Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Лингвоэнциклопедизм В.И. Даля 19
1.1. Теоретические основы изучения 19
лингвоэнциклопедизма В.И. Даля 19
1.2. Метанаучная деятельность В.И. Даля 47
1.2.1. Общенаучные подходы в метанаучной деятельности 47
1.2.2. Системная лексикография 77
1.2.3. Многоязычие В.И. Даля 91
1.2.4. Гипертекстовые операции в разножанровых текстах 97
Выводы по I главе 106
Глава II. Основные типы деятельности В.И. Даля в свете его лингвоэнциклопедизма 109
2.1. Типы лингвоэнциклопедической деятельности В.И. Даля 109
2.2. Корреляция лингвоэнциклопедической деятельности В.И. Даля в различных типах текстов и Словаре 120
2.2.1. Лингвоэнциклопедизм: тексты - Словарь 130
2.2.3. Виталистическая концепция 166
Выводы по II главе 198
Глава III. Системная лексикография в научной и публицистической деятельности В.И. Даля 202
3.1. Естественнонаучные тексты В.И. Даля и их корреляция с текстами Словаря 202
3.1.1. Зоологические тексты В.И. Даля в соотношении с текстами Словаря.. 207
3.1.2. Ботанические тексты и тексты Словаря 231
3.1.3. Географические тексты и тексты Словаря 242
3.1.4. Медицинские тексты и их корреляция с текстами Словаря
2 3.2. Лексикография технических текстов - Словарь В.И. Даля 272
3.3. Лексикография лингвистических текстов - Словарь В.И. Даля 276
3.4. Этнографические тексты и их корреляция с текстами Словаря В.И. Даля. 283
3.5. Публицистические тексты В.И. Даля и их взаимодействие с текстами Словаря 301
Выводы по III главе 311
Глава IV. Художественный тексты и тексты «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля в сложной системе его творчества 317
4.1. Общие параметры корреляции художественных текстов и Словаря 317
4.2. Принципы толкования слов и выражений в художественных текстах и Словаре 344
Выводы по IV главе 396
Заключение 400
Библиография 406
Словари, справочники, энциклопедии 406
Источники 407
Основная литература
- Общенаучные подходы в метанаучной деятельности
- Корреляция лингвоэнциклопедической деятельности В.И. Даля в различных типах текстов и Словаре
- Ботанические тексты и тексты Словаря
- Принципы толкования слов и выражений в художественных текстах и Словаре
Общенаучные подходы в метанаучной деятельности
Энциклопедическую информацию намеренно включают в лексическую базу данных, и эта информация образует определенную зону, она может быть на периферии, а также в части толкования, накладываясь на лингвистическую информацию. «Тенденция к сращиванию лингвистической и внелингвистиче ской информации находится в русле когнитивного направления, - пишет СЮ. Семенова, - для которого важны механизмы понимания и их моделирование, и менее существенно разделение понимаемого на языковые и бытийные составляющие. ... Концепция сочетания в прикладной системе сведений двух видов - терминологического словаря и декларативных знаний о предметной области, слияния тезауруса (именно как лингвистического продукта) и онтологии, обсуждается» (там же). СЮ. Семенова отмечает, что языковые и экстралингвистические сведения, представленные в одном словаре, предполагается использовать в электронных словарях.
Для представления энциклопедической (внелингвистической) информации используется определенная отраслевая база данных. Важна и принадлежность энциклопедической информации к частям речи: «...номинативная лексика, с одной стороны, с ее относительно устоявшимся дроблением на бытийные классы, а с другой стороны, с ее соответствием декларативному, статичному знанию, на котором обычно основываются онтологии, более всего подходит для отработки методик энциклопедических описаний. ... ...в энциклопедической информации часто «нуждаются» существительные, семантические полнозначные (а не тяготеющие к местоименности или метаязыковым единицам, типа вопрос, предмет, цель и т.п.), несколько выходящие за рамки самой общей лексики и отчасти, «наполовину», принадлежащие сферам техники, культуры, экономики, других отраслей» (там же). Для неноминативной лексики требуется, как правило, меньше энциклопедической информации, как и для глаголов. Энциклопедическая информация - это прагматика словарной статьи.
