Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Развитие представлений о системно-языковой природе имён существительных с экспрессивно-оценочными суффиксами .16
1.1. Проблема языкового статуса субъективно-оценочных образований 16
1.2. Категориальный подход к рассмотрению производных с экспрессивно-оценочными суффиксами 23
1.3. Модель функционально-системного анализа словообразующих аффиксов 34
Результаты и выводы 44
Глава 2. Функциональный анализ производных имён существительных с суффиксами -уш-/-юш-, -ушк-/-юшк-, -ух-/-юх 47
2.1.1. Функционально-системный анализ производных с суффиксом -уш(а)/-юш(а) .47
2.1.2. Функционально-системный анализ производных суффиксом -ух(а)/-юх(а) 56
2.1.3. Функционально-системный анализ производных с суффиксом -ушк-/-юшк- .64
2.2. Особенности функционирования производных с суффиксами -уш-/-юш-, ух-/-юх-, ушк-/-юшк- в русском субстандарте 81
2.2.1. Особенности функционирования производных с суффиксами -уш-/-юш-, ух-/-юх-, ушк-/-юшк- в русском жаргоне 81
2.2.2. Особенности функционирования производных с суффиксами -ушк-/-юшк-, -уш-/-юш-, ух-/-юх- в русских говорах 91
Результаты и выводы 93
Глава 3. Фоносемантический анализ производных с суффиксами -уш-/-юш-, ух-/-юх-, ушк-/-юшк- 101
3.2.1. Фонетическое значение слова 102
3.2.2. Фоносемантические характеристики производных с суффиксами -уш-/-юш, -ух-/-юх, -ушк-/-юшк- 108
3.2.3. Фоносемантические характеристики производных с уменьшительными суффиксами -ик, -чик, -ок 134
Результаты и выводы 136
Заключение 138
Список использованной литературы 144
Приложение 1 156
Приложение 2 177
- Категориальный подход к рассмотрению производных с экспрессивно-оценочными суффиксами
- Функционально-системный анализ производных суффиксом -ух(а)/-юх(а)
- Особенности функционирования производных с суффиксами -уш-/-юш-, ух-/-юх-, ушк-/-юшк- в русском жаргоне
- Фоносемантические характеристики производных с суффиксами -уш-/-юш, -ух-/-юх, -ушк-/-юшк-
Категориальный подход к рассмотрению производных с экспрессивно-оценочными суффиксами
Первоначально производные с экспрессивно-оценочными суффиксами рассматривались с позиций семасиологического подхода, то есть от формы к значению. Этот этап сменяется последующим ономасиологическим обобщением – от значения к средствам, к формам его выражения. Поскольку производные с экспрессивно-оценочными суффиксами объединяются как объект исследования на семантической почве, наиболее существенные выводы об этом языковом явлении могут быть сделаны только в рамках ономасиологического подхода, предполагающего обобщение полученных данных с категориальных позиций. В данной части работы будет кратко рассмотрено становление теоретических представлений о словообразовательной категории с целью охарактеризовать разные точки зрения на объём и структуру этой категории. Такой подход направлен на установление системно-языкового статуса исследуемых нами производных в соотношении с этой категорией.
Исследованию явления словообразовательной категории посвящены работы Е.С. Кубряковой, Е.А. Земской, М. Докулила, И.С. Улуханова, Д. Митева, В.М. Грязновой [Грязнова 1993] и многих других учёных.
Для осмысления феномена словообразовательной категории важным является понятие прототипического значения. По определению Л.В. Кульгавовой, с семантической точки зрения, прототип, – это «значение, характеризующееся высокой степенью регулярности функционирования, значение наиболее типичное в том смысле, что в первую очередь именно с ним ассоциируется звуковая оболочка слова в сознании носителей/носителя языка. Прототипическое значение слова является динамическим образованием, постоянно претерпевающим изменения во времени и пространстве» [Кульгавова 2013: 95]. Кроме того, прототипическое значение может иметь не только слово, но и отдельный формант, в т.ч. суффикс [там же: 96].
