Содержание к диссертации
Введение
Глава I Атрибутивные распространители имен собственных, выраженные качественными прилагательными 33
Выводы по первой главе 74
Глава II. Атрибутивные распространители имен собственных, выраженные относительными, притяжательными и местоименными прилагательными
1. Атрибутивные распространители имен собственных, выраженные относительными прилагательными 79
2. Атрибутивные распространители имен собственных, выраженные притяжательными прилагательными 90
3. Атрибутивные распространители имен собственных, выраженные местоименными прилагательными 95
Выводы по второй главе 113
Глава III. Атрибутивные распространители имен собственных, выраженные причастиями 117
Выводы по третьей главе 141
Заключение. Общие выводы 145
Библиография 152
Список использованных текстов 170
Приложение 173
- Атрибутивные распространители имен собственных, выраженные качественными прилагательными
- Атрибутивные распространители имен собственных, выраженные относительными прилагательными
- Атрибутивные распространители имен собственных, выраженные причастиями
Введение к работе
Предметом исследования в диссертации является атрибутивная валентность имен собственных (далее - ИС), которые отличаются от имен нарицательных (далее - ИН) отсутствием способности выражать обобщенное понятие, индивидностью, конкретностью, жесткой денотативной отнесенностью в речи, конситуативной определенностью, известностью обозначаемых ими лиц участникам речевой ситуации.
Отмеченные особенности семантики ИС обнаруживаются в синтаксисе: будучи предельно определенными в речи, ИС мало нуждаются в атрибутивных распространителях.
Для обозначения сочетаемостных свойств в современной лингвистической литературе обычно пользуются термином валентность. Под валентностью понимается свойство «определенных разрядов слов присоединять к себе другие слова» [69, с.31]. Различается активная валентность - способность данной словесной формы иметь при себе зависимые формы - и пассивная валентность - способность данной словесной формы выступать в зависимом положении относительно других словесных форм. Предметом исследования в диссертации является активная валентность ИС, а именно атрибутивная валентность, которая понимается как свойство субстантивных слов присоединять к себе в порядке согласования атрибутивные распространители. Изучение сочетаемости ИС с атрибутивными распространителями позволяет установить атрибутивную валентность данной группы субстантивов.
Тематика ономастических (антропонимических) исследований чрезвычайно широка. Одним из центральных вопросов ономастики является вопрос о значении ИС. Разработке этого вопроса посвящены работы логиков, философов, лингвистов: Дж.Ст.Милля, Б.Рассела, Х.Сёренсена, А.Гардинера, О.Есперсена, Е.Куриловича; в нашей стране - Л.В.Щербы,
А.А.Реформатского, В.А.Никонова, Н.И.Толстого, А.В.Суперанской и др.
Большое внимание уделяется истории русской антропонимии [см.: 21, 159, 160, 187 и др.], изучению современной русской антропонимии [см.: 21, 107, 149, 150, 157 и др.]. Во многих работах изучаются словообразовательные и грамматические характеристики ИС [см.: 59, 159 и др.].
Значительное количество ономастических исследований посвящено изучению функций ИС в художественном тексте. Это общие работы о литературных онимах [см.: 66, 164]; работы, в которых исследуется ономастическое пространство у писателя в целом [см.: 5, 209]; исследования, посвященные изучению онимов в отдельном произведении определенного писателя (в картотеке Л.И.Андреевой имеется около 1000 наименований работ, в которых рассматриваются функции ИС в конкретных произведениях [5, с.8]).
Существуют работы, в которых изучаются прикладные вопросы ономастики (антропонимики): орфография, орфоэпия, транслитерация, проблема перевода ИС [148, 155 и др.].
Синтаксическим свойствам ИС уделено гораздо меньше внимания [7, 8, 9, 28, 29, 33, 34, 50, 51, 68, 82, 165, 167, 195, 196 и нек. др.].
Актуальность темы обусловлена необходимостью углубленного изучения атрибутивной валентности ИС в современном русском литературном языке. Атрибутивная валентность ИС продолжает оставаться недостаточно изученной: в лингвистической литературе пока нет монографического описания сочетаемости ИС с прилагательными и причастиями, а имеющиеся по данному вопросу сведения требуют обобщения и корректировки с привлечением для анализа значительного количества языкового материала.
Лингвисты не раз отмечали ограниченные возможности распространения ИС определительными словами [68, 82, 115 и др.]. Чаще всего причину «синтагматического отталкивания» (термин В.И.Фурашова) атрибутивных
распространителей видят в особенностях значения ИС - предельно конкретных в речи, обладающих «свойством единичной референции независимо от условий коммуникации» [206, с.411]. В целом это справедливо, но существует ряд особенностей «синтагматического поведения» ИС. Некоторые из утверждений требуют дополнения, например: «потребность в актуализации появляется лишь тогда, когда ИС приобретает нарицательное значение, обозначая группу объектов, носящих одинаковое имя» [68, с. 164]; ИС «допускают употребление при себе атрибута, если появляется необходимость отграничить одно лицо от другого, обозначенного тем же именем собственным» [82, с.24].
Цель исследования состоит в том, чтобы с позиций структурно-семантического направления и с учетом многоаспектности предложения представить по возможности полное описание сочетаемости ИС с прилагательными и причастиями и установить их место на шкале атрибутивной валентности субстантивов [167, с.66-71].
Частные задачи предполагают: 1) выявление отношения ИС к категории определенности / неопределенности; 2) исследование денотативных и сигнификативных значений ИС в сочетаниях с прилагательными и причастиями в строе предложения; 3) описание конструктивно-синтаксических особенностей функционирования ИС в предложении в их сочетаемости с прилагательными и причастиями; 4) установление состава прилагательных и причастий, способных сочетаться с ИС; 5) обнаружение особенностей объема лексических значений прилагательных и причастий, сочетающихся с ИС; 6) привлечение к рассмотрению категорий семантического членения предложения (субъекта, предиката, атрибута) для анализа семантики синкретичных членов предложения, относящихся к ИС и выраженных прилагательными и причастиями; 7) изучение особенностей функционирования прилагательных и причастий в зависимости от вхождения ИС в состав темы («данного») или
ремы («нового») в высказывании; 8) анализ синтаксического поведения ИС в сравнении с личными местоимениями и существительными-терминами родства (с привлечением статистических данных).
Языковой материал, методы и приемы исследования. Диссертация выполнена на основе анализа языкового материала, извлеченного из произведений русской художественной прозы XIX-XX веков. Картотека состоит из 5200 предложений. Статистической обработке подвергнуто 4700 предложений (в этом случае выборка - сплошная).
В рамках описательного метода использованы приемы наблюдения и интерпретации, классификации и систематики языковых явлений, прием преобразования (удаление, перестановка компонентов сочетания, проверка на определенный вид трансформации, проверка на парцелляцию), методика количественного анализа в ее симптоматической («чаще - реже») и процентной разновидностях.
Научная новизна полученных результатов. Диссертационное исследование является первым монографическим описанием атрибутивной валентности ИС: выявлен круг атрибутивных распространителей (качественных, относительных, притяжательных, местоименных прилагательных и причастий), способных в порядке согласования вступать в соединения с ИС в строе предложения; с учетом референциальных особенностей ИС, их отношения к категории определенности / неопределенности, автосемантичности / синсе-мантичности, использования в денотативном или сигнификативном значении, синтаксического функционирования в предложении, следования его членов, отнесенности к теме или реме в высказывании установлено место ИС на шкале атрибутивной валентности субстантивных слов; новым является языковой материал, в большинстве случаев впервые вводимый в научный оборот.
