Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Дейктические существительные как лексико-семантическая категория 14
1.1. Дейктические существительные и категория всеобщего в истории философии и лингвистике 14
1.1.1. Категория всеобщее в истории развития философской мысли 15
1.1.2. Проблема категории всеобщего в лингвистической науке 19
1.1.3. Абстрактные имена существительные с собственно дейктическим значением в соотношении с реалиями и глобальными понятиями действительности 25
1.2. Проблема дейксиса как лингвистической категории 33
1.2.1. Категория дейксиса в истории развития лингвистической мысли 34
1.2.2. Классификация дейктических средств 39
1.3. Специфика значения абстрактных имен существительных с собственно дейктическим значением 44
1.3.1. Общая характеристика семантики абстрактных существительных 44
1.3.2. Значение дейктических существительных по данным толковых словарей русского языка 55
1.4. Функциональная специфика дейктических существительных 77
Выводы 83
Глава II. Лексико-семантическая синтагматика, парадигматика и прагматика абстрактных имен существительных с собственно
дейктическим значением в современном русском языке 86
2.1. Лексико-семантическая структура значения дейктических существительных в современном русском языке 86
2.1.1. Лексико-семантическая синтагматика дейктических существительных 88
2.1.2. Парадигматические отношения дейктических существительных 149
2.2. Прагматический компонент значения дейктических существительных 160
2.3. Абстрактные имена существительные с собственно дейктическим значением в составе фразеологических единиц 177
Выводы 186
Заключение 188
Список литературы 193
- Проблема категории всеобщего в лингвистической науке
- Специфика значения абстрактных имен существительных с собственно дейктическим значением
- Лексико-семантическая синтагматика дейктических существительных
- Абстрактные имена существительные с собственно дейктическим значением в составе фразеологических единиц
Проблема категории всеобщего в лингвистической науке
Философские категории единичное – особенное – всеобщее, выражающие объективные связи мира, а также ступени их познания, формируются в ходе развития практически-познавательной деятельности. Всякий объект предстает перед человеком сначала как нечто единичное. Общие черты, присущие некоторым объектам, относящимся к определенному классу, выступают как особенное. Другие черты, обнаруживающиеся у всех без исключения представителей этого класса, рассматриваются как всеобщее. Решение вопроса о соотношении единичного, особенного, всеобщего в сознании и в объективном мире, особенно проблема соотношения общих понятий и единичных реальных объектов, которые обозначаются такими понятиями, вызывало большие трудности в истории философии. При наивно-наглядном представлении об объективном аналоге всеобщего в мышлении как о сходном, повторяющемся в мире явлений еще не ставится вопрос об источниках, причине этого сходства, как и вопрос о том, в какой мере всеобщее в понятиях отражает реально существующие характеристики бытия, а в какой коренится в особенностях познавательного процесса. Такой позиции придерживались древнегреческие материалисты.
Так, Фалес основу всех вещей, всеобщее, видит в воде: «Основное положение Фалеса: вода есть начало всего» [цит. по: Маковельский 1999]; Гераклит – в огне, полагая, что при «мирообразовании первоогонь превращается сначала в воду, из которой затем образуется все в нашем мире» [там же], Демокрит – в атомах: «в действительности же существуют только атомы и пустота» [цит. по: Асмус 1989: 144].
Понимание всеобщего как объективного свойственно и большинству идеалистов этого периода, но всеобщее у них отрывается от материальной действительности и превращается в особый мир идеальных сущностей. Так, в основу учения Платона была положена мысль о связи всех знаний, отражающей всеобщую связь всех вещей, в соответствии с которой «в природе вс имеет сродство» [Платон 1990: 231].
Аристотель не считал всеобщее особой сущностью, отделенной от единичного, от объектов реального мира. Сущность каждой вещи мыслитель определяет как то, что «принадлежит лишь ей и не присуще другому», а общее, в понимании философа, – «это относящееся ко многому, ибо общим называется именно то, что по своей природе присуще больше чем одному» [Аристотель 2006: 312].
