Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Тайное versus Явное: общеизвестное и неизданное о Е. П. Гребенке (материалы к творческой биографии писателя) 26
1.1. «Зерна» и «плевелы»: к проблеме соотношения факта и вымысла в биографии писателя 37
1.1.1. Первый опыт жизнеописания Е. П. Гребенки (М. Л. Михайлов) 44
1.1.2. «Варианты» развития биографии Е. П. Гребенки: стратегии изучения писателя как литературного феномена на рубеже XIX - XX веков (Г. А. Коваленко, А. 77. Сурожевский, В. В. Лесевич) 53
1.2. «Непрочтенное наследие»: текстологическое изучение творческого наследия Е. П. Гребенки как ключ к пониманию авторского мира писателя 67
Итоги 71
Глава 2. Проблемы поэтики творчества Е. П. Гребенки (от традиции к новаторству) 73
2.1. История создания и поэтика первого художественного опыта: комедия «В чужие сани не садись» 76
2.2. Пьеса «В чужие сани не садись»: публикация и архивный список (текстологические разыскания) 86
2.3. Переложение «Полтавы» А.С. Пушкина на малороссийский язык: стратегия переводчика 98
2.4. Стихотворение «Романс» в свете одного пушкинского сюжета 125
2.5. «Малороссийские приказки»: поэтика авторской басни 143
2.6. Проблема гармонии: художественный мир в ранней прозе Е. П. Гребенки 160
2.7. Петербург глазами провинциала: «другое» творчество Е. П. Гребенки 172
Итоги 193
Заключение 195
Список использованных источников и литературы 198
Приложение 1. Из неопубликованного наследия Е. П. Гребенки 225
№ 1. Стихотворение, посвященное В. И. Далю —
№2. Служебные документы 226
№ 3. Материалы частной переписки 235
Письмо С. М. Андрущенко П. И. Гребенке —
Письмо М. С. Свидерской (внучки писателя) А. Е. Корнейчуку 236
Приложение 2. Стихотворения А. С. Пушкина и пушкинские стихотворения Е. П. Гребенки 239
«Деревня» (П.) - «Опять передо мной знакомые поля...» (Г.) —
«Цветок» (П.) — «Курган» (Г.) 240
- «Зерна» и «плевелы»: к проблеме соотношения факта и вымысла в биографии писателя
- «Непрочтенное наследие»: текстологическое изучение творческого наследия Е. П. Гребенки как ключ к пониманию авторского мира писателя
- Переложение «Полтавы» А.С. Пушкина на малороссийский язык: стратегия переводчика
- Петербург глазами провинциала: «другое» творчество Е. П. Гребенки
Введение к работе
Работа посвящена изучению творчества русско-украинского писателя первой половины XIX века Евгения Павловича Гребенки (1812-1848).
Гребенка пришел в литературу как поэт, опубликовавший в первое пятилетие творчества (1831-36) несколько русскоязычных стихотворений, перевод на малороссийский язык пушкинской поэмы «Полтава» и сборник басен «Малороссийские приказки». На протяжении последующих двенадцати лет вышли в свет десятки его очерков, рассказов, повестей и романов на страницах тогдашней периодики: в «Утренней звезде» (1833), «Сыне Отечества» (1837), «Северной пчеле» (1837), «Современнике» (1837-1848), «Библиотеке для чтения» (1837, 1843-44, 1848), «Литературных прибавлениях к Русскому Инвалиду» (позже переименованному в «Литературную газету», 1837-44), «Детской библиотеке» (1838), «Отечественных записках» (1839-44), «Киевлянине» (1840), «Финском вестнике» (1845-47), а также в альманахах «Осенний вечер» (1835), «Физиология Петербурга» (1845), «Картины русской живописи (1846) и др.
Масштаб личности Гребенки, ее органичность и значимость для истории литературы в целом, со временем вырисовывается все четче, и общее развитие научной мысли, актуализирующее ранее не привлекавшие внимание ученых аспекты, побуждает нас обратиться к всестороннему изучению жизни и творческого наследия писателя. Тем более что с некоторых позиций Гребенка - terra incognita. В предыдущие эпохи исследователей мало интересовала его биография, творчество рассматривалось в идеологическом ключе, а текстологическое изучение его наследия не производилось вовсе (в некоторых случаях применялось лишь текстологическое описание отдельных рукописей). Долгие годы гре-бенковедение копило и множило пробелы различного характера, не затрагивался ряд проблем изучения как биографии и литературной (творческой) деятельности писателя, так и - шире - существования писателя (и его произведений) в культурном пространстве его (и нашего) времени. Тем не менее нельзя сказать, что гребенковедение совсем не развивалось: была проведена большая собирательская работа, был сформирован архив писателя (однако его изучение велось несистемно). Целенаправленным изучением творческого наследия Гребенки занималось лишь несколько ученых (в разное время к нему обращались Г. А. Коваленко, А. М. Путинцев, С. Д. Зубков, П. Г. Клепатский, Е. П. Кири-люк, А. И. Лучник, Н. Н. Павлюк, Б. А. Деркач, Л. В. Селиванова, О. С. Цыба-нева, Л. М. Задорожная, А. В. Брайко, Ю. А. Сирота и др.). Для большинства же исследователей обращение к фигуре Гребенки носило случайный характер. Как правило, жизнь и творчество писателя становились объектом внимания в связи с изучением более широких научных проблем: теоретической борьбы в украинской литературе первой половины XIX в. (П. К. Волынский), украинской романтической прозы 20-60-х гг. XIX в. (Е. К. Нахлик), словообразования в украинской литературе конца XVIII - середины XIX вв. (А. П. Билых), образа Украины в литературе первой половины XIX века (В. И. Мацапура), образа «маленького человека» в произведениях писателей «натуральной школы»
(E. M. Застрожнова), становления поэтики «натуральной школы» (А. В. Красушкина) и т. д.
