Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I Общие свойства эпистемических предикатов
1. Предварительные замечания 9
2. Проблемы семантического представления предикатов эпистемического модуса 10
3. Семантические типы подчиненных предикаций 15
4. Актантная структура эпистемических предикатов 20
5. Нетривиальные случаи заполнения субъектной валентности эпистемических предикатов 24
6. Фактивные и нефактивные употребления французских эпистемических предикатов 41
ГЛАВА II Функционально-семантические особенности предикатов незнания 54
Глава III Система показателей достоверности 79
1. Основные понятия 79
2. Система показателей достоверности русского языка 80
3. Система французских показателей достоверности 113
ГЛАВА IV Согласование эпистемических единиц в высказывании 162
ГЛАВА V Аргументативные свойства эпистемических предикатов 196
ГЛАВА VI Семантика сюбжонктива в контексте французских эпистемических предикатов 23 5
Заключение 261
Приложение 1
Основные положения теории аргументации 269
Приложение 2
Анализ вопросительных конструкций в работах представителей теории аргументации 278
Библиография
- Проблемы семантического представления предикатов эпистемического модуса
- Актантная структура эпистемических предикатов
- Система показателей достоверности русского языка
- Аргументативные свойства эпистемических предикатов
Введение к работе
Настоящая работа посвящена исследованию одного из наиболее интересных подклассов предикатов пропозициональной установки (далее - ГШУ) - предикатов эпистемического модуса.
Эпистемический модус может эксплицироваться в высказывании целым рядом средств. В первую очередь, это, конечно, глаголы знания и мнения, близкие к ним по значению глаголы видеть, замечать, понимать и глаголы типа ожидать, надеяться, бояться, эпистемический статус которых основывается на компоненте «вероятность», входящем в их семантику. К эксплицитным средствам выражения эпистемическои модальности относится также большой класс показателей достоверности (явно, бесспорно, видимо, наверное и т.д.), которые, фигурируя в высказываниях, имеющих субъективный статус, эксплицируют в тексте «качество и количество информации, на основе которой говорящий формирует высказывание» [Яковлева 1988 б: 281] . В числе косвенных языковых средств выражения ментального модуса следует назвать группу наречных выражений, имеющих фактивные презумпции: это обороты типа к сожалению, как ни странно и т.п.
Актуальность исследования. В последнее время интерес к ППУ очень возрос (работы Ю.Д.Апресяна, Н.Д. Арутюновой, В.Г.Гака, Т.В.Булыгиной, А.Д.Шмелева, М.А. Дмитровской, И.Б.Шатуновского и др.). Не были обделены вниманием и французские эпистемические предикаты (работы А.Борильо, О.Дюкро, Р.Мартэна). Но тесное сотрудничество с другими науками, характерное для современного этапа развития лингвистики, обогатило ее целым комплексом новых идей и открыло новые перспективы в изучении эпистемических единиц. Определенная общность интересов лингвистов и логиков позволила ввести в лингвистический обиход большой круг представлений и понятий из арсенала логики. Теория аргументации, наиболее успешно разрабатываемая французскими учеными, дала возможность взглянуть с совершенно новой точки зрения на функционирование языковых единиц в речи, в процессе коммуникации. Аргументация -это «особый ценностно-ориентированный макротип речевого поведения, имеющий свои особые условия успешности, иллокутивную цель - повлиять на выбор, производимый адресатом в процессе принятия решений, и специфическую внутреннюю структуру: Аргументы Ai Ап и тезис Т» [Баранов 1987: 13].
