доказывается мысль о принципиальной роли национального языка как "концентрата культуры" и способа воплощения национально-культурных знаний.
Интегративный подход к концепту предложен С.Х. Ляпиным и В.И. Карасиком. Под концептом ученые понимает многомерное культурно-значимое социопсихическое образование в коллективном сознании, опредмеченное в той или иной языковой форме (Карасик, 1996; Ляпин, 1996). В определении выделяются следующие признаки концепта: многомерность (многоаспектность), значимость для данной культуры (культурное доминирование), зависимость от социальных и национально-психологических характеристик, воплощенность в языковых фактах. В.И. Карасик, поддерживая точку зрения С.Х. Ляпина на интегративность понятия концепт, подчеркивает своеобразие реализации концепта в различных сферах бытия в зависимости от специфики освоения человеком окружающего мира, типа сознания. Концепт реализуется преимущественно в виде понятия в сфере науки, в виде образа - в сфере искусства и в деятельностном аспекте - в обыденной жизни (Карасик, 1996, с.6-7). В рамках ин-тегративного подхода культурный концепт рассматривается как ценностная доминанта определенного типа культуры,
Интегративное понимание концепта сходно с разделяемой нами точкой зрения на концепт В.В.Колесова. Основные теоретические установки В.В. Колесова связаны с пониманием того, что концепт выражает со-значения "национального колорита", то есть все принципиально возможные значения в символико-смысловой функции языка как средства мышления и общения. Определение концепта (как ключевого слова русской культуры), по мнению исследователя, устанавливается на основе общерусских семантических корреляций, т.е. не ограничивается только литературным контекстом или только словарными дефинициями. Являясь признаком словесного знака, грамма-
19 тически концепт может быть представлен (главным образом) в виде имени, выражающего обобщенный признак (Колесов, 1992), В нашем исследовании таким именем становится слово любовь, обобщенно представляющее соответствующий концепт. Избранное для нашего исследования ключевое слово русской культуры любовь отличается функциональными свойствами, которые должны быть присущи единице, именуемой концептом (Колесов, 1995г, с. 15-16):
постоянство существования, т.е. развитие семантики слова с развертыванием внутренней формы до логического предела (символ или миф) в границах данной культуры - признак будет рассмотрен в главах 1, 2, 3;
художественная образность, т.е. сохранение постоянной связи с производными по однозначному корню - признак будет рассмотрен в главах 2, 3;
сохранение семантического синкретизма значений корня как семантический инвариант всей словообразовательной модели - признак будет рассмотрен в главе 2;
встроенность в систему идеальных компонентов данной культуры - признак будет рассмотрен в главе 1;
общеобязательность для всех, сознающих свою принадлежность к данной культуре, поскольку проявление концептов культуры в народном менталитете и составляет обыденное сознание среднего человека этой культуры - признак будет рассмотрен в главах 1, 2, 3.
Проблема изучения слова любовь и его родственных образований связывается нами с "поиском ментального концепта национальной речемысли" (Колесов, 1995[, с. 130), Вслед за В.В.Колесовым, под ментальным концептом мы понимаем основную единицу ментальности, ментально обусловленное культурно значимое содержание, закрепленное вербально, проявляющее себя в образе - символе - понятии на уровне мировоззрения - мировосприятия - мироощущения, занимающее определенное место в национальной картине мира и варьирующееся в индивидуальной картине мира. Основополагающая особенность концепта заключается в неизменности, устойчивости его инвариантных содержательных признаков, всех возможных его "значений": "концепт есть то, что не подлежит изменениям в семантике словесного знака, что, напротив, диктует говорящим на данном языке, определяя их выбор, направляет мысль, создавая потенциальные возможности языка - речи" (Колесов, 1992, с.36). Таким образом, исследуемое нами понятие любовь может считаться ключевым концептом для русского менталитета в том случае, если в его структуре присутствуют константные содержа-
20 тельные признаки, реализующиеся в границах разных типов сознания: научного, обыденного, художественного (Логический анализ языка. Культурные концепты, 1991, с.З), на всех уровнях национального языка и культуры. В рамках нашего исследования понятия концепт и ментальный концепт признаются синонимичными.
