Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Н.С. Лесков в журналах и газетах начала 1860- х годов 22
1.1. Биографические предпосылки, творческие стимулы раннего публицистического творчества Н.С. Лескова и общественно-литературная обстановка времени его прихода в литературу 22
1.2. Н.С. Лесков в киевской газете «Современная медицина» .31
1.3. Н.С. Лесков в журнале «Указатель экономический» и в газете «Русская речь» 35
1.4. Н.С. Лесков в «Отечественных записках», «Книжном вестнике», «Времени», «Русском инвалиде» 43
1.5. Н.С. Лесков в «Северной пчеле», «Веке», «Библиотеке для чтения» 52
Глава 2. Проблематика публицистики Н.С. Лескова начала 1860-х годов. Черты поэтики 65
2.1. Проблемы социальной гигиены, городского благоустройства, социально-бытовые проблемы рабочего класса. Вопросы народного здоровья. Экономическая публицистика .65
2.2. Обличительно-полемические выступления Н.С. Лескова против недостатков административной системы, чиновничества 81
2.3. Социальные проблемы врачебного сословия, православного духовенства, разночинцев, торговых мальчиков .115
2.4. Публицистика Н.С. Лескова по вопросам проведённых и готовящихся реформ первой половины 1860-х гг 142
2.4.1. Крестьянский вопрос в публицистике Лескова 142
2.4.2. Н.С. Лесков о проблемах образования 170
2.4.3. Выступления Лескова по винному вопросу 176
2.4.4. Публикации Н.С. Лескова по вопросам подготовки судебной реформы 192
2.4.5. Выступления Н.С. Лескова по вопросам подготовки бюджетной и земской реформ 213
2.5. Н.С. Лесков о Т.Г. Шевченко 228
2.6. Н.С. Лесков о современном состоянии литературы 238
Глава 3. Идейно-художественное своеобразие очерков Н.С. Лескова «Из одного дорожного дневника» .251
3.1. Жанр и композиция очерков «Из одного дорожного дневника» 251
3.2. Проблематика и художественное своеобразие очерков «Из одного дорожного дневника» .256
3.2.1. О необходимости постройки Литовской и Белостокско-Пинской железных дорог .256
3.2.2. Межнациональная проблематика в очерках «Из одного дорожного дневника» .263
3.2.3. «Чужое слово» в тексте очерков 271
3.2.4. Общественно-литературная жизнь на страницах очерков 275
3.2.5. «Женский вопрос» в очерках как продолжение более ранних газетно журнальных публикаций Н.С. Лескова 281
3.2.6. Особенности дневниковых записей о Беловеже .292
3.2.7. Историко-этнографические подробности в очерках 297
3.2.8. Функции диалога и портрета .310
3.2.9. Противопоставление «свой-чужой» в тексте очерков .318
Заключение 325
Список литературы 342
- Н.С. Лесков в киевской газете «Современная медицина»
- Социальные проблемы врачебного сословия, православного духовенства, разночинцев, торговых мальчиков
- Н.С. Лесков о современном состоянии литературы
- Противопоставление «свой-чужой» в тексте очерков
Н.С. Лесков в киевской газете «Современная медицина»
Небывалый подъём отечественной журналистики, начавшийся с конца 1850-х годов в результате полученных свобод, привёл к бурному росту количества и тиражей периодических изданий, в том числе новых для периодики общественно-политических, юмористических, массовых «тонких» изданий, иллюстрированных еженедельников. Возросший в это время интерес к науке способствовал росту популярности газет и журналов научно-технической и естественно-научной направленности.
Киевская газета «Современная медицина» под редакцией А.П. Вальтера (1817–1889), Г.Д. Деньковского (1830–1872) и Ф.Ф. Эргардта (1828–1895) начала еженедельно выходить в печать с начала 1860 года. В передовой статье первого номера газеты редакция наметила цели издания, которые заключались прежде всего в распространении «взглядов физиологической медицины в науке и в жизни» и в эмансипации русской медицины и русских врачей79. В целом киевская газета имела научно-популярный уклон – Вальтер своим изданием старался прежде всего пропагандировать научные медицинские знания среди широкого круга читателей, видя в этом один из путей прогресса России. «Современная медицина» выступала за развитие социальной гигиены, за необходимость применения медицинской статистики в государственном масштабе, поднимала вопросы перестройки высшей школы, приглашая своих читателей к активному сотрудничеству, так как достижение положительных результатов в процессе социального обновления, по мнению издателей, было возможно только при объединении усилий всех образованных людей. На страницах газеты велась активная полемика, касающаяся насущных социальных медицинских проблем, в ней читатель всегда видел продуктивный обмен мнениями. Значительное место в газете уделялось положению в обществе врача, так как «поднятие и обработка общественных вопросов медицинского сословия входили в программу издания и были одною из задач, к решению которых стремилась “С овременная м едицина ”»80. Необходимым издание считало создание медицинских обществ, защищающих врачей от бюрократического произвола. В еженедельнике также регулярно печатались обзоры медицинской литературы.
