Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические и методологические положения концептологического исследования 17
1.1. Вводные замечания 17
1.2. Понятийно-терминологический аппарат современной когнитивной лингвистики 20
1.2.1. Понятие картины мира, типы картин мира 20
1.2.2. Понятие ментальной структуры. Концепты и сценарии 25
1.2.3. Особенности художественной картины мира и художественного концепта
1.3. Концептуальный анализ и методика его проведения 35
1.4. Методика анализа концептов ОДИНОЧЕСТВО И УЕДИНЕНИЕ в ХКМ А. Битова 38
Выводы по главе 42
Глава 2. Концепты ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ как элементы русской национальной картины мира 45
2.1. Мотивирующие признаки концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ 46
2.2. Понятийные признаки концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ 48
2.3. Семантическое поле языковых коррелятов концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ в РЯКМ 55
2.3.1. Историко-этимологический рисунок слов, образующих семантические поля концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ 56
2.3.2. Построение семантических полей ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ как основы моделирования одноименных концептов 64
2.4. Ценностная составляющая в структуре концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ 66
2.5. Образная составляющая в структуре концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ 70
2.5.1. Образная составляющая ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ по данным словарей 71
2.5.2. Образная составляющая ОДИНОЧЕСТВА по данным Национального корпуса русского языка 73
2.5.3. Образная составляющая УЕДИНЕНИЯ по данным Национального корпуса русского языка 78
2.6. ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ как эмотивные концепты 84
2.7. ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ как ментальные сценарии 86
Выводы по главе 93
Глава 3. ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ как элементы мировидения Андрея Битова 95
3.1. ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ в ХКМ писателей-шестидесятников 97
3.2. Ассоциативно-смысловое поле текста как способ представления концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ в ХКМ А. Битова 107
3.2. Моделирование основных смысловых признаков концептов ОДИНОЧЕСТВО
и УЕДИНЕНИЕ в ХКМ А. Битова 111
3.2.1. ОДИНОЧЕСТВО как неодинаковость ментального действия 111
3.2.2. Солиптическое одиночество 118
3.2.3 ОДИНОЧЕСТВО как чувство 120
3.2.4. УЕДИНЕНИЕ как психическое состояние 122
3.2.5. Пространственные показатели ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ 124
3.2.6. Временные показатели ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ 133
3.2.7. Образное содержание ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ в ХКМ А. Битова 139
3.3. Динамика концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ в ХКМ А. Битова как эволюция мировоззрения писателя 154
Выводы по главе 164
Заключение 168
Список литературы 173
- Понятие картины мира, типы картин мира
- Семантическое поле языковых коррелятов концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ в РЯКМ
- Образная составляющая УЕДИНЕНИЯ по данным Национального корпуса русского языка
- Пространственные показатели ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ
Введение к работе
Актуальность работы определяется в первую очередь научным
контекстом, поскольку включается в обсуждение актуальных проблем
когнитивной лингвистики, коммуникативной лексикологии и анализа
художественного текста и представляет собой попытку комплексной
реконструкции концептуального содержания исследуемого фрагмента
эмоциональной картины мира, а также описание особенностей его языковой материализации в словаре писателя А. Битова.
Актуальность диссертационного исследования также обусловлена тем, что ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ как парные концепты представляют собой достаточно новый объект для когнитивной лингвистики. В частности, отдельного изучения требуют следующие аспекты проблемы концептуализации эмоций: а) взаимодействие двух способов концептуализации эмоций – как образа (метафорические модели) и как скрипта (сценария типологической ситуации); б) возникновение различных оценок в результате восприятия подобных ситуаций разными людьми; в) концептуализация эмоций, схожих по ситуации возникновения. Неизученность данных аспектов содержания инвариантной эмоциональной картины мира, а также ее индивидуально-авторских вариантов и необходимость включения их в сферу активного научного поиска и определяют актуальность настоящего исследования.
Кроме того, особого внимания заслуживает творчество А. Битова: хотя
именно этот писатель является одной из ключевых фигур советской, а также
современной общественной и культурной жизни, однако современная наука
располагает небольшим количеством исследований произведений прозаика,
преимущественно литературоведческими. Концептосфера же писателя остается
малоисследованной с лингвокогнитивных позиций (отметим лишь
основательное исследование концептов ГОРОД, ДЕТСТВО, ЛЮБОВЬ,
СМЕРТЬ в художественных произведениях А. Битова, представленное
в монографии (Васильева, 2014)). Анализ ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ как ключевых концептов художественной картины мира (ХКМ) писателя позволяет сделать вывод о специфике эмоциональной картины мира, репрезентированной в его художественных текстах.
Объектом исследования выступают элементы языковой системы,
репрезентирующие концептуальное содержание ОДИНОЧЕСТВА
и УЕДИНЕНИЯ в русской языковой картине мира (РЯКМ), а также совокупность прозаических текстов А. Битова, анализ которых позволяет реконструировать концептуальное содержание соответствующего фрагмента ХКМ путем построения ассоциативно-смыслового поля текста.
