Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Феномен градуирования в лингвистических исследованиях 20
1.1. Градуальность и градуирование как объекты научного исследования в работах отечественных и зарубежных лингвистов 21
1.2. Дефиниции градуальности и градуирования. Спектр смежных понятий и проблемных областей 31
1.3. Концептуально-когнитивное осмысление градуальности и операции градуирования 41
1.4. Актуальные подходы и стратегии исследования градуированных значений 47
1.5. Терминологический аппарат, эмпирическая база и методы исследования .51
Выводы по первой главе 63
Глава 2. Системно-структурная характеристика градуирования как операциональной категории .67
2.1. Операционализм как мыслительная стратегия и эффективный способ управления и анализа процессов градуирования в португальском языке 67
2.2. Моделирование операций градуирования 77
2.3. Периферия функционально-семантического поля градуальности португальского языка: основной ресурс операциональных средств формирования градуированных значений 85
2.4. Операциональная структура градуирования и градуируемых признаков в португальском языке 96
2.5. Определение градуированных значений в португальском языке через отношение к норме 108
Выводы по второй главе 119
Глава 3. Операторы градуирования португальского языка в системе тактических приемов и стратегий решения специфических коммуникативно-прагматических задач 122
3.1. Роль градуирующих значений в реализации воздействующего потенциала португалоязычных газетно-публицистических и художественных текстов 123
3.2. Операторы градуирования максимальной степени и превзойденной меры: способ когнитивного освоения реальности в аспекте языковой личности автора и адресата 128
3.3. Операторы градуирования высокой степени и предельной меры: особенности отражения фрагментов модели мира семантическим сознанием коммуникантов 139
3.4. Операторы градуирования достаточной степени и полной меры в коммуникативных моделях когнитивно-речевого взаимодействия .169
3.5. Операторы градуирования низкой степени и относительно полной меры в моделях количественного и качественного синтеза индивидуального и коллективного 180
Выводы по третьей главе .196
Заключение 206
Список литературы 216
Список словарей 232
Список источников примеров 233
Приложения 246
- Градуальность и градуирование как объекты научного исследования в работах отечественных и зарубежных лингвистов
- Операционализм как мыслительная стратегия и эффективный способ управления и анализа процессов градуирования в португальском языке
- Роль градуирующих значений в реализации воздействующего потенциала португалоязычных газетно-публицистических и художественных текстов
- Операторы градуирования низкой степени и относительно полной меры в моделях количественного и качественного синтеза индивидуального и коллективного
Градуальность и градуирование как объекты научного исследования в работах отечественных и зарубежных лингвистов
«Очевидно, что те или иные признаки, качества, состояния, явления не могут существовать только в двух - полярных - формах. Фиксируя некие полярные свойства, качества, признаки, человек отмечает в своем сознании и те их проявления, которые не могут быть однозначно приравнены к противоположностям. Наличие в одном объекте двух противоположных черт предполагает, что он не может быть сведен к одной из противоположностей, а являет собой нечто третье, нечто среднее, следовательно, возникает необходимость это среднее выявить, определить, измерить» [Назарова 2009]. «Основываясь на том, что возможные реализации одного и того же качества допускают проявления, не сводимые ни к одной из полярностей, логично предположить, что принцип дуальности (принцип восприятия и языкового отображения мира, в соответствии с которым действительность интерпретируется как единство антиномий, противоположностей) не может служить базой для осмысления всех возможных проявлений реального мира» [Федяева 2003, с. 7]. Таким образом, движение от дуального восприятия мира к градуальному является вполне естественным результатом развития философской мысли.
«Признанное генетическое единство категорий дуальности и градуальности определяется лежащим в основе каждой категории представлением о возможности измерить проявление того или иного качества. Отличие же принципов заключается в количестве возможных результатов измерения: ими могут быть два взаимоисключающих, абсолютно противоположных значения при дуальном подходе или неограниченное их число - при градуальном» [Федяева 2003, с. 7].
Предпосылки осмысления этого явления уходят корнями в Античность. В труде Аристотеля «Категории» были выделены группы слов или категории, способные градуироваться, а также был описан определенный механизм градуирования. Значимым фактом для становления понятия градуальности стало выделение категории количества, на основании анализа которой Аристотелем был сделан вывод о том, что «...главная особенность количества - то, что о нем говорят как о равном и неравном, и если речь идет об определенных количествах, то нет ничего противоположного им...» [Аристотель URL]. Он также выделил еще одну категорию, которая позволила сравнивать объекты друг с другом, – «соотнесенное», что позволило не только сравнивать объекты друг с другом, но и, с выделением категории качества, осуществлять сопоставление с нормой [Аристотель URL].
