Архитектурно-историческая среда Самарского Поволжья: формирование, состояние, концепция устойчивого развития Вавилонская Татьяна Владимировна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1 Сложившиеся подходы в исследованиях архитектурно-исторической среды 21

1.1 Архитектурно-историческая среда как объект исследования 21

1.2 Изменение терминологии и понятийный аппарат исследования .30

1.3 Изменение парадигмы и практических подходов к сохранению наследия .55

1.4 Обзор научных исследований и практических работ 69

1.5 Состояние вопроса в деле сохранения наследия 109

1.6 Стратегии развития архитектурно-исторической среды .122

Выводы по главе 1 139

Глава 2 Формирование архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья 145

2.1 Наследие древнейшего периода и первых государственных образований .146

2.2 Наследие периодов колонизации и укрепления русской государственности 151

2.3 Архитектурно-историческая среда периода капитализации экономики 170

2.4 Архитектурно-историческая среда советского периода .195

2.5 Архитектурно-историческая среда постсоветского периода 216

2.6 Определяющая роль деятельностных субъектов развития .238

Выводы по главе 2 253

Глава 3 Методы систематических исследований архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья .262

3.1 Сложившиеся методы научных исследований 264

3.2 Метод экспертного экспресс-мониторинга по группам сформированных критериев .312

3.3 Экспертно-квалиметрический метод 321

3.4 Метод социологического анкетного экспресс-мониторинга 329

3.5 Метод векторного анализа и прогнозирования .340

Выводы по главе 3 350

Глава 4 Развитие архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья 355

4.1 Симбиотический, векторный, многоуровневый подходы 356

4.2 Стратегия и приоритетный вектор развития 365

4.3 Идентификационная система архитектурно-исторической среды 376

4.4 Научная, обывательская и прагматичная картины ценности 391

4.5 Концепция устойчивого развития архитектурно-исторической среды 403

4.6 Направления развития архитектурно-исторической среды 414

4.7 Оптимизация профессиональных технологий управления развитием 420

Выводы по главе 4 428

Заключение и общие выводы 433

Библиографический список 441

• Изменение терминологии и понятийный аппарат исследования
• Архитектурно-историческая среда периода капитализации экономики
• Метод экспертного экспресс-мониторинга по группам сформированных критериев
• Научная, обывательская и прагматичная картины ценности

Введение к работе

Актуальность исследования обусловлена необходимостью:

- изучения региональной архитектурно-исторической среды Самарского
Поволжья как особого объекта исследования и объекта охраны;

- выявления, сохранения и воспроизводства идентичности архитектурно-
исторической среды Самарского Поволжья в условиях предопределенности
процессов е дальнейшего развития;

- перехода в архитектурной науке от планирования и регулирования
архитектурно-исторической среды к прогнозированию и управлению е
развитием с учетом всеобщих и региональных проблем;

- выработки новых методологических подходов к комплексным
исследованиям региональной архитектурно-исторической среды и концепции е
устойчивого развития⁴;

- сопоставления различных ценностных представлений и картин⁵ ценности
региональной архитектурно-исторической среды;

- формирования такой градостроительной культуры, когда ценностные
представления различных местных сообществ сближаются;

- органичного развития среды в единстве процессов сохранения и обновления
на разных территориальных уровнях.

Основная проблема исследования определяется тем, что на этапе смены общественно-экономических формаций, на фоне мощного роста строительной

³ «Самарское Поволжье» - складывавшийся веками в регионе топонимический стереотип
(Е.А. Ахмедова, 1991).

⁴ В числе фундаментальных проблем современной архитектурной науки - «соотношение
глобального и регионального ...; когнитивные закономерности … восприятия среды; формы
взаимодействия человека и среды, основанные на построении образа; соотношение
«исторического и новационного» (Г.В. Есаулов, 2016).

⁵ «» рассматривается как методологическая категория (И.А. Азизян, 1995).

индустрии, комплексные исследования процессов формирования и развития архитектурно-исторической среды приобретают особую актуальность в исторических городах и регионах РФ. Исследование отвечает на один из ключевых вопросов современной науки: при каких условиях разумный компромисс⁶ между сохранением и обновлением, а затем устойчивое развитие региональной архитектурно-исторической среды становятся возможными.

Цель исследования – разработать теоретико-методологическую стратегию развития региональной архитектурно-исторической среды как материального и образно-смыслового пространства (на примере Самарского Поволжья).

Для достижения цели исследования были поставлены следующие задачи:

- анализ сложившихся подходов в исследованиях архитектурно-исторической
среды, выработка новых методологических подходов⁷;

изучение и периодизация истории формирования среды исследуемого региона, выявление е типов, морфотипов и наиболее стабильных элементов, определение деятельностных субъектов развития;

пополнение существующих и разработка новых методов систематических исследований среды как материального и образно-смыслового пространства;

- определение и обоснование принципиальной стратегии и приоритетного
вектора развития среды исследуемого региона;

- разработка идентификационной системы среды Самарского Поволжья,
выявление приоритетных идентификаторов;

- составление и сравнительный анализ научной, прагматичной и
обывательской картин ценности среды Самарского Поволжья;

- разработка моделей и концепции будущего устойчивого развития среды
Самарского Поволжья;

- определение направлений и профессиональных технологий развития среды
Самарского Поволжья.

Объект исследования – архитектурно-историческая среда Самарского Поволжья, изучаемая как материальное и образно-смысловое пространство на трех, принятых в исследовании, территориальных уровнях: исторический регион – исторический город – исторический квартал.

Предмет исследования – подходы, методы и методология социально ориентированного комплексного исследования архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья, позволившие раскрыть е историю и современное состояние, выработать концепцию будущего устойчивого развития.

Границы исследования. Содержательные границы: научно-теоретические исследования, научно-методические и научно-практические разработки и практические работы, содержащие близкие теме исследования теории, методики, концепции, методы и архитектурные приемы. Пространственные границы: три,

⁶ Разумный компромисс между сохранением и обновлением – один из принципов
разумного урбанизма (Intelligent Urbanism) по К.Ч. Бенингеру и Р. А. Кьярамонте (США).

⁷ Назрела «необходимость особого подхода, который не только определил бы предел
допустимого современного строительства и культурного творчества, но и учел бы важность
обеспечения непрерывности среды и уважения к ней» (Ф. Бондарин, Р. ван Оерс, 2013).

принятых в исследовании, условных территориальных уровня (регион, город, квартал). Географические границы: территория Самарского Поволжья в пределах современных административно-территориальных границ Самарской области⁸. Хронологические рамки: исторический очерк имеет диапазон от позднего палеолита до настоящего времени; исследование собственно архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья охватывает периоды е формирования и развития с начала XIX в. – по настоящее время. Отдельные объекты, упоминаемые в исследовании, являются более ранними, относятся к концу XVII – XVIII вв. и рассматриваются с позиций идентификации среды.

Методология исследования на уровне региона, города и квартала имеет общие симбиотический, векторный, многоуровневый подходы и общую логическую структуру, состоящую из ряда последовательных этапов работ.

