Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Эволюция церковнославянского языка XI-XXI веков на материале канонических текстов Ветхого Завета жанра «псалом» 22
1. Псалом 50 27
2. Псалом 85 58
3. Псалом 145 87
Выводы 109
Глава II. Эволюция церковнославянского языка XI-XXI веков на материале канонических текстов Ветхого Завета жанра «пророчество» 113
1. Пророчество Иоиля (среда сырная на часах) 115
2. Пророчество Исаии (среда сырная) 153
3. Пророчество Исаии (четверг третьей седмицы) 181
Выводы 208
Глава III. Эволюция церковнославянского языка XI-XXI веков на материале канонических текстов Ветхого Завета жанра «притча» 212
1. Притча 1 (понедельник первой седмицы) 212
2. Притча 2 (пятница первой седмицы) 243
3. Притча 3 (Паремейник) 270
Выводы 297
Заключение 301
Список использованной литературы 308
Список использованных источников 326
Список использованных словарей
- Псалом
- Пророчество Исаии (среда сырная)
- Пророчество Исаии (четверг третьей седмицы)
- Притча 2 (пятница первой седмицы)
Введение к работе
Актуальность исследования обусловлена необходимостью
изучения развития церковнославянского языка и проблематики
исторической лингвистики текста. Для ученого-лингвиста интерес
представляют литургические канонические тексты Русской
Православной Церкви, исследование закономерностей и изменений, произошедших в языке богослужения на протяжении более десяти веков существования христианства в России. В проекте документа «Церковнославянский язык в жизни русской Православной Церкви XXI века» говорится о том, что церковнославянский язык, являясь неотъемлемой частью богослужебной традиции Русской Православной Церкви, общекультурной ценностью и достоянием Поместной Церкви, непрерывно развивался и находится в постоянном употреблении. С Х века корпус литургических книг на церковнославянском языке, созданный учениками солунских братьев Кирилла и Мефодия, был принят Русской Церковью. До начала эпохи книгопечатания книги постоянно переписывались и переводились с греческих образцов по Студийскому уставу. В конце ХIV начале XV века был утвержден новый, Иерусалимский устав, и отбор славянских и греческих рукописных образцов для издания книг стал избирательным. В XVI -
XVII веках за основу стали брать греческие печатные книги или
южнорусские издания, что было вызвано необходимостью решить
проблему соответствия перевода греческому оригиналу. Однако это
привело к тому, что переводы оказались неудачными, т.к. ухудшилось
восприятие церковнославянского текста вследствие точного
воспроизведения особенностей греческой морфологии и синтаксиса. В
XVIII - XIX веках сакральный, церковный (богослужебный) текст
начинает секуляризироваться. Раздаются призывы «писать на языке,
4 доступном простым людям». В 50-е гг. XVII века происходит «Никонова справа» (правка богослужебных книг). Свод церковных законов – «Стоглав» (1551 г.) обязал сверять каждую новую книгу с оригиналом. В это время происходит отделение церковнославянского языка от литературного русского ( // Проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века» от 16 июня 2011г., с.1 2).
К концу XIX века остро встал вопрос о соотношении в
богослужебной практике церковнославянского и русского языков.
Всплеск интереса к этой теме наблюдается в 1905 году после указа
Николая II «О предначертаниях к усовершенствованию
государственного порядка» (Мироносицкий, 1921, с. 297). В результате
происходит активное обсуждение церковных реформ, в т.ч. возникают
дискуссии о языке богослужения. В 1907 году Святейший
Правительствующий Синод учредил комиссию по исправлению
богослужебных книг. Главными задачами комиссии являлось
исправление явных ошибок перевода текстов с греческого языка, чтобы сделать церковнославянский текст более доступным. Комиссия подготовила редакции Триодей, Октоиха и части Миней. К сожалению, Октябрьская революция и последовавшие за ней события помешали продолжению работы в этой области.
В настоящее время вопрос о языке богослужения остается открытым
и недостаточно изученным. Для ученого-лингвиста важно
проанализировать богослужебные песнопения и гимнографический
материал, через которые раскрываются внутреннее содержание
богослужения, сакральные смыслы и через которые можно проследить
эволюцию церковнославянского языка. К изучению литургики всегда
существовало три подхода: историко-археологический,
ритуалистический, или уставной, и богословский (арх. Кириан Керн, с. 21). Лингвистический подход – новый в науке. Цель этого подхода –
5
изучить композицию текста, его порождение и понимание (Х. Изенберг),
описать вертикальное и горизонтальное порождение грамматической и
событийной ориентации в тексте (Т. М. Николаева). Не до конца
прояснена методика анализа текста (А. А. Припадчев), поэтому часто
исследователи описывают теорию текста, не приводя в пример сам текст.
