Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Системное описание диалектной фраземики донского казачества как этнолингвокультурологическая проблема 33
1.1. Состав и структура фраземики донских говоров 34
1.1.1 .Номенклатурно- терминологические наименования 40
1.1.2. Пословицы, поговорки и присказки 47
1.1.3. Тавтологические устойчивые сочетания слов 53
1.2. Лексико-семантические особенности донских диалектных фразем 57
1.3. Идеографическое описание диалектной фраземики как средство выявления ее этнокультурного своеобразия 70
1.4. Многозначность и омонимия донских диалектных фразем 98
1.5. Синонимия и вариантность донских диалектных фразем: этнопрагматическая обусловленность выбора 107
1.6. Антонимия донских диалектных фразем и ее этно прагматическая значимость 116
Выводы 129
Глава 2. Донская диалектная фраземика как средство этнокультурного кодирования 134
2.1. Методологические основания изучения диалектной фраземики в этнолингвокультурологическом аспекте 134
2.2. Диалектные фраземы, содержащие этнокультурную информацию в денотативном аспекте значения 155
2.2.1.Этнокультурное содержание диалектных фразем с ономастическим компонентом в составе 157
2.2.2. Обрядовая фраземика донского казачества и ее этнокультурный потенциал 176
2.2.3.Этнокультурная значимость устойчивых сочетаний слов, включающих в свой состав наименования флоры и фауны 199
2.2.4.Этнокультурное своеобразие диалектных фразем, включающих в свой состав диалектизмы 216
2.2.5. Этнокультурная значимость эталонных сравнений 228
Выводы 241
Глава 3. Идиоэтническое своеобразие донской диалектной фраземики 245
3.1. Фразеологический фрагмент языковой картины мира донского казачества 245
3.1.1. Фразеологический фрагмент языковой картины мира: универсальное и уникальное 248
3.1.2. Тендерный фактор как показатель идиоэтнического своеобразия диалектной фраземики 277
3.2. Ценностно-смысловой критерий формирования диалектных фразем 288
3.2.1. Концепт «Воля» 300
3.2.2. Концепт «Терпение» 308
3.2.3. Концепт «Труд» 309
3.2.4. Концепт «Ум» 317
3.2.5. Концепт «Речь» 323
3.2.6. Концепт «Коллективизм» 334
3.2.7. Концепт «Время» 343
Выводы 359
Глава 4. Культурно-прагматические свойства донских диалектных фразем 362
4.1. Культурно-прагматический аспект изучения диалектной фраземики 3 62
4.2. Культурно-прагматический потенциал донских диалектных фразем 374
4.2.1 .Оценочность диалектных фразем 377
4.2.2.Эмотивность диалектных фразем 386
4.2.3.Эстетическая культурно-прагматическая информация в семантике диалектных фразем 3 96
4.2.4.Экспрессивность диалектных фразем 402
4.3. Культурно-прагматический эффект диалектных фразем.. 413
Выводы 427
Заключение 431
Список использованной литературы 435
Приложение 489
- Состав и структура фраземики донских говоров
- Методологические основания изучения диалектной фраземики в этнолингвокультурологическом аспекте
- Фразеологический фрагмент языковой картины мира донского казачества
Введение к работе
Тенденция к исследованию человеческого фактора в языке, определившего специфику современного лингвистического мышления, привела к вполне закономерному возникновению этнолингвистического и лингвокуль-турологического подходов к изучению языковых явлений. Их результативность и перспективность в отечественном языкознании последних десятилетий привели к формированию новой парадигмы знаний, к выделению нового лингвистического направления. Его суть определяется переключением исследовательского внимания с объекта на субъект познания, т.е. выдвижением на приоритетные позиции антропоцентрической сущности языка.
Новые подходы, как известно, связаны с поиском адекватных методов изучения языковой действительности. Разработка новых алгоритмов описания языковых единиц обусловлена, в первую очередь, объективными свойствами языка, его функциями и особенностями речевой деятельности (см. работы Н.Ф. Алефиренко, Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Е.А. Добрыдне-вой, Ю.Н. Караулова, Г.Ю. Никопорец, Г.Н. Скляревской, Ю.С. Степанова, В.Н. Телия и др.).
Все очевиднее становится необходимость комплексного изучения языковых и социокультурных явлений в их функциональном взаимодействии. Целесообразность подобной исследовательской стратегии неоднократно отмечалась лингвистами в рамках глубинных механизмов синэргетического взаимодействия двух семиотических систем - языка и культуры. Особую значимость для становления этнолингвокультурологии приобретает герменевтический взгляд на язык не только как на хранилище коллективного опыта, но и как на средство интерпретации этого опыта (Е.М. Верещагин, В.Г. Гак, А.С. Герд, А. Доза, Ю.Н. Караулов, В.Г. Костомаров, Л.Я. Костючук, В.М. Мокиенко, Б.Н. Проценко, В.Н. Телия, А.Д. Черенкова, В.Ф. Филатова, Т.Б. Юмсунова и др.). Выявляются и описываются комплекс ценностей, лежащий в основе духовной культуры народа (А.П. Бабушкин, Ю.В. Бромлей, Ю.М. Лотман, В.И. Карасик, Н.А. Красавский, Д. Хаймс, К.В. Чистов, В.И.
Шаховский и др.), историко-культурная и этнопсихологическая обусловленность своеобразия языка, пути и способы понимания и вербализации объективного и субъективного мира (Н.Ф. Алефиренко, Г.А. Брутян, А. Вежбиц-кая, Т.И. Вендина, В.В. Воробьев, В. Гумбольдт, Л.Н. Гумилев, К.И. Демидова, Д.С. Лихачев, З.Д. Попова, А.А. Потебня, И.А. Стернин и др.); исследуются мифологическое сознание, миф как источник и механизм порождения образов культуры в языке (М.М. Бахтин, А.Н. Веселовский, Н.С. Ганцовская, О.И. Жмурко, Т.Н. Колокольцева, СВ. Кошарная, Р.И. Кудряшова, К. Леви-Стросс, А.Ф. Лосев, В.А. Маслова, Е.М. Мелетинский, В.Я. Пропп, Н.И. Толстой, Т.К. Ховрина и др.); определяется роль языка и культуры в формировании этнической идентичности (А.Г.Агаев, С.А. Арутюнов, А.Р. Лурия, С.А. Мызников, Г.П. Нещименко, Г.У. Солдатова, Н.В. Уфимцева и др.); устанавливается характер взаимоотношений традиционного и инновационного в процессе сохранения культурологической ценности этноса (С.А. Арутюнов, Д.О. Благой, В.А. Малинин, Н.И. Савушкина, Э. Шилз и др.).