«Таким образом, Аристотель затронул вопрос о механизме градуирования, благодаря тому, что ввел понятие «соотнесенное», а также вычленил категории слов, которые могут быть подвергнуты градуированию, то есть определил собственно объект градуирования. В первую очередь к подобным категориям была причислена категория качества. Аристотель утверждал, что качества допускают большую или меньшую степень, а также обнаружил, что такие категории, как действие и претерпевание (состояние) также «способны допускать себе противоположность и употребляться в большей или меньшей степени» [Аристотель URL], что, по сути, является основанием утверждать, что подобные категории могут вступать в градуальные отношения» [Долгих 2016].
Исследования категории компаративности, включающие механизмы сравнения и степени сравнения как отражение процесса сравнения, могут быть по праву отнесены к основными предпосылкам к изучению категории градуальности в лингвистике.
На материале русского языка подобные исследования проводились такими российскими учеными, как Н.И. Греч, А.Х. Востоков, Г.П. Павский, К.С. Аксаков, А.М. Пешковский и др. Уже в XIX в. были достигнуты существенные успехи не только в описании степеней сравнения, критериев их выделения в рамках анализа различных частей речи, но и в установлении так называемого эталона сравнения, то есть понятия нормы [Долгих 2016]. Так, Н.И. Греч выделил три степени сравнения: позитив, компаратив и суперлатив [Греч 1840], а А.Х. Востоков - шесть: позитивную, характеризующуюся нормальным, обыкновенным проявлением признака (синий); уменьшительную, при которой признак проявляется со слабой интенсивностью (синеватый); смягчительную (синенький); усилительную (синющий); сравнительную (синее) и превосходную (синейший). Он полагал, что качество может проявляться слабее или сильнее обычного и может в каком-то предмете присутствовать явственнее, нежели в другом или в ряде других [Востоков 1831]. В его понимании, сравнение представляет собой отображение некой количественной разницы признака того или иного объекта. А.Х. Востоков впервые акцентирует внимание на таком явлении, как норма сравнения. Он подчеркивал, что «понимание превосходства одного количества признака над другим возникает не из отношения двух или нескольких предметов между собой, а из их соотнесения с заранее существующей нормой признака» [Востоков 1831].
Вслед за А.Х. Востоковым понятие нормы сравнения рассматривалось в трудах Г.Л. Павского. Он утверждал, что норма проявления признака лежит в основе сравнения. «...Для качества есть тоже мера или норма, в которой оно представляется уму. Отступление от этой нормы производит тоже имена прилагательные увеличительные или уменьшительные, посредством которых можно сличать вещь... с другими качествами. От этого у прилагательных появляются степени сравнения» [Павский 1850, с. 2]. Одним из достижений Г.П. Павского можно считать то, что он не замыкал категорию компаративности исключительно на прилагательные и наречия, отмечая следующее: «...всякая вещь имеет известную меру, в которой она представляется уму. Если она выходит из этой меры или повышаясь и увеличиваясь, или понижаясь и уменьшаясь, то получится себе особенное имя увеличительное или уменьшительное...» [Павский 1850, с. 2].
Не останавливаясь на детальном рассмотрении трудов вышеупомянутых ученых отметим, что к XX в. категория компаративности была довольно хорошо изучена, были сформулированы параметры степеней сравнения у различных частей речи, а также рассмотрено понятие нормы сравнения. Можно констатировать факт того, что был сделан важный шаг, приближающий науку к постижению феномена градуальности [Долгих 2016].
Первым понятие градуальности ввел Н.С. Трубецкой в рамках изучения установления оппозиционных отношений в фонологии и проявлении разной степени одного и того же признака.
Однако первенство в глубинном исследовании этого явления по праву принадлежит американскому лингвисту Э. Сепиру [Сепир 1985], рассмотревшему вопрос градуирования и определившему группы слов, которые относятся к тому или иному типу градуирования. Важным шагом в сфере рассмотрения феномена градуальности стало появление в 1944 г. его знаменитого труда «Градуирование. Семантическое исследование», в котором была предпринята попытка не только рассмотреть градуальные отношения с различных сторон, но и выделить такие ключевые понятия, как точка отсчета (или норма) при градуировании, градуальная шкала, полюса градуальной шкалы» [Долгих 2016].