Методы сравнительного анализа и натурных обследований, проведенных в
нашей стране и за рубежом (Италия, Испания, Греция, Финляндия, Франция,
Германия, Бельгия, Польша, Чехия, Венгрия, Латвия, Литва, Эстония, США и
др.), позволили выявить стратегии развития среды. Графоаналитические методы и
методы теоретического моделирования использовались в анализе

международного опыта, а также при построении моделей и векторных схем
развития архитектурно-исторической среды. Методы архитектурно-

исторического и историко-градостроительного анализа, обобщения литературных
источников и архивных данных применены в историческом обзоре формирования
среды Самарского Поволжья. Методы картирования позволили проанализировать
потенциал среды Самарского Поволжья, выделить е наиболее «стабильные»
элементы; классификационные методы – провести классификацию компонентов,
элементов и объектов среды. Для составления научной картины ценности среды
применялись сложившиеся методы систематических исследований. Предложены
новые методы исследования архитектурно-исторической среды: 1) метод
экспертного экспресс-мониторинга по группам сформированных критериев;
2) экспертно-квалиметрический метод оценки ценности; 3) метод

социологического анкетного экспресс-мониторинга; 4) метод векторного анализа и прогнозирования.

Основная часть исследования базируется на методах системного анализа и
прогнозирования с элементами экспериментального, эвристического,

аналитического и территориального подходов, которые помогли обосновать
теоретические положения работы, разработать логическую структуру

методологии и концепцию устойчивого развития архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья.

Теоретическая база исследования – научно-теоретические исследования, научно-методические и научно-практические разработки и практические работы отечественных и зарубежных ученых и практиков. Основополагающими по отношению к данному исследованию можно считать труды, касающиеся следующих вопросов:

⁸ Регионами «называют целые континенты и отдельные страны, крупные территории и административные единицы» (Г.В. Есаулов, 2010).

фундаментальных вопросов истории развития «реставрационной мысли» и теории реставрации, а также преемственного развития архитектурно-исторической среды (К. Зитте (Австрия), А.В. Иконникова, Е. И. Кириченко, В.В. Косточкина, А.П. Кудрявцева, М.С. Нащокиной, С.С. Подъяпольского, Ю.В. Ранинского, К.В. Рыцарева, Т.Ф. Саваренской, Т.А. Славиной, Л.И. Соколова, Д.О. Швидковского, А.С. Щенкова);

изучения исторических регионов как культурно-экологической таксономии Г.В. Есаулова, как комплексных объектов исследования Г.С. Заикина, Н.Г. Зарандия;

- сохранения исторических городов как объектов культурного наследия
В.Р. Крогиуса, О.И. Пруцына, О.Г. Севан, Э.А. Шевченко;

- изучения морфологии и типологии городской среды Л.Б. Кожаевой,
С. Муратори (Италия), М.Р.Г Конзен (Великобритания) и «бесконфликтной
реновации» Архитектурного бюро «Остоженка» и В.Э. Стадникова;

- градостроительной реконструкции и реконструкции исторической
застройки городов В.Ф. Касьянова, М.И. Мильчика, Н.П. Шепелева,
М.С. Шумилова, А.С. Щенкова;

- критериев ценности архитектурно-исторической среды С.В. Зеленовой,
Е.В. Михайловского, О.И. Пруцына, А. Ригля (Австрия), Т.А. Славиной,
В. Фродля, Э.А. Шевченко;

- охранного зонирования, градостроительного планирования и регламентации
новой застройки Д.В. Брунса, Е.Е. Водзинского, Н.П. Крайней, Г.Б. Омельяненко,
Н.А. Поповой, С.К. Регамэ, А.Б. Тренина, Э.А. Шевченко;

- исторической среды городов как знаковой системы Ю.В. Алексеева,
С.М. Михайлова, Г.Ю. Сомова, «города как ментальной конструкции»
Е.Ю. Агеевой, социальной адаптации программ градостроительного развития
А.В. Крашенинникова, социального соучастия в развитии исторических городов
К.В. Кияненко, Г. Саноффа (США), О.В. Севан;

- региональной и городской идентичности, регионализма и регионального
своеобразия Г.Н. Айдаровой, Е.А. Ахмедовой, Д.Ю. Ломакиной, М.Г. Мееровича,
В.А. Колясникова, О.В. Орельской, В.В. Пищулиной, А.Г. Туманика,
Л.П. Холодовой, С.М. Шумилкина, Ю.С. Янковской, а также реидентификации
И.А. Добрицыной;

- критического регионализма А. Цониса, Л. Лефевра (Греция), теории
«коллаж-сити» К. Роу (США), «территориальных» подходов В. Греготти
(Италия);

- социальной географии М. Кабы, Дж. Ханера, П. Гобер (США),
территориального маркетинга и брендинга Дж. Вильямса (США), Е. Бондарчука;

- теории восприятия Рудольфа Арнхейма, образа города К. Линча (США) и
Г.З. Каганова, эстетической организации городской среды И.А. Азизян,
В.Л. Глазычева, А.В. Иконникова, социальной географии Г. Каллена, Э. Сойи,
Р. Мирортры (США);

- «органической» теории шотландского биолога и градостроителя начала
ХХ в. П. Геддеса, органической связи памятника с окружением Н.Ф. Гуляницкого,

«органического градостроительства» И.А. Бондаренко и симбиотического развития городов К. Курокавы (Япония), К. Эпплгета (Канада), Р. Мирортры (США), «симбиотической архитектуры» С.С. Айдарова;

- управления наследием и изменениями исторических городских ландшафтов Ф. Бондарина (Италия), Р. ван Оерса (Нидерланды), Дж. Д. Рипкемы (США).

Исследование архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья базируется на краеведческой литературе (труды П.С. Палласа XVIII в., П.В. Алабина и Г.И. Перетятковича XIX в., П.А. Преображенского, П.П. Преображенского, В.П. Семенова-Тянь-Шанского, К.П. Головкина начала ХХ в. и др.), картографических и иных архивных материалах. Прикладными вопросами сохранения наследия г. Самары и Самарского Поволжья в разное время занимались ученые: Е.А. Ахмедова, Н.И. Басс, С.В. Генералова, Т.В. Каракова, В.Г. Каркарьян, Н.А. Косенкова, С.Г. Малышева, Г.Н. Рассохина, Т.Я. Ребайн, В.А. Самогоров, А.К. Синельник, В.Э. Стадников, Е.А. Сысоева, О.А. Федоров и др. Большинство работ было посвящено исследованию отдельных периодов или типов наследия. Различные аспекты истории Самары и Самарского Поволжья раскрыты в трудах краеведов Э.Л. Дубмана, В.В. Ерофеева, Е.Ф. Гурьянова, А.К. Синельника, О.С. Струкова, П.С. Кабытова.

В работе анализировались теоретические положения охранной

документации, выполненной рядом научно-исследовательских институтов страны (ЦНИИП градостроительства, Росреставрации, ЦНИИП реконструкции городов, РосНИИПИ Урбанистики, Гипрогора), а также НИИТИАГ и РААСН.

