Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Истоки литературной критики А. М. Скабичевского
1.1. А. М. Скабичевский о Своих предшественниках в русской литературной критике 12
ГЛАВА 2. Эстетическая концепция и типологические принципы литературной критики А. М. Скабичевского
2.1. Становление эстетической концепции А. М. Скабичевского 38
2.2. Типологические принципы литературной критики А. М. Скабичевского ...64
ГЛАВА 3. А. М. Скабичевский о русской литературе XIX века
3.1. Концепция развития русской литературы XIX столетия А. М. Скабичевского 123
3.2. Н. В. Гоголь, Н. А. Некрасов и Л. Н. Толстой в творческом сознании А. М. Скабичевского 142
Заключение 170
Список литературы и источников 175
- А. М. Скабичевский о Своих предшественниках в русской литературной критике
- Становление эстетической концепции А. М. Скабичевского
- Типологические принципы литературной критики А. М. Скабичевского
- Концепция развития русской литературы XIX столетия А. М. Скабичевского
Введение к работе
Установление своеобразия литературного критика «возможно лишь путем сравнения» (364, с. 43), так как в характере его деятельности «совершенно немыслимо разобраться на основании анализа лишь его собственных произведений» (47, с. 13). Использование метода историзма как органического элемента типологического подхода позволило нам сосредоточить внимание на раскрытии исторической закономерности развития явлений, поскольку «историзм на типологическом уровне... прослеживает последовательные фазы процесса развития» (127, с. 63). Кроме того, нам важно было выявить не только индивидуальное своеобразие Скабичевского - литературного критика, не просто сходные черты и связи как таковые, но и раскрыть те основные принципы и начала, которые позволяют говорить о принадлежности критического творчества Скабичевского к определенной литературно-эстетической общности.
Принадлежность какого-либо явления к какому-либо типу, роду «нередко обнаруживается и тогда, когда литературные факты не находятся в непосредственной связи между собой», однако могут быть названы типологически родственными «не только вследствие генетических связей, но и в силу близости, сходства некоторых существенных своих особенностей» (369, с. 10-12). В этой связи важно определить место Скабичевского в художественно-эстетических системах критики XIX века, предложить, таким образом, целостную картину творческого наследия критика, в которой стремление к единству теоретического и конкретно-исторического плана гармонично сочетается с умением вскрыть психологическую основу литературного явления.
Осмыслить творческий путь А. М. Скабичевского с точки зрения типологии - значит расширить и одновременно углубить наши представления о литературной критике второй половины XIX века. Без знания специфических особенностей наследия А. М. Скабичевского литературная критика данного исторического периода выглядит значительно схематичнее.
Объектом исследования является литературно-критическое наследие А. М. Скабичевского.
Предметом - типологические принципы его критики.
Материалом исследования послужили публикации в «Отечественных записках» (1868-1884), статьи, вошедшие в двухтомное собрание сочинений (5)1, «История новейшей русской литературы» (322). В сферу анализа включены и личные свидетельства критика, составляющие его мемуары, а также документы отдела рукописей и эстампов Российской национальной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина (г. Санкт-Петербург), не становившиеся ранее предметом особого внимания исследователей.
Основной целью научной работы стало определение места А. М. Скабичевского в историко-литературном процессе XIX века, динамика становления и развития его литературно-критической деятельности;
Лалсс цитаты по этому издание с указанием тома и страницы.
исследование тех ее сторон, которые не были изучены; представление объективной картины тех аспектов эстетической и критической позиции Скабичевского, которые нуждаются в переосмыслении. Эта цель реализуется через систему следующих задач:
раскрыть динамику творчества А. М. Скабичевского;
установить типологические связи его критики с предшествующим периодом развития русской критической мысли;
3) выяснить его эстетическую и художественную позицию.
Проблематика исследования, таким образом, сосредоточивается на
раскрытии тех основных принципов и начал, которые выявляют типологические особенности критической позиции А. М. Скабичевского, а также на некоторых художественно-эстетических проблемах, актуальных для литературы XIX века. При работе над диссертацией использованы следующие методы:
- типологический (при определении места литературно-критических работ
Скабичевского в системе русской литературной критики);
сравнительно-исторический (при выявлении степени влияния общественных идей на мировоззрение критика);
- системный (при исследовании художественных процессов в литературе и
критике XIX века).