Обращаясь к актуальным идеям Э. Сепира, выделим важнейшие положения его теории. Прежде всего, и с этим нельзя не согласиться, «...градуирование как психологический процесс предшествует измерению и счету...» [Сепир 1985, с. 43]. Таким образом, любое свойство или качество, имеющее количественную характеристику, может быть подвержено градуированию: «...все слова, поддающиеся количественному определению (слова, способные подвергаться счету), и все квантификаторы (слова, к которым применимы понятия количества), заключают в себе градуирование...» [Сепир 1985, с. 44]. «Э. Сепир выделил логический, психологический и лингвистический типы градуирования, в пределах каждого из которых он различал несколько подтипов. Помимо понятия нормы или эталона сравнения, Э. Сепиром было рассмотрено такое понятие, как шкала, а также определены положения полюсов на этой шкале относительно точки отсчета» [Долгих 2016]. Неоспоримой заслугой Э. Сепира является привлечение внимания к градуированию эмоционального компонента. «...Даже простые градуаторы “больше чем” и “меньше чем” связаны обычно в конкретном контексте с выражением определенных эмоций...» [Сепир 1985, с. 60]. Он справедливо заметил, что языковые явления находятся в очень тесной связи с эмоциями: «...реальные языковые формы никогда не выражают просто статичные, эмоционально нейтральные понятия и суждения, а выражают классы понятий и суждений, в которых ядерные элементы, допускающие логическое определение, окрашены непризнанными динамическими и эмоциональными определениями...» [Сепир 1985, с. 71].
Ключевыми работами, последовавшими за публикацией труда Э. Сепира и предопределившими дальнейшие научные изыскания в этой области, стали исследования, посвященные рассмотрению градуальных характеристик прилагательных, существительных, глаголов, «градуальных» и «неградуальных» слов, а также других частных вопросов, непосредственно связанных с процессом градуирования. Так, изучением градуальности как семантической категории занимались такие ученые, как Н.Д. Арутюнова, Е.М. Вольф, Ю.Л. Воротников, И.А. Краева, Е.А. Поцелуевский, А.А. Ховалкина и др. В работах ученых она рассматривалась и как логико-семантическая [Арутюнова 1999; Болинджер 1977], и как лексико-семантическая [Горшкова 2003], и как лексико-синтаксическая [Федорова 2000], и как элемент коммуникативно-прагматической категории усиления [Сущинский 1977]. В русистике и германистике к градуальности обращались также в связи с изучением сочинительных союзов [Земский 2000; Санников 1999; Ляпон 1992]. В работах, посвященных категории градуальности, например, таких исследователей как М.В. Бондаренко, С.М. Колесникова, Н.В. Халина и других, спектр анализируемых лексических единиц, закрепленных за различными частями речи, весьма широк.
Операционализм как мыслительная стратегия и эффективный способ управления и анализа процессов градуирования в португальском языке
Согласно Универсальному электронному изданию dic.academic.ru (https://dic.academic.ru/), вобравшему в себя словари (в том числе Новейший философский словарь), энциклопедии, касающиеся разных областей науки, «идея операциональных определений, являющаяся центральной идеей операционализма, зиждется на некоторых общих предпосылках развития научного знания, лежащих вне философии» [Универсальный электронный энциклопедический словарь URL] и, как уже упоминалось, сама по себе не является новой. «Связь значения понятия с совокупностью действий, закладывающих основу для формирования этого значения, исходит из повседневной человеческой практики. Благодаря операционализму удалось лишь сделать дополнительный акцент на особой роли операциональных определений в естественных науках в качестве средства анализа исходных допущений, на базе которых выстраивается их концептуальный аппарат. Такая интерпретация понятий науки в определенной мере отражала отдельные особенности теории относительности и квантовой механики, что снискало особую популярность операционализму в 1930-1950 гг. Однако основоположник операциональной теории Бриджмен, будучи талантливым ученым (в 1946 г. ему была присуждена Нобелевская премия за работы в области экспериментальной физики), впоследствии осознал и в своих работах признал наличие ряда трудностей операционалистского истолкования научного знания, придя к заключению о том, что значение физических понятий в полной мере не исчерпывается измерительными операциями. Тем не менее благодаря операционализму как подходу (что, собственно, и увековечило данный подход в истории философии ХХ в.) были несколько иным образом расставлены акценты, а основное внимание было направлено на чрезвычайную значимость количественных понятий и измерительных операций в современной науке» [Универсальный электронный энциклопедический словарь URL].
Мы считаем, что принципиально новым и по сей день актуальным является понимание операционально определяемой одновременности событий, включающей в себя некие указания на последовательность операций - действий наблюдателей, а также обнаруживающей указание на систему отсчета, в которой данные наблюдатели находятся, что имеет важное значение в точки зрения дальнейшего однозначного истолкования результатов этих операций. Становится очевидно, что экспериментальная процедура является средством обнаружения и выявления точного смысла некоторых понятий, в определение которых должен быть включен метод, позволяющий в каждом конкретном случае на основе некого мысленного эксперимента определить возможность или невозможность применения того или иного понятия. Таким образом, можно говорить о том, что каждое подобное понятие приобретает строгий смысл лишь в операциональном контексте, т. е. тогда, когда указана актуальная или потенциальная последовательность осуществимых операций (действий), фактическое выполнение которых (или мысленное их прослеживание) дает нам возможность поступательно, шаг за шагом выявить смысл этого понятия и гарантировать его наполненность.