Однако, несмотря на ысокую изученность и очевидную необходимость
сохранения архитектурно-исторической среды, отсутствует не только само е
устоявшееся определение, но и ответ на принципиальные вопросы современной
архитектурной науки: в чем причина наблюдающегося противоречия между
целями и результатом в деле сохранения культурного наследия; при каком
условии архитектурно-историческая среда сможет приспособиться к

происходящим изменениям, не утратив своей ценности и целостности. Вопросу устойчивого развития архитектурно-исторической среды в архитектурной науке до сих пор не уделялось должного внимания.

Научная гипотеза исследования объясняет противоречие целей и результатов в деле охраны нерелевантным соотношением различных картин ценности архитектурно-исторической среды. Местные сообщества являются движущей силой развития среды как материального пространства. Ценностные представления различных местных сообществ неоднородны и непостоянны. Научная картина ценности отражает представления о среде профессионального сообщества и иных субъектов охранной деятельности. Обывательская картина ценности⁹ – представления большинства населения. Прагматичная картина ценности – коммерческой «элиты» и иных субъектов градостроительной деятельности. Разные целеположения деятельностных субъектов позволяют предположить, что перечисленные картины ценности охватывают различные

⁹ В Самарском Поволжье с XVIII в. обывателями именовали жителей Самары, а их строения – обывательскими (Е.Ф. Гурьянов, 1986).

типы и морфотипы среды и не могут абсолютно совпадать. Архитектурно-историческая среда приобретает качество устойчивого развития в области пересечения всех трех картин ценности (см. прил. 1).

Ключевые позиции исследования: устойчивое развитие среды, сохранение идентичности и роль местных сообществ. Впервые архитектурно-историческая среда Самарского Поволжья исследуется не только как материальное, но и как образно-смысловое пространство. Для этого необходимо понять влияние ценностных представлений различных местных сообществ на е формирование, состояние и дальнейшее развитие; определиться с возможностью корректировки этого влияния, если его результат является неблагоприятным.

Научная новизна заключается в разработке новой социально

ориентированной методологии комплексного исследования региональной архитектурно-исторической среды как развивающегося материального и образно-смыслового пространства. Единые подходы, новые методы и логическая структура, предложенные автором, придают методологии универсальный характер, позволяющий использовать е на разных территориальных уровнях – региона, города, квартала. Предполагаемый эффект от применения разработанной методологии – управляемое развитие среды.

Кроме того, в исследовании впервые:

- выявлены изменения научной парадигмы и практических подходов к
сохранению наследия с момента становления «реставрационной мысли» и по
настоящее время;

- с позиций новой парадигмы раскрыто и обосновано понятие
архитектурно-исторической среды и категорий, е определяющих;

- по группам сформированных критериев определены стратегии развития
архитектурно-исторической среды по приоритетному, паритетному и
диспаритетному вариантам по отношению к наследию, дано объяснение
диспаритетного варианта развития среды Самарского Поволжья;

- переработаны существующие и разработаны новые методы
систематических исследований архитектурно-исторической среды (методы –
экспертного экспресс-мониторинга по группам сформированных критериев;
экспертно-квалиметрический; социологического анкетного экспресс-
мониторинга; векторного анализа и прогнозирования);

- всесторонне изучен и представлен, как результат градостроительной, а
позднее и охранной деятельности, процесс формирования архитектурно-
исторической среды Самарского Поволжья, предложена его периодизация,
введены в научный обиход малоизученные картографические материалы;

- дана классификация компонентов, элементов, объектов региональной
среды, выявлены стабильные элементы, типы и морфотипы среды, вскрыта
взаимосвязь между их осознанной ценностью и устойчивостью среды к
изменениям;

- определены деятельностные субъекты и приоритетный вектор развития
архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья, от которых зависит:

будет ли развитие среды носить устойчивый характер или же, утратив способность к регенерации, она будет деградировать;

на основе ретроспективных исследований выявлена региональная, городская и квартальная идентичность с научной и обывательской точек зрения, определены группы приоритетных идентификаторов, разработана идентификационная система среды Самарского Поволжья;

для комплексного исследования процессов развития архитектурно-исторической среды выработаны три взаимосвязанных и взаимодействующих между собой методологических подхода – симбиотический, векторный, многоуровневый (см.ниже);

- составлены научная, прагматичная и обывательская картины ценности
архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья, выявлено их
нерелевантное соотношение в настоящее время;

- выдвинута и обоснована концепция устойчивого развития архитектурно-
исторической среды Самарского Поволжья, построены модели (нерелевантного
развития, разумного компромисса и устойчивого развития), определены
направления и профессиональные технологии развития.

Симбиотический подход задает общую социальную направленность методологии и служит изучению архитектурно-исторической среды в проекции ценностных представлений о ней, которые сказываются на е состоянии и дальнейшем развитии.

Векторный подход ориентирован на изучение среды в развитии, процессы которого рассматриваются как направленные, заданные векторами сохранения и обновления, корректируемые векторами корреляции. В качестве движущей силы развития рассматриваются различные деятельностные субъекты.

^.Многоуровневый подход позволяет выделять и исследовать архитектурно-историческую среду трех разных территориальных уровней, которым соответствуют три уровня восприятия среды и три уровня разработки охранной документации нового типа (см. прил.1).

Устойчивое развитие осуществляется в интересах наследия, среда в этом
случае не меняет своей сущности, продолжает соответствовать определяющим е
категориям, развивается, адаптируясь к происходящим в ней изменениям. При
этом в образно-смысловом пространстве происходит органичное сближение
ценностных представлений о среде различных местных сообществ; в
материальном пространстве – непротиворечивое¹⁰ развитие среды,

предполагающее сохранение и обновление, воспроизводство прежней и создание новой идентичности. Второе является следствием достижения первого.

На защиту выносится: разработанная социально ориентированная методология комплексного исследования архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья, а именно:

1. симбиотический, векторный, многоуровневый подходы;

2. новые методы систематических исследований среды;

3. стратегии развития архитектурно-исторической среды;

Как «непротиворечивое» определяет устойчивое развитие Г.В. Есаулов (2012).

4. идентификационная система архитектурно-исторической среды;

5. картины ценности архитектурно-исторической среды;

6. концепция устойчивого развития среды;

7. направления и профессиональные технологии развития среды. Теоретическая значимость исследования заключается в: 1) формировании

понятийного аппарата социально ориентированного исследования, в том числе авторского определения понятия «архитектурно-историческая среда» и категорий, определяющих е как материальное и образно-смысловое пространство;

2) выявлении изменений парадигмы и практических подходов к сохранению
наследия; 3) систематизации и научном обобщении сложившихся теорий,
методик, концепций, методов и архитектурных приемов, близких теме
исследования; 4) обосновании и моделировании на примере отечественного и
зарубежного опыта существующих стратегий развития среды; 5) пополнении
существующих и разработке новых методов систематических исследований
архитектурно-исторической среды; 6) периодизации и изучении процесса
формирования архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья,
классификации е компонентов, элементов и объектов, выявлении е типов,
морфотипов и стабильных элементов; 7) изучении роли деятельностных
субъектов в развитии архитектурно-исторической среды; 8) выявлении
региональной, городской и квартальной идентичности с позиций
профессионального сообщества и обывателей, создании идентификационной
системы Самарского Поволжья; 9) разработке социально ориентированной
методологии комплексного исследования архитектурно-исторической среды
Самарского Поволжья, базирующейся на симбиотическом, векторном,
многоуровневом подходах; 10) составлении научной, обывательской и
прагматичной картин ценности среды Самарского Поволжья; 11) теоретическом
моделировании развития среды, выработке концепции е устойчивого развития.

