Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Духовный роман как итог творческой эволюции И.С.Шмелёва 13
1. Истоки «духовного реализма» в творчестве И.С. Шмелёва 13
2. Духовный роман: творческая история и специфика жанра 28
ГЛАВА 2 Духовное становление личности: преображение «внешнего» и «душевного» человека во «внутреннего» и «духовного » 44
1. Художественная интерпретация категории Богопознания 44
2. Место Церкви и молитва в художественном мире И.С. Шмелёва 56
3. Художественное осмысление категорий природы и человека в романе И.С. Шмелёва «Пути небесные» 63
4. Представление о цели жизни и счастье в миропонимании И.С. Шмелёва 86
ГЛАВА 3. Пути небесные и пути спасения: сотериология И.С. Шмелёва 115
1. «Провиденциализм» как способ постижения действительности 115
2. Сотериологический аспект темы Промысла в романе И.С. Шмелёва «Пути небесные» 148
Заключение 159
Библиография 165
- Истоки «духовного реализма» в творчестве И.С. Шмелёва
- Духовный роман: творческая история и специфика жанра
- Художественная интерпретация категории Богопознания
- «Провиденциализм» как способ постижения действительности
Введение к работе
Актуальность темы
В последнее время появилось значительное количество литературоведческих работ, в которых рассматривается дореволюционное и эмигрантское творчество И.С. Шмелёва с учетом православного миросозерцания писателя и выявляется сложный богословский подтекст его художественного наследия, которое во всей своей полноте вошло в русскую культурную жизнь только в последнее десятилетие прошлого века. Можно утверждать, что вследствие этого именно в девяностые годы XX века сложилось новое направление в отечественном шмелевоведении, рассматривающее духовные основы художественных исканий писателя в соотнесении с традициями русской классической литературы и древнерусской словесности, раскрывающее движение христианской идеи в отдельных произведениях И.С. Шмелёва от первых штрихов до совершенной формы.
Отказавшись от завуалированное понятий, исследователи говорят о необходимости изучения шмелевских произведений, в которых «высветилось несомненное и сознательное православное мирочувствие»1, с позиций религиозного мировоззрения, как они и были написаны автором, поскольку невозможно, анализируя творчество И.С. Шмелёва, «игнорировать действительный масштаб воздействия... доминантного для русской духовности православного фактора» . В эмиграции на это указывал и духовный друг писателя религиозный философ И.А. Ильин, который, выявляя
1 Дунаев М.М. Православие и русская литература. В 6 частях. 4.6. М.,
«Христианская литература», 2000. - С.878.
2 Есаулов И. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, Изд-во
Петрозаводского ун-та, 1995. - С. 10.
существенные особенности шмелевского художественного творчества, утверждал, что «основным актом своим Шмелёв пребывает в великой традиции русского искусства вообще и в частности русской литературы;... и больше еще: в традиции православного христианства.»
Для адекватного восприятия созданного И.С. Шмелёвым художественного мира необходимо соединить эстетический анализ с богословским. Современный исследователь А. Звозников выделяет в качестве основополагающего критерия оценки шмелевского творчества не метафизические, национальные или литературные ценности, а святоотеческую мысль и церковный соборный разум.4 В ряде статей A.M. Любомудрова ("Оптинские источники романа И.С. Шмелёва "Пути небесные" 1993; "Православное монашество в творчестве и судьбе И.С. Шмелёва" 1994; "К проблеме воцерковленного героя (Достоевский, Зайцев, Шмелёв)" 1999) поздние произведения И.С. Шмелёва также интерпретируются в духе православной аскетики. По мысли исследователя, у И.С. Шмелёва «в основе раскрытия судеб и характеров лежит святоотеческая духовная культура, православное аскетическое мировоззрение - те традиции, которые оставались чуждыми для секуляризованной светской культуры XIX-XX вв.»5
Сознательная ориентация И.С. Шмелёва на воцерковленное творчество, обращение к святоотеческой мысли отражают духовный путь писателя, когда «ориентация художественного
3 Ильин И.А. О тьме и просветлении. Книга художественной критики. Бунин. -
Ремизов. - Шмелев. //Собр. соч.: в 10 т. Т.6: Кн.1. - М.: Русская книга, 1996. -
С.359.
