Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Иррациональные начала мировоззрения и культуры 11
1.1. Творчество, миф и религия как феномены иррационального 12
1.2. Развитие иррационалистических идей в философском дискурсе 28
1.3. Мистический опыт как основа иррационального мироотношения 42
Глава 2 Рационализм в мировоззрении, культуре и науке 68
2.1. Идеи рациональности в истории философии 68
2.2. Научная рациональность как предел рационализации сознания 80
2.3. Методологический и мировоззренческий кризис современного рационализма в науке и культуре ... 95
Глава 3 Синтез рационального и иррационального -основание универсальной картины мира 117
3.1. Преодоление рационализма в русской религиозной философии 117
3.2. О возможности непротиворечивого взаимоотношения иррациональных и рациональных элементов мировоззрения 137
3.3. Научные основания взаимоотношения иррационального и рационального в универсальной картине мира 155
Заключение 167
Литература 171
- Творчество, миф и религия как феномены иррационального
- Идеи рациональности в истории философии
- Методологический и мировоззренческий кризис современного рационализма в науке и культуре
- О возможности непротиворечивого взаимоотношения иррациональных и рациональных элементов мировоззрения
Введение к работе
Одной из характерных черт современного общества является возросший интерес к теме мистического, оккультного, иррационального. Это связано с социальными потрясениями, которые приводят к образованию духовного «вакуума» в обществе, что свидетельствует о завершении периода тотального рационализма. Люди начинают знакомиться и увлекаться различными нетрадиционными, ранее недоступными доктринами. На прилавках книжных магазинов оказалась масса литературы, где интерпретируются необычные опыты мистиков, ясновидящих, медиумов и т.п. Появилось множество различных организаций обращающихся к теме «мистического». Однако, несмотря на большой интерес к данной теме, явно ощущается дефицит в философском исследовании, рассматривающем мистическое как специфический способ познания.
Познание мира - это неотъемлемая часть человеческого существования, ибо сама жизнь - непрерывный процесс познания. Человек живет, смотрит на этот мир (зрит) и у него по необходимости возникает мировоззрение. Мы не знаем общества без мировоззрения, наличие такового абсурдно по определению. Самые древние стоянки человека, раскопанные археологами, имеют погребения, т.е. собственно, по наличию погребений и определяется, что это стоянка человека. Погребение свидетельствует о наличии религиозных воззрений, а именно - веру в загробную жизнь. Религиозное же мировоззрение - это результат познания мира в свете иррациональных побудительных причин. Наряду с религией на таковой причине основаны - мифология, все виды искусства: изобразительное, музыкальное, литература и пр. и творчество, как таковое. Вообще, к иррациональному можно отнести все находящееся за пределами разума, алогичное или неинтеллектуальное, несоизмеримое с рациональным мышлением, или даже противоречащее ему. Иррационалистическими по своему исходному содержанию являются все религиозные и религиозно-философские учения.
Строго говоря, провести жесткую демаркационную линию между иррациональным и рациональным невозможно. Любой, даже абсолютно
4 индивидуальный мистический опыт должен с необходимостью стать достоянием общества. Он должен быть выражен в словах и донесен до слушателя (зрителя, читателя и т.д.), а значит, должен быть подвергнут рационализации, систематизации и пр., иначе в этом опыте нет смысла, и человек, имеющий этот опыт, и не обнародовавший его исчезает из истории, из культуры, как небывший. И наоборот, вся рациональная схема мироустройства и как вершина ее - научная картина мира соткана из теорий и гипотез, которые возникли в результате акта интуиции или озарения, что является по своей сути совершенно иррациональной установкой. Но для анализа понятий размежевание все-таки необходимо, т.к. иррациональные составляющие человеческой жизни подвергаются порой дискриминации со стороны общества, живущего на основе системы ценностей, построенной на рационалистическом мировоззрении.
Односторонняя ориентация на рационализм в культуре с неизбежностью приводит к ошибочным расчетам, и в итоге к катастрофическим последствиям. Но не всякая культурная традиция тяготеет к рационализму. Для России феномен иррационального представляет важнейшую составляющую духовной культуры и мировоззрения, служа основой формирования религиозных систем, художественного восприятия творчества, выработки гармоничных систем ценностей.