Актуальность исследования обусловлена необходимостью комплексного рассмотрения целого ряда проблем биографии и творчества Гребенки, а также -текстологического изучения его наследия. Обращение к Гребенке и его произведениям актуально еще и потому, что писатель представляет собой распространенный в XIX веке, но до сих пор малоизученный и не до конца осмысленный тип «столичного провинциала», а его творчество - удивительный феномен художественного высказывания, соединяющего различные типы ментальности - украинский и русский, провинциальный и столичный.
Научная новизна работы и теоретическая значимость. Впервые при изучении жизни и творчества Гребенки привлекаются неопубликованные материалы, сбор которых осуществлялся в архивах России и Украины - Российском государственном архиве литературы и искусства, Рукописном отделе Института русской литературы, Отделе рукописных фондов и текстологии Института литературы им. Т. Г. Шевченко НАН Украины, Центральном державном архиве-музее литературы и искусства Украины и архивном фонде Национального художественного музея Украины. Привлечение широкого круга источников позволило охватить практически все литературное наследие Гребенки, рассмотреть эволюцию литературных и эстетических взглядов писателя, обратиться к нерешенным проблемам его биографии и текстологического изучения творческого наследия. Проведенное исследование позволяет не только выявить самоценность литературного феномена Гребенки, но и уточнить характеристику процессов, которые происходили в русской литературе 1830-1840-х годов.
Объектом изучения в настоящей работе является жизненный и творческий путь Гребенки.
Предмет исследования — нерешенные проблемы биографии писателя, поэтики его творчества и текстологического изучения его литературного наследия.
Материалом исследования являются сочинения Гребенки, а именно: русскоязычная одноактная комедия «В чужие сани не садись» (1827), украиноязычный сборник басен «Малороссийские приказки» (1834), опыт «вольного перевода» поэмы А.С.Пушкина «Полтава» на малороссийский язык (1829-36), русскоязычный сборник «Рассказы пирятинца» (1837), физиологические очерки и заметки, опубликованные в петербургской периодике 1840-х годов, эпистолярное наследие и материалы архива писателя. В качестве источников привлекаются также биографии Гребенки, созданные в разные годы М. Л. Михайловым (1859), Г. А. Коваленко (1899, 1914), А. П. Сурожев-ским (1898-99), О. С. Цыбаневой (1972), Б. А. Деркачем (1974), Л.М.Задо-рожной (2000) и др.
Цель исследования - комплексное изучение творческой биографии и произведений Гребенки.
Для достижения этой цели необходимо решение следующих задач: 1) рассмотреть «поэтику» общеизвестной биографии писателя в соотношении со сложившимся в культуре опытом биографического повествования:
выявить принципы составления биографии писателя,
раскрыть мифологическую основу «биографического текста» о писателе;
2) проанализировать поэтику произведений писателя и принципы эволюции
его творчества:
выявить художественные принципы писателя на разных этапах творческого развития;
проанализировать категории художественного мира писателя (определить специфику хронотопа, образности, мотивов, художественного конфликта, фигуры рассказчика);
выделить особенности эволюции художественной системы писателя;
3) сопоставить обнародованные (опубликованные) писательские материалы
(письма и художественные сочинения) с архивными (рукописными) источ
никами:
выявить искажающие авторский замысел несоответствия, допущенные
в публикациях сочинений писателя.
Цель и поставленные задачи определяют методологический подход, который можно охарактеризовать как комплексный (сочетание биографического, сравнительно-сопоставительного, историко-функционального, структурно-семантического, типологического принципов исследования).
Теоретико-методологической базой диссертационного исследования являются работы по теории жанра биографии (Г. В. Казанцевой, СВ. Панина, М. Б. Плюхановой, Е. В. Ушаковой, А. А. Холикова и др.), теории стихосложения (В. М. Жирмунского, Б. В. Томашевского, В. Е. Холшевникова, Л. Я. Гинзбург, М. М. Гиршмана и др.), теории перевода (Л. С. Бархударова, В. С. Виноградова, Ю. А. Сорокина, А. В. Федорова, Ю. М. Лотмана и др.), теории басни (Л. С. Выготского, А. А. Потебни, М. Л. Гаспарова, В. Ф. Нестеренко, Вяч. Вс. Иванова, А. А. Скакуна и др.), теории «петербургского текста» (В. Н. Топорова). В области текстологии мы руководствовались принципами, разработанными Б. В. Томашевским, Д. С. Лихачевым, С. А. Рейсером, Е. И. Прохоровым.
Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы в преподавании истории литературы первой половины XIX века, в изучении «пограничных» литературных феноменов, соединяющих в себе разные типы культуры и творческого высказывания.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Биография Гребенки является научной проблемой. Исследователи жизни и творчества писателя создавали его биографию, ориентируясь на непроверенные источники и художественное (вымышленное) alter ego сочинителя, не всегда имеющее под собой реальную основу. Установлено смешение фактов и вымыслов в «биографическом тексте» о писателе, созданном первым его биографом - М. Л. Михайловым, опыт которого впоследствии был учтен большинством исследователей-гребенковедов (Ап. Залесским, П. Г. Клепатским, Г. А. Коваленко, Б. Д. Гринченко, С. Д. Зубковым, Б. А. Деркачем, Л. М. Задо-
рожной). Две установки - художественная-романтическая, отсылающая к чужим свидетельствам, и научная, заставляющая исследователей делать соответствующие оговорки, - сосуществуют в «биографическом тексте» о Гребенке.
