Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы речевого портретирования политического деятеля
1.1. Языковая личность как объект лингвистических исследований 17
1.2. Политический дискурс как особый тип институциональной коммуникации 36
1.3. Речевое портретирование в политической лингвистике: лингвополитическая персонология 49
1.4. Темпорально-дискурсивная модель речевого портрета регионального политика 57
Выводы по первой главе 61
Глава 2. Речевой портрет регионального политика: лингвокогнитивный аспект
2.1. Теоретические основы и методика лингвокогнитивного анализа индивидуального дискурса политика 65
2.2. Концепт власть 69
2.3. Концепт народ 85
2.4. Концепт Екатеринбург 92
2.5. Концептуальные метафоры в дискурсе Е. Ройзмана 100
Выводы по второй главе 120
Глава 3. Речевой портрет регионального политика: коммуникативно-прагматический аспект
3.1. Теоретические основы и методика коммуникативно прагматического анализа устной диалогической речи политика 123
3.2. Стратегия самопрезентации 126
3.3. Контактоустанавливающая стратегия 135
3.4. Стратегия дискредитации 141
3.5. Стратегия самозащиты 149
3.6. Информационно-интерпретационная стратегия 154
Выводы по третьей главе 164
Глава 4. Речевой портрет регионального политика: индивидуально-стилистический аспект
4.1. Теоретические основы и методика анализа лексико грамматических и изобразительно- выразительных средств в идиостиле политика 168
4.2. Лексический состав речи 173
4.3. Синтаксическое оформление речи 185
4.4. Изобразительно-выразительные средства 194
Выводы по четвертой главе 209
Заключение 211
Список литературы
- Речевое портретирование в политической лингвистике: лингвополитическая персонология
- Концепт Екатеринбург
- Контактоустанавливающая стратегия
- Лексический состав речи
Введение к работе
Актуальность предпринятого исследования обусловлена, во-первых, соотнесенностью выбранной темы, эмпирического материала и методов исследования с основными векторами развития современной лингвополитической персонологии; во-вторых, направленностью на динамическое изучение публичного общения в сфере политики; в-третьих, обращением к региональному материалу, который по многим параметрам существенно отличается от федерального. Такой подход, с одной стороны, способствует более глубокому и детальному анализу темпорально-дискурсивных параметров политической коммуникации, а с другой - дает возможность проследить способы воздействия политического дискурса на динамику речевого портрета политика.
Объект исследования - устная диалогическая речь Е. Ройзмана в период его предвыборной кампании и последующей деятельности на посту мэра Екатеринбурга.
Предмет исследования - лингвокогнитивные, коммуникативно-прагматические и индивидуально-стилистические особенности устной диалогической речи Е. Ройзмана, с одной стороны, в период его предвыборной кампании, а с другой - в период его работы на посту мэра Екатеринбурга.
Выбор темы обусловил цель исследования - выявление специфики речевого портрета Е. Ройзмана на двух важных этапах его политической деятельности (избирательная кампания и работа в должности мэра), что позволит сформулировать важные для лингвополитической персонологии выводы о соотношении относительно стабильных и склонных к изменчивости свойств речевого портрета политика на различных этапах его деятельности.
Сформулированная цель обусловила необходимость решения следующих задач:
обобщить теоретические достижения по речевому портретирова-нию политических деятелей, выделить перспективные направления в отечественной лингвополитической персонологии, теоретически обосновать предложенную методику исследования;
с учетом темпорально-дискурсивной динамики выявить закономерности варьирования ключевых политических концептов в дискурсе Е. Ройзмана и определить способы их вербализации;
выявить и сопоставить доминантные метафорические модели в дискурсе Е. Ройзмана и определить их прагматический потенциал, с одной стороны, в период предвыборной борьбы, а с другой - во время исполнения обязанностей мэра;
определить варианты и средства репрезентации концептуальной оппозиции «свои - чужие» в речи политика на двух вышеобозначенных этапах деятельности;
с учетом темпорально-дискурсивной динамики определить тактико-стратегические коммуникативные предпочтения Е. Ройзмана и охарактеризовать свойственный дискурсу политика арсенал лексико-синтаксических и стилистических средств и приемов;
идентифицировать тип языковой личности Е. Ройзмана с точки зрения речевой культуры и способности к кооперации в общении;
выделить относительно стабильные характеристики речевого портрета Е. Ройзмана и признаки, которые значительно преобразуются на рассматриваемых этапах его политической карьеры.