Предмет исследования – содержательная специфика концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ в современной русской речевой культуре в целом и в ХКМ писателя А. Битова в частности, их динамика в языковом сознании писателя.
Гипотеза исследования заключается в следующем: формирование концептов ХКМ происходит в результате взаимодействия культурного,
социального, языкового, художественного и личностного опыта в соответствии с эстетическими идеалами автора художественного произведения.
Цель исследования – реконструкция фрагмента ХКМ А. Битова,
связанного с эмоциональной сферой человеческой жизни путем моделирования и выявления специфических текстовых смыслов концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ в прозе писателя.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
-
уточнить тип изучаемых ментальных структур для дальнейшего определения методики концептуального анализа;
-
проанализировать существующие приемы концептуального анализа и разработать методику его проведения применительно к художественному тексту;
3) выявить средства вербализации концептов ОДИНОЧЕСТВО
и УЕДИНЕНИЕ путем построения семантических полей языковых коррелятов
исследуемых концептов;
-
описать содержание исследуемых концептов в русской национальной картине мира (РНКМ) в их соотнесении друг с другом для выявления базового слоя, на котором «строится» индивидуально-авторское мировидение;
-
выявить и описать смыслообразующие (конститутивные) признаки концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ в русской лингвокультуре писателей-шестидесятников;
-
реконструировать и описать все содержательные слои в структуре исследуемых концептов на материале прозаических текстов А. Битова, выявить их взаимодействие в пределах ХКМ писателя;
-
сопоставив полученные фрагменты РЯКМ, ХКМ писателей-шестидесятников и ХКМ А. Битова, выявить специфику индивидуально-авторского мировидения и проследить динамику содержания концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ в мировоззрении писателя.
Научная новизна данного исследования заключена в том, что в нем впервые решен ряд задач: а) детально проанализировано концептуальное содержание ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ в РНКМ в соотнесении друг с другом; б) определен и обоснован статус концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ как самостоятельных, но взаимодействующих ментальных структур в РНКМ; в) выявлены и подробно описаны составляющие содержательной структуры концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ в ХКМ А. Битова в сопоставлении с соответствующим фрагментом РЯКМ и культурным фоном.
Теоретическая значимость работы определяется вкладом в разработку
проблем когнитивной лингвистики, в частности в расширении и уточнении
важнейших понятий и приемов концептуального анализа, описании
семантической дуплетности в концептуальной системе. Проведенный
многоуровневый концептуальный анализ позволяет определить модель описания других актуальных для национального сознания эмотивных конструкций и моделей со значением психического состояния. Полученные в ходе исследования данные позволяют утверждать, что ОДИНОЧЕСТВО
и УЕДИНЕНИЕ не только относятся к числу ключевых концептов русской языковой ментальности, но и оказываются центральными в мировидении
A. Битова. Кроме того, результаты работы могут быть использованы
при дальнейшей разработке проблем концептуализации эмоций в РНКМ.
Практическая значимость. Результаты проведенного исследования могут быть использованы в качестве материала для лекций и практических занятий по лексикологии, когнитивной лингвистике и лингвокультурологии, а также в спецкурсе по творчеству и языку А. Битова.
Материалом исследования на первом этапе послужили словарные статьи лексем-репрезентантов концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ в этимологических, исторических, толковых, системных, сочетаемостных, ассоциативном словарях, а также в словарях пословиц и поговорок, фрагменты современного дискурса, представленные в Национальном корпусе русского языка (НКРЯ), на втором этапе – литературные произведения 60–80-х гг. XX в.
B. Маканина, Ю. Трифонова, А. и Б. Стругацких, В. Аксёнова и других
писателей-шестидесятников, а на третьем этапе – прозаические тексты
A. Битова 1961–2001 гг.
Методы и приемы. В диссертации используются традиционные
для семантических исследований методы и приемы: анализ словарных
дефиниций, метод ступенчатой идентификации, элементы дистрибутивного
и трансформационного метода, компонентный и контекстный анализ –
с дальнейшим осмыслением полученных результатов в когнитивном ключе.
В работе также применены элементы статистического метода и метод
сплошной выборки. Важную роль в исследовании сыграли этимологический
анализ и прием культурно-исторической интерпретации, позволившие
объяснить ряд культурных особенностей исследуемых концептов
в их соотнесении друг с другом.
Метологическую базу настоящей работы составляют исследования по когнитивной лингвистике и лингвокогнитивному анализу Д. С. Лихачева,
B. И. Постоваловой, Б. А. Серебренникова, Е. С. Кубряковой, Ю. С. Степанова,
Н. Д. Арутюновой, А. А. Уфимцевой, С. Г. Воркачева, В. И. Карасика,
З. Д. Поповой, И. А. Стернина, Т. А. Трипольской, а также работы
Л. Г. Бабенко, Ю. В. Казарина, Н. С. Болотновой, Л. О. Бутаковой,
О. А. Фещенко, Л. О. Чернейко – в области концептуального анализа
художественного текста.
