Ономастические доминанты в языковой картине мира квебекцев Болотина Ксения Эдуардовна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретические предпосылки исследования ономастических доминант в языковой картине мира 16

1.1. Имя собственное как универсальная лингвистическая категория 16

1.2. Понятие языковой картины мира (в лингвистическом и философском осмыслении) 22

1.3. Понятие доминанты в гуманитарном аспекте 32

1.4. Социолингвистический статус Квебека 37

Выводы по главе 1 46

Глава 2. Квебекские имена собственные в лингвокультурном аспекте 48

2.1. Номинация как лингвокультурный феномен 48

2.2. Семиотика квебекского антропонимикона 54

2.3. Семиотика квебекского топонимикона 70

Выводы по главе 2 82

Глава 3. Особенности функционирования ономастической лексики в квебекском национальном варианте французского языка 87

3.1. Национальный характер квебекцев 87

3.2. Имена собственные в свете лингвоперсонологии и когнитивистики 92

3.3. Прецедентные феномены с ономастическим компонентом в ЯКМ квебекцев 99

3.4. Особенности функционирования ономастической лексики в квебекском национальном варианте французского языка 110

Выводы по главе 3 115

Заключение 118

Список литературы 124

Приложение 145

• Понятие языковой картины мира (в лингвистическом и философском осмыслении)
• Номинация как лингвокультурный феномен
• Семиотика квебекского топонимикона
• Прецедентные феномены с ономастическим компонентом в ЯКМ квебекцев

Введение к работе

Актуальность исследования заключается в необходимости уточнения представлений о современном статусе французского языка Квебека, в разработке понятия ономастической доминанты, в описании и выявлении лингвистических ономастических доминант в языковой картине мира квебекцев, на что повлияло длительное взаимодействие трех лингвокультурологических компонентов: французского, английского и языков коренного населения Квебека, учитывая факт, что количество исследований по лингвокльтурологической проблематике кбевекского ономастикона весьма ограничено.

Цель диссертационного исследования – реконструкция и интерпретация доминантных процессов, формирующих ономастикон квебекцев и определяющих особенности функционирования ономастической лексики в этноспецифическом дискурсе квебекцев как манифестации их языковой картины мира.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. охарактеризовать социолингвистический статус Квебека с точки зрения проблематики вариативности полинациональных языков;

2. проанализировать, обобщить и систематизировать ключевые концепции взаимосвязи языка, мышления и действительности, специфические для языковой ситуации в Квебеке;

3. разработать рабочее определение понятия «ономастическая доминанта» и определить роль и место ономастических доминант в формировании языковой картины мира квебекцев;

4. рассмотреть в лингвокультурологическом аспекте основные параметры антропонимикона и топонимикона квебекцев, с целью выявления их доминантных черт;

5. определить регулярные способы функционирования культурно значимой ономастической лексики в различных вида х текста и дискурса в квебекском национальном варианте французского языка. Объектом исследования является антропонимическая и топонимическая лексика квебекского национального варианта французского языка.

Предмет исследования – особенности функционирования и символико-коммуникативные характеристики имен собственных в этноспецифическом дискурсе квебекцев.

Исследование проводилось на следующем материале:

5. Словари, энциклопедические и лингвокультурологические справочники, в том числе: Noms et lieux du Qubec; Dictionnaire biographique du Canada; Le petit Jean – Dictionnaire des noms propres du Qubec; Lexique des noms indiens du Canada; The Origin and Meaning of Place Names in Canada; USITO и др.

6. Электронные и печатные средства массовой информации, за период 2010 – 2017 гг. Из них методом сплошной выборки было проанализировано более 5000 страниц.

7. Художественные тексты классических и современных квебекских авторов. При отборе учитывался факт их признания читателями и критиками.

Рабочая гипотеза исследования такова: ономастические доминанты выступают как ведущие экстра- и интралингвистические параметры, организующие ономастическое пространство квебекского социума и квебекского национального варианта французского языка.

В соответствии с поставленными задачами в работе использовались следующие методы исследования: непосредственное наблюдение, аналитическое описание языковых фактов, метод обобщения и систематизации, анализ словарных дефиниций, ономастический анализ, сопоставительный семантический анализ, лингвокультурологический анализ текста , анализ дискурса, трансдисциплинарный анализ.

Методологической основой диссертационной работы явились труды ведущих российских и зарубежных лингвистов, в том числе:

– по теории имени собственного: Беленькая В.Д., Березович Е.Л., Васильева Н.В., Доржиева Г.С., Ильина А .Ю., Маслова В.А., Милль Дж.С., Никонов В.А., Подольская Н.В., Поспелов Е.М., Рассел Б., Рут М.Э., Рылов Ю.А., Скуратов И.В., Сударь Г .С., Суперанская А.В., Топоров В .Н., Шмелев А.Д., Успенский Ф.Б., Donnellan K., Dorion H., Duchesne L., Gardiner A., Jacob R., Jespersen O., Kripke S., Picard M., Poirier J., Tanguay C.и др.

– по вариативности романских языков: Виноградов В.С., Загрязкина Т.Ю., Клоков В .Т., Михеева Н.Ф., Найденова Н.С., Невежина Е.А., Ретинская Т .И., Реферовская Е.А., Сергиевский М.В., Степанов Г .В., Фирсова Н.М., Челышева И.И., Чеснокова О.С., Шишмарев В.Ф., Эбзеева Ю.Н., Kloss H., Holmes J., Poirier C., Wolfram W., и др.