Остановимся на понятии эмоционального концепта. Представление о концептуализации эмоций связано прежде всего с работами А. Вежбицкой, в которых автор выдвигает и обосновывает гипотезу о существовании эмоциональных концептов, включающих так называемые базисные эмоции {злость, печаль, счастье, радость и т.д.), которые могут быть истолкованы через универсальные семантические примитивы, обеспечивающие межъязыковое общение. Концепт может быть описан как "прототипическая модель поведения или сценарий, которые -задают последовательность мыслей, желаний и чувств"; как "формула, предусматривающая строгое разграничение необходимых и достаточных условий" (Вежбицкая, 1996з, с. 326). Задача современной сравнительной семантики культур, по мнению А. Вежбицкой, состоит в вьивлении лексических универсалий, что позволит эффективно описывать и сравнивать значения вообще и эмоциональные концепты в частности (там же, с. 336). Термины для обозначения эмоций (эмоциональных концептов) "сокращенно обозначают ситуации, которые воспринимаются носителями данной культуры как самые общераспространенные и заметные" (там же, с.337). Таким образом, автор считает, что эмоция может быть рассмотрена как универсальный эмоциональный концепт, имеющий национально-культурные основания.
С одной стороны, язык является средством передачи культурного наследия, а также одним из основных способов выражения эмоций; с другой стороны, и язык, и сфера человеческих эмоций имеют не только "общечеловеческий культурный компонент, но и облигаторный национальный, неповторимый" (Шаховский, 19962, с. 86). Безусловно, набор базовых эмоций является одинаковым для разных культур, но языковые средства выражения эмоций, способы их проявления, ценностная соотносительность имеют национально-культурное основание. Мы стремимся выявить некоторые ментальные характеристики русского эмоционального концепта любовь, отраженные в формах русского языка.
Выявление особенностей отражения в русском языке русского эмоционального концепта любовь предполагает определение и формулирование семантической доми-
21 нанты, не изменяющейся с течением времени, как основного признака в содержании выраженного словесным знаком концепта любовь.
По В.В.Колесову, концепт образуется и функционирует в силовом поле между значением слова (сигнификатом) и смыслом понятия (отношение объема понятия к референту) (Колесов, 1992, 1995г). Определение концепта не должно ограничиваться литературным материалом и словарными дефинициями, а должно опираться на общерусский контекст, "общерусские семантические корреляции" (Колесов, 1995г, с. 16). Материалом для выявления таких корреляций становятся разнообразные источники, но исходным моментом экспликации концепта является образное представление о нем в русском философском контексте. Целью обращения к "философскому" становится "экспликация в философском тексте содержательных структур -речемысли", поскольку именно в философии раскрывается национальная ментальность, особенности национального характера, дух народа (Колесов, 1992, с.31).
Нами разработана опытная модель исследования русского концепта любовь как лингвокультурологического феномена.
На первом этапе анализа выявляются общие философские основания концепта любовь. Материалом для анализа послужили тексты русской философии рубежа XIX -XX веков, посвященные феномену русской любви. Задача первого этапа анализа - выявление константных смыслов и оппозиций, составляющих фундамент содержания (общие мировоззренческие принципы) концепта любовь.
На втором этапе анализа выявляются собственно лингвистические и психолингвистические основания исследуемого концепта. Материал анализа - современные и исторические нормативные и ненормативные словари русского языка. Задача анализа указанных источников заключается в том, чтобы выявить семантические зоны концепта любовь и изучить преломление семантики данного концепта в обыденном сознании. На третьем этапе анализа выявляются способы речевой представленности русского концепта любовь. Материалом для анализа послужили тексты так называемой массовой культуры. Задача анализа заключается в описании семантической структуры образов субъекта, объекта эмоционального переживания и речевого воплощения собственно любовного чувства. Тексты массовой, "другой" (Новое литературное обозрение, 1996), культуры избраны нами для анализа неслучайно. Эта область культуры долгое время не входила в круг интересов лингвистов, потому что считалась низкой, недостойной внимания науки. Тексты массовой культуры называли культурным ширпот-
22 ребом, противостоящим лучшим, высоким образцам русской культуры. Сегодня ясно, что массовая культура стала одним из устойчивых и развивающихся элементов мозаики русского культурного пространства, обладающим сильным суггестивным потенциалом. Мы надеемся, что обращение к текстам массовой культуры как источнику лингво-культурологического исследования имеет большую научную перспективу. Наше исследование базируется на предположении о том, что если основные содержательные признаки концепта любовь, выявленные нами по философским, лексикографическим источникам и данным психолингвистического эксперимента, сохраняются в текстах так называемой низкой, неканонической культуры, то национальный концепт не размылся, он существует сегодня и функционирует в разных типах сознания.