Мироотношение, сформированное на основе религиозно-философских традиций русской культуры может служить образцом целостной модели мира, преодолевающей ограниченность как сугубо рационального, так и иррационального мировоззрения.
Гармонии можно достигнуть лишь в сочетании рационального и иррационального начал, как взаимодополняющих друг друга систем. Новый подход к философии познания предполагает обращение ко всему многообразию способов духовного освоения мира. И здесь проблема взаимодействия интеллектуально-теоретических и интуитивно-экзистенциальных сторон познавательного процесса оказывается одной из центральных.
5 Целостность человеческого познания и бытия предполагает диалог
рациональных и иррациональных факторов.
Анализ различных типов мироотношения, исследования рациональных и иррациональных картин мира в эволюции культурно-исторических типов мировоззрения представляются в сложившейся ситуации чрезвычайно актуальными.
Степень разработанности темы.
Что касается проблем типологии различных моделей мира мы, прежде всего, опирались на первоисточники. Например, анализируя основные принципы иррационально-мистического мироотношения, мы интерпретировали религиозно-философские тексты Григория Паламы, Григория Нисского, Фомы Аквинского, Ансельма Кентерберийского. Кроме названных христианских писателей, о мистическом опыте писали многие мыслители, среди которых можно особо выделить Я. Беме, Гуго Сен-Викторского, немецких романтиков XVIII века. B.C. Соловьев, И.А. Ильин, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Н.О. Лосский, В.Н. Лосский, М. Элиадэ, П. Тейяр де Шарден также много места уделяли в своих трудах проблеме мистического. Из современных отечественных исследователей к обсуждению этой темы обращались В.М. Розин, Н.Б. Мечковская, Г.С. Померанц, С.С. Хоружий, Л.Н. Митрохин, А.П. Моисеева, П.С. Гуревич, Минин П.М.
Очевидно, что любое явление, любой опыт интерпретируется исходя из определенного контекста, то есть обладает специфическими факторами, влияющими на его трактовку. Мистический опыт, как частный случай опыта познания, также имеет свой круг факторов, определяющих способ его данности сознанию, и эти факторы требуют своего исследования. При решении проблемы выявления факторов, влияющих на интерпретации мистического, учитывался метод феноменологической редукции феноменологии Э. Гуссерля.
При исследовании художественно-эстетических моделей мира, возникших в западноевропейской культуре Нового Времени, мы анализировали труды выдающийся философов, таких как И. Кант, Ф. Шеллинг, И. Фихте, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, М. Хайдеггер, М. Фуко.
Что касается проблем рациональности, то это, прежде всего работы Р. Декарта, Б. Спинозы, Н. Мальбранша, Г.В. Лейбница, X. Вольфа. Они относятся к принципиальным рационалистам и сформированное ими понятие рациональности сохраняет свое значение по сей день. Со второй половины ХХ-го века проблема рациональности разрабатывается в философских учениях представителями критического рационализма. Тема рациональности развивается и становится предметом острых дискуссий в работах Т. Куна, И. Лакатоса, К. Поппера, С. Тулмина, П. Фейерабенда. На состоявшемся в Дюссельдорфе в 1978 г. Всемирном философском конгрессе проблема рациональности занимала ключевое положение. В российской философии проблема научной рациональности рассматривается в работах таких философов, как Н.С. Автономова, П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов, В.В. Ильин, В.А. Лекторский, М.К. Мамардашвили, Л.А. Микешина, В.Н. Порус, Б.И. Пружинин, B.C. Швырев, B.C. Степин. В последнее время проделана существенная аналитическая работа по выявлению структуры научного знания, критериев научности, предпосылок и оснований в научном познании. Многообразие форм существования научной рациональности в современной философии науки основывается на понятиях идеалов и типов рациональности. Классический и неклассический идеалы рациональности подробно описывает М.К. Мамардашвили. B.C. Степин формулирует признаки классического, неклассического и постнеклассического типов рациональности, имевших место на разных этапах развития науки. Полезными оказались исследования современных российских ученых по проблемам генезиса новоевропейской науки. Это работы П.П. Гайденко, Б. Диденко, В.Ф. Асмуса.