Аргументативная направленность того или иного высказывания может определяться присутствием во фразе определенных лексических единиц. В значении таких лексем, наряду с традиционно выделяемыми семантическими компонентами, должны постулироваться семантические признаки еще одного типа, а именно - аргументативные свойства, аргументативная ориентированность. Аргументативная ориентированность лексемы (или шире, фразы) -это, таким образом, одна из ее семантических характеристик, которая проявляется в ее способности использоваться в качестве аргумента для выводов совершенно определенного вида. Существенно, что аргументативные импликации часто не совпадают с логическими, а иногда - и прямо противоположны им. Аргументативные свойства эпистемических предикатов, т.е. особенности их поведения в аргументативном дискурсе, до сих пор слабо исследованные, представляют очень большой интерес для лингвистов. Актуальность работы определяется также тем:, что исследование эпистемических предикатов связано с рассмотрением целого ряда общих проблем, находящихся сейчас в центре внимания лингвистов (проблемы семантического взаимодействия различных предикатов в высказывании, полифонии высказываний, актуального членения, языковой картины мира и др.). Тема диссертации интересна и в том аспекте, что во многих случаях описание эпистемических глаголов находится на стыке лексикологии и грамматики. Так, напр., наряду с тем, что основная масса употреблений сюбжонктива в контексте указанных глаголов должна быть отнесена к сфере грамматики, существует большое число идиоматичных употреблений, в которых семантика сюбжонктива сложно переплетается с семантикой конкретных предикатов пропозициональной установки, а это уже сфера словаря. Изучение эпистемических предикатов предполагает рассмотрение многих важных проблем - таких, как взаимосвязь между семантикой предиката пропозициональной установки (ППУ) и характером подчиненной предикации, противопоставленность знания и мнения, коммуникативная организация высказываний с разными пропозициональными предикатами, негативизация и парентетизация ментальных глаголов и многие другие.
Цель работы состоит в лингвистическом анализе ЭП как особого функционально-семантического поля. В соответствии с общей целью исследование ставит следующие задачи: определение семантических параметров, существенных для группы ЭП в целом; установление актантной структуры ЭП и выявление нетривиальных способов заполнения их валентностей; изучение сочетаемости разных ЭП и описание случаев семантического рассогласования эпистемических единиц в высказывании; определение аргументативных значений ЭП; исследование особенностей грамматического оформления пропозиций, подчиненных эпистемическим лексемам.
Научная новизна диссертации определяется, во-первых, введением в рассмотрение целого нового класса эпистемических единиц - класса показателей достоверности (далее - ПД). Если французские эпистемические глаголы в той или иной степени описаны, то ПД французского языка изучены очень слабо. В работе предлагается описание системы французских ПД и показывается специфика этой системы в сравнении с аналогичной системой в русском языке. Научная новизна диссертации обусловлена также исследованием французских ЭП в ряде новых аспектов: 1) изучение французских ЭП с точки зрения их актантной структуры и особенностей заполнения субъектной валентности; 2) классификация ЭП по типу вводимых ими предикаций и способу формирования суждений; 3) описание фактивных и нефактивных употреблений французских эпистемических глаголов; 4) исследование процессов семантического согласования ЭП в высказывании; 5) установление аргументативных свойств ЭП; 6) изучение семантики сюбжонктива в контексте французских ЭП.
Теоретическая и практическая значимость работы связана с разработкой ряда общелингвистических проблем - таких, как проблемы семантического представления предикатов, актантной структуры единиц, фактивности и нефактивности глаголов, взаимодействия предикатов с оператором отрицания, семантического согласования и рассогласования единиц в рамках высказывания, специфики разных компонентов значения (презумптивного, ассертивного, импликативного, аргументативного), объяснительной силы импликатур дискурса. Практическая ценность проведенного исследования заключается в возможности использовать основные положения и выводы при написании учебных пособий по речевой практике и переводу, при разработке курсов по теоретической грамматике, синтаксису, семантике и лексикологии французского языка, в практике составления словарей.
Материал и методика исследования. Исследование носит синхронный характер. Фактический материал диссертации составили примеры из текстов французской художественной литературы 19 - 20 вв, и французских толковых словарей. Часть приводимых примеров заимствована из лингвистической литературы, в некоторых случаях использовались «искусственные» примеры. Исследование проводилось с помощью комплексной методики, включающей контекстуальный и функциональный анализ, элементы компонентного анализа и логической интерпретации; использовался метод лингвистического эксперимента, позволяющего верифицировать выдвигаемые семантические гипотезы.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, двух приложений и библиографии.
