Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Функция заглавия в поэтике «вечерних огней» 19
Глава II. Хронотоп в поэтике «вечерних огней» 56
1.1. Категория времени в поэтике «вечерних огней» 57
1.2. Категория пространства в поэтике «вечерних огней» 74
Глава III. Композиционная структура «вечерних огней» 88
Заключение 163
Список литературы 177
- Функция заглавия в поэтике «вечерних огней»
- Категория времени в поэтике «вечерних огней»
- Категория пространства в поэтике «вечерних огней»
- Композиционная структура «вечерних огней»
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В настоящей диссертации изучается поэтика «Вечерних огней» А. А. Фета с точки зрения их художественного единства, что является особенно актуальным, так как выпуски «Вечерних огней» изучены в этом отношении частично. До сих пор нет чёткого ответа на вопросы: являются ли «Вечерние огни» в полной мере самостоятельным с формально-тематической точки зрения единством или каждый из пяти выпусков художественно самодостаточен; в чём особенность поэтики «Вечерних огней»; «Вечерние огни» - лирический сборник или лирическая книга.
Объектом исследования являются «Вечерние огни» (пять выпусков).
Предметом исследования является процесс формирования художественной целостности «Вечерних огней».
Научная новизна исследования. Несмотря на давние исследовательские традиции изучения «Вечерних огней», научное постижение художественного мира данного лирического единства до сегодняшнего дня так и остается первоочередной исследовательской задачей. Решение указанной задачи напрямую зависит от решения вопроса о художественной целостности «Вечерних огней».
В диссертации впервые делается попытка комплексного анализа «Вечерних огней» с определением их жанровой природы с акцентом на структурное функционирование таких художественных категорий, как заглавие, хронотоп и композиция.
Цели и задачи исследования.
Целью диссертационного исследования является изучение именно тех категорий, которые объединяют «Вечерние огни» в единое целое. Мы пытаемся выявить элементы поэтики пяти выпусков, позволяющие говорить о «Вечерних огнях» как о законченной, целостной структуре. В процессе реализации поставленной цели в диссертации разрешаются следующие задачи:
- раскрыть своеобразие заглавия, объединяющего все выпуски, с одно-
4 временным выявлением «сквозных» идей и образов;
рассмотреть специфику хронотопа;
установить композиционные особенности «Вечерних огней»;
выявив конструктивные границы заглавия, хронотопа и композиции, попытаться решить проблему, связанную с определением жанра «Вечерних огней».
Методология исследования «Вечерних огней» складывается в результате постижения различных теоретических трудов. В настоящей диссертации поэтика рассматривается с опорой на работы В. М. Жирмунского1, Д. Д. Бла-гого , Б. Я. Бухштаба . При выполнении анализа лирических текстов Фета нами использован прием тематической классификации. В работе нами также применяется структурно-компаративный анализ выпусков «Вечерних огней». Указанное позволяет рассматривать текст как комбинацию элементов, каждый из которых, переходя из выпуска в выпуск, не только в определенной степени отражает смысл стихотворения, но и характеризует выпуски в отдельности и книгу в целом.
Заглавие изучается нами, в первую очередь, на основе работы С. Д. Кржижановского4. Поэтика цикла в заглавии - на исследованиях И. В. Фоменко5, М. Н. Дарвина6, Л. Е. Ляпиной7, а также Н. П. Суховой8. Особенно ценным представляется нам определение И. В. Фоменко такого необходимого для постижения особой природы «Вечерних огней» понятия, как «лирическая книга»: «в отличие от подборки (сборника), книга - это функ-
1 Жирмунский В. М. Теория стиха. - Л.: Советский писатель, 1975. - 664 с.
2 Благой Д. Д. Мир как красота. О «Вечерних огнях» Фета» - М.: Худож. лит., 1975. - 111 с.
3 Бухштаб Б. Я. А. А. Фет: Очерк жизни и творчества. - 2-е изд. - Л.: Наука, Ленингр.
отд.,1990.-138с.
4 Кржижановский С. Д. Поэтика заглавий. - М.: Никитинские субботники, 1931. - 32 с.
5 Фоменко И. В. О поэтике лирического цикла: Учеб. пос. - Калинин: КГУ, 1984. - 79 с;
Фоменко И. В. Лирический цикл: становление жанра, поэтика. - Тверь: ТГУ, 1992. - 123 с.
Дарвин М. Н. Европейские традиции в становлении понятия цикла // Европейский лириче
ский цикл. Материалы международной научной конференции, 15-17 ноября 2001 г. - М.:
Российск. гос. гуманит. ун-т, 2003. - С. 38-49.
7 Ляпина Л. Е. Циклизация в русской литературе XIX века. - СПб.: НИИ Химии СПбГУ,
1999.-279 с.
8 Сухова Н. П. Лирика Афанасия Фета. - М.: Изд-во МГУ, 2000. - 80 с.
5 ционирующая система, где взаимодействие относительно самостоятельных элементов формирует новое качество целого»1.
Однако нет работы, посвященной целостному анализу особенностей заглавий стихотворений всех выпусков «Вечерних огней» по отношению к общему для книги заглавию, что, на наш взгляд, является важным, так как Фет, создавая «Вечерние огни», особое внимание уделял их названию, появившемуся благодаря Н. Н. Страхову. Вместе с тем заглавия стихотворений в «Вечерних огнях» являются самостоятельными текстами, отражающими, например, движение поэтического времени, философские идеи, передающие читателю жизненную позицию поэта.
Поэтика хронотопа рассматривается преимущественно с опорой на положения, определенные в труде М. М. Бахтина2. Изучение композиции и выявление её особенностей основано на работах В. М. Жирмунского3 и Ю. М. Лотмана4.
Раскрывая значение понятия «поэтика», мы будем ориентироваться на следующее определение: «Поэтика (греч. Poietike techne - творческое искусство) - наука о системе средств выражения в литературных произведениях, одна из старейших дисциплин литературоведения... Целью поэтики является выделение и систематизация элементов текста, участвующих в формировании эстетического впечатления от произведения»5.
Чрезвычайно важно, по нашему мнению, иметь в виду многоуровневые связи, характерные для «Вечерних огней» как для крупного лирического единства. Б. П. Гончаров отмечал, что «содержательность стиха вообще может воз-
Фоменко И. В. О поэтике лирического цикла: Учеб. пос. - Калинин: КГУ, 1984. - С. 4.