Прототипы в когнитивной теории определяются как «центральные, наиболее яркие представители категории», таковыми для словообразовательной категории «служат словообразовательные типы, реализованные по прототипическим моделям, т.е. маркированные специальной формальной пометой» [Косова 2013].
В монографии В.А. Косовой аргументированно доказана ведущая роль Казанской лингвистической школы (КЛШ) в формировании истоков теории словообразовательной категориальности. Основоположник КЛШ
И.А. Бодуэн де Куртенэ считает категориальность неотъемлемым свойством языка, рассматривая язык как комплекс «известных составных частей и категорий» [Бодуэн де Куртенэ 2010: 33]. Категории языка он рассматривает не как научную абстракцию, а как онтологическую реальность: «Нужно различать категории языковедения от категорий языка: первые представляют чистые отвлечения; вторые же – то, что живёт в языке, как звук, слог, корень, основа (тема), окончание, слово, предложение, разные категории слов и т.п. Категории языка суть также категории языковедения, но категории, основанные на чутье языка народом и вообще на объективных условиях бессознательной жизни человеческого организма, между тем как категории языковедения в строгом смысле суть по преимуществу абстракции» [там же: 16].
Большой вклад в развитие идей категоризации языка внёс Н.В. Крушевский. В «Очерке науки о языке» заложены основы будущей теории функциональной ономасиологии, изучающей наиболее общие языковые значения, а также способы и средства их категориального выражения. Учёный анализирует семантику словообразовательных суффиксов с точки зрения их способности служить средством выражения категориального значения. Кроме того, в его работе произведён едва ли не первый в истории российского языкознания опыт анализа деривационных морфем русского языка, то есть предпринята попытка осмысления значения словообразовательных аффиксов, что дало материал для дальнейших исследований категориальности с позиций ономасиологии [Крушевский 1883].
В.А. Богородицкий осуществил первое в российском языкознании описание деривационной системы русского языка с точки зрения ономасиологии. Наиболее подробно и полно им описана система суффиксального словообразования имени существительного. Для каждой категории Богородицкий выявляет суффиксальные средства выражения категориальных значений. Необходимо отметить, что в одну категорию объединены производные, образованные от разных частей речи. Учёный разграничивает мутационные и модификационные категории (не используя данной терминологии). К первому типу учёный относит «производные существительные, которые благодаря принятому ими суффиксу, получили новое значение по сравнению со своим производящим; это значение находится в некотором легко подразумеваемом соотношении к значению производящего слова, срв. рыба рыб-ак (т.е. ловящий рыбу), печь печ-ник (делающий печи), молоко молоч-ник (продающий молоко, или же посуда для молока» [Богородицкий 1935: 150]. Ко второму типу относится «новый тип производных, в которых сохраняется основное значение производящего, видоизменяется лишь оттенок представления одного и того же предмета, который может мыслиться большим или малым, а также с оттенком пренебрежительным или же ласкательным. Ясно, что эти производные существительные могут происходить только от существительных» [там же: 150]. Обозначенная дифференциация представляет собой одно из базовых положений современной дериватологии. Однако научную известность получила более поздняя классификация, предложенная М. Докулилом. Помимо модификационного и мутационного Докулил выделяет транспозиционный тип, а также обеспечивает терминологическое закрепление типов (см. [Dokulil 1962]).
В.А. Богородицкий при описании языкового строя русского языка впервые идёт от значения к форме, однако он не разграничивает словообразовательную и грамматическую системы.
Рассматривая «главнейшие категории суффиксов имён существительных совместно с их значением» [Богородицкий 1935: 143], Богородицкий выделяет имена производные, в которых основное значение производящего сохраняется, «видоизменяется лишь оттенок представления одного и того же предмета», в том числе:
а) увеличительные имена существительные с суффиксами -ище (ища), -ина,
б) уменьшительные производные с суффиксами -ец, -ик, -ок, -очек, -ица, -ка (-очка, -ечка, -ынка, -ушка), -ко (-ечко, -ико, -ышко, -цо, -це),
в) уничижительные или пренебрежительные имена с суффиксом -ёнка,
г) ласкательные имена с суффиксами -очка, -онька и т.д. [Богородицкий 1935: 143–153].