Обозначившаяся тенденция к исследованию человеческого фактора в языке коснулась и работ по региональной лингвистике. Перефразируя слова Т.И. Вендиной, относящиеся к русскому языку в целом, отметим, что в процессе гуманизации современной диалектологии, конструктивную роль сыграли успехи этнолингвистики, которая не только ускорила наметившийся в последние десятилетия переход от структурно-системного описания диалекта к диалектологии комммуникативнои, антропоцентрической, но и предложила новые методы исследования, которые начали успешно применяться при описании национально-культурной специфики диалектных систем. В центре внимания ученых сегодня все чаще оказывается триада диалект - культура — этнос. В рамках этой триады центральным является вопрос об участии языка в созидании духовной культуры и участия духовной культуры в формировании языка (Вендина, 2002: 3).
Диалектологические и этнолингвистические исследования последних лет, как замечено В.Е. Гольдиным, свидетельствуют о том, что русские народные говоры являются речевым воплощением особой традиционной русской деревенской культуры, для которой в ее речевой части характерны собственные прецедентные тексты, свои наборы социально-коммуникативных ролей, специфический состав речевых событий и речевых жанров, свои способы трансляции диалекта во времени, своеобразное речевое сознание, свой речевой этикет (Гольдин, 1997: 58).
Исследования одних ученых посвящены общетеоретическим вопросам изучения этнической специфики знаковых средств вербальной и невербальной коммуникации (работы А.С. Мыльникова, В.В.! Иванова, А.К. Байбурина, А.Л. Топоркова, Г.Н. Грачевой, Я.В. Чеснова); научные интересы других исследователей направлены на выявление способов знаковой объективации материальных и духовных форм культурной деятельности этноса (Ю.В. Иванова, А.Д. Бурман, 3. Д. Брандт и др.).
Как видим, вопросы взаимодействия языка и культуры народа охватывают разные стороны проблемы и занимают в современной науке одно из ведущих мест, являясь своеобразным откликом на запросы времени.
Психология диалектного общения, коммуникативная направленность диалектной речи, ее этнокультурный и прагматический потенциал находят отражение во многих современных исследованиях (Гольдин, 1987; 1995; 1997, 2000; Костин, 2001; Пецкая, 1995; Подюков, 1997; Проценко, 1995, 1998,2001,2003; Сиротинина, 1995; Супрун, 2001; Темняткин, 2001 и др.).
Диалектная речь, являясь вербальным средством, обслуживающим традиционную систему русского деревенского общения, нуждается во всестороннем и разноуровневом исследовании. Возросшее в последние годы внимание ученых к проблемам развития и функционирования народных говоров во многом обусловлено осознанием их значения как хранителей своеобразия национальных языковых картин мира, значительным вкладом диалектов в национально-речевые культуры, а также тем, что диалекты относятся к числу основных социально-территориальных разновидностей языка.
Народная речь как феномен культуры может фиксировать и отражать некоторым опосредованным образом систему ценностей, общепринятые оценки, этнически обусловленные типы поведения и настроения, существующие в конкретном социокультурном обществе не только на данный момент, но и, так называемые, «вечные» ценности данной культуры, сложившиеся на протяжении многих столетий, обусловленные культурными представлениями многих поколений.
Территориальный диалект, являясь средством общения населения исторически сложившейся области со специфическими этнографическими особенностями, единицей лингвоэтнографического членения, обрисовывающейся на карте совокупностью языковых и этнографических границ (ЛЭС, 1990: 132), является универсальной формой накопления и трансляции этнокультурного своеобразия языковой картины мира диалектоносителей, что проявляется, в первую очередь, на его лексико-фразеологическом уровне. Следовательно, наше обращение к фраземике донских казачьих говоров, попытка ее системного этнолингвокультурологического описания в свете обозначенных тенденций представляется весьма своевременной и достаточно важной.
Актуальность такого исследования определяется в первую очередь тем, что в нем закладываются основы этнолингвокультурологического подхода к анализу диалектной речи в целом и диалектной фраземики, в частности. Оно способствует более глубокому изучению особенностей диалектной речи, ее экспрессивных возможностей и этнокультурного потенциала, выявляет наиболее значимые ценности этнического сознания казачества и определяет место донской диалектной фраземики в системе языковых средств, хранящих в себе этнокультурную информацию.
Учеными давно замечено, что диалектная фразеологическая единица (ДФЕ) является уникальным средством конденсации этнокультурного содержания, отражающим специфику мировосприятия народа, его мироосознания (Блинова, 1972; Ивашко, 1975, 1981; Костючук, 1975, 1983;
Лавров, 1992; Маслов, 2001; Никитина, 1993, 1998; Подюков, 1997; Ройзензон, 1965; Федоров, 1980 и другие). Фразеологизмы возникают в национальных языках на основе таких образных представлений действительности, которые отражают повседневный опыт носителей языка, их культурные традиции и ментальные установки, ибо «субъект номинации и речевой деятельности - это всегда субъект национальной культуры» (Телия, 1981: 13). Под диалектной фразеологической единицей в нашем исследовании понимается локально распространенное, не входящее в состав литературного языка устойчивое воспроизводимое сочетание слов, имеющее относительно целостное значение.
Этнокультурное своеобразие фраземики донского казачьего диалекта во многом определяется историей формирования казачества как особого субэтноса русского народа, сохранившего в своем языке основные черты южнорусских материнских говоров и одновременно обогатившего его элементами других языковых систем - северно-русских, украинских, тюркских (Кудряшова, 1998).
Становление и развитие донских говоров начинается в донациональ-ный период, когда стабилизируется их общность, и протекает одновременно с общественно-политическими, социально-культурными процессами образования централизованного Российского государства и формирования донского казачества как особого субэтноса.
Территорией, послужившей географической базой зарождения казачества, стало Дикое Поле — часть бескрайних степей и лесостепей, которая получила свое название еще во времена монголо-татарского нашествия на Русь и простиралась от берегов Нижней Волги через Дон почти до Днепра. В привольные степи, к юго-востоку от южных границ Московского государства, уходили ватагами и поодиночке предприимчивые, решительные, смелые люди, которые не боялись приключений, не страшились возможных схваток со степными кочевниками, разорявшими Русское государство с юга. Уходили от гнёта бояр и помещиков, от непосильных тягот крепостного строя в поисках желанной воли, создавая на южных рубежах России надежный сторожевой щит.
Существенно важным для исторической судьбы донского казачества оказалось то обстоятельство, что свободная колонизация Дикого Поля осуществлялась со всех направлений. С запада на восток осваивали территории Дикого Поля запорожские казаки и «литвины» - белорусы, с востока на запад — татарские и ногайские племена, с юга на север - представители кавказских народов и с севера на восток русские.
Эти этнические группы (в какой-то степени смешанные между собой) стали основой формирования и развития казачьего субэтноса. Сохранились письменные источники первой половины XVI века и второй половины XVII века, подтверждающие эти теоретические выводы. По свидетельству И.Д. Сухорукова, в 1536 году в послании, направленном" одному из ногайских правителей, московские бояре писали о выходе вольных казаков: «На поле ходят казаки многие: казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни-казаки, а из наших украин казаки, с ними смешавшись ходят» (Цит. по: Гомулов, 1997: 10). Григорий Каташихин, в ведении которого были донские казаки в 1666 -1667 гг., писал о них: «... а люди они породою москвичи и иных городов, и новокрещенные татаровя, и запорожские казаки, и поляки, и ляхи, и многие из них московских бояр, и торговые люди, и крестьяне, уходившие на Дон» (Цит. по: Миртов, 1926: 7). Преобладающими все же были великороссы, остальные группы достаточно быстро ассимилировались ими.