К числу задач исследования не относится оценка политических взглядов Е. Ройзмана, этической стороны его политических поступков и эффективности его административно-политической деятельности на посту мэра Екатеринбурга и активного сторонника партии «Гражданская платформа».
Методологию исследования определили работы отечественных и зарубежных ученых в области теории языковой личности [Богин 1984, Виноградов 1980, Воркачев 2001, Иванцова 2002, Карасик 2002, Караулов 1987, Нерознак 1996, Седов 1998 и др.], лингвокультурологии и лингвоконцепто-логии [Воркачев 2003, Телия 1988, Карасик 2002, Попова, Стернин 2007 и др.], когнитивной лингвистики [Демьянков 2002, Кобозева 2000, Красных 1999, Кубрякова 2004, Лакофф 2004 и др.], лингвистики текста и теории дискурса [Арутюнова 1999, Борботько 2007, Дейк 1989, Макаров 2003, Шейгал 2000 и др.], стилистики и культуры речи [Гольдин, Сиротинина 1993, Граудина, Ширяев 1996, Гридина 1996, Кожина 2012, Костомаров 2005, Сиротинина 2007 и др.], коммуникативной прагматики [Гак 1973, Иссерс 2008, Почепцов 1980 и др.], риторики [Анисимова, Гимпельсон 2004, Михальская 1996, Паршина 2005, Руженцева 2004, Хазагеров 2012 и др.], социолингвистики [Крысин 2003, Николаева 1991, Почепцов 2001 и др.], политической лингвистики [Базылев 2005, Баранов, Казакевич 1991, Блакар 1987, Демьянков 2002, Водак 1997, Серио 1999, Чудинов 2006, Шейгал 2000], в том числе лингвополитической персонологии [Асташова 2013, Вепрева 2007, Гаврилова 2010, Енина 2009, Купина 2007, Осетрова 1999, Паршина 2005, Сорокин 2007, Цуциева 2014, Шустрова 2009 и др.].
В процессе работы использовались следующие методы исследования: когнитивно-дискурсивный, коммуникативно-прагматический и стилистический анализ, классификация, обобщение и интерпретация языкового материала, приемы дефиниционного анализа, элементы статистического метода обработки языкового материала.
Материалом для исследования послужили стенограммы и расшифровки аудио- и видеозаписей выступлений политика на федеральных и региональных радиостанциях и телевизионных каналах с июля 2013 по декабрь 2015 гг. Поскольку в настоящее время политические дискуссии на актуальные темы все чаще перемещаются в сетевые издания, в выборку попали многочисленные Интернет-ресурсы: сайты радиостанций «Эхо Москвы», «Эхо Москвы. Екатеринбург», «Радио Маяк», «КП - Урал», «Ра-
дио Свобода», информационные порталы Е1.ru, 66.ru, gazeta.ru, rsn.ru и др. В корпус анализируемого материала также включены тексты печатных интервью политика, поскольку, являясь жанром публицистического стиля и существуя по законам кодифицированной системы языковых средств и приемов, они все же сохраняют отдельные элементы устности и в целом отражают специфику вербального поведения интервьюируемого.
Массив исследованного материала составил 40 видео- и аудиозаписей (общее время звучания – более 25 часов), 25 стенограмм теле- и радиоинтервью и 13 текстов интервью, размещенных на информационных порталах, Интернет-сайтах печатных изданий и официальном сайте Екатеринбургской городской Думы.
Анализ материала производится в рамках лингвокогнитивного, коммуникативно-прагматического и стилистического подходов. В первом случае единицами исследования выступают концепты и метафоры, которыми оперирует языковая личность; во втором – высказывания, вербализующие определенный тактико-стратегический репертуар; в третьем – языковые средства, эксплицирующие лексико-синтаксические и стилистические предпочтения политика.