Этапы исследования:
Первый этап (1999 - 2000 гг.) - изучение научной литературы по проблеме исследования, архивных материалов, определение исходных теоретических позиций, цели исследования.
Второй этап (2001 - 2003 гг.) - анализ литературно-критического наследия А. М. Скабичевского в соотношении с предшествующим и последующим периодами развития русской критической мысли.
Третий этап (2003 - 2005 гг.) - обобщение материалов исследования, формулирование выводов, оформление диссертации.
Научная новизна и теоретическое значение работы состоит в том, что осмысление критики А. М. Скабичевского, с учетом ее типологических особенностей, не проводилось ранее. Нами впервые подробно рассмотрены особенности психологического метода критика. Все это позволяет составить представление о путях и принципах формирования его эстетической концепции; дает возможность целостного представления о взглядах Скабичевского на литературный процесс и месте критика в развитии русской критической мысли второй половины XIX века.
Практическая значимость: исследование может быть использовано в корректировке существующих взглядов на историю русской литературной критики XIX века и ее отдельные явления; в разработке теоретических и практических вопросов критики, ее жанров и методов в литературном процессе XIX века; в создании общей концепции истории русской литературной критики, а также в практике вузовского преподавания истории русской литературы XIX века, теории литературы и литературной критики; при подготовке спецкурсов и лекционных курсов; фактологический материал и обобщенные в диссертации положения могут войти в содержание учебников и учебных пособий для педагогических учебных заведений.
На защиту выносятся следующие положения:
В основе своей критика А. М. Скабичевского слагалась из разнообразных идей, влияний, идущих от В. Г. Белинского, В. Н. Майкова, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова и Д. И. Писарева, переосмысленных и дополненных в свете новых естественнонаучных достижений второй половины XIX века.
Эстетическая, гносеологическая, оценочная и преобразующая сущность критики Скабичевского сосредоточена в четырех основных типологических принципах: антропологическом, публицистическом, принципе позиции жизни и психологизме, взятых в их диалектическом единстве.
Литературно-критическое наследие А. М. Скабичевского отражает его многогранную деятельность, включающую следующие направления:
исследование развития русской критической мысли в ее соотношении с писательской и читательской аудиторией; стремление создать универсальную эстетическую систему критериев оценки литературных произведений и попытку применить ее при анализе литературного процесса XIX века.
4. Психологизм Скабичевского основывается на тезисе: каждый писатель в
своем творчестве имеет специфический тип персонажа, в котором отражаются
характерные особенности личности автора и людей его времени. Субъект в
процессе творчества - наиважнейшее звено. Реальная жизненная характерность
как элемент особой художественной действительности выявляется в творческом
синтезе с авторским отношением к ней.
5. В своих критических работах Скабичевский вплотную подошел к
пониманию того, что вопрос об источниках содержания в литературе нельзя
решать, не учитывая категории социальной психологии. Введя в свой
литературно-критический анализ термин «среда умственного движения», он
особым образом подчеркнул важность среды и обстоятельств как факторов,
влияющих на развитие общественной и литературной мысли.
Апробация работы. Материал диссертации был представлен в докладах на международных научных конференциях, посвященных дням славянской письменности и культуры (2000-2005-й гг.), на аспирантских конференциях кафедры литературы, теории и методики обучения литературе.
Структура диссертации обусловлена логикой исследования и состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.
А. М. Скабичевский о Своих предшественниках в русской литературной критике
А. М. Скабичевский в «Очерках умственного развития нашего общества» попытался осмыслить предшествующий период развития литературно-критической мысли.
Прежде всего он обращается к В. Г. Белинскому, литературно-критическая деятельность которого в его время имела различные трактовки.
Согласно одной из них, Белинский являлся мыслителем и родоначальником реалистической критики. Начало ей было положено работой Н. Г. Чернышевского «Очерки гоголевского периода русской литературы». В ней уже было намечено разделение понятий художественности и полезности в литературе.