Представим общую характеристику работы.
Диссертационное исследование посвящено выявлению содержательных признаков эмоционального концепта любовь и описанию особенностей его функционирования.
Актуальность работы определяется необходимостью лингвокультурологиче-ского осмысления ключевых для русского менталитета концептов.
Гипотеза исследования. Мы отталкиваемся от положения о концептуализации человеческих эмоций. Выявив константные содержательные признаки эмоционального концепта любовь, мы докажем ценностность данного концепта для русского менталитета.
Цель работы - определить константные содержательные признаки эмоционального русского концепта любовь. Для реализации целевой установки потребовалось решить три задачи: выявить константные содержательные признаки исследуемого концепта: 1) в их лингво-философском осмыслении; 2) в их системно-словарном осмыслении и психолингвистическом преломлении; 3) в их конкретно-текстовой реализации, причем первые две задачи решаются в границах общекультурного контекста, третья - в границах контекста усредненной культуры и субкультуры.
Композиция диссертации соответствует поставленным задачам. В первой главе уточняется место эмоционального концепта любовь в концептуальном поле русского сознания; выявляются устойчивые языковые символы любви, имеющие национально-культурную значимость; извлекаются контактные по отношению к исследуемому концепту понятия, формирующие основные мировоззренческие оппозиции в рамках фи-
лософского контекста. Во второй главе описывается семантика элементов ядра и околоядерного состава поля с именем любовь, определяются семантические константы концепта любовь, сохранившиеся во времени; дается интерпретация ассоциативного значения слов-стимулов, входящих в функционально-семантическое поле; выделяются константные содержательные признаки концепта любовь в системно-словарном осмыслении и в обыденном сознании. В третьей главе исследуется речевое воплощение концепта любовь в текстах массовой культуры; выявляется специфика взаимодействия обыденного сознания и массовой культуры в отношении основных константных содержательных признаков исследуемого концепта. В заключении делается вывод об устойчивости константных признаков эмоционального концепта любовь в русском языке и русской культуре.
Изменение аспектов исследования объекта - русского эмоционального концепта любовь - определяет каждую ступень анализа и выбор материала по мере продвижения от общемировоззренческих и общеязыковых особенностей функционирования концепта любовь к его конкретно-текстовому воплощению. На первом этапе мы стремимся проанализировать общие представления о любви в рамках русского менталитета, опираясь на широкий круг философских источников, из которых извлекаются устойчивые языковые символы любви, формирующие вербально определенное поле идей с именем любовь. На втором этапе анализируются как элементы ядра и околоядерной области функционально-семантического поля с именем любовь ключевые символы. Источник материала - словари русского языка, из которых извлекается информация о семантических константах концепта любовь, сохранившихся во времени. Корректировочная ступень исследования - проверка отражения словарных семантических признаков концепта любовь в массовом языковом сознании (по данным психолингвистического эксперимента). На третьем этапе проводится срезовый анализ содержательного речевого воплощения концепта любовь в текстах поп- и рок-культуры.
Методы исследования. В работе использована группа приемов структурно-семантического анализа, контекстологический анализ, метод свободного ассоциативного эксперимента, приемы лингвостилистического анализа текста и его культурно-фоновой интерпретации.
Новизна исследования. Предложена схема лингвокультурологической интерпретации русского эмоционального концепта любовь. Доказано, что концепт любовь является ценностным для русского менталитета.
Основная теоретическая значимость диссертации определяется возможностью использования ее результатов в трудах по философии языка, лингвокультурологии, культуре речи.
Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены автором на IV Международном симпозиуме по лингвострановедению (Москва, 1994 г.); IV Международной научной конференции "Язык и культура" (Киев, 1995 г.); межвузовских научных конференциях в Новосибирском государственном университете (1993 г.), Уральском государственном университете (1995 г.), Уральском государственном педагогическом университете (1995 г.). Отдельные этапы исследования и его результаты обсуждались на заседаниях кафедры риторики и стилистики русского языка Уральского государственного университета им. А.М.Горького.
Практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы на учебных занятиях по современному русскому языку (раздел "Лексикология"), основам культуры речи, риторике, в спецкурсах и спецсеминарах по лингвокультурологии
Результаты исследования отражены в четырех публикациях автора, в том числе в одной статье.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка основной использованной литературы, списка использованных словарей и справочников, списка текстовых источников, списка принятых в диссертации сокращений.
Концепт любовь и русский менталитет
В данном разделе предполагается выявить некоторые мировоззренческие ориентиры русского менталитета в отношении любви, а также уточнить место концепта любовь в ряду других национальных концептов, формирующих концептуальное поле русского сознания.
В качестве материалов в нашем исследовании используются различные источники - светские и религиозные, посвященные анализу специфики русского понимания любви, классификациям любви и влиянию русского менталитета на эмоциональную жизнь русского человека.
Концептуальное поле любви формируется разными, в том числе языковыми, средствами, служащими для выражения эмоции любви. Это поле характеризует одно из главных человеческих чувств, а область чувств и эмоций является именно той областью, где наиболее четко проявляется духовная культура народа (Воркачев, 1995, с. 56).
Особенности русской ментальносте могут быть подвергнуты как синхронному, так и диахронному анализу. Сознание носителей языка, рассмотренное с синхронной точки зрения, неоднородно, зависит от сферы применения языка, личного опыта и культурно-образовательного ценза субъектов общения. Но глубинные основания русского менталитета, как и любого другого, могут быть выявлены только посредством диахронного, исторически выверенного анализа. Так Н.А. Бердяев в работах "Судьба России", "Русская идея" и "Истоки и смысл русского коммунизма" впервые высказал мнение о двойственности русского характера как основной его черте и обосновал свое мнение, признавая, что по своей структуре русский народ является народом восточным. Н.А. Бердяев показал, как в течение двух столетий Россия подвергалась сильному влиянию Запада и в своем верхнем культурном слое была ассимилирована западными идеями. Противоречивость русской души, по мнению автора, определяется сложностью исторической судьбы русских, столкновением и противоборством в ней восточного и западного элемента. Философ утверждает, что для русского народа одинаково характерны и природный дионисизм, и христианский аскетизм, так как в типе русского человека всегда сталкиваются два элемента - первобытное, природное язычество, стихийность бесконечной русской земли и православный, из Византии полученный, аскетизм, устремленность к потустороннему миру (Бердяев, 1992; 1994). Этот вьшод НА. Бердяева дает нам основания рассматривать любовь сквозь призму этой русской двойственности. Философ подчеркивал, что «тайна всякой индивидуальности (в том числе национальной - Е.К.) узнается лишь любовью ... для достижения России нужно применить теологальные добродетели веры, надежды и любви» (Бердяев, 1994, с. 204). Именно в любви столкновение языческого врожденного диосинизма, стремления к яркости чувств и ощущений, желания любви во что бы то ни стало и аскетического христианского отношения к взаимоотношению полов, стремление избежать страсти, пылкости чувств, бесконечное чувство вины проявляется наиболее ярко и убедительно.
Таким образом, сущностные свойства русской ментальности вытекают из ее постоянной конфронтации и взаимодействия с инородными по происхождению и функции ментальными системами. Именно эти процессы позволяют русской ментальности восполнять себя до объективной цельности. В течение исторического развития русская ментальность испытала два основных столкновения: с византийским христианством и западноевропейским католичеством (Колесов, 1991).