2 Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике //
Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. - М.: Худож. лит., 1975. - С. 234-407.
3 Жирмунский В. М. Теория стиха-Л.: Советский писатель, 1975.-664 с.
4 Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии: Анализ поэтического текста. Статьи и исследования.
Заметки и рецензии. Выступления. - СПб.: Искусство, 1996.-486 с.
5 Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николае
ва. - М.: Советская энциклопедия, 1987. - С. 295.
никнуть лишь в целостной поэтической системе»1. То же можно сказать и о выпусках.
Категорию целостности художественного произведения определил А. П. Скафтымов, утверждая, что основным принципом формирования произведения искусства является телеологический и созданию искусства предшествует задание, что в произведении искусства нет ничего случайного. Художник же из проносящихся в воображении формальных возможностей выбирает конкретные, потому что узнает в них соответствие тому, образ чего он предчувствует в своей душе, воплощения чему ищет. Особенно важными представляются для нас указание на то, что все компоненты художественного произведения по отношению друг к другу находятся в определенной иерархической связи: каждый компонент, с одной стороны, в задании и функции подчинен, как средство, другому компоненту. Однако, с другой стороны - сам обслуживается в качестве центра другими компонентами.
«Иерархическое положение однородных компонентов в различных произведениях может быть неоднородным. Это зависит от установки эстетического сознания самого автора. Теоретически представимо и то положение, когда краски и свет данной картины обслуживают её предметный, «смысловой» состав, а также и обратное, когда предметное содержание избирается и комбинируется в самостоятельных центрах расположения красок и света»2 - считает А. П. Скафтымов. Он определяет также основные опорные точки в работе исследователя, изучающего поэтику композиции художественного произведения: исследователь должен поставить перед собой цель - раскрыть внутренние формирующие силы произведения, взаимозависимость композиционных частей произведения, определить «восходящие доминанты и среди них последнюю завершающую и покрывающую точку, которая, следовательно, и была
Гончаров Б. П. Стихотворная речь. Методология изучения. Становление. Художественная функция. - М.: Наследие, 1999. - С. 223. 2 Скафтымов А. П. Тематическая композиция романа «Идиот» // Скафтымов А. П. Нравственные искания русских писателей. - М.: Худож. лит., 1972. - С. 24.
7 основным формирующим замыслом автора»1.
М. М. Гиршман, характеризуя взаимосвязь элементов стихотворения и стихотворений, отмечал, что предметом лирики выступают переживания людей, однако все внешнее в лирическом произведении живет, только став индивидуальным чувством самого поэта. «Стих выступает основной формой лирики именно потому, что его структура позволяет воплотить эту внутреннюю жизнь души <...>. Вместе с тем и в отдельном лирическом фрагменте так или иначе отражается чувство «целости жизни». И эта диалектика лирического мига и целостного мига создает то содержательное противоречие, которое разрешается в структуре лирического стихотворения и становится одним из источников развития поэтической мысли»2. Этот теоретический вывод для нас важен, потому что именно в заглавии сливаются два «мига» - вечер и огонь.
Изучая поэтику заглавия «Вечерних огней», мы стремимся разрешить следующие задачи с опорой на теорию заглавия: проанализировать заглавие, объединяющее выпуски, и заглавия стихотворений с точки зрения наличия в них прямых и скрытых связей ассоциативного характера; проследить развитие общего заглавия в выпусках; проанализировать внутри-текстовые образы, так как заглавие является ассоциативным центром.
В настоящей работе мы попытаемся выявить средства заглавия, композиции и хронотопа, объединяющие стихотворения «Вечерних огней» в выпуски, а последние - в лирическую книгу, а также сравнить особенности поэтики заглавия, хронотопа и композиции в каждом выпуске, исходя из того, что все сегменты этой книги находятся во взаимосвязи и гармонии.
История вопроса. Изучение «Вечерних огней». Поэтика «Вечерних огней» была исследована еще Вл. С. Соловьевым, который, как известно, принял самое активное участие в формировании выпусков. Важна для нас работа Соловьева «О лирической поэзии. По поводу последних стихотворений Фета и
Скафтымов А. П. Тематическая композиция романа «Идиот» // Скафтымов А. П. Нравственные искания русских писателей. - М.: Худож. лит., 1972. - С. 24. 2 Гиршман М. М. Три «чудных мгновенья» // Русская речь. - 1969. -№ 1. - С. 11.
8 Полонского»1, которая посвящена преимущественно поэзии Фета, которую Соловьев считал наиболее полным и последовательным в русской литературе выражением «чистой лирики» истинного искусства. Неслучайно именно памяти Фета намеревался Соловьев посвятить книгу о русских поэтах. Соловьева с Фетом связывали узы прочной дружбы, которая была скреплена общностью творческих устремлений. Соловьев - поэт считал Фета своим учителем; он принял активное участие в подготовке к печати «Вечерних огней», с которыми отчасти связано и начало литературно-критической деятельности Соловьева.
Соловьев раскрывает тему красоты в «Вечерних огнях», выделяет роль духовного мира, сновидений и предчувствий в лирике, ценность бытия и его абсолютов, музыкальность «Вечерних огней» на примере первого выпуска. Соловьев вывел закон равновесия вселенной поэта через единичное и общее, а также два её слагаемых: красоту природы и любовь половую, причем прочность последнего, по мнению философа, является подтверждением тезиса «прочность (любви) = истинность = вечность». Проверку данной формулы любви Соловьев осуществляет также на материале «Вечерних огней», так как «их вдохновение свободно от всякой примеси юношеских увлечений» . Он прослеживает развитие темы любви в выпусках. Кроме главного лирического содержания «Вечерних огней» в виде любви и природы, Соловьев выделяет также нравственно-философские идеи.
Оценка «Вечерних огней» Н. Н. Страхова начинается с довольно сбивчивого определения данного поэтического единства: он пишет о том, что «в воробьевский период были издаваемы собрания стихотворений под заглавием «Вечерние огни», первая книга в 1883 году, второй выпуск в 1885-м, третий -
л
в 1888-м, четвертый - в 1891-м» . Такие определения, как «собрания стихотво-
1 Соловьев В. С. О лирической поэзии. По поводу последних стихотворений Фета и Полон
ского» // Соловьев В. С. Чтения о Богочеловечестве; Статьи; Стихотворения и поэма; из
«Трех разговоров»: Краткая повесть об антихристе / Под ред. А. Б. Муратова. - СПб.: Ху-
дож. лит, 1994. -С. 263-288.