Художественная логика творческого развития Гребенки поддерживается принципом тематической дифференциации. Наследие писателя делится на два крупных массива, каждый из которых связан с определенной тематикой (ранние произведения актуализируют тему украинского уклада, прорисовывают национальный колорит; в произведениях позднего времени разворачивается тема столичного - петербургского - быта). Эти два массива по-разному художественно организованы; если ранние произведения, объединенные украинской тематикой, написаны в романтическом духе, то в произведениях поздних лет, созданных на петербургском материале, просматриваются реалистические («натуралистические») принципы изображения.
Творческая эволюция писателя обусловлена изменением таких составляющих художественной системы, как хронотоп (градация образов Украины и Петербурга как 'своего' и 'чужого' пространств; осмысление пространства и времени в оппозиции 'природное'-'искусственное'), художественный конфликт (изменение типов конфликта - движение от внешнего к внутреннему), мотивныи комплекс (градация «оппозиционных» мотивов ''провинциальное' и
'столичное').
Опубликованные тексты сочинений Гребенки являются серьезной текстологической проблемой, поскольку в них наличествует ряд ошибок в виде неверных употреблений (а в некоторых случаях - пропусков) дат, слов, словоформ, выражений, а также искажений, связанных с некорректной трансляцией знака, отсутствием или вставкой предлога при местоимении. Установлены случаи несоответствия текстов публикации и списка пьесы «В чужие сани не садись», свидетельствующие о наличии погрешностей в опубликованном тексте пьесы (всего — 83 разночтения).
В творчестве Гребенки находит отражение синтез различных типов культур - столичного и провинциального, украинского и русского, христианского и языческого. Существенными чертами художественного мира писателя являются оппозиции: мнимое - действительное, природное - искусственное, подобное - неподобное, Рай - ад, здоровье — болезнь, жизнь - смерть. Образ «чужого» (столичного) пространства (Петербурга) в его произведениях строится как минус-модель (антимодель) «своего» (украинского) пространства. Украинский компонент, включенный Гребенкой в описание Петербурга, представляет новую возможность рассмотрения и оценки смысловой нагрузки субстратных элементов природно-культурного синтеза и специфик «петербургского», «провинциального», «украинского» и прочих «текстов», сложившихся в русской литературе и художественной культуре в целом.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования прошли широкое обсуждение: излагались в докладах на Первой Международной научной конференции «Коды русской классики: проблемы прочтения, считывания и актуализации» (Самара, 2005), на VI Международном форуме «Русистика Украины» (Ялта, 2006), Международной научно-практической конфе-
ренции «Литература и театр» (Самара, 2006), на Всероссийской научной конференции «Фантастика и технологии» (Самара, 2007), на Международном научном форуме «Земля студентов: жизнь, наука, творчество» (Самара, 2007), на Всероссийском фестивале «Учитель русской словесности» (Москва, 2007), на Второй международной научной конференции «Коды русской классики: "провинциальное" как смысл, ценность и код» (Самара, 2007), на Открытом региональном молодежном научном форуме «Межкультурная дистанция и межкультурный диалог в истории и современности» (Самара, 2008), на XXX Кирилло-Мефодиевских чтениях «Славянский мир: вера и культура» (Самара, 2008), на Пятой Международной Летней школе на Карельском перешейке по русской литературе (Уусикирко, 2008), на Междисциплинарной научной конференции молодых ученых и специалистов «Социум и культура в процессе международной интеграции: изменение феноменов культуры» (Самара, 2008), на Международной научно-практической конференции «Литература и театр» (Самара, 2008), Первой международной конференции молодых исследователей «Современный методы исследования в гуманитарных науках» (Санкт-Петербург, 2008), Международном форуме «Мир глазами молодых исследователей» (Самара, 2008), на Научно-творческой конференции «Н. В. Гоголь и языки культуры» (Самара, 2009), на Международной научной конференции «Гоголь и мировая культура: психологические аспекты понимания» (Самара, 2009), а также на заседаниях аспирантского семинара кафедры русской и зарубежной литературы Самарского государственного университета. По теме диссертации опубликовано 20 статей (общим объемом 8 п.л.).
Цель и характер выдвигаемых задач определяет соответствующую структуру работы. Работа состоит из введения, основной части (двух глав), заключения, списка использованных источников и литературы, включающего 378 наименований, и приложения. Общий объем работы - 242 машинописные страницы.
«Зерна» и «плевелы»: к проблеме соотношения факта и вымысла в биографии писателя
Жизнеописание Гребенки необходимо рассматривать в контексте общих споров о жанре биографии64. Одна из волнующих проблем популярного ныне жанра касается границы сопряжения в его рамках биографии житейской («внешней», фактографической) и биографии поэтической («внутренней», духовной). По поводу указания В. В. Вересаева на то, что «у Пушкина прямо поражает бьющее в глаза несоответствие между его жизненными переживаниями и отражениями их в поэзии»65, Ю. М. Лотман справедливо отмечает: «Существующая биографическая литература знает два основных подхода к соотношению Пушкина-поэта и Пушкина-человека. Согласно одному из них, поэт в своем творчестве предельно искренен и, следовательно, поэзия, раскрывая глубины его личности, является идеальным биографическим источником. Согласно другой — поэт в минуту творчества преображается, становясь как бы другим человеком, и соответственно у поэта две биографии: житейская и поэтическая»66. Выходит, прямое отождествление этих «двух» биографий, о какой бы творческой личности ни шла речь, неправомерно. Но как это положение действует «на практике»?
