Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. «Код Запада» и «код России» в романе: взаимодействие исследовательских концепций 18
1.1. Западные нововведения в бытовой повседневности, изображенной в романе: быт и бытие героев «Анны Карениной» 26
1.2. Семейные драмы героев в свете проблемы «Россия и Запад» 50
Глава 2. Идейная структура романа и вопрос о преодолении западных влияний в русской жизни 1870-х годов 87
2.1. Мотив домостроительства в романе в свете концепции «Россия и Запад» 89
2.2. Проблема поисков смысла жизни героев в контексте идейного наследия спора «западников» и «славянофилов» 100
Заключение 135
Список литературы 140
- Западные нововведения в бытовой повседневности, изображенной в романе: быт и бытие героев «Анны Карениной»
- Семейные драмы героев в свете проблемы «Россия и Запад»
- Мотив домостроительства в романе в свете концепции «Россия и Запад»
- Проблема поисков смысла жизни героев в контексте идейного наследия спора «западников» и «славянофилов»
Введение к работе
Актуальность диссертации определяется обращением к анализу того, каким образом вопрос о культурной встрече, взаимодействии и противостоянии России и Запада отразился в одном из величайших произведений русской классической литературы - романе Л.Н.Толстого «Анна Каренина». По традиции воспринимавшийся как социально-психологическое исследование кризиса семьи, роман «Анна Каренина», тем не менее, имеет сложную идейную структуру, и в ее центре оказывается одна
1 Тютчев Ф.И. Россия и Германия // Тютчев Ф.И. Полное собрание сочинений и письма: в 6 т. Т. 3. М., 2003. С. 117.
из важнейших для Толстого проблем взаимодействия с западноевропейской культурой и его последствий для России, возможностей противостояния и поиска истинных начал национальной жизни.
Историко-функциональное изучение романа Л.Н. Толстого проводилось, как правило, в связи с осмыслением того, каким образом интерпретировался роман в работах того или иного критика или исследователя: таковы работы В.Н. Азбукина о рецепции романа Ф.М. Достоевским, Ф.Н. Булгакова, составившего один из первых сборников наиболее значительных литературно-критических откликов на произведения Толстого. Большое значение для систематизации откликов на роман, возникавших как в России, так за рубежом, имели работы В.З. Горной2. Основные вехи изучения романа представлены в работе Г.В. Краснова . Проблема многообразия оценок романа, причин споров вокруг него, стоит в центре статьи О.В. Сливицкой, во многом ставшей основой для глубокой и серьезной монографии исследовательницы, посвященной философскому содержанию творчества Толстого.
Однако все эти работы в той или иной форме являются общими очерками изучения романа в целом. Опытом историко-функционального осмысления конкретной проблемы в романе была лишь диссертация Н.И. Касьян, посвященная анализу того, каким образом исследователи рассматривают соотношение понятий «свобода» и «необходимость» в романе4.
В связи с этим научная новизна диссертации видится в попытке проанализировать различные уровни в трактовке Толстого - автора «Анны Карениной» - бурно протекавшего в ту пору процесса взаимодействия с
2 См.: Горная В.З. Мир читает «Анну Каренину». М.: Книга. 1979; Горная В.З. Роман «Анна Каренина» в восприятии и оценке современников // Яснополянский сборник. Тула: Музей-усадьба Л.Н.Толстого «Ясная Поляна», 1976. С. 64-88.
Краснов Г.В. Основные вехи в восприятии романа «Анна Каренина» // Литературные произведения в движении эпох. М.: Наука, 1979. С. 184-228.
4 См.: Касьян Н.И. Проблема свободы и необходимости в романе Л.Н. Толстого «Анна Каренина» и ее интерпретация российскими учеными: диссертация... канд. филол. н. Орел, 2002.
западноевропейской культурой с учетом динамики их литературно-критического и историко-литературного осмысления. Думается, такой подход будет продуктивен как для анализа идейной структуры романа, так и для характеристики основных научных течений в российском и зарубежном толстоведении. Принятый в работе подход предполагает структурирование материала в соответствии со спецификой развертывания Толстым проблемы «Россия и Запад», а не простой хронологией изучения «Анны Карениной». Это связано с тем, что данная проблема обычно не выходит в центр научных исследований, и таким образом хронологическая композиция работы превратила бы анализ научной литературы о книге в обычный обзор исследовательских концепций романа. Новизна подхода в данном случае видится во взаимодействии историко-функционального и проблемно-тематического взгляда на толстовский роман, что позволяет объединить обзор научных исследований и концепций с анализом произведения.
Объектом анализа служит роман «Анна Каренина» в контексте творчества Л.Н.Толстого 1870-х годов и идейного климата эпохи, а также литературно-критические и историко-литературные концепции проблемы «Россия и Запад» в романе.
Предмет анализа - история изучения идейной структуры романа «Анна Каренина» в аспекте проблемы «Россия и Запад», системы образов и художественных деталей романа, раскрывающих цивилизационную концепцию Толстого-художника.
Цель работы - рассмотреть проблему «Россия и Запад» в романе «Анна Каренина», выявить основные направления ее трактовки в российском и зарубежном литературоведении.
Задачи работы:
1. Рассмотреть решение проблемы «Россия и Запад» в романе «Анна Каренина» исследователями романа;
-
Проанализировать, как взгляды Толстого на «вестернизацию» русского общества отразились в развитии «мысли семейной» в романе;
-
Выявить систему деталей романа, которые есть «знаки» западного влияния на русское общество;
-
Проанализировать идейные споры героев романа в свете проблемы «Россия и Запад»;
-
Изучить основные подходы исследователей к проблеме истоков позиции Толстого по вопросу «Россия и Запад» - отношение писателя к Николаю Яковлевичу Данилевскому и его книге «Россия и Европа».