Дж. Хейман в работе «Словари и энциклопедии» (1979) выделяет пять параметров, по которым словари противопоставляются энциклопедиям: «1) энциклопедия характеризует слово с точки зрения его соотнесенности с экстралингвистической реальностью, словарь - с точки зрения соотнесенности с другими словами; 2) словарь и энциклопедия предполагают различные типы дефиниций одних и тех же понятий: в то время, как энциклопедия дает научное определение слов «свет», «ночь», «верх» и «низ», словарь приводит их «бытовое» понимание; 3) энциклопедическая информация избыточна, словарная включает только необходимые сведения; 4) словарь отражает семантику слова (отношение между знаком и смыслом), энциклопедия включает, помимо этого, прагматику слова (отношение между знаком и использующими его людьми), расширяя ее до широкого экстралингвистического контекста; 5) в отличие от словаря, энциклопедия включает имена собственные. По мнению Д. Хеймана, эти противопоставления весьма условны и во многих случаях снимаются» (см.: Коробейникова 2006: 336).
В Словаре В.И. Даля, например, «лето» - «ср. самое теплое из четырех времен года; по календарю (астрономическое лето), от вступления солнца в знак Рака, до вступления его в знак Весов, от 9 июня до 11 сентября, от равноденствия до солнцестояния. Для каждой местности (широты) свое лето; у нас, в средней полосе, считают за лето: июнь, июль, август; 30 мая, на Исакия, змеи идут поездом на змеиную свадьбу, как выражается народ; 31-го, Еремея (Ермия), опусти или покинь сетево; конец пролетья, начало лета; 1 сентября встреча осени. Симеона-летопроводца; в Семен-день опять севалка с плеч, идет бабье лето, до осенин или аспосова дня (малая пречистая, 8 сентября), или до Воздвиженья, которое заковывает змей на зимовье (с Артамона, 12 сентября, они уже прячутся)».
В этой словарной статье лингвистическая информация сосредоточена в толковании слова через понятие времени года (от частного к общему): «самое теплое из четырех времен года». Далее развертывается энциклопедическая информация на основании прагматических функций: время (астрономическое лето), пространство (местность), крестьянский календарь (бабье лето, осенины), православные праздники (Еремия, Симеон, Воздвиженье); в систему экстралингвистической информации включаются и лингвистические данные: «змеиную свадьбу, как выражается народ» и другие народные названия тех или иных временных периодов (севалка, пролетье и т.д.). «Лето», по «Словарю русского языка», - самое теплое время года, наступающее вслед за весной и сменяющееся осенью (MAC)1. Дефиниция ориентирована на лингвистическую информацию.
В Словаре В.И. Даля словарная статья «раб» содержит лингвистическую и энциклопедическую информацию: «Раб м. раба, рабыня, рабица ж. невольник, крепостной; человек, обращенный в собственность ближнего своего, состоящий в полной власти его. Над круглым или полным рабом господин волен в жизни и смерти. Встарь были различные степени рабов: холоп, смерд, кабальный и пр., как и в недавнее время была разница между крестьянином и дворовым. Рабство всюду вело начало свое от пленных, во время войн, затем, от разбойных набегов. Рабами писались сами, в унижении своем, безусловно преданные кому слуги, что ныне покорнейший слуга; в просьбах царям, князьям, даже вельможам, писывались рабами, рабиш-ками. Раб Божий, всякий человек. Не вниди в суд с рабом твоим! Псалтирь. Се раба Господня: буди мне по глаголу твоему! Лук. Раб греха, раб страстей, человек, отдавший себя в неволю страстям, помыкаемый ими. Местами (твер. и др.) в обычае было доселе звать рабом, а более рабою, слугу, служанку, хотя наемных, батрак, батрачка, казак, казачка. Не имеючи раба, сам по дрова».
Лингвистическую информацию мы выделили жирным шрифтом, она пронизывает всю словарную статью, дается порциями. В нее входят указание на род, словообразовательные формы, дефиниции, включающие синонимическое толкование («невольник, крепостной») и толкование через конкретизирующую номинацию «человек», развертывающуюся по семантическому признаку невольник («человек, обращенный в собственность ближнего своего, состоящий в полной власти его»).