Научная новизна работы определяется введением в научный оборот большого объема ранее не исследованного эмпирического материала, отражающего специфику индивидуального дискурса российского регионального политика – Е. Ройзмана. В диссертации предложена модель комплексного анализа динамики вербального облика политика с учетом темпораль-но-дискурсивного фактора, позволившая определить относительно стабильные черты языковой личности Е. Ройзмана (дискурсивный тип личности с точки зрения способности к кооперации в общении, тип речевой культуры, идиостилевые приметы дискурса личности) и признаки, которые значительно преобразуются на различных этапах его политической деятельности (набор семантико-когнитивных признаков в структуре концептов, содержательное наполнение концептуальных полей «своих» и «чужих», спектр имиджеобразующих ролей).
Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит:
– в развитии методики речевого портретирования политического активиста на основе максимального учета темпорально-дискурсивных факторов (предвыборная борьба, деятельность мэра и др.) и направленности политической деятельности на региональные, общероссийские и/или глобальные проблемы;
– в теоретическом обосновании целесообразности выделения темпо-рально-дискурсивного субнаправления в рамках лингвополитической пер-сонологии, что позволяет полнее учитывать изменчивость, вариативность реализации языковой личности политика;
– в развитии понятийно-терминологического аппарата лингвополити-ческой персонологии, в частности, в теоретическом обосновании и определении предложенных терминов «темпорально-дискурсивные варианты
речевого портрета» и «темпорально-дискурсивные варианты концептуальной оппозиции «свои – чужие»;
– в уточнении характера взаимосвязи между идеологической ориентацией политика и аспектуальными проявлениями его языковой личности;
– в уточнении характера взаимосвязи между ориентацией политического активиста на региональные и муниципальные проблемы (статус регионального политика) и аспектуальными проявлениями его языковой личности.
Практическая значимость диссертации определяется возможностью использования ее материалов в процессе профессиональной подготовки будущих филологов, журналистов, специалистов по связям с общественностью, социологов и политологов. Результаты исследования могут быть использованы при проведении занятий со студентами по когнитивной лингвистике, прагматике речи, теории языковой личности, имиджелогии, а также при подготовке учебных пособий по соответствующим дисциплинам.
Положения диссертационного исследования, выносимые на защиту:
-
Темпорально-дискурсивная модель описания речевого портрета политика, в основу которой положены параметры, присущие уровневой организации языковой личности (по Ю. Н. Караулову), позволяет выявить относительно стабильные характеристики вербального облика политика, проявляющиеся как доминанты языкового сознания и речевого поведения, и характеристики, подверженные варьированию в зависимости от временных рамок анализа и социально-политического статуса говорящего.
-
Ключевым параметром, определяющим динамику речевого портрета Е. Ройзмана в рамках темпорально-дискурсивной модели анализа, являются ценностные установки и ориентации, проявляющиеся в индивидуальном осмыслении дискурсообразующих концептов, характере доминирующих метафорических моделей и распределении оценочных коннотаций в пределах дихотомии «свои – чужие». Изменение ряда ориентиров на ценностной шкале, в свою очередь, детерминирует речеповеденческие трансформации, выражающиеся в специфике применяемых политиком коммуникативных ролей, стратегий и тактик.
-
К стабильным составляющим речевого портрета Е. Ройзмана в рамках темпорально-дискурсивной модели анализа относятся своеобразие индивидуального стиля и типологические характеристики языковой личности – принадлежность к определенному типу речевой культуры и дискурсивный тип личности с точки зрения способности к кооперации в общении.
-
Многоаспектная модель описания речевого портрета в динамике становления его основных характеристик позволяет выявить взаимосвязь между динамическими изменениями в вербальном облике говорящего и спецификой ситуативного контекста, определяющего выбор последним речевых средств и приемов. Речь Е. Ройзмана, занимающего административную должность, по сравнению с выступлениями политика в качестве кандидата на пост мэра, закономерно характеризуется применением языковых единиц разного уровня, маркирующих сферу административно-хозяйственного дискурса.