В период с конца июня 1860 года до конца следующего года Лесков опубликовал в еженедельнике «Современная медицина» пять статей, проблематику которых во многом обусловил тип медицинской газеты. Первые публикации Лескова были посвящены вопросам социальной гигиены, проблемам положения врача в обществе, проблемам бюрократии и взяточничества в медицинской сфере. Эти статьи в ранней публицистике Лескова явились самыми острыми, носящими обличительный характер, свойственный в то время демократической литературе. Это статьи: 1) «Заметка о зданиях». 1860. № 29; 2) «О рабочем классе». 1860. № 32; 3) «Несколько слов о врачах рекрутских присутствий». 1860. № 36; 4) «Несколько слов о полицейских врачах в России».
1860. № 39; 5) «Полицейские врачи в России». 1860. № 48. Ещё одна статья – «Последнее слово г. Д-ру Аскоченскому» – должна была появиться в № 29 «Современной медицины» от 11 мая 1861 года, но в последний момент была запрещена цензурой81. Статьи о злоупотреблении в медицине вызвали ожесточённую полемику, которая не затихала вплоть до 1861 года. Редакция «Современной медицины» обратилась с просьбой к читателям присылать свои размышления по поводу поднятой Лесковым проблемы, и откликнулось более 15 читателей из разных городов; опубликованные мнения читателей, в основном, были схожи с позицией Лескова. Но эта полемика достаточно быстро вышла за рамки просто литературной из-за вызванных ею последствий. Министр внутренних дел лично заинтересовался обвинениями, выдвинутыми публицистом, и почти сразу же, 28 октября 1860 г., началось следствие (оно велось и после того, как Лесков покинул Киев; в январе 1861 года Лесков написал генерал-губернатору письмо, в котором объяснял, что его публикации являются всего лишь отражением общественного мнения и не должны превращать их автора в доносчика; за отстутствием какой-либо подтверждающей информации киевские власти вынуждены были прекратить расследование), длившееся около пяти месяцев. В ноябре 1860 года Лесков покинул пост следователя по уголовным делам. Л.И. Левандовский, разбирая архивы, смог обнаружить причины этого82. Лесков вёл служебное расследование ночной кражи, совершённой двумя служащими полиции. Первая статья, обличавшая взяточничество полицейских врачей, появилась как раз в то время, когда началось расследование. Непосредственный начальник Лескова, капитан Крижицкий, попробовал договориться с Лесковым о том, что было бы хорошо как-то уладить дело. Но тот не захотел прислушаться к мнению начальства, что и привело к организации провокации со стороны сослуживцев, в результате чего Лесков, проводивший служебное расследование, был обвинён в том, что сам брал взятки от одного из подозреваемых (в результате из-за большого количества сфальсифицированных улик дело было закрыто). В конце декабря 1860 года Лесков переезжает в Петербург. Отъезд писателя из Киева был связан не только с неприятностями по поводу последних статей в «Современной медицине», но и с разрывом отношений с женой. А самое главное, по словам А.Н. Лескова, именно в этот период у будущего писателя всё больше растёт «сознание предназначения к чему-то иному, новому, волнующему»83, потребность в причастности к большому делу.
Графиня Е.В. Сальяс, приступая в Москве к изданию газеты «Русская речь», через киевских знакомых пригласила будущего писателя сотрудничать в этом издании, и он уже в качестве корреспондента московской газеты приехал в Петербург. На всю жизнь Лесков сохранил интерес к медицинской журналистике и в дальнейшем, будучи уже известным писателем, он много страниц своей публицистики посвятил общественным проблемам медицины. Работа в «Современной медицине» во многом способствовала развитию стремления Лескова к активной общественной деятельности и воздействию на ход общественной жизни печатным словом.