Главная причина исторической лингвистики текста – влиятельность
тезисов о непознаваемости речи и несистемности диахронии (Ф. де
Соссюр). Анализ предполагает комплексное описание текстов в аспекте
языка, речи и стиля. Реализуются данные аспекты в конкретных научных
направлениях, таких как герменевтика (смыслы) текста (Хайдеггер М.,
1947), лингвистика (семантика) текста (Изенберг Х., 1978) и стилистика
(образные значения) текста (Виноградов В. В., 1981). В результатах
анализа выявляются параметры речи, которые противопоставляются
языку. Речь основана на сходстве означивания разнородных элементов
разных уровней. Язык основан на различительном означивании
денотатов одного уровня. Уровни речи – межжанровый,
внутрижанровый, внутритекстовый, словесный, исторический. Уровни
языка – фонемный, морфемный, лексический, синтаксический.
Системные отношения единиц речи каждого уровня – отношения
функциональной иерархии (для группы жанров), отношения
функциональной синонимии (для одного жанра), отношения
нейтрализации (для одного текста), отношения полифункциональности (для слова), отношения преемственности (для исторического плана речи). Системные отношения языковых единиц основаны на синонимии, дублетности, омонимии, паронимии, антонимии и др. Принципы речи базируются на знаковости жанровой формы текста (множество может быть знаком лица, предмета, оценки), непроизвольности этого знака, нелинейном характере означающего (элементы множества организованы вертикально). Принципы языка – это знаковость слова, произвольность знака, линейный характер означающего. В соответствии с этими
6
параметрами выявляются категории анализируемых текстов, которые
определяются речью и языком. Так текст представляет собой смысловое,
семантическое и структурное коммуникативное единство, которое
включает факты языка и речи и обнаруживается в композиции, типах и
жанрах речи. Текстообразующая единица – это синтаксема текста,
включнная в речевое множество – речевой класс (объединение
словоформ разной частеречной отнеснности в границах типа, формы и
жанра речи, находящихся в системных речевых отношениях) (Г. А.
Золотова, 1984). Структурообразующая единица – это синтаксема текста,
включнная в языковое множество – языковой класс (объединение
словоформ одной частеречной отнеснности вне границ типа, формы и
жанра речи, находящихся в системных языковых отношениях). Смыслы
– это содержание текста, которое выявляет ментальные ориентиры
(религию, культуру, науку, политику, идеологию), характеризуется
составом (сакральные смыслы: вера, покаяние, очищение, искупление,
реальные смыслы (энциклопедический, контекстуальный, ситуативный,
прагматический, образный) и обнаруживается в семантике синтаксем
типов, форм и жанров речи. Семантика – это содержание текста, которое
выявляет речемыслительные ориентиры (пространство, время),
характеризуется составом пространства: теоцентрическое (в центре Бог),
антропоцентрическое (в центре – человек), темпоцентрическое (время),
аксиоцентрическое (оценка, предопределнность, неизбежность),
фактоцентрическое (факт дейсвия), логоценрическое (перечисление
предметов, действий) и обнаруживается в лексико-грамматических
признаках синтаксем, семантико-структурном строении синтагм и их
связях в границах типов, форм и жанров речи. Речевое пространство
обозначается семантикой лица, предмета, оценки, времени,
предопределнности и др., делится по степени удаленности и местоположению объектов (далеко-близко, впереди-сзади, внизу-вверху), прямонаправлено или обратнонаправлено, полифункционально.
7
Языковое пространство – это монофункциональное и нечленимое
линейное множество. Речевое время невекторное, нечленимое,
обратимое, протяженное, прерывное, ментальное, нелинейное
множество. Языковое время векторное, членимое, необратимое,
длительное, непрерывное, линейное множество. Основной
текстообразующий процесс – это нейтрализация различительного языкового означивания сходным речевым и ее связь с речевой системностью на уровне языка (А. А. Припадчев, 2004, с. 11 12). Таким образом, анализ текстов выявляет речевые стилистические функции текстообразующих средств, партитуру текстообразующих средств, смысловые, семантические модели и речевую стилистическую системность текстов и средства их выражения. Исторически речевая системность проявляется в преемственности семантико-структурных механизмов текстообразования произведений разных эпох. Это важно для понимания древних текстов, их переводов на церковнославянский современный язык и сопоставительного анализа текстов разных временных периодов.
Научная новизна исследования заключается в том, что:
-
впервые проанализированы тексты Ветхого Завета жанров «псалом», «пророчество», «притча» разных временных периодов;
-
впервые рассмотрена эволюция церковнославянского языка богослужебных канонических текстов названных жанров Ветхого Завета;
-
впервые исследована речевая стилистическая системность богослужебных текстов.
