Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Эволюция философско-антропологических представлений о взаимосвязи телесного и ментального
1.1. Эпистемологическая значимость процедуры телесного вовлечения в окружающий мир: история взглядов и современные трактовки 25
1.2. Философско-антропологический спинозизм в современных концепциях телесности 56
1.3. Феномен телесности в концепциях М. Мерло-Понти и А. Лоуэна 76
ГЛАВА 2. Идея «воплощенного ума» в контексте конвергентного развития нбикс (нанотехнологий, биотехнологий, информационных, когнитивных, социогуманитарных технологий)
2.1. Ментальное и телесное в рамках идеи «воплощенного ума» (М. Джонсон, Дж. Лакофф) 95
2.2. Технологическая трансформация человеческой телесности и ментальности в контексте конвергенции НБИКС 121
Заключение 134
Список литературы
- Философско-антропологический спинозизм в современных концепциях телесности
- Феномен телесности в концепциях М. Мерло-Понти и А. Лоуэна
- Ментальное и телесное в рамках идеи «воплощенного ума» (М. Джонсон, Дж. Лакофф)
- Технологическая трансформация человеческой телесности и ментальности в контексте конвергенции НБИКС
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Антропологическая проблематика в ее единстве с пространством культуры занимает значимое место в философском дискурсе новейшего времени. Западноевропейская культура на протяжении последнего столетия пребывает в состоянии существенного антропотехнологического преобразования, о чем свидетельствуют как научно-теоретические исследования, так и опыт проживания человека в контексте современной технокультуры. Необходимость такого преобразования во многом обусловлена нарастанием глобальных проблем, утратой подлинных смыслов жизни и деятельности, возрастанием абсурда в личной и общественной жизни, неуемным потребительством и др. Сложившаяся ситуация ярко демонстрирует антропологический кризис современности, преодоление которого предполагает выход цивилизации на качественно новый уровень развития.
Нет однозначного ответа на вопрос о способах перехода цивилизации на новый уровень, но ясно, что для этого может потребоваться преобразование природы человека и его сознания.
По этой причине одним из приоритетных направлений современного философско-антропологического исследования становится изучение процессов коэволюции человеческого тела, сознания и среды, с учетом телесно-ориентированного подхода к когнитивным процессам в парадигме постнеклассики, что предполагает выявление телесной обусловленности ментальных процессов; понимание синергийной взаимосвязи телесного и ментального в человеке в контексте антропотехнологических преобразований.
Подобные вопросы звучат сегодня остро и сопутствуют исследованиям
«Фазовых переходов» (В.С. Степин и др.) к новому типу цивилизации;
прогнозированию сингулярных рубежей развития цивилизации середины ХХI
века (А.П. Назаретян); анализу конвергентного развития НБИКС
(нанотехнологий, биотехнологий, информационных, когнитивных,
социогуманитарных технологий и соответствующих им областей знания) как пути
«расширения» человека и его «улучшения» на новейшем этапе
анропотехнологической эволюции.
Исследование специфики человеческой телесности в ее связи с ментальностью в настоящее время приобретает особую актуальность еще и потому, что в условиях антропологического кризиса все более очевидным становится стремление человека изменить, трансформировать свою природу. Последние два десятилетия получено немало серьезных результатов в области естественных наук, связанных с изучением мозга человека, расшифровкой генетического кода ("чтение генов"), трансформацией человеческого тела в рамках нанотехнонауки.
Ряд крупных ученых выдвинули идею сохранения жизни и разума путем
их переноса на другой, небиологический носитель. Они пошли по пути
воплощения сознания в небиологической самоорганизующейся системе,
другими словами, по пути антропотехнологических, трансгуманистических
преобразований. Этот путь лежит в главном русле конвергентного развития
НБИКС, где приоритетная роль принадлежит, на наш взгляд,
социогуманитарной составляющей, призванной выполнять функции
предвидения, этического обоснования, социального контроля на каждой стадии исследований взаимосвязи человеческой телесности и ментальности в контексте трансгуманистических преобразований.
В этой связи междисциплинарное исследование телесной
обусловленности ментальных процессов приобретает особую актуальность.