В основе второй точки зрения лежит тезис о Белинском как критике-эстетике; об этом писал А. В. Дружинин. Он постарался представить Белинского «жрецом и поборником чистого, свободного искусства» (95). Такую трактовку продолжат и разовьют символисты. В их работах Белинский предстанет поэтом-критиком с преобладанием «субъективно-художественного метода» (219, с. 158) и огромной ролью интуитивного начала. В качестве основного аргумента у них выступает личность самого критика, артистизм, импульсивность его натуры, гениально развитый вкус, чутко воспринимающий художественную сторону произведения. Популяризации такого аргумента способствовали мемуаристы, в частности И. С. Тургенев, в воспоминаниях которого уделено большое внимание художнически страстной натуре Белинского (358).
Третья точка зрения совмещает две вышеуказанные; для уяснения основ эстетики Белинского ее автор обращается к мировоззрению критика; впервые она получила свое обоснование в работе А. М. Скабичевского «Очерки умственного развития нашего общества».
Обозревая литературу о Белинском, автор отдает предпочтение «Очеркам гоголевского периода русской литературы» («Современник», 1856), называет данное критическое произведение «первым дельным и капитальным сочинением, посвященным этой эпохе и трактующим об одном из самых передовых деятелей ее - Белинском»; «вряд ли может выйти другое сочинение в этом роде, могущее соперничать с ним» (1;280). Скабичевский делает попытку продолжения работы Н. Г. Чернышевского, ощущая себя его преемником, на что указывает и название «Очерки умственного развития нашего общества». Он опирается на концепцию и методологию работы предшественника, предлагает анализировать эпоху Белинского и самого критика в ней по существенным признакам, считая, что «истинный анализ имеет дело... с органическими явлениями, влияющими друг на друга и незаметно переходящими одно в другое» (1;286). Скабичевский видит развитие литературно-критической мысли в общем русле общественного сознания. В связи с этим критик четко обозначает в начале исследования задачу первостепенной важности: поставить деятельность Белинского «в общий уровень развития идей его века сравнительно с предшествующим и последующим временем и, притом, идей не только одних эстетических и литературных, но моральных и политических» (І;281). В соответствии с этим он основательно подходит к решению данной проблемы: несколько «Очерков» посвящено литературно-художественной критике предшественников Белинского, а также (что отсутствует у Чернышевского, поскольку он гораздо ближе в историко-литературном плане стоял к Белинскому) его последователей. Кроме Н. И. Надеждина - одного из главных «образователен» Белинского, указавшего молодому поколению на чисто эстетические и литературные вопросы, «способствуя выработке художественно-созерцательного и философски-рефлективного направления в критике середины 30-х годов» (1;273), Скабичевский особо выделил Н. А. Полевого, впервые указав на то, что для последнего «романтизм был не просто эстетической теорией, а всеобъемлющим прогрессом времени, не только художественным, но моральным и социальным» (1;318). Надо сказать, что и сам Скабичевский по аналогии с Полевым будет рассматривать уже реализм в широком плане, как всеобъемлющее умственное движение эпохи. Точно подмечены те идеи, которые шли от Полевого к Белинскому и которые последний развил в своих статьях. Во-первых, идея народности. Если, по мнению Скабичевского, идея о необходимости существования «у каждого народа поэзии самобытной и народной» лишь «смутно бродила в Полевом» (І;328), то в работах Белинского она получила необходимое оформление.
Во-вторых, представление о поэте, писателе как идейном вдохновителе, мученике идеи, «поэте бескорыстном... стоящем в разладе с пошлою толпой, не понимающей его», который «должен следовать прихоти своего собственного вдохновения, не подчиняясь никаким искусственным, условным правилам» (1;400).
В-третьих, демократичность писателя или поэта. Для Полевого, по Скабичевскому, который сам вышел из «толпы», «близки к сердцу были ее умственные интересы». Он также понимал, что без «толпы», «без ее участия не может быть ничего» (I; 329).
И в-четвертых, идея просветительской важности литературы; именно от Полевого пошло заостренное осознание необходимости энциклопедической литературной пропаганды в широком смысле.