Принятие на Руси византийского христианства привнесло в русскую ментальность новое понимание чувства любви, прежде всего на религиозно-нравственной основе. Любовь в христианстве стала способом борьбы со злом; она, подчинив себе "страх Божий", стала главным принципом взаимодействия человека с Богом (Абрамов, 1990). Принципиальным становится понимание любви как "любви к ближнему" (вторая заповедь из Нагорной проповеди Иисуса Христа). Любовь в Новом Завете (каноническом тексте христианства) понимается довольно широко, и эти ее воплоще 27 ния освящены божественным авторитетом, равны любви Христа в церкви: "Так должны любить мужья своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя", -говорил апостол Павел (Еф 5, 25; 28),
Любовь по-христиански - это добродетельная жизнь, исполнение всех нравственно-этических норм, столетиями вырабатывавшихся в древнем мире и закрепленных в Святом писании в виде заповедей. Помимо любви к Богу и ближнему, необходимо исполнять элементарные нравственные требования: уважать родителей, не убивать, не красть, не прелюбодействовать, не клеветать и не злословить, не завидовать и т.д. Человек, соблюдающий эти законы, с точки зрения христианства, есть человек, живущий в любви, однако следует отграничивать христианскую любовь от половой и близкородственной, семейной любви.
С христианской точки зрения, главная радость и наслаждение в любви есть всецелое единение с возлюбленным, будь то Бог или человек, стремление к глубокому познанию объекта любви, но все таинство этого чувства должно совершаться не на разумно-рассудочном или плотском уровне, а в иных, более высоких и духовных сферах. Это знание дается человеку Богом, отсюда и известное изречение: "Браки совершаются на небесах",
Любовь в Новом Завете - логическое завершение, венец определенных человеческих качеств добродетели, рассудительности, воздержания, благочестия и братолюбия. Чувство любви воспринимается как высшая ценность, высшее благо, без которого все позитивное в мире утрачивает свой смысл; это предел нравственного и бытийного совершенства человека. Всеобъемлющая, всепрощающая любовь к людям становится главным орудием христиан против всякого насилия и зла, и вся христианская культура устремлена к воплощению идеалов христианского гуманизма в человеческую жизнь (Абрамов, 1990).
Национально-культурные основания концепта любовь по данным русских лексикографических источников
В данном разделе предполагается описать собственно языковые знания о любви, Единицами=носителями этих знаний являются прежде всего слова, входящие в функционально-семантическое поле (ФСП), именем которого будет любовь. ФСП, вслед за А.В.Бондарко, понимается нами как базирующаяся на определенной семантической категории группировка грамматических и "строевых" лексических единиц, а также различных комбинированных средств данного языка, взаимодействующих на основе общности их семантических функций (Бондарко, 1983; Теория функциональной грамматики, 1987; 1990; Щур, 1974 и др.).
Семантика слов анализируется по материалам словарей русского языка. Направление анализа: от выявления семантического инварианта к описанию вариантов значений поля с именем любовь (под инвариантом значений семантического поля мы понимаем "обобщенную сумму явных и неявных языковых знаний" (Лукин, 1996, с. 140) о любви, имеющих культурные коннотации и параллели в истории языка. Лин-гвокультурная интерпретация семантики слова в опоре на ментальные ориентиры делает лексикологическое исследование более многомерным (Вепрева, 1997, с.6).
Лингвокультурологические особенности виртуального словесного знака любовь отражены в лексикографических источниках - словарях и справочниках. Словарь, по мнению В.Г. Гака, представляет собой справочную книгу, которая содержит слова или другие единицы языка, расположенные в определенном порядке, объясняет значения описываемых единиц, дает различную информацию о них или их перевод на другой язык либо сообщает сведения о предметах, обозначаемых ими (ЛЭС, 1990, с.462). Словарь показывает закрытое множество элементов, ориентируется на объективность, при этом он отчужден от субъекта речи и стремится к максимальной экспликации всех компонентов смысла на фоне максимального приближения к реальности (Скляревская, 1995, с. 63). Вообще словари играют большую роль в духовной культуре, в них отражаются знания, которыми обладает данное общество в определенную эпоху.
Наше исследование не является лексикографическим по сути, но анализ словарного отражения и воплощения концепта необходим, поскольку система дефиниций, представленных в разных типах словарей, дает исследователю культурных концептов нити к сущности народного сознания, специфике наивной картины мира. Важность и необходимость привлечения данных лексикографии отмечается многими исследователями концептов. Интерпретация словарных определений позволяет выявить обобщенный прототип концепта. Для описания последнего необходимо проанализировать дефиниционные признаки (совпадающие с дефиниционной частью полного определения и позволяющие выделить предмет из ему подобных), энциклопедические признаки (избыточные, превышающие минимум информации) и импликативные признаки (содержащие переформулировку дефиниционных либо логически вытекающие из них) изучаемого объекта (Воркачев, 1995, с.57).