Всеобщее для Аристотеля – это прежде всего абстракции, используемые человеческим разумом, но одновременно и сущность единичных объектов, цель, ради которой существуют последние (здесь Аристотель близок к трактовке всеобщего у Платона). Для Аристотеля важна интерпретация причинной связи как включения. Это или включение частного в общее, или вида в род посредством выделения видового различия, или единичного экземпляра в класс: «Знание о причине есть знание об общем. Во всех доказательствах, выясняющих принадлежность некоторого свойства, некоторой сущности, причина – всеобщая. Она есть часть содержания более обширного всеобщего и вместе с тем содержит в себе менее широкое всеобщее или же часть этого всеобщего: коллективную либо единичную. Не может быть доказательства о единичном как таковом, о чувственно воспринимаемом как таковом, о преходящем как таковом. Доказательство возможно только о всеобщем или хотя бы постоянном. ...Если бы общего не было, то не было бы и... никакого доказательства» [цит. по: Асмус 1989: 326].
Учение Аристотеля стало базой для враждующих течений номинализма и реализма. Опытная наука нового времени, развивавшаяся в борьбе против богословия и схоластики, породила протест против идеалистической трактовки всеобщего.
Выражая эту тенденцию, Дж. Локк понимает всеобщее только как абстрактное, словесное выражение сходства явлений. Согласно учению Локка, «общее» как таковое, отдельное от единичного, осуществляется только в сознании, только благодаря разуму человека, только в виде слова (Локк 1985). Такое толкование согласовывалось с практикой тогдашнего естествознания, особенно с попытками классификации явлений. Дальнейшее развитие теоретической науки демонстрирует односторонность подобного понимания всеобщего, выступающего, по мнению Локка, лишь как абстракция.
Критику такого понимания предпринимают И. Кант в своем труде «Критика чистого разума» (1781) и в особенности Г. Гегель, который различает «абстрактно всеобщее» как фиксированное в словах тождество явлений и подлинное, «конкретно всеобщее», понимаемое, как внутренняя сущность, закон существования и изменения явлений. В то же время подлинно всеобщее, по Г. Гегелю, предстает как нечто духовное – идея, понятие. В терминологии Гегеля «всеобщее» означает некий «объективный закон, по которому существуют единичные вещи, закон, согласно которому совершается их рождение, развитие и гибель. Закон этот осуществляется, согласно Гегелю, только через взаимодействие бесконечной массы единичных вещей, предметов, явлений или людей, через их реальное взаимодействие ... . Всеобщее... должно выражать этот действительный верховный закон – закон, который по отношению к каждому отдельному индивиду представляет собой нечто по существу первичное, главенствующее, определяющее [цит. по: Ильенков 1960: ч. 1, 2.4]. При этом «всеобщее должно отличаться формой внутренней завершенности и бесконечности» [Гегель 1932: 284–285].
Гегель полагал, что каждое понятие есть антиномия, так как оно выражает диалектический переход, который противоречит классическим канонам формальной логики. По отношению к категории особенного эта диалектика выглядит как «опосредствование» единичного во всеобщее и всеобщего в единичное. Другими словами, «единичное – это форма проявления всеобщего, а всеобщее – это не что иное, как опосредованная особенным тотальность единичного» [Гегель 1992: 287].
В марксизме категории единичного, общего и всеобщего рассматриваются как средство отражения объективных связей бытия. Раскрывая объективную связь вещей и явлений мира с помощью категорий «единичное», «особенное», «всеобщее», материалистическая диалектика говорит, что всеобщее воплощает в себе все богатство индивидуального, отдельного, что единичное не существует без всеобщего, а последнее – без единичного, что в известных условиях единичное не только связано с всеобщим, но и переходит в него. «Единичное не возникает и не существует иначе, как в системе всеобщего взаимодействия, его рождение всегда обусловлено действием некоторого всеобщего (закона), а всеобщее не существует иначе, как в единичном и через диалектическое взаимодействие массы единичных вещей, предметов, явлений» [Философская энциклопедия 1960: 304].
Специфика значения абстрактных имен существительных с собственно дейктическим значением
Систему языка характеризует два вида отношений – синтагматические и парадигматические (Н.М. Шанский 1981, В.В. Иванов 1981, В.А. Белошапкова 1989, В.Н. Телия 1996, М.Я. Блох 2002, Ф.А. Краснов 2003 и др.) – благодаря которым она каждая лексическая единица закрепляется в системе языка, обладая определенной сочетаемостью с другими лексическими единицами и значимостью, т.е. местом в парадигме семантически однородных парадигм. Рассмотрение синтагматических свойств абстрактных имен существительных с собственно дейктическим значением на примере каждой лексической единицы позволило выявить ряд особенностей представленных лексем.