Теоретическая значимость. Диссертация вносит определенный вклад в
разработку общей теории сочетаемости слов, в частности в проблему сочетаемости ИС с прилагательными и причастиями; описание и выявление закономерностей и специфики сочетаемости ИС с атрибутивными распространителями в структуре предложения, изучение явлений синтагматического отталкивания и притяжения ИС атрибутивных распространителей позволяет расширить научные представления о категории полупредикативности; устанавливается место ИС на шкале атрибутивной валентности субстантивных слов.
Практическая значимость работы. Положения, выводы и материалы диссертации могут быть использованы в вузовской практике преподавания современного русского языка: в лекционных курсах по современному русскому языку, на семинарских и практических занятиях, в спецкурсах по вопросам сочетаемости слов, на спецсеминарах, при подготовке студентами курсовых и дипломных работ.
Апробация диссертации. Результаты работы докладывались и обсуждались на заседании кафедры русского языка Владимирского педуниверситета (2003 г.). Материалы исследования отражены в выступлениях на межвузовских научных конференциях (Нижний Новгород, 2002 г., Иваново, 2002 г.), а также на заседаниях аспирантского объединения кафедры русского языка ВГПУ. По теме исследования имеется 5 публикаций.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных текстов и приложения. Библиография включает 211 наименований цитированных работ отечественных и зарубежных языковедов.
1. Сочетаемостные свойства слова зависят от его лексического значения. По мысли Д.Н.Шмелева, «сочетаемость каждого отдельного слова в пределах допускаемых последним моделей обусловлена его собственной индивидуальной семантикой» [197, с. 188], поэтому до рассмотрения атрибу-
тивной валентности ИС необходимо выявить особенности их значения.
Вопрос о значении ИС исследовался глубоко и всесторонне и логиками, и философами, и лингвистами, однако до сих пор ни в языкознании, ни в философии нет единого мнения о семантической природе ИС [обзор теорий см.: 21, с. 11-28; 126; 146, с.45-91; 164; 211 и др.].
1) Наибольшее распространение в науке получило восходящее к Дж. Ст. Миллю представление об отсутствии значения у ИС, так как оно не связано с выражением постоянных понятий-сигнификатов; этой точки зрения придерживаются В.Брендаль [см.: 146, с.73], А.Гардинер [210], Н.И.Толстой [156, с.396]идр.
Ряд ученых придерживается менее категоричной точки зрения: ИС обретает лексическое значение в речи, в контексте речевого окружения и коммуникативной ситуации; эту мысль ярче других обосновал О.Есперсен, критиковавший позицию Милля в своем капитальном труде «Философия грамматики» [53, с.71], сходные взгляды высказывают А.В.Суперанская [146, с.323]; В.И. Болотов [20, с.52], Л.Д.Чеснокова [185, с.104-105] и др.
Принципиально иной подход демонстрируется в работах Л.В.Щербы [203, с.278-279], Е.Куриловича [75, с.251], А.А.Реформатского [123, с.60-61], С.Д.Кацнельсона [67, с.9-10], В.А.Никонова [93, с.246], Л.М.Щетинина [204, с.6], А.А.Уфимцевой [162, с. 159], О.И.Фоняковой [164, с.13], И.А.Воробьевой [37, с. 1-Ю]: ИС имеют значение и в языке и в речи, но другого типа, нежели ИН.
Деление это весьма условно. Интересно, что авторы, отрицающие значение у ИС, всегда рассматривают имена в языке, в то время как их оппоненты всегда рассматривают ИС в речи. На эту особенность обратил внимание О.Есперсен: «Милль и его последователи слишком много внимания уделяли тому, что можно назвать словарным значением имени, и очень мало занимались его контекстуальным значением в той конкретной ситуации, в какой оно
произносится или пишется» [53, с.71-72].
Изучение истории вопроса [146, с.45-91; 211 и др.] свидетельствует о том, что противопоставление ИС и ИН основывается на двух подходах: семантическом и функциональном.
Семантический (или семантико-денотативный) подход предполагает у ИС, как и у всякого слова вообще, наличие смысловой структуры, состоящей из трех компонентов : а) сигнификативного, который в соответствии с семиотической теорией определяется через «отношение знака к сигнификату, т. е. к понятию, смыслу» [94, с.93]; б) денотативного, определяемого через «отношение к предметам и явлениям действительности» [94, с. 104] и в) структурного, представляющего собой «отношение данного знака к другим знакам внутри определенной знаковой системы» [94, с.93]. Специфика смысловой структуры проявляется в каждом из компонентов.
а) А.В.Суперанская отмечает, что характер связи слова с понятием играет существенную роль при определении статуса имени [147, с. 13]. Этот признак положен в основу многих определений ИС [11, с. 174-175, с.465-466; 20, с.50; 123, с.ЗО, 60; 147, с.5-34 и др.].
Сравнивая структурно-языковое содержание ИС с понятийным по своей сущности содержанием апеллятивов, находят, что семантика ИС беднее из-за неявной представленности в ней понятийного начала. «Семантический треугольник в случае с ИС превращается в линию: слово - вещь» [146, с. 124-125].
В других случаях судят по речевому употреблению ИС: при таком подходе ИС понимаются как слова с перегруженной семантикой, «значение» (уже - понятие) подменяется энциклопедическим знанием о денотате.
В.А.Никонов информацию самого общего характера приравнивает к понятию: «Личное имя Елена включает понятия «человек», «женщина» и многие другие, а, кроме того, еще и понятие о конкретной, «вот этой» лично-
А.А.Уфимцева высказывает точку зрения, согласно которой ИС не имеет смысловой структуры [161. с.74|.
сти» [93, с. 246]. По мысли А.Гардинера, имена типа Джон, Джованни, Мери имеют дополнительное значение: «указывают на пол, национальность или какой-то другой признак» [210, с.42].
Вероятно, правильнее говорить о возможности ИС соотноситься с понятием, реализующейся в речи, в контексте. Несмотря на постулируемое отсутствие соотнесенности с понятием, некоторые исследователи все же допускают наличие у ИС и на уровне языка некоего «информативного ядра». Так, утверждается, что ИС имеет некое «содержание» [53, с.72], «семантическое содержание» [74, с.251-266], «намек на ряд индивидуальных особенностей» [68, с.8], «смысловой потенциал» [162, с.158].
Весьма плодотворной в решении данного вопроса представляется идея А.А.Потебни о существовании у слова «ближайшего» (подлежащего ведению языкознания) и «дальнейшего» (составляющего предмет других наук) значения [112, с.19]. С.Д.Кацнельсон различает «формальные» (общие для носителей языка) и «содержательные» понятия (большой запас сведений о денотате, энциклопедические знания, хранящиеся в свернутом виде) [67, с.23]. В речи реализуется именно «дальнейшее» значение или «содержательное» понятие, энциклопедическая информация.
Н.И.Толстой предлагает разграничивать термины «понятие» и «содержание»; последнее понимается как некая внеязыковая индивидуальная и окказиональная информация [156, с.396]. ИН имеет семантику и может иметь «содержание», ИС «обладает только (разрядка автора - О.С.) этим «содержанием», не имея семантики - суммы семантических признаков, обобщающих и избирательно отражающих ряд свойств, присущих множеству однородных предметов» [156, с.396].
Термином понятие принято обозначать «совокупность общих и существенных признаков предмета» [142, с.89], но специфика ИС как раз и состоит в том, что их смысловое содержание не связывается с понятием в
указанном смысле. Возникая лишь для обозначения некоторого предмета, для выделения его из среды других, ИС в процессе своего бытования как бы «вбирают», «впитывают» в себя разнообразные элементы содержательного знания о предмете. Поскольку понятийное ядро ИС формирует информация о носителе (энциклопедическое знание о денотате), а перечисление признаков будет произвольным, постольку «существенным» для ИС может стать любой признак носителя имени. Таким образом, специфика сигнификативного значения ИС и ИН состоит в следующем: понятие, выражаемое ИН, формируется в языке, понятие, выражаемое ИС, формируется в речи.
