Языковая личность жительницы Русского Севера: опыт вербально-семантического, лингвокогнитивного и прагматического описания Зубова Нина Николаевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Феномен диалектной языковой личности в контексте актуальных проблем лингвоперсонологии 16

1.1. Понятие «языковая личность» и основные аспекты его изучения 17

1.2. Специфические черты диалектной языковой личности и опыты её описания в русской диалектологии 42

1.3. Диалектный текст как источник изучения языковой личности жительницы Никольского района Вологодской области 57

Выводы 69

Глава 2. Жительница Никольского района Вологодской области: опыт создания речевого портрета (Н.Д. Шиловская) 72

2.1. Биография Нины Дмитриевны Шиловской 72

2.2. Характеристика вербально-семантического уровня языковой личности Н.Д. Шиловской 78

2.3. Особенности лингвокогнитивной сферы диалектной языковой личности информанта 96

2.4. Описание прагматического уровня диалектной языковой личности Н.Д. Шиловской 127

Выводы 144

Заключение 147

Список литературы

• Специфические черты диалектной языковой личности и опыты её описания в русской диалектологии
• Диалектный текст как источник изучения языковой личности жительницы Никольского района Вологодской области
• Характеристика вербально-семантического уровня языковой личности Н.Д. Шиловской
• Описание прагматического уровня диалектной языковой личности Н.Д. Шиловской

Введение к работе

Актуальность темы работы обусловлена значимостью обращения к феномену языковой личности – ключевому понятию лингвистики на рубеже XX–XXI вв., вокруг которого уже многие десятилетия существует оживлённая научная дискуссия. Концептуальные и методологические разногласия учёных касаются выбора ключевого термина для обозначения данного феномена (языковая / речевая / коммуникативная личность), а также методологических принципов его изучения на материале различных источников. Кроме того, обращает на себя внимание очевидный интерес учёных к описанию локально обусловленных черт языковой личности, свидетельством чего являются диссертационные исследования по диалектной лингвоперсонологии [Люти-кова, 2000; Иванцова, 2002; Толстова, 2007; Прокофьева, 2012; др.], словари языковой личности [Тимофеев, 1971; Лютикова, 2000; Толстова, 2005; Иван-цова, 2010, 2011; др.], а также работы учебно-методического характера [Тру-бинский, 2004; Иванцова, 2010; др.].

Вслед за Ю.Н. Карауловым [Караулов, 2010] под языковой личностью в данной диссертации мы понимаем личность, выраженную в языке (текстах) и через язык; личность, реконструированную в основных своих чертах на базе языковых средств. Системная интерпретация понятия языковая личность и обращение к его уровневой характеристике (вербально-семантический, лин-гвокогнитивный, прагматический уровни) позволяют объединить в одном исследовании изучение лингвистического инвентаря, используемого человеком в процессе речи, а также выявить значимые для него тематические сферы, оценки и ценности, изучить средства и способы реализации говорящим субъектом различных коммуникативных позиций. Наблюдения над речью диалектной языковой личности, по мнению ведущих специалистов в этой области (например, В.П. Тимофеева), определяет лишь наиболее заметные штрихи её речевого портрета: «Полное изучение языка личности должно быть поэтому только историческим, однако для выполнения такой задачи период исследования должен превышать время жизни индивида» [Тимофеев, 1971, с. 7-8].

Целью данной диссертации является изучение языковой личности сельской жительницы Русского Севера на материале записей речи Нины Дмитриевны Шиловской, 1938 г.р., уроженки с. Липова Никольского района Вологодской области.

Поставленная цель определяет решение следующих задач:

A) в процессе изучения семейного архива Н.Д. Шиловской и направлен
ных бесед с ней собрать речевой материал, релевантный для изучения вер
бально-сематического, лингвокогнитивного и прагматического уровней язы
ковой личности информанта;

Б) изучить теоретические принципы и методы описания языковой личности, сложившиеся в отечественной лингвоперсонологии, и в результате этого изучения определить подходы, наиболее приемлемые для анализа имеющегося в нашем распоряжении речевого материала;

B) с помощью метода речевого портретирования описать инвентарные
особенности речи информанта, особенности его лингвокогнитивной сферы и
речевого поведения; доказать, что Н.Д. Шиловская реализует тип диалектной
языковой личности.