Для формирования нового этноса были созданы необходимые предпосылки, к числу которых исследователи относят следующие:
1) особая организация социума, выразившаяся в верховной власти Круга и выборности атаманов, что представляло собой форму народовластия, особый тип демократии. Именно здесь реализуется принцип свободного поведения человека в социуме. Казак на Кругу (в идеальных условиях) равен всем остальным его участникам; это человек, который в определенных обстоятельствах (например, в походе) мог взять на себя инициативу и «атаман ствовать» (на Дону такое право называлось сбивать Круг), в других обстоятельствах он возвращался в общий строй, уступая место атамана тому, кто лучше других мог исполнить задуманное. Верховную власть в социуме осуществляет именно Круг.
2) независимость Дона, его своеобразная государственная самостоя-телъностъ, выступающая следствием уникальной для данного региона организации социума (достаточно вспомнить, что Дон,в то время окружен восточными деспотиями или централизованными феодальными государствами с абсолютистскими пристрастиями). В качестве субъекта международного права Дон пытается устанавить равноправные отношения с естественным союзником - Россией, причем в этих условиях казаки берут на себя обязательство нести пограничную службу по обеспечению безопасности южных границ России и осуществлять охранные услуги для посольств, купеческих караванов и иных путешествующих по территории Войска Донского. Москва за эти услуги «кормит» Дон, то есть предоставляет казакам оружие, сукно, хлеб и вино (Проценко, 2000; 2003).
Эти объективные предпосылки, а также общая для всех казаков идея свободной реализации своих намерений, цементировавшая казачью вольницу, и обеспечили начало этногенеза на Дону. Любому этносу, в том числе и находящемуся в процессе становления, присущи определенные этнодиффе-ренцирующие признаки, к числу которых по отношению к донским казакам можно с уверенностью отнести следующие:
• Русский язык. Он в конечном итоге замещает все остальные языки и наречия, с которыми приходят на Дон пассионарии. Установление русского языка как единого для всех казаков Дона происходит по той простой причине, что изначально носители этого языка численно преобладали над всеми остальными пришельцами. К тому же древнерусский язык распался на три близкородственных: великорусский, малоросский и белорусский лишь незадолго до первого исторического упоминания о казаках (XVI в.), следовательно, и вы ходцы из внутренних районов Московского государства, и запорожцы прекрасно понимали друг друга. Конечно, с течением времени в русский язык казаков вошли многочисленные заимствования из украинского (во второй половине XVIII - XIX веках), татарского, турецкого, калмыцкого и некоторых других языков, определив своеобразие донского диалекта как части курско-орловской группы южнорусского наречия (Кудряшова, 1998).
• Православие как единственная религиозная система донского казачества. На Дону собирались люди различных религиозных воззрений. Здесь были не только православные, но и католики, буддисты, мусульмане, протестанты. Но все они, приняв решение вступить в казачье войско, вынуждены были принять православие - это было одним из определяющих условий вступления в казаки.
• Духовная культура, которая формируется с начала процесса этногенеза и основывается на таких специфических факторах, как а) обрыв культурной традиции (новые условия существования требовали от казаков изменения привычного образа жизни, отказ от традиционных (крестьянских, земледельческих в своей основе) обрядов, пересмотр своих этических установок и ценностей (к примеру, на смену традиционному русскому терпению неизбежно должны были прийти инициативность, личная ответственность, смелость и под.); б) формирование новой по своей сути маскулинной культуры (казачий социум на первых этапах своего существования был исключительно мужским, что и определило характер всей ранней культуры казачества); в) выделение в более поздний период развития (XVIII век) фемининного фрагмента духовной культуры, что связано в первую очередь с переходом к оседлому образу жизни, обзаведению семьей и домашним хозяйством, присмотр за которым осуществлялся (по причине пребывания мужского населения на многолетней воинской службе), главным образом, женщинами.
Процесс этногенеза, шедший на Дону в XVI - XVII веках, не был доведен до конца: нового этноса так и получилось, процесс был остановлен в петровскую эпоху, когда многочисленными социально-экономическими реформами царь обуздал казачью вольницу и, заменив выборных атаманов наказными, прекратил тем самым действия общевойскового Круга. В конечном итоге Петр и его наследники превратили донское казачество в особое военное сословие, а землю Войска Донского - в одну из провинций Российской империи. Все это послужило формированию новой, сословной в своей основе, культуры донского казачества, где определяющими факторами стали не равноправие всех членов социума, а регламентация и субординация как важнейшие структуры военного сословия. Эта культура в общем виде существует и поныне (Казаки, 1999; Когитин, 1993; Проценко, 2003; Рябов, 1988; Савельев, 1990 и др.).
Несмотря на все это, язык казаков, вобравший в себя многочисленные элементы как далекого прошлого, так и события нынешних дней, доносит до нас полную радостей и тревог, побед и поражений историю и современность казачьего субэтноса, имеющего свою неповторимую культуру, свой специфический взгляд на мир, свои уникальные культурные традиции. Достаточно ярко многочисленные особенности истории и культуры казачества представлены в донской диалектной фраземике, которая, отражая своей семантикой отдельные фрагменты языковой картины мира казаков, позволяет в определенной степени судить о национально-культурном своеобразии донского диалекта, о сложной и порою трагической судьбе донского казачества.
Как следует из вышесказанного, объектом предлагаемого исследования является диалектная фраземика казачьего Дона, предметом - этнокультурное содержание диалектных фразем, способное проявляться как экс-плицированно (через компонентный состав фразем, включающий в себя культурно маркированные лексемы), так и имплицированно (через культурную коннотацию).
Цель предпринятого исследования: выявить и описать этнокультурное своеобразие донских диалектных фразем; выработать принципы и методику их этнолингвокультурологического описания.
Поставленная цель может быть достигнута путем решения следующих задач:
1) разработать метод этнолингвокультурологического исследования диалетных фразем;
2) выработать основные принципы описания этнокультурного своеобразия диалектной фраземики; определить пути и способы выявления ее культурно маркированного содержания;
3) установить этнокультурное своеобразие диалектной казачьей фраземики, применяя этнолингвокультурологический метод;
4) определить и описать систему базовых этнокультурных ценностей донского казачества, представленных в диалектных фраземах;
5) выявить культурно-прагматический потенциал донских диалектных фразем;
6) определить место этнокультурной информации в семантической структуре диалектной фраземы;
7) исследовать культурно-прагматический эффект диалектных фразеологических единиц, возникающий при их использовании в речи; выявить способы его усиления.