2 Там же. - С. 277.
3 Страхов Н. Н. А. А. Фет. Биографический очерк Н. Н. Страхова // Литературная критика:
Сборник статей / Вступ, ст., сост. Н. Н. Скатова; Коммент. В. А. Котельникова. - СПб.:
Русский Христианский гуманитарный институт, 2000. - С. 420.
9 рений», «книга», «выпуск», говорят о неясном положении «Вечерних огней» в жанровом отношении.
Страхов сравнивает «Вечерние огни» с листом чистого золота, появившимся среди мишуры и фольги. Определяет выпуски как воплощение чистой поэзии без какой-либо примеси прозы. Он особенно подчеркивает у Фета поразительную легкость, с которой поэт уходит в творческий мир, хотя область поэзии у него граничит с самыми обыденными предметами и понятиями. Отмечает, что Фет не из тех поэтов, которые воспевают жаркие чувства или высокие мысли, а, напротив, «часто останавливается на чем-нибудь самом простом, на первой встретившейся картине природы, на переменах дня и ночи, на дожде и снеге или же на самом простом движении мысли и чувства, и вдруг магическим стихом он преобразует все это в яркую красоту, в чистое золото поэзии»1.
Исследователь также обращает внимание и на композиционные особенности, но в рамках отдельных стихотворений, не проецируя своеобразие формы на выпуски и книгу в целом: «Фет очень небрежен. Его стих, несмотря на образцовую краткость, свойственную лирике, часто не имеет полной правильности в постройке, того отвлеченного порядка, который так помогает прозаическим читателям»2. Страхов делает попытку ответить на вопрос о том, что выражает Фет в «Вечерних огнях», и ответ оказывается напрямую связанным с особенностью поэтического времени: Фет - это «певец и выразитель отдельно взятых настроений», то есть не излагает какого-нибудь определенного чувства в различных фазах или страсти. Поэту интересно некий момент чувства или страсти, настоящее, в том быстром мгновении, которое захватило и послужило поводом для создания стихотворения.
В главе о Фете Д. П. Святополк-Мирский пишет относительно «Вечерних огней» следующее: «Хотя он (Фет. - Е. А.) и перестал печатать стихи по-
1 Страхов Н. Н. А. А. Фет. Биографический очерк Н. Н. Страхова // Литературная критика:
Сборник статей / Вступ, ст., сост. Н. Н. Скатова; Коммент. В. А. Котельникова. - СПб.:
Русский Христианский гуманитарный институт, 2000. - С. 422.
2 Там же. - С. 423.
еле 1863 г., но никогда не переставал их писать, и его поэтический гений созрел за время мнимого молчания. Наконец в 1883 г. он снова явился перед публикой и с этого времени стал публиковать маленькие томики под общим названием Вечерние огни» (курсив Святополка-Мирского. - Е. А.)1. Д. П. Свя-тополку-Мирскому удается уловить своеобразие фетовского позднего творчества: «Тут нужен хороший переводчик; эти стихи легче поддаются переводу, чем большинство произведений русской поэзии, ибо эффект тут создается не столько ускользающими обертонами русских слов, сколько ритмом и музыкой образов» .
Д. П. Святополк-Мирский отмечает, что после 1863 года и особенно в 1880-е годы Фет стал более метафизичным. Объясняет этот факт исследователь появлением в фетовской поэзии философских сюжетов и размышлений о вечных вопросах художественного восприятия и выражения, усложнением синтаксиса стихотворений. Как высшее достижение поздней фетовской поэзии Святополк-Мирский выделяет любовные стихи «самые необыкновенные и самые страстные любовные стихи, написанные 70-летним человеком (не исключая Гете). В них метод Фета - использовать в поэзии только свои собственные подавленные эмоции - одержал блистательную победу. Они так насыщены, что выглядят как квинтессенция страсти»3.
Поэтическому творчеству Фета посвящены работы Ю. И. Айхенвальда4, Б. Я. Бухштаба5, Р. Ф. Густафсона6, Д. Д. Благого7. Однако проблема постижения поэтики «Вечерних огней» и через поэтику их целостности все же осталась в стороне.
1 Святополк-Мирский Д. П. Фет // История русской литературы с древних времен по 1925
год / Пер. с англ. Р. Зерновой. - Новосибирск: Свиньин и сыновья, 2005. - С. 394.
2 Там же. - С. 397.
3 Там же.-С. 397.
4 Айхенвальд Ю. И. Фет // Айхенвальд Ю. И. Силуэты русских писателей: В 2 т. - Т. 1. - М.:
Терра-Книжный клуб; Республика, 1998. - С. 163-173.
5 Бухштаб Б. Я. А. А. Фет: Очерк жизни и творчества. - 2-е изд. - Л.: Наука, Ленингр. отд.,
1990.-138 с.
6 Gustafson Richard F. The imagination of spring: The poetry of Afanasy Fet I - New Haven and
London, Vale university press, 1966. - 264 с
7 Благой Д. Д. Мир как красота. О «Вечерних огнях» Фета» - М.: Худож. лит., 1975. -111 с.
Д. Д. Благой рассказывает о личной и литературной судьбе поэта, знакомит читателя с философскими и эстетическими взглядами Фета. Это попытка дать общую характеристику жизни и творчества поэта; тем не менее, жанр «Вечерних огней» определяется без должных доказательств, так же традиционно рассматривается заглавие: «Новому отдельному сборнику своих стихотворений, вышедшему после двадцатилетнего перерыва, в 1883 году, когда ему было уже 63 года, он дал заглавие «Вечерние огни». Под этим же очень емким, точным и поэтичным названием он опубликовал в 1885, 1888 и 1891 годах еще три сборника - выпуска - новых стихов; подготовлял и еще один, пятый выпуск, который издать уже не успел. Заглавие, несомненно, говорило о вечере жизни, ее закате»1.
Благой отмечает среди особенностей лирики «Вечерних огней» воздушность и постоянное обращение к теме красоты. Важно и замечание Благого, касающееся таких особенностей поэтики «Вечерних огней», как гармоничность и наличие религиозных образов: «Ведь поэзия для Фета, помимо доставляемого ею эстетического наслаждения, - это проникновение в «самую сокровенную суть мира», его гармонический строй, а тем самым и ответ на «конечные вопросы о цели и смысле бытия, которые, считает он, бессильна решить и наука и религия. Однако до самого конца, буквально до последнего своего вздоха оставаясь убежденным атеистом, Фет, говоря о поэзии, характерно прибегает к религиозно-культовым образам и метафорам» .