Имеющиеся огромный массив .жизнеописаний? отдельных персоналий ;, с одной» стороны т относительно небольшой но весомый пласт литературы,. посвященной; теоретическому осмыслению: этого? «вечно .живого» жанра, с другой, — свидетельствуют о сложном-характере жанра биографишкак. научной проблемы- животрепещущей, хотя и не особенно острой как может показаться на первышвзгляд.
Большой популярностьюЇ сегодня: пользуются книги серии «ЖЗЛ», посвященные различным персоналиям; в частности — писателям и поэтам; Они издаются, переиздаются, становятся предметом» обсуждений: на: научных конференциях, круглых столах, страницах периодической печати- . Вї огромном массиве: литературных биографий- выделяются главным образом , два направления,- погразному воплощающие принципы жизнеописания» творческих личностей:.
В качестве примера можно выделить из числа; книг, вышедших; в последние- годы в: серии- «ЖЗЛ»; две: биографии: поэтов — сипа Мандельштама68 и Иосифа Бродского69.
Автор первой книги — О. А. Лекманов - стремился написать биографию Мандельштама-человека; и это; у него вполне, получилось, однако Мандельштам-поэт: оказался в ней практически; не представлен (вероятно; по этой- причине автору потребовалось включить, в: книгу приложение — 16 знаменитых стихотворений; и «Четвертую? прозу»). «Отжав» все метафизическое, О; А. Лекманов представил читателям Мандельштама-человека: сквозь многочисленные факты — склоки, мордобития гонения: и т. д. Человеку, находящемуся вне контекста эпохи и берущему в руки лекмановскую биографию Мандельштама, добраться в ней. до поэта будет чрезвычайно трудно; зато- сведений? о человеке, написавшем крамольное стихотворение о Сталине- и другие замечательные стихи; для? такого-читателя в ней; более чем достаточно. Таков одиш тип построения1 биографии; возможно, не совсем оправданныйшрименительно к столь яркому явлению эпохи; как Мандельштам.
Совсем иной тип построения мы встречаем в книге об Иосифе Бродском, созданношЛі В; Лосевым.
Л. В; Лосев написал «духовную биографию» поэта, в центре которой — поэтическое творчество; а не жизненные передрягт Он выбрал путь, наиболее соответствующий описанию такой У фигуры, как Бродский; Подобный- тип жизнеописания - жизнь через творчество — В данном случае представляется оправданным.
Исследователи-биографы, выстраивая повествование о жизни? отдельной личности, как правило; руководствуются в первую очередь источниками автобиографического- характера: дневниками; заметками, справками; эпистолярными материалами: В" позапрошлом веке; когда писатель не сопровождал автобиографической справкой каждую свою публикацию (как;это принято теперь); а интервью было явлением менее распространенным (широкое распространение этот жанр получил в эпоху телерадиокоммуникаций), изучение писательской? биографии; осложнялось из-за отсутствия авторских самосвидетельств. К тому же, если еще не был обнародован писательский архив, то исследователям оставалось лишь «кроить» биографию непосредственно из свидетельств современников: Случалось, что авторским самосвидетельствам биографы находили своеобразную замену: они отыскивали в художественных произведениях «автобиографические» черты, сообразуясь с тем, что писатель непременно должен был, по их мнению, наделить своего героя личностной, спроецированной на себя самого, характеристикой. Такому пониманию литературного творчества немало способствовали сторонники биографического подхода, активно развивавшегося и крепнувшего в постромантическую эпоху. Дело доходило до того, что биографы, усматривая некоторую схожесть между писателем и вымышленным им персонажем, отождествляли их, обобщали их характеры, жизненные позиции; а порой даже и жизненные пути70.
Работа над созданием биографии писателя, словесной «реконструкции» его жизни, предусматривает прежде всего исследовательское собирание целостного представления (образа) о человеке на основе разнохарактерных источников, содержащих (сохранивших) сведения о нем, (это могут быть мемуарные свидетельства- современников, служебные характеристики, авторские дневники и проч.). Поэтому на составе биографии сказываются как личность создающего ее биографа, так и используемый для ее «строительства» материал. Но есть еще один фактор, заостряющий проблему объективного изображения жизни конкретного лица, — жанровая» «зависимость», подверженность письма литературным традициям. Становясь биографией, судьба отдельно взятого человека, со всей его индивидуальностью, volens nolens превращается в литературное произведение, своеобразный «роман» об именитом герое, существующем на фоне эпохальных всеобщих и частных обстоятельств. При этом жизнеописания людей, принадлежащих разным сферам деятельности, — будь то биографии писателей, музыкантов, воинов и проч., - структурно (а порой и событийно) оказываются близкими друг другу, поскольку всякая биография создается с опорой на сложившийся в культуре опыт биографического повествования.
Для писательской биографии характерно смещение житейской и поэтической сфер, своеобразное «притягивание» реальной жизни конкретного человека к поэтическому, идеально-писательскому, канону. Биографы, как правило, уже с первых страниц обозначают специфический вектор развития своего героя: будущий писатель начинает «свою» жизнь так, словно он рожден писателем, и обстоятельства, внутри которых он существует и в детстве и в юношестве, рассматриваются» и осмысливаются биографом1 как благодатная почва для формирования его писательского поприща:
Документальная сторона биографии заключается в распределении частных событий; привязке их к определенному времени (году, месяцу, дню, часу, минуте) и месту . Необходимые для создания биографии сведения могут быть извлечены исследователем как из персональных документов (послужных списков, рапортов и т. п.), так и из источников общего (косвенного) характера — чьих-либо мемуарных заметок, о том или ином событии, к которому избранный герой имел отношение (например, литературный вечер, на котором присутствовала интересующая биографа личность), сведений об учебном заведении, в котором он учился или работал — и т. д. Иногда сведения, извлеченные из случайных источников, дополняются разнообразными предположениями и додумываниями биографа. Порой в ход пускаются нелепые слухи, которые впоследствии входят в «основной текст» биографии" героя: время «узаконивает» непроверенные в отношении достоверности факты, и они становятся в дальнейшем уже неотъемлемой частью его жизнеописания. Таким образом, «оплошность», допущенная биографом, способна получить статус действительного положения72.
