Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Литературная позиция с. 27
Глава II. Поэзия
1. Поэтическое «учение о душе» с.60
2. Поэзия зрелого этапа. Опыт циклизации. «Роман жтзни» К. Павловой с.77
3. «Разговор в Кремле» как «поэма об именах» с.111
Глава III. Проза с Л 24
Заключение с Л 72
Литература сЛ76
- Поэтическое «учение о душе»
- Поэзия зрелого этапа. Опыт циклизации. «Роман жтзни» К. Павловой
- «Разговор в Кремле» как «поэма об именах»
Введение к работе
Актуальность темы. Каролина Павлова принадлежит к числу так называемых «второстепенных» литературных деятелей, интерес к которым остается актуальным ввиду обшей культурологической тенденции в современном Гуманитарном знании К.Павлова - одна из немногих женщин первой поповним XIX в.. осмелившаяся, по ее словам, «вступить на скользкое поприще поэта»1. Ее литературная деятельность показательна для своего времени Как явление постромантической эпохи, творчество Павловой отличают общие процессы изменения в культурном сознании нации. При воссоздании полноценной картины литературного процесса XIX века нельзя не учитывать ее творческий опыт.
К.Павлова показала себя активным участником русской литературной жизни, придя в нее с сознательной задачей «сказать новое о старом».2 Она выступает вполне самостоятельным художником, особенно чутким к проблемам сознания и самосознания. «Внутренняя жизнь» личности становится предметом ее исследования.
Заслуги К.Павловой обычно связываются с переводческой деятельностью , что объясняет интерес исследователей именно к этой стороне ее работы. Так, диссертация Й.С.Алексеевой, посвященная проблемам творчества К.Павловон, представляет собой лингвистический анализ немецких переводов поэтессы4. Изучением оригинального русскоязычного творчества практически не занимались, не считая отдельных работ по проблемам лирического цикла.3 Единственной работой о К.Павловой, представляющей собой целостный анализ ее художественного творчества, остается вступительная статья П.П.Громова в издании 1964г.' В реферируемой работе исследуется оригинальное русскоязычное творчество К.Павловой как представляющее вполне самостоятельный интерес и вес еще недостаточно изученное в современном литературоведении.
Цели и задачи работы. Цель настоящей работы - показать своеобразие творческой индивидуальности К.Павловой, учитывая ее генетические и исторические связи с русским литературным процессом. Главные задачи, встающие в связи с намеченной целью, следующие: выявить основные доминанты художественного мышления исследуемого автора, которые рождают соответствующий тип художественной практики (жанровые пристрастия, принципы ведения темы, характер образности, особенности
1 Ответ КЛавловой НИЛаваеву на его рецензию по поводу ст. «Разговор в Кремле». //
Современник, 1854, №Х1, т.48, с.130-136. Также: «Павлова К.К. Собрание сочинений» под
ред. В.Брюсова. В2-ХТГ. М., 1915. Т.2, с. 321 - 334.
2 «Фантасмагории» И К. Павлова Полк. собр. cms. Серия «Библиотека поэта». М-Л, Сов пне.,
1964г. С.344.
' Гинзбург Л.В. Старые русские переводчики // Гинзбург Л В Над строкой перевода: статьи
рачных лет. М., 1981, с.51-58.
" Алексеева И.С. Лингвистический анализ переводов (СПавловон. Канд. дне. Л., 1982.
5 Золотарева ОТ. К вопросу о «несобранных» лирических циклах 40-60-х гг. («УтинсяиЗ цикл»
К.КЛавловой) // Проблемы метода и жанра. Томск, 1983, вып. 9. С.226-239. Чертгавер ІІГ.
«Утинсхнй цикл» К.К.Павловон // Проблемы русской литературы. Статьи молодых
исследователей. Магнитогорск, 1992. Выл.2, с. 15-24. ДИ Чераппим «Школа воспитания
чувств», вст.ст. к сборнику «О ты, последам любовь» /четыре лирических цикла. Ижевск, 1987.
6 Громов ЦП. Вступительна» статья к изданию «КЛавлова. Полное собр. стих.», серия
«Библиотека поэта», М-Л, Сов. пис., 1964.