5. Метод комплексного описания речевого портрета, предусматривающий синтез разноуровневых языковых фактов, выявляет взаимосвязь между федеральным и/или региональным статусом, идеологическими ориентирами и ключевыми проявлениями языковой личности политического деятеля. В основе темпорально-дискурсивных вариантов речевого портрета Е. Ройзмана – стабильный образ народного политика (кандидата / мэра), который формируется в лингвокогнитивном аспекте через поляризацию пространственно-оценочных коннотаций в пределах концептуальной оппозиции «свои – чужие»; в коммуникативно-прагматическом аспекте – через прием социокультурной самоидентификации с жителями города и указание на социокультурную инородность политических оппонентов; в индивидуально-стилистическом аспекте – через усиление разговорного начала речи и использование экспрессивных языковых средств, которые становятся способом солидаризации с рядовым гражданином, демонстрации коммуникативной установки на интерактивный диалог с аудиторией.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры межкультурной коммуникации, риторики и русского языка как иностранного ФГБОУ ВО «Уральский государственный педагогический университет».
Основные положения диссертации были изложены в докладах, представленных на V международной научно-практической конференции-форуме «Языковое образование сегодня – векторы развития» (Екатеринбург, 2014), ежегодной международной конференции «Актуальные проблемы лингвистики – германистики, романистики и русистики» (Екатеринбург, 2015), 2-ой международной научно-практической конференции молодых ученых на иностранных языках «Актуальные проблемы профессиональной сферы в современном мире» (Екатеринбург, 2015), XXI международной конференции национального объединения преподавателей английского языка в России «Inspire and Aspire: Towards New Teaching Horizons» (Екатеринбург, 2015).
По теме исследования опубликовано 10 работ, в том числе 4 статьи в изданиях, рекомендованных ВАК МОиН Российской Федерации.
Структура диссертационного исследования включает в себя введение, четыре главы, заключение, библиографический список и список источников языкового материала со ссылками на все сетевые ресурсы.
Речевое портретирование в политической лингвистике: лингвополитическая персонология
Мысль о всеприсутствии человека в языке очень точно передана Н.Д. Арутюновой: «Человек запечатлел в языке свой физический облик, свои внутренние состояния, свои эмоции и свой интеллект, своё отношение к предметному и непредметному миру ... . Почти в каждом слове можно обнаружить следы человека. Язык насквозь антропоцентричен ... . Присутствие человека дает о себе знать на всем пространстве языка» [Арутюнова 1999 а: 3]. Феномен homo loquens (человека говорящего) не является новым для лингвистической науки. На связь человека и языка указывали еще древние мыслители: «Каков человек, такова и его манера изъясняться» (Марк Фабий Квинтиллиан), «Заговори, чтоб я тебя увидел» (Сократ), «Характер человека познается в его речи» (Платон).
Начало интегрального лингвофилософского изучения личности было положено в XVIII в. Э. Б. Кондильяком и И. Гердером. В своих работах Э.Б. Кондильяк пытался соединить фундаментальные свойства языка под знаком языковой личности. Как отмечает Ю.Н. Караулов, «несмотря на то, что работы Э.Б. Кондильяка основывались на умозрительных представлениях, они положили начало тенденции к включению человеческого фактора в лингвистическую парадигму» [Караулов 2010: 24].
Лингвофилософские идеи гуманистов XIX века также характеризуются стремлением к изучению языка в тесной связи с его носителем. Концепция духа народа В. фон Гумбольдта отражает влияние языка на человека и его культуру, а также на культуру всего народа. Человек не может развиваться или мыслить без языка, поскольку язык – это коллективное явление. В. Фон Гумбольдт отмечает, что язык заложен в самой природе человека и необходим ему для развития духовных сил и формирования мировоззрения [Гумбольдт 1984: 48]. Противопоставляя индивидуальное и коллективное в языке, В. фон Гумбольдт утверждает, что идея национального духа и индивид неразрывно связаны: «...речевая деятельность даже в самых своих простейших формах есть соединение индивидуальных восприятий с общей природой человека. В языке таким чудесным образом объединяется индивидуальное со всеобщим, что одинаково правильно сказать, что весь род человеческий говорит на одном языке, а каждый человек обладает своим языком» [там же: 67].