Методологическую основу работы составляет представление о языковой личности как личности, выраженной в языке (текстах) и через язык; личности, реконструированной в основных своих чертах на базе языковых средств (работы Ю.Н. Караулова, В.И. Карасика и др.); учение о специфике русской языковой личности, её типологии и возможностях её изучения на региональном речевом материале (В.В. Колесов, Т.И. Вендина, В.Е. Гольдин, Е.В. Иванцова и др.). Основным исследовательским методом в работе является описательно-аналитический. Методика сбора материала ориентируется на приемы наблюдения, включённого эксперимента, лингвистического интервьюирования, теоретически обоснованные в работах В.П. Тимофеева [Тимофеев, 1971]. Методика описания диалектной языковой личности реализует приёмы метода речевого портретирования, изложенные в трудах Т.И. Ерофеевой [Ерофеева, 1990], Л.П. Крысина [Крысин, 1994], Е.А. Оглезневой [Оглезнева, 2005], а на диалектном материале реализуемых в работах Е.А. Оглезневой [Оглезнева, 2004], Г.П. Слесаревой [Слесарева, 1997], О.А. Казаковой [Казакова, 2005].

Предмет изучения: система вербально-семантических, лингвокогнитив-ных и прагматических свойств говорящего субъекта.

Объект исследования: совокупность речевых высказываний Нины Дмитриевны Шиловской, 1938 г.р., жительницы Никольского района Вологодской области.

Основными источниками фактического материала послужили аудиозаписи речи Н.Д. Шиловской, сделанные в 2013–2017 годах. Расшифровки 42 связных фрагментов записи (42 страницы текста) представлены в приложении к работе, к анализу привлекались также фрагменты спонтанной речи информанта общим объёмом 15 часов звучания. Они отражают «потоки речи, которые сливаются с потоками сознания и потоком жизни» [Арутюнова, 1999, с. 794].

В качестве сопоставительных источников исследования привлекались: а) материалы семейного архива Н.Д. Шиловской (фотографии, открытки,

письма, тексты публикаций в местной газете и пр.), с помощью которых проясняются некоторые обстоятельства жизни информанта; б) записи речи других информантов – уроженцев различных районов Вологодской области, опубликованные в изданиях серии «Народная речь Вологодского края» (науч. ред. – Е.Н. Ильина), в монографии «Режские тексты как источник этнолингвистического описания севернорусского диалекта» (науч. ред. – Л.Ю. Зорина), а также представленные в текстовой части электронного словаря языковой личности С.А. Ганичевой; в) лингвистические и энциклопедические словари, данные которых позволяют верифицировать выводы, касающиеся назначения тех или иных реалий сельского быта, а также сферы бытования употребляемых информантом слов; г) произведения художественной литературы, отражающие специфику бытовой и духовной культуры сельских жителей Русского Севера. Наиболее часто мы обращаемся к текстам художественной прозы А.Я. Яшина, уроженца д. Блудново Никольского р-на Вологодской обл., творчеству которого, по мнению критиков, был свойствен «лирический автобиографизм» [Рулева, 1980]. Произведения этого писателя, по нашему мнению, с помощью эстетических образов иллюстрируют особенности лингвокогнитивной сферы и коммуникативного поведения сельских жителей Вологодского края.

На основе первичного ознакомления с записями речи информанта была сформулирована гипотеза исследования. Это мнение о том, что в речи Н.Д. Шиловской реализуется тип диалектной языковой личности, то есть система лингвокогнитивных, вербально-семантических и прагматических характеристик, наличие которых, помимо других факторов, обусловливает проживание человека на определённой территории, существование в локальной культурной среде и владение территориальным диалектом.

На защиту выносятся следующие положения исследования.

1. Диалектную языковую личность формирует трудовая дейтельность в
определённых геоклиматических условиях и комммуникация в локальном
социокультурном контексте. Вследствие этого когнитивная сфера диалект
ной языковой личности обнаруживает региональные особенности мировиде-
ния. Это проявляется в номенклатуре значимых объектов, в системе объек
тивируемых ценностей и приемлемых действий.

1. Речевая практика диалектной языковой личности сочетает в себе употребление общерусских и территориально ограниченных языковых средств. В практике речи сельских жителей более устойчиво сохраняются фонетические и лексические черты местных говоров, тогда как их грамматические черты в значительной мере нивелируются.