Практическую значимость имеют: 1) предложения по содержанию
историко-градостроительных обоснований, инвентаризационных работ,

проведению историко-культурной экспертизы и мониторинговых исследований среды; 2) критерии ценности, предмет охраны и карта предмета охраны, формы ведения учетной документации по типам и морфотипам архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья; 3) предложения по оптимизации профессиональных технологий разработки охранной документации нового типа. Результаты работы могут использоваться при: 1) проведении систематических исследований среды; 2) разработке действующей охранной документации (ИКОП, ПЗО) и предлагаемой в исследовании охранной документации нового типа;

3) выполнении охранных разделов градостроительной документации, составлении
региональных норм проектирования. Положения исследования могут найти
применение в: управлении развитием среды государственными органами охраны
наследия и градостроительной деятельности различных уровней; деятельности
госорганов и субъектов туристической индустрии; образовательном процессе по
специальностям «Архитектура», «Реконструкция и реставрация архитектурного
наследия», «Градостроительство».

Достоверность результатов исследования обусловлена широкой

источниковедческой базой, включающей 763 наименования, в том числе
отечественные и зарубежные литературные источники, краеведческую литературу
Отдела редких книг Самарской областной библиотеки и архива

Самарского краеведческого музея им. П.В. Алабина, материалы Центрального
государственного архива Самарской области (ЦГАСО), Самарского областного
государственного архива социально-политической истории, Государственного
архива Ульяновской области, Российского государственного военно-

исторического архива (РГВИА), Отдела картографии Российской

государственной библиотеки (Москва), архивные фотографии и фотографические материалы частных коллекций, а также законодательную и нормативно-справочную литературу, материалы интернет-ресурсов. В научный обиход введены первые регулярные планы городов Сызрани и Ставрополя-на-Волге.

Апробация и внедрение научных результатов исследования достигнуты в рамках образовательной, научно-проектной и экспертной деятельности. Внедрение в образовательную деятельность осуществлялось на кафедре реконструкции и реставрации архитектурного наследия СГАСУ (ныне СамГТУ), заведующей которой автор является с 2010 г., и заключалось в следующем:

1) открытие и методическое обеспечение специальности «Реконструкция и
реставрация архитектурного наследия», образование профильной кафедры;

2) ведение практических занятий по реставрационному проектированию, чтение
авторских курсов лекций по профилю кафедры для бакалавров, магистров,
специалистов, а также на курсах повышения квалификации; 3) руководство
курсовым и дипломным проектированием (более 20 дипломных проектов
бакалавров и специалистов и 3 магистерских диссертации отмечены Дипломами
1 степени МООСАО и дипломами СА РФ и МАСА, автор награжден дипломами
лауреата международных смотров-конкурсов в номинации «Реконструкция и
реставрация архитектурного наследия» в Санкт-Петербурге (2013) и в Баку
(2014); 4) руководство аспирантами, соискателями (защищено 4 кандидатских и
10 магистерских диссертаций). Внедрение в научно-проектную деятельность
осуществлялось в НПЦ «АРХИГРАД» СГАСУ, в реставрационных мастерских,
иных научных и научно-проектных организациях и учреждениях. Имеется 44 акта
о внедрении, подтверждающих 65 разработок. Работа автора отмечена почетной
грамотой губернатора Самарской области (2017). Внедрение в экспертную
деятельность осуществляется с момента аттестации в 2011 г. Министерством
культуры РФ. География экспертной деятельности охватывает Самарскую,
Ульяновскую области, Республику Татарстан, т.е. регионы с идентичной
Самарскому Поволжью архитектурно-исторической средой.

Результаты исследования доложены на международных и всероссийских конференциях: «Сакральная архитектура», Люблин (Польша), 2006 г.; «Владимирские чтения», РААСН, Москва, 2010 г.; «Город будущего», МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва, 2011 г.; «Наука, образование и экспериментальное проектирование», МАРХИ, Москва, 2011 г.; «Актуальные проблемы сохранения исторических поселений и образования в области реставрации», Институт

Искусства Реставрации, Москва, 2012 г.; «Культурное наследие в XXI в.: сохранение, использование, популяризация», КГАСУ, Казань, 2012, 2016 и 2017 гг.; «Архитектура и туризм: роль в устойчивом развитии общества, «Устойчивое развитие провинциальной среды», СГАСУ, Самара, 2008, 2012 гг.; «Архитектурное интерпространство XXI века: опыт, проблемы, перспективы», СПбГАСУ, Санкт-Петербург, 2013 г.; «Стратегия сохранения и развития архитектурного наследия», РААСН, Москва, 2016 г.; «Устойчивое развитие городской среды», Приволжское территориальное отделение РААСН, Самара, 2016 г.; «Историко-культурная ценность малых исторических городов России. Предмет охраны, проблемы сохранения»; НИИТИАГ РААСН, Москва, 2017 г.; «Культурное наследие – площадка для диалога», ИКОМОС, Ярославль, 2017 г.; прочих межрегиональных научных и научно-практических конференциях в Пензе, Ростове-на-Дону, Оренбурге, Самаре, на круглых столах и совещаниях по проблемам наследия. Основные положения работы отражены в 106 публикациях, из которых 23 – статьи в рецензируемых изданиях, входящих в перечень ВАК. Монография «Стратегия обновления архитектурно-исторической среды» и аннотированный каталог лучших студенческих работ по реконструкции и реставрации архитектурного наследия отмечены Дипломом 1 степени МООСАО по итогам конкурсов в 2009 г. (Воронеж) и в 2013 г. (Санкт-Петербург); пособие «История пространственных искусств. Архитектура ХХ-ХХI вв.» по итогам конкурса 2017 г. награждено дипломом РААСН за «лучший изданный учебник, учебное пособие в области архитектуры».

Структура и объем работы. Диссертационное исследование состоит из двух
томов, первый том содержит введение, четыре главы, выводы по главам и общие
выводы (440 с.), а также библиографический список (763 источника). Второй том
включает иллюстративные материалы по главам (210 иллюстративных таблиц),
дополнен классификациями элементов и объектов среды, сводной таблицей по
предмету охраны среды, разработанными формами учетной документации для
условий Самарского Поволжья, результатами и анкетами экспресс-мониторингов,
описанием и программой расчта ценности среды по экспертно-

Изменение терминологии и понятийный аппарат исследования

Развитие терминологии происходит в направлении от единичных памятников к пониманию ценности архитектурно-исторической среды в целом. Со времени появления в конце XVIII – начале XIX в. понятия «памятник» значительно трансформировалась его фразеологическая структура, расширялись содержательные границы [126]: «археологические древности» и «исторические достопримечательности» (конец XIX – начало ХХ в.) – «памятник старины и искусства» (1920-1930-е гг.) – «исторический памятник» или «памятник с характерным для него окружением» [119, с. 8] (1960-1970-е гг.) – «архитектурное наследство» или «историко-культурное наследие» (1980-1990-е гг.) – «историческая» или «архитектурно-историческая» среда (с 1980-х гг. и по настоящее время) [69]. Таким образом терминология в сфере охраны наследия не была постоянной и эволюционировала во времени. Вместе с этим изменяются и укрупняются объекты исследований: «памятники археологии и истории» (конец XIX – начало ХХ вв.) – «исторические здания и сооружения» (1920-1930-е гг.) – «историческая застройка» и «исторический центр» (1960-1970-е гг.) – «исторический город» (1980-1990-е гг.) – «исторический регион» (1980-е гг. – начало XXI в.).