Достаточно важным является тот факт, что операционалисты, отвечая на основной вопрос философии, первичным признают «опыт», включая в содержание этого понятия и ощущения, и эксперимент, и логические действия, воспринимая и рассматривая все их как совокупность операций субъекта. При этом операции выступают не только как средство обнаружения различных свойств объекта, но и как самостоятельно существующая реальность [Универсальный электронный [энциклопедический словарь URL].
В конечном счете операционализм отрицает существование объективно-общего, представляя общее как субъективную «конструкцию» на основе наших действий. Иначе говоря, не только общее, но и единичное конструируется нашими действиями. Поэтому естественно, что предмет познания с точки зрения операционализма - не объективная реальность, а операции субъекта в процессе выработки той или иной идеи. Несмотря на критическую позицию по отношению к прагматизму (сложившуюся в 1930-е гг. в качестве реакции на примитивизм прагматизма в решении гносеологических проблем естествознания), операционализм в определенном смысле дополняет его: прагматисты интересуются практическим применением, полезностью, значимостью выработанных идей, операционалисты же занимаются исследованием того, как работает мысль, порождающая идею, т. е. прагматист исследует процессы применения готовых понятий, операционалист исследует процессы создания понятий [Универсальный электронный энциклопедический словарь URL].
Операционализация понятий представляет собой процедуру установления связи концептуального аппарата исследования с его методическим инструментарием. Опреационализация базируется на четком определении переменных, лежащем в основе обеспечения объективности исследования и получаемых результатов. Необходимо отметить, что операциональные определения позволяют производить измерения (к примеру, в психологии операциональными являются такие определения, как интроверсия, агрессия, нейротизм и проч.), они выполняют еще одну важную функцию - обеспечивают возможность заново провести исследование, а значит, соблюсти одно из главных условий научности исследования - воспроизводимость, а также критерии наблюдаемости, проверяемости и измеримости.
По сути, концептуализация - процесс, противоположный операционализации, в ходе которого одиночные конкретные результаты измерений формулируются и объясняются в более общих терминах. Подобные обобщения, вне всяких сомнений, важны для науки, но нельзя забывать о том, что они связаны с риском неоправданного распространения частных выводов на общую ситуацию.
«Операционализация - это описание психологического конструкта в терминах действий или операций, которые необходимо произвести, чтобы его измерить. Иными словами, если определение конструкта дает ясное понимание того, как мы будем его измерять, то это определение операциональное» [Универсальный электронный энциклопедический словарь URL].
Следовательно, градуирование - операциональное понятие, потому что дает представление о том, как оно должно и может измеряться. Градуаторы (операторы градуальности) - операциональное понятие, так как предоставляют нам понимание того, какую функцию выполняют (градуируют, обеспечивают реализацию операции градуирования) и впоследствии могут быть (в качестве операторов) воспроизведены в других исследованиях для измерения иных понятий и явлений.
Операционализация может быть описана пошагово от абстрактного уровня до самого конкретного через последовательное описание теоретического конструкта, индикаторов, переменных, оценок, при этом теоретический конструкт обычно абстрактен и не может быть непосредственно измерен; индикаторы -феномены, составляющие конструкт; переменные - компоненты индикаторов, которые могут быть измерены; оценка - возможные методы измерения переменных [Универсальный электронный энциклопедический словарь URL].
К примеру, в психологии экзаменационная тревожность - конструкт; индикатор - переживание перед прохождением устного экзамена; переменная -дрожь в голосе; оценка - наличие дрожи в голосе в процессе устного ответа на экзамене.
Применительно к языку (в нашем случае - португальскому) конструкт - это устойчивый вид упорядоченности, вид композиции элементов в тех или иных отношениях. Конструкт - стержень, который объединяет все средства португальского языка в систему и содержит набор действий, обеспечивающих интеграцию всех составляющих дискурсивной деятельности.
В нашем случае можно сказать, что градуирование - конструкт, операциональные смыслы градуирования могут быть представлены в виде конструкта, объектные же - в виде способа изложения содержания высказывания (текста на португальском языке). Индикатор в таком случае - повышение или понижение степени признака, переменная - градуатор / оператор, оценка -понимание собеседником. Также возможна и иная операционализация конструкта - градуирование. К примеру, шкала градуирования - конструкт, индикатор - движение по шкале вниз или вверх относительно нормы, переменная - один шаг / ступень по шкале вниз или вверх, оценка - достижения той или иной прагматической цели со стороны собеседника.