построения произведений и т.д.); охарактеризовать литературную позицию автора, определить, к какому типу литераторов он относится, какие принципы положены в основание его деятельности; имея в виду заявленный К.Павловой принцип приоритета содержания над формой в художественном произведении , проанализировать лирику с точки зрения того значения, которое придавалось этой области самой поэтессой ( лирическое творчество как «жизнь души»: проблемы внутренней жизни, поэзия как работа рефлектирующего сознания по защите жизненных идеалов и ценностей, как выработка позитивных установок, как способ сохранения личности ); характеризуя поэтический мир данного автора, показать ее исключительный интерес к «слову» (в аспекте бытовом -разговор, ситуация общения; в аспекте лингвистическом - слова как знака и его значения, в аспекте поэтической деятельности - идея власти художественного слова). Оценить прозаический опыт поэтессы - очерк «Двойная жизнь» - с точки зрения его жанрового своеобразия, свидетельствующего о нем как о произведении переходной эпохи.
Научная новизна предлагаемой работы. В реферируемой работе переосмысляются известные факты художественной деятельности К.Павловой, предпринята попытка выявления тенденций творчества, ранее не учитывавшихся. Объяснено явление, ошибочно считающееся подражательностью (установка на традиционализм, «диалогический» характер творчества, характер новаторства - использование чужих образов, стилистических приемов для выражения своих идей). Уточнены литературные связи с Пушкиным. Предлагается новая интерпретация т.н. «Утинского цикла» с учетом биографических данных адресата цикла. Вскрыта «диалогическая» природа7 цикла. Показано одно из главных качеств К.Павловой - стремление создавать тексты с неоднозначной семантикой, в которых присутствует скрытый содержательный пласт. Это касается как Утинского цикла (см. роль аллюзий в цикле), так и особенно «Разговора в Кремле», где славянофильский контекст, являясь доминирующим, скрывает проблематику, имеющую корни в общекультурной ситуации ( скепсис по отношению к «имени» как выражение общей тенденции XIX столетия, выражающейся в борьбе с «предрассудками» ). Подробному анализу подвергнут очерк «Двойная жизнь». Объяснена конфликтная природа данного жанрового единства, что, являясь отражением конфликта индивидуального сознания автора, одновременно демонстрирует общую проблему культурного сознания нации. При анализе одной из жанровых структур, входящих в «Двойную жизнь» - т.н. мистической поэмы немецкого образца - обнаруживаются определенные текстовые соответствия с повестями К.С.Аксакова «Вальтер Эйзенберг» и «Облако» (обе - 1836г.). Предлагается считать их литературными источниками для очерка К.Павловой .
Практическое значение. Результаты исследования могут быть использованы при чтении общих и специальных лекционных курсов по истории русской литературы периода 40-60-х гг., а также в издательской практике при комментировании текстов/
В данном случае оспаривается мнение ОХ.Золотаревой, считавшей, что «Утиисгай цикл» остается в рамках циклов монологической природы, характерных для 30-х гг. ХК ст. См. Золотарева О.Г. «К вопросу о несобранных дярвчесхнх шалах», таи же. С.237.
Материал. Используемый материал включает в себя все известные русскоязычные произведения К.Павловой в стихах и в прозе, опубликованные в изданиях: 1)«Павлова К.К. Собрание сочинений», ред. ВБрюсова. В 2-х тт. М..1915. 2) «Павлова К К. Полное собрание стихотворений», серия «Библиотека поэта», M.-JL, 1939. 3) «Павлова К.К. Полное собрание стихотворений», серия «Библиотека поэта», М -Л., 1964. К исследованию также привлекается стихотворение «Пишу несмело я , нечасто...», не вошедшее в собрания сочинений К.Павловой и опубликованное В К Зонтиковым в сб. «Виречи с прошлым» в 19S2r.s Используется мемуарная литература, архивные материалы (из фондов ГЛМ и РГАЛИ), а также произведения других писателей, составляющие соответствующий литературный контекст для восприятия творчества К.Павловой разных периодов деятельности (Батюшков, Жуковский, Пуп-псин, Боратынский, Языков, Лермонтов, Хомяков, К.Аксаков, И.Аксаков, Плещеев, Дуров, Пальм).