В первой главе рассматриваются проблемы семантического представления эпистемических предикатов (далее - ЭП), актантной структуры и способов заполнения валентностей ЭП, классификации ЭП по типу вводимых ими суждений, фактивности и нефактивности ЭП. Во второй главе анализируются особенности функционирования предикатов модуса незнания. В третьей главе содержится описание систем показателей достоверности в русском и французском языках, причем особенное внимание уделяется сопоставительному анализу конкретных лексем. В четвертой главе изучаются проблемы взаимодействия эпистемических компонентов в высказывании. Пятая глава посвящена исследованию аргументативных свойств эпистемических предикатов. В шестой главе исследуется специфика сюбжонктива, оформляющего пропозиции, подчиненные французским эпистемическим глаголам. В приложениях излагаются основные положения теории аргументации.
Проблемы семантического представления предикатов эпистемического модуса
Изучение эпистемических единиц, как одного из классов предикатов пропозициональной установки (далее - ПУ), имеет свою давнюю традицию (см. обзор работ, напр., в Дмитровская 1985а). Наряду с логико-философскими исследованиями в сравнительно недавнее время появилось большое число чисто лингвистических работ, в которых рассматриваются самые разные проблемы семантики и функционирования эпистемических предикатов (работы Н.Д.Арутюновой, З.Вендлера, Дж. Урмсона, Ф.Реканати, Т.В.Булыгинои, А.Д.Шмелева, И.Б.Шатуновского, И.М.Кобозевой и многие другие). Не оказались обделены вниманием и французские эпистемические предикаты (см. Sueur 1977, 1979. 1983, Borillo 1976, 1979, 1982, Головнева 1989 и др.)- Тем не менее, многое еще осталось за рамками рассмотрения.
Нашей целью было представить по возможности наиболее полное описание эпистемических предикатов во французском языке. Однако все же наше исследование носило избирательный характер, что проявилось в следующем: 1. Во-первых, основной наш интерес был сосредоточен на тех аспектах эпистемических, или уже, французских эпистемических предикатов, которые по тем или иным причинам до сих пор не изучались. Именно поэтому значительная часть работы посвящена описанию системы французских показателей достоверности и проблемам эпистемического согласования во французском высказывании. 2. Параметры и свойства эпистемических предикатов, которые уже получили описание в лингвистических работах, излагались нами схематично; исключение делалось лишь в тех случаях, когда наши взгляды в чем-то не совпадали со взглядами, высказанными в этих работах, и в тех, когда функционирование французских эпистемических единиц представляло определенную специфику. 3. Кроме того, понимая невозможность рассмотрения (в рамках ограниченного объема) всех проблем, связанных с описанием такого сложного круга языковых единиц, как эпистемические предикаты, в некоторых случаях мы ограничивались лишь указанием на возможные направления исследования этих лексем в дальнейшем.
Эпистемические предикаты составляют ядро предикатов пропозициональной установки: "Поскольку ПУ, по определению, вводят пропозицию, а пропозиция есть продукт разума, естественно, что эталонная ПУ принадлежит сфере рассудка" [Арутюнова 1989: 7]. Предикаты пропозиционального отношения в той или иной мере включают когнитивный, эпистемический компонент в свое значение. Так, когнитивный компонент в значениях перцептивных глаголов связан с необходимостью для субъекта восприятия "идентифицировать воспринимаемое, вписать его в концептуальную картину мира, построенную на основании разнообразной информации, а также предшествующего личного опыта" [Арутюнова 1987: 10]. Наличие эпистемического компонента в значениях предикатов эмоционального состояния и отношения определяется тем, что в основе эмоций лежат определенные догадки и предположения субъекта.