Степень научной разработанности проблемы. Мы можем рассуждать о постижении взаимосвязи телесного и ментального, человеческого тела и духа в античной философии, эпоху Средневековья, в период Возрождения и Нового времени. Однако первым, кто поднял эту проблематику в современном звучании, был, на наш взгляд, Б. Спиноза, предложивший не противопоставлять душу и тело, разум и волю, интеллект и «аффекты», а исходить из понимания их изначально данного единства, а затем прослеживать, как и почему это исходное
«одно и то же» порождает две не только разных, но и противоположных друг другу формы своего собственного выражения.
Интерес к философскому исследованию телесности в ее связи с ментальностью появляется в начале XX века в работах мыслителей феноменологического направления: А. Бергсона, Э. Гуссерля, Ф. Варелы, М. Мерло-Понти. Они объединяли рассмотрение феномена телесности с исследованием сущности сознания, движения и восприятия. Тело представляется в качестве дуального образования, лишенного двойственности. Оно становится предметом не только интенционального действия, но и действующей интенциональности.
Огромное воздействие на представление о специфике человеческой телесности оказали экзистенциалисты А. Камю, Г. Марсель, Ж-П. Сартр, К. Ясперс и др. Например, Г. Марсель выделяет два аспекта тела: 1) тело свое собственное, данное нам во внутреннем опыте; 2) тело физическое – наблюдаемое. Он воспринимает человека как существо, которое само определяет свое бытие и принципиально трансформирует представления о формах познания телесности.
Представители немецкой философско-антропологической школы выдвигают на первый план задачу определения места человека в системе органической жизни. Человек при этом предстает как существо, обладающее «эксцентрической позициональностью» (Х. Плеснер). Из-за своей способности к рефлексии, человек имеет возможность осмыслять себя как «предметно данное тело». А. Гелен исследует «незавершенность» человека из-за его «неприспособленности» и «оттеснения инстинктов». Возможность преодоления такой неполноценности он видит в человеческом стремлении созидать себя и среду.
Более полувека феномен взаимосвязи сознания и мозга, духа и тела является предметом интенсивного обсуждения в аналитической философии. Основной этап разработки проблемы соотношения ментального и физического в аналитической философии представлен в работах Армстронга Д., Марголиса Дж., Нагеля Т., Патнема Х., Рорти Р., Фейгла Г. и др. Среди
российских специалистов данная проблема, начиная с 60-х годов ХХ века, детально разрабатывается Д.И. Дубровским, предлагающим теоретическое решение проблемы «сознание и мозг» с опорой на информационный подход и понятие самоорганизации.
Особое место в развитии взглядов на проблему соотношения телесного и ментального занимает психоаналитическое направление: З. Фрейд, К-Г. Юнг, В. Райх, Э. Нойман, А. Лоуэн. В рамках данного направления природа телесности человека рассматривается в знаково-символических парадигмах, которые обусловлены социокультурным контекстом. Кроме того, З. Фрейд, его современники и последователи развивали идею о том, что многие ментальные акты обусловлены бессознательными убеждениями и желаниями.
Дальнейшее развитие представлений о значении телесности в ментальном опыте человека получило в работах постструктуралистов: С. Жижек, Ж. Лакан. Человеческое тело представлено Ж. Лаканом как особая карта, которая в ходе взросления человека наполняется социокультурными символами и шифрами. Ж. Лакан отмечал, когда ребенок узнает свое зеркальное отражение, то, благодаря телесному ощущению, он отличает себя, как отдельную личность, от остального мира.
Тенденция к отелесниванию феномена ментальности просматривается в трудах философов постмодернизма: Ж. Батая, Ф. Гваттари, Ж. Делеза, Ж. Деррида, М. Фуко и др. Тело здесь наделяется различными дискурсивными значениями, становится конструктом мысли.
В рамках программы НБИКС-конвергенции активно разрабатывается проблема усовершенствования, изменения человеческой телесности и ментальности (У.-С. Бэйнбридж, М. Роко и др.). Этический анализ конвергентных технологий и антропотехнологической эволюции осуществляют Ж.-П. Дюпэй, А. Нордманн и др.
В работах П.-П. Вербик, Б. Латур и др. поднимается вопрос о взаимосвязи техники и человеческого тела. Эта тема является важной частью современного дискурса в постфеноменологическом направлении философской мысли.