Основным материалом исследования послужили диалектные фразеологизмы и иные устойчивые сочетания слов (свыше 5 тысяч единиц), собранные автором во время диалектологических экспедиций в донские казачьи районы Волгоградской области (1998 — 2003 гг. - список населенных пунктов и их сокращенные названия см. в конце работы), а также извлеченные из Словаря русских донских говоров (В 3-х томах. - Ростов-на-Дону, 1975 - 1976), Словаря русских донских говоров (Т. 1. - Ростов-на-Дону, 1991), Большого толкового словаря донского казачества (М., 2003), газет и архивных документов Государственного Архива Ростовской области, руко писного Словаря донской диалектной и просторечной фразеологии В.М. Глухова (на материале говоров Иловлинского района Волгоградской области), Словаря говора села Добринка Урюпинского района Волгоградской области В.Г. Маслова, рукописного Словаря слов и выражений, бытовавших среди донских казаков С.Н. Земцова, произведений местных писателей, отражающих историю и быт донского казачества (полный список источников см. в конце работы).
Научная новизна предлагаемого исследования определяется тем, что в нем впервые в рамках региональной лингвистики разработаны методологические основы теории интегрированного этнолингвокультурологического описания диалектных фразем, определены ведущие принципы, способы и приемы.такого исследования, предпринята попытка комплексного этнолингвокультурологического описания диалектной фраземики донского казачества, в этнокультурном аспекте рассмотрена проблема системного изучения-диалектных фразем и их функционирования в речи диалектоносителей.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что она вносит свой вклад в разработку актуальных в современной лингвистике проблем соотношения языка и культуры как двух семиотических систем; служит своеобразной моделью выявления регионального своеобразия языка и, кроме того, способствует более глубокому изучению донского казачьего диалекта как системы говоров территории позднего заселения.
Результаты исследования могут найти практическое применение как в области диалектной фразеографии - при составлении диалектного фразеологического словаря, словаря казачьей духовной культуры, словаря страноведческой направленности и под., так ив практике преподавания русской диалектологии, чтении спецкурсов по этнокультурному своеобразию диалектной фраземики, основам этнолингвокультурологического анализа, по общим вопросам региональной лингвистики, а также в практике краеведче ской работы, при кружковой работе в школе (прежде всего в районах, населенных донскими казаками).
Методологической основой исследования является лингвофилософ-ские положения о взаимодействии языка и культуры, о диалектическом единстве формы и содержания и постулат об относительной социальной детерминированности лексико-фразеологического корпуса языка. Данные методологические установки определили сущность фщ г&очщщоіотшімето-да настоящего исследования — этнолингвокультурологического, предполагающего анализ языкового материала с обязательным привлечением сведений по истории, культуре, основам социальной организации данного субэтноса. Фраземный знак, возникший и функционирующий в этнической среде, в сфере народной культуры, как предмет научных изысканий предполагает, на наш взгляд, использование при его анализе единого, нерасчлен Иенного этнолингвокультурологического подхода, ибо сам язык - «составная часть и орудие культуры и может быть описан и часто описывается через признаки, общие для всех явлений культуры. Как бы ни членились языковедческие, этнографические, культурологические и другие родственные дисциплины, в них будет всегда ярко проступать общая семиологическая основа» (Толстой, 1983: 190). Это ориентирует исследователя на осмысление взаимодействия фразеологической системы говора и культуры диалектоносителей.
В основе предлагаемого нами этнолингвокультурологического метода исследования лежит культурно-интерпретационная методика, предусматривающая последовательно проводимые приемы и операции:
• сбор диалектного материала, осуществляемый методом диалектологического интервьюирования;
• первичная обработка и лингвистическая интерпретация собранного материала, предполагающие его фразеографическое описание: построение дефиниций, определение стилистических характеристик фразем и выборка культурно значимых контекстов их употребления в речи диалектоносителей.
Например, ДДФЕ и на коне и на войне употребляется на Дону в значении ловкий, умелый, легко справляющийся с любыми трудностями , имеет положительную оценочную коннотацию и употребляется в речи диалектоно-сителей в коммуникативной ситуации бытового общения для высокой оценки объекта, ср.: [Саму мине был такой видный, бравый казак, визде паспявал, как гаварицца, и на кане и на вайне] (Н-дер.).
• наблюдение, аналитическое описание и первый (элементарный) уровень обобщения, позволяющие создать различные виды классификаций — тематическую, структурную, семантическую и т.д. — в зависимости от конкретных целей и задач исследования, что позволит сделать первые (предварительные) наблюдения над особенностями единиц рассматриваемого типа, определить их место в единой системе.
Фразема и на коне и на войне состоит полностью из слов общенародного языка, и ее диалектная принадлежность определяется локальностью распространения: современные фразеологические словари русского литературного языка данную единицу не фиксируют.
Тематически ДДФЕ и на коне и на войне относится к группе фразем, характеризующих человека по его способностям. В казачьей среде, где оба понятия, положенные в основу данной единицы, — конь и война — являются особо значимыми (так как с ними связаны определенные события в жизни казака), такая характеристика представителя казачьего субэтноса является понятной, близкой и этнокультурно оправданной.
Являясь образно-мотивированной, семантически целостной оценочно-экспрессивной единицей диалектной речи, фразема и на коне и на войне занимает место в ядерной зоне фразеосемантического поля диалекта.
• второй уровень обобщения и построение идеографической схемы диалектной фраземики с использованием индуктивно-дедуктивного метода, что позволяет увидеть связь донских диалектных фразем с внеязыковой действительностью и определить, какие именно сферы и области окружаю щего мира нашли отражение во фразеологическом фрагменте языковой картины мира диалектоносителей.
ДДФЕ и на коне и на войне в структуре единого идеографического поля донских диалектных фразем располагается в семантическом блоке «Человек и окружающий его мир» и в совокупности с другими фраземами данного блока отражает своим содержанием ту сферу жизнедеятельности донского казачества, которая связана с воинской службой и взаимоотношениями казака с его боевым товарищем - конем. • фразеологическая аппликация, предполагающая соотнесение значения диалектных фразем со значениями их свободно-синтаксических прототипов и позволяющая выявить внутреннюю форму ДДФЕ для их дальнейшей культурно-исторической интерпретации.
Прием фразеологической аппликации позволяет установить семантику порождающей модели: ня коне и на войне настоящий казак себя чувствует одинаково комфортно, привычно.
• культурно-историческая интерпретация диалектных фразем, связанная с выявлением их этнокультурной коннотации, под которой нами понимается интерпретация денотативного или образно мотивированного аспектов значения фраземы в категориях этнической культуры. При этом обязательным является учет культурно-исторических фактов развития данного этнокультурного сообщества, особенностей менталитета народа, его обычаев и традиций; соотнесение семантики ДДФЕ с такими дискурсивными категориями, как событие, ситуация, пресуппозиция, преконструкт и под.
Культурно-историческая интерпретация ДДФЕ на коне и на войне позволяет выявить ее этнокультурную коннотацию: в основу формирования данной фраземы положена такая дискурсивная категория, как типичная жизненная ситуация, точнее сказать, множество сходных ситуаций, которые отражают характер поведения казака на войне и в его обращении с конем.