4 И. С. Шмелев. Мир ушедший - мир грядущий. Материалы конференции.
Алушта, 1993. -С.30.
Любомудров А.М. К проблеме воцерковленного героя (Достоевский, Зайцев, Шмелев)//Христианство и русская литература. Сб.З. Спо, "Наука", 1999. -С.365.
внимания на Святую Русь повлекла за собой потребность в сторону перестройки всего привычного интеллигентского мировоззрения».6 В поздних произведениях, созданных уже в эмиграции, религиозные мотивы стали доминировать, уровни художественной системы подчинены задачам «новой эстетики» И.С. Шмелёва — «изобразить в жизни ПЛАН, РУКУ ВЕДУЩУЮ, проявить влияние МИРА ИНОГО»7.
Помимо ряда исследований общего характера (работ О.Н. Сорокиной, А.П. Черникова, Е.А. Осьмининой, М.М. Дунаева, М.Ю. Трубицыной, Т.А. Таяновой), существуют диссертации, посвященные рассказам и художественным очеркам И.С. Шмелёва периода эмиграции (Харченко С.С, 1997), религиозным мотивам в позднем творчестве И.С. Шмелёва (Зайцева Л.Е., 1998), христианским понятиям и их художественному воплощению в творчестве И.С. Шмелёва (Макаров Д.В., 2001), традициям русского классического романа в «Путях небесных» (Дзыга Я.О., 2001). На материале автобиографических повестей «Лето Господне» и «Богомолье» анализируется духовно-нравственное становление личности героя (Чумакевич Э.В., 1993) и концепция личности (БронскаяЛ.И.,2001).
Анализируя дилогию «Богомолье» и «Лето Господне», Э.В. Чумакевич пишет, что суть ее — «мир, изображенный писателем сквозь призму русской православной веры, наполнение души человека нравственными понятиями и ценностями».8 В этих произведениях, написанных в 30-е гг. XX века, внимание автора
ь Карташев А.В. Певец святой Руси// Возрождение. 1950. №10. - С. 158.
Осьминина Е.А. Проблемы творческой эволюции И.С. Шмелева. Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук, М.: 1993. - С. 134. 8 Чумакевич Э.В. Духовно-нравственное становление героя в дилогии И.С. Шмелева "Лето Господне" и "Богомолье". Автореферат дисс... канд. филол. наук, Минск: 1993. - С.4.
сосредоточено на постижении процесса духовного становления детской души. «И.С. Шмелев связывал духовное становление личности исключительно с Православием. В его дилогии последовательно раскрываются этапы формирования духовного строя русского человека с самого раннего возраста.»9
В то же время вопрос о духовном становлении личности в романе «Пути небесные», в котором писатель проявляет преображение души взрослого человека, остался практически вне поля зрения исследователей.
Последний значительный труд отечественного
шмелевоведения — монография сотрудника Института русской
литературы (Пушкинского Дома) РАН A.M. Любомудрова
«Духовный реализм в литературе русского зарубежья: Б.К. Зайцев,
И.С. Шмелев.» (Спб, 2003), которая посвящена опыту эстетического
освоения православия в русской литературе XX века. Автор
монографии детально исследует способы воцерковления
художественного творчества, анализирует тенденцию сближения
после долгого разрыва светского искусства и православного
мировоззрения, пути восстановления ценностного порядка, который
лежал в основе средневековой христианской культуры, и
порождаемые этими процессами идейно-эстетические
трансформации и метаморфозы стиля. В силу исторических причин, как отмечает литературовед, эти процессы «протекали в русском зарубежье и в первую очередь связаны с именами Бориса Зайцева и Ивана Шмелева — двух классиков XX века, которых без оговорок можно назвать православными писателями».10 Каждому из них свойственны особенные эстетические принципы и в своих книгах
'Там же. - С.9.
