Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические проблемы исследования предлогов в лингвистике 10
ГЛАВА 2. Фонетический облик предлогов в языке А.С. Пушкина 31
2.1. Огласованные и неогласованные первообразные предлоги 33
2.2. Консонантный и вокализованный варианты предлога о/об/обо 44
2.3. Варианты предлогов с русскими и старославянскими рефлексами 55
2.3.1. Полногласные и неполногласные варианты предлогов 55
2.3.2. Предлоги с результатами йотовой палатализации 64
2.4. Производные предлоги с беглым гласным о 69
ГЛАВА 3. Лексическая синонимия предлогов в языке А.С. Пушкина 72
3.1. Однокорневые лексические синонимы 74
3.2. Разнокорневые лексические синонимы 99
ГЛАВА 4. Морфологическая синонимия предлогов в языке А.С. Пушкина
Заключение 154
Условные сокращения 163
Список литературы 166
- Консонантный и вокализованный варианты предлога о/об/обо
- Предлоги с результатами йотовой палатализации
- Однокорневые лексические синонимы
- Разнокорневые лексические синонимы
Введение к работе
Актуальность исследования. В современной лингвистике актуальным
является вопрос всестороннего изучения корпуса предлогов, что связано с
признанием их значимости в грамматической системе русского языка:
«…роль предлогов в русском языке очень трудно переоценить. Их
способность делать текст связным, грамматически правильным, как и
способность союзов строить синтаксические конструкции, делает эти две
части речи особыми по типу значения, которое, не являясь номинативным,
тем не менее совершенно необходимо для языка как структурной системы,
делающей язык стройным, «правильным» с точки зрения русского сознания»
[Чепасова 2012: 4]. Вместе с тем необходимо отметить, что, несмотря на
значимость данной служебной части речи, многие вопросы, связанные с
созданием комплексной теории предлога, до сих пор остаются нерешенными.
Действительно, в отечественном языкознании, как правило, в
синхроническом аспекте освещаются общие характеристики и условия функционирования предложных единиц, а именно наличие лексического значения, выбор падежного управления, соотношение функций предлогов и флексий, дескрипция денотативного компонента значения (А.А. Потебня, В.В. Виноградов, А.М. Бабкин, В.С. Бондаренко, В.В. Веселитский, М.В. Всеволодова, В.А. Плунгян, Е.В. Рахилина, А.Б. Чернышев, Л.Г. Шибакова и др.). Между тем вопросы диахронического изучения предлогов остаются на периферии исследования ученых.
Необходимо обратить особое внимание на язык А.С. Пушкина, который вошел в историю как создатель современного русского литературного языка. В нем, по мнению В.В. Виноградова, «вся предшествующая культура русского художественного слова не только достигла своего высшего расцвета, но и нашла решительное преобразование. Язык А.С. Пушкина, отразив прямо или косвенно всю историю русского литературного языка, начиная с XVII века до конца 30-х годов XIX века, вместе с тем определил во многих направлениях пути последующего развития русской литературной речи и продолжает служить источником и непревзойденным образцом художественного слова для современного читателя» [Виноградов 1982: 250]. Вместе с тем упоминания об использовании предлогов и их эквивалентов в текстах писателя встречаются в работах ученых в частном порядке, без системного анализа их функционирования (Н.А. Пронь, Е.Ф. Будде). Обращение к материалам текстов А.С. Пушкина дает возможность выявить основные направления развития предложной системы русского языка. Все это также обусловливает актуальность нашего исследования.
Предметом исследования являются фонетические, грамматические, лексико-семантические, жанрово-стилистические особенности предлогов.
Объект изучения – первообразные и производные предлоги, функционирующие в языке А.С. Пушкина.
Степень разработанности темы исследования. Несмотря на очевидную актуальность, проблема многоаспектного изучения корпуса предлогов в языке А.С. Пушкина недостаточно отражена в лингвистике.
Как правило, исследователи обращают внимание на синхроническое
состояние предложной системы русского языка. В сфере их внимания
находятся такие вопросы, как формулирование дефиниции предлогов (Л.В.
Щерба, А.А. Шахматов, М.И. Стеблин-Каменский), отнесение тех или иных
лексем к категории предлогов (М.В. Всеволодова, Е.Н. Виноградова, В.Л.
Чекалина, Е.С. Шереметьева, Е.В. Урысон), наличие у предлогов
самостоятельного лексического значения (А.А. Шахматов, В.В. Виноградов,
Д.Н. Овсянико-Куликовский, В.Г. Адмони, Р.М. Гайсина),
лексикографическое описание предлогов (А.М. Бабкин, А.С. Цой, Г.Е.
Крейдлин), явление моносемии/полисемии предлогов (Т.Н. Маляр, О.Н.
Селиверстова, А.Е. Кибрик), семантическая и концептуальная
характеристика предлогов как средств вербализации различных типов отношений (И.С. Бороздина, М.Г. Лепнев, В.В. Гавриленко), дескрипция фонетического облика первообразных предлогов (Л. Палашти, С.В. Зотова), деривация предложных единиц (Е.Т. Черкасова, Д.Г. Демидов, В.В. Братцева), соотношение предложного и префиксального значений (А.А. Потебня, В.В. Виноградов, А.Б. Чернышев), дифференциация первообразных и производных предлогов (В.С. Бондаренко, Н.А. Еськова, А.В. Солоницкий), падежное управление предлогов (В.П. Малащенко, Н.И. Астафьева, Е.Г. Кулинич), стилистическое описание употребления предлогов (Е.В. Шестакова, Г.И. Рихтер), использование предлогов как реляционных концептов в рамках лингвокультурологических работ (Н.В. Шматова, З.М. Степанова, Е.Н. Вавилова).