Первая группа терминов характеризует собственно культурное наследие (илл. 1-3): 1) по видовой принадлежности; 2) по видам наследия; 3) по категории наследия [256, 565]; 4) по уровням исследований. В дальнейшем в исследовании для составления картин ценности будет предложена классификация объектов архитектурно-исторической среды по планировочным признакам (см. п. 3.1). Вторая группа терминов касается режимов охраны памятников (реставрация памятников, графическая реконструкция утраченных объектов, воссоздание, приспособление и т.п.) и режимов реконструкции среды (консервация, регенерация, реновация, модернизация, реконструкция, реабилитация, ревитализация, ревалоризация и др.) [228]. Далее приводится краткий обзор эволюции терминологического аппарата в сфере охраны наследия.

В дореволюционной России были наиболее распространены термины «археологические древности» и «исторические достопримечательности» [138, с. 23]. В первых декретах советской власти и вплоть до 1930-1940-х гг. применялся термин «памятник старины и искусства». С 1950-х гг. в научный обиход начинает входить термин «архитектурное наследство»20. Венецианская хартия, принятая в мае 1964 г., признала общечеловеческую роль монументальных произведений, рассматриваемых как общее наследие, пласт цивилизации. Понятие «исторический памятник», согласно опубликованному документу, подразумевало не только отдельные архитектурные произведения, но и городскую и сельскую среду, носящие характерные признаки определенной цивилизации, особого пути развития или исторического события [507, с. 20-23].

В 1970-е гг. для сохранения органичного окружения памятника начинают назначаться «зоны охраны», предполагающие регламентацию всех или некоторых видов деятельности [242, с. 49; 326, с. 17-18, 48; 348, с. 65]. Появляются термины «фоновая», или «рядовая» застройка, формирующая среду для восприятия памятника [106, с. 66-82; 375, с. 34]. Древние части городов обычно занимают небольшой процент их общей площади территории, поэтому вскоре как о «памятнике» заговорили об «исторических частях (или центрах) городов». В ряде прибалтийских, украинских и закавказских городов вся историческая часть была объявлена зоной охраны [57, с. 22; 85, с. 95-96; 106].

С 1980-х гг. в архитектурной науке получает распространение термин «наследие»21. 1990-е гг. характеризуются переходом от «историко-архитектурного» [360, с. 60], «архитектурно-планировочного» [251, с. 3] к наивысшей степени обобщенности – «историко-культурному наследию» или «культурному наследию» [565]. «Под историко-культурным наследием понимается совокупность памятников разных видов с элементами исторической среды, не имеющими статуса памятников – ценным ландшафтом, планировкой и застройкой» [119, с. 8]. Термин «культурное наследие» приобретает официальный статус только с вступлением в силу федерального закона № 73-ФЗ от 24.05. 2002 г. [565]. В широком смысле, историко-культурное наследие представляет собой хронологически определенный пласт цивилизации [508].

В 1987 г. в Вашингтоне принята международная хартия по охране исторических городов, которая определила города и их отдельные кварталы как часть культурного наследия, которое составляет память человечества [508, с. 20-23]. Поселения с ценным историко-культурным наследием получают название «исторических городов» [122, с. 80; 373, с. 92; 440; 577]. Ю.В. Ранинский понимал исторический город «как комплексный памятник истории и культуры, сложное концентрированное единство не только архитектурных произведений различных эпох и периодов, но и исторически сложившихся взаимосвязей и взаимоотношений между ними, определяющих и формирующих его единство» [362, с. 6]. Проблемам исторических городов в нашей стране посвящена деятельность Института реконструкции городов (АО «ИНРЕКОН», В.И. Лепский, Т.А. Вайнштейн, В.Р. Крогиус, Ю.М. Мурзин, А.В. Иванов), образованного в 1990-е гг. [240].

С позиций нашего социально ориентированного исследования представляет интерес отношение к понятию «исторический город» за рубежом. Например, на Международном городском форуме в г. Грац в 1976 г. было заявлено, что «исторические города и общины – города и местности, структура, форма и характер которых в значительной степени являются свидетельством прошедших периодов их развития и чьи исторические части во многом определяют представление жителей и посетителей о данном месте» [240]. Также социально ориентированным можно считать другое определение исторического города, провозглашенное на третьей Всемирной конференции исторических городов в г. Барселона в 1991 г. «Каждый город имеет свою историю. В этом смысле исторический город может быть определен как город, который лелеет свое прошлое как свою большую ценность». Осознание наследия «места» как уникального самими жителями – местными сообществами отражает уровень градостроительной культуры и сказывается на сохранении целостности архитектурно-исторической среды поселений в дальнейшем. Вслед за городами в разряд исторических населенных мест попадают сельские поселения [417].

Вскоре изучение «исторических систем расселения» [369] вызвало понятие «исторических регионов» [87]. Определение исторического региона формулируется Г.С. Заикиным (см. Введение, с. 8), исследовавшим Урал [174, с. 11]. Управление процессами развития исторических территорий требует дополнения этого определения таксономическими границами [265]. Исторический регион понимается как территория, сформировавшаяся в административных границах в результате длительного процесса эволюции систем «иерархически соподчиненных населенных мест» и объединяющая объекты историко-культурного наследия на уровне систем расселения (в терминах Т. Славиной, Л. Андреевой, В. Демина и др. [9, с. 103]). В качестве такого региона в данном исследовании рассматривается Самарское Поволжье в таксономических границах Самарской области.

Описанная выше эволюция терминологии в сфере охраны наследия (илл. 1-3) отражает постепенный переход в науке от осознания ценности отдельных памятников архитектуры к наиболее высокому уровню обобщения и признанию ценности «архитектурно-исторической среды» [348, с. 3]. Однако действующей на сегодняшний день в сфере охраны наследия терминологии для целей нашего исследования оказывается недостаточно.

Понятийный аппарат исследования опирается на труды и научную полемику российских и зарубежных ученых (илл. 1-4). Выяснилось, что сложившееся определение понятия «архитектурно-историческая среда» отсутствует [14, с. 11], да и сам термин имеет разные интерпретации. Только в одном федеральном законе №73-ФЗ от 2002 г. приводятся как минимум три словосочетания «историко-культурная среда обитания», «историко-градостроительная среда», «историческая среда» [565]. Г.В. Есаулов использует термин «архитектурно-градостроительная среда» [161], В.А. Колясников – «архитектурно-пространственная среда» [214], Г. Мюллер-Менкенс – «архитектурная среда» [298, с. 22], Л.П. Холодова – «искусственная среда обитания», которую она предлагает рассматривать как новую науку [477, c.298]. Сам термин «среда» в отечественной архитектурной науке использовался ещё в 1970-е гг. [131, с. 48], в трактовке «городская среда» появляется в трудах А.Э. Гутнова, В.Л. Глазычева, Т.Ф. Саваренской, А.С. Щенкова с 1980-х гг. [42, 104-105, 133, с. 23, 392-393].