– по лингвокультурологии: Вежбицкая А., Воркачев С.Г., Воробьев В.В., Гудков Д.Б., Залевская А.А., Красных В .В., Кубрякова Е .С., Ковшова М.Л., Маслова В.А., Телия В.Н., Шаклеин В.М. и др.

Научная новизна работы обусловлена системным описанием антропонимической и топонимической лексики, особенностей ее функционирования в этноспецифическом тексте и дискурсе, определением ее места и роли в языковой картине мира квебекцев. Впервые в отечественной романистике был предпринят комплексный анализ прецедентных феноменов с ономастическим компонентом на материале квебекского национального варианта французского языка. На основании трансдисциплинарного анализа ономастикона квебекцев впервые предложено определение понятия «ономастическая доминанта».

Теоретическая значимость исследования заключается в реализации трансдисциплинарного подхода применительно к ономастической лексике квебекского национального варианта французского языка; при этом методы лингвистического анализа сочетаются с использованием данных экстралингвистического характера , что позволило выявить доминантные

характеристики ономастической лексики квебекского национального варианта французского языка и в статике, и в динамике.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов для разработки методических пособий, курсов и спецкурсов по романскому языкознанию, франкофонии, ономастике, романской и французской вариантологии, лингвокультурологии Квебека, лингвоперсонологии, квебекскому национальному варианту французского языка, контактологии.

Положения, выносимые на защиту:

8. Ключевые положения теории имени собственного, языковой картины мира и теории номинации раскрывают сложность проблематики ономастических доминант квебекцев и обосновывают необходимость трансдисциплинарного подхода к их изучению.

9. Под ономастическими доминантами следует понимать экстра и интралингвистические параметры, организующие ономастическое пространство языка и социума и играющие ведущую роль в языковой картине мира квебекцев.

10. Социолингвистические параметры национального варианта французского языка в К вебеке, особые условия его развития, национально-культурная специфика региона и роль языка в формировании национальной идентичности квебекцев объективируют существование французского языка Квебека как национального варианта.

11. Лингвокультурное исследование антропонимической и топонимической систем выявляет их гетерогенность и два основных вектора эволюции – инновационность и динамичность, с одной стороны, архаичность и традиционность – с другой.

12. Имена собственные квебекцев, апелляция к которым постоянно возобновляется в этноспецифическом тексте и дискурсе, обнаруживают тенденцию к актуализации прецедентных феноменов, деривации, трансонимизации и деонимизации, что позволяет сделать вывод о

большой степени проницаемости класса имен нарицательных для имен

собственных. Исследование прошло апробацию на одиннадцати международных, всероссийских научно-технических мероприятиях: международной научной конференции «Global science and innovation», November 18-19th, 2015, Chicago, USA; международной научной междисциплинарной конференции «Функциональные аспекты межкультурной коммуникации и проблемы перевода», 19 ноября 2015 г., Москва, Россия; VIII международной конференции «Романские языки и культуры: от античности до современности», 26-27 ноября 2015 г ., Москва, Россия; международной научно-практической конференции «II Фирсовские чтения. Современная филология и методика преподавания иностранных языков: основные тенденции и перспективы развития», 26-27 апреля 2016 г ., Москва, Россия; международной научной конференции «Science, Technology and Higher Education», October 19th-20th, 2016, Westwood, Canada; XLI международной научно-практической конференции «Наука вчера, сегодня, завтра», 14 декабря 2016 г., Новосибирск, Россия; 14th International conference on Languages, Literature and Linguistics, Fenruary 10^th, 2017, Vienna, Austria; "ICT for Language Learning", November 10^th-11^th, 2017, Florence, Italy; международной научно-практической конференции «III Фирсовские чтения. Лингвистика в XXI веке: междисциплинарные парадигмы», 14-15 ноября 2017 г ., Москва, Россия; iCERi 2017, November 16^th-18^th, 2017, Seville, Spain; международной научной конференции «Романские языки и культуры: от античности до современности», 30 ноября -1 декабря 2017 г ., Москва, Россия; а также на заседаниях кафедры иностранных языков филологического факультета РУДН и научно-исследовательских аспирантских семинарах филологического факультета РУДН. Основные положения диссертации изложены в тринадцати публикациях, четыре из них в изданиях, ре комендованных ВАК РФ для публикации результатов диссертационных исследований, одна в издании, индексируемом международной базой данных Scopus.

Личный вклад автора явился определяющим и состоит в непосредственном участии на всех этапах исследования – от сбора языкового материала, постановки задач и их практической реализации до обсуждения результатов в научных публикациях и докладах.

По своему содержанию диссертация соответствует паспорту научной специальности 10.02.05 – Романские языки. Результаты проведенного исследования соответствуют области исследования специальности.

Структура работы определяется ее целью и материалом. Работа состоит из Введения, трех глав с выводами, Заключения, Библиографии, шести Приложений. Приложения содержат материал, на котором проводился статистический и лингвокультурологический анализ ономастической лексики, результаты которого представлены в тексте диссертации. Общий объем работы составляет 161 страницу. Библиографический список содержит 218 наименований на русском и иностранных языках.