Корреляция лингвоэнциклопедической деятельности В.И. Даля в различных типах текстов и Словаре
Растения первых двух классов с цветком и притом сосудисты, а последних двух без цветка и, за небольшими исключениями, без сосудцев» («Ботаника»: 26-27).
Обратим внимание на то, что учащиеся включаются в составление классификации, учатся мыслить классификационно, по определенным научным правилам, которые в результате их использования в гуманитарном знании стали впоследствии идеалом структурной лингвистики и которые до настоящего времени никто не отменял. Логическому структурному членению видов растений соответствует языковой порядок: вводится система номинаций, которая отображает логику исследования. То, что названо, системно определено, отображается в языковом описании, которое и представляет общую систему растений: «Первые называются также сосудистыми, а вторые полу- или малососудистыми», «...вовсе нет тех начальных орудий (трубочек), которые называются сосудами». В тексте используются короткие дефиниции в виде синонимических замен, например: «начальных орудий (трубочек)». Эта классификация впоследствии уточнялась по мере появления новых данных о строении растений, однако принцип классификации (бинарная основа) остается прежним.
В словарных статьях «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даль придерживается системного подхода в языковом описании, не делая упора на научности классификации, так как словарь обращен к читателям разного уровня, но внутренняя основа - системная. Это хорошо видно из примеров, где общая классификация - дихотомическая - в пределах очерченной системы (подсистемы). Приведем пример словарных статей «гнездо», «мясо».
«Гнездо ср. различного рода помещение или место, где животные выводят детенышей своих. Волчье гнездо, змеиное, соловьиное; гнездо осиное, шмелиное. Звериное гнездо называют и логовом, выводком, медвежъе берлогой; гнездо на дереве, как напр. кунье, беличье: гайно, гайнище; мышиное: купина; пчелиное гнездо, ячейки в сотах, наполненные не медом, а червой, приплодом». «Мясо ср. мясцо, мясишко, мясище, мягкие части животного тела, состоящие из красных или красноватых волокон, образующих мышцы; тело, плоть. Мясо говяжье, говядина; а вообще мясо зовется, по названью животного: кониною, свининою, телятиною и пр.»
Корреляция работ по естественнонаучному и гуманитарному знанию способствовала выработке общенаучных подходов, применимых во всех областях исследования, хотя В.И. Даль в каждом случае определяет специфику. Вообще, очень важно, когда ученый работает в области естественнонаучного и лингвистического знания, находя общее в них: вспомним идею А.Ф. Лосева о том, что слово, имя - это познанная природа, данная в разуме, «разумевае-мая природа и жизнь». Именно в языке концентрируется знание, а лингвистика раскрывает возможные способы обобщения. Не случайно замечание А.Ф. Лосева о том, что лингвистика ближе к естественнонаучному знанию (см.: Лосев 1993).
Термин «признак» выступает одним из ведущих в метанаучной теории В.И. Даля, активно используется в естественнонаучных текстах (биологических - «Зоология», «Ботаника», физиогномических - «Черепословие и физиогномика»), в лингвистических текстах («О наречиях русского языка»). Система представления знания основана на характеристике через признаки. Толкование лексемы «признак» в Словаре В.И. Даля: «знак, метка, заметка, за-примета, отличие, отлика, все, по чему узнают что-либо» (ТСЖВЯ III: 414). Словарные иллюстрации демонстрируют важность этого понятия для естественной истории: «Вся природа разделяется, по признакам, на царства, классы, разряды, семьи, роды и виды. Не мудрено назвать собаку собакой, а мудрено найти признаки различия ее от лисы и от волка» (там же).
Понятие признака как основы научной классификации берет свое начало в статьях по черепословию и физиогномике: «Коль скоро доказано, что развитие каждого из трех черепных позвонков имеет отдельное психологическое значение, то уже есть возможность приложить меру к признакам этим и выразить ее цифрами» («Черепословие и физиогномика» (1844), ст. 1: 28); «Рыжий волос и бледное лицо в веснушках, большей частью, приев знак запальчивости, горячности и бестолочи» («Черепословие и физиогномика», ст. 2: 73). Только на основе ряда признаков становится возможным делать выводы в области физиогномики и черепословия.