Из Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия, принятой в Париже в ноябре 1972 г., следует, что, несмотря на наличие двух составляющих наследия – культурной и природной, задача их охраны на международном уровне понимается как неразрывная. Это привело за рубежом к появлению термина «культурный ландшафт»22 [195, 432]. В нашей стране вопросы охраны культурного и природного наследия законодательно обособлены, поэтому распространение получает термин «историческая среда» и его интерпретации, например, «историко-архитектурная» [585, c. 12] или «архитектурно-историческая среда» [347, 348, с. 102-222]. В данном исследовании принят термин «архитектурно-историческая среда». Тем самым сделан акцент на архитектурное наследие, составляющее основной объект изучения той научной специальности, в рамках которой выполнено исследование, а уточнение «историческая» позволяет понять – о какой именно части «архитектурной среды» идет речь.

Архитектурно-историческая среда периода капитализации экономики

Пятый период (XIX – начало ХХ вв.) – капитализации экономики – является временем формирования архитектурно-исторической среды Самарского Поволжья. Складываются её гражданский, этнографический, хозяйственно-экономический, транспортный, доформировываются природно-ландшафтный, социо-духовный и административно-политический компоненты.

Регион приобретает дореволюционные границы, образует обширную Самарскую губернию в Левобережье. Происходит развитие хлеботорговли. По словам В.И.Немировича-Данченко, «по мере того, как падал Симбирск, аристократический и дворянский, вырастала демократическая Самара, забирая поволжскую торговлю в свои сильные мозолистые руки», это были руки самарского купечества – выходцев из крестьянского сословия [398, c. 48]. Купцы, мещане и даже крестьяне оказываются вовлеченными в торговлю [670]. Регион получает сельскохозяйственную специализацию и становится одним из крупнейших в стране центров хлеботорговли в стране. Самару стали называть «Хлебной столицей».

На развитие архитектурно-исторической среды оказывает влияние градостроительная деятельность, заключавшаяся в разработке планов перепланировки по регулярному образцу сельских населенных мест региона [702, 704, 705, 798, 709, 711, 713-716], а также новых регулярных планов и схем городов по мере их роста, а также в целях благоустройства. Таким образом, в начале XIX в. города и сельские населенные пункты утрачивают свою средневековую идентичность. Исключение составляли башкирские поселения [706], где вплоть до конца XIX в. сохранялась живописная планировка, связанная с традициями кочевого образа жизни [338, с.73]. Примером может служить планировка деревни Санеево бывшей Самарской губернии (ныне Татарстана) на 1896 г. [706]. Охранная деятельность в регионе в этот период еще не сложилась.

До середины XIX в. развитие Самарского Поволжья не было стремительным [719-729, 732-737, 741, 742, 744-747, 749-751, 753]. Архитектурно-историческая среда, а именно её социо-духовный компонент, пополняется храмовыми постройками преимущественно в духе позднего классицизма и памятными знаками в честь крещения языческого населения края (илл. 2-18). Формируется гражданский компонент среды, преимущественно представленный комплексами помещичьих усадеб с домами, конторами и конюшнями (илл. 2-19).

Интенсивное развитие региона начинается во второй половине XIX в., когда указом императора Николая I в 1851 г. была образована Самарская губерния (илл. 2-24). В её границы вошли территории Левобережья Волги, которые сегодня находятся в пределах Самарской, Ульяновской, Саратовской, Оренбургской, Уфимской областей. Самарская Лука и Правобережная часть Самарского Поволжья в то время находились в составе Симбирской губернии. Состав населения образованной губернии свидетельствует о тех деятельностных субъектах, под влиянием которых происходило формирование среды региона того периода: 1196 дворян, 3909 священнослужителей, 5692 купцов, 14802 мещан, 36079 колонистов (немцев), 1210666 крестьян [730].

Значительное число колонистов объясняется тем, что на середину XIX в. приходится вторая волна немецкой колонизации. В конце 1880-х гг. в Самарской губернии с учетом уездов, территории которых отошли потом к Саратовской области, немцев насчитывалось 180 тыс. чел., а в 1910 г. – уже 300 тыс. чел. Они несли в самарские земли традиции немецкой усадебной застройки. Дома вначале возводились из дерева, позднее из кирпича с высокой кровлей и мансардой. Все надворные постройки были соединены с домом переходами [385, с. 6-7]. В немецких колониях строятся кирхи и производственные объекты с использованием мотивов фахверка (например, элеватор в с. Надеждино). Немецкие колонии из-за подворного землевладения имели протяженную, прямоугольную планировку [651].

После польского восстания 1863 г. в Поволжье появляются поляки, которые преимущественно расселялись в городах. Формируется этнографический компонент среды (илл. 2-23).

Во второй половине XIX в. толчком к развитию региона послужило строительство железных дорог. В 1874 г. закончено строительство Моршанско Сызранской железной дороги. В 1876 г. открыто сообщение Самара-Оренбург [718, л. 150-154]; в 1888 г. – Самара-Уфа; в 1897 г. – Самара-Серноводск в направлении старейшего бальнеологического курорта Сергиевские минеральные воды [155, с.182 183]. В 1880 г. под Сызранью был построен Александровский мост, после чего «жизнь» на Самарской Луке замирает. Развиваются населенные пункты вдоль ветки железной дороги, в обход Самарской Луки начинает формироваться современная система расселения [699, 700, 701, 703]. Складывается транспортный компонент архитектурно-исторической среды (илл. 2-23).

На рубеже XIX – ХХ вв. наблюдается стремительный рост промышленного производства региона и одновременно – небывалый рост городов. В 1984 г. в Самарской губернии насчитывалось: паровых и крупчатых мельниц – 28, сахарных заводов - 2, винокуренных - 7, пивоваренных - 5, водочных - 9, салотопенных бойных - 28 [717, л. 35]. Складывается хозяйственно-экономический, продолжает развиваться социо-духовный компоненты среды. Столыпинская аграрная реформа 1907-1917 гг., предполагавшая выдачу ссуд на строительство школ и больниц, ускорила доформирование социо-духовного компонента среды, который составляют приходские училища, церковные школы, школы грамоты [760]. Среди проанализированных храмов выделяются: уникальные центрические, специфичные с планом кораблем, типичные, выполненные по образцовым проектам постройки. Особую группу храмов составляют деревянные церкви (илл. 2-21, 2-22).

Регион приобретает уникальную бальнеологическую функцию – кумысолечение. Кумысолечебницы описаны в ежегодном издании «Самарец» за 1889 г.: Чарыкова в с. Богдановка, Чембулатова по дороге на Николаевск, Курлина в Бузулукском уезде, Мамонтова у станции Марычевка, Борисова около г. Ставрополя и др. [210, c. 255-256]. Свойства кумыса как природного антибиотика использовались для лечения туберкулеза, кумыс выпускали на экспорт. Даже Л.Н. Толстой в своём имении на территории нынешнего Алексеевского района Самарской области открывал кумысолечебное заведение. Пополняется гражданский компонент среды (илл. 2-29).