Методология работы опирается главным образом на принципы историко-функционального изучения литературы, согласно которым «жизнь» художественного произведения не заканчивается с завершением работы автора над его текстом. Восприятие читателя, и тем более «квалифицированного» читателя - литературного критика, историка литературы - не менее важно. Авторская мысль «отражается» в сознании читателей, когда же исследователь анализирует эти отражения, он получает возможность лучше, глубже и содержательнее понять саму авторскую позицию, логику развития идейно-философских и художественных особенностей произведения. Однако, поскольку работ, специально посвященных проблеме раскрытия культурного взаимодействия России и Запада в романе «Анна Каренина», создано не столь много, собственно историко-функциональное изучение взаимодействует в работе и с иными методами - историко-генетическим, сравнительно-историческим, биографическим, культурно-историческим.
Центральные для данной работы понятия «Россия», «Запад», «вестернизация» трактуются преимущественно в свете методологии цивилизационного подхода, который, по-видимому, можно считать
основным и в российском литературоведении. В свете подобного подхода речь идет не о географических понятиях, но об особом, органическом явлении, природу которого определяют история, культурная традиция, религия, национальная ментальность во всей их сложности.
Теоретическая значимость предпринятого исследования видится в нескольких направлениях. Прежде всего, это расширение возможностей историко-функционального изучения литературного произведения, при котором анализ исследовательских концепций концентрируется вокруг конкретных проблем интерпретации художественного текста. Такая концентрация позволяет представить более глубокую и научно обоснованную трактовку романа. А эта трактовка, в свою очередь, будет способствовать развитию исследовательских представлений о своеобразии историко-философских, культурологических, цивилизационных взглядов Толстого.
Практическая значимость исследования определяется тем, что его результаты могут быть использованы при проведении лекционных и практических занятий со студентами, при разработке спецкурсов и спецсеминаров, связанных с изучением романа «Анна Каренина» и творчества Л.Н.Толстого в целом. Итоги исследования дают интересные возможности для изучения и пропаганды творчества Толстого за рубежом, прежде всего в странах Востока, для которых размышления писателя о цивилизационных проблемах сегодня оказываются особенно актуальны.
Апробация работы. Идеи работы были представлены на Всероссийской научной конференции «Актуальные вопросы тюркологических исследований. К 180-летию кафедры тюркской филологии Санкт-Петербургского государственного университета» и Международной научной конференции «Духовно-нравственные идеи творческого наследия Л.Н. Толстого в современном образовательном пространстве. 1-е (XII) Всероссийские Толстовские педагогические чтения (Тула, 8 апреля 2016 года), а также на конференции аспирантов и студентов Московского
государственного областного университета. Основные положения работы были опубликованы в 7 научных статьях, в том числе в 3 статьях, включенных в Перечень ВАК РФ.
Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.
Положения, выносимые на защиту.
1. В традициях литературно-критического и историко-литературного
прочтения романа «Анна Каренина» проблема отношения автора к
современным ему процессам вестернизации, а также взглядов писателя на
соотношение культурно-цивилизационных феноменов «Россия» и «Запад»
занимает важное место, однако исследователи зачастую обращаются к этому
аспекту изучения романа в связи с иными, смежными проблемами его
поэтики и художественной семантики.
2. Идейная структура «Анны Карениной» представляет собой сложное
многосоставное целое, в основе которого оказывается соотношение понятий
и ценностей, восходящее к базовому культурно-цивилизационному
сопоставлению «Россия и Запад», новое и старое, национальное и
заимствованное, родовое и индивидуалистическое, рациональное и
интуитивное и т.п.
3. Специфика изображения бытовой сферы жизни героев романа
определяется многочисленными «знаками» усиливающейся вестернизации
повседневного уклада; таким образом, художественные детали, вводимые
Толстым в текст, формируют в совокупности своеобразный «код Запада»,
который чужд автору и представлен как антитеза противостоящему «коду
России».
4. Центральным сюжетным мотивом, в котором отразилось
специфическое понимание Толстым проблемы «Россия и Европа», является
мотив домостроительства. Именно он выявляет в конечном итоге
личностную и идейную состоятельность героев, а также специфику
отношения к ним автора.
5. Базой для построения идейной структуры романа оказывается
зарождавшийся в ту пору в России цивилизационный подход к осмыслению
культурной истории, и в первую очередь интерпретация Толстым идей
Н.Я.Данилевского и его труда «Россия и Европа».
6. Центральная для романов Толстого проблема поисков смысла жизни
разворачивается в «Анне Карениной» в первую очередь как
противопоставление «западного» - индивидуалистического, и «русского» -
соборного начала в человеке; таким образом, идейные споры толстовских
героев, их позиции, как и их судьбы, оказываются своеобразным идейным
наследованием спору «западников» и «славянофилов», стоявшему у истоков
развития самобытной русской мысли и имевший важное значение для
позиции Л.Н.Толстого в 1870-е годы, и в первую очередь в романе «Анна
Каренина».
Западные нововведения в бытовой повседневности, изображенной в романе: быт и бытие героев «Анны Карениной»
Роман Л.Н. Толстого «Анна Каренина» – один из самых значительных реалистических романов в мировой литературе. Мастерство Толстого-реалиста сделало его без преувеличения учителем всех мировых писателей, обусловило тот колоссальный авторитет, которым обладает Толстой в глазах каждого читателя, а также способствовало тому, что мир его романов воспринимается нами как поистине «более реальный», чем сама окружающая действительность. Герои Толстого и обстановка, в которой они живут, знакомы и близки каждому.