Предметом исследования является языковая и речевая
стилистическая системность богослужебных текстов.
Объектом исследования выступают канонические тексты
ветхозаветного периода на церковнославянском языке разных временных срезов жанров «псалом», «пророчество», «притча».
Цель работы заключается в том, чтобы на основе комплексного анализа языковой и речевой стилистической системности выявить различия разных жанров в данных истории языка.
Для реализации данной цели были поставлены следующие задачи:
1) описать языковую и речевую стилистическую системность
текстов жанра «псалом»;
-
проанализировать языковую и речевую стилистическую системность текстов жанра «пророчество»;
-
охарактеризовать языковую и речевую стилистическую системность текстов жанра «притча».
Методы исследования: исторический (привлекаются факторы прошлого языка), сопоставительный (сравниваются разные жанры и периоды), функциональный (анализ от содержания к форме), структурный (анализ от формы к содержанию).
Источником исследования выступают канонические тексты Ветхого Завета, которые содержатся в богослужебных книгах разной временной отнесенности (рукописи XI - XVI веков, старопечатные книги XVII - XIX веков, богослужебные книги XXI века: Псалтирь, Паремейник, Триодь Постная). Всего рассмотрено 57 текстов. В диссертацию включено девять образцов текстов указанных жанров с 5720 словоупотреблений.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно вносит свой вклад в развитие теории речи, историю церковнославянского канонического языка, разработку теоретических положений относительно богослужебных канонических текстов.
Научно-практическая значимость диссертации заключается в том, что результаты проведенного исследования могут быть использованы в преподавании теоретических и практических курсов по дисциплинам «Церковнославянский язык», «Историческая грамматика»,
9 «История русского литературного языка», «Сравнительная грамматика индоевропейских языков», а также в богословских курсах.
На защиту выносятся следующие положения:
-
Сравнительный анализ церковнославянских канонических текстов в аспекте языка выявляет изменения этого языка на всех уровнях (фонетическом, морфемном, лексическом, морфологическом, синтаксическом) в соответствии с этапами развития общенародного языка.
-
Разные жанры богослужебных текстов – «псалом», «пророчество», «притча» изменения церковнославянского языка затронули в разной степени: тексты жанра «псалом» оказались более устойчивыми, чем тексты жанров «пророчество» и «притча».
-
На основе анализа текстов ветхозаветных жанров «псалом», «пророчество», «притча» в аспекте речи обнаруживается общее и специфическое в речевой стилистической системности в данных смыслов. К общему относится состав речевых стилистических функций текстообразующих средств: 1) выражение энциклопедического смысла; 2) выражение контекстуального смысла; 3) выражение ситуативного смысла; 4) выражение прагматического смысла; 5) выражение образных смыслов. К специфическому относится нетождественное содержание смысловых моделей текстов разных жанров.
-
При внутрисистемном сопоставлении текстов разных жанров устанавливается общее и специфическое в речевой стилистической системности текстов в данных функционально-семантической категории пространства. К общему относится выражение теоцентричности пространства, антропоцентричности пространства, логоцентричности пространства и ментальности пространства. Специфическими выступают нетождественные семантические модели: у покаянного псалма – фактоцентрическое пространство, у просительного псалма – аксиоцентрическое пространство, у хвалебного псалма – усиление
10 логоцентричекого пространства; для пророчества – аксиоцентрическая модель в варианте предопределнности; для притчи – аксиоцентрическая модель в варианте неизбежности.
5. При исследовании текстов разных жанров устанавливается
общее и специфическое в речевой стилистической системности текстов в данных категории времени. К общему относится выражение ментальности времени и обратимости времени. К специфическому относится: в псалмах выражение ослабленной векторности времени, выражение расчленнности времени; в пророчествах и притчах выражение нерасчленнности времени, выражение невекторности времени.
Апробация работы. В процессе научной работы было
опубликовано 11 статей (в т.ч. 4 в изданиях, рекомендованных ВАК). По
результатам работы были сделаны доклады на международных,
региональных и внутривузовских научных конференциях. Основные
наблюдения исследования реализованы в преподавании
церковнославянского языка и элективных курсах «Комплексный анализ текста», «Теория текста» в ЧОУ «Воронежская православная гимназия во имя святителя Митрофана Воронежского».
Псалом
А. Г. Баранов подчеркивает в тексте, кроме коммуникативной, его познавательную функцию: «Текст – это коммуникативно-познавательная единица, состоящая из высказываний разного типа, объединенных сложными содержательно-формальными отношениями» (Баранов, 1993, с. 78).