2. Диалектная языковая личность находит свою коммуникативную реализацию в различных ситуациях общения, участниками которого могут быть носители различных функциональных разновидностей языка. Вследствие этого диалектная языковая личность использует различные стили диалектной

речи (предметно-бытовую, производственно-техническую, народно-

поэтическую и пр.), владеет приёмами литературно-диалектной диглоссии, а также использует другие формы проявления коммуникативной гибкости.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые даётся целостное системное описание языковой личности жительницы Никольского района, носительницы говоров вологодской группы северного наречия.

Практическая ценность работы. Наблюдения и выводы работы, а также используемый в ней речевой материал могут быть использованы в практике регионально ориентированного преподавания русского языка и литературы в школе, при разработке вузовских учебных курсов региональной направленности («Русская диалектология», «Лингвогеография и лингвистическое краеведение», «Культура Вологодского края и пр.»), а также при организации научно-исследовательской деятельности обучающихся.

Апробация исследования. Проблематика диссертационного исследования была представлена на научных конференциях, семинарах, совещаниях и научных чтениях: международных (Вологда, Санкт-Петербург, Ярославль, Бердянск (Украина)), всероссийских (Вологда, Санкт-Петербург, Кострома, Москва), региональных (Вологда, Белозерск), внутривузовских (ФГБОУ ВПО «Вологодский государственный педагогический университет», ФГБОУ ВО «Вологодский государственный университет»). Отдельные аспекты работы были представлены в конкурсных работах (конкурс НИРС ФГБОУ ВПО «Вологодский государственный педагогический университет», 2014 г.; всероссийский конкурс «Молодые, дерзкие, перспективные» при правительстве Санкт-Петербурга, 2015 г.), в проектах внутривузовских и региональных грантов (ФГБОУ ВПО «Вологодский государственный педагогический университет», 2014 г.; Вологодское областное отделение «Русское географическое общество», 2013; 2014; 2017). По результатам работы опубликовано 11 работ общим объемом 6,3 усл. п. л.; в том числе раздел в составе коллективной монографии и четыре статьи в изданиях списка ВАК при Минобрнау-ки Российской Федерации.

Структура работы.

Корпус диссертации (209 с.) состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложений.

Специфические черты диалектной языковой личности и опыты её описания в русской диалектологии

Классифицирующая функция картины мира связана с классификацией объектов и формированием абстрактных понятий и имен для создаваемых классификаций. Соответствующий тип языковой интерпретации можно считать частью ментального познания мира (т.е. освоения знаний о мире), имеющего отношение к вторичной концептуализации и вторичной категоризации. Классифицирующая интерпретация использует язык не только для обобщений и создания абстрактных понятий, но и для обозначения ментальных действий и состояний, чувств, эмоций. Она приводит к формированию внутреннего мира человека, включая осознание наличия других концептуальных систем и их отличий.

Интерпретативная функция картины мира определяется тем, что знание призвано не только описать явление или процесс, но и выявить его причины и условия существования, выходя на уровень практической деятельности познающего субъекта, способствуя изменению мира. Эта функция картины мира противостоит позитивистскому убеждению в том, что научное знание предназначено только для предсказания и описания, но не способно вскрыть причины.

Регламентирующая функция диалектной языковой картины мира представляет собой существование совокупности правил, которые распространяются на определенной территории. Диалектная концептосфера, являясь частью концептосферы русского языка, эксплицируется в диалектной языковой картине мира. Интерес к диалектам вызван тем, что представления носителей традиционного слоя диалекта характеризуются стабильностью и устойчивостью, поэтому в народных говорах аккумулируется значительный пласт представлений традиционной культуры. В качестве концептов диалектной языковой картины мира могут выступать прошлое и будущее, семья, болезнь, баба, состояние человека, время, огонь, хлеб, дом – то есть все, что интересует любого человека.

Отражение исследования диалектной языковой картины мира можно найти в работах А.Н. Ростовой, С.М. Беляковой, Е.М. Верещагиной, Т.И. Вендиной, Т.А. Демешкиной, Л.И. Ермоленко, Е.В. Колосько, А.К. Матвеева, СЕ. Никитиной, Р.Ф. Пауфошима и др.