Становление эстетической концепции А. М. Скабичевского
С самого начала своей литературной деятельности Скабичевский стремился с максимальной полнотой изложить собственную общеэстетическую программу, сформировать собственное отношение к главным теоретико-литературным проблемам.
Еще до перехода в «Отечественные записки» он сотрудничал с газетой «Неделя», где опубликовал три статьи, касающиеся важнейших теоретических вопросов литературы, которые были предметом журнальной полемики: «Прудон об искусстве и сатурналии наших эстетиков», «Герои голубиного полета» и «Теория Лассаля и понимание ее русскими прогрессистами». Позже они вошли в собрание сочинений Скабичевского, что указывает на важное значение этих статей в его критической деятельности.
В статье «Прудон об искусстве и сатурналии наших эстетиков» рассматривается перевод книги Прудона «Искусство, его основание и общественное назначение» (СПб., 1865), сделанный Н. С. Курочкиным, также книги Эдельсона «О значении искусства в цивилизации» (СПб., 1867), Случевского К. «Прудон об искусстве, его переводчики и критики» (СПб., 1866) и некоторые другие, вызвавшие новую волну полемики между сторонниками «чистого искусства» и представителями «реальной» критики. Скабичевский в данном случае решительно отстаивает и подчеркивает свою приверженность эстетическим идеям В. Г. Белинского, Н. А. Добролюбова и Н. Г. Чернышевского, хотя и считает, что некоторые из их идей требуют обновления в свете новых научных открытий. Характеризуя основные принципы «реальной» критики, Скабичевский представляет реализм не как художественный метод или направление, а как философию, как «новую систему мировоззрения», которая пронизывает «все элементы человеческой природы» и которая, «чтобы утвердить свои новые взгляды на искусство, прежде всего должна разрушить старые, выходившие из гегелевской системы чистого идеализма» (1;63). Уже здесь в общих чертах были намечены некоторые основные критические принципы Скабичевского: и упоминание «человеческой природы», из которой Скабичевский будет «выводить» сущность искусства, и критика «чистого идеализма» в понимании искусства, которой и Н. Г. Чернышевский сопровождал утверждение принципов материалистической эстетики, и то, что именно с ней связывает Скабичевский «новые взгляды на искусство». В понимании критика первая попытка разрушить устарелые взгляды на искусство принадлежит автору «Эстетических отношений искусства к действительности», также Н. А. Добролюбову и некоторым другим писателям «той же школы». Однако указывается, что, «разрушая старую эстетику», они отнюдь не отрицали искусства. Критикуя основной тезис «старой школы эстетиков», видевшей прекрасное «в соответствии идеи с формою», Скабичевский разделял выводы Чернышевского о том, что искусство не может воспроизводить только прекрасное, что оно для того, чтобы иметь какое-то общественное значение, должно воспроизводить все жизненные факты. В этой статье впервые сформулирована концепция искусства как рефлектирования впечатлений; критик обновляет положение В. Г. Белинского о сущности искусства, исходя из достижений современной ему психологии. Он уточняет представление о творческом акте художника, видя именно в нем принципиальные различия между деятельностью ученого и художника. Критические замечания Скабичевского в адрес Белинского во многом справедливы и находят подтверждение в работах современных исследователей психологии вербального творчества.
Скабичевский основывается на том, что «основным побуждением к творчеству всегда было» не стремление человека к прекрасному, а «какое-либо сильное впечатление, одно или целый ряд их» (1;69), независимо от того, возвышенное или безобразное (критик полемизирует и с узостью эстетических категорий): «решительно все равно, какого рода будет это впечатление» (1;67).
Гораздо важнее, считает он, выяснить, почему сильное впечатление влечет к творчеству, и предлагает обратиться к физиологии, которая позволяет сделать «важные выводы»: 1) «каждое впечатление вызывает в человеке акт отражения»; 2) «отраженные впечатления передаются нам, возбуждая в нас подобные же отражения»; 3) выше означенные «два закона могут служить основными законами творчества: первый закон определяет побуждение к творчеству, второй — способность с нашей стороны воспринимать впечатление, выраженное художником в своем произведении» (1;68).