Ряд других ученых подходят к определению текста описательно, т.е. перечисляют его признаки и свойства. О. Л. Каменская предлагает для текста следующие характеристики: «целостность (связность и обособленность), типологические и стилистические особенности, расчленнность на СФЕ, предложения текста (их семантика), лексика (значения слов), грамматические констукции (их значения), инвентарь внутритекстовых связей и демаркаторов, тема-рематическое членение предложений текста» (Каменская, 1990, с. 41). Х. Изенберг называет такие признаки текста «как линейная последовательность предложений, лево- и правосторонние границы, относительная законченность и связность» (Изенберг, 1978, с. 48).
Все данные определения текста говорят о разном понимании этого явления, в частности, о разном понимании речевого и языкового в тексте, их соотношения в текстовом единстве. Здесь важно обратиться к более древним текстовым системам, чтобы выявить это соотношение. Для этого необходимо конкретизировать единицы текста.
Структурной единицей текста может быть коммуникативное (предложение) или докоммуникативное (словоформа) образование.
Ф. И. Буслаев обращает внимание на «речь»: «Так как предложение образовалось в разговоре между лицами, а разговор состоит во взаимном сообщении и подробном изложении мыслей, то сочетание мыслей должно было выразиться в языке сочетанием предложений. Ряд соединенных предложений называется речью» (Буслаев, 1959, с. 21). А. И. Белич обозначает в тексте «цепь предложений»: «Уже с многих сторон слышатся голоса, что в грамматическом представлении фактов языка следует отвести отдельное место целой цепи предложений, соединенных общностью значения и представляющих известное синтаксическо-семантическое целое» (Белич, № 7, с. 22).
Н. С. Поспелов вычленяет в текстовом формировании «сложное синтаксическое целое», которое используется «для выражения сложной и законченной мысли» (Поспелов, 1948, вып. 137, кн. 2, с. 31).
А. М. Пешковский выделяет «абзац»: «В собственно литературной речи (не разговорной) есть единица ещ более крупная, чем сложное целое. Это сочетание сложных целых от одной красной строки до другой. К сожалению, синтаксического термина для этой единицы не существует, и мы принуждены пользоваться здесь типографским (и вдобавок иностранным) термином «абзац» (Пешковский, 1938, с. 410).
Г. А. Золотова определяет в тексте «коммуникативный тип речи» как «понятие, абстрагированное от множества предикативных единиц или их объединений, употреблнных в однородных контекстах, сопоставленных по их общественно-коммуникативным функциям и противопоставленных по способу отражения действительности, что получает выражение в совокупности их лингвистических признаков» (Золотова, 1984, с. 169). З. Я. Тураева в текстовом формировании выделяет такую единицу, как «сверхфразовое единство»: «СФЕ есть отрезок текста (устного или письменного), характеризующийся относительной смысловой и функциональной завершенностью, тесными логическими, грамматическими и лексическими связями, объединяющими его составляющие» (Тураева, 1986, с. 116). К. Боост называет величиной текста «сплетение предложений»: «Нити, протянутые от одного предложения к другому, столь многочисленны, образуют такую плотную сетку, что можно говорить о переплетнности, о сплетении предложений в единую сеть, так что каждое отдельное предложение как бы неразрывно связано с остальными» (Boost, 1949, с. 9).
Т. А. ван Дейк обозначает в тексте такую строевую единицу, как «дискурс»: «Дискурс, в широком смысле слова, является сложным единством языковой формы, значения и действия, которое могло быть наилучшим образом охарактеризовано с помощью понятия коммуникативного события или коммуникативного акта» (Дейк, 1989, с. 121 – 122). К докоммуникативным образованиям можно отнести такие фрагменты текста, которые по объму меньше предложения.
Л. В. Щерба выделяет в тексте «синтагму»: «Фраза может распадаться на отрезки, характеризуемые лгким усилением ударения последнего слова и выражающие в данном контексте одно (хотя бы и сложное) понятие. Эти отрезки некоторые называют речевыми тактами, а некоторые синтагмами. Первое название имеет в виду прежде всего ритмическую природу этих отрезков, а второе – подчеркивает смысловое единство каждого из них» (Щерба, 1939, п. 3).
В. В. Виноградов также указывает на «синтагму», но определяет е по-иному: «Это семантико-синтаксическая единица речи, соотносительная с другими окружающими е однородными единицами, отражающая кусочек действительности и выражающая единое, хотя и сложное, понятие в контексте целого высказывания» (Виноградов, 1975, с. 506).