Понятие языковой картины мира (в лингвистическом и философском осмыслении)

В настоящее время «картина мира» выступает объектом исследования различных дисциплин, что позволяет говорить о ее различных видах. Таким образом, термин «картина мира» сам по себе употребляется реже. Отечественный лингвист М.В. Пименова предлагает понимать под термином «картина мира» в общем смысле «образы и понятия, описывающие мир в целом, в котором человек и человечество стремятся определить свое место» [Пименова, 2014, 7].

В современных исследованиях наиболее часто можно встретить такие термины, как «научная картина мира», «обыденная картина мира», «религиозная картина мира», «мифологическая картина мира», «философская картина мира», «концептуальная картина мира», «языковая картина мира» [Пименова, 2014; Ковшова, Гудков, 2017; Корнилов, 2013; Брутян, 1973; Радченко, 2005; Телия, 1988; Чеснокова, 2006]. Однако об однозначном разграничении данных понятий и их взаимодействии говорить затруднительно. В данной работе мы и не ставим перед собой такой задачи. В рамках данного исследования мы сфокусируемся на понятии «языковая картина мира». Откуда берет истоки концепция языковой картины мира? Что вкладывается в данное понятие? Как языковая картина мира соотносится с концептуальной и научной картиной мира? Вот лишь несколько вопросов, на которые мы постараемся дать ответ.

Языковая картина мира (ЯКМ) – один из актуальных и интереснейших предметов исследования современной лингвистики. Принято полагать, что понятие ЯКМ восходит к идеям В. фон Гумбольдта, который утверждал, что «различные языки по сути своей, по своему влиянию на познание и на чувства являются в действительности различными мировидениями» [Гумбольдт, 1985, 370].

Однако, как утверждает отечественный лингвист Л.П. Лобанова, сама «идея языковой картины мира имеет продолжительную историю, уходя своими корнями в глубокую древность мифологических представлений о роли слова в космогонических теориях, перерастая в натурфилософские концепции и формируясь затем в одно из основополагающих понятий философии языка, важное место в которой занимает теория именования» [Лобанова, 2015, 20].

Рассмотрим, какое место отводится слову в частности и языку в целом в рамках античной философии, и почему утверждение о том, что идея языковой картины мира восходит к античности, является, на наш взгляд, правомерным.

Отметим, что язык никогда не был собственно предметом или объектом изучения в античной философии. Язык выступал средством постижения основ бытия, служил инструментом изучения принципов познания и форм мышления. Однако в античной философии в спорах об основаниях именования усматриваются глобальные лингвистические проблемы, которые заложены в концепции языковой картины мира: соотношения языка, мышления и действительности.

В античности язык определяется как совокупность имен вещей. Согласно античной философии, имя не существует вне вещи. А язык отождествляется с бытием и мышлением. Такой синкретизм находит отражение в античном понятии «логос». Наиболее удачно, на наш взгляд, объясняет суть данного понятия отечественный философ А.Ф. Лосев: «данный греческий термин сразу обозначает собой и мысленную и практически выраженную идею … ; условно и описательно его можно было бы перевести: «мысль, адекватно выраженная в слове и потому неотделимая от него» или: «слово, адекватно выражающее какую-нибудь мысль и потому от нее неотделимое»» [Лосев, 1994, 216].

Одной из ключевых проблем античной эпохи была проблема правильности и происхождения имен вещей: по договору или по природе. Это проблема отношения мира и языка – проблема языковой картины мира.

В средневековых учениях ум и слово также рассматривались как некое единство, они не тождественны, но едины. Человек выступал как нераздельное единство души, ума и слова, где ум первичен по отношению к слову, а без ума нет души. Ум и слово расценивались общими для всех. Отсюда вытекала и общность языка – языки отличаются только звуковой оболочкой, а мышление, т.е. ум и слова (понятия, стоящие за звуковой оболочкой) для всех едины.

Для концепции языковой картины мира интересен спор двух средневековых направлений – реализма и номинализма – об универсалиях (общих понятиях). Реалисты придерживались мнения о том, что универсалии – это вещи, т.е. универсалии существуют независимо от нашего сознания. Номиналисты же полагали, что реальны лишь единичные вещи, а общие понятия существуют только в нашем сознании как результат наблюдаемых сходств между предметами, существующими в мире.

Античную философию и философию Средневековья объединяет поиск единого начала, в античности – первоначала, в средневековье – единого, сущего Бога. Модисты (средневековая философская школа) единое искали в языке, в универсалиях, базируясь на идеях реализма и номинализма. Язык в рамках данной школы считался вторичным по отношению к вещи. Поиск единого в языке следует осуществлять, по мнению модистов, через грамматику. Представители данной школы выдвигали тезис о том, что грамматические связи и структуры отражают модусы существования, познания и обозначения. Мир категоризируется грамматически. Таким образом объяснялась возможная связь мира слов и мира вещей.

Философия языка Нового времени также уделяет внимание вопросам, заложенным в основу концепции ЯКМ. Вот как характеризует этот период Л.П. Лобанова: «об этой эпохе скажем коротко, что ей было свойственно еще до Гумбольдта понимание языковой картины мира как мира, который вторгается между познающим субъектом и истиной, и тем самым семантической партикулярности языков [Лобанова, 2015, 39]».