Основные принципы и методы исследования. Реферируемая работа носит историко-литературный характер и основана на историко-сопоставительном и историко-функнионалыюм методах исследования. Главный принцип анализа заключался в стремлении изучать отдельное явление (образ, мотив, жанр и т.д.) в творчестве исследуемого автора (К.Павловой) с учетом типологически сходных явлений в художественной практике почему-либо родственных ей на данном этапе поэтов (писателей) с целью показать ее генетические и исторические связи с русским литературным процессом Монография учитывает опыт исследователей творчества К.Павловой, опираясь на идеи, высказанные Б.Е.Рапгофом, Б.А.Грифцовым, С.Эрнстом, Ю.И.Айхенвальдом, ПП.Громоным, Б.Я.Бухштабом, Л.В.Гинзбург, Е.Н.Лебедевым, О Г Золотаревой, Д.И.Черашней, Barbara Heidi Monter и др.
Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и приложения ко второй главе. Выбрано три направления, соответственно которым названы части диссертации: Глава I - Литературная позиция; Глава И -Поэзия; Глава Ш - Проза. В конце прилагается список использованной литературы.
Поэтическое «учение о душе»
Конец 40-х гг. оказался для КПавловой периодом творческого взлета и одновременно началом охлаждения к ней в России. В 1848г. она пишет самое любимое свое произведение «Разговор в Трианоне», которое не допустила к печати цензура, чем было придано ему дополнительное значение. В 1848г. вышло в свет ее новое лиро-прозаическое произведение «Двойная жизнь», которое не явилось большой творческой удачей, но доказало положительное отношение к ней в обществе как к писательнице. Критические отзывы в целом продемонстрировали интерес и ожидания, связанные с ее будущей творческой деятельностью. «Действительно, имя г-жи Павловой - первое у нас имя такой женщины-писательницы, которая с талантами, дарованными природой, соединяет сознание литературной деятельности, приходящее от науки «(Отечественные записки, 1848). Очерк признан «весьма приятным подарком русской литературе» (там же).
Но насколько яркими были для К.Павловой 40-е гг., настолько мрачным и горьким оказалось следующее десятилетие. 1852 год был для поэтессы тяжелым испытанием. По-видимому, она совершила какие-то поступки, которые явились причиной ее осуждения и в конечном итоге заставили от нее отвернуться знакомых и друзей. Обычно это связывают с жалобой на мужа, которую Каролина Карловна подала в отчаянии генерал-губернатору, что повлекло за собой непредсказуемые последствия (арест Н.Ф.Павлова; обыск в его кабинете, при котором найдены запрещенные издания и документы, компрометирующие друзей дома - посетителей салона; затем недолговременная ссылка мужа; и как следствие всего, полное разрушение семейного и материального благополучия). После этого за К.Павловой укрепляется репутация «безнравственной женщины»: «Нет, я не могу себе представить, что его семья решилась на такую бессовестную жалобу, но если это правда, то, конечно, тут не участвовала добрая и почтенная старушка, глупый и скандальный поступок мог совершить только отупелый и очерствелый старик, подвигнутый своей сумасбродной дочерью, если ей действительно принадлежит эта мысль, она перестает быть сумасбродной и несносной, какой была прежде, она становится недостойной и отвратительной»(письмо Н.В.Чичерина сыну).21 В особенности, К.Павловой не могли простить того что она, предчувствуя близкую катастрофу, решила скрыть от кредиторов часть денежных средств.22 Грановский: «Вы не можете себе представить что за сокровище эта дама, эта женщина без сердца без чести без стыда. Я не преувеличиваю состояние ее вовсе не так расстроено как она уверяет, надеясь разжалобить кредиторов».23