Вопросы, связанные с построением гармоничной модели мировоззрения, конструктивно сочетающей в себе рациональное и иррациональное отношение к миру, основаны на развитии и актуализации, применительно к социокультурной ситуации нашего времени, идей отечественной философской традиции: С.Л. Франка, B.C. Соловьева, И.В. Киреевского, А.С. Хомякова, Ап. Григорьева, Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, П.А. Флоренского, И.А. Ильина, Б.П. Вышеславцева, братьев Трубецких и др.
Гармоничное мировоззрение, конструктивно сочетающее в себе рациональное и иррациональное отношение к миру, являлось предметом рассуждения таких ученых естествоиспытателей как Н. Бор, В. Гейзенберг, Э. Шредингер, А. Линде и др.
Анализ культурологической, философской, социологической и естественнонаучной литературы свидетельствует о комплексном характере рассматриваемой проблемы, ее междисциплинарной сущности.
Проблемой диссертационного исследования является взаимоотношение иррационально-мистического и рационально-научного мировоззрений, взаимовлияние рационализма и мистики, а так же процесс рационализации самого мистического опыта.
Объектом настоящего исследования является мистический опыт и его интерпретации в различных философских и религиозных системах.
Предмет исследования - феномен мистического мировосприятия, его отражение в культуре.
Цель исследования. Основная цель нашей работы состоит в постановке и исследовании проблемы соотношения и взаимодействия рациональной и интуитивно-иррациональной форм познания, а также его преломления в социальной и духовной жизни человека, определение места и роли иррационалистических идей в процессе формирования культурно-исторических типов мировоззрения.
Формирование картины мира - процесс необыкновенно сложный; картина мира выкристаллизовывается в мифологических системах, в религиозно-философских доктринах, достигая особой силы в форме художественно-эстетического творчества. При этом религиозные, философские концепции, а также художественное творчество, основой которых являются мистические озарения и интуиция, могут быть исследованы в качестве определенных форм культурно-исторических рефлексий.
8 Задачи исследования.
Выявить основные принципы иррационального мировосприятия, истоки философского иррационализма и других внелогических форм мышления и миропонимания и определить структуру и способы интерпретации мистического опыта.
Выявить истоки и обосновать фундаментальное значение исихазма в культурной традиции Восточного христианства.
Раскрыть роль рационализма в формировании современных ценностей Западноевропейского общества и обосновать причины и следствия глобального кризиса рационализма.
Исследовать возможности взаимоотношения иррациональных и рациональных элементов мировоззрения в современной картине мира.
Основные положения выносимые на защиту:
Мистический опыт как феномен общемировой духовной культуры и неотъемлемая часть познавательного процесса, является объективной реальностью, не имеющий однозначного истолкования. Его многообразное понимание зависит от методологических и мировоззренческих принципов интерпретации, определяемых историческим, культурным и религиозным контекстом, степенью вовлеченности мистика в общественную жизнь, его образованием и культурой мышления, способностью к вербализации невыразимого.
Иррациональное мировосприятие, выраженное в различных аспектах его проявления, является необходимой составляющей культуры вообще и духовной культуры в частности. Опыт исихазма в Восточном христианстве следует рассматривать как положительный пример при формировании новых познавательных парадигм.
Рационалистическое мировоззрение, имеющее корни в античности и утвердившееся в Западной Европе, породило не только науку современного типа, но и изменило весь строй Западноевропейского общества, мировоззрение и менталитет человека и, став тотальной силой, привело мировое сообщество к глобальному кризису.
9 4. Опыт русской религиозно-философской мысли может служить основой для
преодоления возникшего кризиса и расширить смысловое поле познания, включив
в него не только рацио, но и элементы мистики. Принцип дополнительности,
приобретающий общенаучный и общефилософский характер, также может
послужить методологическим основанием для построения органически целостной
картины мира.
Методология исследования. Методология включает совокупность общефилософских, общенаучных и исторических методов исследования. Ключевой в диссертации является идея диалога различных форм духовного освоения мира, в том числе взаимосвязи рациональных и иррациональных сторон человеческого познания и бытия. Выдвигаемый в рамках концепции постнеклассической рациональности подход не ограничивается интересами и сферой рационального познания, а предполагает признание множества познавательных моделей, в том числе вненаучной, интуитивно-иррациональной формы знания. Термин «иррациональное» в нашем исследовании применяется для обозначения, прежде всего, совокупности внедискурсивных, т.е. интуитивных, невербальных, эмоциональных, а самое главное - религиозно-эстетических способов постижения человеком реальности. При этом рациональные и иррациональные моменты рассматриваются не как самодостаточные, а в их единстве с противоположным началом. Роль сквозного методологического принципа играет принцип дополнительности и целостности человеческого познания и жизни.