Идея встроенности когнитивных способностей человека в окружающий мир широко представлена в работах исследователей в области эволюционной эпистемологии (Лоренц К., Поппер К., Тулмин С., Фоллмер Г.). Среди основных положений эволюционной эпистемологии – допущение, что человек является продуктом живой природы и результатом эволюционных процессов. Поэтому когнитивные и ментальные человека и самопознание обуславливаются, в конечном итоге, механизмами органической эволюции.
Нейрофизиологи А. Дамазио, В. Рамачандран, К. Фрит развивают идею зависимости ментальных процессов от нейрофизиологии мозга. А. Дамазио убедительно показал, что Б. Спиноза предвосхитил многое из того, что нейрофизиологи, биологи и медики узнают о человеке в настоящее время, в частности, о биологических основах чувств, когнитивных и ментальных процессов и сознания в целом.
Внимание к проблеме соотношения телесного и ментального в отечественной философской традиции активно проявляется в последние два десятилетия: в монографии В. Подороги отражены особенности видения проблемы телесности в западной и отечественной философии. В работах Н. Визитея, Л. Жарова, В. Круткина делается акцент на онтологии человеческой телесности, где тело представляется в качестве интегральной характеристики человека; намечается перспектива исследования телесности в контексте совокупной человеческой деятельности как феномена культуры. Философско-когнитологические исследования на современном этапе развития в отечественной философии, а также в рамках ростовской философской школы представлены в работах Е.Я. Режабека, А.А. Филатовой, В.А. Шкуратова, А.М. Старостина и др.
И. Быховская исследует значимость гносеологических и
аксиологических измерений проблемы телесности для раскрытия
социокультурных проблем. Л. Киященко определяет границы человеческого тела и исследует проблему телесности, анализируя пространство целостного организма, с инкрустированными в него элементами сознания. П. Тищенко
поднимает проблему двуаспектности феномена телесности, анализирует гносеологические затруднения в определении метода философской рефлексии психосоматической сферы человека.
В современной философской антропологии и когнитивистике
стремительно развивается телесно-оринтированный подход к изучению ментальных и когнитивных процессов. Фундаментом данной концепции стали результаты недавних исследований в сфере биологии, нейрофизиологии, психосоматики и других наук. Основоположником концепции считается Ф. Варела, а к числу ее сторонников относятся А. Дамазио, М. Джонсон, Дж. Лакофф, У. Матурана, А. Ноэ, Э. Томпсон, Д. Чалмерс и др. Телесно-ориентированный подход находит свое выражение также в концепции энактивизма, описанной в работах Е. Князевой. В рамках данной парадигмы в настоящее время работают эксперты сектора эволюционной эпистемологии Института философии Российской академии наук – И.А. Бескова, Е.Н. Князева, Д.А. Бескова. В их работах, а также в работах В. Буданова, А. Майданова, А. Андрющенко и др. телесность рассматривается как сложный эпистемологический феномен: выявляются телесные детерминанты духовной деятельности, познания и жизни человека; показано, что человек создает свою картину мира, согласуя ее с параметрами своей собственной телесности; сформулированы практические советы, которые позволяют значительно улучшить качество жизни современного человека.
На ход нашего исследования большое влияние оказали работы когнитивистов Дж. Лакоффа и М. Джонсона. Анализируя связь абстрактного мышления и тела, авторы указывают на то, что человеческий разум во многом обусловлен физической природой и телесным опытом. В этой связи, авторы подчеркивают фундаментальную воплощенность человеческого разума. Теоретические и практические результаты этих исследований, на наш взгляд, недостаточно проанализированы в современной отечественной философской антропологии.
Несмотря на достигнутые предшествующими исследователями
результаты, наше исследование направлено на то, чтобы выявить современные
концепции, посвященные проблемам ментального и телесного в их
синергийной взаимосвязи, а также показать эвристический потенциал подобной
взаимодетерминации в условиях новейших антропотехнологических
преобразований.
Цель исследования заключается в проведении философско-
антропологического анализа специфики человеческой ментальности в ее связи с телесностью в условиях новейших анропотехнологических преобразований.