Положения, выносимые на защиту:
1. ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ, коррелируя с представлениями
о единстве-СОБОРНОСТИ и свободе-ВОЛЕ – ключевыми концептами русской
культуры – являются значимыми концептами РНКМ.
2. ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ представляют собой
самостоятельные концепты, входящие в одну эмотивно-событийную
когнитивную макроструктуру, которая может быть выражена следующим
описанием: «эмоционально переживаемое состояние, вызванное мнимой
или реальной изоляцией субъекта состояния относительно других
субъектов». Статус концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ
как различных, но смежных ментальных структур подтверждается внутренней формой слов, историческим рисунком семантического поля лексем-экспликаторов, грамматико-синтаксическими различиями, дифференциацией образного и оценочного содержания, а также несовпадением в представлении данных когнитивных структур в формате ментального сценария.
-
Лингвистическое описание ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ как конструкций со значением психического состояния позволяет выявить черты, отличающие данные явления от других эмоциональных состояний: во-первых, в определенных текстовых реализациях несомненна предрасположенность ОДИНОЧЕСТВА к переходу из разряда категории состояния (ограниченного во времени) в разряд категории качества (неограниченного во времени), а во-вторых, рефлективной характеристикой предиката денотативной ситуации: тождеством Субъекта и Объекта чувства (в сравнении, например, с гневом, любовью, обидой как чувствами, направленными на другого), а в случае УЕДИНЕНИЯ – еще и Каузатора (инициатора) события.
-
Концепт ОДИНОЧЕСТВО в РНКМ представляет собой сложное ментальное образование, в котором понятийную составляющую определяет комбинация признаков: а) психическое состояние человека, б) отсутствие контактов с окружающими людьми, в) неудовлетворенность индивида качеством существующих контактов; образную составляющую представляют ассоциации с пустотой, холодом, тьмой, бытовой неустроенностью, болью, тяжестью (давлением), болезнью (и смертью), а также водная, вкусовая (горький) и антропоморфная метафоры; ценностную составляющую формирует отрицательное либо амбивалентное отношение к ОДИНОЧЕСТВУ.
Концепт УЕДИНЕНИЕ в РНКМ включает понятийную составляющую,
которую определяет комбинация признаков: а) действие (как процесс),
связанное с физическим удалением, обособлением от других людей,
б) состояние (как положение дел) Субъекта в отсутствии других людей,
намеренно устроенное им самим, в) отдаленное, тихое, закрытое
для посторонних место; образную составляющую, которую представляют ассоциации с пребыванием в особом пространстве – отдаленном от остального мира, защищенном от вторжения постронних, небольшом по размерам и уютном (остров, кабинет, раковина моллюска, панцирь черепахи), характеризующемся тишиной, покоем, приглушенным светом, а также вкусовая метафора (сладкий); ценностную составляющую, которую образует в основном положительное отношение к УЕДИНЕНИЮ.
5. ХКМ А. Битова, с одной стороны, соотносится с общей национальной
картиной мира, русской художественной картиной мира (литературной
традицией), а также ХКМ писателей-шестидесятников, поскольку формируется
в социокультурном контексте, а с другой – является уникальным
представлением, оригинальным вариантом видения мира. Это находит свое
выражение в существовании зон «пересечения» национального,
социокультурного и художественного концепта, а также в наличии уникальных
смыслов, порождаемых авторским сознанием. Такими уникальными смыслами
являются: а) ОДИНОЧЕСТВО как ментальное состояние (неодинаковость
мысли, чувства, действия), б) солиптическое ОДИНОЧЕСТВО,
в) УЕДИНЕНИЕ как пребывание в особом психическом состоянии легкости,
покоя, свободы и уюта. Специфика битовского мировидения проявляется также
в создании уникальных континуумов как сред ОДИНОЧЕСТВА
и УЕДИНЕНИЯ, обладающих такими свойствами: высокая / низкая плотность,
большой / малый вес объектов, снижение цветовой и звуковой дифференциации
/ высокая контрастность графического изображения, нарушение
пространственной геометрии и пр.
6. Битовское представление об ОДИНОЧЕСТВЕ и УЕДИНЕНИИ
выходит за границы семантической структуры соответствующих лексем – оно
представлено в едином когнитивном конструкте ОДИНОКОГО ПУТИ
как curriculum vitae битовского героя: ОДИНОЧЕСТВО природное –
ОДИНОЧЕСТВО социальное – ОДИНОЧЕСТВО перед Богом.
ОДИНОЧЕСТВУ как дисгармоничному существованию человека в ХКМ А. Битова противопоставлено НЕ-ОДИНОЧЕСТВО (единство мыслей и чувств). УЕДИНЕНИЕ же, осмысляемое как отказ от ложного общения, «суррогатных чувств», является одним из способов преодоления ОДИНОЧЕСТВА, ступенью на пути к идеальному «существованию в однородной среде».