Сам термин «языковая личность» был впервые применен Й. Л. Вайсгербером в работе «Родной язык и формирование духа» (1927 г.). Й. Л. Вайсгербер пишет: «...язык представляет собой наиболее всеобщее культурное достояние. Никто не владеет языком лишь благодаря своей собственной языковой личности; наоборот, это языковое владение вырастает в нем на основе принадлежности к языковому сообществу» [Вайсгербер 2004: 81]. В отечественной лингвистике термин был впервые употреблен В.В. Виноградовым в работе «О художественной прозе» (1930 г.). В.В. Виноградов применяет понятие языковой личности при анализе образов автора и персонажа в различных типах текстов художественной литературы. Ученый отмечает, что «исследование индивидуального стиля автора, его места и функции в системе литературы определенного времени, соотношения с другими стилями дает возможность представить автора как языковую личность – личность, выраженную в языке и через язык, которую можно воссоздать на основе используемых ею языковых средств» [Виноградов 1980: 24].
Позднее проблема языковой личности получает глубокое теоретическое обоснование в трудах Г.И. Богина «Современная лингводидактика» (1980 г.) и «Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов»(1984г.). Анализируя языковую личность с позиций лингводидактики, Г.И. Богин дает ей следующее определение: «...языковая личность — человек, рассматриваемый с точки зрения его готовности производить речевые произведения. Языковая личность — тот, кто присваивает язык, то есть тот, для кого язык есть речь. Языковая личность характеризуется не столько тем, что она знает о языке, сколько тем, что она может с языком делать» [Богин 1980: 3]. Выделяя два основных признака языковой личности — языковую способность и коммуникативную (речевую) компетенцию, Г.И. Богин отмечает, что «человек обладает родовой способностью быть языковой личностью, но каждый индивид должен еще стать ею» [там же].
Концепт Екатеринбург
Речевое портретирование в рамках лингвокогнитивного подхода предполагает выявление мировоззренческих доминант, ключевых концептов, составляющих когнитивное ядро дискурса политика. В настоящей работе под концептом мы, вслед за З.Д. Поповой и И.А. Стерниным, понимаем «дискретное ментальное образование, являющееся базовой единицей мыслительного кода человека, обладающее относительно упорядоченной внутренней структурой, представляющее собой результат познавательной (когнитивной) деятельности личности и общества и несущее комплексную, энциклопедическую информацию об отражаемом предмете или явлении, об интерпретации данной информации общественным сознанием и отношении общественного сознания к данному явлению или предмету» [Попова, Стернин 2007: 24].
По мнению ряда исследователей [С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, З.Д Попова, Г.Г. Слышкин, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин], концепт как ментальная единица, помимо понятийного (рационального) компонента, включает в себя всю «внерациональную, прагматически и психологически значимую информацию» [Вепрева 2002: 204]. Так, С.Г. Воркачев выделяет в структуре концепта, помимо понятийной, образную (когнитивные метафоры, поддерживающие концепт в сознании) и значимостную (этимологические, ассоциативные характеристики концепта, определяющие его место в лексико грамматической системе языка) составляющие [Воркачев 2004: 7]. В.И. Карасик различает в структуре концепта образно-перецептивный, понятийный (информационно-фактуальный) и ценностный компонент (оценка и поведенческие нормы) [Карасик 2002: 118]. Понятийная составляющая концепта традиционно рассматривается через набор когнитивных признаков, выявленных на основе дефиниционного (и частично компонентного) анализа лексемы-имени концепта. Ценностная составляющая концептов указывает на их место в языковой картине мира политика и манифестируется в виде разноуровневых языковых элементов. Образная составляющая в структуре концепта, нередко сопряженная с аксиологической, проявляется в первую очередь в метафорических репрезентациях концепта [там же].
При анализе институционального дискурса особую значимость приобретают дискурсообразующие (ключевые, базовые, ядерные) концепты. По мнению Е.И. Шейгал, эти концепты «актуализируются в его ключевых знаках (вербальных и невербальных), составляют содержательно-тематическое ядро, формируют семиотическую модель и жанровую структуру того или иного типа дискурса» [Шейгал 2002: 24].