Об общих закономерностях использования предлогов в отдельные периоды развития языка позволяют судить труды М.В. Ломоносова, А.А. Барсова, Н.И. Греча, а также работы А.Х. Востокова, К.С. Аксакова, И.И. Давыдова, В.И. Чернышева, Л.А. Булаховского. Однако в них исследование предлогов носит описательный характер, не учитываются частные случаи употребления слов изучаемой части речи.
Очевидно, что в диахроническом плане предлоги как часть речи изучены недостаточно, о чем свидетельствуют работы общего характера (К.И. Ходова, П.С. Шарова, Т.Н. Чивикова, З.Д. Попова, М.В. Биньковская) и узкоспециальные исследования, посвященные конкретным предлогам (А.М. Финкель, Л.Я. Костючук, А.Б. Правдин).
Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые
представлен комплексный анализ предлогов, встречающихся в
произведениях писателя, среди которых выделяются варианты предлогов и
синонимичные образования. Под вариантами понимаются различные
реализации одной и той же языковой единицы. В исследовании к ним
отнесены фонетические модификации предлога, связанные с наличием или
утратой беглого гласного о, реализацией старославянских или
восточнославянских фонетических рефлексов.
В качестве синонимов рассматриваются различные самостоятельные единицы, принадлежащие к одной и той же части речи, имеющие близкое лексическое значение, но отличающиеся денотативным или коннотативным компонентами. Наиболее подробно данный вопрос разработан участниками международного проекта «Славянские предлоги в синхронии и диахронии: морфология и синтаксис», которые в рамках парадигматических синонимических отношений предлогов выделяют морфологические и лексические (однокорневые и разнокорневые) предложные синонимы [Всеволодова 2008, Виноградова 2006].
На основе сплошной выборки из произведений А.С. Пушкина в работе сформирован и описан корпус предлогов, используемых в его сочинениях, выявлены условия разграничения вариантов предлогов и синонимичных образований в диахроническом аспекте. Критерии их дифференциации выделяются на морфологическом, лексико-семантическом, фонетическом, синтаксическом, жанрово-стилистическом уровнях языка. Они позволяют сформулировать общие условия закрепления или ослабления позиций того или иного предлога в языковой системе А.С. Пушкина и последующего периода истории русского литературного языка.
Целью исследования является комплексная характеристика
функционирования предлогов и их эквивалентов в языке А.С. Пушкина.
В соответствии с изложенной целью ставятся следующие задачи:
-
определить базовые теоретические вопросы изучения предложных единиц;
-
составить корпус предлогов, функционирующих в текстах А.С. Пушкина;
-
выявить фонетические варианты предлогов в языке А.С. Пушкина и описать условия выбора одного из вариантов;
-
охарактеризовать морфологическую и лексическую синонимию предлогов в языке А.С. Пушкина;
-
сформулировать критерии дифференциации вокализованных и невокализованных, полногласных и неполногласных фонетических вариантов предлогов, вариантов предлогов с русскими и старославянскими рефлексами, производных предлогов с беглым гласным о и без него, морфологических и лексических синонимичных предлогов на различных уровнях языковой системы, влияющие на закрепление той или иной единицы в языке А.С. Пушкина и в языке последующего периода;
-
проследить отдельные направления развития системы предлогов русского языка в диахроническом аспекте.
Материалом исследования послужили предлоги, их варианты и синонимы, извлеченные методом сплошной выборки из прозаических и поэтических произведений А.С. Пушкина, словаря языка А.С. Пушкина и других словарей, перечень которых представлен в списке использованной литературы, что обеспечивает максимальный охват исследуемых единиц, способствующий получению объективных результатов. Кроме того, учитывались данные Национального корпуса русского языка. Обращение к
языку писателя обусловлено, с одной стороны, признанием пушкинской
эпохи начальным периодом становления современного русского
литературного языка, а с другой – вниманием к изменениям, произошедшим в его грамматической системе за два прошедших столетия.
Методы исследования. Поставленные в работе цели и задачи
обусловили необходимость использования комплексной методики
исследования. Отбор интересующих нас предлогов осуществлялся методом сплошной выборки из текстов А.С. Пушкина, который предполагает анализ всех контекстов с определенной единицей и учет условий функционирования языковых элементов. При изучении фонетических вариантов предлогов и предлогов-синонимов использовался метод диахронического описания и анализа изучаемого материала. При рассмотрении синхронного состояния предлогов употреблялся метод научного описания, в основе которого лежит принцип обобщения и классификации анализируемого материала.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что результаты
исследования способствуют решению общетеоретических проблем,
связанных с формированием комплексной теории предлога, включающей в
себя вопросы деривации изучаемых единиц, выявления критериев
отнесенности тех или иных лексем к категории предлогов, наличия
самостоятельного лексического и грамматического значений, развития
парадигматических отношений, дескрипции специфики падежного
управления и др., а также узкоспециальных проблем, направленных на исследование конкретных единиц в рамках пушкинского узуса.
В данной работе выявляется взаимодействие разных языковых уровней (фонетического, морфологического, словообразовательного, лексического, синтаксического, стилистического) в процессе функционирования различных предложных единиц.