Остановимся на нескольких философских концепциях ЯКМ, развиваемых в Новое время. В первую очередь рассмотрим концепцию выдающегося немецкого философа Г.В. Лейбница, в рамках которой язык рассматривается как «зеркало разума» и «зеркало мира». Говоря о языке как об исторически сложившемся мировоззрении, как о духе народа, Г.В. Лейбниц допускает рассмотрение каждого отдельного языка как одного из возможных миров: «всякий дух является как бы своего рода миром, довлеющим себе, независимым от всякого другого создания, обнимающим бесконечное, выражающим универсум … сотворенных вещей» [Лейбниц, 1982, 280]. Из данного утверждения вытекает понимание каждого отдельного языка как особой картины мира.

Другим видным немецким ученым эпохи позднего Возрождения, предвосхитившим и, возможно, повлиявшим на идеи В. фон Гумбольдта о языке как особом мировидении, является И.Г. Гердер. Язык И.Г. Гердер рассматривает как «дыхание, исходящее из наших уст, [которое] становится картиной мира» [Гердер, 1977, 235].

Картина мира, по И.Г. Гердеру, возникает в результате освоения четырех «миров познания»: чувственного мира, мира подобий, мира причин и следствий и мира величин. Четыре мира сливаются в одну картину.

Индивидуальность каждого отдельного языка объясняется, по мнению ученого, взаимодействием времени, места и национального характера, источник которого хранится в традиции. Язык становится, таким образом, «хранилищем» мыслей народа о мире. Приведем слова И.Г. Гердера: «национальный язык: хранилище, которое она [нация] пополняла в ходе столетий, которое переживало периоды роста и убывания, как лунный свет, которое знало больше революций и перемен, чем королевские сокровища в руках разномастных преемников; хранилище, которое обогащалось, конечно, путем грабежа соседей и добычи, но таким, как оно есть, принадлежащее все же собственно нации, которая им владеет и может одна лишь использовать его, - сокровище мыслей народа в целом … Все, что присуще этому национальному достоянию: происхождение, история и подлинный характер этого своеобразия; особенное по части скудости и избытка; достопримечательное в образах красоты и уродства; монеты хорошей или дурной чеканки; образцы, достойные обозрения своей редкостью или внутренней ценностью, или историей; странности на удобных и неудобных местах; фигуры с чрезвычайной легкостью или особой превратностью положений и еще сотня неслыханных вещей могли бы рассказать нам об этом хранилище мыслей народа, которые каждый уроженец языка усваивал, жадно вслушиваясь в него» [цит. по: Лобанова, 2015, 77-78].

Таким образом, И.Г. Гердер утверждает, что каждая нация видит мир под своим особым углом, и разнообразие представлений о мире закрепилось в национальных языках.

Номинация как лингвокультурный феномен

Раскрытие сущности понятия «номинация» ставит исследователя перед необходимостью решения комплекса проблем, с данным понятием связанных. Многие аспекты теории номинации непосредственно связаны с одним из вечных вопросов философии и языкознания – соотношения языка, мышления и окружающей действительности.

Многогранность проблем, связанных с понятием номинации, раскрывается в работах Б.А. Серебренникова, А.А. Уфимцевой, Е.С. Кубряковой, Г.В. Колшанского, В.Н. Телии, Н.Д. Арутюновой, В.Г. Гака, Ю.С. Степанова и др. Как верно отмечает М.Э. Рут, «языковая номинация … - один из тех процессов, который в конечном счете вбирает в себя все разнообразие и всю глубину проблем взаимоотношения языка и действительности, языка и мышления, языка и мира человеческих эмоций» [Рут, 2008, 4]. Остановимся на нескольких ключевых положениях теории языковой номинации.

Среди основных аспектов номинации принято выделять семиотический, гносеологический и лингвистический [Уфимцева, 1977, 19]. Первые два аспекта предполагают рассмотрение таких процессов как идеализация и знаковая репрезентация. Под идеализацией понимается абстрактное обобщение свойств предметов, под репрезентацией – выражение результатов при помощи языковых знаков. Гносеологический аспект изучения номинации включает в себя также проблему отображения действительности в языке. При анализе номинативных языковых знаков требуется «…детализация внеязыковых факторов [которая] … предполагает, прежде всего, анализ соотношения предметного мира, восприятия и представления его в чувственном опыте, в практическом сознании носителей языка, отражения и репрезентации абстрактного, теоретически познанного и обобщенного в значении языковых, особенно словесных знаков» [Уфимцева, 1977, 23].

Лингвистический аспект номинации предполагает рассмотрение средств и способов номинации. Первичные номинативные знаки, которые являются по своей сути результатом познавательно-отражательной деятельности, должны вызывать одинаковые представления у представителей одного языкового сообщества. Вторичная номинация характеризуется использованием некоторого семантического содержания существующих номинативных единиц для нового именования. Вторичная номинация подразделяется на непрямую, т.е. мотивированно-опосредованную и косвенную. Данное разделение происходит из различий в способах соотнесения имени и действительности.

Предметом номинации выступают различные явления внеязыковой действительности, в том числе и относящиеся к квалификативным сферам познавательной деятельности – эмоционально-чувственная квалификация, рационально-оценочная квалификация и чувственно-образная квалификация. Квалификативной номинации противопоставляется релятивная номинация – номинация по отношению объекта к другим объектами, по его связи с человеком.