Таким образом, В.А. Богородицким дано первое представление о системной организации категории субъективной оценки. Он рассматривает её как словообразовательную, считая словообразование частью грамматики.
В дальнейшем довольно долго (примерно до 80-х гг. XX века) словообразовательная система русского языка описывалась с позиции формального, семасиологического подхода, то есть рассматривались какие либо суффиксы или префиксы и выделенные на их основе словообразовательные типы. Как справедливо утверждал И.Г. Милославский, давая оценку значимости основного описания словообразовательной системы того времени, представленного в Русской грамматике-70 и Русской грамматике-80, данный подход «к описанию словообразовательной системы русского словообразования, блестяще реализованный В.В. Лопатиным и И.С. Улухановым, органично вписывался в научную парадигму русской лингвистики третьей четверти прошлого века, когда знания о языке рассматривались как самодовлеющая ценность» [Милославский 2006: 112]. На этом общем фоне выделяются единичные исследования, на которых следует остановиться подробнее.
Так, известно, что В.В. Виноградов является одной из ключевых фигур в создании теории словообразования. Рассматривая роль словообразования и его единиц в развитии системы языка, он пишет, что система словообразования «неотрывна от грамматического строя языка. Больше того: целый ряд грамматических категорий как бы поддерживается, семантически обогащается и дифференцируется теми словообразовательными типами и категориями, которые относятся к этим категориям и вмещаются в их пределы или рамки» [Виноградов 1977: 51]. Таким образом, исследователь признаёт словообразовательную категорию как важную системную единицу строя языка.
Функционально-системный анализ производных суффиксом -ух(а)/-юх(а)
Проведённый Н.В. Суворовой анализ этимологических словарей свидетельствует о том, что первые производные с суффиксом -ух(а) появились уже в праславянском языке [Суворова 1999: 76].
А.А. Зализняк полагает, что первоначально этот суффикс не содержал экспрессии, однако со временем начал приобретать негативную окраску [Зализняк 2012: 661]. В.В. Виноградов характеризует данный суффикс как непродуктивный, большинство слов с которым были утрачены [Виноградов 1986]. Однако материалы НКРЯ подтверждают вывод А.А. Зализняка о том, что «взрывообразный перелом происходит примерно в конце ХХ века, когда слова на -уха начинают возникать десятками, причем все они уже обладают мощным зарядом пренебрежительности, грубости, вульгарности» [Зализняк 2012: 661].
Проанализируем производные с суффиксом -ух(а), используя описанную выше модель функционально-системного анализа морфем.
1. В ГСРЯ зафиксировано 65 производных, образованных с помощью суффикса -ух-/-юх. Национальный корпус русского языка фиксирует 327 образований (7514 контекстов) с суффиксом -ух-. Все дериваты с суффиксом -ух- являются именами существительными, в качестве производящей основы могут выступать разные части речи: существительные (сестра – сеструха), глаголы (стряпать – стряпуха), прилагательные (простой – простуха). Таким образом, деривационный профиль аффикса -ух-/-юх-, бесспорно, словообразующий.
2. Производные имена существительные с суффиксом -ух- можно отнести к следующим словообразовательным типам.
СТ-1 – отглагольные производные со значением лица женского пола. В ГСРЯ зафиксировано 13 лексем (вековуха, крикуха, стряпуха, побируха, завируха, шептуха и т.д.), в НКРЯ – 38 (1020 контекстов): «Веничка, конечно, подарил мне журнал и подписал: "Наташке Шмельковой, самой неумной и любимой из всех хохотух"» (Наталья Шмелькова. Последние дни Венедикта Ерофеева, 2002 (НКРЯ)), «…подберешь себе друженьку по летам. Нехай она будет не богата, но мягкосердечна, а не такая крикуха, как у Бурсака» (В. Лихоносов. Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж. Ч. 3–4, 1983 (НКРЯ)), «В сенях Сережкин наскочил на ведро, чертыхнулся в темноту, обозвав Татьяну раскидухой, и на ощупь отыскал дверную задвижку» (Борис Можаев. Власть тайги, 1954 (НКРЯ)), «Не гомоните, повертухи, постойте радоваться-то, – строго заметила она…» (Н.П. Колпакова. Терский берег, 1936 (НКРЯ)) и т.д.