Материалы и обобщения, содержащиеся в диссертации, расширяют научные сведения относительно использования предлогов в текстах А.С. Пушкина: ранее в работах указанная проблема затрагивалась лишь косвенно, упоминались отдельные предлоги, которые рассматривались независимо от развития языковой системы в целом, без выявления критериев закрепления тех или иных единиц.
Практическая значимость. Результаты исследования могут быть полезны для составления, пополнения и редактирования словарных статей в лексикографических изданиях.
Материалы диссертации могут стать базой для специальных курсов по исторической фонетике, лексикологии, морфологии русского языка. Кроме того, полученные данные могут быть использованы при разработке и составлении справочников и пособий по исторической грамматике русского языка и морфологии современного русского языка.
Положения, выносимые на защиту:
1. В языке А.С. Пушкина представлен обширный корпус предлогов, включающий в себя варианты предлогов и синонимичные образования. Под вариантами предлогов следует понимать различные фонетические
модификации одной языковой единицы. К предлогам-синонимам относятся самостоятельные единицы, которые принадлежат к одной части речи, имеют похожее лексическое значение, но отличаются денотативным или коннотативным компонентами лексического значения.
-
Фонетические варианты предлогов включают в себя огласованные и неогласованные первообразные предлоги, предлоги с русскими и старославянскими фонетическими рефлексами, производные предлоги с беглым гласным о и без него. Дескрипция фонетических вариантов предлогов позволяет выявить причины их сосуществования и способы их дифференциации в языке писателя.
-
Широко представленные в языке А.С. Пушкина фонетические варианты предлогов дифференцируются в зависимости от комплекса различных факторов, взаимосвязанных друг с другом. Среди них следует выделить фонетические, морфологические, лексико-семантические, синтаксические, деривационные, жанрово-стилистические критерии. Их выявление позволяет определить условия сосуществования различных фонетических модификаций предлогов в языке писателя, сравнить языковую ситуацию пушкинского периода с допушкинской и современной и, соответственно, проследить тенденции развития предложной системы русского языка в целом.
4. Помимо фонетических вариантов предлогов, в языке А.С. Пушкина
распространены разные виды синонимичных предлогов – морфологические
и лексические (однокорневые и разнокорневые). Под первыми
подразумеваются синонимы, сформированные на базе одной лексической
единицы, различающиеся не фонетическими, а морфологическими
характеристиками, а именно управляющие различными падежными
формами, и, как следствие, способные образовать единый синонимический
ряд. Ко вторым относятся разные лексические единицы, выражающие один
и тот же денотативный смысл. Указанные предложные синонимы
дифференцируются в зависимости от различных условий, оказывающих
влияние друг на друга: морфологических, синтаксических, лексико-
семантических, жанрово-стилистических. Подобная многоуровневая
дифференциация синонимичных образований приводит к закреплению
отдельной единицы в системе языка А.С. Пушкина и постпушкинского
периода или, напротив, к ее вытеснению.
-
В языке А.С. Пушкина нашла отражение незавершенность процесса формирования предложных единиц, проявляющаяся на морфологическом, синтаксическом, лексико-семантическом уровнях, а именно в управлении разными падежами, вариативности позиции, занимаемой ими по отношению к зависимому слову, наличии однокоренных лексических синонимов, отнесенности управляющего глагола к той или иной тематической группе и др.
-
В языке А.С. Пушкина представлено взаимодействие фонетических вариантов предлогов и морфологических синонимов. Это отражается в зависимости выбора падежной формы управляемого слова от фонетической
модификации предлога. Кроме того, обращает на себя внимание связь лексических и морфологических синонимов, основанная на возможности формирования единого синонимического ряда.
Апробация работы. Основные положения диссертации были обсуждены на научных конференциях, в том числе международных: Кирилло-Мефодиевские чтения (Казань, 2010, 2011), IX международная конференция «Языковые категории и единицы: синтагматический аспект» (Владимир, 2011), XIV международная научно-практическая конференция «Современная филология: теория и практика» (Москва, 2013), XVII международная научно-практическая конференция «Современные проблемы гуманитарных и естественных наук» (Москва, 2013), XI международная научно-практическая конференция «Теоретические и практические аспекты развития современной науки» (Москва, 2014), XIII Международная научно-практическая конференция «Теория и практика современной науки» (Москва, 2014), Всероссийская научно-практическая конференция «Сопоставительная филология и полилингвизм» (Казань, 2015).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, 4 глав, заключения и 3 приложений.