Почти все исследователи по традиции, сложившейся в фетоведении, рассматривают «Вечерние огни» как отдельные поэтические выпуски или отдельные стихотворения этой книги.
Важно отметить, что в последнее время появился ряд работ, в которых видно стремление более основательно изучить поэтику «Вечерних огней» именно с точки зрения их художественной целостности. В этом отношении особый интерес для нас представляет работа и В. А. Кошелева, М. В. Лебеде-
Благой Д. Д. Мир как красота. О «Вечерних огнях» Фета» - М.: Худож. лит., 1975. - С. 48. 2 Там же.-С. 57-58.
12 вой «Вечерние огни» Фета и «Евгений Онегин» Пушкина: Книга стихов и роман в стихах (к постановке проблемы)»1, в которой взаимосвязь выпусков представлена важной организующей силой по отношению ко всем «Вечерним огням». Исследователи совершенно справедливо указали на то, что Фет, работая над выпусками «Вечерних огней», ориентировался на поэтику «Евгения Онегина». Таким образом, элементы романной целостности (образ окна, нумерация римскими цифрами, тема элегий и дум, мотив моря, жанр послания) переходят в фетовскую лирическую книгу. Авторы статьи определяют жанровую уникальность «Вечерних огней»: «это была первая в русской литературе «книга стихов», ориентированная на продолжение под тем же заглавием (и в этом ее отличие от сборника стихов и тем более от «собрания стихотворений»); она не имела ни объединяющего жанрового, ни объединяющего тематического принципа и, внешне «пестрая», оказывалась очень продуманной и направленно концептуальной»2.
Мы учитываем также выводы, к которым пришел А. П. Ауэр, рассматри-вая функцию пушкинского эпиграфа в «Музе» Фета . Мы соглашаемся с тем, что эпиграф выполняет важную организующую функцию по отношению не только к данному стихотворению, но и к «Вечерним огням» в целом.
Необходимо отметить также работу В. А. Шеншиной,4 в которой Фет охарактеризован как поэт метафизический, большое внимание уделено религиозным взглядам поэта, к его понятию категории и концепции вечности.
Кошелев В. А., Лебедева М. В. «Вечерние огни» Фета и «Евгений Онегин» Пушкина: Книга стихов и роман в стихах (к постановке проблемы) // А. А. Фет. Проблемы изучения жизни и творчества: Сб. науч. ст. / Под ред. Н. 3. Коковиной и др. - Курск: Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 1998. - С. 5-12.
2 Там же. - С. 8
3 Ауэр А. П. О функции пушкинского эпиграфа в «Музе» А. А. Фета // А. А. Фет и русская
литература: Материалы Всерос. науч. конф., посвящ. Изучению жизни и творчества А. А.
Фета (27-29 июня 2002 г.) / Под ред. В. А. Кошелева, М. В. Строганова, Н. 3. Коковиной. -
Курск: Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 2003. - С. 73-76.
4 Шеншина В. А. А. А. Фет как метафизический поэт // А, А. Фет-Шеншин. Поэтическое
миросозерцание - М.: Век, 1998. - С. 49-94.
13 Внимания заслуживают также исследования, посвященные особенностям фе-товской поэзии В. Н. Касаткиной1 и Н. П. Суховой2.
Но это лишь подступы к разрешению той проблемы, которая позволяет определить нам специфику «Вечерних огней», их жанр.
Н. П. Сухова на примере раздела «Элегии и думы» первого выпуска «Вечерних огней» четко определяет признаки циклизации и дает ответ на вопрос, что объединяет столь разные произведения Фета. По мнению исследователя, стихи Фета лишены ярко выраженных сюжетов. В целом они не образуют любовных циклов или своеобразных «романов» в лирике, характерных для Тютчева, Некрасова, Блока. Но Фет осознавал свои произведения именно в циклах, что и является, по мнению исследователя, причиной того, что созданные в разные года стихотворения помещены в едином цикле, как, например, стихотворения раздела «Элегии и думы» (ранние антологические элегии и поздняя философская лирика). Все стихотворения, как отмечает Н. П. Сухова, так или иначе «связаны с переживанием времени, с передачей мгновения, с фиксацией и анализом (в поздних стихах) его протекания. А это, в свою очередь, обусловлено стремлением реалистически точно запечатлеть процесс развития чувства. Такой моментальный «срез» состояния неминуемо должен был отражаться на характере жанра, выводя элегию к фрагменту»3. Именно момен-тальность и фрагментарность объединяют столь непохожие друг на друга стихотворения. Важным для восприятия «Вечерних огней» как единства представляется для нас вывод Н. П. Суховой, учитывающий такой важный момент поэтики «Вечерних огней», как фрагментарность восприятия мира: «Во фрагменте содержится сознательная установка на незаконченность (которая вовсе не означает жанровой незавершенности). Поэтому и композиция во фрагменте кажется неощутимой. Фрагмент как часть процесса не равен лишь самому себе, но постоянно соотносится с неким большим целым, воспринимается на
1 Касаткина В. Н. Движение художественного мировидения А. А. Фета // Русская словес
ность.- 1996.-№4.-С. 10-18.
2 Сухова Н. П. Лирика Афанасия Фета. - М.: Изд-во МГУ, 2000. - 80 с.
3 Там же. - С. 54.
14 грани борьбы конечного с бесконечным»1. Наличие циклизации в «Вечерних огнях» подчеркивает в своей статье и О. А. Павловская: «Идея формирования жанрово-тематических единств не только сохраняется и реализуется в виде издания отдельных сборников (так, к примеру, в первом выпуске (1883) «Вечерних огней» выделены по 9 тематических разделов), но эта идея в дальнейшем развивается и углубляется, что получило воплощение в особом ритмическом строе, системной завершенности 2, 3, 4 выпусков «Вечерних огней». Более того, принципы циклического объединения отдельных стихотворений (в соответствии с первоначальным замыслом создания циклов «Снега», «Мелодии», «Гадания», «Вечера и ночи» и другие) входили в авторский план 1892 года издания произведений. При этом состав жанрово-тематических единств менялся, что было связано с включением, в частности, стихотворений из разных выпусков «Вечерних огней»2.