В своем собственно дейктическом значении имя существительное вещь выступает в тех случаях, когда реализует свое значение «5. Нечто: предмет, явление, ситуация, слова (обычно в квалифицирующем контексте. Произошла непонятная вещь. Прекрасная вещь – молодость. Он говорит странные вещи…» [РСС 2003: 566].
В контексте семантическими конкретизаторами данного существительного становятся самые разные имена прилагательные, способные находиться как в препозиции, так и в постпозиции, характеризующие как какие-либо свойства, качества описываемого предмета, обозначающие признак «вещи»: – по внутренним свойствам (сильная (в зн. значительный по своему воздействию на кого-либо), слабая, простая, сложная, полезная, тонкая (в зн. требующая особого внимания), хитрая, коварная, занятная, ужасная (в зн. очень плохая), серьезная, объемная (в зн. значительная по объему охватить что-либо), невероятная, очевидная, изменчивая, относительная, невинная, критическая). Например: «Потому что литературный текст – это очень сильная вещь…» [Форум «Гуманитарные практики» (2000–2004)]; «Культурное – это очень тонкая вещь. Здесь нужны баланс, скромность, подавление своей гордыни, которая так и прт» [Беседа с Д. Арбениной, «Школа злословия», канал «Культура» (2003)]; – способу устроенности (простенькая, трудная, простейшая, нелогичная, хрупкая). Например: «Упрощение – не такая уж простенькая вещь. Когда ясно объясняешь суть того, о чем думал десятилетиями, мысль становится богаче» [А. Битов. Русский устный и русский письменный // Звезда, 2003]; «Стабильно хорошее состояние – очень хрупкая вещь, его можно сбить чем угодно» [С. Бекина, П. Тюшкевич. Мужская работа на свежем воздухе // Русский репортер, № 15(143), 22–29 апреля, 2010]; – производимому впечатлению (грустная, смешная, странная, скучная, загадочная, страшная, неприятная, непонятная, невиданная, соблазнительная, настроенческая, жизнеутверждающая, поразительная, неожиданная, знакомая, интересная). Например: «Нам кажется, что молчание – скучная вещь, но если раз пережить то, что дает молчание, тогда начинается тоска по молчанию» [митрополит Антоний (Блум). Созерцание и деятельность (1971)]; «Поразительная вещь – память! Я сейчас пишу вс это, и на мой внутренний экран проецируется изображение былого такой чткости, что просто диву дашься...» [С. Лунгин. Виденное наяву (1989–1996)]; – степени важности (гениальная, уникальная, великая, лучшая, редкая, важная, важнейшая, необходимая, колоссальная, ключевая, главная, драгоценная (в зн. имеющая большую важность для кого-либо), фундаментальная, священная, целесообразная, первичная, ценная (в зн. имеющая важное значение), актуальная). Например: «Один мой умный знакомый сказал гениальную вещь: «Увидел толпу – отойди» [Б. Гребенщиков. Пресс-конференция Б. Гребенщикова (2003)]; «Разумное сочетание интересов государства и фермера – великая вещь» [В. Плотников. Надо уметь держать удар (2002) // Аграрный журнал, 2002.02.15]; – степени оригинальности (банальная, обычная, типичная, нормальная, естественная). Например: «Вот и меня поражало, что смерть – такая обычная вещь» [А. Слаповский. Большая Книга Перемен // Волга, 2010]; «Погромы – это нормальная вещь даже в процветающем обществе...» [Г. Ильичев. Кассандры, полные печали... // Известия, 2002.07.04]; – степени сложности (специфическая, легкая (в зн. не составляющая труда), путаная, простая (в зн. не трудная для понимания)). Например: «Юмор – вещь специфическая…» [Беседа о юморе в Интернете (2004)]; «Когда я ехал сюда, я понимал простую вещь» [Форум «Гуманитарные практики» (2000–2004)]; – общей положительной оценке (положительная, удивительная, замечательная, небезынтересная, прекрасная, классная, любимая). Например: «Мода – удивительная вещь, – вдруг произнес мой собеседник, гася окурок о пепельницу» [Ф. Искандер. Летним днем (1969)]; «Прекрасна я вещь – любовь к отечеству, но есть еще более прекрасное – это любовь к истине» [В. Каганов. Можно ли жить своим умом? Об отринутых и проклятых... // Наука и жизнь, 2008]; – общей отрицательной оценке (проблематичная, вредная, крамольная, богомерзкая, неуправляемая, гадкая, безнадежная, бессмысленная, неприемлемая). Например: «С другой стороны, кино – вещь неуправляемая» [А. Балабанов: «Я снимаю не для вечности» (2002) // Культура, 2002.04.01]; «Да и как тут не спиться, если действительно существует такая вредная вещь, как деревенские вечера» [В. Пьецух. Письма из деревни // Октябрь, 2001].