«Непрочтенное наследие»: текстологическое изучение творческого наследия Е. П. Гребенки как ключ к пониманию авторского мира писателя
Мифы, фальсификации, утраты, отсутствие свидетельств, прочие, «белые/ пятна» - все это не позволяет сегодня составить ни подробного жизнеописания Гребенки, ни его творческой биографии в полном объеме. Как было показано в предыдущем параграфе, существующая ныне биография Гребенки не заслуживает доверия в силу содержащихся в ней неточностей. К сожалению, не избавлено от них и обнародованное творческое наследие писателя.
На сегодняшний день опубликована большая-часть текстов. Гребенки, однако немаловажные документы и сочинения: еще лежат в архивах. Рукописный фонд, составляющий; наследие писателя, сегодня еще изучен недостаточно: Некоторые из ныне: существующих пробелов? (такиег как необнародованные сочинения или обнародованные, но: — местами - неверно расшифрованные) восполнимы; потребуются усилия исследователей и время -и они будут устранены. Но некоторые, пробелы уже никогда не удастся восполнить (в основном, это касается эпистолярного наследия писателя). Если текстологи со временем еще смогут справиться с неразборчивым почерком, авторскими сокращениями неологизмами, условными обозначениями и т. ш, то восстановление авторского текста там, где он перестал существовать материально, уже никогда не станет возможным; А. большинство писем Гребенки сегодня - это ветхие бумажные лоскутки, содержащие множество выгнивших мест, пустот.
Текстологическое изучение творческого наследия Гребенки необходимо не только в силу ветхости рукописного фонда, с целью — обнародовать то, что завтра, вероятно, перестанет существовать. Другая — не менее важная — цель такого изучения видится в том, что оно способно приблизить нас к пониманшо творческих замыслов писателя. Комментирование рукописных текстов, динамическая транскрипция произведений, сверка обнародованных (опубликованных), материалов (писем5 и художественных сочинений) с архивными источниками — может уберечь нас от неверной, интерпретации и искаженного понимания его сочинений.
Тот факт, что издания текстов Гребенки грешат неточностями, порождает комплекс самых разных проблем — от содержащихся в опубликованных текстах «пробелов» (непрочтенных мест) и «ляпов» (мест, неправильно прочтенных) — до разночтений (лексических, морфологических, синтаксических и прочих), выявляемых в тех случаях, когда мы начинаем сравнивать их с рукописными источниками.
Механизмы порождения неточностей обоснованы — как минимум — двумя причинами. Первая причина проста: текст (или отдельные его места) не изучен (или изучен недостаточно) и поэтому не обнародован (полностью или частично). В публикациях рукописных текстов Гребенки- можно встретить редакторские пометки. В одних случаях, если текстологу не удалось разобрать фрагмент текста или отдельные слова — на их месте стоит многоточие; в других, если текстолог имеет версию расшифровки - она заключена в редакторские скобки. Вторая причина, обеспечивающая наличие пробелов, возникла вследствие неправильной дешифровки отдельных мест того или иного архивного документа или некорректной работы наборщика (бывают случаи, когда дифференцировать текстологическую неудачу и опечатки не представляется возможным).
Такого рода примеры, демонстрирующие названные причины, мы можем наблюдать даже на страницах авторитетного (научного) издания собрания сочинений Гребенки130. Так, например, в третьем томе, часть которого посвящена эпистолярному наследию писателя, приводится письмо Гребенки И. Г. Кулжинскому от 31 мая 1842 г., содержащее фразу: «Извините, что пишу без "Милостивого государя", право, у меня нет привычки писать к людям, которых любишь душевно, с [казенными] формами» . В рукописи,, положенной в основу публикации, окончание этой; фразы выгладит иначе: вместо казенными ней — рукой-Гребенки - написано нелепыми . Текстолог, готовивший это письмок печати, не смог расшифровать слово,- но, — какчвидим, - нашел при этом достаточно графических оснований, чтобы сделать насчет него соответствующее предположение . Общий смысл фразы из-за допущенной текстологом «вольности» не исказился, однако оценка Гребенки к общепринятым жанровым языковым- нормам несколько пострадала, ведь нелепые и казенные — слова совершенно разной эмоционально-экспрессивной окраски применительно к данному контексту.
Даже одного примера достаточно, чтобы задаться вопросом: нужно-ли давать в печати — пусть даже заключенную в скобки,— предположительную расшифровку текста, если она искажает (в- случае ошибочного прочтения) исконный — авторский — текст больше, чем отсутствие какой бы то ни,- было расшифровки, выраженное «пустым» многоточием? Или, может быть, наоборот: предположения - пусть даже ошибочные — необходимы?