Эпистемический модус включает несколько разрядов (полагание; допущение и сомнение; истинностная оценка; знание; незнание; сокрытие и безразличие, см. Арутюнова 19886), единицы которых могут различаться типами вводимых пропозиций, составом семантических валентностей, местом в коммуникативной структуре высказывания и вытекающими отсюда особенностями инверсии, прономинализации и негативизации, функциями в диалоге и повествовательном тексте и т.д. (см. Арутюнова 19886, Шатуновский 1988а, б).
Основная проблема, встающая при описании эпистемических предикатов, - это проблема интерпретации понятий знания и мнения. Крайние взгляды на эту проблему (см. подробнее Дмитровская 1985а) можно представить следующим образом: 1) знание и мнение не могут быть сведены друг к другу: "неадекватным является такое представление предикатов знания, при котором их семантика приравнивается к семантике предикатов мнения плюс фактивность" [Булыгина, Шмелев 19886; 76]; необходимо постулировать особый неопределяемый семантический элемент, соответствующий ментальному состоянию знания (см. Зализняк 1985); 2) между ментальными состояниями знания и мнения нет принципиального различия.
Актантная структура эпистемических предикатов
Предикаты эпистемического модуса обладают двумя обязательными семантическими валентностями - субъекта и объекта установки. Субъектная валентность при эпистемических предикатах не всегда имеет поверхностно-синтаксическую реализацию: в одних случаях это связано с процессами объективизации, или имперсонализации модуса [Арутюнова 1988: 109], напр., принято думать; в других - с принципиальной невозможностью выражения этой валентности на поверхностно-синтаксическом уровне (это характерно, в частности, для класса показателей достоверности). В последнем случае субъектом установки выступает говорящий; о нетривиальных случаях заполнения валентности субъекта при эпистемических предикатах см. 5.
Предикаты полагания имеют также валентность обоснования: утверждения мнения часто сопровождаются описанием фактов, являющихся основанием вывода. См. у Н.Д.Арутюновой: "Итак, глаголы полагания ... открывают валентность на обстоятельство причины, точнее обоснования суждения или мотива мнения: Судя по тому, что ветер усилился, думаю, что он разгонит тучи; опираясь на опытные данные, полагаю (молено полагать), что этот материал прочен " [Арутюнова 1989: 11]7.
Необходимость обоснования утверждений знания признается не всегда, вспомним, напр., известную работу З.Вендлера [Вендлер 1987]. В соответствии с толкованиями, представленными в этой работе, знать, что Р означает иметь доступное субъекту интеллектуальное представление Р , причиной которого является тот факт, что Р имеет место. Указанный факт в свою очередь является либо непосредственным знанием субъекта установки, либо становится ему известным через посредство других лиц, которые проинформировали его об этом факте; считать, что Р означает принятие интеллектуального представления Р в качестве истинного. Из этих толкований вытекает противопоставленность знания и мнения по мотивированности: "Принятие представления в качестве истинного является действием, для которого должны быть соответствующие основания. Желая выяснить их, мы задаем вопрос: "Почему ты так считаешь?". Обладание представлением, причиной которого является факт, не есть действие. Поэтому для того, что мы знаем, не может быть оснований... Откуда ты знаешь? Ответ на этот вопрос не является обоснованием, а обычно представляет собой историю того, как мы нечто узнали, как мы пришли к знанию" [Вендлер 1987: 306-307].
Ср. аналогичную точку зрения в Селезнев 1988: "... в ответ на вопрос "Откуда ты это знаешь? мы, как правило, указываем внешний источник: "На работе сказали", "В газете прочел", "Сам видел" -знание поступает в нашу память, словно минуя суд сознания. Совершенно иная картина в случае мнения и/или веры: на первом месте здесь не внешняя реальность, но рассуждения и внутренний мир субъекта" [Селезнев 1988: 345-346].