Далее ученый использует термин «признак» как основание классификации животных в зоологическом тексте. Авторы «Зоологии» формулируют и анализируют критерии (признаки): «Птицы разделяются на разряды по признакам, которые представляют их ноги и клюв. Разряды эти суть следующие: Хищные, Воробьиные или пташки, Лазуны или цепкие, Куриные, Голенастые и Плавуны или лапчатоногие» («Зоология»: 213). В «Ботанике» (1849) понятие признака рассматривается как важный элемент таксономии: «...таксономия (систематика), которая учит распределять растения по известным отделам, классам, разрядам и семействам; и наконец, фитография, которая описывает или учит описывать в подробности каждый вид растения порознь, обозначая отличительные признаки его» («Ботаника»: 28).
Далее понятие признака, берущее начало в естественнонаучной теории, появляется в лингвистических текстах ученого. Так, при характеристике наречий русского языка понятие признака является ведущим, в процессе анализа языковых явлений определяется противопоставление общих и частных признаков. Производным выступает понятие «примета» в значении «признака». Классификация объектов ведется по определенным взаимосвязанным признакам: «...в Вологодской, Костромской, Вятской и Пермской местами теряются и последние отличительные признаки новгородского говора от владимирского...» («О наречиях русского языка»: LX); «Творительный и дательный падежи множественного числа заменяются один другим: признак существенный, но также не общий» (там же: LXII); «...нет ни одного всеобщего, отличительного признака между новгородским и владимирским наречиями, а притом, что все частные признаки - отрицательные. Напротив, различие владимирского наречия от смоленского, рязанского, московского легко может быть выражено в признаках прямых, положительных» (там же: LXIX).
Ботанические тексты и тексты Словаря
Этнографическая деятельность В.И. Даля также фиксирует грани лингвистического лексикографического мышления ученого. В этнографических текстах присутствует лингвистический анализ. Виды лингвистической работы в этнографической деятельности: работа со словом (толкование и комментирование); работа с «наивной лингвистикой», «народной лингвистикой»; топосы; элементы внутреннего словаря; процедура толкования с помощью синонимов.
Литературно-критическая деятельность В.И. Даля также коррелирует с лексикографической деятельностью. Данный вид речетворческой деятельности привел В.И. Даля к комплексному пониманию и истолкованию феномена народной песни. Словарная статья «песня» представляет собой сжатый вариант положительной рецензии В.И. Даля на сборник И.П. Рупини «Русские песни», в которой содержится характеристика народной песни. Написание этой рецензии позволило В.И. Далю включить в качестве словарных иллюстраций к своему Словарю примеры народных песен. Литературно-критическая деятельность содержит элементы лингвистической и метафилологической работы: комментирование лексики рецензируемых текстов; метафилологиче-ские комментарии.
Переводы с татарского, украинского и немецкого языка позволили В.И. Далю усовершенствовать истолковательную деятельность. Переводческая деятельность В.И. Даля позволяет вводить точные этимологические комментарии в словарные статьи, более строго подходить к построению дефиниций.
Сфера переводческой деятельности В.И. Даля содержит «свернутую» лексикографию и элементы общелингвистической деятельности, направленные на прояснение различного типа информации: дефиниции, комментарии, работа с заимствованиями, метафилологические рассуждения.
Деятельность, непосредственно связанная со словом, имеет коррелирующие связи с составлением «Толкового словаря». Предшествующая «Толковому словарю живому великорусского языка» собирательская лексикографическая деятельность представляет собой подготовительную работу к глобальному лингвоэнциклопедическому замыслу В.И. Даля, выразившемуся в создании Словаря. Принципы составления предшествующих Словарю лексикографических практик стали впоследствии основополагающими для будущего Словаря. К данным принципам относятся: принцип энциклопедизма лексикографического описания, который был использован В.И. Далем во время работы над составлением словарных статей для «Энциклопедического лексикона» А. Плюшара; принцип анализа живого народного словоупотребления («Словарь кадетского жаргона», составленный во время обучения в Морском кадетском корпусе; рукописные словари, составленные в 40-50-е года XIX столетия: «Словарь офенского языка», «Русско-офенский словарь», «Словарь тайных слов шерстобитов», «Словарь петербургских мазуриков»).