Необходимо отметить, что любая операционализация означает потерю определенного объема информации. «Многообразием приходится жертвовать, чтобы сделать конструкт измеримым, а само измерение - воспроизводимым. Присущее операционализации обеднение психологического понятия должно компенсироваться большим количеством исследований этого же понятия через разные операциональные определения» [Универсальный электронный энциклопедический словарь URL].
Ценность операционального подхода к анализу феномена градуирования в португальском языке состоит в том, что именно такой подход в определенной мере дает возможность предпринять попытку разложить градуирование в системе португальского языка на элементарные части и процессы оперирования некими единицами или элементами. Нетрудно заметить, что «элементарные информационные процессы», представляющие собой элементарные процессы манипуляции символами есть прообраз операций в работе компьютера, а стремление изучать какие-либо явления на уровне таких элементарных информационных процессов фактически понимается как стремление объяснить их исключительно в системе понятий, объясняющих и описывающих работу некоего вычислительного устройства. Однако, на наш взгляд, свести описание существенных сторон мыслительных процессов и явлений, говоря про речевое мышление человека, исключительно к «оперированию знаками», означает абстрагироваться от наиболее значительного психологического содержания мышления как деятельности того или иного носителя португальского языка, а значит, всерьез исказить и значительно обеднить анализ изучаемого феномена.
Роль градуирующих значений в реализации воздействующего потенциала португалоязычных газетно-публицистических и художественных текстов
Специфика португалоязычных газетно-публицистического и художественного дискурсов заключается в высокой информативности, базирующейся на необходимости формулирования и донесения информации, экспрессивности как способности отражения состояния говорящего, и эвокативности, т. е. высоком потенциале воздействия, возможности побуждения реципиента к определенным мыслям, оценкам, стремлениям, действиям.
Понимание воздействия как базисной черты речевой коммуникации в целом и рассмативаемых типов дискурса в частности, происходит через представление о речи как одном из видов человеческой (т. е. социальной) деятельности. Основными задачами речевого воздействия являются: введение новой информации в систему взглядов и установок реципиента с последующей заменой структурных отношений в системе его установок, изменение или корректировка отношения реципиента к ситуации или явлению, произведение своеобразного сдвига мотивов. При этом важно понимать, что речевое воздействие является обоюдно направленным процессом: в ходе коммуникации происходит коррекция картины мира всех участников общения. Как только реципиент получил информацию, он порождает сигналы о том, как он воспринял сказанное, как он к этому относится, а значит, в свою очередь, становится созидателем общения, то есть субъектом. Любое речевое воздействие является одновременно и актом общения, и средством достижения внеречевой задачи, охватывая широкий спектр человеческих отношений.
Несмотря на то что воздействующая функция во всех ее проявлениях является базисной для коммуникации в целом и для рассматриваемых португалоязычных типов дискурса в частности, нельзя не отметить тот факт, что газетно-публицистическая и художественная речь по-разному эту функцию активизируют.
Особенностью художественного дискурса на португальском языке является направленность на убеждение читателя в обоснованности и состоятельности высказанной идеи или мысли без жесткой привязки к текущему моменту времени, изложение и донесение авторской позиции с целью воздействовать на общее восприятие читателя, побуждение к вневременным размышлениям, способствующим постепенному формированию определенного видения мира. Специфика же португалоязычного газетно-публицистического дискурса обусловлена необходимостью в относительно сжатые сроки оказывать влияние на индивидуальное или массовое сознание реципиентов, формируя у них необходимое отношение к той или иной проблеме и общественным явлениям. Для португалоязычного газетно-публицистического дискурса характерна бльшая нацеленность на быстрое корректирование или трансформацию суждений, точек зрения читателей, навязывание положительных или отрицательных оценок в попытке оперативно управлять восприятием событий. В художественной речи воздействие может быть ненамеренным, в то время как в публицистике оно, как правило, является интенциональным, специальным образом организованным и спланированным [Балясникова 2007, с. 100].
В португальском языке эффект воздействия на собеседника, связанный с моделированием смыслового поля реципиента, напрямую зависит от того, как и какие конкретно способы и средства убеждения используются в речи. Процесс убеждения осуществляется при помощи различных приемов речевого воздействия, которые подразделяются не только на стилистические приемы, композиционную организацию речевого произведения, но и на когнитивные и логические операции, связанные, в том числе, с градуированием. Проблематика лингвистического анализа речевого воздействия базируется на изучении стратегий и тактик говорящего на португальском языке, а также всех находящихся в его распоряжении операциональных средств и способов (в нашем случае средств градуирования), использование которых определяет достижение коммуникативной цели.