Совершенно очевидно, что все сказанное абсолютно верно для знания, полученного из непосредственного опыта, и для знания "из о вторых рук" . Предложенное З.Вендлером толкование глагола знать не включает, как представляется, выводного знания, которое подразумевает наличие оснований для логического вывода9. В качестве примера можно привести предложение из Вежбицка 1986: (3) / know John s at Sue s house because his car s outside, букв. Я знаю, что Джон находится в доме Сью, потому что его машина стоит во дворе , Таким образом, нам кажется необходимым выделять валентность "источник" для знания из непосредственного опыта и знания из вторых рук и валентность "основание" или "мотив" - для выводного знания.
Система показателей достоверности русского языка
Система ПД русского языка прекрасно описана в уже цитировавшейся статье Е.СЯковлевой (см. классификацию русских ПД на странице 80а). При этом были продемонстрированы тончайшие нюансы в значениях этих модальных единиц, выявлены различия в функционировании показателей достоверности разных классов в самых разнообразных контекстах. Так, напр., была установлена зависимость выбора ПД от референциального статуса высказывания, от пространственно-временной локализации говорящего, от модальной перспективы высказывания (наличия в тексте предикатов пропозиционального отношения), от самого способа описания действительности (модуса номинации) и многое другое. Поэтому мы остановимся только на нескольких моментах. Первый из них связан с предлагаемым нами дополнительным делением информации на контекстно-связанную и контекстно-свободную, необходимость которого демонстрирует анализ ПД видимо и по-видимому и в пользу которого косвенно свидетельствует система показателей достоверности в языке туюка. Второй момент связан с функционированием лексем типа конечно, которые сочетают свойства показателей достоверности и свойства LA-маркеров (см. ниже).
Специфика показателей достоверности видимо и по-видимому В соответствии с классификацией Е.СЯковлевой ПД видимо и по-видимому вводят недостаточную нехарактерную информацию и указывают на однозначную трактовку ситуации, оказываясь тем самым в одном ряду с такими модальными словами, как вероятно, наверное, должно быть, очевидно. Однако представляется необходимым проведение дополнительных различий в поле этих лексем. Модальные слова эксплицируют качество и количество информации, на основе которой Г строит высказывание. Но, помимо этого, модальные слова могут отражать и мнение говорящего о том, какой информацией располагает адресат речи. Контекстами максимальной дифференциации в указанном отношении являются высказывания, описывающие пропозиции, "очевидные" для адресата. Таковы, напр., пропозиции, описывающие его внутреннее состояние - Ты устал , Ты голоден , Ты чувствуешь себя одиноким и т.п. Высказывания, вводящие пропозиции такого типа (как и любые другие высказывания, содержащие известную обоим участникам речевого акта информацию), могут фигурировать в строго определенных случаях, в частности, напр., если из них вытекают релевантные для данного коммуникативного акта следствия: Ты устал, иди отдохни. Использование ПД нехарактерной недостаточной информации наверное, должно быть, вероятно при таких пропозициях означает, что говорящий, основываясь на каких-то фактах, наблюдениях, выдвигает гипотезу о состоянии адресата: Ты, наверное, голоден, садись за стол. При этом возможна и вопросительная конструкция, которая подразумевает подтверждение или опровержение адресатом высказываемого предложения: (1) Ты, должно быть, голоден? -Да, немного/Нет. Однако лексемы видимо и по-видимому2 ведут себя в рассматриваемых контекстах иначе, ср. Ты, видимо, голоден/обиделся. Оказывается, что их употребление возможно только в том случае, если говорящий не считает пропозиции указанного типа "очевидными" для адресата, т.е. если по его мнению адресат еще не идентифицировал свое состояние - говорящий как бы объясняет адресату его собственное (адресата) состояние.