Писатель достигал этого и благодаря той удивительной точности мелочей, которая заметна в его описаниях вещного мира. Особенно очевидно это при трактовке романа «Анна Каренина». Герой не может существовать в «безвоздушном пространстве», поэтому его бытовое окружение оказывается очень важно для его характеристики.
Однако не меньшее значение вещный мир имел для характеристики идейной структуры толстовского романа. Центральная проблема в нем – конфликт двух ценностных систем, который можно обозначить как «Россия и Запад». Мода, одежда, воспитание детей, бытовые привычки, развлечения, – все эти черты повседневности в романе оказываются втянуты в своеобразный культурный диалог, культурный конфликт России и Запада.
Взгляд исследователей на изображение бытового «фона» действия в «Анне Карениной» предполагает сложную оценку каждого из уровней культуры повседневности:
- в аспекте своеобразия реализма Толстого, заключающегося в своеобразной «плотности» бытовой «ткани» произведения;
- в аспекте символики – как изображаемые предметы «вещного» мира оказываются наделены более глубоким философским значением;
- в аспекте характерологии Толстого: когда предметы, явления, детали бытового «фона» помогают лучше понять личность героя, его жизненную позицию и внутреннее психологическое состояние.
Бытовые детали, предметы, окружающие героев, привычные формы жизни могут рассматриваться при этом как своеобразные «знаки», воплощающие более разнообразные и глубокие сферы жизни эпохи. Представляется интересным не столько культурно-исторический, сколько культурно-семиотический подход, принципы которого в русском литературоведении описываются главным образом в трудах Ю.М. Лотмана и его последователей63. При таком подходе каждое явление культуры может рассматриваться как своеобразное высказывание, а сама культура – как специфическая форма общения современников. При этом исследователи, придерживающиеся культурно-семиотического метода, опираются на модель коммуникации Р.О. Якобсона, которая включает в себя шесть факторов: адресанта, адресата, контекст, в котором передается сообщение, код, известный адресанту и адресату, и сам текст – то сообщение, которое передается64. «Тексты» – «знаки» культуры, передают информацию о вестернизированных или национальных идеалах, в целом формируют картину западных и национальных начал в России 1870-х годов – эпохи, которая подвергнута исследованию в романе «Анна Каренина». В дальнейшем мы попробуем придерживаться данного культурно-семиотического подхода.
Бытовой фон «Анны Карениной» практически с первых страниц романа отражает взаимодействие двух начал – российского и западного, национального и заимствованного, естественного и искусственного. При этом культурные заимствования, в свою очередь, могут дифференцироваться в зависимости от того, из какого источника они приходят в русскую жизнь. Увлечения французскими, английскими, немецкими предметами моды и быта, языком, литературой, философско-политической мыслью и т.п. имели для русского дворянского общества XVIII-XIX вв. различный культурный смысл, что не раз подчеркивалось в исследованиях русской «галломании»65, «англомании»66, «германофильства» и т.п. Не составляет исключение и роман «Анна Каренина». Можно сказать, что здесь Толстой параллельно выстраивает два подхода к изображению элементов «западной» культуры – она может интерпретироваться обобщенно, как нечто в принципе противостоящее русской культуре, а может и дифференцироваться, когда для раскрытия культурного смысла изображаемой «встречи» России с неким западным культурным артефактом имеет значение источник, откуда он приходит в русскую жизнь.
Наиболее подробно исследователи изучали этот феномен на примере англомании и галломании героев толстовского романа.
Глубокое исследование проблемы англомании героев «Анны Карениной» присутствует в монографии Б. Леннквист, в свою очередь опирающейся на многочисленные высказывания о значении «английского» и «французского» начал в романе. Исследовательница отмечает, что в контексте «Анны Карениной» эти языки обретают особый культурный и психологический смысл, в контексте которого «английское» осмысливается как «чужое», а «французское» – как нечто более привычное. Это позволяет героям и самому Толстому создавать особое «смысловое пространство», которое нельзя было создать только средствами русского языка67.
Б. Леннквист предложила целостную концепцию того, каким образом «английское» начало реализуется в «Анне Карениной», подчеркивая, что «английская тема – как музыкальная или цветовая – проходит через весь роман»68, причем все детали, с нею связанные, в совокупности составляют многоаспектную систему художественных смыслов, очень важную в толстовском осмыслении проблемы «Россия и Запад» в романе.
Первые английские слова в романе произносятся Вронским, жизнь которого с разных сторон пропитана «английским» духом. Оказывается, у Вронского есть одно часто повторяющееся выражение, которое мы слышим в первый раз на железнодорожной станции в Москве, где происходит встреча с Анной. На станции Вронский видит Облонского, приехавшего встречать свою сестру, и у них завязывается разговор, в ходе которого он выражается на английском, имея в виду Алексея Александровича Каренина: «это не в моей... not in my line» (т. 18, с. 86). Произнесенная фраза подготавливает последующее развитие событий романа, в принципе, может рассматриваться в чем-то как пророческая. Англомания Вронского в данном случае связана с более общей тенденцией – усилением западнических настроений российской элиты, которое в духовном плане нередко приводило к утрате национальных корней, устоявшихся традиционных ценностей, лишившись которых человек теряет и внутреннюю гармонию, а значит, – возможность быть счастливым.