Достижения поставленной цели предполагает решение связанных между собой задач:
1. Проанализировать эволюцию философско-антропологических
представлений о взаимодетерминации телесного и ментального от античной
традиции (не затрагивая этап эллинизма) до представлений о связи тела и души
в учениях Р. Декарта и Б. Спинозы.
-
Выявить специфику спинозистской трактовки соотношения телесного и ментального, экстраполировать ее основные принципы на область современных исследований в нейронауке и философской антропологии.
-
Систематизировать основные теоретические положения современных идей «воплощенного ума», феноменологии тела и телесно-ориентированной психотерапии и выявить их эвристический потенциал.
-
Разработать схему концептуального совмещения идеи «воплощенного ума» с задачами конвергенции НБИКС.
Объектом исследования является феномен взаимодетерминации телесного и ментального в историческом развитии.
Предмет исследования – философско-антропологический аспект телесной обусловленности ментальных процессов, как способа бытия ментальности.
Теоретико-методологическая база. Исследование основано на методе компаративного философско-антропологического анализа и гипотетико-модельного культурно-антропологического конструирования. В частности, в
работе применялся метод аналогий, междисциплинарный и трансдисциплинарный подходы постнеклассической научной парадигмы, а также аналитический и сравнительный методы. Мы обращались к трансгуманистической традиции осмысления феномена человека. В работе были использованы понятия и некоторые результаты исследований в естественных и технических науках на нынешнем этапе их развития.
Новизна полученных результатов определяется тем, что впервые с
позиции междисциплинарного подхода постнеклассической науки философско-
антропологическому анализу подвергается феномен телесной обусловленности
ментальных процессов в условиях новейших антропотехнологических
преобразований. Предпринята попытка выявить современные концепции,
посвященные проблемам ментального и телесного в их синергийной
взаимосвязи; показать эвристический потенциал подобной
взаимодетерминации и сопоставить основные положения этих концепций с актуальными задачами НБИКС-конвергенции.
Выявлена эпистемологическая значимость феномена телесного вовлечения в окружающий мир в истории развития философско-антропологических представлений о взаимосвязи телесного и ментального; по-новому определены предпосылки и основания современных философских концепций, раскрывающих телесную обусловленность ментальных процессов.
Высказано предположение о том, что ряд теоретических положений Б. Спинозы оказались актуальными и созвучными идеям современной науки о человеке.
Систематизированы и введены в научный оборот основные положения идеи «воплощенного ума» (Дж. Лакофф, М. Джонсон и др.), утверждающей, что человеческий разум во многом обусловлен физической природой и телесным опытом. Актуализированы и адаптированы к области философской антропологии понятия, относящиеся к идее «воплощенного ума», в частности, понятия «воплощенное познание» и «воплощенный разум».
Предложен механизм концептуального совмещения основных принципов идеи «воплощенного ума» с задачами конвергентного развития НБИКС (нанотехнологий, биотехнологий, информационных, когнитивных, социогуманитарных технологий). Показано, что современное представление о тотальной межсвязности (панкоммуникации) созвучно античному представлению о полном телесном вовлечении в окружающий мир.
На защиту выносятся положения:
-
У ряда представителей современного международного научного сообщества сложилось представление о том, что сознание может существовать не только в биологическом теле, но и в искусственно созданной небиологической самоорганизующейся системе. Идея «улучшения человека» и его способностей предполагает изменение природы человека, радикальное продление жизни, а также создает перспективу появления постчеловеческих существ нового типа. В этом видится антропологическая перспектива новейшего времени, которая нуждается в тщательной гуманитарной экспертизе.
-
Концептуальный анализ развития философско-антропологических представлений о взаимосвязи человеческой телесности и ментальности от античной традиции (не затрагивая этап эллинизма) до представлений о связи тела и души в учениях Р. Декарта и Б. Спинозы показал эвристический потенциал этих взглядов в современных условиях: концепция телесного (воплощенного) познания уходит своими корнями в античное представление о полном телесном вовлечении в окружающий мир.