Консонантный и вокализованный варианты предлога о/об/обо
В большинстве случаев ученые рассматривают предлоги в синхроническом плане. Так, одним из противоречивых вопросов изучения предлогов является проблема формулирования дефиниции предлогов, которая в различные периоды развития лингвистической науки решалась в соответствии с требованиями господствовавшей научной парадигмы. Традиционно предлоги рассматриваются в рамках формально-грамматического подхода, согласно которому слова данной части речи служат для связи двух лексем в синтаксемы с целью выражения значения релятивности. Так, Л.В. Щерба к разряду предлогов относит «группу частиц, соединяющих два слова или две группы слов в одну синтаксему … и выражающих отношение «определяющего к определяемому». По мнению ученого, их «формальным признаком … в русском языке является управление падежом» [Щерба 1974: 95]. Подобное определение находим и у А.А. Шахматова: «Предлог означает ту служебную часть речи, которая включает в себя слова, способствующие в сочетании с косвенными падежами более точному и подробному определению отношений, выражаемых этими падежами» [Шахматов 2001: 423]. Отметим, что критерии причисления определённой лексемы к разряду предлогов, сформулированные Л.В. Щербой и А.А. Шахматовым, впоследствии нашли отражение в дефиниции предложных единиц, представленной в «Русской грамматике - 80»: «Предлог – это служебная часть речи, оформляющая подчинение одного знаменательного слова другому в словосочетании или в предложении и тем самым выражающая отношение друг к другу тех предметов и действий, состояний, признаков, которые этими словами называются» [Русская грамматика 1980: 706]. В современной лингвистике проблему формулирования дефиниции предлогов решают по-разному. Можно выделить несколько направлений изучения предложных единиц: синтаксическое (М.И. Стеблин-Каменский [Стеблин-Каменский 1974], Л.М. Боряева [Боряева 2009]); лингвопсихологическое (В.И. Пекар ); комплексное (М.В. Всеволодова, Е.В. Клобуков, О.В. Кукушкина, А.А. Поликарпов [Всеволодова 2003], Е.Н. Виноградова, В.Л. Чекалина [Виноградова 2007]).
Представители первого направления делают акцент на синтаксической функции предлогов. М.И. Стеблин-Каменский отмечает, что «предлоги … выделяются в особые части речи по их синтаксической функции», содержание которой в свою очередь и является значением данных слов [Стеблин-Каменский 1974: 31]. Л.М. Боряева рассматривает этот вопрос в диахроническом аспекте: «Предлогом становится не собственно элемент, составляющий промежуточное звено в цепочке последовательных зависимостей …, а тот, который отрывается от глагола и способен употребляться в условиях многосторонних, нелинейных зависимостей, оформленных слабыми связями» [Боряева 2009: 140].
Сторонник лингвопсихологического течения В.И. Пекар, вероятно, вслед за А.А. Шахматовым, указывающим на «необходимость определить отношения частей речи к нашим психологическим представлениям» [Шахматов 2001: 428], разрабатывает принципы кодирования информации в естественном языке и искусственных системах с целью выявить природу психологических механизмов обработки локативной информации человеком1. Особое место в изучении предлога занимает межнациональный проект «Славянские предлоги в синхронии и диахронии: морфология и синтаксис», целью которого является сбор и анализ полного корпуса русских предлогов и их субститутов и разработка «функционально-коммуникативной «грамматики предлогов» [Всеволодова 2003: 20]. Руководитель данной исследовательской группы М.В. Всеволодова предлагает следующую дефиницию понятия «предлог»: «Предлог как часть речи – это класс служебных лексических единиц, служащих … средством выражения семантико-синтаксической роли существительного или его субститута в высказывании и … средством введения их … в предложение. Каждый предлог обладает своим специфическим лексическим значением…, вносящим свой вклад в значение синтаксемы существительного или его субститута, и определяет падежную форму последнего …. Предлог не является частью морфологической формы слова, но входит на правах составляющей в синтаксическую форму слова – синтаксему» [Всеволодова 2003: 22-23]. В качестве образца М.В. Всеволодова также приводит определение, сформулированное М.И. Конюшкевич: «Предлог – это служебная часть речи со своим … лексическим значением, входящая на правах субграммемы в субстантивную синтаксему, определяющая … падежную форму последней … и вместе с флексией образующая единый синтаксемный комплекс (синплекс)» [Цит. по: Всеволодова 2003: 23]. Отличительной особенностью этих дефиниций является возможность рассмотрения понятия «предлог» в широком, функциональном плане. В связи с этим актуальным становится вопрос квалификации тех или иных лексем в качестве предлогов, а также формулирования основных критериев выявления предложных единиц в рамках текстового и речевого пространства. Показательна в этом плане формулировка Е.Н. Виноградовой и В.Л. Чекалиной, участников названного проекта: «Предложными мы считаем единицы, которые, во-первых, употребляются в функции предлога, а во-вторых, они обладают особым служебным, «неполнозначным» типом значения» [Виноградова 2007: 267]. Так, исследователи утверждают, что предлогами необходимо считать не только единицы, «не имеющие частеречного омонима…, но и другие единицы, которые в определённых контекстуальных условиях имеют предложное употребление» [Виноградова 2007: 267]. Исходя из этого положения, участники проекта указывают на важность дифференциации понятия «собственно предлог», или «морфологический предлог», и «синтаксический предлог». Под последним понимают «функционально-синтаксическую единицу, которой может быть как морфологический предлог, так и единицы, состоящие и из слов других частей речи, но при этом функционирующие как единое целое служебное средство и выполняющие ту же функцию, что и предлог» [Всеволодова 2003: 21]. Таким образом, мы видим, что в рамках проекта «Славянские предлоги в синхронии и диахронии: морфология и синтаксис» предлоги рассматриваются как компонент функционально-коммуникативной грамматики, что предполагает включение в состав слов данной части речи не только собственно предлогов, но и их эквивалентов, а именно единиц, имеющих переходный, пограничный характер.
Интересно, что одни исследователи вводят специальные термины для характеристики переходного этапа формирования служебных единиц. Например, Е.С. Шереметьева, описывая различные стадии «опредложивания» лексем, употребляет понятие «отыменный релятив», позволяющее охватить не только собственно производные предлоги, но и отдельные пограничные явления [Шереметьева 2008]. Е.В. Урысон использует понятие «предложное наречие» для обозначения производных предлогов, управляющих падежной формой слова .