Любомудров А.М. Духовный реализм в литературе русского зарубежья: Б.К. Зайцев, И.С. Шмелев. - СПб.: «Дмитрий Буланин», 2003. - С.5.
они открывают разные грани русского православия, но «объединяет их духовный реализм - художественное восприятие и отображение реального присутствия Творца в мире»11.
В современном литературоведении складывается традиция употребления понятия «духовный реализм», под которым подразумевается специфическое художественное мироосмысление, присущее некоторым классикам XIX и XX веков. Признаки духовного реализма А.П. Черников усматривает в «цельном православном воззрении» писателя и «устремленности его
1 *)
творчества к Абсолюту» ; В.А. Редькин - в присутствии в произведении «реальности иного, духовного мира» и «облечении христианских идеалов в художественную форму»13; А. А. Алексеев - в поиске «возрождения человека на путях веры и христианской любви», ориентации на Царство Небесное14; М.М. Дунаев — в «освоении пространства вне душевной сферы бытия, над нею»15. Любомудров A.M. предлагает ввести в научный оборот дефиницию «духовный реализм» как «наиболее точно характеризующую суть описываемого явления культуры», а именно как «художественного освоения духовной реальности, т.е. реальности духовного уровня мироздания и духовной сферы бытия человека»16. Это «такое художественное творчество, основой которого является не та или иная горизонтальная связь явлений, а духовная вертикаль. В этом
11 Тамже.-С.б.
12 Черников А.П. Проза И.С. Шмелева: концепция мира и человека. М.: 1995. -
с.316
13 Редькин В.А. Вячеслав Шишков: новый взгляд. Тверь, 1999. - с.46, 81.
14 Алексеев А. А. Проблема духовного реализма в русской классической
литературе XIX века// Дергачевские чтения - 98: Русская литература:
национальное развитие и региональные особенности. Екатеринбург, 1998. — с.
22-24.
15 Дунаев М.М. Православие и русская литература. 4.5. — С.663.
16 Любомудров А.М. Духовный реализм в литературе русского зарубежья. —
С.38.
случае имеется в виду даже не столько духовное мировоззрение художника или героя, но духовное мировосприятие, миропонимание. Если предметом такого творчества являются духовные реалии, воссозданные в рамках христианской картины мира, если признается онтологический статус Бога, идея бессмертия души и как важнейшее делание - ее спасение в вечности, то такое искусство относится к сотериологическому типу культуры».17
Исследование данного творческого метода представляется особенно актуальным в связи с тем, что он рассматривается как один из основополагающих для произведений русской литературы последнего времени: «В литературе XX столетия обозначились три выхода за пределы традиционного реализма (...) в модернизм (во всех вариантах) и через него в постмодернизм; в социалистический реализм; и в то искусство, которое за неимением пока лучшего термина можно обозначить как духовный реализм».18
Иерей Виктор Пантин, характеризуя позицию значительной части современных исследователей русской литературы, высказывает следующую мысль: «совершенно определенные общехристианские или церковно-православные понятия зачастую превращаются просто в метафоры, образы речи (...) В трудах подобного рода сегодня категорически необходима терминологическая определенность и твердость внутреннего исповедания веры». 19 Анализируя положение в литературоведческой науке последнего десятилетия, А.М. Любомудров отмечает тот факт, что «термины «христианский», «православный», «церковный», «духовный» и производные от них
17 Там же. - С.34.
18 Дунаев М.М. Православие и русская литература. 4.6. — с.415.
19 Пантин В.О. Светская литература с позиций духовной критики: современные
проблемы// Христианство и русская литература. СПб., 1999. Сб. 3. - С.58.
приобретают нередко неоправданно расширительное значение, охватывают настолько широкий спектр явлений, что практически оказываются лишенными всякого сущностного смысла».20 Точность употребления этих терминов требует учитывать их изначальный конфессиональный смысл, восходящий к системе догматических, канонических, вероисповедных истин.