Эмоционально-оценочная составляющая процесса номинации является важным аспектом проблематики. Лингвистика эмоций – одно из актуальных направлений современных исследований. В языковых знаках закрепляется отношение человека к действительности, а «анализ идейно-образного содержания представляет собой выявление и описание наиболее ярких эмоциональных констант, отражающих специфику норм, ценностей, традиций, предпочтений и идеалов … языковой личности» [Борисова, 2015, 139]. Современная антропоцентрическая парадигма лингвистических исследований переносит внимание исследователя собственно с языка на человеческий фактор в языке. Основным объектом становится языковая личность. Данное понятие и связанные с ним явления будут нами рассмотрены в третьей главе настоящего диссертационного исследования. В рамках данного пункта отметим, что смещение внимания в сторону языкового объекта придает новую значимость ономасиологической проблематике. Признавая, что «номинативные акты в языке самым непосредственным образом открывают осмысление носителями языка отдельных сторон действительности – постижение их собственных сущностных черт и места, которые они занимают в когнитивно освоенном человеком мире» [Берестнев, 2007, 351], теория номинации становится объектом когнитивной лингвистики. Когнитивные и дискурсивные факторы играют определяющую роль в номинативной деятельности. Эволюцию понимания номинации верно отмечает Е.С. Кубрякова, говоря, что: «ранее мы подчеркивали, что цели номинативной деятельности – наречение фрагментов мира, и это, конечно, правильно. Но сегодня эти цели надо трактовать и более широко: само наречение преследует в конечном счете описание мира, а не только обозначение всего сущего» [Кубрякова, 2004, 327]. Таким образом, на передний план выдвигается связь номинации и категоризации действительности, как познавательной деятельности человека.

Как отмечает А.А. Уфимцева, «объектом номинации любого типа выступает не столько конкретный единичный объект внеязыковой действительности … , сколько повторяющееся надиндивидуальное типизированное представление об этой вещи, явлении и т.п., сложившееся в данной языковой общности, определенное обобщение свойств обозначаемой знаком вещи» [Уфимцева, 1977, 29]. Это подводит нас к вопросу о соотношения стереотипа и номинации. Принципы языковой номинации во многом определяются деятельностным характером языка. Творческий характер языка в целом и номинативной деятельности в частности становятся объектом нового направления лингвистической мысли – лингвистики креатива. Взаимосвязь стереотипа и творчества в рамках нового направления была впервые рассмотрена Т.А. Гридиной. Лингвокреативные процессы в номинации рассмотрены в работах Е.Н. Ремчуковой, Т.В. Шмелевой, Н.Н Щербаковой.

Рассмотрение номинации как процесса и результата категоризации действительности и номинации как лингвокреативной деятельности находит точки соприкосновения, на наш взгляд, в образной номинации. Приведем определение образной номинации, данное М.Э. Рут: «образная номинация – это комплексно мотивированная свойствами объекта отсубъектно направленная номинация открытого выбора» [Рут, 2008, 33]. Мотивированная свойствами объекта образная мотивация стремится раскрыть свойства объекта, при этом субъект обладает определенной свободой в выборе сферы образного отождествления, что обуславливает отсубъектную мотивировку. Выбор сферы отождествления и, таким образом, номинативной модели может быть обусловлен концептуальными моделями как одной из сторон человеческого познания. Концептуальные модели задают направления, которые разрабатываются в конкретных номинативных моделях. А сочетание концептуальных моделей определяет «национальный тип общей образной картины мира» [Рут, 2008, 98].

Учитывая описанные выше актуальные ракурсы рассмотрения теории номинации, мы подойдем к исследованию данной проблематики с позиции лингвокультурологии и когнитивной лингвистики. Вслед за В.Г. Гаком, мы трактуем «понятие номинации в широком плане как обозначение всего отраженного (или отражаемого) и познаваемого человеческим сознанием, всего сущего или мыслимого: предметов, лиц, действий, качеств, отношений и событий» [Гак, 1998, 314-315]. Основные вопросы лингвокультурологии и близкой ей лингвоконцептологии раскрываются в работах Н.Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, А.А. Залевской, Т.Ю. Загрязкиной, В.И. Карасика, Е.С. Кубряковой, В.А. Масловой, В.В. Воробьева, В.Н. Телии, В.М. Шаклеина и др.

Различие объектов лингвокультурологии и линвокультурной концептологии подчеркивал С.Г. Воркачев: «если лингвокультурология занимается исследованием лингвокультуры в целом, то лингвоконцептология изучает отдельные фрагменты лингвокультуры, представленные лингвокультурными концептами – конституирующими единицами этнического менталитета» [Воркачев, 2016, 20]. Одной из важнейших задач лингвокультурологии, по мнению ученого, является исследование языковой картины мира. А лингвокультурологический метод ориентирован на «максимальную экспликацию процессов, которые происходят в сознании носителей языка» [Ковшова, 2016, 58]. К задачам лингвоконцептологии следует же отнести определение концептуального наполнения этнического менталитета представителей той или иной лингвокультуры посредством анализа ментально-вербальных единиц. В данной работе нами будет рассмотрен такой вид номинативных единиц, как имена собственные. Как справедливо отмечает В.А. Маслова, «язык служит средством накопления и хранения культурно-значимой информации. В некоторых единицах эта информация для современного носителя языка имплицитна, скрыта вековыми трансформациями, может быть извлечена лишь опосредованно. Но она есть и «работает» на уровне подсознания» [Маслова, 2001, 11]. Ономастикон обладает значительным лингвокультурологическим потенциалом. Однако, как верно подчеркивает Е.Л. Березович, недостаточно самого факта указания культурно-исторической ценности собственных имен, необходимо выработать методологию извлечения, описания и интерпретации данной информации [Березович, 2016, 6].