Исследования языковой личности в лингвокультурологическом плане связаны с проблемой определения национально-культурной специфики языковой личности человека – носителя одного из национальных языков в том или ином его функциональном варианте. Лингвокультурологические работы нередко обращаются к феномену диалектной языковой личности – личности жителя определенной местности, носителя её бытовой и духовной культуры, образ жизни и род занятий которого определяются как природными условиями проживания, так и социальными традициями. Известны работы, посвященные языковой личности сибирских старожилов [Иванцова, 2011], донских казаков [Юрченко, 2008], проживающих в России и за её пределами старообрядцев [Толстова, 2007; Архипова, 2006], а также жителей других регионов, в том числе и жителей Европейского Севера России [Тхорик, 2000].

В диссертационном исследовании В.Д. Лютиковой предметом наблюдения является конкретный носитель диалекта – Валентина Михайловна Петухова, 1920 г. рождения, жительница с. Кодского Шатровского района Курганской области. Предмет наблюдения и источник материала – диалектная речь в ее лексической реализации, а именно идиолектное слово в аспекте индивидуальных закономерностей его семантического воплощения. Материал для исследования собирался автором методом включенного наблюдения в период с 1973 по 2000 гг. На основе собранного материала был составлен «Словарь диалектной личности» (3500 единиц диалектного характера), а также картотеки для «Словаря метафор носителя диалекта» (около 2000 единиц) и для «Словаря пословиц и поговорок одного человека» (1500 единиц). Кроме того, имеется текстотека, насчитывающая более 5 тыс. текстов. Значительный объем привлекаемого материала обеспечивает полноту и достоверность выводов.

Основной метод – это метод конкретно-социолингвистического исследования, который представляет собой систему научно-исследовательских приемов, используемых для изучения носителя диалекта как языковой личности. Этот метод включает в себя следующие основные научно-исследовательские приемы, или методику исследования, установленные индуктивным путем: методика научного описания, методика структурного, стилистического анализа, интерпретации текста, корреляционного анализа, «метод моделей» (Степанов, 1975).

В работе описаны особенности речевого поведения носителя диалекта, которые являются сущностными, экзистенциальными чертами носителя диалекта как языковой личности. Разработка такой типологии является одной из важнейших теоретических задач антропологической лингвистики. Характеристика носителя диалекта как языковой личности позволяет подойти к решению важных проблем русской языковой личности, а от нее – к выявлению черт традиционного русского менталитета, имеющего общенаучное значение.

Исследование идиолекта с когнитивной точки зрения представлено, например, в диссертации М.Л. Левченко [Левченко, 2000]: в данной работе реконструируется концептуальная картина мира Н.С. Лескова на основе когнитивного анализа текстов этого писателя. Исследователь акцентирует внимание на логико-семантические основания, представления доминантных личностных смыслов картины мира автора, которые обозначены как одновременное противопоставление и сопоставление смыслов (например, сосуществование и противопоставление таких концептуальных универсалий, как «глубинка» и «цивилизация», «реальное» и «ирреальное» и др.). Характеризуя русский народный характер, следует обратить внимание на способы акцентуации доминантных эмоций, репрезентированных в художественных текстах: во-первых, акцентирование доминантной эмоции происходит с помощью повтора наиболее значимых эмоциональных и эмоционально-оценочных лексем или использования синонимического ряда: а) в рамках одного концепта, б) в рамках смыслового поля; во-вторых, при акцентировании различных эмоциональных состояний доминантная эмоция выявляется через акцентуацию эмоционально-оценочного состояния; в-третьих, особенностью акцентуации эмоционального состояния у Н.С. Лескова является двойная эмоциональная мотивировка восприятия художественных текстов, проявляющаяся в формировании определенного эмоционально-оценочного отношения у реципиентов в результате осознания доминантной эмоции.

Диалектный текст как источник изучения языковой личности жительницы Никольского района Вологодской области

Характерной языковой особенностью Нины Дмитриевны является использование в речи лексических повторов с целью привлечения внимания к собеседнику. В качестве примера можно привести отрывки из записанных текстов: «Давай, на колени возьму. Иди на колени», «Ай, Аня, Аня...», «Ане-то улыбнись, Ане-то...», «Бойкий, хороший парень, гледи-ко! Глиди-ко, эво, сам за Мариной вон бежит!», «Видишь, оно загущаёт, манка-то густит, с мукой-то вмисте, так оно видишь...», «Печку ставить... Печку давай сюда поставим», «Иди, помешать, и ты помешаешь. Полижешь, хоть меньше. Помешают, потом налижуца, и фсё: «Мама, надоело, не будем!», «Раньше чё-то причитали да, не знаю, не знаю», др.).