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования
были представлены в виде докладов на всероссийских и международных
научных конференциях: Восьмых Филологических чтениях «Комментарий
и интерпретация текста» (октябрь 2007 г., Новосибирск), конференции молодых
ученых «Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении»
(апрель 2008 г., Новосибирск), Девятых Филологических чтениях «Проблемы
интерпретации в лингвистике и литературоведении: лакунарность в языке,
картине мира, словаре и тексте» (октябрь 2008 г., Новосибирск),
«Филологические чтения – 2009: Проблемы интерпретации в лингвистике
и литературоведении» (апрель 2009 г., Новосибирск), Международной
конференции «Континуальность и дискретность в языке и речи. Язык как живая система в исследовательских парадигмах современной лингвистики» (октябрь 2009 г., Новосибирск), VI Международной научной конференции «Русская речевая культура и текст» (март 2010 г., Томск), «Филологические чтения – 2016: Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении» (апрель 2016 г., Новосибирск), Семнадцатых Филологических чтениях «Интерпретационный потенциал языковой системы и творческая активность говорящего» (октябрь 2016 г., Новосибирск). Содержание работы отражено в 8 публикациях, в том числе 3 статьи опубликовано в изданиях, рецензируемых ВАК.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 276 наименований. Общий объем работы составляет 199 страниц.
Понятие картины мира, типы картин мира
Когнитивный подход к изучению языковых явлений основан на представлении о том, что в основе языка как семиотической системы и деятельности (Energeia в терминологии В. фон Гумбольдта) лежит система знаний о мире – картина мира, или концептуальная картина мира. Базовыми элементами концептуальной картины мира являются концепты – содержательные оперативные единицы знания. Именно этими единицами и структурами человек оперирует в процессе мышления и речевой деятельности.
Концептуальную картину мира (ККМ) мы определяем как «исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения человека, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющийся результатом всей духовной активности человека» [Серебренников, 1988, с. 21], включающей познавательную, коммуникативную и преобразующую деятельности. Язык при этом выступает в качестве когнитивного механизма, непосредственно участвующего в формировании этой системы. Важно учитывать, что собственно познавательная деятельность как системная, сознательная, и целенаправленная деятельность индивида является не простым копированием действительности (ее отражением), но представляет собой разноуровневое обобщение и носит репрезентативный характер. Это позволяет говорить о том, что в языковой системе не только отражается мир, но и осуществляется концептуальное преломление знаний о нем (см. подр.: [Магировская, 2009]). Таким образом, в процессе формирования значения языкового знака человек обращается как к языковым знаниям (знаниям о языке как системе), так и к неязыковым (знаниям о мире). Отсюда вытекает принцип многоуровневого анализа семантики языковых единиц как обязательный при концептуальном анализе.
Построение картины мира осуществляется благодаря двум ментальным процессам – концептуализации и категоризации. Концептуализация – это «процесс познавательной деятельности человека, заключающийся в осмыслении поступающей к нему информации и приводящий к образованию концептов, концептуальных структур и всей концептуальной системы» [КСКТ, с. 93]. Таким образом, результатом концептуализации является выделение минимальных единиц человеческого опыта в их идеальном содержательном представлении. Сутью же категоризации является когнитивное членение реальности, «внешнего и внутреннего мира человека сообразно сущностным характеристикам его функционирования и бытия» [КСКТ, с. 42] и подведение какого-либо явления, объекта, процесса под определенную категорию (группу, класс, парадигму). Таким образом, в процессе категоризации осуществляется классификация и структурирование мира – «упорядоченное представление разнообразных явлений через сведение их к меньшему числу разрядов или объединений» [КСКТ, с. 42] и «установление иерархических отношений типа “класс – член класса”» [Маслова, 2006, с. 32].
Мировидение имеет две базисных функции – интерпретативную (осуществлять видение мира) и вытекающую из нее регулятивную (служить ориентиром в мире) [Постовалова, 1988, с. 32]. Картина мира формирует отношение человека к окружающей действительности – природе, другим людям, самому себе как части этой действительности, задает пространственно-временные и аксиологические ориентиры (нормы поведения). Формируя основу человеческого знания, поведения и образа жизни, картина мира способствует единообразной организации миропонимания и жизненного устройства. Наиболее полный набор атрибутивных характеристик картины мира предложен В.И. Постоваловой: 1) космологическая ориентированность (КМ есть глобальный образ мира) при антроморфичности (КМ опосредована человеческим сознанием и ограничена возможностями его восприятия); 2) главный принцип иерархизации предметов в содержательном плане КМ – принцип ценностной ориентированности; 3) для картины мира характерна облигаторность действия при одновременном полуосознаваемом характере (человек пребывает внутри определенной КМ, но имеет детального представления о ее содержании, организации); 4) КМ представляет собой диалектическое единство статики и динамики, обладая подвижностью и поливалентностью; 5) картине мира свойственна лакунарность в виду ограниченности человеческого опыта; 6) КМ построена в соответствии с принципами прямой и обратной перспективы, поскольку может изображать явления с разных позиций; 7) наглядность КМ связана с тем, что до 90% информации человек получает через зрительное восприятие и живое созерцание [Постовалова, 1988, с. 43-55].