Авторская характеристика оказывается гораздо более глубокой и аналитичной, и в ней практически сразу намечается то драматическое противоречие в личности Вронского, которое станет причиной жизненной трагедии этого героя, основанной на том, что он с самого детства был лишен семейного начала. Герой никогда не имел корней, не знал ни материнской любви, ни отцовского авторитета, его семья – пример крушения первичных семейных связей, которое нередко происходило вследствие вестернизации в русском обществе, начиная с XVIII века. Эта бездомность и бессемейность, психологическая незащищенность и неспособность до конца брать на себя ответственность за близких и погубят в конце концов Вронского и Анну.
Вслед за Вронским английское словечко «skeletons» произносит в романе Анна. Б. Леннквист справедливо подмечает, что это происходит уже после сцены бала, когда, в разговоре с Долли, Анна пытается оправдать себя за то, что стала невольной виновницей несчастья Кити69.
Едва ли не центральным в «английском» сюжете «Анны Карениной» Б. Леннквист видит сцену чтения героиней в вагоне «английского романа». Исследовательница видит в ней одно из многочисленных рассеянных в романе пророческих указаний на трагизм судьбы главной героини.
«Анна Аркадьевна читала и понимала, что ей неприятно было читать, то есть следить за отражением жизни других людей. Ей слишком самой хотелось жить. Читала ли она, как героиня романа ухаживала за больным, ей хотелось ходить неслышными шагами по комнате больного; читала ли она о том, как член парламента говорил речь, ей хотелось говорить эту речь; читала ли она о том, как леди Мери ехала верхом за стаей и дразнила невестку и удивляла всех своею смелостью, ей хотелось это делать самой. … Герой романа уже начал достигать своего английского счастья, баронетства и имения, и Анна желала с ним вместе ехать в это имение, как вдруг она почувствовала, что ему должно быть стыдно и что ей стыдно этого самого…» (т. 18, с. 106-107).
Вообще, мотив чтения героя/героини с точки зрения их читательского выбора занимал важное место в русской литературе, особенно на рубеже XVIII-XIX вв.70 Именно тогда, по оценкам исследователей, этот мотив получил возможность двойной перспективы развития: с одной стороны, чтение в жизни героя литературы становилось средством его психологической характеристики («чувствительный читатель», «романтический читатель», «проницательный читатель» и др.), с другой стороны, прочитанная книга становилась своеобразной «моделью» для поведения героя. В этом ключе наиболее подробно характеризовалось чтение в жизни литературных героев первой половины XIX века – «Горя от ума» А.С. Грибоедова, «Евгения Онегина» и «Повестей Белкина» А.С. Пушкина, и др. По отношению к героям второй половины столетия такие исследования проводились реже – возможно, потому, что в этот период сам культурный тип чтения также изменился, сентиментально-романтическая увлеченность оставалась в прошлом. Однако, как показывает Б. Леннквист, «английский роман» в жизни героев «Анны Карениной» вновь возвращает себе эту роль. Он становится своего рода моделью «жизни по-английски», которую примиряет на себя героиня, невольно делая таким образом шаг к будущему жизненному краху, страданиям и гибели.
Семейные драмы героев в свете проблемы «Россия и Запад»
Важная для Толстого в «Анне Карениной» «мысль семейная» также дала писателю возможность обратиться к размышлениям о проблеме «Россия и Запад». Это было связано с общими тенденциями эпохи – процесс изменений, затронувший все сферы жизни, затронул не только область быта, но и нечто более значительное – семью и дом как личное пространство человека. Уже в Петровскую эпоху процесс усвоения западных форм жизни проникает в сферу повседневной, домашней жизни; по словам Ю.М. Лотмана, «реформы Петра Iперевернули не только государственную жизнь, но и домашний уклад»86. Процесс этот развивался в течение всего XIX века, поэтому изменения в пореформенной России, сущность которых была выражена в афористической фразе Левина: «…Вс переворотилось и только укладывается…», реализовались в том числе в сфере семейной и домашней жизни.
Споры 1850-х – 1860-х гг. об «эмансипации» означали как освобождение крестьян, так и эмансипацию женскую. Сфера семьи и положение женщины, таким образом, оказалась одной из значительных проблемных зон в пореформенной России, поэтому обращение к ней Толстого не препятствовало развитию философских размышлений писателя о путях развития России и причинах тех кризисов, которые наметились в современных ему семейных и домашних драмах.
Тема семьи в романе, будучи одной из главных, является ярким примером, демонстрирующим влияние Запада на русское общество. Рассматривая семью в романе, следует уделить внимание изменениям, произошедшим в результате вестернизации. Этот процесс затронул нравственные ценности русского общества, воспитание детей, супружеские отношения.
Актуальность этой проблемы в толстовском романе определяется и той важной ролью, которую семья в целом играет в человеческом обществе. Семья – своеобразный центр жизни человека, в ней он рождается, живет и умирает, создание семьи является интуитивно осознаваемой целью земной жизни человека. В семье происходит вхождение человека в культуру, передача базовых нравственных ценностей и форм жизни в обществе. Именно поэтому постороннее вмешательство в культуру семьи рассматривается как покушение на базовые ценности. А разрушение семьи рассматривается как наиболее опасная угроза для общества.