Частично «Вечерние огни» через стихотворения рассмотрены в монографии Г. П. Козубовской3. Но данная работа важна для нас в связи с многоаспектным изучением творчества Фета, что видно из содержания книги: в первой главе рассматривается трансформация мифологического сюжета в лирике Фета, во второй - Космос Фета как мифопоэтическая картина мира, в третьей -Космос Фета через пространство и время, в четвертой - макро- и микрокосмос. Указанная глава разделена на параграфы, раскрывающие концепцию человека, лирического субъекта и его метаморфозы, принципы изображения второго, «я». Пятая глава посвящена Космосу Фета.
Поэтику стихотворений, вошедших в «Вечерние огни», разделов первого выпуска рассматривали такие исследователи, как М. Л. Гаспаров4,
1 Сухова Н. П. Лирика Афанасия Фета. - М.: Изд-во МГУ, 2000. - С. 53.
2 Павловская О. А. Опыт контекстного прочтения поэзии А. А. Фета: (К вопросу о циклиза
ции) // Проблемы изучения жизни и творчества А. А. Фета: Межвуз. сб. науч. тр. - Курск:
Курск, гос. пед.ин-т, 1990. - С. 41.
3 Козубовская Г. П. Поэзия А. Фета и мифология: Учебное пособие к спецкурсу - Барнаул:
Барнаул, гос. пед. ин-т, 1991. - 218 с.
4 Гаспаров М. Л. Фет безглагольный // Гаспаров М. Л. Избранные статьи: Композиция про
странства, чувства и слова. - М.: Новое литературное обозрение, 1997. - С. 139-149.
Л. Я. Гинзбург, С. В. Сапожков , В. В. Кожинов . Последний обозначил дух завершающего этапа поэзии Фета: «Поздняя поэзия Фета глубоко связано с собственным развитием России второй половины XIX века. В основе её лирических образов - как и в основе главных эпических образов зрелого Достоевского и Толстого, лежат гигантское «расширение» и безграничный рост личности, которые так характерны для этой поры» .
Эту же итоговость выпусков «Вечерних огней» подчеркивает в очень важной, на наш взгляд, статье О. В. Мирошникова: «Крупную лепту внес в развитие традиции А. Фет четырьмя выпусками «Вечерних огней», представив иной, отличный от некрасовского, образец итоговой книги, «дискретного», мозаического характера. Художественная целостность книги Фета не лежит на поверхности <...>. Тем не менее, она существует, проявляясь и связи-противостоянии всех четырех выпусков, и в мотивной организации, и в сопряжении различных стилевых и жанровых тенденций. Природа целостности здесь носит парадоксальный характер. Чем больше стремится автор (и мудрые его советники) к логической выстроенности разделов, объединяя стихотворения в циклы, определяя их порядок, тем активнее все <...> схемы размываются образной стихией фетовского лиризма <...>. «Итоговость» заключается в стремлении лирического субъекта к постановке «последних» проблем бытия, «предельных» вопросов человеческого существования»5.
В. В. Кожинов отрицал собственно-философский характер фетовской поэзии, считая недопустимым видеть в истинной поэзии «пересказ» какой-либо философии, потому что «Стихотворение, если оно в самом деле творение (курсив Кожинова. - Е. А.), есть не выражение какой-либо мысли, а специфи-
1 Гинзбург Л. Я. О лирике. - М.: Интрада, 1997. - 408 с.
2 Сапожков С. В. А. А. Фет // История русской литературы XIX века. В 3 ч. - Ч. 3 (1870-
1890 годы): Учеб. для студ. вузов / Под ред. В. И. Коровина. - М.: ВЛАДОС, 2005. -
С. 120-136.
Кожинов В. В. Фет и «эстетство» // Вопросы литературы - 1975. -№ 9. - С. 122-141.
4 Там же.-С. 133.
5 Мирошникова О. В. Ансамбль итоговых книг в русской поэзии: проблема метациклизации
// Европейский лирический цикл. Матер, междунар. науч. конф., 15-17 ноября 2001 г. -
М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2003. - С. 149.
ческая реальность, которая представляет собой художественное инобытие (курсив В. В. Кожинова. - Е. А.) целостного состояния или даже, вернее «деяния», «поступка» его творца. Так, скажем, существо строк: «Но пред судом, покуда сердце бьется, / Мы силы равные, и торжествую я...» - вовсе не в «пересказе» шопенгауэровских тезисов о смерти; но в воплощении определенного человеческого «поведения» перед лицом смерти. Мысль выступает здесь только как материал (курсив Кожинова. - Е. А.) и метод творчества»1.
Таким образом, на настоящий момент существует определенный круг работ, освящающих те или иные особенности «Вечерних огней», однако это происходит либо с опорой на поэтическое творчество Фета в целом, либо с акцентом некоторых опорных моментов, приемов, характерных для поэтики «Вечерних огней».
Попытка полного осмысления книги была предпринята лишь в работе Д. Д. Благого. На сегодняшний день необходимо целостное изучение «Вечерних огней» и, по-нашему мнению, в осуществлении этой цели необходимо опираться по преимуществу на указанные выше работы, помогающих нам в решении следующих задач: анализ идейно-тематического комплекса, связанного в поэтике «Вечерних огней» с категориями мгновенного и вечного, земного и небесного, любви, красоты, полета и огня; определение приемов, создающих синтез пространственно-временных отношений в поэтике; обозначение ведущих композиционных приемов, характерных для всех выпусков. Что касается восприятия «Вечерних огней» как единой структуры, то этот аспект на сегодняшний день изучен не достаточно полно.
Положения, выносимые на защиту:
1. Поэтика заглавия в «Вечерних огнях» выполняет функцию объединения выпусков и отдельных стихотворений в них с общим заглавием лирической книги, в том числе благодаря приемам циклизации.
Кожинов В. В. Фет и «эстетство» // Вопросы литературы. -1975. - № 9. - С. 137.
Хронотоп является пространственно-временной категорией, придающей выпускам поэтическое единство, которое необходимо для лирической книги.
Общие особенности многоуровневой композиции, проявляющиеся во всех выпусках, доказывают, что «Вечерние огни» - это лирическая книга.
Научная новизна.
В фетоведении в основном дается общая оценка «Вечерних огней». Проблема поэтики выпусков и постижения через поэтику их целостности остается в стороне. Именно это стало причиной специального изучения «Вечерних огней» как художественного единства в диссертационном исследовании.