Т. М. Николаева элементами текста считает «специфические средства»: «Это лексически выраженные средства типа частиц, наречий и т.д. … ; тектонические средства – изменение порядка элементов в зависимости от текстовой установки; интонационные средства – для звуковых текстов; особые графические (напр., шрифтовые выделения, знаки препинания) – для письменных» (Николаева, 1979, с. 348).
Пророчество Исаии (среда сырная)
В версии псалма XVIII века наблюдается, преимущественно, графическое исправление текста и закрепление правил написания церковнославянских слов. В этом варианте редуцированные гласные ъ и ь сохранены только на конце слова как показатель тврдости или мягкости предшествующего согласного: щедро1тъ, грэ1хъ, согрэши1хъ, ра1дость, е4смь и пр. Исконно мягкие шипящие ж, ш, шт отвердели, написание перед гласными переднего ряда сохранилось по традиции: w3чи1щусz, соzи1ждутсz, w3правди1шисz. Сохранилась э в проспективном ударном и безударном положении: грэсэ1хъ, словесэ1хъ, побэди1ши, беzвBстнаz, стэ1ны. Употребляется юс малый для обозначения мягкости предшествующего согласного, а также после гласных в середине и в конце слова: мS, беzако1ніz, моS. В начале слова закрепляется написание буквы я: кw. В слове z3zы1къ начальная z пишется для различения значений слова (z3zы1къ – «орган речи; средство общения»; я3zык1 ъ – «народ, обычно языческий»). Растождествлены буквы о, o и w, в начале корня пишется o: nлта1рь, в приставках w: w3мы1й, w3правди1шисz, для указания грамматической формы, например, местоимения Р.п.: моегw2, твоегw и в словах греческих и древнееврейских: v3ссw1помъ. В остальных случаях пишется о: бл\говоли1ши. Буква t употребляется для написания предлога или приставки: t грэ хъ, tве1ржи. Графически различаются буквы є и е: широкая буква употребляется в начале слова: є3си2, є3ди1ному, а также как показатель грамматической формы слова (путє1мъ – Тв.п. ед.ч.), а маленькая е в середине и в конце – нечести1віи, во ношенїе. Для обозначения звука заднего ряда верхнего подъма используются буквы оу в начале слова (мр-рі, о стн-й, оустд, oipw, оуклжи) и tf в середине и конце слов: KIV д8р сок шенъ, икр Появляется графема й: полшл&и, велики. Вместе с тем сохраняется написание буквы : А%Ъ, во длждь, удвоенная согласная обозначается надстрочным значком: ке дкотир, однако в начале слов появляется графема з: 3" », ЗАЧАТЬ. В слове юверки отмечается чередование »//ж, в слове Очисти - и//ч.
Упорядочено употребление надстрочных знаков: острого ударения( ) над гласной в начале и середине слова: истине, з лть, тяжлого ( ) над гласной в конце слова: лиі е твое и облегчнного ( ) ударения, которое ставится для различения падежных форм множественного (двойственного) и единственного числа: КЄ ВІСТИДА, ТЛЙНЛА. Знак придыхания ставится над гласной, с которой начинается слово ( ): гавилъ (проясняются результаты закона метатонии). Изменены грамматические формы некоторых слов, например, в словосочетании во словеск твои г снова появилось притяжательное местоимение TBorijfs (см. вариант XI века), у словосочетания се діуі сок шеннл Р.п. вместо В.п. У существительного w коовей правильное окончание Р.п. мн.ч. Исправлена глагольная форма в словах вос огклъ сй (вместо причастия форма перфекта), дллъ шр (условное наклонение вместо формы ДЛЛЪ БЫЛЮ). Появились пробелы между словами, только в одном случае наблюдается его отсутствие: прдолшои. Весь текст разделен на предложения, и появилась пунктуация внутри синтагм (запятые, точки). XXI век. Псалтырь. Издание Сретенского монастыря по благословению Святейшего Патриарха всея Руси Алексия, 2005 г., с.137 139. №. Въ коне1цъ, Pало1мъ дв&ду, внегда2 вни1ти къ нему2 наeа1ну прaро1ку, в&.