Однозначного ответа здесь дать нельзя. С одной стороны, хорошо, что мы имеем хоть какой-то текст и можем сомневаться в его аутентичности; с другой — доверие к неверной в своей основе расшифровке текста в любой момент может подтолкнуть нас к несправедливой его интерпретации. К сожалению, встречаются искажения оригинальных текстов Гребенки в публикациях его творческого наследия. Это не всегда сопровождается коннотативным различием текстов публикации и рукописи; порой различие текстов носит лишь символьный характер. Например, постскриптум письма Гребенки к брату Аполлону (письмо не имеет точной датировки; оно датируется приблизительно ноябрем 1834 г.) на страницах академического издания выгладит так: «Один экземпляр при сем прилагаемый прошу отдать директору и свидетельствовать мое почтение» . В оригинале же первое слово — числительное — записано ЦифровьіМі обозначением: «L экз. при сем прилагаемый...»135. Насмысл фразы эта деформация никак не влияет, но манеру скорописи Гребенки она передает неточно.- «Вольность» текстолога» здесь кажется очевидной: общий характер письма ( письменности) Гребенки оказывается искажен. То же самое происходит, когда текст публикации-не отражает имеющиеся в некоторых случаях авторские предлоги. Ср.: «Якончаю тебе письмо, а уже день на дворе, 3-го половина, а спать не хочется» (в публикации)136 и «Якончаю к тебе письмо...» (в рукописи)137.
Искажения, связанные с некорректной трансляцией знака, отсутствием или вставкой предлога при местоимении, при всей их очевидности, выглядят более безобидными, чем случаи несоответствия оригиналу, допускающие изменение смысла гребенковского текста. Но и- такие случаи несоответствия сегодня можно выявить. Например, в опубликованном письме отцу - П. И. Гребенке — от 19 июня 1829 года студент Гребенка сообщает, что ему «остался только [один] предмет - арифметика, который кончится 22-го числа сего месяца поутру» . В оригинале указан совсем иной предмет — этика .
Подобный анализ, направленный на выявление несоответствий в„текстах напечатанном и оригинальном (рукописном), свидетельствует о необходимости сверки опубликованных материалов с первоисточниками и дальнейшем внесении коррективов в уже опубликованные тексты. В первую очередь, объектом такой работы должно стать эпистолярное наследие Гребенки, являющееся сегодня важным материалом для уточнения сведений о жизни писателя, его взглядов и эстетической позиции. Часть эпистолярия Гребенки сегодня еще не обнародована. Опубликованные же материалы местами содержат неточности, порой - настолько очевидные, что доступны «невооруженному глазу». Так, например, не потребуется, архивной работы и знания оригинала, чтобы заметить редакторскую оплошность в тексте одного из писем Гребенки к Н. М . Новицкому,, приводимом в- третьем- томе сочинений140. Дело в том, что двойная датировка письма. (на украинском и русском языках), предпринятая в издании, дает «сбой»: перед основным текстом письма стоит дата 12 лютого141, после — ІЗ142. В данном «курьезном» случае очевидна ошибка наборщика; в рукописи Гребенки стоит лишь одна дата: 13.IL1833143. Несоответствие датировок одного- письма в оригинале и публикации доказывает необходимость тщательной текстологической работы, которая должна быть проведена с эпистолярным и художественным наследием писателя с целью уточнения дат, слов, выражений, а порой и авторских замыслов в целом.
Переложение «Полтавы» А.С. Пушкина на малороссийский язык: стратегия переводчика
К первым опубликованным и снискавшим похвалу сочинениям- Гребенки относится опыт украиноязычного перевода пушкинской «Полтавы».
Перевод блестящей поэмы А. С. Пушкина на малороссийский язык без преувеличения можно назвать решением очень смелым. Прежде всего потому, что такой эксперимент в ту эпоху был обречен на неудачу заранее (неудивительно, что Гребенка наименее известен как переводчик Пушкина). Слабина перевода поэмы очевидна; в большей степени она объяснима и понятна не с лингвистической позиции, а с историко-литературной. Украинский (вернее — малороссийский) язык представлялся в то время (когда Гребенка осуществлял свой перевод) общественному сознанию не как самостоятельный, а как диалект русского , и потому работа его могла быть воспринята лишь как дело «странное», лишнее, и даже вовсе не нужное. Переводчик, таким образом, оказывался в ситуации отчасти невыгодной: образованные малороссы могли без труда прочесть «Полтаву», изящно написанную Пушкиным, на языке оригинала, в то время как он им предлагал вариант той же самой поэмы, значительно искаженный (главным образом — художественно упрощенный), но зато — на их родном наречии.
Искажений, несравнимых с допустимыми190 погрешностями художественного перевода, Гребенка избежать не мог и такой цели перед собой не ставил, о чем свидетельствует в первую очередь говорящий подзаголовок «Вольный перевод». Такое — не вполне; верное — определение работе дал, сам; автор. Это «самоназвание» подтолкнуло ряд ученых; (Е. И; Рудницкая . Ф: М;. Неборячок- и др.) к неверному пониманию и ошибочной трактовке: поэмы Гребенки как художественного перевода пушкинского произведения. Однако — следует отметить - гребенковская «Полтава», по сути, таковым; не является; в действительности она представляет собой перевод-переделку — в том смысле, в каком о подобного рода опытах писал В. Ш Лукин в предисловиях к русскоязычным переводам комедий «Награжденное постоянство» Ж.-Г. Кампистрона, «Вторично вкравшаясяшюбовь» Ш Мариво; «Пустомеля» Л. де Буасси, «Щепетильник» Ш. Дюпатиг91 (поэтому, называя работу Гребенки «переводом», а его самого — «переводчиком» всилу удобства и привычности терминологии, — к тому же, отчасти это оправдано первоначальным замыслом автора, — мы;- должны иметь в. виду, что его поэма совсем иногсн рода и; качества).