Научная новизна исследования. Произведен критический анализ западноевропейского рационализма. Произведено всестороннее обоснование конструктивных сторон иррационального мировоззрения, его позитивного вклада в развитие духовной культуры, доказана его актуальность в социокультурной реальности нашего времени. Рассматривая рационализм и иррационализм в качестве фундаментальных архетипических парадигм, был произведен анализ культурно-исторического процесса методом межкультурных сопоставлений. Было доказано, что феномен иррационального представляет собой важнейшую
10 составляющую духовной культуры и мировоззрения, служа основой формирования религиозных и мифологических систем, художественного восприятия и творчества, выработки органических систем ценностей.
Показано, что религиозно-мистическое и эстетическое переживание служит эффективной основой преодоления ограниченности рационалистического мировоззрения, расширяя его гносеологическое, онтологическое и аксиологическое смысловое поле. Вместе с тем, необходимо преодолеть и абсолютную невыразимость мистических переживаний, введя их в культурный контекст своего времени путем логизации и вербализации.
Касаясь вопроса о сущности и значении иррационально-мистической картины мира, была обоснована идея ее универсальности. Выявлено, что мироотношение, сформированное на основе религиозно-философских традиций русской культуры, может служить образцом целостной модели мира, преодолевающей ограниченность сугубо рационального и иррационального мировоззрения.
Показано, что физический принцип дополнительности может быть использован как общефилософский принцип для построения гармоничной модели взаимодействия рациональных и иррациональных форм мироотношения.
Научно-практическая значимость работы. Содержание и теоретические выводы данной работы могут быть использованы для дальнейшего анализа различных типов мировоззрения и моделирования картин и образов мира. Предложенный в диссертации подход и результаты исследования проблемы диалога рационального и иррационального могут быть полезны как в дальнейшей исследовательской работе, так и в лекционных курсах. Результаты работы могут оказаться полезными в сфере культурно-мировоззренческого воспитания.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Творчество, миф и религия как феномены иррационального
Нельзя ожидать исчерпывающего ответа от рационального мышления на вопросы: что есть прекрасное и безобразное, что есть добро и зло, нравственное и безнравственное. Но именно на эти вопросы пытается ответить художник, музыкант, поэт, мистик, каждый с помощью своего особенного языка. Познание, которое имеет место при восприятии произведения искусства, логичнее всего определить как эстетическое познание, имея в виду особый вид деятельности сознания - движение от непосредственного созерцания художественного творения, погружения в него, к его переживанию и специфическому осмыслению содержащейся в нем идеи. При этом эмоционально-психологическое переживание является необходимым условием такого познания, поскольку познаваемая идея в данном случае носит иррациональный характер.
Из всех явлений человеческой культуры менее всего поддается простому логическому анализу Музыка.
Музыка представляет набор звуков, последовательно издаваемых музыкальным инструментом или оркестром. Что интересного в этих звуках? Чем их восприятие отличается от восприятия автомобильной сирены или звона бьющегося стекла? Проще всего сказать, что эти звуки как-то связаны между собой. Они воспринимаются не порознь, а в некоторой продуманной взаимосвязи. Следовательно, доставлять удовольствие могут не отдельные звуки, а все произведение как целое. Но существует ли оно как целое—по крайней мере, для слушателя? Ведь в каждый момент времени я слышу только отдельный звук (или аккорд). Все, что с ним связано, либо прозвучало раньше и никак мной не воспринимается, либо прозвучит в дальнейшем и тоже не воспринимается сейчас. Как же образуется для слушателя упомянутая цельность?