В речи Нины Дмитриевны гармонично сочетается практика бытовой диалектной речи с используемыми профессионализмами. В качестве примера можн привести отрывок из текста «О молодости»: «И надо снопы идти вязать за жнилкой, надо боронить ехать. Сенокос надо везде, заскрёбали за копнами, пацаны возили копна, слушай, а мы заскрёбали фсё за копнами. Мётают ковда, ак пожилые женщины стоят на заложнях, мужики им подают». В данном отрывке Нина Дмитриевна использует профессионализмы: снопы, жнилка, копна, заложни, характеризующие описание тяжелого сельскохозяйственного труда.

Более ярко проявляются профессионализмы в речи Н.П. Шаброва, проанализированной С.А. Ганичевой [http://www.vologda uni.ru/slovar_yaz_lichnosti/index.htm]. Среди них можно отметить примеры, касающиеся его профессиональной деятельности: Получили самолёт для облёта; Это значит, что мой ЯК находился у критического угла атаки; Наконец, Воронеж нас принимает! и др. Нина Дмитриевна, напротив, не любит говорить о работе. Большую часть жизни женщина работала кладовщиком, но в текстах, в беседах с родными и близкими эта тема полностью отсутствует. Никаких профессионализмов, связанных с работой, в речи информантки тоже не наблюдается. С другой стороны хотелось бы отметить употребление конфессионализмов, представленных при описании традиций народного православия. Женщина очень набожна, поэтому очень часто употребляет в своей речи такие слова и выражения: Дай, Господи, пирошка испробовать! Господи, гоорю, как мы с тобой насмилились, потом-то уш, когда пожили маленько. Галька, как мы и насмилились ехать с тобой! Эти же особенности находят отражение в речи Антонины Михайловны Карачевой: Басловеся. Ой, господи помилуй! Ради бога не надо! Христа ради бога не надо! Не расстраивай меня ради бога! Ой, мамушка. Гли-ко, меня фсе снимают.

Особое внимание хотелось бы обратить на характеристику диалектных лексем, употребляемых нашей информанткой. В ее речи часто употребляются общедиалектные слова: ак [СРНГ, I, 225], баской [СРНГ, II, 133], буди [СРНГ, III, 244], божатка [СРНГ, III, 61], выложиться [СРНГ, VI, 305] и др. В это же время Нина Дмитриевна часто употребляет севернорусские лексемы: заложка [СВГ, III, 130], др. Вологодские диалектизмы также находят отражение в лексике нашей информантки: заскребать [СВГ, III, 150], заскребыш [СВГ, III, 151], зухать [СВГ, III, 180], др. Отметим, что особенностью речи Нины Дмитриевны является употребление общедиалектных и вологодских диалектизмов, севернорусские представлены в меньшем объеме.

Диалектные особенности весьма ярко проявляются на грамматическом уровне речи нашего информанта. Перечислим наиболее заметные из этих особенностей.

Словообразование. Активно проявляется тенденция к образованию более «регулярных» в грамматическом отношении слов на базе местоимений (ихний, ёйный), существительных третьего склонения (свекровка, матка, церква). Отмечается варьирование основ наречий, образованных на базе древних местоименных корней къ- (ко, ку), тъ- (то, ту), сь- (се, сю), вьс: куда/ы, туда/ы, сюда/ы и др. Используются существительные с уменьшительно-ласкательными суффиксами: «Господи, сколько народушку там. Пришли на обед: полная столовая народушку», «А она оболочечку ему высоввает». В речи информанток присутствуют собственно-лексические (зухаю, намалюет), лексико-словообразовательные диалектизмы (большушие, временныё). Лексика женщин богата словами, отражающими своеобразие природных условий: земледелие (снопы, жнилка, сенокос), животноводство (коров, цыплят, телята), постройки (изба, дом, поветь, загородка, халупа), предметы домашнего обихода (печь, сковородка, противень, лопоть).

В речи Антонины Михайловны используются фразеологические сочетания: я для них, как ворона в гнезде. Нина Дмитриевна не использует фразеологические обороты в своей речи.