К новым результатам исследования следует отнести рассмотрение образных моделей заглавия, принципов временно-пространственной организации, многоуровневой структуры композиции, а также то, что в настоящей работе впервые все выпуски «Вечерних огней» рассматриваются как единое целое. Давно назрела необходимость в системном изучении природы «Вечерних огней». В работе предоставляется попытка детально рассмотреть три категории в поэтике «Вечерних огней», благодаря которым «Вечерние огни» складываются не в циклы, а в лирическую книгу с определенными особенностями заглавия, хронотопа и композиции.
Теоретическая значимость.
Полученные выводы позволяют определить жанровую принадлежность «Вечерних огней». В диссертационном исследовании подробно рассмотрены такие теоретические проблемы, как поэтика заглавия, природа хронотопа и композиционная целостность.
Научно-практическая значимость нашего исследования состоит в использовании полученных выводов в практике школьного и вузовского преподавания творчества Фета. Концептуальные положения данной работы предполагают возможность их включения в разработку и ведение общих, специальных курсов и семинаров по теории литературы и истории русской литературы XIX века. Материалы диссертации могут быть использованы в работе со
18 студентами по специальностям: русский язык и литература.
Апробация работы.
Диссертация была обсуждена на кафедре русской и зарубежной литературы Московского городского педагогического университета.
Основные положения диссертационного исследования и выводы нашли свое отражение в восьми публикациях автора.
Отдельные разделы диссертации излагались и прошли обсуждение на следующих научных конференциях: Международная научная конференция «XVIII Фетовские чтения: Афанасий Фет и русская литература» (Курск, изд-во Курск, гос. ун-та, 2004); Восьмые международные Виноградовские чтения. Проблемы истории и теории литературы и фольклора (Москва, МГПУ, 2004); Сборник работ молодых ученых МГПУ (Москва, МГПУ, 2005, 2006); Филологическая наука в XXI веке: взгляд молодых. Материалы четвертой Всероссийской конференции молодых ученых (Москва-Ярославль, Ремдер, 2005); Девятые международные Виноградовские чтения. Проблемы истории и теории литературы и фольклора (Москва, МГПУ, 2006); Художественный текст: варианты интерпретации (Бийск, БПГУ им. В. М. Шукшина, 2006).
Структура и объем диссертации.
Структура работы определена целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, содержащей 210 наименований. Общий объем диссертационного исследования- 195 с.
Функция заглавия в поэтике «вечерних огней»
Название данных выпусков неавторское. Оно было подсказано Фету Н. Н. Страховым с учетом того, что «Сумерки» уже были у Е. А. Баратынского, а «На закате» в это время издал Я.П. Полонский. Историю заглавия «Вечерних огней» исследовала Н. П. Генералова1, указывая на своеобразную преемственность тематики заглавий поэтических сборников XIX века. Страхов раскрывает потенциал, заложенный в «Вечерних огнях», как следствие их высокой художественности, гениальности поэта. Страхов сумел не просто соединить два символических образа, два мотива, пронизывающие все выпуски, но передать ощущение сокровенного любования красотой окружающего мира природы и мира творческого, в котором горят как звезды стихотворения Фета. Это заглавие прочно утвердилось в поэтике «Вечерних огней». Оно стало, по словам Страхова, циклообразующим фактором для выпусков и жанрообразующим для текста в целом. Анализируя заглавие «Вечерних огней» с точки зрения семантики, Н. П. Сухова отмечала связь выбора заглавия выпусков с объективными причинами: «В старости Фет все свое время проводил за чтением философских сочинений или мировой поэзии, за переводами древних античных авторов. Некоторые его стихи теперь можно было назвать поэзией мысли. Он чаще оглядывался на прошлое, сожалел о потерях и размышлял о смерти. Недаром своим сборникам этих лет он дал название «Вечерние огни» . Подобное значение заглавия подтверждает, по мнению Н. П. Суховой, такое важное свойство раздела «Элегии и думы», как особую связь образов, мотивов и символов, характерных для периода создания «Вечерних огней». Говоря о деталях фетов-ского пейзажа, Н. П. Сухова отмечает, что наиболее близким оказался для позднего творчества поэта традиционный элегический мотив увядания. Указанный мотив связан с образом осени, с «мерцающими» нюансами романтической лексики. По определению И. В. Фоменко, как мы уже отмечали ранее, книга - это система, в которой взаимодействие самостоятельных элементов формирует новое качество целого1. Мы попытаемся проследить возникновение и развитие этого нового качества, а также ответить на вопрос, чем обусловлен успех данного заглавия, объединившего все пять выпусков. Обращаясь к символике заглавия, мы выделяем два ключевых слова: «вечерние» и «огни». В первую очередь следует отметить, что заглавие глубоко символично и вариативно. «Вечерние огни» состоят по преимуществу из произведений, созданных в поздний период жизни поэта (первая книга - 1883 год, вторая - 1885, третья - 1888, четвертая - 1891, пятый выпуск был создан в последний год жизни - 1892, а издан уже после смерти поэта). Слово «вечерние» может символизировать вечер жизни, а «огни» - вспыхнувшее с новой силой творчество. «Вечер» - это олицетворение конца, время суток после дня и перед ночью, символ некоей завершенности. В предисловии к четвертому выпуску Фет четко это обозначает: «Раскрывая небольшое окошечко четвертого выпуска в крайне ограниченном числе экземпляров, мы только желаем сказать друзьям, что всегда рады их встретить и что за нашим окном Вечерние огни (курсив Фета. - Е. А.) еще не погасли окончательно» . Указанный эпиграф является вступлением к четвертому выпуску, в нем сосредоточена основная идея. Заглавие чрезвычайно выразительно, но в полной мере постигнуть его смысл можно, лишь проанализировав все отдельные стихотворения, то есть, соотнеся их содержание и заглавие с общим заглавием. Сочетание «Вечерние огни» связано со светом природы, небесных тел -с яркими романтическими образами-спутниками любви и красоты. Как заметил М. В. Строганов, «не мир понимается Фетом как красота, но мир для Фета есть порождение красоты ... красота сама порождает мир во всем его многообразии»1. Заглавие, таким образом, представляет собой конструкцию с усложнённой семантикой. Оно не только символично и метафорично одновременно -оно ещё и аллюзиино в рамках литературного периода. В тексте стихотворения «Полонскому» («Спасибо! Лирой вдохновенной...») второго выпуска Фет раскрывает значение заглавия выпусков: Спасибо! Лирой вдохновенной Ты мне опять напомнил дни, Когда, не зная мысли пленной, Ты вынес, отрок дерзновенный, Свои алмазные огни. А я, по-прежнему смиренный, Забытый, кинутый в тени, Стою коленопреклоненный, И, красотою умиленный, Зажег вечерние огни [201 ]. Заглавие это выполняет, без сомнения, важнейшую функцию объединения выпусков, разделов и стихотворений. Это первое, что воздействует на читателя, когда он берет книгу в руки.