В соответствии со способом познания в когнитивистике принято выделять два наиболее значимых типа картин мира – научная КМ, содержащая представления о мире и его устройстве, полученные в ходе научного познания и отражения объективной действительности, и наивная КМ, получаемая в ходе обыденного и эмоционального познания [Касевич, 1996, с. 77-79; Кубрякова, 1999, с. 9-10]. Хотя научная картина мира описывается средствами естественного языка, объектом лингвистики выступает только наивная картина мира, поскольку именно она находит отражение в языке. Познавая в процессе своей жизнедеятельности окружающую действительность, человек закрепляет результаты этого познания в языковой системе – прежде всего в лексике, но также в словообразовательных моделях, морфологии и синтаксических конструкциях. Ю.Д. Апресян подчеркивал донаучный характер языковой картины мира, ввиду того, что, предшествуя другим частнонаучным и специальным картинам мира, языковая картина мира в определенной степени их формирует [Апресян, 1995, с. 57].
Семантическое поле языковых коррелятов концептов ОДИНОЧЕСТВО и УЕДИНЕНИЕ в РЯКМ
Определенная понятийная близость, в которую вступают анализируемые нами феномены внутри ментального пространства, находит свое выражение в зоне пересечения семантических полей языковых коррелятов, которыми представлен данный фрагмент ментального лексикона в языке. Вслед за Л. А. Новиковым, под семантическим полем будем понимать «иерархическую структуру множества лексических единиц, объединенных общими (инвариантными) значениями и отражающих в языке определенную понятийную сферу» [Новиков, 1997, с. 458]. Семантическое поле имеет ядерную и периферийную зону. Ядерную зону образуют лексические единицы, несущие основной смысл семантического поля, содержащие наиболее полный набор признаков, образующих данную группировку. Периферийная зона представлена лексическими единицами вторичной номинации, характеризующимися смежностью с другими полями. Единицами семантического поля выступают не лексемы, а лексико-семантические варианты. Единицы семантического поля вступают между собой в парадигматические, синтагматические, деривационные и ассоциативные отношения.
Реконструкция семантических полей исследуемых концептов проводится на основе анализа данных различных словарей – толковых, семантических, идиоматических, ассоциативного, а также системных словарей синонимов и антонимов. Реконструируя семантическое поле языковых коррелятов ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ в РЯКМ, мы будем учитывать исторический фактор, поскольку он оказывается значимым в определении объема и семантического соотношения исследуемых единиц.
Внутренняя форма слов, реконструкция которой была проведена в предыдущем параграфе, указывает нам на связь представлений об одиночестве и уединении с представлением о двух противоположных стремлениях русского человека. Первое из них – тяготение к объединению с другими людьми, второе – стремление человека к «самостоянию». Первое воплощается как путь индивидуума к коллективу (от индивидуальности к коллективности); второе – как путь личности к самой себе, одним из этапов которого оказывается исключение себя из коллектива. Первое находит отражение в представлении о единстве и соборности (ключевом концепте русской культуры, введенном как понятие русским философом А.С. Хомяковым и многосторонне развитом в сочинениях Вл. Соловьева, П.А. Флоренского, Н.Ф. Федорова, Е.Н. Трубецкого и Н.А. Бердяева, в самом широком понимании, передающем стремление народа к духовному единству и осуждение индивидуализма). Второе же связано с другим ключевым концептом русской культуры, находящем свое отражение в синонимической паре свобода – воля [Шмелев, 2002, 2005а, 2005б; Арутюнова, 2003]. Образцом гармонии и порядка, или «лада», могла считаться сельская община, которая так и называлась – мир. Общинная жизнь строго регламентирована («налажена»), и любое отклонение от принятого распорядка воспринимается болезненно, как «непорядок». Понятие свобода соответствует нормативному для данного общества или индивида представлению о дозволенном и недозволенном, а понятие воля предполагает отсутствие каких бы то ни было ограничений со стороны общества, потому воля издавна ассоциировалась с бескрайними степными просторами, «где гуляет лишь ветер... да я» [Шмелев, 2005а, с. 60].