Морфология. 1) Имя существительное: унификация форм дательного и творительного падежей во множественном числе (рукам, босым ножкам, с двум классам); активный переход существительных третьего склонения в первое (на лошаде, в пече); употребление устаревшей формы именительного падежа женского рода множественного числа местоимения он (оне) числ. один (одне) отношении группы, включающей объекты лишь женского рода: «Потом уш пошли девочки: Манька да, Галинка да. Оне стали роботать да. Потом стали выходить замуш». 2) Глагол: использование глагольных форм многократного действия (дом не живан «в доме давно никто не жил»); формы инфинитива на -чи (испечи) в сочетании с выравниванием основы при спряжении испекёт («Она не в пече пекёт, вот жарит на сковородке»); использование страдательно-безличного оборота с субъектом действия, выраженным сочетанием предлога у с именем в родительном падеже единственном числе (у меня воды принесёно) и др.

Характеристика вербально-семантического уровня языковой личности Н.Д. Шиловской

Т.В. Шмелёва, характеризуя коммуникативную ситуацию приветствия, подчёркивает её ритуализованный характер, прямую обусловленность реакции коммуниканта предшествующим вербальным или невербальным действием. Формулы приветствия исследователь относит к ритуальному жанру, обращая внимание на их тесную связь с коммуникативной ситуацией, а также на вариативность при сохранении тенденции к минимальному объёму [Шмелёва,1997].

Речевая ситуация приветствия в сфере бытовой речи сельских жителей Вологодского края уже рассматривалась в работах Л.Ю. Зориной [Зорина, 2007; 2012; 2013;2014], Н.Н. Новожиловой [2013], большое количество приветствий и благопожеланий зафиксировано в Словаре вологодских говоров [СВГ, 1983-2007] . Исследователи комментировали отличительные особенности этой ситуации, их закреплённость за определённой бытовой и коммуникативной ситуацией, анализировали состав, структурную организацию и семантику формул приветствия в вологодских, сибирских, приамурских и других говорах.

Этикет предполагает приветствие по отношению к любому человеку вне зависимости от того, знакомы собеседники лично или нет. Поэтому наиболее частотной и универсальной в этом отношении является общеязыковая формула здравствуйте. Так здороваются друг с другом односельчане и родственники, а также незнакомые люди в общественных местах. Нина Дмитриевна при встрече с родственниками и близкими людьми использует следующие формы приветствия: привет, здравствуй. В качестве примера можно привести обращение по телефону к внучке: «Привет, Ниночка. Привет, милко».

Интерес представляет форма прощания: Ну, давай, Нинуша, фсево тебе хорошева. До свиданья, милая. Бабушка в конце разговора всегда желает родным и близким крепкого здоровья, всего хорошего, приглашает в гости в следующий раз, просит чаще звонить и приезжать. При разговоре с едва знакомыми людьми Нина Дмитриевна чаще молчит, слушает собеседников, нередко уходит в свою комнату. В начале разговора использует традиционное приветствие «здравствуйте», а в конце «до свидания».

Антонина Михайловна в качестве прощания в записанном нами тексте использовала следующую форму: «Жду вас черес две недели обратно. И вы, и Пашка обязательно домой. Павлика зовитё. Мама стосковалася. Нечево там делать в городе. Поживет нидилю-то и эт-та. Тоже не дело. На заработки уехал. Какой заработок? Надо оддыхать летом».

Нина Дмитриевна чаще всего при разговорах с родственниками и друзьями активно использует такой прием обратной связи, как слушание – вопрос. В качестве примера можно привести отрывок из беседы с внучкой: - Ой, спасибо, милая. Спасибо. Приехал батько-то? - Да, приехал. - Вы ещё в этой квартире-то живёте? - Нет ещё пока, там же, там же пока живём. - А в этой же, да? Ак купили ту-то? - Да. Фсё. - Фсё? Молодцы! - Скоро уш будем переезжать. - Да? Ак ты на роботе, на которой робишь, на этой же? - Да. - Не ушла с роботы-то этой же? - Нет, пока ещё там же, бабушка. Особенностью речи Нины Дмитриевны также можно назвать длительные паузы, позволяющие обдумать информацию. В разговоре с внуками и правнуками женщина часто улыбается и смеется, что является естественной реакцией на что-то веселое: «Ой, хорошо! Видел какой! Бойкий, хороший парень, гледи-ко! Глиди-ко, эво, сам за Мариной вон бежит! То на попу, то эдак?» Вспоминая тяжелые моменты из жизни, Нина Дмитриевна часто вздыхает, покашливает, что показывает ее недовольство по отношению к описываемым сюжетам и историям.