є3гда вни1де къ вирсавjи, женЁ рjевэ, и\ G. Поми1луй мS, бж\е, по вели1цэй млcсти твое1й, и3 по мно1жеству щедро1тъ твои1хъ wчи1сти без-д&. зако1ніе мое2. Наипа1че w3мы1й мS t беззако1ніz моегw2, и3 t греха2 мо-є&. егw2 w3чи1сти мS. Kкw беззако1ніе мое2 а4зъ зна1ю, и гре1хъ мо1й предо &. мно1ю е4сть вы1ну. Тебэ2 є3ди1ному согрэши1хъ, и3 лука1вое пред8 тобо1ю сотвори1хъ: kкw да w3правди1шисz во словесэ1хъ твои1хъ, и3 побэди1ши з&. внегда2 суди1ти ти2. Се1 бо, въ беззако1ніихъ зача1тъ є4смь, и3 во грэ-и&. сэ1хъ роди1 мz ма1ти моS. Се1 бо, и$стину возлюби1лъ є3си2, безвBстнаz и3 та6йнаz прему1дрости твоеS e&. kвилъ ми2 є3си2. W#кропи1ши мS v3ссw1помъ, и3 w3чи1щусz, w3мы1еши мS, . и3 па1че снэ1га u3бэлю1сz. Слу1ху моему1 да1си ра1дость и весе1ліе, возра1дуютсz кw1сти смирє1нныz. №i. Tврати2 лице2 твое2 t грBхъ мои1хъ, и3 вс беззакw1ніz мо вi&. w3чи1сти. Се1рдце чи1сто сози1жди во мнЁ, бж\е, и3 ду1хъ пра1въ w3бнови2 гi&. во u3тро1бэ мое1й. Не tве1ржи менє2 t лица2 твоегw2, и дх\а твоегw2 дi&. ст\а1гw не tими2 t менє2. Возда1ждь ми2 ра1дость сп\се1ніz твоегw2, и3 дх\омъ влdчнимъ u3тверди1 єi&. мz. Научу1 беззакw1нныz путе1мъ твои6мъ, и3 нечести1віи къ тебЁ i&. w3братsтсz. Изба1ви мS t крове1й, бж\е, бж\е сп\асе1ніz моегw2: возра1дуетсz z3зы1къ мо1й пра1вдэ твое1й. зi&. Гдcи, u3стнЁ мои2 tве1рзеши, и3 u3ста2 моz6 возвэстsтъ хвалу2 твою2. иi&. Kкw а5ще бы восхотэ1лъ є3си2 же1ртвы, да1лъ бы1хъ u5бw: всесожже1ніz ei&. не бл\говоли1ши. Же1ртва бг\у ду1хъ сокруше1нъ: се1рдце сокруше1нно и3 сми-к&. ре1нно бг\ъ не u3ничижи1тъ. U3бл\жи1, гдcи, бл\говоле1ніемъ твои1мъ сіw1на, и3 да сози1ждутсz стэ1ны i3еrли6м-ка&. скіz. Тогда2 бл\говоли1ши же1ртву пра1вды, возноше1ніе и3 всесожега1ємаz: тогда2 возложа1тъ на nлта1рь твой тельцы2. Сла1ва: Вариант текста XXI века незначительно отличается от варианта XVIII века, в основном это окончательная графическая правка, ориентированная на современный русский язык. Новым, по сравнению с версией XVIII века, является повсеместное написание буквы з: беззако1ніz, а4зъ зна1ю. Обозначены иные грамматические формы слов и словосочетаний: вс беззакw1ніz (В.п.мн.ч.), путе1мъ (Т.п. ед.ч.), u3ста2 моz6 (у местоимения обозначено мн.ч.), се1рдце сокруше1нно и3 смире1нно (В.п. ед.ч.). Отмечается пунктуационное выделение обращения, вводных слов, появляется двоеточие в бессоюзном предложении.
Пророчество Исаии (четверг третьей седмицы)
Фактор невекторности речевого времени проявляется в распределенности смыслов по имплицитным модусам речевого времени модусам последовательности «сначала» «затем» «потом» и модусам перечисления «во-первых» «во-вторых» «в-третьих»; «сначала»: «осознание своей немощи и величия Божия» нищ и убог есмь азъ, Ты велий и многомилостивый, «затем»: «прошение» приклони, услыши, спаси, «потом»: «избавление» услышал еси, избавил еси; «во-первых» «осознание своей немощи и величия Божия» нищ и убог есмь азъ, Ты велий и многомилостивый, «во-вторых» «прошение» приклони, услыши, спаси, «в-третьих» «избавление» услышал еси, избавил еси.
Фактор тема-рематической модификации синтагмы проявляется в том, что по положению денотата (я человек) (на него указывают краткие прилагательные и нетематический глагол 1 лица нищ и убог есмь, по положению денотата (Ты Бог) (на него указывают глаголы 2 лица приклони, услыши, спаси и услышал еси, избавил еси смысловая модель соотносится как с темой синтагм, так и с ремой: нищ и убог есмь азъ; приклони, услыши, спаси - мя, Ты услышал еси, избавил еси - мя. Тема темпоральна и абстрактна. Рема локальна и конкретна. Поэтому модель наделена как абстрактными, так и конкретными смыслами.