Как уже упоминалось в первой и второй главах нашего исследования, суждения говорящего и восприятие реципиентом основываются на постепенных признаках. В этой связи одним из ключевых аспектов размышления является операциональная сущность градуирования, отражающая объем значения истинности, ложности, достоверности, недостоверности, уверенности, неопределенности и т. д., что, в свою очередь, определяется принадлежностью текста на португальском языке к определенному типу дискурса (художественному или газетно-публицистическому).
В португальском языке спецификой аргументативных стратегий публицистического дискурса является опора на общие знания коммуникантов о процессах градуирования с целью совмещения, координирования индивидуальных и коллективных картин мира. Для португалоязычного художественного дискурса характерна направленность градуирующих значений на уточнение и корректировку позиции говорящего как попытки воссоздать ход мыслительного процесса коммуниканта в конкретной точке повествования, рассуждения или описания, отобразить фрагмент персональной картины мира в целом, соотносимой или несоотносимой с коллективной картиной мира.
Успешность воплощения в тексте на португальском языке субъектно-объектного взаимодействия главным образом зависит от когнитивно-познавательных стратегий автора. В публицистических текстах они направлены на рационально-логическое изложение некого нового знания об изучаемом объекте в единстве его предметного (онтологического) и методологического аспектов. В результате реализации когнитивно-познавательных стратегий, направленных на представление авторского взаимодействия с семиотическим пространством культуры, текст приобретает свойства интертекстуальности и интердискурсивности.
В отношении португалоязычного публицистического дискурса мы, вслед за А.П. Марюхиным, который исследовал научный дискурс, считаем, что в публицистическом дискурсе «коммуникативно-прагматические стратегии автора направлены на убеждение читателя в истинности предлагаемого нового знания путем рационально-логической аргументации, учитывающей такие факторы, как: психологическая составляющая, наличие профессионального тезауруса собеседника, его интеллектуальный потенциал» [Марюхин 2010; Марюхин 2010]. В отношении художественного дискурса на португальском языке мы убеждены, что коммуникативно-прагматические стратегии направлены на формирование в тексте рецептивной программы описательного, иносказательного, эвфемистического типа, на побуждение читателя к эмпатии и совместному осмыслению событий и явлений посредством определенной организации португальского текста и использования приемов суггестивного воздействия, с опорой на общекультурный тезаурус адресата, а также его эмоционально-эстетический потенциал.
Особенности информационного наполнения и стратегического построения аргументативного процесса в португалоязычном газетно-публицистическом и художественном дискурсе диктуют необходимость опоры на разную интерпретацию информации в терминах градуирования и ее логический анализ. Основание градуирования как некоего количественного изменения качества лежит не только в сфере денотативной семантики, но и в сфере его субъективной интерпретации.
Операторы градуирования определенным образом управляют оценкой информации реципиентом [Марюхин 2010], что, вне всякого сомнения, обусловливает уровень аргументативной силы высказывания в художественных и публицистических текстах на португальском языке. Таким образом, проблема понимания смыслов в дискурсе связана с моделями использования лексических средств градуирования и их манипулятивным потенциалом (воздействие на максимально широкую аудиторию), с одной стороны, и с выполняемыми ими функциями – с другой.
Операторы градуирования португальского языка, функционирующие по-разному в рассматриваемых типах дискурса, наряду с метафорами, непрямыми высказываниями и др., представляют собой благодатный материал для изучения когнитивных процессов, так как, помимо всего прочего, обладают метасмыслом и рекуррентностью. Инвариантами, обеспечивающими устойчивость и рекуррентность, являются стереотипы социального поведения, знания о вероятном развитии речевого сюжета при определенных обстоятельствах и в определенных условиях общения, а также существующий опыт использования и применения тактик словесного воздействия на реципиента.
Когнитивно-дискурсивная методика, лингвистический, стилистический коннотемный анализ текста, а также интертекстуальный анализ позволяют нам в последующих разделах главы поэтапно раскрыть весь комплекс средств и способов реализации разнообразных стратегий и тактик, участвующих в решении когнитивных и коммуникативно-прагматических задач в художественных и публицистических текстах на португальском языке, посредством осуществления операции градуирования, как в стереотипном, так и в лингвокреативном аспекте.