-
Ряд положений Б. Спинозы (в частности, идея зависимости человеческой способности мыслить от возможностей, которыми располагает тело; идея единства души и тела и др.) оказались актуальными и созвучными идеям современной науки о человеке: нейрофизиологии, клинической психологии, когнитивной науки и т.д. Идея зависимости ментальных процессов (мысли, воспоминания, эмоции) от нейрофизиологии мозга (А. Дамазио); представление о том, что ментальные процессы основаны в картографии тела в мозге (К. Фрит). Идеи Спинозы предвосхитили развитие телесно-
ориентированного подхода к изучению ментальных и когнитивных процессов, получившего стремительное развитие в современной антропологически ориентированной философии.
4. Методология постнеклассической научной парадигмы позволяет
расширить понимание взаимосвязи человеческого тела, разума и среды.
Человеческий разум представляется как воплощенный, энактивированный и
встроенный в организм и окружающую среду. В когнитивистике второй волны
и энактивизме строение человеческого тела и его функциональные особенности
определяют то, что познается и как познается. При этом познающий субъект
неотделим от мира, его восприятия телесны. Человек и среда взаимно
конструируют друг друга, находясь в партнерских отношениях, что формирует
особый тип сознания и мировоззренческой позиции, утверждающей
индивидуальную ответственность за взаимодействие с окружающей средой.
5. Идея «воплощенного ума» объективируется в современных техниках
совершенствования человека в рамках конвергентного развития НБИКС
(нанотехнологий, биотехнологий, информационных, когнитивных,
социогуманитарных технологий и соответствующих им областей знания), как
новейшего этапа анропотехнологической эволюции. Идея панкоммуникации,
как тотальной межсвязности, где любое явление, система или процесс
физического/ментального мира могут быть связаны как между собой, так и с
любым виртуальным и цифровым «объектом», коррелируется с идеей
«воплощенного ума» особенно в той ее части, где организм (тело-разум) и
окружающий мир представляется как единая система. Создание Гибридной
реальности, реализация проекта Интернет вещей, новейшие разработки в
области интерфейсов «мозг-компьютер» представляются несостоятельными без
учета основных принципов концепций «воплощенного ума» и энактивизма.
Теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в
том, что оно затрагивает не только внутренние проблемы конкретно взятого
научного направления «философская антропология», а носит
междисциплинарный характер. В работе выявляются социальные,
аксиологические и этические аспекты современного антропологического
кризиса, а также намечаются некоторые пути выхода из него. Проблемы, затронутые в диссертации, актуализируют синергийную взаимосвязь телесного и ментального; акцентируют внимание на холистическом представлении о целостности «тело-сознание-среда». Таким образом, материалы исследования способствуют формированию индивидуальной ответственности за возможные последствия взаимодействия с окружающей средой, утверждая понимание того, что человек и среда взаимно конструируют друг друга. Материалы диссертации могут быть использованы в учебных целях при подготовке и чтении специальных и общих курсов по философской антропологии, онтологии, философии науки, когнитивной науки и др.; лекционно-просветительской деятельности и т.д.
Апробация диссертации. Основные положения диссертации были изложены на Всемирном философском конгрессе, Всероссийском философском конгрессе, пяти международных научных конференциях/форумах и трех всероссийских конференциях: Всемирном философском конгрессе: философия как познание и мировоззрение, Афины, 2013; VI Всероссийском философском конгрессе, Нижний Новгород, 2012; XI Международной научной конференции «Ильенковские чтения», Зеленоград, 2009; XXXVIII студенческой неделе науки, секция «Философия и методология научного познания», Ростов-на-Дону, ЮФУ, факультет философии и культурологи, 2010; I Международной научной конференции «Когнитивные исследования на современном этапе», Ростов-на-дону, ИПО ПИ ЮФУ, 2010; XVII Международном молодежном научном форуме «ЛОМОНОСОВ-2010», Москва, МГУ, факультет философии; II Международной научной конференции «Когнитивные исследования на современном этапе», Ростов-на-Дону, ИПО ПИ ЮФУ, 2011; Форум работников культуры Дона «Культура как фактор развития общества, государства, личности», посвященный Году культуры, 100-летию Южного федерального университета и 95-летию со дня рождения Ю.А. Жданова; XVIII Международном молодежном научном форуме «ЛОМОНОСОВ-2011», Москва, МГУ, факультет философии; Первой Всероссийской конференции Глобальное
будущее 2045: Антропологический кризис. Конвергентные технологии. Трансгуманистические проекты, Белгород, 2013.