Наряду с тягой к простору (см. об этом [Левонтина, 2000]) – большому открытому пространству, в русской культуре представлена также любовь к небольшим закрытым пространствам – к уюту. Отгораживаясь от «холодного ветра простора», человек надеется обрести душевный мир и покой [Шмелев, 2002, с. 78]. Именно таким представляется место УЕДИНЕНИЯ. Учитывая вышесказанное, реконструкция семантических полей ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ будет производиться в двух направлениях: первым смысловым вектором будет идея единства и его нарушения, а вторым – идея внутренней свободы. Словарь русского языка XI–XVII вв. фиксирует огромное количество слов, в основе которых лежит идея единства и его нарушения: 1) единъ (в ЛСВ общий, единый, составляющий одно целое ), единакий ( одинаковый , единодушный, единый ) и одинакий (в ЛСВ одинаковый ), единако ( одинаково, ровным образом ), единаковый ( одинаковый ), единамо ( в одно место ), единанство, единанье и единенье ( соединение, единство ), единачествовати (действовать единодушно), единачитися и одиначитися ( объединяться, заключать союз с кем-л. ), единачьство и одиначество (в ЛСВ заговор, сговор ), единачество, одначение и одиначьство (в ЛСВ согласие, единение , соглашение, союз ), единогласникъ ( единомышленник ), единодлецъ ( тот, кто делает с кем-либо одно дело, сотрудник ) единоживущий ( живущий вместе с кем-либо ), единожитель ( тот, кто живет вместе с кем-либо ), единоличник ( верующий, отрицающий троичность в лице Бога ср. с совр. знач. ), единолично ( единообразно ), единствение (в ЛСВ соединение, объединение ), одиначный ( единодушный, единый, состоящий в союзе с кем-либо ), одинде ( вместе ), одиный ( один и тот же , общий, единый ) – зафиксированные уже в текстах XI-XV вв.; 2) единъ ( один, единственный ) единение (во 2-м ЛСВ уединение ), единецъ ( человек или животное, живущее в одиночку ), единокий ( обособленный от других, одинокий ) и одинокий (в ЛСВ одиночный, отдельно от других находящийся, бессемейный ), единствение (в ЛСВ обособление, отделение ), единственно ( уединенно ), единствие ( единственность, исключительность ), одинъ, одиный, одинако ( одиноко, в одиночку ), наедин ( одиноко, уединенно, отдельно от других ) единачество, одиначение и одиначество (в ЛСВ одиночество, жизнь в одиночку // уединение ), одиначьство (в ЛСВ одиночество, отсутствие семьи, близких, помощников ), одиначька ( серьга-одиначка ср. с совр. одиночка ), одинецъ ( бессемейный ), одинокий ( отдельно расположенный, стоящий особняком , бессемейный ), одиночадый, одинородный ( единственный у родителей ), одинствовати ( жить одному ), одиный ( единственный , в отдельности, без других ) – зафиксированные преимущественно в текстах XV-XVII вв.
Широкий выбор лексических средств, передающих идею единства (и его нарушения), свидетельствует о значимости этого феномена для русской культуры XI–XVII веков. Словарь русского языка XVIII века, Академический словарь 1847 г. и Словарь Даля фиксируют меньшее количество подобных лексем, многие из них идут с пометой устар. , указывающей на утрату актуальности данных словарных значений и тенденцию к выходу этих лексем из речевого употребления. Это может свидетельствовать о сдвиге в системе ценностей в сторону признания и даже одобрения одиночного существования как необходимого или возможного при определенных обстоятельствах.
Образная составляющая УЕДИНЕНИЯ по данным Национального корпуса русского языка
Представление об ОДИНОЧЕСТВЕ и УЕДИНЕНИИ в пространственно-временных координатах – еще один важный этап в рассмотрении данных феноменов как сценария, поскольку любое событие необходимо имеет время и место действия. Сущностные различия, лежащие в основе представлений об ОДИНОЧЕСТВЕ и УЕДИНЕНИИ, мотивируют различное размещение данных феноменов в пространственных и временных координатах. Говоря об ОДИНОЧЕСТВЕ, мы подразумеваем эмоциональное состояние (расположение духа), или перцептивное и эмотивное восприятие (чувства и ощущения) одинокого человека, имеющее локализацию в ментальном (субъективном, психологическом) пространстве, что обусловлено наличием внутреннего плана репрезентации концепта ОДИНОЧЕСТВО (одиноким человек может ощущать себя и в обществе других людей). УЕДИНЕНИЕ же имеет четко выраженный внешний план репрезентации. Прежде всего, это связано с представлением о месте уединения – небольшом замкнутом пространстве, отдаленном от мира других людей, где можно укрыться от суетного мира и нежелательных свидетелей. Кроме того, говоря об УЕДИНЕНИИ, мы подразумеваем отделение от других людей в реальном (объективном, физическом) пространстве. Человек стремится к уединению, когда нуждается в защите от внешнего мира. Поэтому в структуре концепта «уединение» значимой оказывается сема место ( помещение, пространство, где можно расположиться ). На это указывают и данные анализа лексической сочетаемости слов: «жить в уединении» (ср.: «скучать в одиночестве»), «уединиться в кабинете», «уединенный уголок», «уединенная хижина». Место уединения – это небольшое пространство, обладающее следующими свойствами: отдаленность, отгороженность от остального мира, закрытость, скрытность, секретность – которые служат своего рода гарантией того, что уединение не будет нарушено неожиданным вмешательством со стороны.