В 1859–1860 гг. несколько публикаций Лескова появились и в других изданиях: в газете «Московские ведомости» («Распространение трезвости». 1859. № 85. Без подписи), в газете «Киевский телеграф» («Несколько слов о Бердичевской онуфриевской ярмарке 1860 года». 1860. Без подписи), в журнале «Московский вестник» («Факт из истории водворения откупной системы в России». 1860. № 50, 51. Без подписи). Некоторые из них Лесков одновременно отдавал в разные газеты. Так, столкнувшись в большом книжном магазине Киева с фактом спекуляции книгами – Евангелием –, будущий писатель был возмущён тем, что торговцы ради наживы лишают народ любимого и полезного чтения, и написал об этом. Проблема показалась Лескову важной, потому что заметка о продаже С.И. Литовым (крупным торговцем книгами в Киеве) Евангелия по двойной цене, впервые опубликованная без подписи в газете «Указатель экономический» («О продаже в Киеве Евангелия». 1860. № 181. Вып. 25) была через несколько дней перепечатана в газете «С.-Петербургские ведомости» (1860. № 135, за его полной подписью) под названием «О продаже Евангелия на русском языке по возвышенным ценам»84, а через некоторое время и в журнале «Книжный вестник» (1860. №11, 12) под заглавием «Нечто о продаже Евангелия, киевском книгопродавце Литове и других»85.
Наиболее активно одновременно с работой в газете «Современная медицина» Лесков сотрудничал с политико-экономическим журналом либерального направления «Указатель экономический, статистический и промышленный», издававшемся в Петербурге известным русским экономистом, ярким представителем русской либеральной интеллигенции И.В. Вернадским (1821–1884). Вернадский, сам бывший профессор Киевского университета, поддерживал дружеские связи с А.П. Вальтером. Лесков познакомился с Вернадским осенью 1859 года, когда по делам фирмы «Шкотт и Вилькенс» приезжал в Петербург.
Социальные проблемы врачебного сословия, православного духовенства, разночинцев, торговых мальчиков
С отменой крепостного права насущной необходимостью стало решение проблем, связанных с оказанием медицинской помощи крестьянам, о чём Лесков написал в «Северной пчеле» в публикации «По вопросу о большей доступности нашему простолюдью врачебной помощи»306. Внимание публициста сконцентрировано на возможных вариантах решения этой проблемы, поэтому он использует сообщения авторов провинциальных газет. Рассказывая читателю о том, что больницы, когда-то существовавшие в некоторых помещичьих хозяйствах, теперь уничтожены, а те, которые остались, практически не выполняют своё назначение, Лесков приводит в пример благотворительную деятельность купца из Вятской губернии, который помог создать несколько приёмных покоев для больных и пообещал взять на себя их содержание. Подробно передаёт содержание заметки «Могилёвских губернских ведомостей», автор которой, подчёркивая необходимость постоянного присутствия врача в деревне, предлагал ввести небольшой денежный сбор с крестьян.
В целом и Лесков проблему связывает с необходимостью привлечения врачей в сельские поселения, а для этого предлагает гарантировать врачу и его семье жильё, жалованье, возможность содержания аптеки при больнице и т.д.
Более подробно к проблемам быта и улучшения условий жизни и труда врачей во взаимосвязи с вопросом народного здоровья Лесков обращается в период сотрудничества с журналом «Время». Так, в 1862 году, в февральской книжке этого журнала была опубликована его статья «Вопрос о народном здоровье и интересы врачебного сословия в России»307 с подписью Н. Лесков. Если в публикациях о злоупотреблениях в медицине публицист настаивал на разрешении проблемы увеличения жалования врачам как одной из краеугольных причин этих злоупотреблений, а в публикации «Северной пчелы» только упомянул о возможностях привлечения врачей в сельскую местность, то здесь Лесков обстоятельно рассматривает многие насущные проблемы российской врачебной практики – оказание врачами медицинской помощи народу, условия работы медиков и оплаты их труда, организацию аптек, предоставление врачам возможности самим осуществлять отпуск лекарств.