Особый драматизм и внутреннюю противоречивость роману Толстого придавало то, что трагические последствия той болезни, которая поразила духовный мир современников, писатель связал с судьбой женщины. Это объясняется особым положением женщины в культуре в целом. Его особенность – в сочетании подвижности и неизменность новаторских и консервативных качеств. Ю.М. Лотман, размышляя о роли и месте женщины в России после Петровского времени, писал об этом: «Характер женщины весьма своеобразно соотносится с культурной эпохой. С одной стороны, женщина с ее напряженной эмоциональностью, живо и непосредственно вписывает особенности своего времени, в значительной степени обгоняя его. В этом смысле характер женщины можно назвать одним из самых чутких барометров общественной жизни. С другой стороны, женский характер парадоксально реализует и прямо противоположные свойства. Женщина – жена и мать – в наибольшей степени связана с надысторическими свойствами человека, с тем, что глубже и шире отпечатков эпохи. Поэтому влияние женщины на облик эпохи в принципе противоречиво, гибко и динамично. Гибкость проявляется в разнообразии связей женского характера с эпохой»87.
В настоящее время у исследователей уже нет сомнений, что позиция Толстого в отношении кризиса семьи органично сочетает психологические и социокультурные причины, среди которых одно из первых мест занимает «вестернизация», «европеизация» культуры повседневности. По мысли М. Залаблани, в романе «Анна Каренина» читатель видит многие реалии эпохи, в том числе и «необратимую ломку института брака», причины которой – «перемены, произошедшие в результате Великих реформ … , сопровождаемые стремлением к европеизации, идеалы которой проникали в общество через романтическую литературу»88.
Тот факт, что в центре романа «Анна Каренина» оказывается процесс разрушения семьи, свидетельствует о позиции писателя в отношении современного мира и его противоречий. Исследователи многократно обращались к характеристике самых первых фраз романа, которые, словно «код», обозначают наиболее важные аспекты последующего развития художественной мысли писателя: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Вс смешалось в доме Облонских. … Все члены семьи и домочадцы чувствовали, что нет смысла в их сожительстве и что на каждом постоялом дворе случайно сошедшиеся люди более связаны между собой, чем они, члены семьи и домочадцы Облонских» (т. 18, с. 3).
По мысли Э.Г. Бабаева, многократно повторяющиеся здесь слова «дом», «семья», «муж», «жена», «домочадцы» позволяют писателю обозначить главенство «мысли семейной» в романе, и главной проблемой его становится изображение «мира, утратившего смысл любви»89.
В романе «Анна Каренина» читателю представляется целый ряд взглядов на семью. Причем не только среди главных героев – Анны и Каренина, Облонских, Кити и Левина – но и с помощью персонажей эпизодических. Например, Яшвин и Катавасов, которые придерживаются определенного мнения относительно брака. Оба героя видят в семье помеху на пути достижения чего-либо важного. Однако «важность» этих идеалов иллюзорна: один считает семью помехой игре в карты, другой – науке. Для молодого, преуспевающего генерала Серпуховского, «женитьба – единственное средство с удобствами без помехи любить и заниматься своим делом» (т. 18, с. 324). И наконец, наиболее полно развернуто отношение к семейной жизни светской молодежи, к которой принадлежит Вронский. Он и его друзья видят в ней нечто низменное, прозаически-скучное, удел серых и обыкновенных людей. «В его петербургском мире все люди разделялись на два совершенно противоположные сорта. Один низший сорт: пошлые, глупые и, главное, смешные люди, которые веруют в то, что одному мужу надо жить с одною женой, с которою он обвенчан, что девушке надо быть невинною, женщине стыдливою, мужчине мужественным, воздержанным и твердым, что надо воспитывать детей, зарабатывать свой хлеб, платить долги, – и разные тому подобные глупости. … Но был другой сорт людей, … в котором надо быть главное элегантным, красивым, великодушным, смелым, веселым, отдаваться всякой страсти не краснея и над всем остальным смеяться…» (т. 18, с. 121).
Толстой показал в романе множество очень разных людей: Облонский, Яшвин, Катавасов, Серпуховской, Вронский, Петрицкий, которые относятся к семье как к делу второстепенному. Причем их взгляды на семью носят не теоретический, а чисто практический характер. Герои руководствуются ими в жизни, поэтому их убеждения настоящие, хотя и неверные, с точки зрения автора.
Они создают духовную атмосферу, указывающую на глубокое неблагополучие современного общества, трагически выразившееся в судьбе Анны Карениной.
Толстовская "мысль семейная" раскрывается в сложном соединении всех эпизодов, событий, описаний героев, но все же стержень ее образуют две сюжетные линии: Анна – Вронский, Кити – Левин. Не надо забывать, что, хотя роман назван именем одной героини, ее история занимает только около трети всего объема произведения. Левину, не имеющему прямого отношения к судьбе Анны, уделено не менее внимания, чем ей. Его отношение к любви и семье диаметрально противоположно эвдемоническому идеалу, царящему в светском обществе, и на шкале идейных позиций «Россия и Запад» представляется реализацией именно национального идеала семейных взаимоотношений: «Любовь к женщине он не только не мог себе представить без брака, но он прежде представлял себе семью, а потом уже ту женщину, которая даст ему семью. Его понятия о женитьбе поэтому не были похожи на понятия большинства его знакомых, для которых женитьба была одним из многих общежитейских дел; для Левина это было главным делом жизни, от которого зависело все ее счастие!» (т. 18, с. 101).
Истории героев, очевидно, развиваются параллельно и разнонаправленно: Кити и Левин от разочарования, тяжелых переживаний приходят к прочному и спокойному семейному счастью. Анна и Вронский неуклонно и неотвратимо движутся навстречу трагедии. Связь Кити и Левина есть жизнь, отношения Анны и Вронского развиваются под знаком смерти.