В НКРЯ зафиксирован контекст, в котором производные с суффиксом -ух- называют животных: «Как у сгинь-болота жили три змеи: Как одна змея закликуха, Как вторая змея заползуха, Как третья змея веретенка» (Евгений Носов. Усвятские шлемоносцы, 1977 (НКРЯ)).
Тип продуктивен в разговорной речи и просторечии [РГ 1980: 150].
СТ-2 – отадъективные производные со значением лица женского пола. В ГСРЯ насчитывается 5 лексем, образованных по данному СТ (молодуха, старуха, толстуха, простуха, синюха), в НКРЯ – 23 (594 контекста) «Я видела фотографии нескольких королев и принцесс крови, и они – такие же дурнухи, как и простые, рабочие женщины…» (А.А. Черевкова. История одной маленькой монархии // «Исторический вестник», 1898 (НКРЯ)), «Ряженые "заигрывали" у изб, вызывали большух, старших по хозяйству бабонек, сойти с крыльца, позвать в избу Масленицу…» (Ольга Шотландия. Март // «Пятое измерение», 2003 (НКРЯ)), «Вечером все окрестные деревни, – рассмеялся К.М., – будут знать, что к Анюте-слепухе сын бабу привез» (Игорь Адамацкий. Утешитель // «Звезда», 2001 (НКРЯ)), «Я эту Женьку умываться учила. Грязнуха была… Тьфу!» (Галина Щербакова. Ах, Маня..., 2002 (НКРЯ)) и т.д.
В качестве семантического подтипа выступает группа кличек животных: «Для коровы своей Лысухи из жердей и соломы построили шалаш, а для себя оборудовали погреб» (Александр Царев. «Я Иван колхозный...» // «Звезда», 2003 (НКРЯ)), «Корову Подольцевых Рябуху Тимофей помнил и теперь. Отчаянная была коровенка, бедовая» (Борис Екимов. Пастушья звезда, 1989 (НКРЯ)) и т.д.
СТ-3 – стилистически сниженные синонимы мотивирующих имён существительных, в том числе имён собственных В ГСРЯ зафиксировано 2 примера (сеструха, свекруха), а в НКРЯ 115 (4309 контекстов): «В Поповке даже церквуха была, и на море тоже часовенка» (Виктор Ремизов. Воля вольная // «Новый мир», 2013 (НКРЯ)), «Однажды Витюха подошёл, дружок по бригаде» (Лион Измайлов. Памятник (1986) (НКРЯ)), «На работе стыдуха жуткая, жена чуть из дома не выгнала…» (Аркадий Вайнер, Георгий Вайнер. Я, следователь..., 1968 (НКРЯ)), «Они все по общагам живут, по хостелам или вдесятером комнатуху снимают в коммуналке» (Александра Маринина. Последний рассвет, 2013 (НКРЯ)) и т.д.
Данный суффикс широко используется в общем сленге, сочетаясь с редуцированными основами существительных (см. [Современный 2008: 114]): лейтюха, стипуха, бицуха. Кроме того, суффикс -ух- осложняет заимствованные иностранные слова, в том числе и недавние заимствования: попсуха, флэтуха, пежуха, сэ ля вуха, брендуха (НКРЯ) и др., что ещё раз подтверждает его продуктивность в современном русском языке [РГ 1980: 214–215].