По мнению А.Ф.Лосева, наука наша любит утверждать, что устанавливаемые ею законы суть единственный предмет знания, что природа и не содержит в себе ничего другого. Тогда мир превращается в полную тюрьму, вечную скованность, тупую механичность и в безжизненный труп. Вокруг этого трупа, обезображенного и изнасилованного, танцует и скачет вихрь науки, славословящий его как своего бога в радении и экстазе. Поклоняются трупу и любят его; ради него строят науку. Мир, растерзанный и распятый, разбитый на куски; всеобщая и абсолютная раздельность одного предмета от другого,... железные узы вместо уз родства, механизм вместо жизни, рок вместо свободы, вечная серость и суровость законов — вот твой мир, человек! Уничтожая этот мир закона и основания, музыка конструирует другой мир, без законов и без основания. Когда мы, потрясенные силой воздействия музыки, отдаемся царству гармонии и красоты,— то невольно спрашиваем себя: в чем истоки возможного творения? Большинство этномузыкологических сообщений указывает на Божественные, по меньшей мере, сверхчеловеческие истоки музыки, причем сверхъестественное связано с архетипическим мотивом спонтанного появления. Музыка изначально была «культом и откровением, проявлением жизни и чувственности, магией и экстазом, мощью и властью»2.
В сознании любого подлинного музыканта, и в первую очередь композитора, мир феноменов разрастается в сторону звуковых представлений и образов, создавая в подобном звуковом потоке среду, которая и формирует творчество. Поток звукопредставлений течет помимо и вопреки воле композитора, его невозможно остановить и заставить замолчать, и сознание приемлет его как некоторую внешнюю данность, как некий «мир», не по собственной воле рожденный, а только частично подлежащий изменениям деятельностью человека. «Для созерцающего звуковой поток он представляется «голосом, нашептывающим ему мелодию», как говорил Бетховен. Напряженность звукового потока в разное время в разных условиях для одного лица очень различна. Иногда он монотонен, беден, иногда внезапно и неожиданно расцветает образами. Тишина обычно благоприятствует его усилению, но не в меньшей степени действуют эмоциональные настроения, иногда предпосылки некоторых идей»1. В художнике живет некая предзаданность, художник ощущает себя в атмосфере данного произведения еще до создания этого произведения.
Характерная особенность музыкального творческого процесса — это его огромная эмоциональная насыщенность, необыкновенный подъем всех душевных сил. Обычно такое максимальное напряжение и особую концентрацию творческого потенциала личности называют вдохновением.
Во время вдохновения каждая деятельность, любой труд становится творческим — все происходит легко, без видимого напряжения. Самые трудные и непреодолимые задачи решаются как бы сами собой.
Способность художника добиваться собранности души в ее высшем средоточии, выходить в иррациональном порыве за пределы себя и за пределы данного мира, подчинять этому все прочие цели обсуждалась в литературе, уже начиная с античности . «Жить — значит выходить за пределы себя самого» . «Изнутри себя самое жизнь не может породить эстетически значимой формы, не выходя за свои пределы, не перестав быть собою»4.
Идеи рациональности в истории философии
Рациональность (от лат. ratio - разум, разумение, рассудок) - способность человека мыслить и действовать на основе разумных норм, соответствие деятельности разумным (рассудочным) правилам, соблюдение которых - условие достижения цели. Производным от рациональности является рационализм -философское направление, признающее разум основой познания и поведения людей. Рационализм рассматривается как система взглядов, опирающаяся на признание первенствующей роли разума в познании. В гносеологии рационализм понимается в широком и узком смысле. В широком - как учение по которому познание и сознание можно представить в качестве системы. Определенная общая ориентация и стилистика мышления, а также доминирующая линия философского развития, идущая от Платона вплоть до первой трети - середины XIX в., со свойственными ей установками на разумность и естественную упорядоченность мира, наличие в нем внутренней логики и гармонии, а также убеждением в способностях разума постичь этот мир и устроить его на разумных началах. В узком смысле рационализм противостоит эмпиризму и сенсуализму.1 Нас больше интересует широкий смысл.