Война - традиционное занятие казаков. Известно, что само казачество было сформировано именно как военно-социальное сословие русского обще ства. А если принять во внимание тот факт, что с самого момента своего зарождения казачество промышляло военными набегами на суда и караваны купцов, а также на станы воинственных соседей, становится понятным, что сноровка, казачья удаль (ухватка), бесстрашие, ловкость, инициативность, хорошая физическая форма воспитывались в казаках из поколения в поколение. Сама идея постоянной боевой готовности делала казака собранным, решительным, мобильным. Поэтому ив ситуации битвы с противником — на войне — казак чувствовал себя всегда уверенно и сражался достойно.
Отношения казака с конем также складывались с раннего детства. В казачьей семье, где родился мальчик, его уже с младенчества сажали на коня: когда у младенца прорезался первый зуб, отец и мать возили его в церковь служить молебен Иоанну Воину, чтоб из сына вырос доблестный и храбрый казак. Казачонка сажали на расстеленный на лошади платок. Отец, поддерживая сына, обводил коня вокруг церкви, затем брал казачонка на руки, а крёстный надевал на них обоих портупею с шашкой, и все отправлялись к родному куреню - так проходило на Дону посвящение в казаки (обряд инициации). Казаки-малолетки со многих станиц регулярно собирались на смотры, где демонстрировали своё умение метко стрелять в цель на всем скаку; сидя на коне, шашкой рубить лозу или струю воды. Переплывали через реку вместе с лошадьми, пробовали быстроту коней, исполняли на лошадях сложные трюки (например, на полном скаку хватали с земли монету) и т.п. Все эти типичные для казаков ситуации по подготовке молодежи к воинской службе на коне также легли в основу образа ДДФЕ и на коне и на войне. Без коня казак кругом сирота — гласит одна из донских поговорок. Поэтому быть на коне для казака означает находиться в прекрасной физической форме, быть бесстрашным, ловким, удалым.
Таким образом, этнокультурная коннотация ДДФЕ и на коне и на войне может быть определена следующим образом: верхом на коне и на службе, в битве, на войне — это два состояния казака, когда он мог по-настоящему проявить свои личностные качества, продемонстрировать то, что и определяет
его сущность как представителя казачьего социума, — смелость, ловкость, казачью развязку (особую казачью удаль, кураж). Если казак также хорош в любой другой ситуации, как он может быть хорош на коне и на войне, значит, следует это принять как высшую похвалу.
• выявление и описание диалектных фразем базовых культурных концептов данного этнокультурного сообщества, осуществляемое с опорой на менталитет народа, с привлечением элементов контрастивного анализа, позволяющего выявить универсальный и идиоэтнический слои концепта и интерпретировать их в категориях культуры.
Смысловая многоплановость ДДФЕ и на коне и на войне сказывается на ее способности репрезентировать своим содержанием разные концептуальные ценности. Поскольку этнокультурная коннотация содержит в себе указание на воинскую доблесть казака и специфику его отношения к коню, можно говорить о том, что ДДФЕ и на коне и на войне отражает своим содержанием частные смыслы по крайней мере трех этноэйдемических концептов: «Казак», «Служба», «Конь».
Таким образом, опираясь на алгоритм этнолингвокультурологического анализа диалектных фразем, с большей или меньшей степенью полноты и точности можно описывать этнокультурное своеобразие как целых фразеологических систем, так и отдельно взятых единиц, постепенно перкодя от выявления культурного своеобразия структуры, компонентного состава и семантики ДФЕ к ее культурно-исторической интерпретации.
Кроме того, в работе используются и иные методы и приемы исследования: в рамках синхронного метода применяются приемы построения фра-зеосемантического и культурно-прагматического полей диалектной фразе-мики, сопоставления различных контекстных и конситуативных реализаций значений ДДФЕ, используется прием количественных подсчетов, позволяющий уточнить характер соотношения диалектных фразем в той или иной рассматриваемой сфере.
Положения диссертационного исследования, выносимые на защиту:
1. Этнолингвокультурологический подход к исследованию фразеологической системы донских казачьих говоров позволил определить место диалектных фразем в языковой картине мире данного субэтноса. Содержание ДДФЕ отражает коллективные представления донского казачества и не зависит от мировосприятия отдельного человека. Все виды парадигматических отношений внутри обозначенной системы — различные формы вербализации концептов, лежащих в основе субэтнического сознания казачества. При этом полисемия донских диалектных фразем отражает разные аспекты смыслового содержания представляемых концептов; синонимия уточняет, конкретизирует их разные смыслы; антонимия определяет их полярные смысловые точки.
Своеобразие фразеологической системы донского диалекта проявляется 1) на этносемантическом уровне: нетрадиционность образов, неожиданность семантических решений, широко представленная полиэмоциональность, энантиосемичность и др.; 2) на уровне внутренней организации фразеологического состава говоров: в характере системных отношений, отражающих специфику вербализации идиоэтнических концептов и специфике функционирования.
2. Поскольку в основе мировосприятия каждого народа лежит своя система значений, социальных стереотипов, когнитивных схем, сознание человека всегда этнически обусловлено. Этнокультурные ассоциации, этнически маркированные оценки и эмоциональные реакции, эталоны и стереотипы поведения носителя этнического сознания в большей или меньшей степени способны влиять на культурную коннотацию фраземного знака, что позволяет говорить об этнокультурной коннотации диалектных фразем как особом типе интерпретации квазиденотативного элемента их значения в категориях этнической (субэтнической) культуры.
3. Осуществление такого рода культурной интерпретации возможно при использовании метода этнолингвокультурологического анализа, опирающегося на 1) антропоцентрический принцип, предполагающий учет человеческого фактора в процессе формирования и использования диалектных фразем в речи, необходимость соотнесения анализа фраземных знаков с анализом концептуальных систем, закрепляющих познавательный опыт представителей данного этнокультурного сообщества; 2) принцип интегрированного описания фразем как вербальных выражений концептуальных ценностей этнокультурного сообщества, осуществляемого с привлечением фоновых знаний смежных с лингвистикой наук — истории, этнографии, культурологии, этнопсихологии и др.; 3) этнопсихолингвистический принцип, на основе которого исследуется этнопсихолингвистическая детерминированность языкового сознания этнокультурной языковой личности и диалектной коммуникации; 4) концептуально-идеографический принцип, основанный на постулате о том, что наличие в содержательной структуре ДФЕ культурно значимой информации, определяющей роль диалектный фразем как знаков языка этнической культуры, может быть выявлено в процессе этнолингвокультурологического анализа только на достаточно представительных массивах идеографических полей.
4. Донские диалектные фразеологические единицы по сравнению с общенародными обладают более высоким культурно-прагматическим потенциалом, что определяется непредсказуемостью образа, положенного в основу ДДФЕ, его «свежестью», новизной по отношению к носителям литературного языка, высокой оценочностью, свойственной именно народной речи, полиэмоциональностью, высокой степенью этнокультурной маркированности. Поскольку прагматическая значимость - величина измеряемая, возможно рассматривать диалектные фразеологические единицы в структуре единого этнокультурного прагматического фразеологического поля диалекта, ядро которого образуют ДДФЕ модального и фатического характера. Степень прагматического воздействия ДДФЕ значительно выше по отношению к но сителям литературного языка, так как в среде диалектоносителей утрачивается признак новизны, неожиданности, яркости образа: диалектные языковые средства, в том числе и фраземные, являются для носителей говора привычными.