Публицист отмечает, что до сих пор проблемы здравоохранения становились предметом обсуждения ничтожно малого количества аналитических материалов, за исключением киевской газеты «Современная медицина». Так как в центре внимания «Современной медицины» с самого начала её существования всегда находились и вопросы оказания медицинской помощи народу, не терявшие остроту с течением времени, то постепенно увеличивались объём и частота появления подобных публикаций. Это позволило Лескову резюмировать выводы, к которым приходила редакция киевской газеты, ежедневно печатая заметки на эти темы, и подвести своеобразный итог, показывающий основную ошибку, из-за которой во многом существующее тягостное положение этой стороны врачебного вопроса практически не меняется: «Главный промах, как нам кажется, заключается в том, что одни писали только о страданиях больного народа, а другие твердили о тяжком положении врачей и недостаточном вознаграждении их труда»308. Своей статьёй автор ставит себе трудную цель – «сблизить врачующих с требующими врачевания», хотя сразу оговаривается, что цель эта непроста, ведь «они, по милости разных хитрых и мудрёных мер успели уже стать в неблагоприятные друг к другу отношения»309. Выбранное Лесковым заглавие статьи подтверждает его мысль о том, что проблемы народного здоровья и врачебного сословия взаимосвязаны.
Врачи, как городские, так и деревенские, настолько обременены чиновными обязанностями, – говорит публицист, – что у них не хватает времени лечить народ, и тем более как следует узнать его. Поэтому, ссылаясь на отзывы медиков-читателей «Современной медицины», Лесков настаивает на освобождении врача от выполнения функций чиновника. Размышляя о том, что попечению врача вверено достаточно обширное пространство, из-за чего медицинскую помощь трудно оказывать своевременно, публицист говорит о необходимости уменьшить количество участков, учитывая в том числе и густоту населения, учредить в каждом таком участке аптечные пункты, которых во многих уездных городах до сих пор нет. Лесков пишет о необходимости пересмотра аптечного устава, с которым связаны беспрерывные стеснения, прежде всего дороговизна лекарств.
Отличительной особенностью статьи является её фактическая достоверность. Связано это и с хорошим знанием вопроса, так как тему труда и быта врачей, постоянно присутствовавшую на страницах «Современной медицины», с разных сторон освещали официальные и неофициальные корреспонденты газеты, редакция была прочно связана с читателями, часто обращалась к ним с призывом сообщать обо всех перипетиях врачебной доли, начиная с устройства на службу медицинским чиновником и до взаимоотношений с народом. Видно, что Лесков прекрасно владеет информацией, так как здесь он ссылается и на отзывы врачей-читателей и «Современной медицины», и других изданий из разных городов и городков России, освещавших проблемы народного здоровья; использует статистические материалы и документы. Говоря о необходимости пересмотра аптекарской таксы, приводит в доказательство отзыв магистра фармации Э. Классона; данные о средней продолжительности жизни в России подтверждает выпиской из сочинения французского статистика Моро де Жоннеса.
Приводимые публицистом статьи врачей, опубликованные в «Современной медицине» и других газетах, показывают наглядные примеры, которым можно последовать. Так, например, Лесков пишет о необходимости предоставления врачу самому отпускать необходимые лекарства и показывает, что практика давно уже доказала состоятельность подобного устройства, приводя в пример опыт д-ра Тулушева, письмо которого было напечатано в «Тамбовских губернских ведомостях». Упоминая о низкой оплате труда врача, Лесков ссылается на отзыв д-ра Вороженецкого, опубликованного в «Современной медицине». Таким образом, с помощью приведённых аргументов автору удаётся убедить читателя в возможности и даже необходимости принятия мер, предлагаемых им.
Деревня в сравнении с городом, по мнению автора, более нуждается в хорошем устройстве врачебной части, потому что трудность положения сельского врача увеличивают и обширность расстояний, которые приходится преодолевать, и нередко случайные и кратковременные появления доктора у пациентов или крестьян у него, и практическая неосуществимость систематического наблюдения за постепенным ходом болезни сельских жителей, и чудовищные условия быта, привычные крестьянам, но стоящие «в совершенной разладице с гигиеническими условиями, благоприятствующими человеческой жизни»310. В числе прочих обстоятельств публицист упоминает и высокую смертность, и короткую продолжительность жизни именно в сельской местности. И если городские жители чаще встречаются с врачами, то в деревне встречи с врачом «ограничиваются почти исключительно случаями судебно-медицинских вскрытий, как народ говорит, “потрошенья”»311.