Перевод (по-украински: «переклад»; буквально — «переложение») — это прежде всего попытка пересоздать,содержание; передать заключенное в рамки одного языка средствами другого: В процессе работы переводчик должен «разгерметизировать» содержимое и снова «загерметизировать» его. В результате - содержание должно изменить «оболочку», «внешний вид», оставаясь при этом качественно незатронутым. Однако; как показывает практика, всякое вмешательство в форму неизбежно влечет трансформацию содержания-(хотя бы минимальную), поскольку перевод есть не что иное, как трансплантация содержания из одной культуры в другую, где вложенные в него (содержание) смыслы часто имеют значения не равнозначные исходным192.
Проблема перевода с русского на украинский (малороссийский) язык в первой половине XIX века осложнялась тем, что украинского литературного языка как такового тогда еще не существовало, и адекватное воспроизведение высокохудожественного русскоязычного произведения на этом языке было невозможно в силу отсутствия у нелитературного языка достаточных для такой цели средств.
Пересоздавая пушкинскую поэму в украинском варианте, Гребенка столкнулся со сложностями, связанными главным образом с неравноценностью художественных средств двух родственных языков193. Если Пушкин в своей поэме оттачивает индивидуальный стиль, мастерски раскрывает возможности языка (потенциально в, нем заложенные), то Гребенке, не имеющему в распоряжении такой основы,, такого множества стилистических фигур, приходится, сводить яркость оригинального стиля поэмы к узнаваемым, типичным языковым формам. Стандартизация; упрощение, фабулизация, народная типизация — все это присуще гребенковской «Полтаве» не потому, что Гребенка слаб-в художественном переводе, а потому, что сам-язык, в то время еще нелитературный, далекий от пушкинской виртуозности, не способен, дать высокохудожественного результата.
Почему Гребенка взялся за переводческую работу - и почему обратился именно к «Полтаве» — можно лишь предполагать.
Как известно, выход в свет пушкинской поэмы наделал немало шума. «Полтава» породила довольно оживленную полемику194: «На протяжении одного только 1829 г. ей было посвящено около десяти отдельных выступлений в журналах и газетах, не считая/ отзывов- и упоминаний в статьях по. другим поводам»195. В одном из отзывов,- напечатанном в журнале «Атеней», даже выражалась уверенность в том, что «современные поэты Малороссии не замедлят ее перевести на родное наречие»196.
Так и случилось. Гребенка, будучи еще студентом гимназии взялся за работу над переводом. Пушкинская поэма вышла -- .в конце марта. 1829 года, а 15 октября 1829 года он уже писал родным из Нежина: «Досугами я перевожу поэму Пушкина — «Полтаву» — на малороссийский язык и намерен, выйдя из заклетов гимназии, ее напечатать, посвятя добрым землякам...,97,, но эта мечта, и будущность не проницаема для смертных»198.
Исследователи отмечают, что историческая тема пушкинской поэмы была интересна Гребенке , ранее он уже затрагивал ее в своем творчестве200, а бурная дискуссия, развернувшаяся, тогда вокруг сочинения Пушкина; только «подхлестнула» творческое стремление нежинского гимназиста, побудив его попробовать свои силы в; переводе «Полтавы» на малороссийский язык201.
Перевод «Полтавы» стал для Гребенки не только своеобразным шагом вперед, раскрывшим еще одну сторону его таланта, но и, - по выражению Н. Н. Павлюка, - «серьезной школой поэтического мастерства, значение которой для начинающего писателя трудно переоценить» . Отныне переводческий опыт был тесно связан со всем творчеством Гребенки в целом; однако впоследствии же, следует заметить, ни к жанру поэмы, ни к поэтическому переводу он никогда уже не обращался.
Следует также сказать, что у истоков этого переводческого опыта изначально стояла не только «чисто творческая» идея: своим действием Гребенка» хотел доказать прежде всего себе самому, что может справиться с такой литературной задачей, как «переклад на рідну мову», сыскать себе похвалу и даже заработать на этом. Как отмечает Н. Н. Павлюк, Гребенка рассматривал свой перевод «не просто как нечто учебно-экспериментаторское, а уже с самого, начала намеревался напечатать его, сделав достоянием читательской аудитории» .
Первый отрывок осуществленного Гребенкой перевода поэмы был напечатан в 1831 году в «Московском телеграфе»204 под псевдонимом г. Пирятин, а в 1833 году в альманахе «Утренняя звезда» появились еще два отрывка . К 1835 году перевод поэмы был окончен (о чем свидетельствует цензурное разрешение отдельного издания перевода от 25 июля 1835 года206).
Петербург глазами провинциала: «другое» творчество Е. П. Гребенки
Дальнейшая литературная деятельность Гребенки - сочинения 1840-х гг. - складывалась под влиянием «натуральной школы». На этом, этапе писатель окончательно развенчал в своем творчестве миф о социальной гармонии, актуализированный им в «Рассказах пирятинца».
В 1834 году Гребенка поступил на службу в Петербург. Город сразу не полюбился писателю. За его «прекрасностью» и «пышностью» Гребенка усмотрел не то чтобы бедность, а гораздо худшее - нищету, материальную и духовную. Настоящий Петербург не имел ничего общего с тем , с чем он ассоциировался в его сознании прежде, в годы юношества (ранее он мыслился им как место, где человеческие мечты могли воплотиться в реальность): Петербург оказался совсем не Раем, а адом, пространством обитания «маленьких» и бедных людей, «раздавленных» бесчеловечной средой299.