5. Одним из видов прагматической составляющей в семантике ДФЕ является информация о самих носителях языка, их истории, культуре, традициях, нормах поведения, об их ценностной системе мировосприятия. Этнокультурная информация во фраземе может быть представлена эксплициро-ванно или имплицированно. Культурно маркированными в первую очередь оказываются те ДДФЕ, в составе которых обнаруживаются этнографизмы, имена собственные, наименования животных и растений данной местности, собственно диалектная лексика. Особой этнокультурной значимостью обладают обрядовые фраземы и эталонные сравнения, отражающие элементы духовной культуры данного народа, его идеалы и ценностные представления. Этнокультурная прагматическая информация, представленная во фраземе имплицированным способом, извлекается из ДДФЕ двумя основными путями: а) в результате культурной интерпретации образного основания фраземы и б) в процессе выявления и описания концептуальных ценностей данного народа с опорой на его менталитет, типичные черты субэтноса.
6. Этнокультурное своеобразие диалектной фраземики казачьего Дона может быть в общих чертах сведено к следующему:
1) неоднородность лексического состава ДДФЕ: наличие в качестве фразеолекс общеупотребительных, просторечных слов, слов иноязычного происхождения, а также слов, имеющих локальное распространение;
2) диалектная фраземика, в том числе и обрядовая, отражает разные этапы развития духовной культуры казачества, которые соотносятся с маскулинным и фемининным фрагментами языковой картины мира;
3) на формирование языковой картины мира донского казачества в целом и на ее фразеологический фрагмент существенное влияние оказала военная миссия казачества, что проявилось в тендерном распределении части диалектных фразем, характере оценочности тех или иных фразем, характеризующих разные виды деятельности казаков, численной наполняемости различных тематических групп ДЦФЕ, на выделении специфических ценностных приоритетов, отраженных фраземными знаками;
7. В казачьем диалектном фраземном пространстве, в основе своей сформировавшемся к концу XIX века, наиболее значимыми концептами являются «человек», «воля», «конь», «служба», «атаман», «дружба», «Бог», «ум», «речь», «Родина (дом)», «труд», «время», «имущество (достаток)», «красота», то есть в диалектной фраземике отражены все основные виды ценностей - морально-нравственные, утилитарно-практические, бытийные, экономические, познавательные, психологические, религиозные, эстетические. Они представлены разным количеством фразем, но значимость той или иной ценности определяется не столько числом фраземных репрезента-ци, сколько экстралингвистическими или интралингвистическими факторами. К числу первых относим два: 1) пресуппозиции (сведения об истории формирования казачества как особого субэтноса русского народа, об этапах развития его духовной культуры) и 2) временную обусловлен-ность(отдаленность времени, в которое такие концепты, как воля, свобода, смелость, атаман, Казачий Круг и под.,оказывались абсолютными, внеконкурентными). С изменением общественно-политической и социальной ситуации в казачьей среде происходит частичное забвение одних концептов и формирование других.
Собственно лингвистический фактор, обусловивший неравномерность количественного состава ДДФЕ разных групп концептов, сводится к специфике самой фразеологической номинации, которая фиксирует в первую очередь негативные явления, проявления отрицательных свойств и качеств людей, а такие положительные концепты, как Родина, дружба, верность и под.; оказываются, в большинстве своем, за пределами фразеологической номинации.
Апробация исследования. Результаты диссертационного исследования проходили апробацию на следующих лингвистических форумах:
IV, V, VI Международных конференциях «Семантика языковых единиц» (Москва, 1994, 1996, 1998); Всероссийской научной конференции «Языковая личность и семантика» (Волгоград, 1994); Международной научной конференции «Функционирование языковых единиц в разных речевых сферах: факторы, тенденции, модели» (Волгоград, 1995); Международной научно-теоретической конференции «Взаимодействие языковых уровней в сфере фразеологии» (Волгоград, 1996); Международной конференции «Ки-рилло-Мефодиевские традиции на Нижней Волге» (Волгоград, 1997); Международной конференции «Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект» (Владимир, 1997); Международной конференции «Фразеология в аспекте науки, культуры и образования» (Челябинск, 1998); Всероссийских совещаниях по лексическому атласу русских народных говоров в ИЛИ РАН (Санкт-Петербург, 1998, 1999, 2000, 2001, 2002); Всероссийской научно-методической конференции «Русский язык конца XX века» (Воронеж, 1998); Международной конференции «Коммуникативно-прагматические аспекты фразеологии» (Волгоград, 1999); Международной научной конференции «Предложение и слово» (Саратов, 1999); Международной научной конференции «Динамика фразеологического состава языка» (Курган, 1999); Международной научной конференции «IV Житниковские чтения» (Челябинск, 2000); Всероссийской научной конференции «Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы» (Тула, 2000); Международного симпозиума «Лингвистическая панорама рубежа веков» (Волгоград, 2000); Всероссийской научно-практической: конференции «Актуальные проблемы современной русистики» (Киров, 2000); III Международном конгрессе диалектологов и геолингвистов (Люблин. Польша, 2000); Международной научной конференции «Филология: на рубеже тысячелетий» (Ростов-на-Дону, 2000); Российской конференции, посвященной 40-летию кафедры русского языка Воронежского государственного университета (Воронеж, 2000); Меж дународной конференции «Лингвокультурологические проблемы толерантности» (Екатеринбург, 2001); Всероссийской научной конференции «В.И. Даль и русская региональная лексикология и лексикография» (Ярославль, 2001); Международной научно-практической конференции «Русский язык и языки народов России: функциональное и структурное взаимодействие» (Владикавказ, 2001); Всероссийской научной конференции «Рациональное и эмоциональное в литературе и фольклоре» (Волгоград, 2001); Межвузовской научной конференции «Виноградовские чтения» (Тобольск, 2001); Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий» (Воронеж, 2001); научно-практической конференции «Казачество юга Росии: место и роль в обществе и государстве» (Ростов-на-Дону, 2001); Международной конференции «Владимир Даль и современная филология» (Нижний Новгород, 2001); восьмой, девятой Российских научно-практических конференциях «Сельская Россия: прошлое и настоящее» (Орел, 2001; Ясная Поляна, 2003); Международной научной конференции «Фразеология и миропонимание народа» (Тула, 2002); Международной научной конференции Речевая структура русского общества XVII - XXI веков: проблемы риторики и стилистики» (Астрахань, 2002); IX Международной конференции «Ономастика Поволжья» (Волгоград, 2002); Международном симпозиуме «Прблемы вербализации концептов в семантике языка и текста» (Волгоград, 2003).