Всё это затрудняет оказание медицинской помощи крестьянам, порождает недоверие народа к медикам, которое публицист считает одним из основных препятствий их сближению. В народе, – рассказывает он, – процветает знахарство, с которым большинство врачей, признающих, что народ больше доверяет ему, чем рациональной медицине, предлагает неукоснительно бороться. Лесков настаивает на том, чтобы врачи были освобождены от обязанности преследовать лекарей-самоучек. Столярова И.В. отмечала, что Лесков «уже в первых своих рассказах («В дороге», 1862; «Язвительный», 1863; «Погасшее дело», 1862) … приковывает внимание читателей к … таким поступкам простолюдина и целого крестьянского мира, которые не могут быть наперёд предсказуемы и объяснены какой-либо теорией; для своего истинного понимания они требуют глубокого изучения своеобразного уклада глубинной русской жизни, особенностей крестьянской психологии, давно сложившихся в деревенской среде традиций и привычек»312. В этой статье в нескольких предложениях виден не только интерес публициста к глубинным основам крестьянского взгляда на мир, но и их понимание. В первую очередь Лесков отмечает своеобразную черту русской религиозности, живущую в сознании крестьянина – «наклонность к чудесному»313, – которой объясняется и «вера в таинственные силы своих знахарей»314, и сочувственная симпатия народа к ним «как лицам гонимым и преследуемым за свою способность соперничать с врачами, приезжающими “потрошить мёртвых”»315. Лесков пишет, что деревенские лекари-самоучки в отличие от чиновников «живут с народом одною жизнью, радуются его радостями и плачут его слезами»316, и такой же жизнью должен жить и сельский врач, а этому препятствует его загруженность чиновными обязанностями. Как всегда, публицист убеждает в этом читателя аргументами, но и своей эмоциональностью. Спокойное повествование сменяется на экспрессивный стиль: «Но кто же сказал, что можно жить среди своего народа отдельною, не имеющею ничего общего с ним жизнью? Что народу искать в человеке, не соединяющем своих интересов с его интересами, не сочувствующем его радостям, не скорбящем о его горе? Они чужды один другого, и им обоим плохо в этом разъединении»317. Взаимное отчуждение врачей и народа публицисту удаётся передать и с помощью речевых средств, например, показывая, как называют друг друга те и другие: «“господа врачи”», «“чернь непросвещённая”»318.
Н.С. Лесков о современном состоянии литературы
В 1860-е годы политическая жизнь была чрезвычайно насыщенной, литература как авторитетная общественная сила участвовала в поиске новых форм общественных отношений, и ряд полемических статей Лескова посвящён современному состоянию литературы. Конечно, элементы полемики, под которой подразумевается обсуждение в публицистическом произведении общественно-значимых проблем современности, встречаются во многих газетно-журнальных выступлениях Лескова, но наиболее ярко полемичность публициста проявляется в тех статьях, где он обращается к оппонентам. Краткий обзор основных изданий и выражаемых ими направлений в начале 60-х гг. XIX века, представленный в первой главе диссертации, даёт возможность увидеть, какой сложной была общественно-политическая обстановка тех лет. Сам Лесков в 1862 г. писал, что в русской литературе этого периода можно выделить два ведущих направления, «из которых во главе самого распространённого стоит “Современник”, а второе вначале имело своим представителем “Русский вестник”»777.
Обращаясь к «Современнику» с его сатирическим приложением «Свисток», Лесков отмечал очевидные для него и отрицаемые ими успехи литературы в последние пять лет – «мы всё-таки идём вперёд, а не назад»778. Так, по словам публициста, значительной является цифра научных работ, периодические издания проникнуты созвучно времени реализмом, появилось множество талантливых беллетристов. Лесков подчёркивал служение публицистики того времени интересам общества: «Все журналы имеют одну цель: благо всего народа и каждого лица в отдельности; расходятся только в средствах»779.
Но были и проблемы, на которые Лесков обращал внимание практически со своего прихода в литературу.
Во многих своих публицистических работах Лесков высказывал мысли о важнейшей роли печатного слова в жизни общества. Литература, – считал писатель, – должна быть просветителем общества, собеседником читателя, средством приобщения его к активному и сознательному участию в общественных делах. А чтобы этого достичь, она должна исследовать жизнь общества во всех её проявлениях, поэтому с самого начала своей публицистической деятельности Лесков откликался на такие проблемы современной действительности, которые оставались незамеченными другими публицистами, казались им мелкими. Так, уже в 1861 г. в статье «О замечательном, но неблаготворном направлении некоторых современных писателей»780, где Лесков впервые высказал мысли о состоянии современной ему литературы, он отметил, что публицисты выбрали себе очень узкий круг проблем, которые считают существенными, то есть предпочитают говорить только «“о материях важных”». В результате масса «живых общественных вопросов по-прежнему лежит нерассмотренною и не подвергнутою никакой обработке; но литературе как будто не до них: в ней стало обнаруживаться какое-то странное, всеотрицающее направление с замечательным преобладанием памфлетного характера»781, – пишет автор.