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на совместном заседании кафедр философии религии и религиоведения и теории культуры, этики и эстетики Института философии и социально-политических наук Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Южный федеральный университет».
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения, библиографии из 213 наименований и одного приложения на 18 страницах. Общий объем – 172 страницы. Логика построения работы соответствует логике решаемых в ней задач.
Философско-антропологический спинозизм в современных концепциях телесности
Для нашего исследования важно выявить предпосылки формирования философских представлений о телесной обусловленности ментальных процессов на разных этапах развития философской мысли с тем, чтобы показать эвристические перспективы такой обусловленности. Поэтому в данном параграфе предпринимается попытка проследить эволюцию философско-антропологических представлений о связи телесного и ментального от гомеровского эпоса и греческой классики (не затрагивая этап эллинизма), через мир Средневековья, Возрождения и Нового времени до современных синергетических представлений о телесности, «включающей два взаимосвязанных компонента: биологическую организацию человеческого тела и его "неорганическое тело"»32.
Гомеровский эпос принято относить к предфилософской традиции, которая заложила основы философского познания в дальнейшем.
Античная традиция считала Гомера не только величайшим поэтом, но и философом, историком, географом. К данным «Илиады» и «Одиссеи» с доверием относились даже столь осторожные в интерпретации фактов историки, какими были Геродот и Фукидид.
Хотя принято считать, что предфилософская традиция не является, по сути, философией, все же, на наш взгляд, обращение к гомеровскому эпосу и пониманию тела в нем будет совершенно не лишним, так как понимание "гомеровского тела" и тела человека в эпоху греческой классики различны.
Отечественный мыслитель А.Ф. Лосев определяет содержание гомеровского эпоса и его идеологию как уходящую своими корнями в общинно-родовую формацию. Гомеровский эпос отражает также и восходящую цивилизацию, восходящий гуманизм, включая критику разлагающейся родовой аристократии, скептическое отношение к богам и героям, вполне определенную антивоенную тенденцию и вообще гуманизм в морали, религии и эстетике. Гомеру свойственен также и критический подход к новому, только что зарождающемуся рабовладельческому обществу. Гомеровский эпос, согласно Лосеву, располагается между двух социально-исторических формаций. Это сделало его идеологию очень глубокой и содержательной. Гомер, с одной стороны, еще живет в условиях общинно-родовой формации и тонко ее чувствует, можно сказать, любуется ею, но при этом видит и ее язвы; с другой стороны – он начинает осознавать и недостатки становящейся новой формации. Такая ситуация и поставила Гомера как бы выше обеих этих формаций и в тоже время поспособствовала его небывалому успеху на протяжение всей античной истории33. Учитывая идеологическую и социально-историческую основу гомеровского эпоса, описанную известным антиковедом, попытаемся выяснить как встраивается тело эпического героя в эту гомеровскую систему.
Гомеровскую эпоху относят к культуре присутствия, так как тело в ней является преобладающей само-референцией, а пространство, образующееся вокруг тел, должно быть тем изначальным измерением, в котором устанавливаются связи между разными людьми, между людьми и материальным миром34. Во многом из-за этого взаимодействие между людьми и их телами переходит в насилие и блокировку пространства. События, разворачивающиеся в «Илиаде», являются примером проявления насилия тел против тел эпических героев. При этом насилие происходит в различных зонах, так как «…состояние эпического героя обусловливает его переходность, статусную изменчивость и непривязанность к одному конкретному пространству / месту»35.
В. Гавриленко справедливо отмечает, что изменчивости подвергаются социальный статус, бытование героического тела в эпосе, способ использования человеческого тела в эпическом пространстве. Именно в этой изменчивости видит автор главный мотив для продолжения дискуссии о понятии человека в гомеровском эпосе.