Операторы градуирования низкой степени и относительно полной меры в моделях количественного и качественного синтеза индивидуального и коллективного
Операторы градуирования низкой степени представлены в португальском языке ограниченным числом наречий с суффиксом -mente: ligeiramente, levemente, vagamente (слегка, немного, едва / смутно), а также рядом наречных оборотов: um pouco, um pouquinho, um pouquichinho, pouco, um tanto, о seu tanto, um tudo nada, um bocado, um bocadinho, um nada, um nadinha (немного, чуть-чуточку, самую малость, мало, несколько, так немного, совсем чуть, капельку, капелюшечку, совсем чуть-чуть, совсем малость): Ela um bocado bonitinha [Queiro 1975 URL] (Она слегка / немного симпатичная); a vida um bocadinho dura (немного трудная жизнь), um tudo nada autoritrio (cлегка авторитарный), um tanto confuso [Redol 1975, p. 276] (слегка смущенный); um bocado reservado [Alada Baptista 1985 URL] (немного скрытный); era um pouco cmico, artificial, teatral [Portela Filho 1962 URL] (это было немного комично, напыщенно, театрально).
Большинство операторов низкой степени имеет количественное значение, в их семантике трудно выделить дифференциальные семантические компоненты. Точкой референции для данных градуаторов является ноль признака. Общая часть их значения включает семантический компонент утверждения существования данного признака в небольшом количестве, не равном нулю (см. толкование семантики соответствущих русских единиц в: И.В. Червенкова [Червенкова 1975, с. 132–159]). Это хорошо демонстрируют примеры, в которых операторы данной группы сочетаются с процессуальными глаголами, выражающими состояние и его эволюцию: Sinto as pernas a tremer um pouco, que acha que seja? [Carvalho 1963 URL] (Я чувствую, что мои ноги немного дрожат, как Вы думаете, что это может значить?); Mas os braos de Pancrio baixaram um pouco... [Monteiro de Castro Soromenh 1949 URL] (Панкариу слегка / немного опустил руки…).
Кроме того, семантика градуаторов низкой степени включает модальный компонент, который И.В. Червенкова предлагает толковать как «не хочу сказать, что очень» [Червенкова 1975, с. 180]. О. Дюкро отмечает, что прагматическая функция таких единиц состоит в ослаблении утверждения [Ducrot 1972, p. 205]. Эта функция выявляется при исключении операторов из высказывания, которое при этом становится более категоричным: ...ele dirigia de maneirа um tanto nervosa [Verssimo 1965, p. 341] (...он вел машину несколько нервно).
С португальскими градуаторами низкой степени сочетаются не все признаки, а только те из них, которые допускают градацию ниже нормы. Не сочетаются с операторами данной группы прилагательные, семантика которых включает компонент интенсивности признака. Такие прилагательные занимают крайний участок шкалы градуирования, близкий к пределу, зона их действия на шкале не совпадает с зоной действия операторов: um tanto esplndido (немного великолепный), а vontade um tanto inquebrantvel (слегка непоколебимая воля), а luta um pouco renhida (немного ожесточенная борьба).
Сочетаемость с данными градуаторами не характерна и для прилагательных, обозначающих разные значения одного категориального признака типа alto / baixo (высокий / низкий), jovem / velho (молодой / старый), amplo / estreito (широкий / узкий). Семантика таких прилагательных включает компонент «больше / меньше нормы», в силу этого они соотнесены непосредственно с нормой и не градуируются ниже нормы: um pouco / um bocado alto (немного / чуть-чуть высокий), um pouco / um tanto baixo (немного / слегка низкий), um tanto jovem (несколько молодой). Подобная сочетаемость становится возможной только при измерении признака относительно ситуативно обусловленной нормы: um tanto jovem para esta posio (Он немного молод для этой должности); Este cinto um pouco apertado para esta saia (Этот пояс немного тесен для такой юбки); Chamava-se Adriana, um nome srio e um pouco antiquado... [Carvalho 1963 URL] (Ее звали Адрианой – имя серьезное и слегка устаревшее…).
По-разному ведут себя с градуаторами низкой степени прилагательные португальского языка, образующие антонимические пары, толкование которых основано на признаке «есть / нет»: sujo / limpo (грязный / чистый), molhado / seсо (мокрый / сухой), doente / so (больной / здоровый). Прилагательные sujo, molhado, doente допускают градацию ниже нормы и сочетаются с градуаторами низкой степени: um pouco sujo (немного грязный), um pouco molhado (слегка мокрый), um pouco doente (немного больной). Их антонимы, толкование которых включает компонент «нет» (чистый – «не содержащий грязи», здоровый – «не имеющий болезни», сухой – «не содержащий влаги»), с операторами низкой степени не сочетаются: um pouco limpo (немного чистый), um tanto sесо (слегка сухой).