Архитектурно-историческая среда Правобережья, осваивавшегося еще в предшествующий период, испытывала влияние Владимиро-Суздальской архитектурной школы XVIII в. [509]. Традиции русского барокко развивались преимущественно в храмостроении (илл. 2-9). В этот период в архитектуре храмов и усадебных комплексов Правобережья преобладает классицизм под влиянием Санкт-Петербургской и Московской архитектурных школ (илл. 2-18, 2-19). В архитектурно-исторической среде Левобережья, заселявшегося позднее и также испытывавшего влияние Санкт-Петербургской и Московской школ, прослеживаются черты эклектики, модерна и стилизаторства (илл. 2-21 – 2-23). Усиливается деление на Правобережный и Левобережный морфотипы среды. Выделяются и способствуют идентификации среды (илл. 2-18, 2-19): - в среде первой половины XIX в.

1) классицистические храмы, в которых видно влияние Московской и Санкт Петербургской архитектурных школ (в селах Екатериновка, 1813 г., арх. Х. Шмит; Царевщина, 1833 г., арх. М.П. Коринфский – ученик А.Н. Воронихина; Владимировка, 1837-1844 гг., арх. А.П. Григорьев [484]; Кануевка, 1825-1829 гг. и Кинель-Черкассы, 1833 г.);

2) помещичьи усадьбы Правобережья Волги (В.П. Давыдова, Е.В. Новосильцевой, являщихся потомками Г.Г. Орлова61 и А.А. Орловой-Чесменской из рода А.Г. Орлова в селах Усолье, Жигули, Сосновый Солонец, Рождествено, наиболее крупной из них является усадьба Орловых в с. Усолье, перестроенная после пожара 1812 г. арх. Х. Сахаровым и Цукановым, при участии Д. Жилярди с парком по проекту Помре, где посадка деревьев имела форму двуглавого орла; классицистическая усадьба графов Мусиных-Пушкиных и князей Гагариных в с. Заборовка, 1830-е гг., арх. М.П. Коринфский); - в среде второй половины XIX в. – начала ХХ в.

3) промышленные предприятия (сахаро-рафинадный завод в с. Тимашево, винокуренные заводы в селах Рождествено и Н. Буяне), а также механические и паровые мельницы, которые играют огромную роль в формировании облика населенных мест [434, c.3], служат их идентификаторами (илл. 2-21)

Метод экспертного экспресс-мониторинга по группам сформированных критериев

Метод предложен в исследовании для обоснования стратегии развития архитектурно-исторической среды. Наилучшим образом метод может использоваться при проведении исследований на уровнях разработки стратегической документации, т.е. на уровне региона и города. На уровне разработки оперативной документации, т.е. на уровне квартала, наблюдается высокая зависимость вектора развития архитектурно-исторической среды от стратегии развития города и региона в целом. Стратегией развития архитектурно-исторической среды обусловлено её состояние в настоящем и будущем. Состояние среды может быть определено эмпирически, путем натурных исследований, а разработанный метод позволяет установить причины происходящих в ней изменений, а также влиять на эти процессы. Метод позволяет определить отношение к ней со стороны различных деятельностных субъектов и выявить тех из них, кто играет в развитии архитектурно-исторической среды решающую роль. Среда, таким образом, оценивается как материальное и образно-смысловое пространство.

Выборочный экспертный экспресс-мониторинг в ходе исследования проводился по ряду зарубежных и отечественных исторических городов (Том 2, приложение 5). Из зарубежных городов анализировались: Лондон (Великобритания), Берлин, Дрезден (Германия), Рим, Милан, Венеция (Италия), Барселона (Испания), Пекин (Китай), Сеул (Южная Корея); из городов ближнего зарубежья – Одесса (Украина), из российских городов: Санкт-Петербург, Калуга, Казань, Волгоград, Уфа (см. п. 1.6). Метод был апробирован при анализе стратегии развития архитектурно-исторической среды региона Самарское Поволжье, городов Самара, Сызрань, Тольятти и самарских кварталов №21 и №77 (см. п. 4.2).

Метод предполагает предварительное выделение двух групп: всеобщих и региональных критериев. Показатели по каждому из критериев служат индикаторами состояния архитектурно-исторической среды на текущий момент и определяют принципиальную стратегию её развития в дальнейшем. К группе всеобщих критериев отнесены:

а) давность истории;

б) уровень капитализации экономики;

в) характер системы архитектурного образования [65];

г) уровень градостроительной культуры;

д) превалирование интересов определенных деятельностных субъектов.

По всеобщим критериям может анализироваться развитие любого из выбранных исторических городов. Кроме всеобщих критериев, на основании проведенных в первой и второй главах исследования была выделена группа региональных критериев. Анализ по региональным критериям наиболее показателен для Самарского Поволжья. К региональным критериям отнесены:

а) характер градостроительной школы;

б) уровень интеллектуализации населения.

Интеллектуализация общества сегодня представляется условием достижения разумного компромисса («баланса с традицией») [526]. Способствовать улучшению показателей по последнему критерию может духовность, которую, например, Е.Ю. Агеева рассматривает «как фактор развития образования в маргинальном социуме» [3]. О роли интеллектуализации может, например, свидетельствовать опыт Татарстана, где профессиональным сообществом для властных структур были организованы субботние пешеходные экскурсии по историческому центру Казани [284, c. 17-18], что стало толчком к изменению представлений о ценности архитектурно-исторической среды города и региона в целом. Неслучайно, просветительской деятельности в сфере наследия в большинстве стран сегодня уделяется особое значение. Так, преемственное развитие архитектурно-исторической среды, достижение «баланса с традицией» видят в интеллектуализации общества Кристофер Бенингер (Индия) и Раймонд А. Кьярмонте (США), выдвинувшие теорию разумного урбанизма [526].

В результате исследования было определено и обосновано состояние архитектурно-исторической среды. Выявлено, что высокий уровень капитализации экономики стимулирует превалирование интересов застройщика и в отсутствие высокой градостроительной культуры и академического профессионального образования может привести к негативным последствиям даже в городах с достаточно давней историей. Однако в большинстве случаев, именно с давностью городской истории связан высокий уровень градостроительной культуры и наблюдается прямая зависимость выбора стратегии и преобладающего вектора развития от этого критерия.

Метод позволил проследить принципиальные различия стратегий развития архитектурно-исторической среды. Экспертный экспресс-мониторинг выполнен под руководством автора в рамках экспериментального научного проекта, выполняемого по курсу «Охрана памятников» в группе М7 (магистры). Рабочие материалы экспресс-мониторинга представлены в Томе 2, приложении 5.

В целях проведения исследования была разработана аналитическая таблица «Обоснование стратегии развития архитектурно-исторической среды» и последовательность выполнения работ, которые предполагают использование фактологического материала и независимую оценку эксперта по заданным позициям (илл. 3-38 – 3-39). В аналитической таблице предложен выбор вариантов ответов (таблица 20).