Результаты исследования обсуждались на итоговых научных конференциях профессорско-преподавательского Волгоградского государственного педагогического университета в 1994, 1996, 1998, 2000, 2002 годах, а также на научно-методических конференциях Волгоградского учебно-методического комплекса «Актуальные проблемы современной филологии и ее преподавания в системе «школа - колледж — вуз» (1998) и «Проблемы современной филологии в педагогической практике (школа — колледж - вуз)» (1999).
В монографическом виде диссертационное исследование обсуждалось на заседаниях кафедр русского языка (2002-й год) и общего и славянорусского языкознания (2003-й год) Волгоградского государственного педагогического университета.
По теме диссертации автором на протяжении ряда лет проводится спецсеминар для студентов-филологов, а также разработан и читается спецкурс, материалы которого опубликованы в 2001 году в качестве учебного пособия.
Разл. ичные аспекты исследуемой проблемы отражены в публикациях, в том числе 2-х монографиях, 46 статьях и 6 тезисах, общим объемом в 50,4 печатных листа.
Структурно работа состоит из введения, где обозначены актуальность исследования, его цели и задачи, выделены положения, выносимые на защиту, и определен базовый методологический корпус; четырех глав, отражающих процесс и основные результаты научных изысканий автора; заключения, подводящего итоги исследования; списка сокращений, литературы и приложения в виде реестра устойчивых сочетаний слов, собранных автором во время экспедиций в казачьих станицах и хуторах Волгоградской области и фрагмента словаря диалектной фраземики донского казачества концептуально идеографического типа (Концепт «Конь»),
Глава I - «Фразеологическая система донских казачьих говоров» — включает в себя описание состава и структуры всей совокупности фразем донского диалекта, лексико-семантическую характеристику ДФЕ, выявление специфики их системных свойств, без чего, как нам представляется, не может быть в полной мере осуществлен системный этнолингвокультуроло-гический анализ единиц данного типа.
В главе II - «Диалектная фраземика как средство этнокультурного кодирования» - обосновываются методологические принципы и приемы исследования диалектной фраземики в этнолингвокультурологическом аспекте, выявляется этнокультурная специфика ДФЕ, содержащих этнокультурную информацию в денотативном аспекте значения.
Глава III - «Идиоэтническое своеобразие донской диалектной фраземики» - посвящена описанию фразеологического фрагмента языковой картины мира носителей донских говоров, выявлению его универсального и идиоэтнического компонентов и концептуальному анализу базовых ценностей донского казачества, репрезентированных семантикой диалектных фра-зем.
В IV главе - «Культурно-прагматические свойства донских диалектных фразем» - отражен культурно-прагматический аспект исследования диалектной фраземики. На значительном фактическом материале определяется культурно-прагматический потенциал ДДФЕ, опирающийся на их оценочно-стные, эмотивные, образно-экспрессивные и эстетические свойства; конструируется культурно-прагматическое поле диалектной фраземики, прогнозируется прагматический эффект ДДФЕ, разрабатываются способы и формы его интенсификации.
Состав и структура фраземики донских говоров
Фраземный состав донских говоров многочислен и неоднороден. В речевой системе говора активно функционируют общенародные фразеологизмы, известные большинству носителей русского языка: выйти сухим из воды не пострадать в какой-либо переделке ; потерять голову лишиться способности здраво рассуждать ; свалиться как снег на голову неожиданно явиться, предстать и др.
Поскольку диалектная речь является некодифицированной формой национального языка, она включает в свой состав также просторечную лексику и фраземику. Среди фразеологизмов говора встречаются такие просторечные выражения, как расквасить нос побить (Мих.); раскрыть курятник 1) громко кричать или ругаться; 2) прозевать, не успеть сделать что-либо (Двн.); вылупить зенки пристально смотреть, рассматривать (Лук.); залить бельтюки напиться пьяным (Двн.); драть морду зазнаваться (Кл.П.) и др.
Другую группу ФЕ говора составляют так называемые междиалектные фразеологизмы — устойчивые сочетания слов, находящиеся за пределами литературного языка, но активно функционирующие в двух или нескольких диалектах. Таких единиц немного, но в силу того, что говоры не являются изолированными образованиями, а представляют собой часть общенациональной языковой системы, можно с уверенностью предполо Общенародные фразеологизмы кодифицированы словарями: а) Фразеологический словарь русского литературного языка / Сост. А.И. Федоров. В 2-х томах. - Новосибирск, 1995; б) Фразеологический словарь русского языка /Под ред. А.И. Молоткова. - М., 1986 и др. жить наличие в родственных говорах (тем более - в переселенческих) одинаковых или сходных фразем. Так, к примеру, среди донских ДДФЕ такие, как под самую завязку очень много, полно (Лук.); поесть все жданки очень долго ждать кого-, чего-либо (Врб.); лежать баглаем о ленивом человеке (У-Хоп.) и некоторые другие;встречаются также и в кубанских говорах (по данным СФК). А фраземы войти в ум набраться ума, поумнеть ; в долгу, как в шелку о том, кто многим задолжал, запутался в долгах , активно употребляемые жителями донских краев, зафиксированы Иркутским областным словарем (Иркутск, 1999. Вып. 1).
Последнюю группу входящих в состав донской диалектной фразе-мики единиц составляют собственно диалектные фраземы. Диалектными фраземами считаем:
— обороты, полностью состоящие из диалектных слов: баглай оже релистый лентяй, тунеядец (Кум.); кулугуристый быча угрюмый, молчаливый человек (Б. Екимов); кричать навзрыв плакать навзрыд (Ям.);
- устойчивые сочетания слов, один или несколько компонентов которых — диалектное слово: держать на просол долго не отдавать замуж (СРДГН: 64); богородская трава чебрец (Мих.); отшибло поморки потерял способность здраво мыслить (Двн.);
- выражения, полностью состоящие из слов общенародного языка, но не известные в литературном языке в данном значении, имеющие локальное распространение: пройти линьком пройти медленно, не торопясь, с достоинством (РСГ); смотреть сентябрём глядеть сердито, недружелюбно, холодно, свысока (Двн.); we достать рога об очень высоком человеке (Чрк.);
— фраземы, формально совпадающие с выражениями литературногоязыка, но имеющие в говоре другие значения: ударить в грязь лицом обидеть, оскорбить кого-либо (СРДГН: 283); подбивать клинки посмеятьсянад кем-либо (СРДГ, III: 20);
Методологические основания изучения диалектной фраземики в этнолингвокультурологическом аспекте
Основы и традиции этнолингвистических учений Идиоэтнический подход к языку как уникальному пути познания мира, которым владеет конкретное языковое сообщество (Sprachgemein-schaft), был впервые представлен в трудах немецкого лингвиста В. фон Гумбольдта. Специфические характеристики языка наций Гумбольдт связывал с различными условиями, в которых каждая из языковых общностей осуществляет освоение внешнего мира. Являясь биологически целостным феноменом, человечество тем не менее распадается на множество языковых коллективов. Каждая языковая общность вырабатывает свою систему понятийных категорий, вербализованных в языках, при помощи которых усваиваются знания об окружающей действительности. Действующую в этих языках внутреннюю гносеологическую логику народа, восходящую к процессам уникальной в каждом коллективе первичной номинации, Гумбольдт именовал «внутренней формой» этого языка.