Среди ИС выделяются те, которые обозначают общеизвестные предметы или лица - индивидуальные ИС, или ИС с индивидуальными коннотациями (Ленин, Маркс, Ньютон) - и общие ИС, или ИС без индивидуальных коннотаций [28, с.142; 147, с.7; 178, с.154-158]. Эта идея близка идее А.Гардинера о существовании «воплощенных» (прикрепленных к определенным лицам, местностям и т. д., типа Вильям Шекспир, Темза) и «развоп-лощенных» ИС (тех же самых слов, но рассматриваемых вне связи с конкретными лицами или топообъектами). За индивидуальными ИС всегда стоит определенное лицо, на имя переходят и признаки его носителя, поэтому в речи оно может употребляться как ИН: Нет, я не Байрон, я -другой... (М.Лермонтов) - предварительной экспликации признаков не требуется, имя Байрон является ключом ко всему комплексу соответствующих представлений.
По мнению В.И.Болотова, в речи признак понятийной соотнесенности теряет свою важность, поскольку в речи все ИС соотнесены с понятиями. Для ИН порядок соотнесения будет таким: звуковой комплекс - понятие - денотат, для ИС - звуковой комплекс - денотат - понятие [20, с.52].
б) Под денотативным значением ИС понимается способность индивидуального наименования лица (предмета) или единичность самого предмета.
Признак наличие/отсутствие соотнесенности с понятием связан с признаком называния предмета как индивидуального или как представителя целого класса. О.С.Ахманова дает определение, в котором способность соотноситься с понятием связывается с идеей единичности: ИС - это «слово или сочетание, специфическим назначением которого является обозначение индивидуальных предметов безотносительно к их признакам, т. е. без установления соответствия между свойствами обозначаемого предмета и тем значением (или значениями), которое имеет (или имело) данное слово или словосочетание [11, с.174-175]. Ср.: ИН - «имя существительное, называющее предмет по принадлежности к данному классу или разновидности, т. е. как носителя признаков, объединяющих его с другими предметами данного класса» [11, с.465-466].
ИН могут трактоваться как обозначения предмета вообще, класса предметов в целом, неопределенного предмета (предметов), входящего в некоторый класс [143, с. 15]. ИС трактуются главным образом через индивидуальную выделенность из класса [22, с.30; 43, с. 104; 45, с.305; 74, с.255; 130, с.460; 141, с.196; 152, с.15; 189, с.95 и др.]. Понятие индивидуальный относится либо к типу отражаемого признака (имя индивидуализирует объект, выделяя его из числа однородных предметов, таковы, например, существительные, называющие имена, отчества и фамилии людей, клички животных), либо к типу называемого объекта (имена называют индивидуализированные объекты типа Волга, Петербург, Юпитер). Ср.: «Все существительные делятся на собственные, являющиеся индивидуальными наименованиями предметов (подчеркнуто мною - ОС), и нарицательные, называющие предмет как принадлежащий к классу или разряду однородных предметов» [45, с.305]; по другой дефиниции ИС называют единичные предметы: «Имена нарицательные служат обобщенными наименованиями однородных предметов. Имена собственные служат названиями единичных
предметов (подчеркнуто мною - О.С), выделенных из ряда однородных» [141, с. 196].
Д.И.Руденко справедливо отмечает, что суждение о том, что ИС обозначают единичные объекты, порождает ряд довольно сложных вопросов: всегда ли ИС называют такие объекты, в каком смысле эти объекты являются единичными, какие языковые механизмы обеспечивают референцию ИС к «единичному объекту»? [126, с.57].
Предметы (лица), названные ИС, «чужды идее счета» [84, с.58-59], поэтому в лингвистике одним из спорных вопросов является вопрос о том, могут ли ИС употребляться в форме множественного числа. Личные, фамильные и патронимические имена противопоставляются по этому признаку псевдонимам, прозвищам: последние не используются во множественном числе. По мысли О.Есперсена, ИС могут употребляться во множественном числе в ограниченном ряде случаев, когда обозначают: 1) конкретные предметы или лица, которые более или менее случайно обозначаются одним и тем же названием: В нашей компании было три Мэри; 2) членов одной семьи: Стюарты; 3) произведения, созданные автором, носящим это имя (в результате метонимического переноса): В этой галерее два Рембрандта; 4) лица или предметы, сходные с лицом или предметом, носящим данное имя: Иуды, короли Генрихи, королевы Елизаветы идут своим путем (Т.Карлейль) [53, с.75]. Использование форм множественного числа антропонимов традиционно для «выражения оценки явлений действительности»: Молчалииы блалсен-ствуют на свете (А.Грибоедов) [103, с. 120]. «Получая нивелирующие формы множественного числа, имя эволюционирует к нарицательности» [101, с.356], поэтому имена типа Гамлеты, Молчалииы, Ньютоны уже нельзя считать ИС: Являлись перед ним... застрелившиеся, повесившиеся и удавившиеся Вертеры (И.Гончаров) (об особенностях употребления ИС во множественном числе с точки зрения семантической категории чуждости см. в
работе [100, с.59-63]).
Разумеется, предмет, названный ИС, может входить в какие-либо множества, или классы, но данный предмет будет входить в них в ином отношении, нежели то, в котором он взят посредством ИС [143, с.89]. Определение ИС как «индивидуальных обозначений» также не безупречно: познание индивидуальности предмета представляет собой достаточно сложный процесс [подробнее см. 126].
Ясно, что специфика значения ИС не может быть определена лишь через единичность / индивидуальность предмета / наименования.
Если для ИН обязательно обозначение понятия и факультативно называние конкретного предмета, то для ИС, напротив, обязательно называние конкретного предмета и факультативно обозначение понятия. Факультативность связи с понятием делает ИС преимущественно денотативным знаком, способным наиболее простым способом осуществлять референцию, идентифицировать денотат [7, с.372].
в) Структурное значение языкового знака рассматривается в особом разделе науки о языке - синтактике, в котором, в свою очередь, выделяются три аспекта изучения языковых единиц - синтагматический, парадигматический и ассоциативно-деривационный (эпидигматический) [198, с. 190-199]. Синтагматическое структурное значение характеризует «линейные отношения знаков» [94, с.94]; под парадигматическим структурным значением понимается «отношение знаков к другим знакам на парадигматической оси» [94, с.96], ассоциативно-деривационный аспект изучения языковых единиц связан со способностью слова «вступать одновременно в различные лексико-семантические парадигмы» [198, с.199]. Специфика структурного значения ИС заключается в том, что они имеют прямое, номинативное, свободное значение, но при этом способны сочетаться с гораздо меньшим кругом слов, чем ИН; они не способны быть членами семантической парадигмы в том смысле,
как, например, существительные-термины родства, существительные, объединенные общим значением указания на возраст, профессию и другие тематические объединения слов. Поскольку ИС не имеют четких парадигматических противопоставлений, постольку им не свойственны полисемия и антонимия; синонимия опирается не на связь с понятием, а на тождество объектов; ассоциативно-деривационные связи гораздо богаче у ИН.
А.А.Белецкий считает, что различие между ИС и ИН не в морфологии и не в семантике, а в употреблении, использовании, функционировании обоих лексическо-семантических классов [18, с. 167]. Функциональный подход к разграничению ИС и ИН представляется наименее спорным, поскольку специфика ИС, проявляющаяся прежде всего в особенностях функционирования, обусловливает особенности их семантики.