Для наглядного сравнения городов Самарского Поволжья с другими городами мира были введены такие показатели, как численность населения (тыс.чел.) и занимаемая территория (кв.км). В табличной форме по каждому из всеобщих и региональных критериев, определяющих выбор варианта стратегии развития, выделены показатели, которые позволяют дать оперативную экспертную оценку.

Научная, обывательская и прагматичная картины ценности

Четвертым этапом исследований, предусмотренным разрабатываемой социально ориентированной методологией, служит составление и сравнительный анализ различных картин ценности, отвечающих интересам и ценностным представлениям различных местных сообществ. В этой части исследования архитектурно-историческая среда рассматривается как образно-смысловое пространство, в связи с чем автор опирается на теории ментальности в историографии (французская школа «Анналов»), социальной географии М. Кабы, Д. Ханера, П. Гобер, Г. Каллена, Э. Сои, Р. Мирортры; восприятия Р. Арнхейма, К. Линча и др. Положения исследования отечественных ученых Е.Ю. Агеевой, Ю.В.Алексеева, А.В. Крашенинникова, С.М. Михайлова, О.В. Севан, Г.Ю. Сомова, Л.П. Холодовой, Э.А. Шевченко, А.С. Щенкова и др., раскрывающих различные аспекты исследования ментальных и социальных вопросов в архитектуре и градостроительстве, также послужили базой проводимого исследования

Высказывания о том, что ценностная картина, по меньшей мере не одна, периодически появляются в науке [143, с. 36]. Однако архитектурная наука часто пытается объективировать ценность наследия [575], не учитывая тот факт, что влияние иных картин ценности может оказаться существенным и иметь последствия в архитектурно-исторической среде как материальном пространстве. Самым обычным делом было бы составить по результатам нашего исследования научную картину ценности архитектурно-исторической среды, как это достаточно часто бывает в региональных исследованиях, но будет ли она действительно объективной? Вероятно, «нет», и доказательством этому служат постепенные изменения ценностных представлений даже в профессиональной среде. Причина разрушения памятников в том, что они «в разные эпохи по-разному оцениваются» [362, с. 12]. Изменения ценностных представлений на коротких временных промежутках не столь очевидны, но оказываются заметны, когда речь идет о существенных временных диапазонах в 10 и более лет (см. п. 1.1). Изучение различных картин ценности позволит понять причины противоречия между усилиями по сохранению и обновлению архитектурно-исторической среды. Эти противоречия, согласно гипотезе автора, кроются в сфере её различных ментальных оценок местными сообществами.

Проанализируем ряд высказываний А.С. Щенкова о ценности наследия и архитектурно-исторической среды в целом, об особенностях её восприятия, на которые опирается данное исследование. Рассуждая о критериях оценки наследия, он отмечает, что «специалистами и значительной частью общества памятники по-прежнему оцениваются главным образом с позиции их древности, степени сохранности, принадлежности к определенной культуре, с точки зрения их своеобразия, эстетических достоинств». Однако обыватель имеет иные ценностные представления о наследии. «Исследователи все чаще отмечают привлекательность для потребителя необычности объекта культурного наследия, внешней броскости, вызывающей повышенное внимание. Предметом преимущественного интереса оказываются сооружения уникальной формы, комплексы необычного назначения, свидетельства чрезвычайных событий». А.С. Щенков приходит к мысли о том, что «дифференцированные социо-культурные сообщества по-разному воспринимают культурное наследие» [501, с. 131-132]. Исследованию ценностных картин ценности, которые явились результатом восприятия архитектурно-исторической среды различными местными сообществами, посвящен данный этап работ.

Новая научная парадигма в сфере сохранения наследия добавила «элемент социального отношения к охране наследия» [51, с. 68]. Это позволяет перейти от планирования и регулирования архитектурно-исторической среды к прогнозированию и управлению её развитием на основе данных о различных ценностных представлениях о ней, т.е. с учетом среды не только как материального, но как образно-смыслового пространства. «Образно-смысловые аспекты» взаимодействия науки и архитектуры исследует Л.П. Холодова, указывая на то, что «..в архитектурных объектах отражается «картина мира», в том числе и научного» [476]. В нашем же исследовании мы рассматриваем то, как архитектурно историческая среда по-разному отражается в восприятии различных местных сообществ в зависимости от той деятельности, в которую они оказываются включенными. О расширении диапазона представлений о среде как образно смысловом пространстве свидетельствует высказывание Ю.В. Алексеева и Э.А. Шевченко, которые определяют среду как «образ – продукт ментального восприятия некоей материальной субстанции, в основе которой лежит система связей, таких как социальные, экономические, эстетические, психологические, эмоциональные, временные и др.» [14, с. 16]. Однако образы среды в ментальном восприятии неоднородны, и эта неоднородность её ментальных оценок связана с неоднородностью самой среды.

Противоречие между сохранением и обновлением, охранной и градостроительной деятельностью можно воспринимать как результат конфликта интересов различных местных сообществ. Каждое из таких сообществ является носителем собственных ценностных представлений и формирует собственную картину ценности среды. В п. 2.6. были выявлены те деятельностные субъекты, которые формируют различные ценностные представления об архитектурно-исторической среде Самарского Поволжья. Профессиональные сообщества и госорганы охранной деятельности воспринимают среду с позиций научной ценности, застройщики и госорганы градостроительной деятельности – с позиций прагматичной ценности; жители – с позиций обывательской ценности. Поэтому картин ценности следует ожидать меньше, чем выявленных в ходе исследования деятельностных субъектов. На примере Самарского Поволжья рассмотрим три наиболее характерные из них: научную, прагматичную и обывательскую.

Ранее архитектурно-историческая среда с таких позиций не исследовалась. Сопоставление картин ценности позволит вскрыть причины противоречия между целями и результатом в деле сохранения архитектурно-исторической среды. По словам Л.П. Холодовой, «мысленная картина окружающего мира, которую человек сам при помощи своего воображения наполняет определенным смыслом, является дополнительным сюжетом окружения» [478]. Следует упомянуть попытки определить привлекательность и непривлекательность культурных ландшафтов Т.А. Смолицкой, использовавшей близкие к квалиметрическим методики оценки по сетке стандартизированных учетных ячеек [432, с. 207-216]. Квалиметрические методы оценки для определения инвестиционной привлекательности территорий исторических поселений применяла Э.А.Шевченко [575]. Однако подобные оценки выполнялись исключительно на уровне городов и преследовали цель дифференцировать территории по ценности, а не проанализировать и сравнить разные ценностные представления о среде, найти в их различии причину того, что одни типы или морфотипы архитектурно-исторической среды оказываются более устойчивыми, другие менее устойчивыми к происходящим изменениям.

Далее рассмотрены различные картины ценности архитектурно-исторической среды в представлениях местных сообществ.

Картины ценности архитектурно-исторической среды региона были получены разными методами: научная картина – с использованием сложившихся методов систематических научных исследований (см. п. 3.1) по результатам анализа истории формирования среды региона (глава 2); обывательская – методом социологического анкетного экспресс-мониторинга (см. п. 3.4); прагматичная – эмпирическим путем, опираясь на данные исследований по свободной экономической зоне рекреационного типа на базе историко-культурного и природного наследия региона [73].