Коррелятивными признаками предшествующей «Толковому словарю» лексикографической деятельности являются: взаимодополнительность лингвистической и энциклопедической информации; лексикографирование живой народной стихии русского языка во всех ее проявлениях; способы толкования (описательные толкования, толкования посредством одиночных синонимов и синонимических рядов).
Сбор пословиц, поговорок, результатом которой стало составление сборника «Пословицы русского народа» (1862), привела ученого к осмыслению коллективного народного опыта русского народа сквозь призму пословиц, поговорок, поверий. Глубокое изучение паремий закрепило В.И. Даля в мысли о необходимости привлечения пословиц и поговорок в качестве словарных иллюстраций к лексемам Словаря. В собирательской деятельности В.И. Даля находим следующие коррелятивные признаки по сбору пословиц и поговорок и составлению словарных статей: комментарии; блоки пословиц и поговорок, их тематическая рубрикация в Словаре и сборнике пословиц.
Написание лингвистических статей имеет серьезное значение для демонстрации лингвистической концепции В.И. Даля. Деятельность по написанию лингвистических статей коррелирует с лексикографической и служит важной метафилологической и металингвистической основой для исследователей. Лингвистическая деятельность В.И. Даля содержит развороты лексикографического мышления В.И. Даля: для подтверждения своих лингвистических выводов ученый вводит в тексты статей элементы лексикографической работы - лексикографическое комментирование, лексикографические своды (см. статью «О русском словаре», «О наречиях русского языка» и др.)
Лексикографическая деятельность по созданию «Толкового словаря живого великорусского языка» концентрирует в себе все предыдущие виды деятельности В.И. Даля. Словарь представляет собой лингвоэнциклопедию В.И. Даля, содержащую выводы и познания ученого-энциклопедиста, собранные на протяжении всего жизненного пути.
Взаимодополнительность видов деятельности и разножанровых текстов со Словарем В.И. Даля может быть представлена графически (см. схему на следующей странице). Все виды лингвоэнциклопедической деятельности В.И. Даля имеют структурированное отображение в «Толковом словаре живого великорусского языка». Энциклопедизм мышления ученого в аккумулированном виде представлен именно в Словаре.
Принципы толкования слов и выражений в художественных текстах и Словаре
Основные лингвофилософские положения и тенденции лингвистического витализма мы находим в метапоэтике В.И. Даля, которую следует рассматривать как одно из начинаний отечественного лингвистического витализма. Язык для В.И. Даля является выражением жизни. Витализм - «философское, а также естественнонаучное учение о «жизненной силе» как особом принципе или начале, управляющем явлениями, протекающими в живых организмах. Витализм объясняет специфику жизненных явлений присутствием в живых телах особых нематериальных, непознаваемых сил, регулирующих процессы развития в них, формирующих организм как гармонизированное целое» (Петренко 2011: 37). Д.И. Петренко отмечает: «В витальной системе язык занимает свое особое место: «Язык, с одной стороны, действительно, применяется для удовлетворения узкопрактических витальных потребностей человека: потребность во взаимопомощи, простой коммуникации, вербализации действительности, ее фрагментов и т.д. Важен он и в процессе порождения и реализации духовных устремлений человечества, социального взаимодействия, взаимодействия человека и природы, а также в осуществлении «творческого порыва» - создания научных, художественных миров» (Петренко 2011: 39). Теоретические воззрения по поводу языка как живой системы парадигмально относятся к виталистической концепции, а также одновременно к системе естественнонаучного знания.
Принципы лингвистического витализма коррелируют с концепцией В. фон Гумбольдта. Ученый вводит понятие «загадки жизненности языка», ставит знак равенства между духовной жизнью народа и языком: «Так как язык, какую бы форму он ни принимал, всегда есть духовное воплощение индивидуальной жизни нации, мы должны учитывать это; и как бы мы ни фиксировали, как бы не выделяли, как бы ни дробили, ни расчленяли в языке все то, что в нем воплощено, все-таки многое в нем остается непознанным, и именно здесь скрывается загадка единства и одухотворенной жизненности языка» (Гумбольдт 1984: 72).