ИС, в первую очередь, выполняют номинативную функцию, ИН - семасиологическую (содержательную) [21, с.27; 65, с.36; 123, с.29-30; 162, с. 159]. Таким образом, ИС и ИН рассматриваются как функционально-семантические классы.
Деление существительных на ИН и ИС является общепринятым и имеет давнюю традицию. Оно связано с особенностями значения и функционирования указанных классов субстантивов. Но провести четкую демаркационную линию между ними не всегда оказывается возможным [53, с.76; 147, с.6].
Следует отметить существование двух точек зрения на эту проблему:
1) граница между ИН и ИС не абсолютна (В.А.Никонов [92, с.29]; А.А.Белецкий [18, с.18-19]; В.Д.Бондалетов [21, с.28]; А.В.Суперанская [147, с.13] и др.);
2) эта граница абсолютна, поскольку никаких промежуточных явлений между ИН и ИС не существует (Ю.А.Карпенко [65, с. 10]).
Мы придерживаемся первой точки зрения и вслед за указанными
учеными считаем, что имена существительные не распадаются на два взаимоисключающих класса. Можно привести сотни антропонимов (особенно прозвищ), топонимов и других видов ИС, о которых трудно сказать, состоялся ли их переход в ИС или еще нет: например, Губан, Длинный и др. - о людях, отличающихся каким-либо признаком [21, с.28]. Также существуют промежуточные слои лексики: катойнимы (названия жителей местности), этнонимы (названия различных видов этнических общностей) [18, с. 19], номенклатурные единицы («наименования классов однородных предметов, обладающих общими существенными признаками и различающихся второстепенными»: перечень названий, терминов, категорий, употребляемых в какой-либо отрасли науки, техники) и товарные знаки («зарегистрированные номенклатурные единицы, пользующиеся охраноспособностью в нашей стране и за рубежом») [см. например, 77, с. 100].
При определении состава класса ИС возможны два подхода: широкий и узкий. В соответствии с широким подходом [21, с.9-10; 43, с. 104; 146, с. 173-205] класс ИС включает в себя наряду с именами людей и кличками животных, географическими и астрономическими названиями наименования исторических событий, книг, картин, учреждений, поездов и др.
Включение в состав ИС некоторых наименований не представляется оправданным. Так, по мнению Л.Л.Буланина, отнесение к ИС общественно-политических наименований, литературных произведений, названий газет, журналов нецелесообразно [22, с.31]. Становясь ИС, любая часть речи (или иная единица, ср.: клички собак Как вас (Н.Лесков. «Соборяне»), Кабысдох (В.Белов. «Бухтины вологодские завиральные в шести томах»), субстантивируется, получает иную морфологическую характеристику, что меняет ее синтаксические возможности. При необходимости морфологически охарактеризовать некоторые наименования (в частности, названия литературных произведений) нередко возникает трудность: например, невозможно считать
субстантивом название «Как закалялась сталь» и нек. др.
«Трудным вопросам морфологии» уделяется недостаточно внимания: вопрос о составе ИС может вообще не рассматриваться [например, 141, с. 196], граница класса может обозначаться расплывчато: «...все существительные делятся на собственные, являющиеся индивидуальными наименованиями предметов (имена, фамилии, клички, прозвища, географические названия и т. п.) (подчеркнуто мною - О.С), и нарицательные, называющие предмет как принадлежащий к классу или разряду однородных предметов» [45, с.305]. В «Грамматике-53» приводятся примеры ИС, однозначно морфологически характеризуемых: «Капитал», «Мертвые души»; в учебнике Н.М.Шанского и А.Н.Тихонова приводится название поэмы В.Маяковского «Хорошо!», но пример никак не комментируется.
В литературном языке употребление названий произведений, фильмов, медалей обычно сопровождается родовым: медаль, произведение, пьеса и др., например: роман в стихах «Евгений Онегин». Впрочем, их использование в разговорной речи возможно и без родового понятия: «позиция имени может замещаться собственным названием: вынул и надел и "За Будапешт"', и "За Вену" (названия медалей), горьковская "На дне", лермонтовское "Мцыри", идем смотреть "Берегись автомобиля", спорят о "Доживем до понедельника» [130, с.141].
В решении вопроса о составе класса ИС наиболее обоснованной представляется точка зрения сторонников узкого подхода, высказанная, в частности, в «Русской грамматике» (т.1): внутри класса ИС различаются «имена собственные в узком смысле слова и наименования. Собственные имена в узком смысле этого слова - это географические и астрономические названия и имена людей и животных» [129, с.460]. И те и другие выполняют индивидуализирующую функцию, но для некоторых единиц эта функция является первичной, для некоторых единиц эта функция вторична. Первые и составляют
«собственные существительные, а вторые обычно подводятся под так называемые собственные наименования или имена собственные по употреблению» [64, с.38-39]. Внутреннее деление единиц, подводимых под класс ИС, находит обоснование также в том, что в ИС (в узком смысле) отсутствует (или утрачивается) апеллятивное значение основы, в наименованиях это значение сохраняется [129, с.461], ср.:Котов (фамилия)- газета «Известия».
В диссертации исследуется сочетаемость с атрибутивными распространителями имен живых существ: антропонимов - личных, патронимических, фамильных имен, псевдонимов, прозвищ людей (Анна, .Пара, Амалия Карловна, Семен Афанасьевич Венгеров, Трифоныч Юрцов - эллиптическая реализация трехкомпонентной модели, Марья Миронова, Савельич - эллиптическая реализация двухкомпонентной модели, Чичиков, Швабрин, Максим Горький, Шприц-Флоден-Файк, Глобус, Морж) - и зоонимов - кличек животных {Карагёз, Ласка).
Следует отметить, что перечисленные варианты именования живых существ не вполне однородны с семантической точки зрения. Так, личные (в узком смысле) имена характеризуются мотивированностью выбора, но эта мотивированность существует только в момент наречения, далее происходит «забвение мотивированности» [99, с.94]; фамильные имена обычно не выбираются, следовательно, здесь нет мотивированности выбора. Во многих случаях мотивированность значения личных и фамильных имен может быть выявлена только при этимологическом анализе. В отличие от личных и фамильных имен патронимические имена характеризуются мотивированностью значения и образования и поэтому должны рассматриваться как полуантро-понимы-полуапеллятивы [99, с.96]. При этом основная функция этих имен -быть «дифференцирующим и идентифицирующим именем, а не средством выражения родственных отношений» [99, с.98].
Прозвища людей и клички животных часто сохраняют апеллятивное
значение основы, не только называют, но и обозначают [145, с.24; 152, с.Ш; 155, с.384]: Пузырь, Долгий. Е.Ф.Данилина наиболее важной особенностью прозвищ, сближающей их с апеллятивами, считает то, что процесс называния прозвищем включает в себя - как первоэлемент номинации -формирование понятия о называемом объекте [46, с.291]. По мысли Е.Ф.Данилиной, основная функция прозвищ - сигнификативно-характеристическая, дифференциальная функция - на втором по значимости месте [46, с.294].