Анализируя базовые концепты политического дискурса, Е. И. Шейгал в качестве параметров их классификации предлагает рассматривать основные аспекты философского осмысления политического мира: политическую онтологию, идеологию и аксиологию. К концептам политической онтологии исследователь относит, прежде всего, концепт Власть, поскольку борьба за власть составляет сущность политической деятельности; во-вторых – концепты субъектов политики (Политик, Народ, Общество, Президент, Парламент, Дума, Сенат, Кабинет министров), в-третьих – концепты политических систем и форм государственности (Государство, Нация, Гражданское общество, Деспотия, Империя, Отечество, Республика, Тирания). К политической идеологии относятся концепты политических ориентаций (Коммунизм, Социализм, Либерализм, Демократия, Тоталитаризм, Фашизм и др). К политической аксиологии относятся концепты политических ценностей (Равенство, Справедливость, Свобода, Патриотизм, Национализм, Интернационализм и др.) [там же: 24-26]. Для анализа региональной политической коммуникации, наряду с базовыми концептами, особое значение приобретают концепты регионального масштаба, иллюстрирующие содержательно-смысловые зоны дискурса и позволяющие выявить специфику региональной идентичности автора политического текста. Для экспликации основных политических и идеологических ориентиров Е. Ройзмана мы выбрали два базовых концепта политической сферы— власть и народ, как наиболее значимые для публичного дискурса любого должностного лица, — и топонимический концепт [см. Щербак 2009: 174] Екатеринбург, как ключевой региональный образ в дискурсе политика. Специфика индивидуального варьирования данных концептов в речи Е. Ройзмана выявляется с применением трехкомпонентной модели анализа, разработанной В.И. Карасиком и дополненной нами в соответствии с задачами настоящего исследования. Так, ценностная составляющая концептов власть и народ репрезентируется на двух уровнях — общенациональном и региональном. Выделение второго уровня осмысления в структуре концепта позволит, во-первых, сделать ряд важных, на наш взгляд, дифференцирующих уточнений, касающихся специфики регионального компонента вербального облика политика, а, во-вторых, выявить динамику формирования основных идеологических ориентиров политика в зависимости от темпорально-дискурсивного фактора. Кроме того, при выделении семантико-когнитивных признаков в структуре концептов народ и Екатеринбург, помимо общеязыкового понятийного компонента, мы рассматриваем субъективный, индивидуально-авторский [см. Дзюба 2001] компонент, в рамках которого продуцируются дополнительные оттенки значений, релевантные для дискурса политика.
Важным ракурсом изучения и описания динамики речевого портрета в рамках лингвокогнитивного подхода является также выявление темпорально дискурсивных вариантов концептуальной оппозиции «свои — чужие» в дискурсе языковой личности. Понятие темпорально-дискурсивного варианта оппозиции «свои — чужие» в данном случае трактуется как противопоставление политических субъектов по признаку свойственности / чуждости в индивидуальном дискурсе языковой личности в зависимости от темпорально-дискурсивных условий коммуникации.
Контактоустанавливающая стратегия
Анализ материала выявил активную эксплуатацию базовой метафорической модели «ГОСУДАРСТВО — ЭТО ЧЕЛОВЕК», а также ее частной вариации «ГОРОД — ЭТО ЧЕЛОВЕК». Сферой образного, метафорического представления в указанных моделях является человек в различных его ипостасях – физиологической, анатомической, социальной, эмоциональной, интеллектуальной и др.
В целом как на этапе предвыборной борьбы, так и на этапе мэрства Е. Ройзмана отмечается достаточно большое количество антропоморфных метафор, возникающих на основе образного переосмысления строения человеческого организма. Так, понятийная субсфера «Человек биологический» представлена фреймами «Физиологические действия живого организма», «Организм: общее наименование», «Части тела, органы», «Болезнь», «Секс», «Внешность».