При разговоре Нина Дмитриевна чаще всего использует открытую позу. Это определяется поворотом корпуса и головы к собеседнику, раскрытостью ладоней, нескрещенным положением ног, расслабленностью мышц, прямым взглядом в лицо; эта поза собеседника способна облегчить контакт, «оживить» общение, продемонстрировать симпатию к партнеру. Антонина Михайловна, напротив, не хочет быть в кадре, при виде камеры закрывается: «отбрасывает» корпус назад, скрещивает положение рук и ног, напрягает мышцы.

В записанных текстах нам удалось зафиксировать поведение информантов в монологах, диалогах и полилогах. В монологах женщины имеют сходное поведение: открытая поза, пристальное внимание и поиск одобрения собеседника. Нина Дмитриевна говорит неторопливо, соблюдая длительные паузы. Речь Антонины Михайловны быстрая, активная, направлена на собеседника, в записях не всегда разборчива. В полилогах Нина Дмитриевна активна, ей нравится находиться в центре внимания, она любит, когда ее снимают на видео и фотографируют. Антонина Михайловна в полилогах любит давать советы, но при этом не любит, когда ее снимают и фотографируют. Это выражается в ее фразах: Ой, я-то уж спряталася! Робят фотографируй! Никто не фотографирует меня-то веть. Меня-то хоть не фотографируйте. Я не подготовилася. Я веть не готова. Ой, мама! Робята милые, штё вы делаите? Ой, господи, помилуй! Ой, худо, делаите-то вы! Ой, мамушка родимая! Не фотографируйте меня ради бога! Ой, боже мой! Ой, да наплевай! Меня-то фотографируют! Ой, господи! Игорь, не фотографируй! Я боюся и оглядыватьця. Поди отца фотографируй. Лежит на койке, надо мной там смееца. Сережка, выключи. Ну-ко опеть меня фотографируют. Ага, как ворона в гнизде! Не фотографируйте меня, Игорь! Ради бога не надо! Христа ради бога не надо! Не расстраивай меня ради бога! Ой, мамушка. Глико, меня фсе снимают». Антонина Михайловна не любит быть в центре внимания, когда она не собрана и одета в домашнюю одежду. Это выражается с помощью междометий (ой, боже, господи), фразеологизмов (как ворона в гнезде), восклицательных предложений, закрытых поз, ухода от камеры, обращений.

Описание прагматического уровня диалектной языковой личности Н.Д. Шиловской

Нина Дмитриевна искренне верит, что «в озерах (прудах и реках) обитает конский волос. То есть, существо, среднее между червяком и пиявкой. Он, если кусал человека, то сразу попадал в вену и добирался до сердца. Никакая медицинская помощь, кроме самой экстренной не могла спасти человека от неминуемой смерти».

Нина Дмитриевна как коммуникативная личность использует в речи свой спокойный, уравновешенный коммуникативный стиль. В качестве доказательства можно привлечь расшифровки аудиозаписей бесед с информанткой; видеозаписи и аудиозаписи, приложенные на диске.

Для организации коммуникативного поведения жителей той или иной местности представляет интерес характеристика речевого поведения. Так, в исследователи Е.С. Рудыкина и Н.А. Рудченко в своей монографии, посвященной анализу речевой деятельности донских казаков, отмечают тот факт, что жители данной местности не склонны положительно оценивать качественную, правильную, выразительную речь, предпочитая ей результативность практических действий [Рудыкина, Рудченко, 2008]. В свою очередь, жители Русского Севера, по наблюдениям Л.Ю.Зориной, весьма расположены к умелым рассказчикам, приветливым и доброжелательным собеседникам [Зорина, 1995].