В связи с этим необходимо подчеркнуть, что понятие «духовный», вслед за М.М. Дунаевым и А.М. Любомудровым, используется в данной работе в богословском и религиозно-философском, а не общекультурном значении. «Духовность» подразумевает строго христианскую духовность как качество той сферы личности, которая связана с трансцендентным началом, как то, что имеет отношение к Духу Божию.»21
Объектом исследования послужили роман И.С. Шмелёва «Пути небесные» (I том - 1935-1936, II том - 1944-1947), публицистика и эпистолярное наследие писателя.
Предмет исследования - отображение процесса духовного становления личности, «рождение Бога в душе».
Цель настоящей работы - анализ указанного художественного произведения И.С. Шмелёва как целостной духовно-эстетической системы.
Задачи исследования:
охарактеризовать роман «Пути небесные» как итог творческой эволюции И.С. Шмелёва;
объяснить специфичность «Путей небесных» как духовного романа;
20 Любомудров А.М. Духовный реализм в литературе русского зарубежья. —
С.8-9.
21 Там же. - С.22.
проследить процесс превращения «душевного» («внешнего») человека в «духовного» («внутреннего»);
выявить особенности сотериологии И.С. Шмелёва;
определить место духовного романа И.С. Шмелёва в русской литературе.
Метод исследования. В диссертации сочетаются принципы
историко-литературного, сравнительно-типологического и
системного анализа явлений художественного творчества.
Методологической основой диссертации послужили работы критиков и литературоведов русского зарубежья: И.А. Ильина, А.В. Карташева, Ю.А. Кутыриной, О.Н. Сорокиной, А.В. Амфитеатрова, Г.В. Адамовича, Г.П. Струве; отечественных литературоведов и теоретиков литературы: М.М. Бахтина, А.С. Карпова, М.М. Дунаева, И.А. Есаулова, A.M. Любомудрова, Т.М. Марченко, Е.А. Осьмининой, А.П. Черникова, Э.В. Чумакевич; религиозно-философские и богословские труды XIX-XX веков: А.С. Хомякова, B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, святителя Игнатия (Брянчанинова), святителя Феофана Затворника, праведного Иоанна Кронштадтского, митрополита Вениамина (Федченкова), Н.Е. Пестова, архимандрита Софрония (Сахарова), митрополита Антония Сурожского.
В формировании концепции работы значительную роль сыграла шеститомная книга М.М. Дунаева «Православие и русская литература». Осмыслению темы исследования способствовало ознакомление с материалами Крымских Международных Шмелевских чтений, ежегодно проводящихся музеем писателя в Алуште, а также с впервые опубликованными в 2000 году материалами многолетней переписки И.С. Шмелёва с И.А. Ильиным.
Степень обоснованности научных положений и точность выводов определяется опорой на достижения современных литературоведов, исследующих художественное наследие писателя, а также на воспоминания, научные и публицистические труды философов, ученых и современников И.С. Шмелёва. Написанию диссертации способствовало изучение религиозно-философских и богословских работ, исследований в области древнерусской литературы, взаимоотношений православной Церкви и интеллигенции в XDC-XX веках.
Научная новизна полученных результатов. В работе впервые системно рассматривается проблема преображения человеческой личности в контексте синтетической жанровой формы - «духовного романа», - сочетающей типологические характеристики как светской художественной, так и духовной литературы.
Теоретическое значение исследования определяется направлением на разработку таких аспектов литературоведческой проблемы «литература и православная Церковь» как «эстетическое взаимодействие двух систем организации духовного опыта», «проблема восприятия Церковью светского искусства», «изучение присутствия Церкви как мистической реальности в самой литературе», «отражение литературой воцерковленного бытия» в произведениях писателей первой волны эмиграции. Результаты диссертации расширяют представления о соотношении религиозного миросозерцания писателя и его художественного творчества, об особенностях воцерковленного творчества, имеют значение для дальнейшего изучения романов И.С. Шмелёва.