Отмеченные единицы демонстрируют сходство в характере функционирования: в денотативном значении они выполняют номинативную, идентифицирующую или дифференцирующую функции [21, с.20], а в случаях реализации сигнификативного значения - семасиологическую функцию. Значение апеллятивной основы в выполнении этих функций не участвует, а если это имеет место, то речь идет о реализации до-антропотшического значения (термин В.А.Никонова) с целью создания известного стилистического эффекта. Так, среди прочих собак, находящихся во дворе у Ноздрева, героя поэмы Н.В.Гоголя «Мертвые души»: Тут были все клички, все повелительные наклонения: стреляй, обругай, порхай, пожар, скосырь, черкай, допекай, припекай, северга, касатка, награда, попечительница (Н.Гоголь) именно Обругай «оказал Чичикову дружбу»: Штук десять из них положили свои лапы Ноздреву на плеча. Обругай оказал такую лее друлсбу Чичикову и, поднявшись на задние ноги, лизнул его языком в самые губы, так что Чичиков тут лее выплюнул (Н.Гоголь). Возможно обыгрывание апеллятивного значения, заключенного в основе фамилии: бурлящий Давид - о Давиде Бур-люке в автобиографии В.В.Маяковского (1922 г.): «В Москве Хлебников. Иго тихая гениальность была для меня совершенно затемнена бурлящим Давидом». Несомненно, имя героя значимо в структуре произведения [149, с. 129-134], поэтому широко распространен прием характеристики героя с помо-
щью наречения его «говорящей» фамилией, именем: Скотииин, Милой, Уг-рюм-Бурчеев и т. д.; в исследовании А.Б.Пеньковского [101] «миф о Нине» представлен как сложный культурно-языковой комплекс.
В интересующем нас аспекте совершенно безразлично, содержится ли в личном, фамильном, патронимическом имени, прозвище человека, кличке животного апеллятивное значение или нет: наличие или отсутствие апелля-тивного значения не мешает ИС выполнять свои первичные функции [146, с.256].
Встречаются имена, принадлежность которых к ИС еще нуждается в обосновании. Исследователи детской речи говорят о том, что при определенных обстоятельствах в текстах снимаются преграды для объединения в синонимические ряды ИН и ИС, то есть граница онимов и апеллятивов практически отсутствует. Это связано с особенностями детского мышления и восприятия, когда частное, индивидуальное и общее, целое еще не разграничиваются. Наблюдение за детской речью позволяет говорить о детском сознании как о типично мифологическом, когда пространство понимается как совокупность отдельных объектов, носящих ИС (ср. в рассказе А.П.Чехова «Гриша»: «До сих пор Гриша знал только четырехугольный мир, где в одном углу стоит его кровать, а в другом нянькин сундук, в третьем стул, а в четвертом - горит лампадка» [см. 80, с.64-65]). Принадлежность таких слов к ономастической лексике определяется контекстуально, в ряде случаев бук-венно-звуковой комплекс маркирован прописной буквой: А Молодая, стройная, с очень белой, нежной кожей, с тонким румянцем, с вечно опущенными ресницами, стала работать в усадьбе, на поденщине (И.Бунин).
Контекст играет особую роль при функционировании ИС. Под контекстом мы понимаем «не только словесную обстановку, но и те элементы внешней ситуации, которые определяют значение» [74, с.73]. В этом отношении ИС сближаются с местоимениями. Местоимение получает в речи
конкретное семантическое наполнение через контекст, в котором оно употребляется, и ситуацию, в которой оно встречается (конситуативная конкретизация) [167, с.74]. Контекст, в котором функционируют ИС, отличен от контекста, в котором функционируют местоимения. Первый в большей мере формируется обстоятельствами существования объекта, который называет имя, а второй обстоятельствами употребления слова или его лексическим окружением.
2. В.И.Фурашов ввел в научный обиход понятие шкалы атрибутивной валентности существительных [167, с.66-71]. По характеру сочетаемости с атрибутивными распространителями различные классы субстантивных слов на шкале атрибутивной валентности размещаются в зависимости от многих факторов: от принадлежности к определенной части речи (существительное и местоимение), к известному лексико-семантическому разряду внутри данной части речи (имена собственные и нарицательные, местоимения личные и неопределенные), от характера референции, от отношения к категории определенности / неопределенности, к категории автосемантичности / синсемантич-ности, от особенностей речевой конкретизации, от синтаксической функции в предложении, от принадлежности к «данному» или «новому» в высказывании [169, с.83].
На верхнем полюсе данной шкалы занимают место субстантивы с максимальными возможностями атрибутивной валентности (синсемантичные имена нарицательные, а также неопределенные и отрицательные местоименные существительные, которые в ряде случаев не могут быть использованы без атрибутивных распространителей); напротив, на нижнем полюсе размещаются субстантивы с минимальными возможностями атрибутивной валентности (личные, возвратные, указательные, относительные, определительные местоименные существительные). Между этими двумя полюсами (сверху вниз) располагаются неопределенные и отрицательные местоименные суще-
ствительные автосемантичного характера, основная масса имен нарицательных, ближе к нижнему полюсу занимают место имена нарицательные, обозначающие людей по родству, профессии, титулам, званиям, а также имена собственные [167, с.66-71].
3. Соотнесенность с предметом - основное в семантике ИС [20, с.52; 21, с.27; 97, с.81-82; 146, с.263; 195, с. 145], поэтому при описании функционирования решающее значение придается реферегщиальиым свойствам ИС. Под референцией понимается «отнесенность актуализированных (включенных в речь) имен к объектам действительности (референтам, денотатам)» [206, с.411].
В зависимости от синтаксической функции субстантивы допускают два типа использования: референтное (в актантной позиции) - основная функция ИС - и нереферентное (в позиции предиката) [28, с. 141]. ИС обозначают в конкретном акте именования строго определенное лицо, обладают свойством уникальной, единичной референции [82, с.24; 126, с.61; 206, с.411], обнаруживая при этом близость к личным местоимениям [186, с.7], существительным-терминам родства [205, с.П]. По мнению В.И.Болотова, по «назывной силе» в речи ИС занимают второе место после существительных, обозначающих уникальные предметы, такие как солнце, луна и под. [20, с.54].
ИС могут утрачивать денотативную соотнесенность и обнаруживать преимущественно сигнификативное значение, т. е. фиксировать некий комплекс признаков денотата и не соотноситься прямо с объектами языковой действительности [206, с.444], в частности, это характерно для ИС в роли именной части составного сказуемого: С тобой никак нельзя говорить, как с человеком близким... никакого прямодушия, ни искренности! совершенный Собакевич, такой подлец! (Н.Гоголь). В этих случаях ИС обнаруживают близость к синсемантичным существительным, неопределенным и отрицательным местоименным существительным, которые в ряде случаев не употребляются без атрибутивных распространителей.
ребляются без атрибутивных распространителей.
4. Понятие определенности /неопределенности не имеет однозначного определения в литературе. Оно традиционно разрабатывалось на базе артиклевых языков: определенными считаются субстантивы с определенным артиклем, а неопределенными - с неопределенным артиклем или с любым другим словом, выражающим неопределенность.
Если речь идет о выражении определенности / неопределенности в не-артиклевых языках, обычная процедура при определении характера объекта с точки зрения определенности / неопределенности следующая: в том случае, если имя переводится на артиклевыи язык с помощью определенного артикля - объект определенный, если имя переводится с помощью неопределенного артикля или другого слова, выражающего неопределенный характер имени, -объект неопределенный [70, с.8].
Определенность может трактоваться на основе известности объекта участникам коммуникативной ситуации [3, с.80]. А.Д.Шмелев считает такое понимание определенности не совсем верным: «Уменя есть знакомый. Знакомый этот... Слушателю может быть неизвестен этот знакомый» [195, с.23]. Определенность может пониматься как прямое соответствие предмета и его признаков известному образу в нашем сознании [39, с.З].
Считается, что ИС, так же, как и существительным, обозначающим уникальные предметы, не свойственна корреляция определенности / неопределенности: и те, и другие всегда определенны [1, с.36; 3, с.8; 80, с.61].
Категория определенности / неопределенности является категорией ре-ференциальной, т. е. связанной с референциальными признаками слов.
В диссертации определенность понимается как однозначная, известная говорящему и слушающему референциальная соотнесенность в данной ситуации с единичным предметом, лицом или совокупностью предметов, лиц. Предмету со статусом определенности соответствует «презумпция су-
ществования и единственности объекта в общем поле зрения говорящего и слушающего» [97, с.87]. Неопределенность понимается как отсутствие указанной выше соотнесенности.