К.Павловой в это время не до поэзии. Она пытается принять серьезное решение. После нескольких переездов (Петербург, Дерпт) К.Павлова решается бросить Россию и окончательно поселяется в Германии: сначала в Дрездене, позже - в Пильнице. Отметим три заметные события этого периода. До того, как покинуть навсегда Россию, К.Павлова выпускает в свет отдельной книжкой еще одно стихотворное произведение, дорогое ее сердцу - «Разговор в Кремле» (1854). В 1859г. по предложению Хомякова ее принимают в почетные члены Общества любителей российской словесности за переводческую деятельность. В 1863г. выходит первый сборник оригинальных русскоязычных стихотворений. Но ни «Разговор в Кремле», ни лирика успеха не имели. «Разговор в Кремле» осуждался не столько за «славянофильство», сколько за художественные просчеты (см,полемика в ж.Современник за 1854, №№9, 11). Отмечались длинноты тяжеловесность языка не всегда русские обороты загруженность текста историческими деталями. К.Павловой предъявлялись претензий как к мастеру. Это был тревожный симптом. Сборник 1863г. вообще встретили холодно и резко. «Современник» в лице Салтыкова-Щедрина дал изданию: БРапгоф «Материалы...», Пг, 1916, с.70-73. 23 Т.Н.Грановский. Переписка, 1897, т.П,с.317. обидную рецензию, в которой поэзия КЛавловой названа «мотыльковой», суть же ее - в «стихотворном применении приятных манер к случайно встреченным на пути предметам». Поэтесса осуждалась за безнадежно ложный, как казалось рецензенту, идеализм, который приводил к тому, что «все живое делалось мертвым, а все мертвое живым».
«Да, это, действительно, странное явление. Целые лигературные поколения бесплодно погибали и продолжают погибать в беспрерывном самообольщении насчет того, что действительное блаженство заключается в бестелесном, и что истинный comme il feut состоит в том, чтобы питаться эфиром, запивать эту пищу росою и испускать из себя амбре».24
Отрицательное отношение к сборнику одной из главных причин имело серьезно изменившуюся литературную ситуацию Поэзия К.Павловой стремительно устаревала под натиском интереса к объективному, социальному. После всех этих событий связи с Россией у КЛавловой оскудевают. Она начинает снова писать по-немецки и принадлежит уже отныне немецкому литературному процессу. К.Павлова начинает заниматься литературой профессионально, зарабатывая этим на жизнь. «Она совершенно вошла в жизнь немецкую, в цех литературный, свой брат немцам. Она пишет стихи и статьи немецкие, участвует в разных немецких изданиях...».25 В России К.Павлову забывают. И она как будто забывает Россию тоже. Если те, кто с нею знаком, имеют возможность встречи с нею за границей, - они, как правило, этого избегают, помня о ее назойливости и неудобности (Никитенко).
Единственный несомненный почитатель ее в 60-е гг. - А.К.Толстой, с которым К Павяова встретилась в 1861г. в Карлсбаде и многое сделала для того, чтобы немецкая публика узнала его произведения. К.Павлова перевела на немецкий язык драмы АХТолстого «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и др. сочинения. А.К.Толстой по достоинству оценил переводы КЖ.Павловой. Перевод «Федора» он считал «великолепным».26 По поводу трагедии «Смерть Иоанна» он писал: «г-жа Павлова довела свой перевод до такой степени совершенства, что я назвал бы его шедевром, если бы не был Современник, 1863, т.96, №6, отдел «Новые книга», с.315. в его письмах, М, 1892, т.Ш, Письмо от 1860г., с.354. Толстой А.К. Собр. соч. в 4-х тт., М., 1964, т.4. Письмо М.М.Стасяиевичу от 7 окг. 1869г. С.311 автором ориганала» {письмо Неизвестной от 29 мая 1867г.; там же, с.212). Для А.К.ТОЛСТ0ГО К.Павлова была своего рода «стимулом» к работе («stimulant», как он в шутку называл ее). В той же самой роли, впрочем, оказывался и он сам по отношению к Каролине Карловне, поощряя не только ее переводческую деятельность, но и оригинальную. «В Дрездене г-жа Павлова читала мне свои записки, начинающиеся с 12 года. Это чрезвычайно интересно ... . Это не похоже на «Войну и мир», но освещает тот же предмет с новой сторонь» (Письмо МЖСтасюлевичу от 7 окт. 1869г.; там же, с.311-312). Дружба К.Павловой с АКТолстым продолжалась почти 15 лег. АК.Толстой выхлопотал для К.Павловой пенсию, назначенную великой княгиней Еленой Павловной. Со смертью драматурга связи с Россией у К.Павловой, по-видимому окончательно обрываются.