Как отмечает И. П. Матханова, признак временной дискретности – возможности отнесения ситуации состояния к конкретному временному отрезку – является существенным для семантики состояния как такового [Матханова, 2000, с. 73]. Конструкции с семантикой психического состояния, по наблюдению С. Н. Цейтлин, имеют временную соотносительность в таком типе структурно-семантической модификации глагольной модели, как фазисные реализации, дополнительно выражающие значения начала, конца или продолжения состояния, а также в специальных словах, подчеркивающих, что речь идет о состоянии как чем-то временном, в составе адъективной синтаксической модели [Цейтлин, 1976]. Однако когда мы имеем дело с такими состояниями как ОДИНОЧЕСТВО и
УЕДИНЕНИЕ, наши наблюдения оказываются неоднозначны. Во-первых, это обусловлено сложной природой описываемых концептов: в определенных текстовых реализациях несомненно тяготение ОДИНОЧЕСТВА к переходу из разряда категорий состояний (ограниченных во времени) в разряд категорий качеств (неограниченных во времени). А во-вторых, рефлективной характеристикой предиката денотативной ситуации: совпадением Субъекта и Объекта чувства, а в случае УЕДИНЕНИЯ – еще и Каузатора события.
Так, в РЯКМ ОДИНОЧЕСТВО представлено как состояние, неконтролируемое по длительности Субъектом, причиной которого является зависимое (от обстоятельств, других людей) положение Субъекта эмоции. Кроме того, в силу своей психологической или гносеологической природы ОДИНОЧЕСТВО может быть неопределенным по длительности (бесконечным, постоянным, вечным). УЕДИНЕНИЕ же имеет четко выраженные границы на временном отрезке, определяемые самим Субъектом состояния или же другим(и) участником (-ами), выступающем (-ими) в роли Актанта – инициатора такого положения. В большинстве толковых словарей современного русского языка описание лексического значения лексемы уединение строится с отсылкой на одиночество: “пребывание в одиночестве” [ТСОШ] – так, благодаря введению в словарное описание бытийного предиката реализуется семантика ограниченности данного состояния во времени. Кроме того, в семантике уединения содержится деятельностный компонент, реализующийся в глагольной парадигме словоформ динамичного типа уединять/уединить ( удалить от общения с другими , [ТСОШ]) – уединяться/уединиться ( уйти от других в какое-н. место, а также, отдалившись, перестать общаться , [ТСОШ]) и отсутствующий в семантическом рисунке одиночест ва. Любая же деятельность необходимо связана с протеканием (развертыванием) во времени, имеет начало и конец (пределы на временном отрезке). Непарная глагольная лексема НСВ адинамичного типа одиночест воват ь, встречающаяся в Словаре Даля [Даль, 1994, с. 652], но утраченная в толковых словарях XX–XXI века, в настоящее время сохранилась только в авторском и духовном текстах. Видовая несоотносительность частично объясняется предельностью – семантической категорией русского глагола: только глаголы с предельной основой (такие как уединиться, уединяться) обладают признаком внутреннего предела: если они СВ, то выражают ограниченный пределом конкретный целостный факт, если НСВ – конкретный процесс (понимаемый и как длительность состояния), не ограниченный пределом [Русская грамматика, 2005, с. 604].
Пространственные показатели ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ
При описании ситуации ОДИНОЧЕСТВА Субъект эмоции и ближайшее пространственное окружение меняет свои пропорции относительного остального мира – уменьшается (чтобы поместиться в пузырь, бутылку). Герой будто становится меньше ростом, нередко возникает образ героя-ребенка (см. фрагмент выше), живущего в своем собственном мире и не находящего понимания со стороны других людей (взрослых): Я оказался в одиночке, как в бутылке. Стенки у неё были прозрачные, зеленоватые. Такие странные стенки, немного выпуклые, немного угловатые, немного круглые. Они ломаются, сливаясь. Граненые пузыри... (А. Битов. Уроки Армении). Сознание одинокого героя порождает неправильное восприятие пространства: предметы в нем теряют свои истинные формы, происходит нарушение эвклидовой геометрии – совмещение в одном предмете признаков разных геометрических фигур (круга, квадрата, многогранника).
Противоположные ощущения в пространстве порождает УЕДИНЕНИЕ – свободу (отсутствие психологических границ, давления со стороны других людей) и простор (отсутствие физических границ, давления со стороны внешней среды). Отделение в пространстве УЕДИНЕНИЯ провоцируется и полностью контролируется Субъектом, в данной ситуации он выступает как Агенс: …наше время, машины, длинные такие лимузины, подъезжают к своим кафе, и одинокая фигура, дождь, поднятый воротник, сигарета, просторные такие черно-белые кадры, пустырь и газгольдеры на горизонте, листья на асфальте и черные деревья пустых парков… (А. Битов. Пенелопа).