На этом основании он категорически не соглашается с Белинским, провозгласившим ранее формулу: художник мыслит образами, ученый -силлогизмами. По его утверждению, впечатления, комбинируясь, соединяются в нашем мозгу в представления, а комбинация представлений ведет к идеям... Пока идет работа комбинаций, нет никакой существенной разницы между деятельностью ученого и художника. «Мысль, что будто бы ученый оперирует идеями, а художник - образами, - чистейшая ерунда; у каждого человека с идеями непременно соединяются тесно и нераздельно образы... Но как только вслед за восприятием впечатлений и комбинаций их начинается акт отражения, -тут только и начинается различие художественного творчества от ученого» (1;68). Далее Скабичевский пытается выявить закономерности, воздействующие на силу отражения, то есть рассматривает вопросы, связанные с пониманием категории художественности: «чем сильнее впечатление, тем разностороннее, полнее и богаче отражение его»; «чем чаще впечатление отражается в одном направлении, тем более является навыка в человеке отражать впечатление так, а не иначе, тем опять-таки полнее, богаче и разностороннее будет отражение» (1;68). Понятно, что он в своих суждениях об особенностях творческой активности человека опирается не только на общее учение об условно-рефлекторной деятельности мозга, но и специальное учение об индивидуально-типологических особенностях личности. В частности на учение о специфических человеческих типах высшей нервной деятельности, которое раскрывает особенности художественного отражения действительности и его отличие от отражения действительности ученым.
На образование условных рефлексов и их упрочение оказывает влияние весь жизненный опыт личности; при этом он сказывается не только на скорости формирования временных связей, но и на избирательности восприятия и, следовательно, на избирательности рефлексообразования. Сложившаяся система временных связей определяет направление дальнейшего рефлексообразования. Писатель невольно подчиняет и подгоняет свое восприятие и материал восприятия под определенные отношения, которые служат как бы критериями оценки воспринятого. Таким образом, павловское учение дало Скабичевскому естественнонаучное объяснение детерминированности психической деятельности обстоятельствами жизни и открыло широкие возможности для объективного исследования творческой деятельности человека. Им устанавливается прямо пропорциональная зависимость между силой впечатления и силой отражения его, тем самым отвергается как гегельянская «врожденная идея прекрасного», так и прудоновская концепция врожденного эстетического чувства. Наряду с этим Скабичевский критикует и теорию метафорической образности искусства, считая, что «художественное творчество пользуется олицетворениями как одним из средств отражения впечатлений, но подобные олицетворения далеко не составляют сущности искусства и нисколько для искусства необязательны» (1;75). Более того, искусство, по мысли критика, избегая олицетворений, этих «проблесков незрелой мысли», не падает, а только «выигрывает». Примечательно, что с этих теоретических позиций Скабичевский будет позже критиковать романтизм.
Типологические принципы литературной критики А. М. Скабичевского
К настоящему времени исследователи выделяют четыре основных типологических принципа реальной критики 60-х годов XIX столетия: антропологизм, публицистичность, позицию жизни, психологизм (134).
Известно, что своим обоснованием русская «реальная критика» обязана Н. А. Добролюбову, который в статье «Темное царство» в 1859 году не только дал ей название, но и определил основные задачи, раскрыл содержание ее эстетических принципов, применил их при анализе пьес А. Н. Островского, а затем и других произведений современной ему литературы. Опираясь на идеи В. Г. Белинского и Н. Г. Чернышевского относительно того, что литературная критика должна формировать не только эстетический вкус, но и общественное сознание широких масс, Добролюбов поставил вопрос «об отношениях литературы к действительности» (96, т. 4, с. 55) как главнейшую проблему «реальной критики» на том основании, что «литература постоянно отражает те идеи, которые бродят в обществе, и больший или меньший успех писателя может служить меркою того, насколько он умел в себе выразить общественные интересы и стремления» (96, т. 4, с. 55-56). Поскольку литература представлялась критику-демократу зависимой от общества и его задач, ее истинность и художественные достоинства он предложил проверять окружающей художника и критика действительностью.