В сочетаниях дейктического существительного вещь с прилагательными проявляется сигнификативно-денотативный характер значения существительного. В ряде случаев свойства вещи представляют континуум, в котором вербализуются крайние точки: сильная / слабая, простая, простенькая / сложная, трудная, грустная / смешная, скучная / интересная.
Лексико-семантическая синтагматика дейктических существительных
В большинстве случаев представленные в лексикографической литературе синонимические ряды подтверждаются также примерами из Национального корпуса русского языка. Приведем примеры, иллюстрирующие возможность дейктических существительных выступать в роли синонимических пар:
штука - вещь: «Чего на земле искать? Денег? Андрюша улыбнулся и пояснил, что деньги да, иногда находятся, но это так, чепуха, а вот повсюду много всяких интересных штук валяется, их можно починять-починять, почистить, лаком покрыть… и вещь опять живет!» [Д. Рубина. Белая голубка Кордовы (2008-2009)]; «Оказывается, он, как обычный композитор, сочинял и для гитары, Печенегин потом ещ и другие Баховы штуки ей играл, но лучшая вещь была та, что он исполнял в больнице» [А. Слаповский. Гибель гитариста (1994-1995)]; «С моего любопытного крылечка было хорошо видно трудное стягивание вещи с кузова... В конце концов они бухнули это на землю, а потом подтащили и уложили это на освобожденную для бани территорию. Штука встала точнехонько, мужики на нее сели и стали выпивать, потому что таков первый закон динамики жизни русского человека: сделал выпей» [Г. Щербакова. Кровать Молотова (2001)]; дело - вопрос: «Прививки - не вашего ума дело, это медицинский вопрос, и я его решила с медиками с завполиклиникой» [коллективный. Прививкам НЕТ!!! (опыт в г. Севастополь) (2011)]; предмет - объект: «Если целое это явление, предмет или объект, то целостность - это определенное качество данного явления, предмета или объекта как системы» [Целостность государства (2001) // Жизнь национальностей, 2001.03.16]; фиговина - хреновина: «Он безошибочно указывал, из какого спектакля вот эта фиговина или вот эта хреновина...» [Е. Белкина. От любви до ненависти (2002)]; штуковина - хреновина: «Я желал блюдо с неизвестным мне названием. Объясните, говорю, что это за штуковина такая, из чего сделана и с чем ее едят. А никто и не знает. Я про другую хреновину из меню спрашиваю...» [В застекольных ресторанах - настоящее С.В.И.Н. ство! // Комсомольская правда, 2002.02.22].