СТ-4 – отглагольные производные – экспрессивно-оценочные обозначения явлений (А.А. Потебня называл такие производные «именами состояний» [Потебня 1968: 470]) или предметов, связанных с действием. 10 дериватов, образованных по данному СТ, представлено в ГСРЯ (показуха, заваруха, завируха, развалюха, бормотуха и т.д.) и 58 в НКРЯ (1340 контекстов): «Так давайте позаимствуем у йогов несколько упражнений "на расслабуху"…» (Гимнастика от усталости, 2003) // «Сельская новь», 2003.12.16 (НКРЯ)), «В конце концов он с женой порвал окончательно, и с того момента у неё пошла сразу пруха» (Галина Щербакова. Армия любовников, 1997 (НКРЯ)), «А это вокруг – что? Развлекуха для богатых иностранцев» (Дина Рубина. Окна, 2011 (НКРЯ)), «Старик, отшвырнув желтый том, нацепивши очки и морщуху какую-то сделав себе из лица, стал разглядывать томик коричневый» (Андрей Белый. Москва. Часть 1. Московский чудак, 1926 (НКРЯ)) и т.д. Тип продуктивен в разговорной речи и просторечии [РГ 1980: 150].
СТ-5 – производные, образованные путём универбации. В НКРЯ зафиксирована 21 лексема (191 контекст), образованная по данному СТ: записнуха (записная книжка) («Сколько раз можно повторять тебе: без ручки и записнухи в лес не ходи!» (Валерий Попов. Грибники ходят с ножами, 1997 (НКРЯ))), ремеслуха (ремесленное училище) («И сын его, подросток Сергей, рос тут же, при нем, позже закончил ремеслуху, приличным человеком стал» (Дина Рубина. На солнечной стороне улицы, 1980–2006 (НКРЯ))), лобовуха (лобовое стекло) («"Копейка" громыхала, на лобовухе вместо техталона висел календарик с жирными цифрами текущего года» (Захар Прилепин. Санькя, 2006 (НКРЯ))), листовуха (листовой табак) («Хотел ещё закурить, но пачка оказалась пустой. – Дай твоего. – У меня листовуха. – Чёрт с ней» (Василий Шукшин. Охота жить, 1966–1967 (НКРЯ))) и др.
Также с суффиксом -ух-/-юх- можно выделить небольшие СТ и единичные нерегулярные дериваты, образованные по крайне непродуктивным моделям.
Во-первых, это отадъективные (рябуха, желтуха, золотуха, краснуха) и отглагольные (свистуха, почесуха) наименования болезней.
Небольшую группу представляют собой отсубстантивные производные, являющиеся наименованиями самок животных: оленуха, чируха, маралуха, козлуха, свинуха, фазануха (значение женскости выражает одно существительное с личной семантикой – воруха).
Особенности функционирования производных с суффиксами -уш-/-юш-, ух-/-юх-, ушк-/-юшк- в русском жаргоне
Необходимость исследования жаргона обусловлена тем, что жаргон, являясь одной из некодифицированных форм национального языка, «характеризуется эмоциональной окрашенностью, экспрессией и особой выразительностью, поэтому при образовании жаргонизмов часто используются своеобразные суффиксы, т.е. носители жаргона намеренно употребляют форманты, отличающиеся от литературного языка, которые выполняют игровую или шутливую функцию» [Сунь 2015: 43]. А.И Солженицын так пишет об особенностях тюремного языка: «Язык зеков очень любит и упорно проводит эти вставки уничижительных суффиксов: не мать, а мамка; не больница, а больничка; не свидание, а свиданка; не помилование, а помиловка; не вольный, а вольняшка» [Солженицын 1991: 155].
В «Большом словаре русского жаргона» В.М. Мокиенко, Т.Г. Никитиной зафиксировано менее двадцати производных существительных с суффиксом -уш-/-юш-. Среди них:
1) отсубстантивные наименования лица (наркуша (мол., шутл. Наркоман)1; матуша (угол. Мать),
2) отсубстантивные наименования предмета (катюша (нарк. Кодеин (от катя 2), марфуша (нарк. 1. Морфин, морфий. 2. Марихуана (от марфа));
3) отадъективные производные со значением лица (тихуша (угол. 1. Вор, ворующий в незапертых помещениях. 2. Вор, совершающий кражи с подбором ключей или применением отмычек), благуша (угол., неодобр. Крикун, скандалист));
4) отглагольные производные, называющие лицо или животное (тявкуша (угол. Собака)),
5) отглагольные производные, называющие действие, явление, предмет (меркуша (угол. Ночь (от мерковать)), волокуша (нарк., угол. Состояние наркотического опьянения);
6) производные, образованные путем универбации (павлуша (угол., шутл. Микстура Павлова (суррогат спиртного), верхуша (угол. 2. Верхняя одежда)).