Знакомство читателя с главной героиней романа происходит на железной дороге – по мнению практически всех исследователей романа, это символический образ, который выполняет множество самых различных функций.
Мотив домостроительства в романе в свете концепции «Россия и Запад»
Тема семьи, дома, брака, «мысль семейная» в романе Л.Н. Толстого «Анна Каренина» была обозначена самим писателем как центральная в его произведении. Исследователи романа, начиная с В.Б. Шкловского138, Б.М. Эйхенбаума139, Э.Г. Бабаева140 и др., также выделяли ее как принципиально важную – обращение к ней рассматривалось и как свидетельство творческой эволюции писателя, и как отражение общественных тенденций эпохи, которые рассматривались исследователями сквозь призму семейных судеб, изображенных в романе. Новаторское осмысление тем семьи и дома в романе «Анна Каренина» предстает и в работах современных исследователей – Р.Ф. Густафсона141, Б. Леннквист142, А.В. Зиновьева143, К.А. Нагиной144 и др. Так, А.В. Зиновьев рассматривает взаимодействие концептов «дом» и «семья» в толстовских романах «Война и мир», «Анна Каренина» и «Воскресенье» в аспекте раскрытия характеров героев и авторского отношения к ним; К.А. Нагина анализирует мотив разрушения дома в связи с личностью и судьбой главной героини романа – Анны Карениной – в аспекте мифологических и культурно-исторических подтекстов романа145.
Предметом данного раздела работы избран мотив домостроительства в толстовском романе в аспекте более общей социально-философской проблемы «Россия и Европа». Новизна предлагаемой концепции видится в том, что темы «дом», «семья», «брак» для писателя служили не только раскрытию внутреннего мира героев, но именно раскрытию его историософских идей, вне понимания которых бывает сложно понять и духовно-нравственные искания персонажей романа. И это не случайно. Дом и семья всегда были и будут «онтологическим» центром любых общественных и личных потрясений и катаклизмов: войн, революций, измен, ссор, вражды так же, как и мира, любви, блага, радости и т.п.146.
Анализ образа дома в романе «Анна Каренина» по традиции ведется с учетом противопоставления двух различных сюжетных ситуаций – и соответственно, воплощающих эти ситуации концептов: «дом созидаемый» / «дом разрушаемый» («разрушающийся»), что, естественно, обращает исследовательскую мысль к сопоставлению образов Анны Карениной, с одной стороны, и Константина Левина, с другой. Однако не меньший интерес в романе представляет возможное сопоставление строящихся, созидаемых домов – как по разному осуществляется это созидание и в чем причина того, что в одном случае оно увенчивается успехом, в другом же – терпит крах. Анализ этой проблемы выводит к сопоставлению образов Левина и Вронского, которые в совокупности представляют читателю сложную и многостороннюю концепцию домостроительства в творчестве Л.Н. Толстого.
Само понятие «домостроительство» в русском языке восходит к слову «Домострой» – названию литературного памятника Древней Руси. В XIX веке в массовом сознании он нередко воспринимался как воплощение угнетения, принужденности, жесткой формализации быта. Отразилось это восприятие Домостроя и в творчестве писателей – А.Н. Островского, И.С. Тургенева, А.П. Чехова и др. Суждения о Домострое есть и у Л.Н. Толстого – однако, видя в его содержании элементы подавления личности, писатель в то же время понимал, что «домостроевское» начало обладало и потенциалом удержания – личности, семьи, дома, а в конечном итоге и государства – от распада, к которому их неминуемо вела личная воля человека, утратившего абсолютные основания нравственности и не знающего, как и на чем основывать свою жизнь. Это «блуждание во мраке» заставляет страдать и героев «Анны Карениной», оно делает обреченными на неудачу их попытки домостроительства147. Только возвращение к истинным началам домостроительства, в том числе началам религиозным и национальным, дает усилиям героев осуществиться и привести к желаемому результату.
О своеобразии взаимодействия романа Толстого «Анна Каренина» с традициями «Домостроя» как литературного и историко-культурного памятника пишет Е.Ю. Полтавец. Именно этой исследовательницей впервые высказана мысль, что по отношению к роману Толстого необходим серьезный и непредвзятый анализ «домостроевских» мотивов, поскольку они отнюдь не всегда обозначают нечто дурное. Это некая система культурно-философских ценностей, основанная на национальных русских идеях дома и семьи как сакральных понятиях, и потому она неизбежно вызывала интерес у писателей второй половины XIX века, размышлявших о судьбах семьи в современном обществе, в том числе у Толстого.
Е.Ю. Полтавец находит почти буквальные параллели в тексте «Домостроя» и толстовских размышлениях о том, чем занимаются люди в «неправильной» семье (эвдемоническое существование со множеством развлечений), а также в семье «правильной» (ведение хозяйства, воспитание детей и т.п.): «Тема семьи и тема наказания соседствуют в Домострое и Анне Карениной. Объединяет эти тексты и менее явный мотив хозяина и работника, а также их дома (в обычном и сакральном понимании)»148.
Однако это сопоставление, по мысли Е.Ю. Полтавец, указывает и на скрытое противоречие, загадку толстовского романа. На вопрос, есть ли в нем истинно гармоничная, идеальная семья, на самом деле нет ответа, потому что и в «Домострое» «…так скрупулезно регламентирующем отношения в семье, мы не найдем… ни строчки об эмоциональном состоянии мужа, жены и домочадцев»149. Следовательно, только домостроевского идеала не может быть достаточно для преодоления того кризиса семьи, который стал следствием не только вестернизации русского общества, но и более глубокой проблемы – развития личностного начала, утраты сакральности семьи, психологического тупика, в который попадает «сложная» личность современника. Исследовательница делает вывод: «развитие домостроевских мотивов для Толстого вовсе не означает подчинение домостроевской идее»150.