Другие языковеды рассматривают явления пограничного характера в рамках собственно предложной системы. Согласно Т.И. Антоновой, сущность процесса формирования предложной единицы «состоит в том, что утрачивается или ослабляется предметное, грамматическое значение существительного», в результате чего оно воспринимается как служебный элемент [Антонова 1961: 37]. М.С. Бунина, обращаясь к проблеме препозиционализации, также отмечает, что становление предлогов происходит в результате элиминации категории предметности [Бунина 1954: 56].
Предлоги с результатами йотовой палатализации
Люблю я дружеские враки… Порою той, что названа Пора меж волка и собаки… (ПСС, т. 5, с. 83); Дни делит меж трудов и лени… (ПСС, т. 1, с. 324); И ведаю, мне будут наслажденья Меж горестей, забот и треволненья… (ПСС, т. 3, с. 169). Обращает на себя внимание ограниченное количество случаев употребления предлога между/меж в темпоральном значении. Примечательно в этом плане замечание А.М. Булыгиной: «Между + творительный почти не употребителен во временном значении» [Булыгина 1958: 279]. - объектные отношения между однородными лицами или предметами (синонимичные отношения с предлогом среди в значении «в окружении кого-, чего-л., в числе других предметов, лиц, явлений»): Между мертвецами поднялся ропот негодования… (ПСС, т. 6, с. 87); В первом пылу негодования написал он Вольтеру следующее письмо, с коего копия найдена также между бумагами покойника (ПСС, т. 7, с. 350); …потом поехал искать свидетелей между соседними помещиками (ПСС, т. 6, с. 72).
И встретил нас Куницын Приветствием меж царственных гостей… (ПСС, т. 3, с. 342); …отговариваться нечем, разве болезнию, полученной меж беглецами… (ПСС, т. 9, с. 68); К чему бесплодно спорить с веком? Обычай деспот меж людей (ПСС, т. 5, с. 17). - релятивность между лицами, предметами, которые вступают во взаимодействие друг с другом: ...недавнее знакомство между Иваном Петровичем Берестовым и Григорьем Ивановичем Муромским более и более укреплялось… (ПСС, т. 6, с. 113); Здесь он сведал о Карловицком мире между Австрией, Польшей, Венецией и Турцией (ПСС, т. 9, с. 55); …и тем отравляли сношения между матерью и сыном… (ПСС, т. 8, с. 251).
Но дружбы нет и той меж нами (ПСС, т. 5, с. 36); Не хочешь ли узнать, моя драгая, Какая разница меж Буало и мной? (ПСС, т. 1, с. 262); Меж ними юная любовь, - И пала таинства прелестного завеса (ПСС, т. 1, с. 78).
Отличие данных вариантов проявляется в зависимости их падежного управления от жанровой принадлежности текста. Так, вариант со старославянской огласовкой между преимущественно функционирует в составе прозаических произведений и управляет ТП: Должно обратить строгое внимание на рукописи, ходящие между воспитанниками (ПСС, т. 7, с. 33); Императрица и великие княжны, блистая красотою и нарядами, прохаживались между рядами гостей…(ПСС, т. 6, с. 22), в то время как вариант с русской огласовкой меж в основном управляет РП и чаще встречается в поэзии: На троне, на кровавом поле, Меж граждан на чреде иной Из сих избранных кто всех боле Твоею властвует душой (ПСС, т. 3, с. 187); Меж нив златых и пажитей зеленых Оно синея стелется широко… (ПСС, т. 3, с. 313).
В поэзии использование предлога меж может быть связано с требованиями размера (см. Приложение 1.6): Он мчит ее лесной дорогой; Вдруг меж дерев шалаш убогой; Кругом все глушь; отвсюду он Пустынным снегом занесен… (ПСС, т. 5, с.92); Никто на празднике блистательного мая, Меж колесницами роскошными летая… (ПСС, т. 2, с. 194); Да будут ясны дни твои, Как милый взор твой ныне ясен. Меж лучших жребиев земли Да будет жребий твой прекрасен (ПСС, т. 2, с. 213); На троне, на кровавом поле, Меж граждан на чреде иной Из сих избранных кто всех боле Твоею властвует душой? (ПСС, т. 3, с. 187).
В прозе А.С. Пушкина предлог меж встречается редко: меж беглецами, меж зажиточных мужиков, меж которых, меж кустарника. Он используется в стилистически нейтральных: …наконец он увидел меж кустарника мелькнувший синий сарафан… (ПСС, т. 6, с. 106); Двор, бывший некогда украшен тремя правильными цветниками, меж которых шла широкая дорога, усыпанная песком, теперь обращен был в некошеный луг, на котором паслась корова (ПСС, т. 6, с. 118) и маркированных конструкциях, передающих официальную: принял бразды правления и приступил к исполнению своей политической системы, она заслуживает особенного рассмотрения … 1) «Недоимки были разложены меж зажиточных мужиков и взыскаемы с них со всевозможною строгостию» (ПСС, т. 6, с. 278) или разговорную интонацию: 5 декабря уже писал он строгое письмо к Шереметеву, повелевая ему идти на неприятеля с новгородскою и черкасскою конницею. «Болота замерзли, — писал Петр, — людей довольно; отговариваться нечем, разве болезнию, полученной меж беглецами — из коих майор на смерть осужден» (ПСС, т. 9, с. 68).