Поднятый воротник – знак отделения героя от окружающего мира, который вслед за этим пустеет и теряет цвет, очерчиваясь в черно-белой гамме. Эта пустота пространства воспринимается уединенным сознанием как перспектива, простор, свобода. Размытости красок в пространстве ОДИНОЧЕСТВА противоположна четкость графики (черно-белые кадры) в пространстве УЕДИНЕНИЯ. Нет давления на субъект со стороны окружающих и даже, наоборот, он, Субъект эмоции, давит на окружающее пространство – другие отлетают от него с центробежным ускорением в бесконечность: Он стоял на краю, ему надо было первому бросить горсть земли. Все как бы отступили, исчезли, их не стало. Он стоял на краю, и впереди ничего не было … люди отступили и как бы разлетелись ... какое-то безмерное разбегание от него, как от центра взрыва, убегание, отдаление от него всех остальных людей в далекую, все убыстряющуюся и разворачивающуюся бесконечность… (А. Битов. Инфантьев).
Векторная направленность от Субъекта эмоции позволяет говорить о том, что в приведенном фрагменте мы имеем дело не с ОДИНОЧЕСТВОМ, но уже с УЕДИНЕНИЕМ: герой примиряется со смертью жены, и окружающее его пространство теперь строится на иных основаниях. Пространство воспринимается как разомкнутое благодаря отсутствию ограничивающего предела (в далекую бесконечност ь).
По наблюдению Е. С. Яковлевой, пространственная метафора является одной из самых распространенных для эмоций: «возникновение эмоции часто метафорически уподобляется движению, перемещению в пространстве (не случайно именно таково и происхождение самого слова эмоция (от лат. emovere «двигаться, волновать», – прим. мое, А.Б.)» [Яковлева, 1994, с. 277]. В художественных текстах А. Битова пространственные метафоры, связанные с концептом ОДИНОЧЕСТВО, отсылают нас к образам пузыря, бутылки, стены, узкого прохода (коридора, канала), клетки, плена, а связанные с УЕДИНЕНИЕМ, – к образам угла, острова, пустыря. Как видим, принципиальное различие пространственных характеристик ОДИНОЧЕСТВА и УЕДИНЕНИЯ и их образной составляющей заключается в представлении об ОДИНОЧЕСТВЕ как замкнутом пространстве и об УЕДИНЕНИИ как разомкнутом пространстве, с точки зрения Субъекта эмоции.
Поскольку восприятие полимодально, можно предположить, что пространство мы не только видим, но каким-то образом ощущаем. Как мы уже отмечали выше, пространство других людей в ситуации ОДИНОЧЕСТВА обладает свойством повышенной плотности, что делает возможным развитие представления о нем как особой среде, имеющей протяженность и глубину, что делает ее сравнимой с водной стихией:
Там была намечена атмосфера, состоящая из каких-то кошек, странных девушек, почему-то приходивших к старику и спавших с ним, темных коридоров и какой-то бесшумной и бездейственной коммунальщины, окружавшей одинокого старика, словно бы просто бывшей в воздухе, делавшей этот воздух уже не воздухом, а супом, некой питательной средой, в которой существовал микроб его одиночест ва (А. Битов. Записки из-за угла).
Происходит выброс энергии, и эта пространственная субстанция переходит из жидкого состояния в твердое: предметы сливаются в единую массу, загустевают и застывают в едином образе, подобно студню. Энергетическим сгустком, выбрасываемым на поверхность уже желеобразной среды, оказывается сознание Субъекта эмоции: …это необъяснимое опустение, эта тяжкая медленность – казалось, мир загустевал вокруг, а воздух и прозрачность его становились материальными и предметными. В этом стекленеющем, густеющем, раскаленном, но уже остывающем мире тяжко было само движение вереницы машин, созданных для скорости. Они шли беззвучно, пешком, вброд, увязая в воздухе, выпавшем, как снег (А. Битов. Уроки Армении).
Итак, в ХКМ А. Битова пространство ОДИНОЧЕСТВА обладает свойством повышенной плотности (и вследствие этого высоких значений давления), объекты в нем характеризуются большим весом (тяжестью), низкой дифференциацией цветов, звуков (шум, суета), нарушением пространственной геометрии (форм, меры). Динамика пространства связана с перемещением Субъекта эмоции по горизонтальной или вертикальной оси. В пространственном отделении (разделении) Субъект эмоции выступает как пассивный участник, пространство других воспринимается как закрытое и враждебное. Пространство УЕДИНЕНИЯ наполнено солнечным светом, обладает контрастностью, объекты в нем характеризуются малым весом (легкостью) и отсутствием звуков. Пустота воспринимается как простор и соотносится с понятиями свободы и независимости.