Фрейм «Физиологические действия живого организма», представлен слотами «Рост и развитие», «Дыхание», «Питание» и «Смерть». Ср.: Город быстро растет, идея Большого Екатеринбурга начинает осуществляться сама собой [Пресс-конференция «Сто дней на посту мэра Екатеринбурга». 26.12.2013]; Между Чернецким и Росселем — городу было легче дышать и свободнее [Первый брифинг после выборов. 09.09.2013]; Хотя я считаю, что какие-то фиксированные отчисления областным городам Екатеринбург может делать, потому что город подпитывается и будет подпитываться из областных городов – и рабочей силой, и потенциалом [Е1. 25.12.2013]. Наиболее активно используется слот «Смерть». Метафорические репрезентации в рамках данного слота наводят на прагматический смысл уничтожения, прекращения жизни организма. Так, разделение Екатеринбурга на муниципалитеты Е. Ройзман метафорически обозначает концептом расчленение, имплицирующим смысл «доведение до состояния уничтожения насильственным путем». Ср.: Но объясняю всем жителям города / думающим / кто сейчас слышит нас // Предполагается по этой реформе расчленить город на семь районов // в каждом из этих семи районов будет своя районная Дума // (...) То есть все / нас лишают самостоятельности // [РС «Эхо Москвы. Екатеринбург». «Интервью». 09.06.2014]. Недофинансирование городского бюджета областным руководством метафорически обозначается концептом выживание, эксплицирующим идею невозможности развития города в сложившихся условиях. Ср.: Принятый в первом чтении проект областного бюджета ставит Екатеринбург на грань выживания [Пресс-конференция Е. Ройзмана. 26.11.14]; Существует бюджет развития // существует бюджет выживания // В данном случае / это бюджет выживания // Задача / устоять / соблюсти все договоренности / все ранее данные обещания / и ждать лучших времен / подводить к лучшим временам // [ТК «41 — Домашний». «Открытая студия. Екатеринбург». 07.12.2015]. Употребление данных метафор в дискурсе политика связано с демонстрацией пагубного влияния областного руководства на жизнь Екатеринбурга.
Метафорические репрезентации фрейма «Чести тела, органы» достаточно активно используются Е. Ройзманом, однако большинство из них относится к разряду стертых метафор — лицо власти, двуглавая политическая система, рука помощи, подставить плечо, Екатеринбург — сердце России, большой шаг для города, город стоит на ногах и др.
Частотны в речи политика и метафоры фрейма «Организм: общее наименование». Ср.: Вот когда разруха началась / там с 91 года / за счет мощных муниципалитетов устояла страна // Это один из факторов выживаемости страны // Ну а если не дай бог какие-то войны / смотрите сколько на себе вытаскивают муниципалитеты // Это единое целое / это единый организм // [РС «Эхо Москвы. Екатеринбург». «Интервью». 09.06.2014]. . Морбиальная метафора в целом не типична для дискурса Е. Ройзмана. Фрейм «Болезни» представлен, в частности, стертой метафорой «город-донор». Ср.: Мы единственный город-донор // Мы кормим область // [ТК «ЕТВ». «Сумма мнений». 29.09. 2015]. Регулярное употребление политиком данной метафоры связано с демонстрацией экономической зависимости области от благосостояния областного центра. Сексуальная метафора в дискурсе Е. Ройзмана также представлена единичными примерами, реализующими прототипическую функцию демонстрации неразумной и безнравственной политики власти. Ср.: Сначала власть развращает СМИ, давая деньги за позитивные материалы, а потом СМИ развращает власть и дает ей возможность не работать. Такой порочный круг [siapress.ru. 16.12.2014]; Мы же не знаем, на что готово большинство. (...) Кто-то считает, что совсем не обязательно загибат ь население, и население достаточно разумно, чтобы регулировать все процессы самостоятельно [gazeta.ru. «Главная тема». 14.04.2014]. В предвыборном дискурсе политик также употребляет метафору «импотенция власти», характеризуя таким образом государственную политику в сфере наркоконтроля. Ср.: Просто мы (фонд «Город без наркотиков» - М.Н.) эффективно работаем, и на нашем фоне отчётливо видна импотенция власти [izvestia.ru 30.09.2013]. Однако с избранием на пост мэра Е. Ройзман стал значительно осторожнее в оценке власти, и данная метафора уже не встречается в его речи.