Вероятно, редкое использование варианта меж в прозаических произведениях, его закрепленность за поэтическими текстами свидетельствует о том, что к XIX веку он вытесняется вариантом между.
Необходимо обратить внимание и на частеречную принадлежность управляемых слов. В русском литературном языке XVIII века для местоимений было «характерно более последовательное, чем для имен существительных, использование формы ТП», тогда как «форма РП … имеет единичные примеры употребления» [Абдулхакова 2013]. Аналогичная картина представлена и в произведениях А.С. Пушкина: число употреблений данного предлога с местоимением в ТП существенно превышает число сочетаний предложной единицы с местоимением в РП (в 35 раз), например: …казаки, страстные к холостой жизни, положили между собой убивать приживаемых детей… (ПСС, т. 8, с. 111), но: День каждый, каждую годину Привык я думой провождать, Грядущей смерти годовщину Меж их стараясь угадать (ПСС, т. 3, с. 130).
Редкое употребление предлога промеж в языке А.С. Пушкина могло быть связано, с одной стороны, с его функционированием в составе ограниченного числа конструкций, выражавших пространственное значение (промеж высоких гор) и релятивность (промеж собой).
И промеж высоких гор Видит шелковый шатёр (ПСС, т. 4, с. 360); Стали медвежата промеж собой играть… (ПСС, т. 4, с. 310).
С другой стороны, значимую роль в этом случае играла стилистическая маркированность контекстов, в составе которых выступал промеж, употреблявшийся прежде всего в художественных произведениях, отражавших влияние живой разговорной речи (промеж ног): И руками-то снести не смог, А я, смотри, снесу промеж ног (ПСС, т. 4, с. 309).
Очевидно, что между и меж, отличавшиеся спецификой падежного управления и жанровыми характеристиками, могли вытеснить предлог промеж, ограниченный в своем употреблении семантикой конструкции и ее стилистической окраской.
Однокорневые лексические синонимы
На незавершённость процесса формирования предлогов вслед и навстречу указывают варианты слитного и раздельного написания: Юродивый (ему вслед). Нет, нет! нельзя молиться за царя Ирода - богородица не велит (ПСС, т. 5, c. 260); Что прибыли соваться в воду, Сначала не спросившись броду, И вслед Державину парить? (ПСС, т. 1, c. 46); Но долго все ещё глядит Великий князь в пустое поле И думой им вослед летит (ПСС, т. 4, c. 12); Когда прискачешь, милый друг? Душа вослед тебе стремится (ПСС, т. 1, c. 327), но: А я, неведомый пиита, В восторге новом воспою Во след пиита знаменита Правдиву похвалу свою… (ПСС, т. 2, с. 224); Бойцы сомкнулись, полетели Навстречу рати удалой… (ПСС, т. 4, c. 76), но: …наконец он увидел меж кустарника мелькнувший синий сарафан и бросился на встречу милой Акулины (ПСС, т. 6, с. 106); Он вышел на встречу невесты и был поражен ее бледностию и странным видом (ПСС, т. 6, с. 205-206).
Как отмечает М.В. Всеволодова, «раздельное написание можно объяснить как сохранение в сознании именного характера словоформы, …слитное, вероятно, как восприятие единицы как одного слова – предлога» [Всеволодова 2014: 156].
На лексическом уровне незавершённость процесса «опредложивания» единиц вслед/вослед и навстречу проявляется в употреблении в текстах А.С. Пушкина однокоренных лексических синонимов – составных предлогов вслед за/вослед за/следом за и навстречу к. На выбор того или иного синонима влияла семантика управляющего глагола (см. Приложение 2.1). Вслед за/вослед за, как правило, использовался при глаголах движения и их дериватах: Воля твоя будет выполнена в точности, если вздумаешь ты отправиться вслед за Юсуповым… (ПСС, т. 10, c. 285); Ласточка (так называлась карлица) во всю прыть коротеньких ножек, вслед за Гаврилою Афанасьевичем и Ибрагимом, пустилась вверх по лестнице… (ПСС, т. 6, с. 38); …вослед за патриархом К монастырю пошел и весь народ (ПСС, т. 5, c. 187); Индейки с криком выступали Вослед за мокрым петухом (ПСС, т. 4, с. 171), при глаголах сообщения и их дериватах: Губернаторы … вслед за Рейнсдорпом, известили Государственную Военную коллегию о яицких происшествиях (ПСС, т. 8, c. 126); Вслед за известием хана получено было в Оренбурге донесение яицкого коменданта, посланное через Самару (ПСС, т. 8, с. 121); при глаголах бытия: Что ж, вслед за ней другие были... (ПСС, т. 5, c. 318).