О существительном, взятом в системе языка, вне речевого акта, нельзя говорить как об определенном или неопределенном, но можно говорить о степени его потенциальной определенности. Так, высокой степенью потенциальной лексической определенности обладают субстантивы, обозначающие уникальные предметы, существительные-термины родства, ИС [3, с.83-94].
ИС являются конситуативно определенными словами, соотнесенными в речевом акте со строго определенным денотатом [167, с. 100]. Общее ИС обычно является единственным в определенной ситуации и потому известным всем участникам речевого акта; индивидуальное ИС определенно всегда.
5. Как правило, ИС более определенны, нежели ИН, поскольку являют
ся вторичными номинациями: «сообщение об имени следует за утверждени
ем существования лица» [7, с.360]. В экзистенциальных предложениях
эксплицируются определенные свойства данного денотата (пол, профессия,
национальность или что-то еще), в следующих предложениях производится
индивидуализация названного лица путем присвоения ему ИС.
В художественных текстах интродуктивная часть может быть опущена [7, с.360], наблюдаются случаи «компрессии» двух предложений: Музыкант Смычков шел из города на дачу [195, с. 170]. А.Д.Шмелев рассматривает случаи имплицитного способа представления носителя ИС как особенность стиля некоторых писателей [195, с.171-178].
6. ИС оказываются в основном автосемантичными словами, обладаю
щими способностью и без атрибутивных распространителей выступать в
роли членов предложения [167, с.67].
В аспекте актуального членения предложения ИС чаще входят в состав темы, данного, известного. Это объясняется особенностями их значения: по
утверждению исследователей, ИС - специальная категория слов, предназначенная для выражения данного [71, с.46].
Следовательно, ИС обладают набором признаков, позволяющим проти
вопоставлять их ИН, к числу которых относятся: 1) отсутствие способности
выражать обобщенное понятие, 2) индивидность, 3) конкретность, 4) денота
тивный характер имени, 5) конситуативный характер определенности, 6) из
вестность обозначаемых ими лиц участникам речевой ситуации, 7)
преимущественное использование в составе темы, данного в высказывании.
7. Особенности семантики ИС непосредственным образом связаны с их синтаксическим поведением. В лингвистической литературе отмечаются ограниченные возможности распространения ИС определительными словами [7, с.356; 50, с.35; 68, с.165; 82, с.24; 115, с.П7; 167, с.ЮО и др.]: предельно конкретные в речи слова, соотнесенные в высказывании с определенным денотатом, ИС синтагматически отталкивают от себя атрибутивные распространители.
Использование при ИС атрибутивных распространителей объясняется следующими причинами:
необходимостью уточнить ИС в ситуации, где оно недостаточно индивидуально, так как есть несколько объектов, носящих одинаковое имя [34, с. 140; 53, с.70; 68, с. 165; 82, с.24]: Старшего Шулепникова Глеб видел редко, раза три или четыре за всю жизнь (Ю.Трифонов);
полупредикативной функцией атрибутивного распространителя [50, с.35; 82, с.24; 119, с. 142-145]: Скромный, тихий Семенюта, не принимавший никакого участия в проделке, оказывается поблизости к месту преступления (А.Куприн);
субъективной модальностью атрибутивных распространителей при использовании ИС в функции обращений [8, с.340-343]: Милый Ромочка, я бы вовсе не удивилась, если бы узнала, что вы забыли о том, что сегодня
день наших общих имении (А.Куприн);
стилистической функцией, когда определение при ИС приобретает характер постоянного эпитета, «формализованного», «автоматизированного» определения: добрый, бедный, почтенный, достолюбезиый и нек. др. «Авто-матизированность» их употребления становится ясной из контекста: Сначала передовые студенты уходили из классов потихоньку, но впоследствии многие профессора и учителя, зная причину, смотрели сквозь пальцы на исчезновение некоторых из своих слушателей, а достолюбезиый Ибрагимов нередко говаривал: «А что, господа, не пора ли в театр?» (С.Аксаков);
лексической неполнозначностью, которая может быть характерна для ИС в сигнификативной функции, в частности для ИС в роли именной части составного сказуемого, где сочетания ИС с прилагательными и причастиями нередко семантически и синтаксически нечленимы. Позиция именной части составного сказуемого считается закрытой для ИС, поскольку ИС являются преимущественно денотативными знаками, способными наиболее естественно идентифицировать денотат, осуществлять референцию [7, с.372]. Но в речи ИС могут все же развивать и сигнификативное значение и использоваться в роли именной части составного сказуемого. Прилагательное в этом случае «вводит характеризацию, а не участвует в идентификации референта» [34, с. 140]: «Осадчий... Он .меня не любит», - думал Ромашов, и тот, о ком он думал, был теперь не прежний Осадчий, а новый, страшно далекий, и не настоящий, а точно движущийся на экране живой фотографии (А.Куприн).
По мысли Д.Н.Шмелева, выделительная роль атрибута значима в структуре синтаксического целого: в анализируемом им высказывании «Каменные здания находятся в центре города» слово здания не вводится в предложение без определения, в соответствии с чем роль последнего в семантической структуре предложения становится решающей [199, с.67].
Появление в тексте коммуникативно-необходимых определений вызывается «ситуативными и языковыми факторами, требующими обязательного употребления определения при существительном» [110, с.371], «опущение определения может быть невозможно, поскольку с ним связывается функция обозначения, выделения, уточнения, противопоставления признака предмета» [110, с.371]. Нередко именно определения несут основную смысловую нагрузку того или иного члена предложения, «существительные в некоторых случаях не вводятся в предложение без определения» [15, с. 130]. Например, в предложении Пьяный Егорушка был для нее нормой (А.Чехов) определение содержит главную мысль сообщения, сочетание пьяный Нгорушка семантически неразложимо, поскольку без определения ИС в данном высказывании информативно недостаточно, только вместе с определением оно составляет номинативную единицу. Ср.: Егорушка был для нее нормой - высказывание неинформативно; ср. также: Добрый Максам Максимыч сделался упрямым, сварливым штабс-капитаном! (М.Лермонтов) - Максим Максимыч сделался упрямым, сварливым штабс-капитаном.
Необособленные определения не могут быть употреблены при ИС в некоторых синтаксических условиях. По наблюдениям О.П.Ермаковой, предложение ^Высокий красивый Петр вошел в комнату невозможно, подобные определения встречаются только в позиции обособленных, со значением дополнительного сообщения [50, с.35].
Ограничения в сочетаемости могут касаться семантики определений и сказуемого. Например, не совмещаются необособленные согласованные определения, обозначающие свойства живых существ, с глаголами движения, конкретного физического действия, речи, восприятия в роли сказуемого [50, с.36]. Такое употребление должно быть подготовлено предшествующим предикативным использованием прилагательных и причастий или их сочетанием с нарицательным обозначением лица, которое позже называется ИС [51,
с. 157]: например, в повести Н.В.Гоголя «Рим» предложение с необособленным определением ... толстый Томачели запустил уже руку за ременное го-ленище, чтобы вытащить оттуда нож (Н.Гоголь) подготовлено предшествующим употреблением прилагательного при ИН: В другой раз случилось ему завести перепалку с виноградарем, толстым римлянином, сьором Рафаэлем Томачели (Н.Гоголь).
Если ни одно из условий функционирования таких определений не выполняется, речь может идти об особом стилистическом приеме. Например, в рассказе И.А.Бунина «Последний день» использование прилагательного в качестве определения при ИС не подготовлено предшествующим предикативным употреблением или сочетанием этого прилагательного с нарицательным именованием лица, названного Петром, ранее сообщалось только имя персонажа: Он вышел на крыльцо и крикнул через двор на кухню. На порог выскочил длинный Петр (И.Бунин).