В отечественном языкознании идеи В. фон Гумбольдта получили развитие в работах А.А. Потебни. «Слово, - отмечает А.А. Потебня, - не есть... внешняя прибавка к готовой уже в человеческой душе идее необходимости. Оно есть вытекающее из глубины человеческой природы средство создавать эту идею, потому что только посредством него происходит и разложение мысли. ... ...слово есть средство образования понятия, и притом не внешнее, не такое, каковы изобретенные человеком средства писать, рубить дрова и проч., а внушенное самою природою человека и незаменимое...» (Потебня 1976: 164-165).
А.Г. Горнфельд, ученик А.А. Потебни, понимал язык как живую систему: «Язык в самом деле есть органическое целое; он есть живой выразитель народного мировоззрения и, давая форму народной мысли, в свою очередь, оказывает на нее могучее влияние. Язык может портиться; он может терять свою отчетливость, свою выразительность, свою чистоту. В общем, как все природное, естественное, развитие языка движимо присущей ему целесообразностью; не без которого основания указывали на то, что законы биологической жизни, выясненные Дарвином, имеют известное применение и к языку; и здесь есть борьба за существование, и здесь есть эволюция, с нашей точки зрения прогрессивная и регрессивная, и здесь - в сфере человеческого творчества, - в гораздо большей степени возможно вмешательство сознательных усилий» (Горнфельд 1922: 3). Развивая виталистическую деятельно-стную концепцию языка, А.Г. Горнфельд закрепляет статус языка как органического целого, имеющего силы для саморегуляции и самоорганизации, что является средством для гармонизации языковой системы.
Лингвистический витализм - это «исследование «жизненной силы», жизненных потенций языка, языка как «живой» системы» (Петренко 2011: 182). Исследование жизненного начала языка находит отображение во всех текстах В.И. Даля. Понятие жизни становится необходимым для упорядочения языковых явлений. Лингвистический витализм языковой личности В.И. Даля выражается: 1) в понимании языка как живого жизненного феномена; 2) в дискурсивной организации лексикографической, этнографической, писа 167
тельскои, естественнонаучной и даже медицинской деятельности, которая находит выражение в разножанровых произведениях, статьях, посвященных проблемам жизни языка.
Метапоэтику В.И. Даля можно назвать «живой» по объекту исследования и способу представления знаний. Процесс познания языка и его законов отображен во всем творчестве В.И. Даля, но наиболее значимо авторское понимание языка как живого жизненного явления в «Толковом словаре живого великорусского языка» (1863-1866) - итоге всей жизни ученого-энциклопедиста. Словарь В.И. Даля аккумулирует всю творческую деятельность автора, процесс познания и истолкования жизни писателем, художником, этнографом, медиком, лексикографом. Название Словаря «Толковый словарь живого великорусского языка» ориентирует на осмысление языка как живого, развивающегося явления. Алфавитно-гнездовой способ показывает живые связи между родственными словами и представляет собой атлас живого русского слова.
В «Напутном слове» (1862) к Словарю В.И. Даль объясняет понятия «жизнь», «живая сила нашего языка»: «Кажется, будущая граматика наша должна будет пойти сим путем, то есть, развить наперед законы этого словопроизводства, разумно обняв дух языка, а затем уже обратиться к рассмотрению каждой из частей речи. В деле этом такая жизненая связь, что брать для научения и толковать отрывочно части стройнаго целого, не усвоив себе наперед общего взгляда, то же самое, что изучать строение тела и самую жизнь человека по раскинутым в пространстве волокнам растерзанных членов человеческого трупа. Как верно схвачена была К.С. Аксаковым при раз-смотрении им глаголов эта жизненая, живая сила нашего языка! Глаголы наши никак не поддаются мертвящему духу такой граматики, которая хочет силою подчинить их одним внешним признакам; они требуют признания в них силы самостоятельной, духовной, и покоряясь только ей, подчиняются разгаданным внешним признакам этой духовной силы своего значения и смысла.