Отметим, что анализируемый нами материал (тексты середины XX -XXI вв.) не подтверждает существования такой синонимической пары, как дело - статья, что, на наш взгляд, объясняется устаревшим характером существительного статья в значении «дело, вещь, то, что происходит». Однако в то же время подчеркнем, что в текстах XIX века встречаем случаи употребления данных существительных в исследуемых нами значениях в качестве синонимов: «Да уж пустячное дело, статья третьестепенная!» [В. Крестовский. Петербургские трущобы. Книга о сытых и голодных. Роман в шести частях. Ч. 4 (1864)]; «Ихнее дело царская служба, а вера дело духовное особь статья» [П. Мельников-Печерский. В лесах. Книга первая
Нами не отмечено также случаев пересечения более стилистически окрашенных (просторечные: штуковина, хреновина, фиговина и т.д.) и более нейтральных по окраске (общеупотребительные: вещь, предмет, штука и т.д.) дейктических существительных, хотя лексикографы отмечают такую возможность употребления данных дейктических существительных. Вероятно, явно отличающийся, стилистически разный характер данных лексем препятствует их объединению участниками коммуникативного акта в синонимические пары или синонимические ряды. Однако мы полагаем, что возможно говорить о потенциальной возможности всех дейктических существительных выступать в подобных синонимических отношения (на что указывают также авторы в лексикографической литературе), что обусловлено их способностью к взаимозаменяемости, вытекающей из их лексикографической взаимообусловленности, и одинаковой лексической сочетаемостью. Особо отметим, что в ходе анализа материала нами выявлена также такая синонимическая пара, как штука – вопрос, не представленная в словарях синонимов русского языка: «…там [в памяти поколений] закодирован весь опыт (указания относительно того, как поступать, кого брать в жены, чтобы избежать кровосмешения, а это очень трудная штука, сложный вопрос – система родственных отношений в первобытных условиях)» [М. Мамардашвили. Введение в философию (1986)]. Представленные выше случаи словоупотреблений показывают, что существует возможность взаимозамены дейктических существительных в контексте, поскольку они обладают полностью или частично совпадающими значениями. Подразумевая под взаимозаменяемостью замену одного слова другим, при которой не меняется смысл высказывания, а под синонимами – «слова, относящиеся к той же части речи, значения которых содержат тождественные элементы, различающиеся же элементы устойчиво нейтрализуются в определенных позициях» [Шмелев 1977: 196], мы можем говорить о существующей возможности потенциальной замены одного существительного другим без потери и искажения основного смысла и содержания высказывания.
Затруднительны лишь случаи замены, если существительные имеют различную стилистическую окраску. В этом случае в общее семантическое наполнение высказывания привносится личное отношение говорящего к характеризуемому предмету (ситуации) речи. Продемонстрируем подобную взаимозаменяемость дейктических существительных. Осуществим в этой связи эксперимент, мысленно произведя замену одного дейктического существительного на другое в рамках имеющегося контекстного окружения:
«От всех домашних требовалась и деликатность, и постоянная память о том, что равенство - вещь исключительно теоретическая и даже в такой прикладной области, как воспитание, не может рассматриваться как серьезный принцип» [Л. Улицкая. Казус Кукоцкого [Путешествие в седьмую сторону света] // Новый мир, 2000]. В данном случае вещь используется для передачи информации о предмете сообщения (равенство -это вещь, т.е. некое явление, некая ситуация, обладающая определенными характеристиками (исключительно теоретическая, которую не стоит рассматривать как серьезный принцип);
«От всех домашних требовалась и деликатность, и постоянная память о том, что равенство - предмет исключительно теоретический...» (прагматическая установка говорящего в данном случае - придать сообщению серьезный, даже наукообразный характер);
«От всех домашних требовалась и деликатность, и постоянная память о том, что равенство - понятие исключительно теоретическое...» (целью собеседника в данном случае может являться стремление подчеркнуть определенную достоверность, общепризнанность утверждаемого в сообщении);
«От всех домашних требовалась и деликатность, и постоянная память о том, что равенство - штука исключительно теоретическая...» (в качестве прагматической установки в данном случае может выступать стремление говорящего выйти на один коммуникативный уровень с собеседником, придать сообщению некий бытовой характер, «опустив» такое абстрактное понятие в сферу обыденного языка, простым и понятным образом разъяснить собеседнику смысл абстрактного понятия (равенство) либо придать сообщению некий шутливый характер);
«От всех домашних требовалась и деликатность, и постоянная память о том, что равенство - хреновина (фиговина) исключительно теоретическая...» (просторечное хреновина (фиговина) в данном случае снижает статус сообщения, говорящий таким образом может подчеркнуть свое пренебрежительное отношение к сообщаемому, отметить, что предмет сообщения не заслуживает особого внимания).
Абстрактные имена существительные с собственно дейктическим значением в составе фразеологических единиц
В плане семантического наполнения абстрактные имена существительные с собственно дейктическим значением – это своего рода концентраты смыслов, отражающие одновременно обобщенное значение определенного понятия (приводимое в числе многих в толковых словарях русского языка, включающее его в класс сходных понятий, т.е. абстрактных имен существительных), указание на конкретный предмет действительности (реальной или мысленной деятельности человека), совокупность коннотативных смыслов эмоционально-речевой деятельности, контактоустанавливающие элементы, которые служат для определения отношений между коммуникантами (подготовка слушающего к восприятию информации, привлечение его внимания).