К.А. Нагина абсолютно справедливо отмечает, что в толстовском мире возможность построить подлинный дом означает прежде всего отказ от развращенности и испорченности городской жизни («Нового Вавилона»)151. В данном контексте Толстой явно вписывался в линию литературной традиции, берущей начало еще в античности и развивающейся в русской литературе начиная с XVIII столетия вплоть до «деревенской прозы» века ХХ-го. В рамках этой традиции отказ от города дает человеку возможность достичь подлинной внутренней и внешней гармонии, ибо город – это мир, враждебный человеку, он «связывает» его и заставляет жить вне естественного, природного начала. Эта мысль звучит в строках поэта XVIII столетия Г.Р. Державина:
Блажен, кто менее зависит от людей,
Свободен от долгов и от хлопот приказных,
Не ищет при дворе ни злата, ни честей
И чужд сует разнообразных.
Возможно ли сравнить что с вольностью златой,
С уединением и тишиной на Званке…152. Однако концепция Толстого в «Анне Карениной» оказывается не столь однозначной. Поэтика Толстого, возможно, вообще основана на своеобразном «отрицании» устойчивых идейно-философских моделей, сложившихся в рамках литературной традиции, он всегда стремится рассматривать любую тему, как бы «отталкиваясь» от ее привычных разработок. Не составляет исключение и данная ситуация. Мысль о том, что деревня есть своего рода «противоядие испорченности», в романе «Анна Каренина» высказывается прямо, однако ее выразителем становится брат Левина Кознышев – к тому же в контексте, явно не позволяющем читателю «присоединиться» к ней: Левин тяготился обществом брата в деревне, поскольку тот лишь «отдыхает» здесь (в том числе от городской «испорченности»), сам же он смотрит на нее иначе – как «место жизни, то есть радости, страданий, труда» (т. 18, с. 251). Таким образом, традиционной схеме восприятия дома в контексте однозначно понимаемой оппозиции «стеснение» / «свобода» противопоставляется представление его во всей сложности и неоднозначности. Дом – это не только радости и свобода, в нем есть место и страданиям, его созидание предполагает неустанный труд. Те герои романа, которые понимают это, оказываются способны выстроить свой дом так, чтобы в нем действительно можно было жить; домостроительство, таким образом, становится залогом жизненной состоятельности толстовских героев153.
Возможность построить дом для героев «Анны Карениной» дает не только возвращение из чуждого естественности мира города, но и из не менее чуждого инонационального пространства: возвращается из-за границы и выходит замуж за Левина Кити, возвращаются в Россию из путешествия и поселяются в Воздвиженском Анна и Вронский. К.А. Нагина справедливо замечает, что в этот момент жизненные установки Вронского начинают совпадать с жизненными установками Левина: они оба стремятся выстроить свой дом, создать настоящую семью, вести хозяйство. По своим целевым установкам это «домостроительство» в полном смысле этого слова.
Проблема поисков смысла жизни героев в контексте идейного наследия спора «западников» и «славянофилов»
Центральной линией философского сюжета в романе Л.Н. Толстого «Анна Каренина» становится осознание героями смысла жизни. Причем все значимые для выражения авторской мысли персонажи заняты этим поиском; персонажи, ведущие бездумное существование, потому и остаются на периферии романного мира, что не способны к самосознанию, к прохождению духовного пути. Идейная структура романа Толстого предстает как взаимодействие индивидуальной внутренней работы центральных героев, с одной стороны, и, с другой, – изображение столкновений-споров, как с другими героями-антагонистами, так и с второстепенными персонажами, представляющими бездумное существование общества в целом. Споры эти способствуют динамизации идейного сюжета романа, и в то же время вписывают «Анну Каренину» в контекст эпохи, придают ситуациям романа значение исторического свидетельства.
Предметом наблюдений в данном разделе работы будет осмысление толстовскими героями проблемы смысла жизни в свете идейного спора западников и славянофилов, отголоски которого были актуальны для идейного климата всей второй половины XIX столетия, хотя сам спор, казалось бы, к этому времени остался уже в прошлом.
Споры относительно роли и места России в процессе развития мировой цивилизации, в истории мировой культуры велись на протяжении длительного времени. Данные споры стали более масштабными во второй половине XIX века, соответственно, этот факт свидетельствует о пробуждении национального самосознания. Как результат данного пробуждения русская общественная мысль раскололась на два идейных течения: западничество и славянофильство. Западники и славянофилы рассматривали идентичный круг вопросов, однако с противоположных позиций. Сторонники западничества утверждали, что человеческая цивилизация является целостной, она не может быть разделена, что Запад (отсюда и название) стоит во главе этой цивилизации, которая пропагандирует принципы свободы и прогресса, а также способы их достижения. Одним из положений западнической доктрины была идея о значении личного начала в западной истории и культуре, «индивидуализм» как залог самостоятельности и инициативы. Отсутствие этого начала в русской жизни западники считали недостатком, проявлением отсталости, и путь будущего страны связывали с развитием этого индивидуального начала.