Соприкосновение с неродным, чужим по духу, городом, дало Гребенке ощущение разницы между своим и чужим. Провинциал по рождению и внутреннему мироощущению, он — как никто иной — осознавал это300. Именно ему, с его нестандартным, «провинциальным», взглядом, сложившимся мировоззрением и привитыми духовными ценностями, было-дано «прозрение» - переход- ad.realiora, благодаря которому он увидел и прочувствал неродной Петербург и воплотил его в своих произведениях.
В тогдашней столице писатель,осознал, что другой город — это другой мир, совсем не похожий на тот, который он знал прежде; это пространство другого быта, другой жизни, других ценностей. Прежняя, украинская, жизнь с ее укладом, вдохновлявшим его в первые годы творчества, уступили свое влияние Петербургу и столичному быту: Гребенка стал осваивать новое пространство, стал вглядываться в него, старательно изучать все его детали.
Однако, сменив место жительства, Гребенка поначалу пишет и публикует произведения на украинскую тему, по-видимому, воплощая ранее зародившиеся идеи. Установки новой творческой практики он формулирует лишь в самом конце 1830-х - начале 1840-х годов:
Своеобразным этапом внедрения новых художественных- принципов можно считать время создания Гребенкой первой повести — «Записки студента»301. Работа над ней шла почти четыре года — с 1838 по 1841 гг. Первый отрывок (от слов: «Давно ли я был еще ребенок...» до слов: «Шесть лет — и как я вырос духовной жизнью...») был- опубликован- в 1838 году в журнале «Детская библиотека» . Полностью произведение увидело свет в 1841 году на страницах журнала «Отечественные записки» и, по признанию самого автора, имело успех: «Читал ли ты в «Отечественных записках» удивительную повесть Е. Гребенки «Записки студента», от которой половина Петербурга плакала навзрыд, так что даже смотреть было совестно!?» - не без гордости спрашивает Гребенка брата Аполлона в письме от 9 апреля 1841 года.
В центре повести — история о провинциальном студенте, попавшем в, Петербург, разочаровавшемся в нем и познавшем его жестокость, а в.итоге еще и умершем на чужбине. Гребенка разворачивает повествование с «конца»: в начале произведения перед нами сцена похорон бедного студента, а лишь затем — повествование о жизни покойного через его дневник3 .
«Записками...» Гребенка открыл тему Петербурга,в своем творчестве и впервые сформулировал проблему «провинциального». В идейно-философском плане его первая повесть — произведение о призрачности и иллюзорности столичного «мирка», и Петербург в нем предстает местом, непригодным для жизни, топосом, умерщвляющим человеческое. Герой в таком «мирке» ощущает себя «задавленным» столичной атмосферой, испытывает ужас и опасение, навязываемые ему пространством. На страницах «Записок...» впервые в творчестве писателя в полной мере реализовался- мифопоэтический образ Петербурга как зловещего, холодного, «болезненного», «античеловеческого» города. В этом отношении повесть Гребенки воплотила (главным образом — тематически и художественно) тенденции, формировавшиеся в русской литературе 1830-х годов, когда в художественной культуре складывался мифический образ Петербурга как опасного для жизни пространства, в котором трудно провести границу между живым и мертвым, в котором всё — и люди и предметы, и добро и зло, и правда и ложь и проч. и проч. - смешивается, перепутывается.
В русской поэзии образ стихийного, «неупорядоченного» Петербурга стал формироваться в конце 1820-х - начале 1830-х годов и связан, в первую очередь, с именем А. С. Пушкина («Уединенный домик на Васильевском», 1829; «Медный всадник», 1833 и др.). В прозу образ Петербурга пришел чуть позднее — во второй трети XIX века — и был «обязан», главным образом, творчеству Н. В. Гоголя («Петербургские повести», 1835-42), начавшего воплощать петербургскую тему в ее «низком» варианте.
Для русского культурного сознания привычно сосуществование двух противоположных взглядов на Петербург, естественна его «двойственная», амбивалентная, природа. Такая «двойственность» стала складываться со времени основания города, когда параллельно развивались две мифологические линии, приведшие - в итоге - к сотворению его сложного, неоднозначного образа, впоследствии ставшего «едва ли не обязательным общим местом»305 произведений, посвященных столице. Одна была начата литературой (в первую очередь - одической поэзией ), вторая — народным балаганом , и если первая творила миф о «Райской земле», то вторая - об «адском подземелье», постоянно напоминая о Конце Света. Существенная роль в утверждении в художественной литературе отрицательного образа Петербурга принадлежит поколению писателей, пришедшему в 1840-е годы, в том числе — Гребенке.
Петербургская тема, заявленная писателем на рубеже 1830-40-х годов, становится универсальной в его дальнейшем творчестве. Она актуальна для него — с одной стороны — в силу личных обстоятельств, с другой — в силу обстоятельств общелитературных.
С переездом в Петербург связано формирование «нового» — «петербургского» - мировоззрения Гребенки. Однако его произведения, появившиеся в 1840-е годы, были и плодами индивидуальных впечатлений, и пронизаны «духом времени»; они появились именно тогда, когда время их потребовало. Сосредоточие личного переживания и общелитературных установок определило специфику художественного видения Гребенки. На первый взгляд, произведения, написанные им в 1840-е годы, были типичными сочинениями, какие писались и печатались тогда всюду. Непримечательным теперь кажется и жанровый характер его сочинений (не говоря уже о тематике и - даже - его индивидуальном «провинциальном» взгляде на столицу). В большинстве своем это были-физиологические очерки, появившиеся в русской литературе, когда та ценностно осваивала географическое пространство, воссоздавая «на бумаге» его быт, нравы, урбанические особенности. Часто такого рода сочинения были обращены к столице, ее отличию от провинциальных городов.