По убеждению Чернышевского, научная критика, в строгом смысле слова, зарождается только с появлением работ Белинского. В «Очерках гоголевского периода русской литературы» он обращает внимание на два понятия, обоснование которых полностью принадлежит Белинскому: «понятие об отношениях литературы к обществу и занимающим его вопросам» и «понятие о современном положении нашей литературы и условиях, от которых зависит ее развитие» (336). Собственно на этих двух положениях, обоснованных Белинским, начала свой путь развития реальная критика 1860-х годов.
Г. В. Плеханов, специально занимавшийся изучением этого вопроса, следующим образом определил, опираясь на высказывания Добролюбова, главные особенности его критики: во-первых, реальная критика «не предписывает, а изучает. Она не требует, чтоб автор писал так, а не иначе; она лишь рассматривает то, и только то, что он пишет»; во-вторых, «реальная критика ничего не навязывает художнику. Единственное требование, которое она к нему предъявляет, выражается одним словом: истина»; в-третьих, «реальная критика относится к произведению художника точно так же, как к явлениям действительной жизни» (274, с. 531,536,532).
Скабичевский во многих работах не раз обосновывает собственное понимание теории реализма, находящееся в русле традиций реальной критики, причем это понимание им уточняется и дополняется от статьи к статье, сообразно с новыми реалиями литературного процесса. Так, в статье «Живая струя» критик писал: «Реализм требует, чтобы художник изображал жизнь, как она есть» (I; 129). Через несколько лет в статье «Граф Лев Николаевич Толстой как художник и мыслитель» эта формулировка дополняется словами: «во всей ее не подкрашенной правде, не идеализируя и не искажая» (1;605). При этом приоритет в таком определении реализма, торжество которого в русской литературе связывается им с концом 40-х годов XIX века, с господством натуральной школы, отдается Белинскому.
Однако и уже уточненная формулировка не удовлетворяла критика. Дело в том, что он не отлучал от реализма и «чистое искусство», которое тоже воспроизводило жизнь, как она есть, но, разумеется, со своих позиций. Констатируя наличие в реализме двух «партий», ни одна из которых не отрицала пользы искусства, но понимала ее по-разному, -«партии» «искусства для искусства» и «искусства для жизни», -Скабичевский увидел необходимость уточнить общую формулу реализма и дополнить концепцию Белинского определением цели реального искусства. Поскольку критик уверен в том, что «для поэта недостаточно верно изображать первое, что попалось ему на глаза и привлекло его внимание, что не всякое изображение жизни имеет одинаковое значение и приносит одинаковую пользу, что неизмеримая бездна лежит между бесцельным изображением соловьиных трелей или любовных томлений и таких явлений жизни, в которых лежат существенные задачи века» (І;604).
Концепция развития русской литературы XIX столетия А. М. Скабичевского
При толковании литературного процесса определяющее значение в критике Скабичевского имела его концепция развития литературы XIX столетия, включающая несколько типологических классификаций, каждая из которых расширяла, дополняла и уточняла другую.
Изначально Скабичевский говорит об основных направлениях в литературе: ломоносовском, сентиментально-карамзинском, романтическом, пушкинском и гоголевском. К пушкинскому направлению он относит И. С. Тургенева, И. А. Гончарова, Л. П. Толстого. В гоголевское направление входят Н. А. Некрасов, М. Е. Салтыков-Щедрин, Д. В. Григорович, А. Ф. Писемский. На стыке пушкинского и гоголевского направлений критик ставит творчество А. И. Герцена. Кроме того, он считает очевидным фактом огромное влияние Гоголя на творческую деятельность всех последующих писателей, независимо от направления их творчества.
Например, критик говорит, что взгляды Гончарова «отличаются средневековой непосредственностью, определенностью и ясностью, и в этом отношении он более всего приближается по своему миросозерцанию к Гоголю» (322, с. 148). Произведения первого периода литературной деятельности Достоевского (до половины 1860-х годов), по его мнению, «имеют совершенно такой же характер и дух, каким отличается и вся беллетристика 40-х и 50-х годов: тот же натурализм под сильным влиянием Гоголя» (322, с. 198). Григорович «старался заплатить обильную дань юмору, подобно большинству беллетристов 40-х, под влиянием Гоголя» (322, с. 209). Следы гоголевского влияния критик находит и в творчестве многих других писателей.