Славянофилы занимали иную позицию. Представители данного идейного течения считали, что единой цивилизации нет, каждому народу присуща своя самобытность, а в России основа данной самобытности представлена православной верой и общиной как союзом взаимной помощи и поддержки. Приверженцы данной идеологии стремились создать русскую философию, которая отражала бы исконно русские духовные идеи. Личность в этой философии представляется частью более общего, сверхличного единства, что и было закреплено в ключевом для русской культуры понятии соборности, осмысление которого было предложено именно философами-славянофилами.
Спор между представителями противоположных идеологий, западничества и славянофильства, детерминировал облик всей последующей русской культуры. Не принимая во внимание суть данной борьбы, творчество такого великого писателя, как Л.Н. Толстой, понять, по-видимому, невозможно. В произведениях Толстого речь идет о том, что мир утратил веру в Бога, и это становится причиной крушения большинства общественных ценностей, институтов, причиной глубочайших несчастий, неудовлетворенности, трагедии людей.
Проблема взаимодействия Толстого и философов-славянофилов опирается в исследовательских трудах прежде всего на факт, что И.В. Киреевский оценил публикацию первых произведений Толстого-писателя в 1850-е годы166. Исследователь творчества критика-славянофила А.Э. Еремеев уверен, что взгляды Киреевского возможно сопоставлять с «философскими идеями, эстетическими взглядами, длительным эволюционным развитием прозы от философского романтизма до реализма (от любомудров … до Л.Н. Толстого»167.
Наиболее подробно исследовала этот вопрос в своей диссертации М.А. Можарова168. Ею был подробно рассмотрен подход Толстого к проблеме «Россия и Запад» в соотношении с идейными позициями славянофилов, и в первую очередь И.В. Киреевского, на материале творчества писателя 1850-1860-х гг., главным образом – романа «Война и мир». Исследовательница отмечает, что встречи с западниками и славянофилами и споры с ними, неоднократно происходившие у Толстого в 1850-е годы, способствовали становлению историко-философских взглядов писателя. При этом, по мнению М.А. Можаровой, Толстого невозможно свести ни к одному из противоборствующих лагерей:
«Умственными спекуляциями называл Толстой попытки обречь в форму теории представления о жизни. Они отталкивали его в равной мере от тех и от других»169, ему были чужды отвлеченные теории и однозначная приверженность к одной из возможных философско-литературных партий, что, однако, не мешало писателю с интересом и уважением относиться к отдельным их представителям – и в частности И.В. Киреевскому и А.С. Хомякову, о взаимодействии взглядов которых с отдельными мотивами «Анны Карениной» писали исследователи.
На примере творчества Толстого 1860-х годов М.А. Можаровой подробно прослеживается процесс постепенной кристаллизации «антизападнической» позиции Толстого не только на интуитивном уровне внутреннего нравственного неприятия, но и на уровне идейной полемики. Исследовательница при этом выделяет такие «вехи» этого процесса, как отказ от веры в «прогресс», осмысление принципов самобытного просвещения России, которое не может и не должно опираться только на рационалистические принципы, идея возможности самобытного пути развития России как особой цивилизации170. Нет сомнения в том, что эти мотивы были актуальны и для романа «Анна Каренина».
Безусловно, творчество Толстого развертывалось уже в иной историко-литературной ситуации, нежели та, что породила спор западников и славянофилов, если рассматривать его как историко-культурный факт. Однако в самой природе этого спора был потенциал к обобщению, который глубоко ощущается всеми русскими исследователями данной проблемой. Взгляд на то, что спор западников и славянофилов не закончился вместе с историческим периодом, который породил сами эти течения русской мысли, высказывался многими российскими историками, философами, публицистами. Так, по мнению В.В. Зеньковского, и западничество, и «антизападничество» можно видеть не только в течение всего XIX века, но и в начале века XX-го: «…хотя … многое изменилось, усложнилось, а все-таки по-прежнему у одних есть ненасыщенность Западом и молодая влюбленность в него, а у других по-прежнему страстное стремление утвердить свое своеобразие переходит нередко в обличение Запада и обвинения против него»171.
Полемика, спор, столкновение различных точек зрения персонажей – важнейший структурный элемент русского реалистического романа XIX века. Уже в произведениях И.А. Гончарова «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв», в романах И.С. Тургенева «Рудин», «Дворянское гнездо», «Накануне», «Отцы и дети», «Дым», «Новь», в произведениях многих других классиков русской литературы тема спора оказывалась одной из основных. Она позволяла не просто показать точки зрения героев, но и раскрыть их психологическое состояние. Таковы оказавшиеся центром романов Ф.М. Достоевского крайне напряженные споры героев, участники которых ощущают себя словно бы сошедшимися «в беспредельности», в последний раз в мире»172. В изображении споров героев русской литературы читатель видит не столько приемы ораторского искусства, сколько само дыхание жизни, способ ее эмоционального, глубокого постижения, неотделимого от поиска себя самого, созидания собственной личной, жизненной ситуации.
Такими представляются споры героев «Анны Карениной», в которых Толстой решает несколько важных художественных задач, актуальных для романа в целом. Это не только важные в содержательном отношении проблемы, о которых спорят персонажи, но и сами ситуации спора, которые в целом отражают особую общественную атмосферу в тот момент, когда «все поворотилось и только укладывается». Герои романа пытаются понять, какими путями должна идти Россия. При этом характер развития мысли, поиск истины в споре отражают те представления о том, какими путями познается истина, что развивались в трудах русских мыслителей второй половины XIX века. Поэтому, прежде чем рассматривать содержательную сторону идейных споров толстовских героев, необходимо проследить, какие особенности представлений об «истине», характерные для его эпохи, отразил в своем энциклопедическом по содержанию романе Толстой.