Лексический состав речи
Понятие индивидуального стиля, или идиостиля, в научной литературе носит интердисциплинарный характер и трактуется лингвистами так же неоднозначно, как и понятие языковой личности. Идиостиль рассматривается с позиций психолингвистики, литературоведения, коммуникативной стилистики текста, функциональной стилистики. Различие в подходах, как отмечает М.П. Котюрова, обусловлено тем, какие свойства текста (концептуально-содержательные, идейно-содержательные, коммуникативно целесообразные и др.) рассматриваются как доминирующие, в какой степени они отступают от норм функционального стиля, жанра, «коммуникативного блока» и т. п. [Котюрова 2006: 95].
В рамках настоящего исследования под индивидуальным стилем понимается «совокупность доминирующих отличительных свойств речи индивида, проявляющихся в употреблении языковых единиц – как в качественном, так и в количественном отношениях – в рамках данного функционального стиля, жанра, текстовой категории и т.п. Идиостиль соотносится поэтому не с языковой личностью вообще, а с языковой личностью в определенной социальной роли субъекта речи» [там же: 96]. Важным в данном определении нам представляется в первую очередь решение проблемы соотношения понятий «языковая личность» и «идиостиль». Если языковая личность — это конкретный индивид, личность, отраженная в созданных ею текстах, то индивидуальный стиль — это лишь аспект описания языковых и стилистико-текстовых особенностей, свойственных речи данной языковой личности в рамках конкретной ситуативной организации (в нашем случае — в формате устной диалогической речи и в сфере политической коммуникации).
В свете применения темпорально-дискурсивной модели анализа особое значение приобретает вопрос о стабильности / изменчивости индивидуального стиля языковой личности. С одной стороны, исходя из предложенного М.П. Котюровой определения идиостиля, последний необходимо признать стабильной характеристикой говорящего / пишущего. Специфика идиостиля выявляется через набор константных признаков, называемых приметами индивидуального стиля, или в иной терминологии — маркерами речевой манеры, которые стабильно обнаруживают себя в дискурсе языковой личности в рамках определенной сферы общения и заданного формата коммуникации. С другой стороны, рассматривая индивидуальный стиль как сложное стилистико-коммуникативное явление, выступающее в качестве способа формирования имиджа языковой личности и обусловленное взаимодействием различного рода факторов, мы признаем возможность его относительного варьирования в зависимости от общей коммуникативной установки говорящего. Таким образом, в рамках применяемой темпорально-дискурсивной модели индивидуальный стиль языковой личности является характеристикой постоянной, обусловленной стабильностью коммуникативного формата и сферы общения, и одновременно вариативной, подчиненной той центральной идее, которая в зависимости от временного и ситуативного контекста определяет своеобразие имиджа говорящего, способ его самопрезентации, позиционирования себя в глазах аудитории.
В аспекте индивидуального стиля публичной языковой личности чрезвычайно важным также становится анализ ее культурно-речевого уровня. По определению Е.Н. Ширяева, культура речи — это «такой набор и такая организация языковых средств, которые в определенной ситуации общения при соблюдении современных языковых норм и этики общения позволяют обеспечить наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач» [Ширяев 1996: 13; Ширяев 2000: 13]. Ключевым компонентом этого определения, по замечанию автора, является понятие нормы: оно относится ко всем трем составляющим понятия культуры речи, «требуя различения общеязыковых, этических (в том числе и этикетных) и коммуникативных норм» [Ширяев 2000: 13]. Общеязыковые нормы отражают правильность речи, употребление языковых средств, принятых в литературном языке. Этические нормы понимаются как всеобщие или коллективные нормы общения. Коммуникативные нормы отражают целесообразность речи и предполагают «учет функционального расслоения языка и прагматических условий общения» [Хазагеров http]. По замечанию Т.А. Матвеевой, на современном этапе развития лингвистической науки наиболее активно разрабатывается именно коммуникативно-прагматический аспект культуры речи, поскольку с ним более всего связана успешность и эффективность коммуникации [Матвеева 2006: 189].