Практическое значение диссертации. Материалы диссертации могут быть использованы при чтении вузовских курсов по литературе русского зарубежья, в спецкурсах и семинарах,
дипломных и курсовых работах по творчеству И.С. Шмелёва, в научной работе исследователей творчества И.С. Шмелёва. Отдельные положения диссертации могут найти применение в практике преподавания литературы в школе.
Апробация результатов диссертации. Основные положения диссертационного исследования были представлены в докладах на межвузовских научных конференциях (РУДН, «Межвузовская конференция молодых ученых и студентов», 2001; Владимир, «Межвузовская конференция «Художественный текст и культура IV», 2001) и в ряде публикаций в журналах и научных сборниках.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Истоки «духовного реализма» в творчестве И.С. Шмелёва
Духовный путь шмелевского художества И.А. Ильин определил как путь «от страдания через очищение к духовной радости». Большинством современных исследователей творческая эволюция И.С. Шмелёва рассматривается именно в перспективе обретения писателем веры: «Обретя веру через муку и страдание, Шмелев в эмиграции обратился (а вернее — возвратился) в православие. И религия пронизала не только его жизнь, но и творчество. Он хотел создать «новую эстетику», «духовный роман», «обожить литературу».23 Поскольку «в своем сознании высокого предназначения писателя Шмелев... приходит к мысли о нераздельности русского и православного в творчестве»,24 необходимо уточнить, как соотносятся художественные искания эмигрантского периода с образом русской классической литературы, сформировавшимся у писателя после вьшужденного отъезда за границу.
Наиболее полным выражением шмелевских воззрений на пути русской литературы XIX века и сокровенный смысл ее существования являются статьи и выступления писателя, опубликованные в тридцатые и сороковые годы прошлого столетия: «Удар в душу» (1929), «Слово на чествовании И.А. Бунина» (1933),
«Наша вера» (1935), «Верный идеал» (1936), «Заветная встреча» (1937), «Книга о вечном» (1937), «Творчество А.П. Чехова» (1945, опубликовано в 1952), «Мисюсь» и «Рыбий глаз» (1947), «О Достоевском» (1949), а также ряд высказываний, ставших известными благодаря недавно изданной в России «Переписке двух Иванов» - Ивана Сергеевича Шмелёва и Ивана Александровича Ильина, - содержащей около 600 писем православного писателя и русского религиозного философа, которые они отправляли друг другу в течение 23 лет (1927-1950 гг.), вплоть до смерти И.С. Шмелёва.
И.С. Шмелёв утверждает, что истинное искусство глубинно-религиозно и вдохновенно, оно ведет через познание, через раскрытие человека и мира, - к Божьему, как к беспредельному совершенству. Называя художественную литературу «духовной тканью жизни», «душой народа», «великой движущей силой», писатель находит в ней выражение не только правд, стремлений и идеалов, но и судеб народа. Вдохновенное слово утоляет духовную жажду, возводит на высоты, ближе к Богу, а без этой силы — настойчиво подчеркивает И.С. Шмелёв - «народ обращается в скотов», «погиб человек ... в самодовольнейшего скота обратится он». Истинному искусству противопоставлено другое искусство слова - темное, низменное, дьяволово, которое будит в человеке похоть, злобу, ненависть, «сжигает дьяволовым огнем последнее человеческое, что еще уцелело в людях». Именно такое искусство, считает И.С. Шмелёв, взято на службу большевиками, вследствие чего «лишаемый Церкви всячески, русский народ лишен и вдохновенного слбьа, вольного слова-творчества».2
Критерий отличия истинного искусства от ложного — утверждение света и добра, Божьих путей в душе человеческой. Подтверждением этого шмелевского критерия в его собственном творчестве может служить суждение Е.А. Осьмининой, составителя и автора предисловий к томам Собрания сочинений Шмелёва (1998-1999): "В русской литературе ... Шмелёв — уникальный писатель. Ему удавался идеал. Удавалось Добро прекрасное, побеждающее. Причём удавалось с истинной художественной силой. ...Каждая страница Шмелёва расцветает перед нами в дивную картину. Картину гармонии, благодарения и благословения всего сущего.