Словарная статья включает типовую сочетаемость, основные традиционные контексты и устойчивые сочетания «("ограниченный и устойчивый лексикон") (Арутюнова, 1991; Кошелев, 1991; Кубрякова, 1991; Радзиевская, 1991; Рябцева, 1991 и др.)». Исследователи отмечают, что словарная дефиниция обычно представляет содержательный минимум концепта и является частичной и субъективной по отношению к смысловому потенциалу, его актуализацией (Карасик, 1996; Бунеева, 1996). Несмотря на определенную субъективность, возможную идеологизированность и официальность, словарное толкование отражает положение вещей, близкое к реальности (Слышкин, 1996). Вместе с тем имеется различие между значением и концептом: "формируясь на основе соответствующих концептов... языковые значения конституируют десигнатную часть словесных знаков" (Худяков, 1996, с. 103).
В любом случае обращение к данным лексикографической науки является обязательным для современного лингвокультурологического исследования, поскольку семантика языковой единицы отражена прежде всего в лексикографических источниках (Апресян, 1995, с.56). Под семантикой языковой единицы мы понимаем "сведения о классе называемых знаком вещей с общими свойствами или о классе внеязыковых ситуаций, инвариантных относительно некоторых свойств участников и связывающих их отношений" (там же) Семантика лексических единиц складывается из системы элементарных значений слова - семем, совокупность которых образует систему значений многозначного слова.
Понятие лексического значения слова рассматривается нами в русле основных идей современной семантики и структурной семасиологии, отраженных в трудах Ю.Д.Апресяна, Н.Д.Арутюновой, Л.М.Васильева, Ю.Н.Караулова, Э.В.Кузнецовой, Л.А.Новикова, А.А.Потебни, И.А.Стернина, Н.КТолстого, Д.Н.Шмелева и др.
Традиционно мы подходим к слову как к двустороннему единству материального и идеального начал. Последнее воплощается в лексическом значении слова. Лексическое значение слова - продукт мыслительной деятельности человека - связано с процедурой редукции, сокращения информации человеческим сознанием и с такими видами мыслительных процессов, как сравнение, классификация, обобщение; в целом, лексическое значение слова носит обобщающий и обобщенный характер (ЛЭС, 1990, с.261). Мы понимаем лексическое значение как сложный объект, который обнаруживает отношения трех видов: к предмету действительности (денотату), к выражаемому понятию (сигнификату), к другим словам системы языка (Купина, 1983, с.51).
Значение слова имеет компонентный состав, в котором, в соответствии с полевой теорией (см. работы Л.М.Васильева, Ю.Н.Караулова, Э.В.Кузнецовой и др.), мы условно различаем ядро и периферию. К ядерной части относятся категориальные семы: грамматическая и лексическая. Сема понимается нами как минимальная единица (компонент) лексического значения, предельная единица (компонент) содержания. Периферию составляют семы, конкретизирующие категориальные семантические компоненты.
Лингвокультурологическая характеристика феномена массовой культуры
Массовая культура традиционно рассматривается в рамках культурологии, философии и социологии (см. работы Г. Ашина, Р. Барта, В. Борева, Л.Гудкова, П.Гуревича, Дж.Г.Кавелти, Г.Кнаббе, Г.Кукаркина, К.Леви-Стросса, А.Мидлера, А.Моля, К.Разлогова, Е.Смольской, А.Сохора, Т.Чередниченко, В.Шестакова и др.). В качестве источника материала для лингвистического исследования этот пласт культуры долгое время не привлекал внимания отечественных ученых, оставаясь за границами научного интереса. Современная лингвистическая наука все чаще обращается к неканоническим видам текстов, в число которых входят и тексты массовой культуры. Для описания лингвокультурологических особенностей текстов массовой культуры необходимо обратиться к ее социокультурным характеристикам.