Вне предложения ИС обычно обнаруживают синтагматическую несовместимость с атрибутивными распространителями (ср. самое отсутствие описания таких словосочетаний в лингвистической литературе [167, с.100]). На уровне словосочетания могут функционировать лишь такие сочетания, как Алеша из Куръянихи, Сережа из Смоленска, где зависимые компоненты имеют значение «опознавательного признака» [82, с.24].
Ограничение, налагаемое ИС на атрибутивную валентность, сказывается в том, что определение «обнаруживает тенденцию к слиянию с ИС и утрате своей нарицательной значимости» [68, с. 165]: Ярослав Мудрый, Иван Грозный. Это наиболее характерно для определений-порядковых числительных: Петр Первый, Екатерина Вторая [172, с. 196; 185, с. 109].
ИС, как правило, не способны вступать во фразеологические единицы на правах их компонентов, примеры фразеологизмов, построенных по модели «ИС + определение» единичны: Фома неверующий, Иван, родства не пом-
помнящий. Ср. с существительными-терминами родства, которые, хотя и в ограниченном ряде случаев, но все же гораздо чаще, чем ИС, способны выступать в качестве компонентов фразеологических сочетаний: маменькин сынок, мужняя жена, блудный сын, а также мать родная, вторая мать (отец) и некоторые другие [205, с. 101].
Ограниченная сочетаемость с атрибутивными распространителями обнаруживается также в том, что при ИС способны функционировать не все морфологические средства, составляющие план выражения категории определения. В этой функции не встречаются инфинитивы; крайне редки присуб-стантивные компаративы и наречия: - Ну, брат, ты еще больше Обломов, нелсели я сам (И.Гончаров); Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча (Л.Толстой) - пример В.И.Фурашова [166, с.79]. Единичны случаи употребления неразложимых сочетаний: Последнее восклицание относилось к громековской седьмой воде на киселе Гогочке (Б.Пастернак).
В качестве атрибутивных распространителей при ИС в строе предложения чаще употребляются:
качественные прилагательные: Вечера проводил я с умным и любезным. Сухоруковым: сходство наших занятий сблшісало нас (А.Пушкин);
относительные прилагательные: Разве греческий баснописец Эзоп, живший за 500 лет до Рождества Христова, и римский баснописец Федр, современник Иисуса Христа, создавшие французского Лафонтена и нашего русского Крылова, не были рабами? (Ю.Анненков);
3) притяжательные прилагательные: Можно было подумать, будто он, подобно булгаковском у Волаиду. подстроил катастрофу нарочно (Ю.Трифонов);
4) местоименные прилагательные: Не забудь моего Андрея! были последние слова Обломова, сказанные угасшим голосом (И.Гончаров);
порядковые числительные: Отец Артура напоминал собой первого Зайнииа. Это тоже ничтожная, ничего не стоящая личность (А.Чехов);
причастия: Уже перед самым отъездом приехал опоздавший Степан Аркадъич... (Л.Толстой).
Значительно реже встречаются несогласованные определения, выраженные именами существительными в косвенных падежах: Петя, с его быстрой сметкой и смешливостью, обещал быть некогда недурным водевилистом, если не характерным актером (Ю.Тынянов).
При ИС может функционировать также дуплексив - «особый тип второстепенных членов, который характеризуется одновременной двойной зависимостью от имени и глагола и обозначает признак предмета, проявляющийся у предмета одновременно с действием и являющийся определителем и самого действия» [183, с.42]: В одно прекрасное утро Грохольский пришел к себе на дачу с прогулки веселый, сияющий (А.Чехов).
Если определения оказываются в конце предложения, то при соответствующем коммуникативном задании они могут иметь присоединительное значение или парцеллироваться: Был у нас тогда Константин Федин молодой, голубоглазый, уже умеющий строить рассказы. Более взрослый, чем все остальные (В.Шкловский). Ср.: Был у нас тогда Константин Федин. Молодой, голубоглазый, уже умеющий строить рассказы. Более взрослый, чем все остальные.
Атрибутивные распространители имен собственных, выраженные качественными прилагательными
Качественные прилагательные характеризуют лицо, названное ИС, со стороны качеств, свойств, субъективно ему присущих [96, с.68-69].
Необособленные определения, выраженные качественными прилагательными, составляют 19,7% при ИС в именительном падеже и 10,5% при ИС в косвенных падежах.
Определения, выраженные качественными прилагательными, употребляются при ИС, когда при одноименности разных лиц необходима их дифференциация [34, с.140; 53, с.70; 68, с.165; 82, с.24]. Часто в пределах текста прилагательное становится постоянным спутником ИС: старый Берестов и молодой Берестов (А.Пушкин), Фома Большой и Фома Меньшой (Н.Гоголь), старшая Михина и младшая Михина (А.Куприн), старый Зайниц и молодой Зайниц (А.Чехов), большая Зоя и маленькая Зойка (В.Панова) и т. д. Качественное прилагательное может использоваться также, когда «вводит характе-ризацию, а не участвует в идентификации референта» [34, с. 140]: умная Маша, одноглазый Бурлюк, молодой Ваганов отношения между носителем признака и признаком представляются как постоянные или как уже сложившиеся [73, с. 123].
В функции препозитивного необособленного согласованного определения при ИС функционируют качественные прилагательные в основном тех же семантических групп, что и при существительных-терминах родства.
I. Прилагательные, обозначающие признаки человека, не обусловленные его отношением к чему-либо:
1) Прилагательные, обозначающие признаки человека, определяемые его физической природой:
Прилагательные, характеризующие лицо по внешнему виду.
а) определяют линейные размеры и особенности строения фигуры (коренастый, коротконогий, высокий, большой, маленький, длинный);
б) характеризуют или выделяют детали внешности человека (белокурый, рыжеволосый, рыжий, кудрявый, лопоухий, носатый).
Прилагательные большой и маленький (и его просторечный вариант меньшой) могут дифференцировать лица при их одноименности:
а) лица могут различаться по внешним данным (по росту): большая Зоя и маленькая Зойка - в «Сентиментальной повести» В.Ф.Пановой; автору по казалась недостаточной дифференциация, заложенная в способе именования двух лиц Зоя и Зойка: Севастьянов на доклад не пошел, для него вопрос был ясен, а забежал за Зойкой маленькой и Зоей большой, чтобы вместе ид ти на сожжение (В.Панова).
Определения могут утрачивать свою «нарицательную значимость» и «сливаться» с ИС [68, с.165]; например, в повести Н.В.Гоголя «Мертвые души» действующие лица именуются Фома Большой и Фома Меньшой: Фома Большой, напирай туды .же, где и Фома Меньшойї (Н.Гоголь);
б) лица, носящие одинаковое имя, могут различаться не только по внешнему виду, но и по общественному положению, например, большой Ак сенов и маленький Аксенов - в повести «Богомолье» И.С.Шмелева: И стал нам объяснять, что есть тут маленький Аксенов, - этот троицкие сундуч ки работает и разную мелкую игрушку... А то есть большой Аксенов, кото рый настоящий игрушечник... он и росту большого, и богатый, сравнить нельзя его с маленьким Аксеновым... (И. Шмелев). Прилагательные, обозначающие физические качества и состояния лица, названного ИС (больной «пораженный какой-нибудь болезнью»; живой «обладающий жизнью»; мертвый «умерший, лишенный жизни»; здоровый «обладающий здоровьем, не больной»; покойный «умерший (обычно как лицо, о котором вспоминают, упоминают)»; полумертвый «близкий к смерти, умирающий, полуживой»; периодически возникающие состояния: голодный «чувствующий голод, несытый», пьяный «находящийся в состоянии опьянения, нетрезвый» и др.).