В целом данный суффикс в жаргоне представлен неярко, возможно, в связи с его более «мягким» звучанием, противоречащим языковой личности носителя жаргона (см.: [Чжао 2012: 186–189]).
В БСРЖ зафиксировано более двухсот производных с суффиксом -ух-/ -юх-.
Большая часть дериватов с суффиксом -ух- – это жаргонные эквиваленты мотивирующих имён существительных: паспортуха (угол. Документ, удостоверяющий личность), нагануха (угол. Револьвер), опиуха (нарк. Опий), складуха (угол., жрр. Склад), братуха (1. Жрр. Брат; обращение к любому лицу мужского пола), погребуха (угол. Подвал) и т.д. Для многих из них характерно усечение производящей основы: диссертуха, амнуха, дискотуха, бицуха (от бицепс), уважуха (от уважение), корзуха (угол. Корзина), воспитуха (от воспитательница) и т. д. В подобных образованиях суффикс имеет модификационное значение, его функция здесь – стилеобразующая.
По данной модели также образуются производные путём семантической или морфемной деривации: храпуха (угол., мол. Шея, горло. (ср.: Храп. Угол. 1. Горло)), черепуха 2 (мед. Шутл. 2. То же, что череп 2 (череп. 2. Больной с черепно-мозговой травмой)), граблюхи (угол. 1. Руки. 2. Пальцы, перчатки).
Ряд производных образуется посредством морфемной деривации: поездуха (угол. 2. Кража в поезде), годуха (угол. Возраст человека), цветухи (карт., угол. Игральные карты // Игральные карты фабричного производства), клизмуха (неодобр. Вредный, нехороший человек). В подобных лексемах основной функцией суффикса является номинативная.
Производные с суффиксом -ух- могут образовываться от основ иноязычного происхождения: флэтуха (мол. Квартира. (от англ. Flat)), манюха (собир. Мол. Деньги (от англ. Money)), фрэндуха (мол. Подруга (от англ. Friend)), герлуха (мол., сист. Девочка, девушка (от англ. Girl); также в словаре зафиксирована лексема герла с таким же значением), олдуха (1. Мол. Старуха. 2. Мол. Давняя приятельница. 3. Сист. Бывалая, опытная хиппи (от англ. Оld)), пиплуха (мол., шутл.-ирон. Девушка-хиппи (от англ. People -люди)). В примере пиплуха наблюдается сужение значения исходного слова; во втором и третьем значениях производного олдуха также видим переосмысление семантики производящего слова.
В качестве производящих слов могут быть использованы аббревиатуры: гэбуха (презр. Комитет государственной безопасности (КГБ)), четезухи (Арест., угол. Рабочие ботинки из кирзы на толстой подошве // Рабочие ботинки или обувь с подошвой из автомобильных покрышек и т.д. (от Челябинский тракторный завод (ЧТЗ)). В первом примере реализуется экспрессивно-стилистическая функция словообразования, второй дериват относится к мутационным, основная функция суффикса здесь – номинативная.
В числе отсубстантивных производных выделена небольшая группа лексем, которые называют лицо женского пола и образованы от наименования лица мужского пола: стебуха (мол. Женск. к стебок (стебок – человек, высмеивающий других, иронизирующий, издевающийся над другими)), саракотуха (угол. Мать (ср.: саракот – отец)), фрэнчуха (мол. Француженка (ср.: Фрэнч. 1. Мол. Француз)) и т.д. В одном из примеров (мазуха (угол. 1. Опытная мошенница, мошенник (ср.: Маз. Угол. 1. Опытный вор, мошенник высшего класса)) производное слово может относиться к лицу как женского, так и мужского пола, то есть здесь при назывании лица мужского пола происходит реализация не номинативной, а экспрессивно-оценочной функции суффиксальной модели словопроизводства.