Выступая в своих вторичных значениях, проясняясь через друг друга, обладая своеобразной синонимической взаимообусловленностью, определяясь сферой эмоционально-речевой деятельности, эти абстрактные существительные имеют целый ряд особенностей, отличающих их от всех остальных лексико-семантических образований языка. Сигнификативное по своей природе абстрактное существительное в сочетаниях с именами прилагательными, глаголами, местоимениями приобретает не свойственный ему, но приписанный в сочетании денотат. Этот денотат обеспечивает «проекцию абстрактного на предметное».
В ситуации коммуникации в составе значения дейктических существительных на первом месте оказывается либо сигнификат, либо денотат, в результате актуализируется либо сигнификативно-денотативный, либо денотативно-сигнификативный характер значения дейктического существительного.
Наличие особых функционально-семантических свойств позволяет исследуемым существительным выступать в процессе коммуникации своеобразными универсальными словами-заместителями и словами-указателями, позволяющими именовать и предметы, и качества, и признаки, и действия, и ситуации окружающей действительности.
В плане синтагматической организации данную группу существительных характеризуют широкие сочетаемостные возможности, обусловленные их десемантизированным характером. Широкий круг денотатов, могущий быть обозначенными дейктическими существительными, обусловливает возможность их лексической сочетаемости: - с различными разрядами местоимений (указательные, неопределенные, определительные); - прилагательными (характеризуют отношение к определенной сфере знаний, различные внутренние свойства, производимое впечатление, степень важности, сложности, оригинальности, общую положительную или отрицательную оценку, цвет, вес, материал, форму и др.); - глаголами разнообразных лексико-тематических групп (выражают значение мысли, интеллектуального, эмоционального, физиологического состояния, речевого сообщения, бытия, восприятия, действия, нахождения или перемещения и др.).
Часто эти существительные выступают в составе суждений, в которых дейктическое слово сопровождается сущностной характеристикой того, что именуется далее, и одновременно выполняет роль связки это. Кроме того, дейктические существительные обладают способностью вступать в катафорические отношения, выступая в качестве линейно предшествующего элемента с отсылающим значением, и в анафорические отношения, заключая в себе отсылку к предыдущему фрагменту текста.
В плане парадигматической организации абстрактные имена существительные с собственно дейктическим значением образуют группу, внутри которой существуют различные виды отношений: синонимические, антонимические, словообразовательные, что подтверждается не только данными словарей, но и материалом Национального корпуса русского языка. Проведенное исследование показало, что дейктические существительные образуют синонимические ряды и словообразовательные пары. Немногочисленными оказываются случаи их употребления в роли контекстуальных антонимов как для рядоположенных им дейктических, так и для других имен существительных.
Абстрактные имена существительные, обладающие собственно дейктическим характером значения, характеризуются особыми свойствами и представляют собой группу лексем, особым образом встраивающихся в систему языка, располагающихся между классом местоимений (т.к. они способны выступать в роли связки, выполняют, подобно местоимениям, указательную роль, могут заменять иное полнозначное слово, отсылают к уже сказанному) и полнозначной лексикой (т.к. по своей сути это все же имена существительные с присущими данному классу частей речи признаками).
В свою очередь, богатые лексико-семантические возможности дейктических существительных и наличие прагматического компонента в составе их значения обусловливают многообразие выполняемых ими функций (категоризирующая, номинативная, сигнификативная, коммуникативная, экспрессивная, конативная, фатическая, функция эффекта семантического усиления, оценочная). В связи с этим интересным представляется более детальное исследование особенностей функционирования абстрактных имен существительных с собственно дейктическим значением, определяющее простор для дальнейших научных изысканий в области изучения данной группы существительных.
Перспективы дальнейшего исследования темы работы возможны в теоретическом, методологическом и прикладном аспектах. Использование методики изучения абстрактных имен существительных с собственно дейктическим значением, предложенное в данном исследовании, может быть применено к иным максимально десемантизированным группам слов, обладающих ослабленной номинативной функцией и широким значением собственно указания. Такого рода исследования помогут глубже понять специфику и развитие дейктической системы русского языка. Перспективы прикладного применения результатов исследования видятся в составлении словаря сочетаемости абстрактных имен существительных с собственно дейктическим значением.