Поэзия зрелого этапа. Опыт циклизации. «Роман жтзни» К. Павловой
Проблема «жизни души», смысла ее существования мотивирует появление в творчестве К.Павловой темы божественного предназначения. Как поэтессу, ее волнует проблема поэтического призвания. Поэтический дар осмысляется как «роковая благодать». Однако долг человека перед небесами неумолим: единственное, что ему остается - понять и исполнить предназначение вопреки любым препятствиям, как внешним, так и внутренним. Христианское представление о божественном предназначении уводит К.Павдову от христианской же идеи радостного приятия бытия, идущего от чувства благодарности Создателю, что столь характерно для Жуковского. Для него мученичество и унылый труд совершенно неприемлемы и даже осуждаемы как неугодные Богу: «Труженик унылый» - «безмолвный раб могилы» («Уединение»). В христианской позиции К.Павловой больше аскетизма. Ее волнуют проблемы труда, долга перед небесами. Душевная лень объявляется главным грехом (ср. у Жуковского - борьба с унынием). Рассуждению на тему греховности душевной лени, губящей божественный дар, посвящено стихотворение «Три души». Тема лени задана в напутственной речи Бога душам, которых он посылает на испытание земной жизнью:
И если дух вадет ленивый В мвр;ком бою, Да не вшит ваш ропот лживый Лкбовь мою. («Три души») «Три души» - рассказ о душе человеческой, о том, как она оказывается на земле, и чем должна заниматься, чтобы сохранить любовь Бога. Речь идет о душах поэтических, призвание которых - песни и мечты. Симпатии вызывает та, которая живет в нужде, в страдании, которая вынуждена бороться с тяготами жизни и при этом все-таки хранить «восторга фимиам» 103 Вот путь, угодный Богу. Две другие души в чем-то схожи и обе равно осуждаемы. Путь первой - «тратить жизнь в безумном светском шуме», где поэтический дар («стих свой детский», т.е. «чистый») надо «к ногам толпы смиренной данью класть». Надо сродниться с пошлостью, принимать бессмысленные похвалы и вконец загубить «божий дар», взяв взамен «довольство своей судьбой». Таким образом, - довольстао своей судьбой - повод к недовольству своей душой. Третья душа и дар свой сберегла («песни пелись без конца») и «все даны ей упоенья» «блага все даны сполна» - «жизни внутренней движенье», «жизни внешней тишина». Тем не менее и этот путь губителен и совершенно неприемлем для К.Павловой которой претит представление о поэтическом творчестве как о занятии праздном («с волей праздною в груди»). Поэзия -долг упорный труд и испытание. Душа человека и зависима и отчасти имеет свободу выбора. Она зависима от Бога в главном - в направлении своей деятельности Отказаться от своего призвания невозможно неестественно Но вообще uvnia не есть нечто определенное и неизменное заданное раз навсегда в образе третьей (праздной) души. человека. Душа вечна в смысле существования, но Человек, несмотря на свою бренность, способен своей беспечностью и несерьезностью убить в себе душу. Поэтому смысл человеческой жизни - не допустить «святотатства» над душой, ведь душа - источник всех его благ. Идея сохранения души у К.Павловой сходна с христианско-религиозной идеей спасения, но не тождественна ей. Для К.Павловой не характерен мотив страшного суда. Наказание, предполагаемое за неправедное поведение, - скорее психологическое. Неверные души теряют право на любовь Бога, а потому обречены на страдания, на психологический дискомфорт уже «здесь». Возникает темех личной вины и ответственности {«Да не винит ваш ропот лживый Любовь мою»).