Отглагольные дериваты можно разделить на две группы. К первой относятся наименования лиц мужского и женского пола: болтуха (угол. Караульщик, охранник (от болтаться)), житуха (угол. Сожительница, любовница), бдюха (жрр. Пренебр. Милиционер, постовой (от бдеть)), кликуха (угол, мол. 2. Неодобр. Болтливая, крикливая женщина), зернуха (угол. Пренебр. Неопытный, начинающий вор (ср.: зернить. Угол. Отбывать наказание в местах лишения свободы)) и т.д. В эту же группу можно включить и отглагольные наименования животных: лизуха (угол. Корова), ревуха (угол. Корова).
Во вторую группу отглагольных производных вошли лексемы, имеющие значение отвлечённого действия, объекта или результата действия: помазуха (угол, арест. Жиры, масло), поедуха (мол. Еда, пища), выкидуха (жрр. Нож с выкидным лезвием), замануха (одобр. Нечто, описываемое только с хорошей стороны), огребуха (мол. Ирон. Наказание, нагоняй; избиение (ср.: Огрести. 3. Мол. Подвергнуться избиению, быть наказанным)) и т.д. Отмечены случаи повторного действия словообразовательной модели от одной и той же основы, например: висюха (угол. 1. Висячий замок. 2. Дамская сумочка на ремешке. 3. Ирон. Нераскрытое преступление), накидуха (угол.
1. Плащ. 2. Платок), пруха (мол., одобр. 1. также угол. Везение, удача.
2. Весёлое времяпрепровождение (ср.: переть – везти, удаваться)) и др. Данный тип в жаргоне имеет высокую продуктивность.
Отадъективных образований с суффиксом -ух-/-юх- в жаргоне немного. Во-первых, это производные, которые называют предмет или явление по характерному признаку: круглуха (угол. Неделя (от круглая)), теплуха (1. угол. Шуба, полушубок, 2. чаще мн. Варежка, рукавица. 3. чаще мн. Валенок. 4. Торг. Мороженое мясо, облитое тёплой водой для придания ему большего веса), темнуха (угол. 1. Ночь. 2. Обман, враньё), тяжелуха (Арм. Шутл.-ирон. Учёба) и т.д. Некоторые отадъективные дериваты находятся в омонимичных отношениях с образованиями, зафиксированными в словарях нормативного литературного языка: желтуха (1. угол. Ирон. или пренебр. Желторотый: молодой, неопытный (обычно о воре). 2. также Мол. Золото.
3. Изделие из золота), грязнуха (нарк. Недоброкачественный наркотик кустарного производства) и т.д. Во-вторых, отмечено несколько отадъективных производных со значением лица: святуха (угол., ирон. Верующий, верующая), роковуха (жрр, ирон. О женщине, мнящей себя «роковой», таинственной, загадочной) и т .д.
Фоносемантические характеристики производных с суффиксами -уш-/-юш, -ух-/-юх, -ушк-/-юшк-
Задача данного параграфа работы - определить, какими признаками с точки зрения фоносемантики характеризуются производные образования с оценочными суффиксами -уш-, -ух-, -ушк-, а также установить степень проявления того или иного признака.
Проанализированы 57 слов с суффиксами -уш(а)/-юш(а), -ушк(а)/-юшк(а), -ух(а)/-юх(а) (по 19 слов с каждым из суффиксов). Для чистоты эксперимента нами были взяты производные, относящиеся к разным СТ.
вековуша - вековушка - вековуха
роднуша - роднушка - роднуха
крикуша - крикушка - крикуха
милуша - милушка - милуха
Павлуша - Павлушка - Павлуха
молодуша - молодушка - молодуха
плакуша - плакушка - плакуха
резвуша - резвушка - резвуха
квакуша - квакушка - квакуха
простуша - простушка - простуха
толстуша - толстушка - толстуха
вруша - врушка - вруха
несуша - несушка - несуха
дурнуша - дурнушка - дурнуха
воструша - вострушка - воструха
Катюша - Катюшка - Катюха
Илюша - Илюшка - Илюха
Надюша - Надюшка - Надюха
Танюша-Танюшка-Танюха
Таблицы со всеми полученными результатами даны в Приложении.