Семиотика квебекского топонимикона

Аксиомой современных топонимических исследований является утверждение о значимой роли топонимов в раскрытии лингвокультурного наследия страны и этноса, эту страну населяющего. Придавая особую культурную и социальную значимость топонимам, топонимикон как совокупность географических названий, становится объектом целого ряда научных дисциплин – топонимики, лингвистики, истории, географии, лингвокультурологии, этнолингвистики и др.

Условно можно выделить два основных направления топонимических исследований в лингвистике – традиционные и новые. Традиционные исследования сфокусированы на выявлении и изучении собственно лингвистических параметров топонимической лексики, в то время как новые, в том числе семиотические – проводятся в русле трандсдициплинарного подхода и, как отмечает О.С. Чеснокова, направлены на «реконструкцию и интерпретацию языковой картины мира, т.е. закрепленных в языковых знаках особенностях мировосприятия социума» [Чеснокова, 2012, 148].

Лингвокультурная специфика Квебека заключается в синтетическом характере культуры, сочетающей три основных элемента – французский, английский и автохтонный. Длительное и тесное взаимодействие данных компонентов бесспорно нашло отражение в языковой картине мира квебекцев. По данным Топонимической комиссии, приведенным в 2006 г., 72% топонимикона квебекцев составляют наименования на французском языке, 12% - на английском, 10% - на одном из языков коренного населения Канады, оставшиеся 6% - топонимы иного или неизвестного происхождения [Qubec, 2006, XXXVI]. Современные исследования говорят о более чем 80% именований на французском языке в топонимическом корпусе провинции [Bisson, 2011; Richard, 2002]. За этими цифрами стоит более чем столетняя работа Топонимической комиссии Квебека, официального органа, ответственного за изучение, упорядочение и охрану топонимического образа провинции. Согласно статистике, приводимой квебекским географом Марком Ришаром (Marc Richard), в 1969 г. из 33 214 официально зарегистрированных Комиссией топонимов 66% составляют французские, 22% - английские, 4,7% -топонимы индейского происхождения [Richard, 2002]. Отметим также, что в 1916 г., на начало работы Комиссии, официально был зарегистрирован 1051 топоним, к 2001 г. число увеличилось до 216 759. Необходимость создания имен для активно исследуемых в начале XX века территорий явилась одной из причин учреждения Топонимической комиссии.

В разные периоды существования и работы Комиссии перед ней ставились отличные по своей сути задачи, необходимые для создания, защиты и продвижения топонимического образа провинции, адекватно отражающего реалии. Как мы уже отмечали, ономастическая лексика в целом и топонимическая в частности отражают культуру и историю народа. Топонимы фиксируют перемены, происходящие в обществе. Для наиболее полного раскрытия смысловой и культурной нагрузки, заключенной в топонимах Квебека, необходим трансдисциплинарный подход к их изучению.

Решение о необходимости создания официального административного института, занимающегося топонимами, было принято в начале XX века на первом Конгрессе по вопросам французского языка в Канаде (1912 г.). Первая половина XX века ознаменована беспокойством о месте и качестве французского языка в Квебеке, этот вопрос затрагивает и топонимическую картину: «la proportion et la qualit du franais sur les plans et cartes gographiques reprsentant le territoire qubcois deviennent des procupations majeures» [Bisson, 2011, 3] ( соотношение и качество французского языка, используемого на географических планах и картах, фиксирующих территории Квебека, вызывает серьезное беспокойство ). Особое беспокойство вызывает большое количество наименований на языках коренных народов, их длинные и сложно произносимые формы, наименования на английском и иных языках, переводы французских топонимов на английский, а также существование для обозначения одного географического объекта топонимов как на английском, так и на французском языках [CLFC, 1912].

В начале XX века топонимы на других языках рассматривались как угроза франкоязычному образу провинции, что во многом сопряжено с проблемой поиска идентичности.

Во второй половине XX века признается значимость наименований на индейских языках, а с признанием роли топонимов как культурного наследия, целью Топонимической комиссии становится «faire ressortir le visage majoritairement francophone de Qubec d aujourd hui tout en y intgrant harmonieusement la toponymie des autres groupes linguistiques prsents sur le territoire» [Bisson, 2011, 8] ( показать преимущественно франкоязычный образ современного Квебека, гармонично внедрив в него топонимию других лингвосообществ, проживающих на территории провинции ).

Рассмотрим основные компоненты современного топонимикона квебекцев в лингвокультурном и историческом аспектах. Первым источником формирования топонимикона квебекцев являются топонимы на языках коренных индейских племен. На территории провинции проживает одиннадцать коренных народов, обладающих уникальным языком, культурой и традициями. Задолго до первых экспедиций европейцев в Новый Свет коренные народы осваивали земли Северной Америки и давали имена различным географическим объектам.