Сравнивая произведения Пушкина и Гоголя, критик оттеняет своеобразие каждого из них как создателей литературных направлений: Пушкин как представитель Великороссии (северного типа поэзии), а Гоголь - Малороссии (южного типа поэзии). Заметим, что различие произведений «великих представителей обоих типов» критик простирает не только на содержание и характер образов, но и на форму, слог и язык: «У Пушкина вас поражает прежде всего язык, доведенный до последней степени простоты... Все это как нельзя более соответствует тому свойству северного русского человека, что он словно стыдится выражать свои чувства громко и цветисто и любит, напротив того, блистать сдержанностью и неизменно ровным, холодным, объективным беспристрастием» (Н;677). Своеобразно словесное воплощение Гоголя, оно «блестит крайне цветистым языком, оснащенном на каждом шагу самыми рискованными эпитетами и метафорами» (И;677-678).
Заключая сравнение, критик подчеркивает генетическую связь между двумя направлениями, указывая на несомненное влияние гения Пушкина на Гоголя, при котором последний пошел по пути изображения обыденной действительности в «Ревизоре», «Мертвых душах». «Одним словом, - пишет критик, - в лице Пушкина северный гений покорил своему неотразимо-энергическому мужскому влиянию блестяще-яркий, но женственно-мягкий, южный гений, олицетворением которого представляется Гоголь» (П;680).
Поскольку Скабичевский не рассматривал литературу в отрыве от общественной жизни и мысли, то логичным следует считать его деление ее на идеальную и реальную. Истинным представителем «идеальной» школы беллетристов 1840 годов он считал И. С. Тургенева. Яркое проявление идеализма он видел прежде всего в том «безнадежном отрицании» любого вида деятельности, к которой обращались тургеневские герои, будь то, к примеру, ученая или художественная, воплощенная в образах Берсеньева и Шубина, или общественная, осуществляемая Инсаровым. Писатель «отрицает все современное ему поколение» (І;36). В идеальной литературе критик выделяет еще и «подшколы»: психологическую (Л. Н. Толстой, И. С. Тургенев, И. А. Гончаров), социологическую (отчасти А. И. Герцен, Н. А. Некрасов), публицистическую (М. Е. Салтыков-Щедрин, Н. Г. Помяловский и др.). Заметим, что выделение таких школ вполне оправданно и с современной точки зрения (363).
В «реальном» типе развития, как указывает Скабичевский, литература движется народными интересами, заботами о народном благе, насквозь проникается общественной проблематикой. В данном случае основным является взгляд на развитие литературы сквозь призму народности. Критик делит всю литературу на искусственную, к которой относится большинство современных ему писателей (в первую очередь дворянских), и народную, то есть выражающую интересы и чаянья простого народа, стремящуюся к удовлетворению его эстетических запросов. Отсюда и достоинство писателей определяется у него степенью проникновения в них общественных идей. Поэтому на первое место по значению в литературе второй половины XIX века выходят «беллетристы-народники».
Скабичевский четко прослеживает изменения, происходившие в литературе о народе на всем протяжении XIX века. С его точки зрения, стремление к истинной народности в изображении народа начинается с «Записок охотника» Тургенева. Достоевский, Л. Толстой, Писемский, Островский оказываются у него в одном ряду со Слепцовым, Н. Успенским, Решетниковым. Такая позиция соприкасается с позицией Н. В. Шелгунова, М. Е. Салтыкова-Щедрина по вопросу о преемственности связей в литературе о народе и восходит к идеям Н. Г. Чернышевского. Последний развивал в статье «Не начало ли перемены?» мысли о двух этапах в разработке народной темы, особенности которых обусловлены прежде всего социально-историческим движением времени. Писатели гоголевского направления предлагали правду о народе — это была правда об ужасных условиях его существования. Новый этап открыл Успенский, давший «правду без всяких прикрас», показав как добрые, так и злые начала. Добролюбов зафиксировал наметившийся перелом в характере его изображения. Чернышевский уже свидетельствовал о совершившемся переломе. Скабичевский предпринял попытку дальнейшего типологического исследования данной литературы.