Категория времени в поэтике «вечерних огней»
Приступая к изучению категории времени в «Вечерних огнях», обратимся к определению, данному известным литературоведом Ю. М. Лотманом: «Если поэты философской школы повествуют об абстрактных идеях на языке абстракций, то Тютчев вечным языком говорит о мгновенных впечатлениях, а Фет о них же - на языке мгновений»3. Эта особенность поэзии Фета очень важна для понимания позиции лирического героя в пространственно-временном отношении. Ю. И. Айхенвальд писал, что «у Фета не даль, не длительность, не история - он пьет и поет мгновение, это чудное настоящее...» .
В выпусках «Вечерних огней» фиксируются подобные мгновения, но этим содержание образа времени далеко не исчерпывается. Временные «пласты», несмотря на очевидную доминирующую позицию настоящего времени, сложно переплетаются, так как лирический мир всё-таки не полностью изолирован от реальных жизненных событий Фета и время дано в потоке сознания лирического героя.
Концепция вечности Фета, - как отмечал В. В. Кожинов, опирается на традицию русской поэзии. В творчестве Пушкина, Лермонтова и Тютчева четко прослеживаются мотивы исторического времени, используются понятия прошлого и настоящего. Фет же создал «новую метафизическую концепцию времени в русской поэзии. В противоположность его предшественникам, его не интересовала протяженность исторического времени или хронологические процессы вообще. Своего героя Фет не помещает в какое-либо определенное физическое окружение и поэтому легко переносит его из одного временного периода в другой, преодолевая расстояние между прошлым, настоящим и будущим. Этот герой свободен от временных границ, он оглядывается из настоящего в вечность».
В «Вечерних огнях» уже само общее заглавие уже обозначает и время, и пространство в символическом единстве.
Первый выпуск представлен стихотворениями, созданными более чем за тридцатилетний период. Стихотворение «Окна в решетках, и сумрачны лица...» открывает книгу, передаёт душевное состояние лирического героя в настоящий момент. Тоску и радость, воспоминания о былом счастье вызывает любование красотой цветка. Финал - обещание героя трепетно хранить символ прекрасного прошлого.
В стихотворении «Ты отстрадала, я еще страдаю...» автор обращается к возлюбленной, трагически ушедшей из жизни, Марии Лазич. Память - это критерий, отделяющий для Фета бытие от небытия, причем прошлое более реально, чем настоящее, оно спасительно и в то же время трагично. Поэт постоянно ощущает духовную близость с любимой. Вл. С. Соловьев утверждал: «Настоящим поэтическим мотивом может служить только истинная человеческая любовь, то есть та, которая относится к истинному существу любимого предмета. Такая любовь должна быть индивидуальною, свободною от внешних случайностей и вечною» . Прошлое возвращается, оно более реально, чем сама жизнь. Лирический герой помнит глаза возлюбленной: «Как не цвести всевидящему маю / При отблеске родном таких очей! [ 10]. Уже первая строка данного стихотворения задаёт временную антитезу, раскрывает причину стремления героя к небытию, стремление преодолеть какую бы то ни было временную зависимость. Любовь господствует над временем в лирике Фета. Ю. И. Айхенвальд писал по этому поводу следующее: «Миг - это много. В его мимолётное теченье возникает связь между отдельным сердцем и вселенной -надо только любить» .
Выпуск представлен преимущественно заглавиями чистых временных периодов, например, прошлого в стихотворениях: «Когда Божественный бежал людских речей...», «Жизнь пронеслась без явного следа...», «Вчера расстались мы с тобой...» «Всю ночь гремел овраг соседний...», «Сияла ночь. Луной был полон сад; лежали...», «Толпа теснилася. Рука твоя дрожала...». В подобных примерах герой уносится мысленно из мира настоящего в мир воспоминаний, где возлюбленная и чувства к ней предстают не менее ярко, чем в реальности. Стихотворение «Всю ночь гремел овраг соседний...» - тот редкий в выпусках случай, когда речь ведётся от женского лица. Героиня передаёт те мимолётные, меняющие друг друга ощущения смутного волнения, спокойствия рядом с любимым человеком, которые охватили её, возможно, недавней ночью, во время пробуждения весны.
Категория пространства в поэтике «вечерних огней»
Пространство как категория неотделимо от времени. Очень чётко это выразил Ю. Л. Цветков: «Время концентрируется в мгновении, временные пласты смешиваются, а образы как бы дематериализуются. Возникает так называемый импрессионистический «пейзаж души», в котором пространство природы сливается с пространством души человека. Границы внешнего и внутреннего мира размываются. Создается впечатление неопределенности и зыбкости. Именно на этой стадии происходит уподобление стиха мазку художника-импрессиониста»ї.
Фет просто воспринимает окружающий мир, но и сам стремится стать его гармоничной частицей. К фетовской поэзии применим эпитет «эгоцентрическая». Это предельная концентрация на себе как отправной точке, что отражается в преобладании местоимения «я». Именно по этой причине в «Вечерних огнях» нет панорамных пейзажей - вместо просторов и далей перед нами вертикальные срезы и отдельные образы, звуки. Именно «локальность поэтического мира» как основное свойство поэтики Фета выделил М. М. Гиршман. В связи с вышесказанным мы будем рассматривать категорию пространства в лирике Фета с двух позиций: открытости, то есть расширения пространства или замкнутости - сжатости.
Сужение пространства в стихотворениях происходит в случае, когда лирический герой направляет свой взгляд по вертикали: с окон - на лица, на стены, цветок на полу («Окна в решетках, и сумрачны лица...»). В данном стихотворении пространство максимально сужено уже с первой строки - это тюрьма, но из действительности герой переносится воспоминаниями в прошлое, и чудесным образом ситуация, мировосприятие меняются: возникает образ невесты, мотив радости и счастья. Образ-символ герой прижимает к груди - это жест великой благодарности прошлому, стремление сохранить, удержать его частицу, молчаливого свидетеля. Тот же прием наблюдаем мы в стихотворении «Устало все кругом, устал и цвет небес...»: небо - река - месяц - лист -фонтан.