Основной мотивировкой аборигенных топонимов является окружающее пространство, среда их обитания. Как справедливо отмечает Г.С. Доржиева, «топонимическая лексика передаёт знания народов об окружающей природе, их образе жизни, местных географических условиях, контактах с их ближайшими соседями, раскрывает различие вербализации природной среды бытования этносов» [Доржиева, 2011, 30]. Автохтонные топонимы не только сохранились до наших дней, но и стали доминантными составляющими топонимической картины Квебека. Однако этнолингвистическая интерпретация топонимии коренных народов не всегда возможна ввиду наличия у одного топонима нескольких возможных толкований.

Случаи, когда мнения топонимистов относительно этимологии того или иного наименования расходятся, встречаются нередко. Приведем пример названия города Gasp (Гаспе). Существует точка зрения, что его этимология восходит к имени португальского мореплавателя Гашпара Корте Реаля, который возглавлял экспедиции по исследованию земель региона Лабрадор. Однако квебекский топонимист Жан Пуарье (Jean Poirier), соглашаясь с баскским ученым Луисом Мичелена (Luis Michelena) относительно этимологии данного топонима, приписывает топониму Gasp происхождение от баскского слова gerizpe, kerizpe (убежище) [Poirier, 2006, p. XXXVI]. С данным утверждением соглашается и Мирен Эганья Гойя (Miren Egaa Goya), отмечая появление топонима Caispe на карте баскского мореплавателя Пьярреса Детчеверри (Piarres Detcheverry) (1677) [Egaa Goya, 1995]. На топонимах баскского происхождения, широко представленных в топонимической картине Квебека, мы остановимся позже.

Другой точки зрения относительно происхождения топонима Gasp придерживается Бернард Ассиниви (Bernard Assiniwi), квебекский писатель, представитель этнической общности Кри (одного из коренных народов Канады). Он утверждает, что название города Gasp происходит из языка племени Микмак. Подобное объяснение мы встречаем в словаре имен собственных Le Petit Jean, в котором говорится, что слово gespeg («конец, предел»), созвучное современному названию города, использовалось народом Микмак для обозначения северных границ территории проживания [Cournoyer, 1993, 300].

Многие известные квебекские топонимы, обозначающие провинции, города, реки, имеют америндейское происхождение -Saguenay, Saskatchewan, Chicoutimi, Rimouski и др. Это объясняется тесными контактами участников первых экспедиций и первых поселенцев с коренными народами. Участники первых поселений перенимали быт, обычаи, язык и, соответственно, наименования географических объектов.

Прецедентные феномены с ономастическим компонентом в ЯКМ квебекцев

За прецедентными феноменами стоят факты культуры, известные представителям одного лингвокультурного сообщества. К таким фактам следует отнести персоналии. Как отмечает О.С. Чеснокова: «формально являясь именами собственными, персоналии имеют в качестве плана содержания набор культурно значимых сведений, коннотаций и символов, ассоциирующихся у носителей языка с именами хорошо известных им лиц, что позволяет расценивать их как прецедентные феномены и важную составляющую лингвокультурологического пространства этноса» [Чеснокова, 2012, 131]. Нами составлен краткий словарь квебекских персоналий, который представлен в алфавитном порядке в приложении (Приложение 6). Соглашаясь с О.С. Чесноковой, мы расцениваем персоналии как прецедентные для квебекской лингвокультуры явления. Особая культурная и когнитивная нагрузка данных имен подтверждается не только их значимостью для квебекской лингвокультуры, но и их постоянной актуализацией в этноспецифическом дискурсе. В данном пункте мы рассмотрим способы актуализации прецедентных имен (персоналий) посредством воспроизведения как самих имен, так и связанных с ними прецедентных феноменов другого порядка.

Одним из способов актуализации прецедентного имени является его воспроизведение в дискурсе. Рассмотрим на примерах. Ярким представителем квебекской лингвокультуры является политический деятель Луи-Жозефа Папино (Louis-Joseph Papineau). Луи-Жозеф был известен высокой образованностью. В возрасте 22 лет он вступил в парламент, а в 29 лет Папино стал главой Канадской партии. Им восхищались за ум, интеллигентность и воспитание. С его именем в квебекском национальном варианте французского языка связано выражение, актуализирующее умственные качества – «a ne prend pas la tte Papineau» ( не нужно быть гением ; досл. не нужно иметь ум Папино ). Данное выражение используется в ситуациях, когда речь идет о простой идее, которую понять может любой. Приведем примеры использования данного выражения в современном художественном и медийном дискурсах Квебека.

В одном из культовых романов современного квебекского писателя Ива Бошмена (Yves Beauchemin) «Le matou» мы встречаем употребление вариации данного выражения в следующем контексте: «Florent, interloqu, hsita un moment, puis avoua son ignorance. – Eh bien, si on n est pas venu, c est qu on n a pas pu. Toc toc toc, c est tou. Vous n tes pas la tte Papineau, entre vous et moi» [Beauchemin, 2002, 182] ( Флоран, сбитый с толку, поколебался минуту, затем признался в своем незнании. – Ну, если не пришли, значит не могли. Тук тук тук, есть кто? Умом то вы не блещите, между нами говоря ).

Другой пример встречаем в медийном дискурсе. На сайте центра по борьбе за права женщин в провинции мы встречаем статью, озаглавленную «a prend pas la tte Papineau pour savoir que l austerit est un mauvais calcul»4 ( Не нужно быть гением, чтобы понять, что жесткие меры экономии это не выход ).