Здесь же Лесков, впоследствии много говоривший о том, что соперничество идей, сопоставление различных точек зрения на какую-нибудь проблему является обязательным условием изыскания её правильного решения, впервые высказался против проявлений нетерпимости в отношении к оппонентам по полемике. В современной литературе, – говорит публицист, – стали господствовать личные интересы, которые ставятся выше интересов общественных, оттеснённых на второй план; вместо честной полемики – обвинения в адрес друг друга: «Спора о мнениях не стало, не стало и выработанных мнений; явились мнения односторонние, которые высказывались как непогрешимые приговоры и за которые автор в случае малейшего несогласия с ним вцеплялся в личность противника: не разбирал категорически его мнения, не поверял своего мнения чужим, а именно вцеплялся в личность, тряс её сколько было силёнки, подбирал оскорбительные выражения и бросал ими в человека, заметившего неосновательность его мнения»782.
Нежелание находиться в тесных рамках какого-либо направления, в особенности, быть в «крепостной зависимости у деспотствующего либерализма “Современника”»783, так как жёстким неприятием других точек зрения, отличных от их собственной, прежде всего отличался «Современник» и его окружение – «Искра» и «Русское слово», – выразилось у Лескова уже в начале его творческого пути. Публикацию «О замечательном, но неблаготворном направлении некоторых современных писателей» можно назвать прологом к его будущим выступлениям против радикальной партии в пользу защиты слова. Новая система ценностей, складывающаяся в литературе, её «бранчливое направление», по мнению Лескова, понижают значение литературы в глазах общества и постепенно сводят на нет главную её задачу – «общего литературного служения»784. Автор приводит и лексикон тех, кто не привык «спорить о мнениях», и запросто может обозвать любого «автора “узколобым”, “тупоголовым”, а статью его “ерундою”, “ерундищею”»785. Дошло до того, – возмущён Лесков, что в литературе уже слышны призывы «“поговорить нелитературным языком”»786.
Спустя год в публикации «Как слагается репутация литератора в обществе и в литературных кружках…» Лесков эмоционально выражает протест против деспотизма «Современника» в печати: « … при каких бы обстоятельствах ни пришлось нам делать своё дело, мы будем делать его в духе наших убеждений до тех пор, пока можем его делать в духе своих убеждений, не называя никого ни “тупоумными”, ни “дрянными пошляками”, и не склонимся к либерализму, имеющему своими лозунгом: “Если ты не с нами, так ты подлец!”»787 Здесь же Лесков вновь призывал своих литературных собратий к искоренению в литературе подобного «духа нетерпимости»: «Различие направлений в литературе – дело самое естественное, и оно выражает её жизнь. Около 30-ти лет вся русская журналистика была одного направления, и было очень скверно. Теперь начинается партийность, выходят способные люди того и другого направления: дайте же им выговориться!»788
Лесков во многом расходился в трактовке общественных процессов начала 1860-х годов и их роли со многими общественно-политическими направлениями и течениями. Но если со славянофильско-почвенническим направлением, а также с Катковым Лескова сближало острое неприятие социальных конфликтов, хотя он считал ошибочным стремление последнего, как и всех западников, выстраивать русскую жизнь по западному образцу, упрекал в англомании, отмечая «упорное стремление к англизированию русской земли», неспособность редакции «Русского вестника», «живущую идеями “Timеs”a»789, указать России верный путь, то с «Современником» Лесков, в основном в период сотрудничества с «Северной пчелой», вёл самую активную полемику как в статьях, отдельно посвящённых выражению несогласия своих взглядов со взглядами противника, так и в виде частых полемических выпадов, рассыпавшихся по многочисленным аналитическим и проблемным статьям. «Мы поставили себе правилом не обременять нашей газеты полемикою, смысл которой вполне доступен только литературному кружку, понимающему всякий литературный полунамёк и недомолвку. Поэтому мы никогда не нападаем ни на один журнал, но у нас есть один журнал, с стремлениями которого мы положительно не согласны, и мы этого нимало не скрываем; журнал этот есть “Современник”»790.