Уменьшению пространства способствуют указательные слова: «тут», «здесь» («Окна в решетках, и сумрачны лица...»).
Любовная лирика, как правило, содержит нечеткий образ героини, он привносит интимно-сокровенное, замкнутое ощущение. Но женщина побеждает время и смерть (стихотворение «Томительно-призывно и напрасно...»). В примерах этой тематики поэт часто использует вариант импрессионистического набрасывания на изображаемую картину романтических образов, связанных с темой свидания: рассвет, цветы, ночные лучи, цветущий май, очи (стихотворение «Ты отстрадала, я еще страдаю...»). Несмотря на наличие пейзажа, лирический герой сужает пространство, делая акцент на глаза возлюбленной. Тропа через сад, комар, цветок, коростель на земле, она (стихотворение «Жду я, - тревогой объят...»).
Важную роль в представлении пространства играют местоименные слова. К сужению пространства приводит наличие таких местоименных слов как «твой», «это», «вот», «она», «здесь», «вы», «здесь»: «В твоем саду, в твоем пруде» [187]; «До зари в груди дрожала, ныла / Эта песня, эта песнь одна» [187]. Ещё одна функция подобных уточняющих слов в том, что объединяя собою стихи, они создают необходимый эффект зарисовки, выделяют определённый фрагмент реальности. В этом смысле стихотворение «Сад весь в цвету...» представляет в тематическом и фонетическом отношении подобный монтаж действий человека и картин природы: «Вот я стою, / Вот я иду» или «Эта заря, / Эта весна...» [213]. В качестве примеров можно привести также стихотворения «На книжке стихотворений Тютчева» («Вот наш патент на благородство. ..»), «Жду я, - тревогой объят...».
Композиционная структура «вечерних огней»
Композиция выполняет одну из важнейших функций в организации выпусков «Вечерних огней». От композиции зависит сама художественная целостность. «Единство текста как неделимого знака обеспечивается всеми уровнями его организации, однако в особенности - композицией»1, - писал Ю. М. Лотман о значении структуры для лирических произведений. Чрезвычайно важно для нас также замечание В. С. Соловьева о том, что «В истинно лирическом стихотворении нет вовсе содержания отдельного от формы, чего нельзя сказать о других родах поэзии». В настоящей главе мы определим средства, при помощи которых стихотворения, разделы, выпуски «Вечерних огней» взаимодействуют в композиционном отношении, а также попытаемся объяснить выбор Фетом именно таких форм. Определяя предмет нашего исследования, обратимся к формулировке понятия «композиция» В. М. Жирмунским: это построение (распределение, расположение) художественного материала, и вместе с тем «в языке, подчиненном художественному заданию, в произведении словесного искусства, композиция становится законом расположения словесного материала, как художественно расчлененного и организованного по эстетическим принципам целого». В первую очередь необходимо обратить внимание на фонетический уровень «Вечерних огней». Е. А. Маймин отмечал, что «Звучание стиха - это второй параллельный его смысл, существующий и воздействующий наряду, совместно с его прямым словесным смыслом»4. Наиболее четко, на наш взгляд, сказал о звуках, рассуждая о назначении поэта, А. А. Блок: «Поэт - сын гармонии; и ему дана какая-то роль в мировой культуре. Три дела возложены на него: во-первых - освободить звуки из родной безначальной стихии, в которой они пребывают; во-вторых - привести эти звуки в гармонию, дать им форму; в-третьих - внести эту гармонию во внешний мир»1. Важным для композиционного объединения словесного материала являются звуковые связи в «Вечерних огнях». Через все выпуски «Вечерних огней» проходит прием композиционной аллитерации (курсив наш. - Е. А.). Подобное взаимодействие звуков несёт не только тематическую, но и композиционную функцию на протяжении всех выпусков. В одних случаях это изображение стихийных сил природы, как в стихотворении «Буря»: ...Все раздражительней бурун, Его шипучая волна Так тяжела и так плотна, Как будто в берег бьет чугун. Как будто бог морской сейчас, Всесилен и неумолим, Трезубцем пригрозя своим, Готов воскликнуть: «Вот я вас!» [26]. Здесь согласный «б» передаёт силу ударов волн. В «Горячем ключе» звук «р» помогает создать мощь громовых раскатов: «Вдруг в горах промчался гром, / Потряслась земля кругом...» [56]. Схожая зарисовка - в стихотворении «Я потрясен, когда кругом...»: «Я потрясен, когда кругом / Гудят леса, грохочет гром...» [269]. В стихотворении «Задрожали листы, облетая...» Фет пишет: «И грохочет громов перекличка...» [292]. В данном случае мы слышим явную «перекличку» аллитерирующих согласных на фонетико-тематическом уровне в первом и третьем выпусках. В других примерах это, напротив, замирание жизни природы, её таинственная роскошь, как в «Осени», что передаётся сильной концентрацией шипящих букв «ч», «ш», «с»: Молчит стыдливая печаль, Лишь вызывающее слышно, И, замирающей так пышно, Ей ничего уже не жаль [198]. И как третий тематический вариант композиционного приёма аллитерации - гармония человека с внешним миром, гармония с явными оттенками тишины и тайны, выраженная в стихотворении «Жду я, тревогой объят...» повторяющимися «п», «с», и шипящих «ч», «х»: «Плачась, комар пропоет, / Свалится плавно листок... / Слух, раскрываясь растет, / Как полуночный цветок» [245]. Интересно здесь чередование повторов «р» и «с» через строку, в виде своеобразной спирали. Как верно замечал Л. А. Озеров, «У Фета мы встречаем не только тишину и шёпот, но и гром, и глубокую думу о мире, и сильный душевный порыв»1. Возможен вариант двойной аллитерации («л», «р») для обозначения противопоставления, например, в «Сонете» первая строфа - это громкий, яростный и роковой водоворот злодеяний людских: Когда от хмелю преступлений Толпа развратная буйна И рад влачить в грязи злой гений Мужей великих имена... [63]. И, напротив, ощущение духовного покоя, уединения лирического героя в третьей строфе, переданное повторяющимися «с», «т», «м»: «В тени таинственного храма / Учусь сквозь волны фимиама / Словам наставника внимать» [63]. Фет, как мы увидим далее, часто использует прием контрастного изображения, антитезы, противительных союзов, и другие средства для передачи