Поскольку результаты вычислений для слов, содержащих в суффиксе буквы У и Ю, оказались очень разными, они представлены для большей наглядности в двух таблицах.
Большинство слов, имеющих в суффиксе букву У, характеризуются следующими признаками: мужественный, тёмный, страшный, грустный, тусклый. Заметим, что принадлежность производящей основы к той или иной части речи здесь не играет роли, слова, образованные от глаголов, от существительных и от прилагательных имеют примерно одинаковые признаки.
Так как выявленные признаки для данных слов выступают как маркированные, необходимо отдельно проанализировать степень проявления каждого признака в словах с близкозвучными суффиксами. Представим данные по этим шкалам в отдельных таблицах. Жирным шрифтом выделено наибольшее в числовом выражении проявление признака, курсивом – наименьшее.
Имена собственные, не имеющие лексического значения производящей основы, содержащие в суффиксе букву Ю, в целом получили следующие характеристики: хороший, нежный, женственный, слабый, красивый, безопасный, округлый, добрый, лёгкий. Чтобы сравнить степень проявления признака в словах с близкозвучными суффиксами, представим полученные результаты в виде таблиц.
Производные с суффиксом -юш- оцениваются как самые хорошие, слова с суффиксом -юшк- получили средние значения по этой шкале, слова с суффиксом -юх- оцениваются как наименее хорошие.
В производных с суффиксом -юш- признак нежный проявляется наиболее ярко, в производных с суффиксом -юшк- – средне, в производных с суффиксом -юх- этот признак выражен слабее.
В именах существительных с суффиксом -юш- признак женственный выражен наиболее ярко, производные с суффиксом -юшк- получили средние значения по этой шкале, в именах с суффиксом -юх- признак проявляется наименее ярко.
Производные с суффиксом -юш- оцениваются как наиболее лёгкие, в производных с суффиксом -юшк- этот признак выражен средне, а производные с суффиксом -юх- воспринимаются как наименее лёгкие.
Благодаря сравнительному анализу удалось установить степень проявления признаков, по которым маркированы существительные с суффиксами -уш-/-юш-, -ушк-/-юшк-, -ух-/-юх-.
Хотя обычно суффиксы -уш(а) и -юш(а), -ушк(а) и -юшк(а), -ух(а) и юх(а) рассматриваются как фонетические варианты одного суффикса, при фоносемантическом анализе они получили совершенно разные характеристики. Слова, имеющие в суффиксе У, характеризуются как имеющие негативную оценку, а слова, имеющие в суффиксе Ю – как имеющие положительную оценку. Звуки, входящие в перечисленные суффиксы, согласно исследованиям А.П. Журавлёва, имеют следующие характеристики (курсивом выделены признаки, повторяющиеся у двух или более звуков, входящих в состав того или иного суффикса):
-УШ(А)
У: большой, мужественный, тёмный, простой, холодный, медленный, гладкий, лёгкий, грустный, страшный, низменный, тусклый, печальный, громкий, длинный, храбрый, подвижный
Ш: плохой, тёмный, пассивный, шероховатый, грустный, страшный, низменный, тусклый, печальный, тихий
А: хороший, большой, мужественный, светлый, активный, простой, красивый, гладкий, лёгкий, величественный, яркий, округлый, радостный, громкий, длинный, храбрый, добрый, могучий
-ЮШ(А)
Ю: хороший, нежный, женственный, светлый, слабый, медленный, красивый, гладкий, лёгкий, безопасный, округлый, добрый
Ш: плохой, тёмный, пассивный, шероховатый, грустный, страшный, низменный, тусклый, печальный, тихий
А: хороший, большой, мужественный, светлый, активный, простой, красивый, гладкий, лёгкий, величественный, яркий, округлый, радостный, громкий, длинный, храбрый, добрый, могучий
-УШК(А)
У: большой, мужественный, тёмный, простой, холодный, медленный, гладкий, лёгкий, грустный, страшный, низменный, тусклый, печальный, громкий, длинный, храбрый, подвижный