Соответственно в тексте выявляются серии полнозначных слов со сходным означиванием смыслов денотатов (фактор сходного означивания): Бог - (Боже Господи Ты Тебе к Тебе Твою отроку Твоему - сына рабы Твоея; благ - кроток - многомилостив велий творяй щедрый милостивый долготерпеливый многомилостивый истинный) (ситуативный смысл), приклони услыши - сохрани - спаси - помилуй - возвесели - внуши - вонми -настави призри даждь сотвори (энциклопедический смысл), человек {азъ мя ми, нищ и убог есмь преподобен есмь) (ситуативный смысл), (языцы законопреступницы сонм державных ненавидящии; восташа - взыскаша взях - воззвах - услышал еси 75 сотворил еси избавил еси помогл и утешил еси (контекстуальный и ситуативный смыслы); (ухо душу молитву гласу моления в день скорби чудеса на путь сердце милость от ада державу знамение) (прагматический и образный смыслы).
Собственно стилистические факторы речевой стилистической системности текста в данных смыслов
Фактор ритмизации стилеобразующих средств проявляется в том, что смыслы образуют ритмическую структуру текста за счет того, что параллелизмы чередуются между собой, тем самым подтверждая кольцевое построение текста. Доминантный смысл «прошение» содержится в большинстве строк текста: 1, 2, 3, 4, 6, 11, 16, 17, что показывает отнеснность данного текста к жанру просительной молитвы.
Принципы речевой стилистической системности текста в данных смыслов Принцип нейтрализации локальных значений темпоральными смыслами проявляется в том, что конкретность пространственного значения лица слова (азъ человек) (на него указывают краткие прилагательные нищ и убог и глагол 1 лица есмь), а также конкретность пространственного значения слова (Ты Бог) (на него указывают глаголы 2 лица приклони, услыши, спаси и глаголы в форме прошедшего времени услышал еси, избавил еси) нейтрализуются абстрактностью темпорально организованных смыслов: «сначала - так как» «осознание» «поэтому -затем» «прошение» «потом следовательно» «избавление».
Аналогами наречий времени в тексте выступают интонационные паузы между синтагмами как нулевые темпоративы (на месте текстовых темпоративов в XI в. - союзов ИИИ).
На основе конкретности локальных значений и абстрактности темпоральных смыслов между сериями релятивов и полнозначных слов выявляются системные отношения функциональной иерархии. Принцип нейтрализации разных смыслов единым содержательным «мотивом» выражается в том, что смысловая нетождественность слов нищ и убог есмь (я - азъ) приклони, услыши, спаси – (Ты Бог) – услышал еси, избавил еси (меня), отнесенных к одному денотату человек, нейтрализуется на речевом уровне функцией выражения смысла «прошение» (энциклопедический смысл).
В итоге между элементами одной серии полнозначных слов выявляются речевые системные отношения функционально-речевой синонимии.
В серии метафор (возвесели душу, возвеселится сердце) образные смыслы появились благодаря нейтрализации языковых значений слов (существительное – предметность, глагол – действие) речевым релятивным значением (смыслом) активности – денотат не лишн жизненных циклов. В связи с этим между элементами одной серии полнозначных слов выявляются отношения нейтрализации.
Далее языковые значимости слов (нищ и убог есмь азъ приклони, услыши, спаси – услышал еси, избавил еси) различны: категориальные значения – действие, предметность, указание на лицо; грамматические признаки – признаковость, краткая форма, муж.р., ед.ч. (нищ и убог), 1лицо, ед.ч., им.п. (азъ), изъяв.накл., наст.время, 1лицо, ед.ч. (есмь), пов. накл., 2 лицо, ед.ч. (приклони, услыши, спаси), изъяв., накл., перфект, 2 лицо, ед.ч. (услышал еси, избавил еси); синтаксические функции – сказуемое (нищ и убог есмь, услышал еси, избавил еси), подлежащее (азъ). Но в тексте нейтрализуются речевыми значимостями, т.е. смыслом активности и выполнением функции выражения смысла «прошение» (энциклопедический смысл).
Притча 2 (пятница первой седмицы)
Священное Писание содержит в себе много пророчеств и пророческих книг: в ветхозаветной части 16 книг – 4 книги «великих пророков» (Исаии, Иеремии, Иезекииля, Даниила) и 12 книг «малых» пророков (Осии, Иоиля, Амоса, Авдии, Ионы, Михея, Наума, Аввакума, Софонии, Аггея, Захарии и Малахии), в новозаветной части – одна: Апокалипсис. Пророчества содержатся в богослужебных книгах, которые называются паремийники.