Соглашаясь с «Русским вестником» в том, что в России зачастую ставят себе в заслугу занятие «опасным делом» – «у нас смерть любят этим похвастаться»791 – , Лесков отмечает раздражающую его современную тенденцию оценивать честность литератора подобной меркой, несправедливость которой, по мнению публициста, очевидна. Не принося никакой пользы обществу, это рассчитано только на удовлетворение мелочных литературных самолюбий: «Оно и в самом деле очень эффектно. Но что пользы, спрашиваем, во многих опасных занятиях?»792
Противопоставление «свой-чужой» в тексте очерков
Традиционно, как вообще в жанре путешествия, проявляется здесь противопоставление «свой-чужой». Эти антонимичные понятия автор, как уже упоминалось, выражает и в восприятии природы, и в устройстве быта, и в организации торгового дела, и в сравнении традиций и представлений о нравственных ценностях, определяющих этические факторы в формировании социальных отношений в обществе и т.п.
При этом автор нередко сравнивает увиденное в путешествии с процессами, происходящими в центральных российских губерниях, чтобы образнее и доступнее показать картину пореформенной жизни центральной России, ярче высветить недостатки, которые должны быть исправлены. Например, рассказывая о торговле сукном Белостока с Волынью, автор отмечает её прибыльность, являющуюся, по его мнению, следствием налаженности работы фабрик и грамотности их владельцев, сосредоточившихся на одном виде текстильного производства, в прекрасном качестве товара которого он сам смог убедиться. Сравнивая в этом Белосток с Пензой, автор отмечает неразумность и, как следствие, убыточность пензенской суконной промышленности, несмотря на достаточно благоприятные, по сравнению с белостокскими, условия: «В Пензе, например, и в других смежных низовых местах, где встречаются суконные фабрики, видим совсем иное. … Фабриканты мечутся из стороны в сторону, берутся за все: делают и сукна, и трико, и одеяла, и платки, и фланель, и, во-первых, всё выделывают довольно плохо, а во-вторых, крупным шагом доходят до разорения»1064.
Лескову очень понравилось, как устроена оплата шоссе в Австрии: путники должны оплачивать проезд каждые две мили; это, по мнению автора, хотя и неудобно в некотором отношении, зато избавляет казну от взяточничества. Он приводит пример из собственного опыта: « … во всякую мою поездку домой я еду по курскому шоссе 17 верст, а с меня требуют за всё расстояние от Кром до Фатежа, и понеже сие обходится очень дорого, то изобретён очень удобный “фортель”, состоящий в том, что часовому, вместе с подорожною, вручается двугривенный, и он кричит: “Казенна! Подвись!” Отсюда шоссе не приносит казне тех выгод, которые оно должно приносить, и отсюда же место начальника шоссейной заставы, например, между Орлом и Москвою, считается золотым дном»1065.
Очень часто Лесков делает подобные сопоставления с юмором. Например, заканчивая записи о Львове, Лесков показывает, что своё иногда оказывается лучше чужого: « … я должен вступиться здесь за честь моей родины, оскорбленной г. Головиным в изданных им лекциях “О френологии”. В этой тоненькой книжечке, за которую г. Вольфганг Гергард дует очень толстые деньги, сказано, что мы, русские, не можем похвалиться изобретательностью, потому что вся она ограничивается изобретением самовара. Это несправедливо. Мы еще изобрели рукомойник со стержнем, и Европа сделала бы очень хорошо, если бы усвоила себе наше второе изобретение. Чая здесь пить невозможно, потому что его варят в кофейниках; но это еще ничего: не единым чаем человек жить может; но как жить, не умываясь? А умываться здесь русскому человеку решительно невозможно. Во всех гостиницах дают продолговатую фарфоровую или глиняную лоханку, а при лоханке графин с водой, и больше ничего. Из графина наливают воду в лоханку, и полощите в ней свою физиономию. Очень хорошо было бы, если бы поляки обзавелись нашими калужскими умывальниками»1066. А вот небольшое замечание автора при переезде границы в Бродах: «Австрийский шлагбаум построен по одинаковому фасону с российским и также выкрашен зигзагами, но не белой и чёрной краской, с красными разводками, а темно-жёлтой и чёрной краской, без всякой разноцветной разводки. Вид прескверный»1067.