Удавалось это Шмелёву потому, что он сам носил в душе искру того огня, который видел везде. И которым освещал всё. Огонь этот — огонь веры. Сам он был в какой-то степени рыцарем, который "саблю обнажал" в борьбе со злом. Или солдатом, служащим России, чести, добру."
Духовный роман: творческая история и специфика жанра
До сих пор наиболее полные сведения о творческом пути И.С. Шмелёва после его отъезда за границу в конце 1922 г. можно было почерпнуть лишь из монографии американской исследовательницы Ольги Сорокиной60, проанализировавшей при написании своей книги архивные материалы, недоступные нашим литературоведам, вынужденным таким образом опосредованно интерпретировать отдельные факты творческой биографии писателя. Однако в работе О. Сорокиной документальный материал привлекается главным образом для подробного биографического описания эмигрантского периода жизни И.С. Шмелёва, при этом анализу шмелевского художественного творчества уделяется значительно меньше внимания.
Несколько иначе обстоит дело с изданной в 1995 году книгой А.П. Черникова61, документальная часть которой воспроизводит в сокращенном виде материалы О. Сорокиной, а исследовательская часть содержит более глубокий анализ шмелевской прозы. Публикация в конце 2000 года содержащей не привлекавшиеся ранее к анализу архивные материалы трехтомной «Переписки двух Иванов», в которой писатель-художник вводит своего друга «в почти-кухню своих «куличей» (И.С. Шмелёв), в «творческое святилище» (И.А. Ильин), а религиозный философ и автор книги художественной критики «О тьме и просветлении. Бунин. Ремизов. Шмелев» формулирует свое понимание сути литературного процесса, изменила сложившееся положение, существенно восполнив этот пробел в истории русской литературы и духовной культуры.
Первое упоминание И.С. Шмелёвым о работе над романом «Пути небесные» относится к концу марта 1935 г., когда он доверяет своєму другу замысел будущего произведения: «Я пробую... чего-то искать... ах, запутаюсь я в «путях небесных»...Но это я случайно, как-то наскочил, и из кусочка стал лепить. Долеплю ли? Ну, все же хоть расскажу историю одной чудесной жизни, жизни родного дяди Олиного [Ольги Александровны Шмелёвой, жены Ивана Сергеевича - А.С.], что слыхал, что сам видал, что... снилось, из чего я сам для себя что-то добываю...». На что И.А. Ильин, всегда чуткий к новым шмелевским творениям, отвечает: «Вашу новую вещь — «Пути небесные» - читаем [вместе с супругой Наталией Николаевной — А.С] с волнением. Лепите себе, дорогой, неизвестно что из комочка. Господь Вам помогает!»62.
Действительно, и в дальнейшем И.С. Шмелёв неоднократно будет подчеркивать это в письмах, в основе романа «Пути Небесные» - «голый факт», который предстоит «облечь ризами»: «Из «зернышка» родилось: решил написать про жизнь Виктора Алексеевича [Вейденгаммера, дяди Ольги Александровны Шмелёвой -А.С.] для «Православной Руси»; «Сама история, зерно романа - действительность».
Исследователи и критики русского зарубежья (Г.В. Адамович, Г.П. Струве), современники писателя, в отличие от И.А. Ильина не были ознакомлены с реальной подоплекой событийной канвы «Путей небесных», вследствие чего история взаимоотношений Виктора Алексеевича Вейденгаммера и Дарьи Ивановны Королевой, воссозданная с почти документальной точностью, расценивалась ими то как «мираж», герои которого «не могли бы существовать в реальности» , то как «честолюбивая выдумка автора», в которой «ни самое Дариньку, ни ее отношения к Вейденгаммеру нельзя признать убедительными»
Художественная интерпретация категории Богопознания
В эмиграции И.С. Шмелёв изучает святоотеческие творения, богословскую мысль, внимание писателя обращается к мистическому опыту Церкви. Путь человеческой личности воспринимается И.С. Шмелёвым как путь, вступив на который человек может в какой-то мере познавать Бога и в какой-то степени уподобляться Ему.