Аргументативные свойства эпистемических предикатов
Строго говоря, в таком употреблении показатели визуальной информации не входят в систему показателей достоверности. Однако эти единицы могут использоваться и в другой функции, уже близкой к функции показателей контекстно-связанной информации; но, в отличие от этих последних, визуальные ПД указывают на формирование суждения о событии на основе строго определенных признаков, а именно: на основе констатации путем зрительного восприятия ситуации S, которая может быть или бывает обычно результатом события Р . В этом случае визуальный показатель присоединяется к вспомогательному глаголу, который следует за основным глаголом, имеющим результативный суффикс ri и морфему рода и числа: (30) wdarigi пТГ-wi » Он ушел [Он был здесь; сейчас я вижу, что его здесь нет (= S), следовательно, он ушел (= Р)]; (31) wese soerigi пи -wi № Он определенно сжег свое поле [Я видел его поле; оно сожжено (=S), следовательно, он сжег свое поле (=Р)]. Иными словами, из того, что говорящий видит сожженное поле (=S), он делает вывод о том, что имело место событие Р Он сжег свое поле . Следует обратить внимание на то, что в ситуациях, представленных предложениями (30) и (31), речь идет не о строгих логических выводах (действительно, сожженное поле может быть результатом не события Р, а, напр., события R Некто, не совпадающий с хозяином поля, сжег это поле ), а о выводах, носящих лишь гипотетический характер11. Это означает, что высказывания (30) и (31) не обладают объективным статусом, а визуальные маркеры выступают здесь в функции показателей достоверности.
Показатели второго класса - показатели невизуальной чувственной информации - используются в тех случаях, когда у субъекта есть возможность восприятия события, но не зрительно, а каким-либо иным способом, напр., по звуку, запаху, вкусу и т.п. Эти показатели, очевидным образом, функционируют как показатели характерной информации1 : (32) diiga apei Юн играет в футбол - я слышал [я по звуку определил, что он играет в футбол]; (33) kitigi tii-gi Он рубит дрова - я слышал [я по звуку определил, что он рубит дрова]; Интересно, что собственные эмоции, мысли, чувства говорящий на туюка описывает с помощью невизуальных ПД, а внутренние состояния других лиц - с помощью показателей пятого класса -показателей контекстно-свободной информации: (34) mdsiri-ga Я не знаю : ga - невизуальный ПД (II класс ПД); (35) mdsTri-ki Он не знает : hi - показатель контекстно-свободной информации (V класс ПД).
Ср. у Е.С.Яковлевой: "В конкретно-референтных высказываниях отсутствие у говорящего характерной информации может предопределяться условиями речевой ситуации, в частности, "внешним" положением говорящего-наблюдателя по отношению к описываемому явлению. Эпистемические характеристики высказывания работают в тесной координации с аппаратом локации. Ср.: У меня, кажется ( наверное), внутри все пересохло / У тебя, наверное ( кажется), внутри все пересохло" [Яковлева 19886: 285].
Показатели третьего класса - показатели контекстно-связанной информации - используются для указания на то, что говорящий делает вывод об осуществлении события Р на основе имеющихся косвенных свидетельств, признаков: (36) piscina тжГтак-Тге neeyaha-yi По-видимому, кошка поймала и съела птицу (это высказывание может быть произнесено, напр., в ситуации, когда говорящий видит лежащие на земле перья). Совершенно очевидно, что в тех случаях, когда говорящий основывается при построении высказывания на существовании в речевой ситуации такого признака S, который обязательно имел бы 1 л место при осуществлении события Р , то он может высказать свое мнение о Р как с помощью показателей третьего класса (контекстно-связанная информация), так и с помощью визуальных ПД и результативной конструкции [см. примеры (30) и (31)]. Так, в одной и той же ситуации — люди увидели муравьев, пересекавших тропинку, а потом, спустя какое-то время, обратили внимание, что муравьи исчезли (признак S) - Дж. Барнес получила два разных высказывания: (37) wda hoa-ya По-видимому, они ушли (уа-показатель III класса); (38) wda hoarira rin-wa Они ушли - я видел (wa - визуальный показатель; использована результативная конструкция).
Показатели четвертого класса используются для введения информации, полученной из вторых рук: (39)рййуикі тапТ-yiro Там не было гамаков - мне сказали .