Идея ценности душевной жизни и вытекающая отсюда мысль о необходимости хранить этот божественный дар переплетается с представлениями о хрупкости, незащищенности духовной субстанции в виду «грубого» материального мира. Возникает оппозиция «душа & мир широкий». Идея вечного существования объективного мира и бренности человеческого бытия переносится Павловой в план размышлений о трагическом несоответствии возрастных параметров жизни Вселенной и жизни Человека. Мир вне человека не только вечен в смысле существования но он неизменен. Представление о циклическом возрождении природных явлений заставляет Павлову допустить на первый взгляд нелогичную связь:
Мир широкий молод вечно, И стареет лишь душа... («Небо блещет бирюзою») Мир объективной действительности не только неизменен, не просто не имеет «возраста», он как бы застыл в состоянии вечной молодости - на высшей точке реализации своих жизненных сил. Противостояние души человека и «широкого мира» усиливается при осознании его беспечности и равнодушия, качеств, которые более всего раздражают поэтессу.
Оттого ль, что с новой силой За весной весна придет Инадкаиедаюмогилой Равнодушно расцветет? (там же) Беспечность, праздность - соблазны мира, которые он на каждом шагу выставляет душе и которым душа обязана сопротивляться. Поэтому ее земная жизнь - испытание и подвиг. Противостояние ее внешнему блеску, шуму, праздности не всегда зависит от своего «хочу». Жизнь на земле - насилие над собой. Человек (а в особенности поэт) должен благодарить судьбу, когда его окружает меньше соблазнов. Желательно одиночество, природа - лучше суровая (ст. «Неизвестному», 1839).
В романтической оппозици «душа & мир внешний» , вторая составляющая - мир объективной действительности - распадается у К.Павловой на мир равнодушной природы и праздное общество людей (свет). Свету достается больше неприязни. Природа ближе к ранимой душе человека, но все же К.Павяовой и она представляется равнодушной. Поэтесса платит ей тем же. Чрезвычайно мало у КПавловой собственно пейзажных картин. Если есть пейзаж, то он функционален, всегда подчинен мотиву творческого/нетворческого состояния поэта. Интерес к пейзажу проявляется постольку, поскольку он способствует или не способствует процессу творчества (вдохновляющая роль природы):
«Разговор в Кремле» как «поэма об именах»
Воистину отрицательной, злой и уничтожающей, является статья в «Библиотеке для чтения»154 Автор ее (аноним) удачно воспользовался основным стилистическим приемом прозаической части очерка - иронией, доведя ее до того предела, где стирается грань между иронией и патетикой. Так, например, В.Брюсов воспринял рецензию как дифирамб мастерству К.Павловой. На впечатления В.Брюсова ссылались Б.Рапгоф, Б.Грифцов. Так, видимо, возникло представление о данной рецензии как о «сочувственной» (см. комментарии в Изд. 1939г. и 1964г.).
Вот образец «филиппики» в адрес К. Павловой, представленный в «Библиотеке для чтения»: «Я не помню, чтобы мне случилось когда-нибудь читать на русском языке что-либо оригинальнее, изящнее и художественнее...»; «в каждом слове есть замысловатое намерение в каждой фразе милой, кругленькой, среди цветов и улыбок невинности, искусно перевязанных бантиками из розовой ленточки, скрыто сто булавок...»; «Я удивляюсь скромности сочинительницы назвавшей все эти загляденья Очерком...»; «Книга начинается так, как еще никогда не начинались книги...»; «какой чудный этот мир эта вторая жизнь впотьмах!»; «Настоящий источник мудрости для душ невинных - всегда был и будет сон»; «Сон - удивительная жизнь!» Примеры можно множить. Ирония очевидна.
В сущности, очерк «Двойная жизнь» произвел одинаковое действие на критиков разных направлений. Общее, что объединяло положительные рецензии - признание «милого таланта», выказывающегося на каждой странице» (бар.Розен),и в то же время какой-то неопределенности в «основном созерцании его». («Современник»: «В основном созерцании его заключается некоторая неопределенность...»; «Москвитянин»: «Есть что-то недоконченное какая-та недомолвка в картине...»; «Сын Отечества»: «Словом, в этой книге все выходит наоборот оттого, что все основано на капитальной ошибке...»).