Не следует отождествлять рационально действующий разум с рационализмом, который можно рассматривать в качестве рефлексивно опосредованного следования общему. Разум может следовать общему и достаточно непосредственно, в этом случае рациональность не становится рационализмом; если же рациональность более опосредована, она становится рационализмом. Рационализм противоречит всякой мистике. Если же говорить о рациональности, то она образует с мистикой не противоречие, но лишь противоположность, допуская возможность некоторого симбиоза. Не всякий рациональный дискурс можно характеризовать как философский рационализм. Например, Парменид демонстрирует рационализм, несовместимый ни с какой мистикой, тогда как в философии Гераклита элементы диалектической мистики представлены очень широко. Рационализм стремится к утверждению общего пути не только в области содержания или смысла, но и в области языковой формы, в области того, что можно высказать. Пример рационализма - формальная логика. Наиболее полным её выражением является философский рационализм. Рациональность несовместима лишь с рационализирующим субъективизмом, который противоположен объективности.1
Значение понятий «рациональность», «рациональный» функционально, контекстуально обусловлено: оно зависит от того, в каком ряду сопоставлений и противопоставлений возникает это понятие, противополагается ли рациональное мнению (античность), вере (средневековье), догматизму предрассудков (эпоха Просвещения), эмпирическому - будь то интуитивистскому, сенсуалистическому или иррациональному (в каких бы конкретных формах оно ни воплощалось -воля, жизнь, инстинкт, бессознательное и т. п.). И напротив, можно было бы, наверное, сказать, что тема рациональности постоянна и неизменна, как для философского, так и для научного мышления, поскольку разум постоянно сталкивается с тем, что разумом не является и что еще только должно быть познано, зафиксировано логико-дискурсивными средствами как всеобщий и необходимый результат познания. В этом смысле тема рациональности оказывается постоянной, коль скоро неясное, темное, сложное столь же безгранично, как безграничны силы и возможности разума. Однако, проходя через века и культуры и меняя свои конкретные обличья, тема рациональности не всегда становится в собственном смысле проблемой - во всяком случае, до той поры, покуда не становится проблемой сам разум: его способность адекватного постижения природы и общества (рациональность знания) и его способность должным образом устроить и переустроить эти миры (рациональность действия). Появление в науке термина «рациональность» традиционно относится к XVII веку в связи с философским движением, начатым Рене Декартом. В тот период начала складываться целостная система гносеологических воззрений в результате торжества разума - развития математики и естествознания. Однако истоки рационализма можно найти уже в древнегреческой философии. Например, уже упомянутый Парменид различал знание «по истине», полученное посредством разума и знание «по мнению», полученное в результате чувственного восприятия.1 Концепций рациональности существует столько же, сколько существует философских систем. Пожалуй, можно даже сказать, что концепций рациональности гораздо больше, чем философских систем, ибо за последнее время свои концепции рациональности возникли в экономике, психологии, социологии и целом ряде других областей знания. Соответственно существует огромное множество «ситуативных» контекстуальных критериев рациональности, которые, подобно остенсивным определениям в логике, задаются уже тем, что просто «указывают» на соответствующий контекст возникновения проблемы рациональности, на те или иные подходы к постановке и решению этой проблемы.
Методологический и мировоззренческий кризис современного рационализма в науке и культуре
Наука—это, прежде всего, специфическая форма культуры, порождающая особую, агрессивную форму рациональности, развивающуюся в сложном историческом социокультурном контексте. В западноевропейском понимании наука существует как специфическая сфера реализации человеческого стремления к познанию себя и окружающего мира. Иоанн Скот Эриугена формулирует положение о том, что, поскольку авторитет исходит из истинного разума, а не наоборот, то разум стоит выше любого авторитета. Следовательно, авторитет должен искать согласия с разумом, а не разум — подчиняться авторитету.
Начиная с эпохи Возрождения «научный рационализм» постепенно приобретает статус универсального мировоззрения, на основе которого строится новая картина мира. Революционным событием в этой истории стало появление новой формы рациональности, связанной с возникновением опытных наук и применением математики в экспериментальном естествознании. Возникает представление о том, что рациональность - это метод. Разрушение прежней метафизики разума означает, что отныне человеку доступны лишь отдельные фрагменты рациональности: так, опытным наукам дан лишь рассудочный момент разума, а традиционная метафизика, моральная философия и теология отчасти сохраняются только как постулаты практического разума. Несмотря на потребность достичь единства мировоззрения на разумных основаниях, во главу угла ставится лишь рациональность научного метода или рациональность действия путем проб и ошибок. Рациональность сводится к рационализации средств по отношению к целям, а цели считаются самоочевидными. Рациональное обоснование в науке ведет социальную жизнь по пути индустриализации и технологизации, а все, что лежит вне сферы рациональности и научных методов лишается права на рациональное обоснование1.