Термин массовая культура был введен в обиход американским социологом Д. Макдональдом в 1957 году, однако истоки этого феномена и попытки его описания можно найти в отдельных работах ученых конца XIX века. Но лишь к середине XX века массовая культура выделилась как отдельный и своеобразный культурный факт, имеющий социальные корни. В основе исследуемого понятия лежит представление о массовом обществе, основными характеристиками которого являются: стандартизированный характер производства и потребления; полная зависимость государства от стихийных реакций населения; утрата уникального характера культуры, которая тиражируется для всех (Гуревич, 1994, с. 278).
В результате этих процессов в обществе отмечается эрозия моральных уз, родственных отношений, традиционных институтов и верований; индивид стремится к отчуждению от общества- На фоне этих морально-нравственных и ментальных трансформаций культура, по мысли Н.А.Бердяева, становится более дешевой, более доступной, более широко разлитой, более полезной и комфортабельной, но и более плоской, пониженной в своем качестве, лишенной стиля (Бердяев, 19904, с. 247). Кроме фактора массового общества, на формирование феномена массовой культуры большое влияние оказали процессы демократизации и социализации человеческих обществ; уже нет профессиональных, классовых, региональных и, зачастую, возрастных различий между потребителями этой культуры. Формирование массового общества ведет к выделению особого типа восприятия и отражения действительности - массового сознания. Массовое сознание определим как "широкую совокупность знаний, представлений, иллюзий, чувств, настроений, отражающую все, без исключения, стороны жизни общества, способную вызвать тот или иной отклик в массах и доступную массовому восприятию" (Грушин, 1989, с. 205). Именно последнее становится почвой для существования и функционирования массовой культуры.
Идеология массового общества транслируется по специальным каналам информации с помощью средств массовой коммуникации. Вслед за В.Ю.Боревым, массовой коммуникацией мы считаем "объективно-исторический процесс культуронаследования (исторический аспект) и передачи информации внутри данного социума (актуальный аспект)" (Борев, Коваленко, 1986, с. 300), при этом подаваемая информация идентична, воздействие на аудиторию происходит одновременно, а сама аудитория представляется как гетерогенная, безличная совокупность людей, находящихся в различных сферах жизни (Гуревич, 1994, с. 292 - 313). Средства массовой информации, участвующие в процессе коммуникации, отличаются: 1) установкой на "среднего" слушателя (зрителя); 2) реальным учетом возможности нарушения коммуникации, то есть необходимостью заинтересовать реципиента (Леонтьев, 1974, с.35). Основным условием заинтересованности реципиента могут быть отношения равноправия, возникающие в процессе выравнивания автора, источника информации и потребителя ( Вайль, Генис, 1996, с. 233).
Отличительной особенностью массовой культуры является ее мифологический характер, проявляющийся в неразличении идеального и реального; такая культура является предметом не познания, а веры. Миф, предлагаемый массовому потребителю, "дает модель сохранения и воссоздания противоречия, причем мнимого, искусственного, самоценно-формального" (Чередниченко, 1993, с. 13). В противоположность классическому мифу, "множественность, бессистемность и бессюжетность делают невозможным собственно художественное воплощение" мифа массовой культуры (Зенкин, 1996, с. 16).
Массовая культура отличается огромным суггестивным потенциалом. Многие социологи и философы подчеркивали наркотический характер этого феномена, именуя его "индустрией грез", "сноподобной культурой", "резервуаром тайных смыслов, иллюзорных знаков и образов". Исследователи акцентируют внимание на том, что основная задача массовой культуры - создать такой ирреальный мир, который бы мог заменить реципиенту мир реальный, несущий несчастья, неудачи, разочарования; в мире иллюзий, как во сне, каждый может исполнять ту роль, которую в реальной жизни ему вряд ли предложат, каждый может пережить те чувства, которые в действительности человек не испытал; творцы этой "индустрии" точно знают, в каком мире хотел бы жить средний индивидуум. Массовая культура - это форма выражения эске-пизма - "бегства от реальности в мир фантазий и грез". Таким образом, доминирующей ориентацией массовой культуры становится "отвлечение от действительности и развлечение" (Кавелти, 1996, с.41).