В португальском языке широко градуируются по шкале вниз прилагательные, обозначающие эмоциональные, психические и физические состояния субъекта, причем разные операторы сочетаются преимущественно с определенными группами прилагательных. К примеру, для прилагательных эмоциональной сферы наиболее характерны сочетания с операторами um bocado, um tanto: ficmos um bocado ss [Costa 1949 URL] (мы были немного одинокими), um bocado envergonhado [Incio Peixoto 1982 URL] (несколько пристыженный), um bocado nervoso [Nicolau 1975, p. 230] (немного нервный), um bocado inslito [Alada Baptista 1985 URL], um tanto surpreendida [Verssimo 1965, p. 246] (слегка удивленная), um tanto nervosa [Verssimo 1965, p. 341] (несколько нервная).
Следует отметить одну семантическую особенность оператора um bocado. В русском языке эмоции ассоциируются с жидкостью, воспринимаются как текучее вещество и «измеряются» каплями: капля радости, счастья, надежды, сострадания (о специфике сочетаемости наименований эмоций см.: Н.Д. Арутюнова [Арутюнова 1990, с. 102]). Внутренняя форма оператора um bocado (португальское существительное boca переводится «рот») свидетельствует о том, что в португальском языке эмоции ассоциируются с твердым веществом и членятся на «кусочки» [Григоренко 1987, с. 64].
Португальские наречия с суффиксом -mente в подавляющем большинстве случаев выступают в сочетаниях с причастиями: ...ficou a escutar vagamente alarmada [Verssimo 1965, p. 315] (...она прислушалась, слегка обеспокоенная); a ponta do nariz ligeiramente arrebitado [Rgio 1942 URL] (кончик носа, слегка вздернутый); o envelope branco, ligeiramente amassado [Carvalho 1996 URL] (белый, слегка помятый конверт); com sorriso ligeiramente ofendido [Cardoso 1943 URL] (с немного обиженной улыбкой).
При характеристике психологического состояния субъекта широко употребляется наречие um pouco: um pouco contrafeito [Carvalho 1994 URL] (немного раздосадованный), um pouco alegre [Carvalho 1963 URL] (немного веселый); o olhar um pouco ausente [Verssimo 1965, p. 327] (слегка отсутствующий взгляд).
К оператору um pouco близко по семантике наречие pouco (мало). Однако между этими двумя наречиями имеется и существенная разница, как семантическая, так и прагматическая, о чем свидетельствует невозможность замены pouco на um pouco в целом ряде выражений: pouco bonita (не особо красивая, букв.: мало красивая); pouco usual [Silva 1975, p. 162] (немного необычный), pouco entusistico [Silva 1975, p. 145] (маловоодушевляющий), pouco convencional [Namora 1979, p. 50] (мало обычный), pouco numeroso [Ea de Queiroz 2003, p. 6] (немногочисленный).
Для um pouco, выражающего наличие признака хотя и в небольшом количестве, но не равном нулю, точкой референции на шкале градуирования является ноль признака.
Для pouсo, фиксирующего наличие признака в малом количестве, меньшем нормы, точкой отсчета является норма. Таким образом, оба наречия португальского языка действуют на одном участке – от нуля до нормы, но соотносятся с разными границами этого участка.
Pouco как бы переносит признак по другую сторону «нормы», и сочетание с операторами начинает обозначать другой признак, находящийся с первым в отношениях неострого контраста: usual / pouco usual (обычный / необычный), numeroso / pouco numeroso (многочисленный / немногочисленный), entusistico / pouco entusistico (воодушевляющий / нeвooдyшeвляющий). Функция его в этом случае аналогична той, которую выполняет частица «не» в русском языке.
Разница между двумя наречиями состоит и в том, что для них характерна разная перспектива развития признака: для um pouco это поступательное его развитие, от нуля к норме, а для pouco некая регрессия: No me orgulho da minha inaptido financeira, mas pouco provvel que mude… [Mnica 2016, p. 37] (Я не горжусь своей финансовой бездарностью, но мало вероятно, что это изменится).
О. Дюкро отмечает прагматическую разницу между подобными единицмаи во французском языке (un peu / peu) [Ducrot 1972, p. 205]. Если um pouco (франц. un peu), как отмечалось выше, смягчает утверждение, то pouco (франц. peu) смягчает отрицание.
Помимо рассматриваемых градуаторов низкой степени, к этой группе в португальском языке можно отнести наречие meio, являющееся наиболее грамматизированным оператором, широко сочетающимся с прилагательными эмоциональной, психической и интеллектуальной сферы: com um meio sorrisso (в полуулыбке) ...estava j meio embriagado [Verssimo 1965, p. 158] (он был уже полупьян); A porta estava meio aberta [Machado de Assis 1974, p. 45] (Дверь была наполовину открыта).
В португальском языке большое количество сочетаний meio с причастиями прошедшего времени, представляющими признак как результат его постепенного накопления, свидетельствует о том, что оператор включает семантический компонент «динамика признака».