Научно-рационалистические идеалы со временем проникают на все уровни человеческого бытия. Отличительная черта философии Нового времени по сравнению со схоластикой-это новаторство, и первые философы Нового времени были учениками неосхоластов. Они стремились пересмотреть, проверить на истинность и прочность унаследованные знания. Критика «идолов» у Ф. Бэкона и метод сомнения Р. Декарта в этом смысле не просто интеллектуальные изобретения, а особенности эпох: пересматривалось старое знание, для нового знания отыскивались прочные рациональные основания.
Первый последовательный рационалист Р. Декарт говорил, что научное знание должно быть построено как единая система, в то время как до него оно было лишь собранием случайных истин. Незыблемым основанием такой системы должно стать наиболее очевидное и достоверное утверждение. Декарт считал абсолютно неопровержимым суждение: «Я мыслю, следовательно, я существую» . Этот аргумент предполагает убеждение в превосходстве умопостигаемого над чувственным, не просто принцип мышления, а субъективно пережитый процесс мышления, от которого невозможно отделить собственно мыслящего. Однако самосознание, как принцип философии, еще не обрело полной автономии. Самосознание у Декарта не замкнуто на себя и открыто Богу, который выступает источником мышления.
Мыслящая и телесная субстанции сотворены Богом и им поддерживаются. Разум Декарт рассматривает как «...вещь несовершенную, неполную, зависящую от чего-то другого и ...стремящуюся к чему-то лучшему и большему, чем Я сам...». Среди сотворенных вещей Декарт называет субстанциями только те, которые для своего существования нуждаются в содействии Бога, в отличие от тех, которые нуждаются в содействии других творений и носят названия качеств и атрибутов. Материя, по Декарту, делима до бесконечности, а движение объясняется им с помощью понятия вихрей. Декарт отождествил природу с пространственной протяженностью, таким образом оказалось возможным изучение природы представить как процесс ее конструирования. Понимание мира, как системы тонко сконструированных машин, снимает различие между естественным и искусственным. «Между машинами, сделанными руками мастеров, и различными телами, созданными одной природой, я нашел только ту разницу, что действия механизмов зависят исключительно от устройства различных трубок, пружин и иного рода инструментов, которые, находясь по необходимости в известном соответствии с изготовившими их руками, всегда настолько велики, что их фигура и движения легко могут быть видимы, тогда как, напротив, трубки и пружины, вызывающие действия природных вещей, обычно бывают столь малы, что ускользают от наших чувств. И ведь несомненно, что в механике нет правил, которые не принадлежали бы физике (частью или видом которой механика является); поэтому все искусственные предметы вместе с тем предметы естественные. Так, например, часам не менее естественно показывать время с помощью тех или иных колесиков, из которых они составлены, чем дереву, выросшему из тех или иных семян, приносить известные плоды»1. Постулировав тождество материи и пространства, Декарт получил онтологическое обоснование для сближения физики с геометрией, какого не было до него. У Декарта мир природы превращается в бесконечно простирающееся математическое тело. Таким образом, если мир - механизм, а наука о нем -механика, то процесс познания есть конструирование определенного варианта машины мира из простейших начал, которые находятся в человеческом разуме.2
В качестве инструмента Декарт предложил свой метод, в основу которого легли следующие правила: 1) Начинать с простого и очевидного. 2) Путем дедукции получать более сложные высказывания. 3) Действовать таким образом, чтобы не упустить ни одного звена (непрерывность цепи умозаключений), для чего нужна интуиция, которая усматривает первые начала, и дедукция, которая дает следствия из них.