Познание может быть представлено в виде трех этапов: «1. Бог начинает познаваться преимущественно разумом и в человеке зарождается вера.
2. В Богопознании участвует и сердце человеческое. Оно постигает милосердие, всепрощение Божие и Его любовь к людям. Сердце человеческое начинает загораться ответной любовью.
3. Наконец, любовь к Богу разгорается в пламя и становится ведущим началом жизни; тогда душа реально приобщается к (Богопознанию) Богообщению»."
В контексте христианского вероучения различаются два образа Богопознания: естественный и сверхъестественный. Первый представляет собой исследование о творении и Творце, которое душа может получить, пользуясь доступными ей естественными способами и силами. Вселенная, по словам Василия Великого, «является некиим училищем, в котором разумные души научаются боговедению», она рассматривается как откровение вечных божественных идей. Красота, разнообразие и гармония, целесообразность и закономерность жизни, наблюдаемые в мире, как бы зовут человека к познанию Творца. Естественный путь приводит к самому общему представлению о Боге как Творце и Промыслителе вселенной. Однако путь восхождения к Богу через созерцание величия Божиих творений осложнен тем, что после грехопадения человека мир уже не представляет собой прежней гармонии. В нем видны не только отблески божественной красоты, но также взаимная вражда, грех и страдания в человеческом обществе, печать тления и разрушения на всем существующем. Поврежденный грехом человеческий ум оказывается не только мало способным к Богопознанию, но и склонным к неверию, к духовному помрачению. Таково состояние героя романа «Пути небесные» Виктора Алексеевича Вейденгаммера, духовно опустошившего себя и пришедшего к выводу о том, что «нет ни Бога, ни дьявола, ни добра, ни зла, а только - «свободная игра явлений», что «ничего «абсолютно» не существует», а «вся вселенная - свободная игра материальных сил».(19) Отвергнув Бога, герой выпадает из невидимого духовного мира и остается в видимом физическом, чем обессмысливает свое существование. Попытка прорыва рационалистически настроенного героя к постижению бесконечных тайн бытия обречена на провал: «Но что же вышло, какой итог? Я почувствовал пустоту, тщету. И раньше сомнения бывали, но тут я понял, что я огра-блен, что я перед эти м, как слепой крот, как эта пепельница! (...) И почувствовал пустоту и тоску такую, будто сердце мое сгорело, и там, в опаленной пустоте, только пепел пересыпается. Нет не сердце сгорело: сердце этой тоской горело, а сгорело вот это... - показал он на лоб, - чудеснейший инструмент, которым я постигал, силился постигать сверх-все.» [подчеркнуто нами - А.С.] (23-24)
А.С. Хомяков, давая богословскую оценку подобным стремлениям, писал: «Попытка проникнуть в область веры и в ее тайны, преднося пред собою один светильник разума (человеческого), есть дерзость в глазах христианина, не только преступная, но в то же время безумная. Только свет с неба сходящий и проникающий всю душу человека может указать ему путь; только сила, даруемая Духом Божиим, может вознести его в те неприступные высоты, где является Божество.»
Вейденгаммер сознательно духовно опустошил и ослепил себя, придя к отрицанию мира иного и, соответственно, отрицанию «отживших заповедей и велений» этого мира. В первом томе герой представляет собой воплощение нигилиста на семейно-бытовом уровне, его неверие — следствие образа мыслей, распространившегося в интеллигентских кругах и укоренившегося так прочно, что супруги Вышгородские - герои романа «Няня из Москвы» - почти не отличаются от Анны Васильевны и Виктора Алексеевича Вейденгаммеров. Из отношения нигилиста к религии («вся эта ерунда») вытекает отрицание нравственности («нет ни нравственности, ни разврата, а лишь физиологический закон отбора»), что ведет к утрате смысла жизни, к небытию.