По отношению к смысловому центру произведения - критическому этюду в адрес света («ложный и цивилизованный быт» у К.Павловой) мнения разделились по «сословному» принципу. Оппонент славянофильства бар.Розен и славянофил Шевырев в данном вопросе объединились, испытывая неприятное удивление от той едкой иронии, которою К.Павдова (по выражению бар.Розена) «обстреливает» салоны. Ведя критику с точки зрения несостоятельности идей, оба критика доказывали безосновательность позиции КЛавловой, связывая ее с порочностью собственно мысли. С точки зрения Шевырева, порочность начиналась с допущения, что светская жизнь лишена «истины жизни», что все в ней - форма, условность, которая сковывает душу и разум. Поэтому прозаическая часть, как она выведена в романе, и которой автор добивался целенаправленно, - только омертвелая форма. И как все мертвое она не может сообщить значения истинности всему художественному произведению требующему полноты жизни («Свет нехотя отомстил за себя художнику тем, что будучи обнажен почти от всех чувств человеческих, дал один остов жизни, а не жизнь прозаической половине очерка...»).
Если Шевырев строил свою контраргуменгацию, исходя из требований эстетики (идея художественности связывается с требованием ощущения полноты жизни от изображаемого явления), то бар.Розен демонстрирует ложность позиции К.Павловой, пользуясь началами философскими и отправляясь от чувства здравого смысла. Он доказывает автору очерка, что идея «двойного бытия» личности не может и не должна содержать отрицания внешней стороны этого бытия («жизнь в свете»), так как это первобытный дуализм который не может быть преодолен и существует для того, чтобы личность в виде своей нравственной задачи стремилась к преодолению его и никогда не достигала бы своей цели.
Соответственно отрицательно отнеслись Шевырев и бар.Розен к решению тех проблем, которые встают в связи с общей вдеей ложности светского быта. Это прежде всего проблема воспитания светской девушки. Карикатура на «добрую мать», которую представила К.Павлова, решительно отвергается. Ведь Вера Владимировна (мать героини) «провинилась» в глазах автора лишь тем, что воспитала свою дочь «в страхе Бога» и «в страхе общества», что оба критика единодушно считают похвальным и единственно возможным (особенно для столь «бурной» природы, какова Цецилия с ее «амазонскими замашками»(бар.Розен)).
Демократически настроенные рецензенты, напротив, приветствовали критику светского института. Так, в «Отечественных записках» к числу несомненных достоинств очерка отнесены «замечательные сатирические места в адрес света» («При деликатности нападок в них есть сила...»)155. Еще большее удовлетворение по этому поводу высказывалось в «Современнике». Исходя из критерия злободневности проблематики, здесь писали о «чрезвычайно важных» поднятых вопросах - воспитание светской девушки, положение в обществе, условные браки, взрослое детство - и как следствие - «бедственное столкновение с брачною и общественными сторонами жизни»156.
Общий же итог, к которому приходят все рецензенты, несмотря на, казалось бы, их очевидную оппозицию, заключается в следующем. Современников неприятно поражает отсутствие в произведении «гения жизни». Причина же видится в чрезмерной устремленности автора и ее героини в мир идеального, в мир неясных мечтаний и полусонных грез, в которых видится поэтессе истинный смысл бытия, истинная жизнь в противовес пошлой и условной грубой действительности. Рецензент «Современника» недоумевает, почему «чувство поэтическое» распространяется у К.Павловой лишь на предметы идеальные и на сам акт стихотворного творчества. «Земные» симпатии сетует он пробуждаются у поэтессы редко. В самой жизни есть поэзия которую автор не хочет замечать. Критицизм К.Павловой вполне казалось, удовлетворявший по отношению к проблеме «светского быта», признается излишним в целом Презрение к публике которая якобы не способна понять «своих поэтов», кажется натяжкой («Может быть поэты не очень стремятся к тому чтобы быть понятыми?»). Автор рецензии полемизирует с литературной платформой