О возможности непротиворечивого взаимоотношения иррациональных и рациональных элементов мировоззрения
Кризис современной науки - это кризис идеала рациональности. И этот кризис должен стимулировать формирование новой пирамиды ценностей, новой парадигмы, в которой рациональность будет занимать хотя и важное, но все-таки
138 подчиненное положение.1 На конференции «Наука на пороге XXI века - новые парадигмы» говорилось о формировании новой единой науки, науки о человеке, в которой гармоничным образом объединились бы новая физика (проблемы вакуума, фундаментальных физических взаимодействий, пространства-времени и др.), экология, генетика, биология, а также культура, искусство, философия и религия. Было отмечено, что новые научные направления могут предложить лишь отдельные составляющие общей парадигмы, истина же - в поиске объединяющих, универсальных принципов.2
По мнению французского философа и богослова Оливье Клемана в индустриальных обществах кризис души в самом разгаре. Революция в технике во все возрастающей степени продолжает дело социальных революций, которые имеют своею целью распространение на весь мир. Этому не только может, но должно противостоять православное мироотношение: подлинно новозаветное отношение к науке и технике. Апофатическое богословие и антропология православия спасают нас от технического потопа и оберегают нас от научно-технического редукционизма.3 - пишет Клеман.
Учение Никеи и Халкидона создали тип мышления напряженности, которое до сих пор остается источником энергии для духа исследования. Если Христос одновременно истинный Бог и истинный человек в одной Личности, если эта Личность, в свою очередь, одновременно отлична и единосущна в лоне Троицы, то из этого вытекает обязанность синергии, т.е. содействия, думать совместно, пользуясь для объяснения одного явления порой противоположными по смыслу терминами. Для современной физики характерно признание несовместимого и, все-таки одновременно истинного: например, корпускулярно-волновой дуализм в микромире.4
Весь византийский период христианство ощупью пробивалось к равновесию казалось бы несовместимого. С одной стороны - отточенная Аристотелем рациональность, с другой стороны - мистическое знание, распространявшееся через литургию. Христианство разрабатывало концепцию преображения божественными энергиями тела и космоса. Но этой светлой встрече, которая была так близка, не суждено было сбыться. Византия пала и особое космическое ощущение передвинулось на Запад вместе с греческими учеными. Но они не смогли оплодотворить итальянское Возрождение, т.к. Запад остался чужд Византийскому духу, в его собственном духовном достоянии не было ничего, что позволило бы ему озарить Фаворским светом взлет наук и технологий. Космическое чувство было отвергнуто Западным христианством, которое в условиях Реформации и контрреформации стало религией с душком оккультизма и постепенно секуляризировалось.1 Богословие божественных энергий скрылось за монастырскими стенами, казалось без всякого продолжения в культуре.
Лишь спустя века оно, несколько в ином виде, всплыло в русском космизме.
Под космизмом понимается совокупность представлений о картине мира, бытии человека в нем и их единстве, о связи микрокосма человека и макрокосма природы, характере взаимосвязей в мироздании. Особенность космизма раскрывается в научно-осмысленном, эмоционально-личностном и философско-эмпирическом отношении к Космосу и Вселенной.
Русский космизм актуализирует проблему, теснейшим образом связанную с философией единства, которая в искусстве перерастает в идею синтеза. Она принадлежит к числу наиболее ярких проявлений русской культуры конца XIX -начала XX века и напрямую соприкасается с мировоззренческим обоснованием целостной картины мира.
Актуальность синтеза искусств в настоящее время обостряется. Приобретают широкое универсальное значение теории художественного синтеза, основыванные на единстве общего и особенного,. Это обусловлено преодолением разрыва между духовным и материальным в жизнедеятельности человека, стремлением гармонизировать социально-исторические, этико-психологические и художественно-эстетические искания культуры и искусства «серебряного века».
Представление о космических закономерностях, которые присутствуют в мире и человеке, ответственность человека за свою деятельность существуют в любой культуре. Созерцательное отношение и экстатически-религиозное переживание единства человека и космоса уходят в глубокую древность и предполагают определенный путь исторического развития. Космизм -отличительная черта культуры, которая «космична» по своей сути. В таком аспекте человек понимается как компонент Космоса и как этап его эволюции, а мир трактуется как некое целое, соразмерное, многоплановое, гармоничное, разумно устроенное, прекрасное, творчески-созидательное. Космизм способен одухотворять и облагораживать природный мир и культуру человека, содействовать его духовному росту.
Идея порядка и цельности Космоса укреплялась с каждым новым достижением в науке и культуре. Она отождествлялась с художественной гармонией, вызывала чувство соразмерности целого и его частей, проложила путь к новому пониманию диалога человека с миром. В русской философской традиции космизм выступает как определенный внутренний принцип всей культуры, и осознается в определениях искусства, этических нормах и эстетических концепциях.