Симптоматичным примером также служит создание организацией CSQ (Centrale des syndicats de Quebec – объединение профсоюзов Квебека), объединяющей работников сферы образования и здравоохранения, просветительского сайта http://www.lateteapapineau.org, основная цель которого раскрывать актуальные экономические и социополитические темы.

Из приведенных примеров видно, что функционирование имени Папино в качестве прецедентного возможно благодаря наличию у имени дифференциальных признаков, составляющих его ядро. Именно эти признаки актуализируются при апелляции к прецедентному имени.

Другим интересным примером служит имя квебекского политического деятеля – Мориса Дюплесси (Maurice Duplessis). М. Дюплесси был крайне авторитарной личностью, в связи с чем годы его нахождения у власти известны как период «Большой Тьмы» (Grand Noirceur). Данное имя образует, в свою очередь, другое прецедентное явление. Вот какую характеристику этот период политической и социальной жизни Квебека получает в современной периодике: «Le monde clos, ferm toute force cratrice et toute influence extrieure, des annes de la Grande Noirceur» [Le Devoir, 2009]. ( Закрытый мир, закрытый всяческому творческому началу и внешнему влиянию, годы Большой Тьмы ). Примечательно, что синонимом данного прецедентного имени является дериват от фамилии политика – duplessisme, которое помимо политической доктрины М. Дюплесси, обозначает период его нахождения у власти: «Le duplessisme, qu il soit analys sous l angle de sa figure de proue ou, plus largement, du rgime politique qui gouverna le Qubec de 1936 1939 et de 1944 1959, a fait l objet d une ample couverture savante depuis cinquante ans et davantage» [Glinas, 2010, 19] ( Дюплессизм, анализируемый под углом личности Дюплесси или, более масштабно, политического режима в Квебеке с 1936 по 1939 гг. и с 1944 по 1959 гг., более пятидесяти лет является предметом разных научных изысканий ). Подробнее на явлении ономастической деривации мы остановимся в следующем пункте.

Другим апеллянтом к имени Мориса Дюплесси является лексема cheuf. Примеры использования данного «прозвища» для актуализации прецедентного феномена мы встречаем в художественном и медийном дискурсах провинции: «Or, ce sont plutt les mthodes de vente de M. Charest qui rappellent celles du «cheuf» et son slogan inoubliable: «Duplessis donne sa province» [Voir, 2012]. ( Все дело в методах сбыта г-на Шаре, которые напоминают методы «шефа» и его незабываемый слоган «Дюплесси отдает провинции ). «Mais pour Grard Filion, le constat demeure: le «cheuf» est «le premier ministre le plus antisocial et antiouvrier» de l histoire du Qubec» [Nadeau, 2010, 106] ( Но для Жерара Фильона факт остается фактом: «шеф» - «самый антисоциальный и антирабочий премьер министр» в истории Квебека ). Политические карикатуры, особенно популярные в 50-е гг. XX века, изображали партию «Национальный союз» (L Union national) как «des fantoches au service de leur cheuf» ( марионеток на службе у «шефа» ).

Таким образом, лексема «cheuf» апеллирует к прецедентному имени квебекского политического деятеля, актуализируя признаки, которые были характерны Морису Дюплесси и стали дифференциальными, сформировав ядро прецедентного имени – авторитарность, жесткость, деспотичность. Отметим, что во французском языке Квебека данная лексема может, имплицитно апеллируя к прецедентному имени, использоваться для обозначения человека, занимающего управляющую должность и обладающего авторитарным характером: «Si je retourne en politique, ce sera comme chef» aurait dit Franois Legault. Et ce n tait pas pour tre chef du Parti Qubcois, ni chef de la Coalition avenir Qubec, mais bien « cheuf » du Qubec. Du moment o on se rend compte que pour lui tre « cheuf » l emporte sur le reste, il devient trs facile de comprendre son parcours» [L aut journal, 2012] ( Если я вернусь в политику, то лидером, -сказал Франсуа Лего. И под этим он подразумевал вовсе не лидера Квебекской Партии, не лидера Коалиции будущее Квебека, но «лидера» Квебека. С момента, как приходит осознание, что для него быть «лидером» превозносит его над остальными, несложно понять траекторию его пути ). Понимание эмоциональной и когнитивной нагрузки лексемы, апеллирующей к прецедентному имени и факту культуры, стоящему за ним, необходимо для адекватной интерпретации этноспецифического дискурса.

С именем Мориса Дюплесси также связан прецедентный феномен другого порядка – прецедентная ситуация, воспроизводимая в дискурсе в виде словосочетания orphelin(e) de Duplessis (досл. сирота Дюплесси ), встречается также вариант enfants de Duplessis. Это выражение используется для обозначения людей, которые были неправомерно определены в психиатрические лечебницы в годы правления Дюплесси, и по отношению к которым сложились физические и моральные предрассудки. В 1930-1965-е годы в Квебеке имела место практика признания детей-сирот психически больными и определения их в психиатрические учреждения, где над ними проводились опыты. В конце XX века люди, пережившие ужасную несправедливость, выпущенные из учреждений по достижению совершеннолетия, объединились и организовали общество les Orphelins de Duplessis. Деятельность общества была направлена против правительства, церкви и медицинских учреждений, которые пострадавшие винили в подделывании документов о психическом состоянии.