Научная гипотеза В. фон Гумбольдта о существовании в языке особой картины мира (Weldbild), образующей его понятийную базу, была подхвачена его последователями — основателями неогумбольдтианской лингвистической школы И.Л. Вейсгербером, И. Триром, X. Бринкманном и др., которые, опираясь на идеи своих предшественников К. Абеля, Й.Г. Гердера, В. фон Гумбольдта, Ф.Н. Финка, Г. Штейнталя, разрабатывали новую этнокультурную парадигму в современном языкознании.
В трудах представителей этого направления была обоснована идея «языковой картины мира» как присущей всем носителям данного языка в совокупности понятийной призмы, определяющей видение мира и дальнейшее участие в процессе его познания.
Отметив сильные стороны лингвистических теорий зарубежных ученых прошлого века (в первую очередь, теории «лингвистической относительности» Э. Сепира и Б. Уорфа и теории «промежуточного мира» Л. Вейсгербера), а именно то, что они обратили внимание на «роль языка в познании и формировании картины мира» (Васильев, 1974: 54), на взаимодействие языка и культуры (Телия, 1986: 105), российские ученые, исходя из положения о детерминированности языка потребностью поддерживать общественные отношения в коллективе, единодушно выражают несогласие с основным тезисом этих теорий — детерминированностью мышления народа его языком.
Принципу «лингвистической относительности» и «промежуточного мира», когда в триаде «язык — мышление - объективный мир», объективной действительности не отводится приоритетного места, в российской лингвофилософии противопоставлен принцип лингвистической дополнительности, выдвинутый Г.А. Брутяном. Данный принцип основан на понятии языковой картины мира, под которой понимается «вся информация о внешнем и внутреннем мире, закрепленная средствами живых, разговорных языков» (Брутян, 1973: 108). Суть принципа лингвистической дополнительности выражается следующим положением: «Языковая картина мира дополняет логическое восприятие реальной действительности, способствуя ее возможно более полному и всестороннему отражению в сознании людей» (Брутян, 1973: 50). Идея взаимодополнительности и взаимообусловленности языковых явлений, мышления народа и окружающей действительности лежит в основе большинства современных лингвистических теорий.
Отражение в сознании носителей языка «одухотворенной» действительности и наименование ее при помощи тех или иных языковых единиц - процесс творческий, преобразующий. «Языковое обозначение исходит не просто из отражения действительности в человеческом сознании или мышлении, ... но из чего-то гораздо более сложного и важного, чем отражение, а именно из акта вмешательства в действительность, из акта выбора из нее того, что нужно человеку для общения с другим человеком» (Лосев, 1983: 13). В ходе освоения человеком окружающего мира происходит «трансформация элементов когнитивного сознания в языковые пресуппозиции, которые, подвергаясь речемыслительным и модально-оценочным преобразованиям, перерастают в культурно-прагматические компоненты языковой семантики, отражающие соответствующие фрагменты национально-языковой картины мира» (Алефиренко, 2001: 8).
Фразеологический фрагмент языковой картины мира донского казачества
В системе языковых средств, отражающих логические закономерности и отношения между реалиями окружающего мира, ДДФЕ занимают особое положение, так как независимо от своей грамматико-синтаксической структуры всегда выражают понятие. В понятии, являю-щемся итогом человеческого освоения реальной действительности, многомерно отражается опыт человека, особенности его мировосприятия и мироощущения. Те черты внеязыковой действительности, которые представляются релевантными для носителей культуры, находят свое отражение в языке. Слова, называющие ключевые понятия — концепты, — благодаря которым мир познается человеком, составляют основу тезауруса языка и определенным образом влияют на формирование фразеологического значения.
Слово, отражая символическое осмысление какой-либо реалии окружающего мира, может по-разному участвовать в формировании значения ДДФЕ. В одном случае оно выступает в качестве смыслообразующего компонента в составе устойчивого оборота, и тогда мы имеем дело с конституиентным типом мотивированности фраземы. Как справедливо отмечает Е.И. Диброва, «привычка использовать слово в качестве строительного материала для выражения нашей мысли настолько велика, что фраземывсе время находятся под непрерывным лексическим давлением со стороны всей совокупности форм и значений словесной системы» (Диброва, 1979: 3). В основе образности ДДФЕ лежит переосмысление «первоначального денотата», названного компонентом фраземы. Генетически являясь речевым произведением, ДДФЕ в определенной степени сохраняет связи с его исходным «строительным материалом» — со словом, значение которого может просвечивать сквозь внутреннюю форму диалектного фраземы или может быть восстановлено в результате диахронического анализа семантики оборота. Именно анализ первоначального денотата подсказывает, какими способами шли семантические преобразования фразеологической единицы, помогает понять, что в исходном значении послужило источником создания фразеологического значения (Диброва, 1979: 3).
В другом случае ключевые слова находятся лишь в коннотативном фоновом окружении фраземы и влияют на семантическую структуру фраземы опосредованно. Это может быть связано, во-первых, с тем, что в речи далеко не все мысли вербализуются, а если и вербализуются, то по-разному выражаются и интерпретируются. Не всякая вербализованная тема логически и лексически разрабатывается или разрабатывается не настолько широко и глубоко, чтобы с ней могли быть соотнесены какие-либо ключевые слова (Столярова, 2000: 435). Например, ДДФЕ переболтать кислое с пресным все перепутать (РСГ), смешать жирное с постным создать неразбериху (Клч.) в качестве концептуальной основы своего содержания имеют понятие «неразбериха», которое представлено описательно и отдельным словом-компонентом не выражено, тем не менее эта концептуальная основа присутствует и может быть описана. Во-вторых, ДДФЕ, являясь знаками вторичной номинации, в большинстве своем характеризуются переосмыслением первичных денотатов. Значение ДДФЕ, как известно, не равняется сумме значений составляющих ее компонентов, поэтому невозможно усматривать прямую связь между компонентным составом фразеологизма и положенным в его основу культурным концеп том. Едва ли можно считать приоритетным признаком идентификации слова в качестве культурного концепта частотность его употребления в качестве компонента ДДФЕ, как считают некоторые исследователи (см., например: Хайруллина, 2001). Если высокая частотность того или иного слова в составе ДДФЕ и является определенным показателем значимости для данного лингвокультурного сообщества стоящего за ним понятия или представления, то она не может быть признана единственно релевантной. При выявлении концептуальной базы той или иной ДДФЕ следует в первую очередь обращать внимание на особенности фразеологического значения как результата семантической трансформации первичной порождающей модели.
Концептуальные ценности, вербализованные в слове и описательно, составляют понятийную основу ДДФЕ, генетически мотивируют целостное значение оборота. В связи с этим определение и описание концептуальных понятий, реализованных в диалектной фраземике Дона, представляется важным, так как это позволит, во-первых, обратить внимание на некоторые особенности формирования фразеологического значения диалектных идиом, а во-вторых, выявить специфику концептуальной базы диалектной фраземики донского казачества.