Иногда это даже не сопоставление, а подмена характеристики незнакомого предмета такой же характеристикой знакомого. Например, сообщая, что в Вильно испортилась погода, автор поясняет, что «дождь льёт как из ведра, и дует холодный петербургский ветер»1068. Сначала вроде бы не очень словоохотливый беловежский извозчик только отвечал на расспросы автора, а потом, оседлав любимого конька местных жителей – истории о зубрах, о медведях и т.д. –, начал говорить, постепенно всё более и более увлекаясь, «входя “в пассию”, – пишет Лесков, – как называют курские дамы неудержимое словоизвержение, которым они жестоко страдают»1069.
Бывает, что антонимичные понятия «своё – чужое» у Лескова не исключают друг друга, юмор помогает заметить их сходство. В Злочеве автор записывает: «А что это за народ евреи! Мы выехали едва в половине третьего и не поглядели, на чём мы едем. Утром у корчмы оказалось, что четвертой лошади наш фурман не запряг, но зато посадил ещё двух еврейчиков, одного сзади, а другого с собою на козлы. Что за привычка надувать на каждом шагу! Точно, как ярославские извозчики»1070. При досмотре на австрийской границе автор упоминает, что в Австрии «щуп ни видом, ни достоинством не отличается от щупа, предъявляемого проезжающему слугами русских питейных откупов»1071.
От бюрократизма и чиновничьей волокиты, причиной которой является равнодушное, «казённое» отношение к человеку, не избавлены и австрийские города, в чём пришлось убедиться автору и его товарищу. Чтобы выехать из Брод, необходимо было забрать паспорта, находящиеся у комиссара, который, «пообедал и лёг спать», как сообщили, часа на три. Тогда автор, по его словам, решился на «отчаянное средство»1072 – пойти к комиссару и намеренно громко начать спорить с немкой, не допускавшей и возможности разбудить начальника ради прихоти путников: «Результатом разговора, в котором я возвышал голос, по мере того как немка понижала свой, давая мне тем самым заметить, что я, как говорил Абдулин, “не по поступкам поступаю”, вышло такое “исполнение желаний”, которого не предскажет ни одна ворожея. Отворилась дверь, и сам комиссар, в колпаке и в халате, ткнул мне паспорты, проговорив желчно: “Берите, берите”»1073.
Подводя итоги, можно сделать выводы о том, что в очерках «Из одного дорожного дневника» органично сочетается публицистичность и художественность. «Публицистичность, – по словам Е. Прохорова, – такое свойство художественного произведения, научного сочинения, исторического трактата, политического документа, которое проявляется с содержательной стороны как вторжение в текст суждений о соотносимых с темой явлениях и проблемах современности, прочитывается “злоба дня”, ставятся и решаются вопросы, волнующие общественное мнение»1074. Это наглядно прослеживается в тексте очерков, в котором преобладает установка на достоверность, злободневность, заострённость актуальных экономических и политических вопросов, а также проблемно-тематическая связь с предыдущими публицистическими выступлениями Лескова. Множеству фрагментов текста присущ ярко-выраженный публицистический пафос, чётко заявленная гражданская позиция, например, когда автор говорит о необходимости постройки железной дороги, прекращении вражды между поляками и русинами, о женской эмансипации и т.д.
Очерки «Из одного дорожного дневника» в равной степени проблемные, аналитические, исследовательские и описательные. Фрагменты текста художественного описания сменяются публицистическим, иногда Лесков представляет читателю небольшие научные реферативные обзоры.
Композиционная пестрота и мозаичность очерков достигаются объединением в них множества дорожных эпизодов, использованием разных жанровых форм: экономической статьи, элементов географического и проблемного очерка, охотничьего рассказа, анекдота. Если очеркисты начала 1860-х гг. в своих путевых очерках писали о проблемах переселенцев Сибири, о пореформенной жизни в деревне и мелких городах центральной России, о реализации проектов реформ, подробно останавливаясь на бытовой стороне описания, подробных этнографических зарисовках, то Лесков в своих очерках удовлетворяет познавательный интерес российских читателей, интересующихся жизнью западных соседей, затрагивая не менее живые проблемы своего времени на непривычном фоне. Лесков не обходит вниманием природные условия и богатства, социальный быт и политический уклад краёв, по которым путешествует, но не делает при этом сильный этнографический и бытовой уклон при описании увиденного. Тем не менее писателю удаётся представить богатый фактический бытовой материал, создать запоминающиеся этнографические зарисовки, сообщить читателю множество географических и экономических сведений – всё это наполняет очерки «Из одного дорожного дневника» большой познавательной ценностью.