«Провиденциализм» как способ постижения действительности
Как отмечают современные исследователи, анализируя поэтику итогового романа И.С. Шмелёва, в результате стремления писателя «воцерковить» литературу, воплотить православный подход к жизни, создается особое соотношение между эстетической стороной произведения и полемически заостренной идейной сверхзадачей: главным становится «уже не САМОДВИЖЕНИЕ ЖИЗНИ и САМОРАЗВИТИЕ ХАРАКТЕРА, как в классическом реализме. Шмелев изображает в жизни ПЛАН, РУКУ ВЕДУЩУЮ, проявляет влияние МИРА ИНОГО. И подчинение этой задаче отражается на всех «уровнях» художественного текста. Его темами становится изображение чудес, исцелений, знаков, явлений святых. Заданность проявлена в композиции. Все детали, цвета, предметы, эпизоды, персонажи становятся символами, их изображение несет в себе еще один - скрытый, но внятный православному сознанию смысл. Также он обнаруживается в языке Шмелева, во всех пластах лексики. Благодаря этой многозначности язык становится неисчерпаем и сам «живет» подобно художественным образам.
Всего этого в эстетике классического реализма не было.»
Именно в эмиграции в творчестве И.С. Шмелёва завершается переход от принципов прежней эстетической системы к утверждению новых мировоззренческих основ, писатель «отражает реальность Божественного Промысла и его действие в судьбах мира и человека, реальность присутствия Бога в мире» . И.С. Шмелёв изображает, таким образом, не только мир посюсторонний, но и мир иной: «Писатель ПРОЯВЛЯЕТ «небесное» в «земном». (...) участие сверхъестественного обнаруживается в делах житейских, изображается наряду с обычно-повседневным. Шмелев описывает знамения, заостряет внимание на «знаках». В поздних произведениях он изображает чудеса, исцеления, явления святых — реалистически, зримо, как они существуют для православного христианина, каковым был и Шмелев. Им впервые в новой художественной литературе мир потусторонний описан реалистически, как существующая действительность, а не мираж декадентского сознания. (...) Шмелев прозревает в жизни ПЛАН, РУКУ ВЕДУЩУЮ, выявляет «Лик скрытый». В поздних произведениях он виден еще сильнее, и как бы разрывая саму художественную ткань, выходит на поверхность.
Новаторство автора критиками было воспринято далеко не однозначно, отмеченные выше специфические особенности «Путей небесных» привели к разделению исследователей на два обособленных лагеря и породили широкий диапазон оценок: от высказываний о том, что произведение неестественно, затянуто, неправдоподобно и скучно, то есть важнейшая веха творческой биографии И.С. Шмелёва - художественная неудача, до признания последнего шмелевского романа уникальнейшим произведением, «глотком чистой воды после мутных измышлений грехопадшего разума иных литераторов».
Своеобразие духовного реализма писателя, отразившееся на всех уровнях художественного текста: тематическом, композиционном, образном, стилистическом вызывало упреки в искусственности характеров, сказочности сюжета, избыточности чудесных случаев в судьбах героев. Известный эмигрантский критик Георгий Адамович в книге «Одиночество и свобода» провозгласил, что «все искусство и все дарование художника направлено на то, чтобы создать мираж», и «все произойдет так, как должно случиться... в грустной стройной, сладкой, прекрасной сказке ... все будет, как бывает во сне, а не в жизни».177 Заключение критика - в романе «смерть доминирует», а «гибель оболочки оказывается в конце концов для Шмелева значительнее, нежели нетленность сущности» - объясняется, по сути, его собственной глубокой отчужденностью от духовных исканий художника, произведение которого он подвергает разбору.
Сходную позицию занял автор первого крупномасштабного обзора литературы русского зарубежья «Русская литература в изгнании» Глеб Струве, который, не желая примириться с тем, что в романе на каждом шагу - символы и чудеса, утверждал, что «тема провиденциальности проведена с чрезмерным нажимом педали» и, характеризуя особенности художественного воплощения шмелевского замысла, назвал его «честолюбивым».