Синоним вслед/вослед употреблялся при глаголах движения: И вслед Державину парить? (ПСС, т. 1, c. 46); …лил я слезы, Что мог идти вослед лишь ей!.. (ПСС, т. 2, c. 307); Теперь вослед тебе лечу И лиру музы своенравной Во лжи прелестной обличу (ПСС, т. 4, с. 47), при глаголах речемыслительной деятельности: …закричала вслед ему служанка… (ПСС, т. 6, c. 96); А я, неведомый Пиита, В восторге новом воспою Во след Пиита знаменита Правдиву похвалу свою... (ПСС, т. 2, c. 224), при глаголах зрительного восприятия: Она глядела им вослед… (ПСС, т. 5, c. 125). Данная закономерность была также отмечена в «Очерках по исторической грамматике русского литературного языка XIX века» [Очерки 1964: 268]. Синоним следом за использовался в текстах А.С. Пушкина редко и, как правило, при глаголах движения: За нею следом, робко выступая, Короткой юбочкой принарядясь, Высокая, собою недурная, Шла девушка (ПСС, т. 4, c. 241). По мнению Е.Т. Черкасовой, причиной вытеснения данного предлога из языковой системы стало сближение с конструкциями, включающими в свой состав предлог по: «Конструкции типа идти следом за кем-нибудь семантически сближались с конструкциями, включающими в свой состав предлог по (идти по следу кого-нибудь). С этим, по-видимому, связано не только то, что наречие следом не получило распространения в качестве предлога, но также и то, что порядок следования компонентов сочетания следом за оказался менее стабильным, чем в сочетании вслед за» [Черкасова 1967: 39].
Что касается предлога навстречу, то он в текстах писателя встречается, как правило, при глаголах движения: - Что это значит, - спросил он сердито у Антона, который бежал ему навстречу… (ПСС, т. 6, c. 162); - Послушай, - сказал я Савельичу, - пошли кого-нибудь верьхом к перевозу, навстречу гусарскому полку… (ПСС, т. 6, с. 365); Вдруг белая собачка английской породы залаяла и побежала ей навстречу (ПСС, т. 6, с. 357), при глаголах бытия: Навстречу ему поминутно попадались кучи грабителей… (ПСС, т. 8, c. 174); Навстречу Дубровскому попался поп со всем причетом (ПСС, т. 6, с. 162); В некотором расстоянии от Казбека попались нам навстречу несколько колясок и затруднили узкую дорогу (ПСС, т. 6, с. 442), в то время, как синоним навстречу к функционирует исключительно при глаголах движения и их дериватах: К ним народ навстречу валит, Хор церковный бога хвалит... (ПСС, т. 4, c. 318); Я не допущу его до Парижа, я поеду навстречу к графу (ПСС, т. 5, с. 419); К нам навстречу плыла виселица, утвержденная на плоту… (ПСС, т. 6, с. 362). Между тем следует обратить внимание на синонимические отношения между составными предлогами вслед за/вослед за, навстречу к и первообразными предлогами за и к. Синонимия подобного рода носит неоднородный характер, что проявляется в наличии или отсутствии возможности замены производных предлогов непроизводными. Так, лексемы вслед за/вослед за, навстречу к образуют синонимический ряд с предлогами за и к соответственно, если они используются в составе локативных конструкций: Раевский отправился вслед за ним, дабы подкрепить его в случае опасности (ПСС, т. 6, c. 466) и Петр пошёл за Штейнб. оком к Гамбургу (ПСС, т. 8, c. 314); К ним выехал навстречу казак, держа над головою возмутительное письмо от самозванца (ПСС, т. 8, c. 119) и …он меня оставил и поехал к генералу Янусу… (ПСС, т. 8, c. 320). Подобные отношения, согласно терминологии М.В. Всеволодовой, оказываются возможными благодаря наличию в составе предлогов вслед за/вослед за, навстречу к «семантически релевантных, но структурно факультативных» конкретизаторов вслед/вослед, навстречу [Всеволодова 2014: 58]. Отсутствие синонимических отношений между составными и первообразными предлогами проявляется в рамках конструкций со значением сообщения: Вслед за непременным секретарём, преосвящённый Филарет представил отрывок из рукописи 1073 года… (ПСС, т. 7, c. 252).
Разнокорневые лексические синонимы
Другие лингвисты изучают функционирование предлога по в рамках конструкции с определенным значением. Во-первых, следует выделить работы, посвященные реализации предлогом по квантитавно-дистрибутивного значения. Е.В. Рахилина обращает особое внимание на выражение предлогом по при управлении ВП значения уровня и дистрибутивного значения [Рахилина 2010: 95, 184]. Вавилова отмечает, что синтаксема «по + ВП существительного» используется «для обозначения меры и степени, предела по двум осям координат – временной и пространственной» [Вавилова 2013: 57].
Во-вторых, значимое место в лингвистике занимают работы, в которых описывается выражение предлогом по пространственного значения в диахроническом аспекте. Данный вопрос изучает В.И. Борковский, отмечающий, что для синтаксиса древнерусских грамот характерно употребление по с ВП для обозначения «предела, до которого распространяется действие» [Борковский 1949: 377]. Т.П. Ломтев считает, что в сочетании с местным падежом по в древнерусском языке обозначал «следование за тем предметом, который выражен местным падежом имени существительного» [Ломтев 1956: 308]. В.Н. Топоров, исследующий локатив в славянских языках, обращает внимание на то, что уже редкие в языке XVI-XVII веков конструкции с предлогом по «в значении следования за кем-нибудь или за чем-нибудь в пространственном аспекте … в языке последних полутораста лет … неупотребительны» [Топоров 1961: 54]. В-третьих, ученые исследуют каузативную семантику по. Так, по мнению Т.П. Ломтева, «конструкция «по + ДП» сохранила свои позиции для обозначения основания действия и в современном русском языке» [Ломтев 1956: 391]. З.И. Комарова, С.В. Краев указывает на возможность включения предлога по в сочетании с ДП в подпарадигму пассивной причины общей каузальной парадигмы [Комарова 2007: 72].