Паремийник (от греч. a "притча; поговорка, пословица") жанр православных богослужебных книг, содержащих паремии отрывки из Св. Писания, преимущественно из Ветхого Завета (отрывки из Книги Притчей Соломоновых, Книги пророка Исаии, Иова, Исход и Книги Бытия), которые читаются церковным чтецом или дьяконом на вечернем и утреннем богослужении, главным образом, накануне праздников. В греческой церковной практике аналогичные сборники называются Профитологии, т. е. книги Пророков.
На каждой службе читается от одной до восьми паремий, во время вечерни Великой Субботы (в канун Пасхи) читается пятнадцать паремий, содержащих ветхозаветные пророчества об Иисусе Христе.
Переводы ветхозаветных библейских книг на древнеславянский язык были сделаны еще в начальный период развития славянской письменности под руководством Мефодия его ближайшими учениками в 80-е годы IX в. Паремии известны на Руси с XII века. Древнейший русский и полный список паремийника это Захарьинский псковский паремийник 1271 г. Существует около 30 рукописей паремийника, относимых к XIIXIV вв. От периода XVXVI вв. их сохранилось несколько десятков.
Обычай читать Писание в Церкви ведет свое происхождение от синагогального богослужения. Первое свидетельство о таком чтении во время христианского богослужения принадлежит св. Иустину Мученику (II век). Великопостные паремии, читаемые за Литургией Преждеосвященных Даров (Бытия, Притчей, Исход, Иова), являются реликтом той эпохи, когда Великий Пост был периодом оглашения новообращенных. Епископ или пресвитер прочитывал для них важнейшие места Библии и давал к ним комментарии.
Пророчества содержит Триодь, Триодион (греч. трек; три + греч. co&fj песнь) богослужебная книга в Православии, содержащая трипесненные каноны (трипеснцы), откуда и происходит название.
Триоди покрывают круг подвижных праздников года, даты которых находятся в зависимости от дня празднования Пасхи: от подготовительных седмиц к Великому посту (то есть от Недели о мытаре и фарисее) до первого воскресенья после праздника Святой Троицы (то есть до Недели Всех святых). Первые две подготовительные седмицы Триодь используется только в воскресной службе на Неделю о мытаре и фарисее и на Неделю о блудном сыне, а начиная со службы на субботу перед Неделей о Страшном суде ежедневно.
Изначально Триодь существовала в виде единого сборника, а затем была разделена на две части Триодь постную и Триодь цветную.
Триодь постная содержит в себе молитвословия на дни Великого поста и на приготовительные седмицы к нему, начиная с Недели о мытаре и фарисее и до Пасхи. Содержит песнопения в основном авторов VIII и IX вв., среди которых: Андрей Критский, Косма Маюмский, Иоанн Дамаскин, император Лев Мудрый, Феофан Начертанный.
Триодь цветная заключает в себе песнопения от Недели Пасхи до Недели Всех святых, то есть следующего воскресенья после Пятидесятницы. Название «Цветная триодь» происходит от праздника
Входа Господня во Иерусалим или Неделя ваий (Цветная Неделя), так как в ранней богослужебной традиции вторая часть Триоди начиналась со службы Лазаревой субботы, связанной с праздником Входа Господня во Иерусалим. В России такое деление Триоди сохранялось до середины XVII века и было изменено в ходе реформы патриарха Никона. В старообрядческих изданиях по древней традиции Триодь постная закачивается вместе с Четыредесятницей, а Триодь цветная начинается с Лазаревой субботы.
Когда цветная Триодь начинается с Пасхи, е называют «Пентикостарион» (Пятидесятница), а постную Триодь называют просто Триодью.
В хронологическом порядке Иоиль является первым пророком, оставившим нам запись своих проповедей. Свое пророческое служение Иоиль проходил в Иудее, вероятно, при иудейских царях Иоасе и Амасии, 800 лет до Р.Х. Иоиль называет себя сыном Вафуила. То были годы сравнительного спокойствия и благоденствия. Иерусалим, Сион, храм иерусалимский, богослужение - постоянно на устах пророка. Однако в бедствиях, постигших Иудею, засухе, страшном нашествии саранчи, пророк видит начало суда Божия над еврейским народом и всеми людьми. Главный порок, против которого вооружается пророк Иоиль, механическое, бездушное исполнение обрядового закона. В то время благочестивый царь Иоас стремился восстановить религию в Иудее, но достиг успеха, главным образом, во внешнем е проявлении. Пророк видит впереди ещ большее усиление языческих суеверий и последующее наказание Божие и призывает евреев к искреннему покаянию.