В данной группе самым употребительным является прилагательное покойный, обычно относящееся к лицу, о котором вспоминают: ...экзема его не поддавалась ничьему лечению, один только покойный Федор Иванович умел согнать ее (Л.Чуковская).
Прилагательное живой может обозначать как фактически живого человека, так и «живущего» в памяти: - Это что же при Ж ивой Антонине получится? (Б.Пастернак); Но в памяти Севастьянова Кушля э/сил... с этим живьш Куиїлей простился Севастьянов (В.Панова). Прилагательное жчівой может употребляться в значении прилагательного-эксклюдера [34, с.82] «подлинный, самый настоящий»: - Вон он, в аду горит ... живой Гараиька] и рыжий, и глаз зеленый, злющий... такой жъе окаянный! (И.Шмелев).
Прилагательные, обозначающие физическую силу и особенности человека в действии {вертлявый, неуклюжий, неутомимый, расторопный).
В качестве атрибутивных распространителей могут употребляться прилагательные «абсолютного качества» [108, с.82] (босой «необутый, с голыми ногами»; голый «не имеющий на себе одежды, нагой»; глухой «лишенный слуха, способности слышать»; кривой «слепой на один глаз» (разг.); лысый «имеющий лысину - место на голове, где вылезли и не растут волосы»; слепой «лишенный зрения, способности видеть, незрячий») и др. Такие прилагательные в своих «основных значениях» не допускают количественных изменений.
Атрибутивные распространители имен собственных, выраженные относительными прилагательными
Традиционно относительные прилагательные понимаются как разряд прилагательных, выражающих признак, «основанный на отношении к какому-нибудь предмету, обстоятельству или действию» [43, с.300].
Определения, выраженные относительными прилагательными, составляют 1,8% необособленных определений в именительном падеже и 1,6% при определяемом в косвенных падежах; 0,1% обособленных определений в именительном падеже и 0,1% при определяемом в косвенных падежах, что в совокупности составляет 3,6% всех определений при ИС.
Причина немногочисленности таких определений в сравнении с опре-делениями-качественными прилагательными (см. Приложение, таблица 1) заключается в характере отношений, возникающих при определении ИС относительными прилагательными. В.М.Павлов отмечает, что «словосочетание с относительным прилагательным является в современном русском языке одним из средств выражения понятий» [96, с.68-69]. ИС, как известно, не выражают обобщенного понятия, вне предложения не способны функционировать в качестве номинативной единицы, ср.: будущий муле и будущий Пушкин. Сочетание будущий Пушкин способно функционировать только на уровне предложения, вне предложения не может выражать понятия: С подражаний Оссиану или Парті... в подростке пробулсдался весь будущий Пушкин (Б.Пастернак).
Круг определений при ИС, выраженных относительными прилагательными, достаточно узок: например, при существительных-терминах родства употребляются прилагательные, обозначающие отношение лица к родству, степени родства, к законам, к обрядам [205, с.69-77], невозможные при ИС.
В подавляющем большинстве случаев определения, выраженные относительными прилагательными, выступают в препозиции по отношению к определяемому: соотношение препозитивных и постпозитивных определений -13:1 в именительном падеже и 24:1 при ИС в косвенных падежах.
Определения, выраженные относительными прилагательными, при ИС в именительном падеже возможны при подлежащем в предложениях всех моделей, за исключением ОСП (наиболее употребительны модели ОПС и СОП, в совокупности они составляют 53% от общего числа определений-относительных прилагательных при ИС в именительном падеже); употребляются также при ИС-приложении, главном члене односоставного номинативного предложения, при именной части составного сказуемого: Тогдашний Полиник, г.Щеников, играл очень плоховато, и для меня это было небезвыгодно (С.Аксаков); ...портфель этот... склеил для лсеневца двенадцатилет-ний Володя к Новому году (А.Герцен); ... нянька, шестнадцатилетняя Поля, начинает визжать от страха (А.Куприн); Выходит на край шоссе старик с большой, негустой и плоской бородой. Всегдашний Толстой (В.Шкловский); Максим сознавал, что это гнусное предательство, что он «научный Власов» (В.Шукшин).
Атрибутивные распространители имен собственных, выраженные причастиями
Причастие понимается как часть речи, обозначающая признак предмета (лица) по действию. Причастию, как части речи, совмещающей свойства прилагательного и глагола, больше соответствует функция обособленного определения: «употребление в роли полупредикативного определения существительного для причастия первично» [63, с.21]. Это объясняется тем, что отношения, возникающие между лицом, названным ИС, и определением-причастием, не мыслятся как сложившиеся, данные, зафиксированные, «причастие называет признак, возникающий в событии» [63, с.5].
Необособленные определения, выраженные причастиями, составляют 5,7% при ИС в именительном падеже и 5,4% при ИС в косвенных падежах; обособленные - 17,3% при ИС в именительном падеже и 7,5% - в косвенных падежах.
В изученных текстах при ИС встретилось более 150 разных причастий, выполняющих функцию атрибутивного распространителя. Из них 38% составляют причастия испуганный, плачущий, заплаканный, взволнованный, изумленный, смущенный, вошедший, подошедший, сияющий, умирающий, убитый, взбешенный, раскрасневшийся, тронутый, восхищенный, застрелившийся, окровавленный, улыбающийся, лежащий, сидящий (ряд выстроен по признаку убывания частотности): Испуганный Якко хотел броситься к нему (В.Одоевский).
Причастия при ИС могут обозначать:
1) эмоциональное состояние лица: испуганный, разъяренный, раздосадованный, взбешенный, влюбленный: Взбешенный Женька Иванов потребовал, чтобы ему достали Крупника на расправу... (К.Паустовский);
2) физическое состояние лица: болеющий, озябший, подгулявший, состарившийся, умирающий: Люди, боязливо крестясь, пробегали мимо умирающего Мазова (В.Астафьев);
3) признак лица по выполняемому им действию: вошедший, оправдывающийся, почесывающийся: - Мы не едем, - сказала она вошедшей Аннушке (Л.Толстой); или действию, которое лицо, названное ИС, претерпевает со стороны другого лица: забытый, осчастливленный, убитый: Осчастливлен-ный Алферов побежал за ротмистром... (А.Куприн).
Необособленные иричастия
Необособленные определения-причастия при ИС в функции подлежащего встречаются в основном в предложениях моделей ОПС и СОП; употребляются также при ИС-приложении, главном члене односоставного номинативного предложения: Подошедшая Федосья Кузьминична прервана разговор (В.Одоевский); Да это был он, двалсды воскресший Сашка (А.Куприн); Ах, господи, из-за чего только волнуются, страдают люди! Этот старик... Эта плачущая от обиды на ребенка Анюта (И.Бунин); То тут, то талі мелькали и распоряжались озабоченные Мишка и Глобус (В.Астафьев). В косвенных падежах определения-причастия употребляются при ИС в функции дополнения и несогласованного определения: Анна, вся поглощенная зрелищем скакавшего Вронского, почувствовала взгляд холодных глаз своего мужа (Л.Толстой); Меня она тоже принимала за скрывающегося Колчака... (К.Паустовский).
Причастия разных морфологических групп неравномерно представлены при ИС: при ИС в именительном падеже 48% составляют страдательные причастия прошедшего времени, 32% - действительные прошедшего, 14% -действительные настоящего; 5% - страдательные настоящего времени. При ИС в косвенных падежах 47% составляют действительные причастия прошедшего времени, 33% - действительные настоящего; 15% - страдательные прошедшего и 5% страдательные настоящего времени.