В-четвертых, необходимо выделить в отдельную группу труды, посвященные изучению реализации предлогом по темпорального значения. К.И. Ходова утверждает, что в старославянском языке по в данном значении управлял локативом: «…форма «по + локатив» обозначала промежуток времени, после которого происходит действие», а также служила «для обозначения определенного промежутка времени, который отделяет от какого-либо временного ориентира следующее за ним действие» [Ходова 1971: 121, 123]. Г.Н. Акимова отмечает, что в языке XVIII века частотны конструкции с предлогом по с ПП во временном значении [Акимова 1973: 52]. По мнению В.Н. Топорова, широко употреблявшийся в XVI-XVII веках локатив с предлогом по в значении дейтствия, совершающегося после определенного момента во времени, обозначенного именем, в течение XIX-XX веков «сузил сферу своего применения», в настоящее время малоупотребителен и известен официальным стилям речи [Топоров 1961: 53]. Действительно, в современном русском языке данный предлог во временном значении стилистически маркирован, относится к книжным стилям речи [Розенталь 2010: 293].
В темпоральном значении, в отличие от иных значений, предлог по вступает в отношения морфологической синонимии, управляя ПП и ДП.
М.В. Ломоносов и А.Х. Востоков рекомендуют использовать ПП после предлога по в темпоральном значении. В работе «Словарь русского языка XIX века: проект» находим аналогичную помету. Примечательно в этом плане также замечание В.Н. Топорова: «…лок. с предлогом по … заключает в себе указание на то, что действие совершается после какого-то определенного момента во времени, обозначенного именем, стоящим в лок. с по» [Топоров 1961: 52]. Вместе с тем в прозе А.С. Пушкина данный предлог управляет не только ПП: по возвращении (7 раз), по восшествии, по выступлении (4 раза), по его возвращении, по изгнании (3 раза), по моем выезде, по моем приезде, по окончании (14 раз), по появлении, по приводе (2 раза), по приезде (18 раз), по прочтении (8 раз), по своем восшествии, но и ДП: по выступлению, по моему возвращению, по моему приезду, по напечатанию, по окончанию (4 раза), по приходу, по стечению.
Показательно в этом плане замечание В. Йовайшаса, изучавшего русские конструкции с предлогом по и их соответствия в литовском языке: «Еще в XIX веке для выражения таких временных отношений мог употребляться также и дательный падеж» [Йовайшас 1963: 144]. При этом контексты, включающие в себя данные сочетания, стилистически нейтральны: Он намерен был обнаружить себя по выступлении казацкого войска… (ПСС, т. 8, с. 118); По приезде в Ригу губернатор не встретил посольства... (ПСС, т. 9, с. 43), и: По окончанию трудов, Петр вынул карманную книжку… (ПСС, т. 6, с. 17); …по приходу казаков, должен им выдать до пяти миллионов… (ПСС, т. 8, с. 116).
Возможно, закреплению морфологического синонима по + ПП в темпоральном значении способствовала нейтрализация деривативного признака. Так, предлог по управляет ПП отглагольных существительных со значением действия, образованных с помощью нулевого суффикса: по моем выезде, по моем приезде, по приводе (2 раза), по приезде (18 раз), или суффиксов -ние,-ие,-ствие: по возвращении (7 раз), по восшествии, по выступлении (4 раза), по его возвращении, по изгнании (3 раза), по окончании (14 раз), по появлении, по прочтении (8 раз), по своем восшествии.
При выезде моем (23 сентября) вечером пошел дождь, первый по моем выезде (ПСС, т. 10, с. 350); Но по приводе или от внезапного испуга, или от горестного предчувствия, буквы письма, четко написанного, показались ему отуманенными - и он не был в состоянии их разобрать (ПСС, т. 6, с. 129). …по возвращении своем лукавый казак объявил своим товарищам, что он был у бунтовщиков… (ПСС, т. 6, с. 299); Но тотчас, по изгнании врага, на ее месте явилась новая, серинькая с белыми колонками дорического ордена, и Юрко стал опять расхаживать около нее с секирой и в броне сермяжной (ПСС, т. 6, с. 84).
Управление ДП представлено, как правило, при отглагольных существительных на –ние: по выступлению, по моему возвращению, по напечатанию, по окончанию (4 раза), по стечению (но: по моему приезду, по приходу). Михельсон, на Саткинском заводе, спасенном его быстротою, сделал первый свой роздых по выступлению из-под Уфы (ПСС, т. 8, с. 167); Твой совет кажется мне хорош - я уже писал царю, тотчас по окончанию следствия, заключая прошение точно твоими словами (ПСС, т. 10, с. 163).
В современном русском языке употребление предлога по со значением времени в сочетании с ПП обусловлено стилистической маркированностью текста. Как отмечает В.В. Виноградов, подобное функционирование предлога по встречается в выражениях книжно-делового, канцелярского и научного стиля [Виноградов 1972: 523].
Обращают на себя внимание примеры по отдаче и по смерти, так как в этих случаях форма имени представляет собой омонимию ДП и ПП: … она-де родила его только 13 месяцев по отдаче мужа в рекруты … (ПСС, т. 10, с. 400); …по смерти Ивана Петровича все его имение перейдет в руки Алексею Ивановичу… (ПСС, т. 6, с. 113).