Хотелось бы остановиться в данном вопросе на явлении литературно-диалектной диглоссии. Данной теме посвящены исследования Л.П. Крысина [Крысин, 2004], Э.Н. Мишкурова [Мишкуров, 1995]. Вслед за Ч. Фергюсоном [Ferguson, 1959] и Дж. Гамперцем [Gumperz, 1964] мы используем понятие «диглоссия» в значении явления, при котором члены одного и того же языкового сообщества, владеющие разными коммуникативными подсистемами – языками, диалектами, стилями, – пользуются разными подсистемами в зависимости от социальных функций общения. Лица, использующие разные формы одного языка, например, литературный язык и диалект, редко используют эти формы в одних и тех же ситуациях. Обычно мы наблюдаем разделение функций между этими разновидностями в зависимости от социальных и ситуативных условий общения. Так, диалект чаще всего используется в общении со старшими членами семьи, с односельчанами. Однако при общении с местными представителями власти даже носитель диалекта будет стараться использовать обеупотребительную лексику. Это также касается и представителей интеллектуальных профессий (учителя, врачи) и незнакомых людей, поведение и реакция которых настораживает деревенских жителей.

При этом информант старается использовать общеупотребительную лексику, обращается на «Вы» или на «Ты», но официально: Ты, Татьяна Андреевна, когда на работу выходишь?» и др. Данный пример служит доказательством того, что говорящий пытается подстраиться под ситуацию диалога и меняет свою речь. В общении с односельчанином может преобладать диалектная речь: «Потом Коля поймал, посадили во фторую клетку, фсё равно выгрызла дыру, опеть улезла, выскочила. Вот такая кролиха была у нас! Клетку, фсё равно выгрызла дыру, опеть улезла, выскочила. Вот такая кролиха была у нас!»

При анализе специфики прагматической составляющей жителей Никольского района, мы обратили внимание на одну из типичных речевых ситуаций – приветствие. Его содержание – это обращение к кому-либо с приветом, речь с выражением добрых пожеланий, расположения. Каждому человеку знакома данная категория слов, каждый ею пользуется: здравствуйте, привет, добрый день, вечер, утро и т.д. Приветствия, так же как и прощания, благопожелания, просьбы, – это формулы этикета, «выработанных обществом правил речевого поведения, обязательных для членов общества» [Казакова, 2011]. Они существуют в обществе как единое коммуникативное ядро, но варьируются в зависимости от возрастных, территориальных, социальных и прочих характеристик коммуникантов.

Т.В. Шмелёва, характеризуя коммуникативную ситуацию приветствия, подчёркивает её ритуализованный характер, прямую обусловленность реакции коммуниканта предшествующим вербальным или невербальным действием. Формулы приветствия исследователь относит к ритуальному жанру, обращая внимание на их тесную связь с коммуникативной ситуацией, а также на вариативность при сохранении тенденции к минимальному объёму [Шмелёва,1997].

Речевая ситуация приветствия в сфере бытовой речи сельских жителей Вологодского края уже рассматривалась в работах Л.Ю. Зориной [Зорина, 2007; 2012; 2013;2014], Н.Н. Новожиловой [2013], большое количество приветствий и благопожеланий зафиксировано в Словаре вологодских говоров [СВГ, 1983-2007] . Исследователи комментировали отличительные особенности этой ситуации, их закреплённость за определённой бытовой и коммуникативной ситуацией, анализировали состав, структурную организацию и семантику формул приветствия в вологодских, сибирских, приамурских и других говорах.

Этикет предполагает приветствие по отношению к любому человеку вне зависимости от того, знакомы собеседники лично или нет. Поэтому наиболее частотной и универсальной в этом отношении является общеязыковая формула здравствуйте. Так здороваются друг с другом односельчане и родственники, а также незнакомые люди в общественных местах. Нина Дмитриевна при встрече с родственниками и близкими людьми использует следующие формы приветствия: привет, здравствуй. В качестве примера можно привести обращение по телефону к внучке: «Привет, Ниночка. Привет, милко».

Интерес представляет форма прощания: Ну, давай, Нинуша, фсево тебе хорошева. До свиданья, милая. Бабушка в конце разговора всегда желает родным и близким крепкого здоровья, всего хорошего, приглашает в гости в следующий раз, просит чаще звонить и приезжать. При разговоре с едва знакомыми людьми Нина Дмитриевна чаще молчит, слушает собеседников, нередко уходит в свою комнату. В начале разговора использует традиционное приветствие «здравствуйте», а в конце «до свидания».

Антонина Михайловна в качестве прощания в записанном нами тексте использовала следующую форму: «Жду вас черес две недели обратно. И вы, и Пашка обязательно домой. Павлика зовитё. Мама стосковалася. Нечево там делать в городе. Поживет нидилю-то и эт-та. Тоже не дело. На заработки уехал. Какой заработок? Надо оддыхать летом».