Современные исследователи гомеровской антропологии36 сходятся во мнении, что «…психические процессы у героев Гомера субстанциональны, телесны…, утверждая, что у эпических героев "внутреннее я — не что иное, как я органическое", что во времена архаики греческая телесность еще не знает различения тела и души, поэтому во избежание, хотя бы частично, концептуальных погрешностей наряду с "телом" следует употреблять "телесное" или "измерения телесного"»37. Эта тенденция позволяет говорить о выявлении телесных детерминант ментальных процессов профессионалами в области антиковедения, что выражается в формуле "Искали дух, а наткнулись на тело". В связи с этим, в эпическом герое Гомера исследователей интересуют "думающие и чувствующие внутренности", "органы без тела", "измерения телесного" (визуальные и тактильные), "у- и по-знание героя через физический контакт с ним" (по шраму, по протыканию копьем и т.д.)38. Сюда же следует отнести сцену из Илиады, в которой ахейцы, восхищаясь прекрасным видом павшего Гектора, один за другим пронзают его копьями и обнаруживают, насколько он мягок на ощупь39. Исследование языка Гомера при описании "органов" героев выявляет, что они (органы) живут "ментальной" и "психической жизнью", «… их не только трудно локализовать, но и c точностью определить "функции" каждого. Под etor, например, может подразумеваться сразу все - от желудочного сока до души»40.
Тело эпического героя вовлекается в процедуру телесного освоения мира, примером чего может служить представление о войне как о "рте, поедающем человеческие тела" (stoma).
Здесь будет уместно вспомнить об обряде корибантов. Основоположник ростовской школы когнитивной культурологии Е.Я. Режабек описывает его следующим образом: «Очистительные обряды корибантов были неотделимы от заразительного "оргиастического" танца, сопровождаемого "оргиастической" музыкой: мотивы во фригийском ладе играли на флейте и литавре. При описании как дионисийства, так и корибантовых обрядов Платон использовал одни и те же выражения: "вместе бесноваться"; "врачевание корибантов", по Платону, родственно "вакхическому исступлению" (Законы. 790 de)»41. Ритуальное неистовство связывалось с дионисийскими практиками. «Ужас и восторг потери себя в хаосе и нового обретения себя в очистительном ритуале - вот что такое дионисийство»42.
Феномен телесности в концепциях М. Мерло-Понти и А. Лоуэна
В данном параграфе мы ставим своей задачей выявить феноменологические и психоаналитические концепции, которые методологически определили развитие телесно-ориентированного подхода к ментальным и когнитивным процессам и способствовали утверждению холистичного рассмотрения синергийной связки «тело-сознание-среда».
Тщательный анализ соотношения телесного и ментального представлен в работах мыслителей феноменологического направления: Э. Гуссерля, М. Мерло-Понти, А. Бергсона, Б. Вандельфельса, Ф. Варелы. Эти авторы связывали изучение проблемы телесности с исследованием сущности сознания, движения и восприятия. Тело представляется ими как дуальное образование, лишенное двойственности. Оно является объектом не только интенционального акта, но и «действующей интенциональности». В их поле внимания попадает как влияние на человека означаемой «вещи» (т.е. тела), так и влияние означающего – «вещь» Другого140.
А. Бергсон полагал, что различие между телом и духом должно определяться не как функция пространства, а как функция времени141.
Э. Гуссерль считал, что обязательной чертой телесных схем является сокрытая семиотическая конструкция, которая основывается на цепи привычных оппозиций: тело/дух, высшее/низшее и проч. Э. Гуссерль снимает данную оппозицию, увеличивает и абсолютизирует роль духовного, субъективного начала, в то время как телу отводится роль пассивного начала142. М. Мерло-Понти, напротив, полагал, что все вещи мира встроены в плоть тела, являясь лишь его элементами. Когда речь заходит о мире искусства, М. Мерло-Понти обращает пристальное внимание на то, что живописец стремится отыскать не только внешнее проявление движения человеческого тела, но и его потаенные шифры. Автор полагает, что в живописи можно отыскать философию видения, выраженную в образах. Это и есть некое зеркало. Человек для человек, в конечном счете, становится зеркалом. Само зеркало обращается в инструмент магии, которая трансформирует вещи в видимые представления, видимые представления в вещи, меня превращает в Другого, а Другого – в меня143. Как справедливо отмечает Е. Князева, отстаивая единство тела и духа, М. Мерло-Понти допускает, что дух – это ничто иное как обратная сторона тела. Дух основательно внедрен в тело. «М. Мерло-Понти ввел представление о «телесных схемах», или «рисунках тела», которые ограничивают и определяют возможности интенционального сознания. Более того, можно говорить не только об интенциональности сознания, но и об интенциональности тела. Телесные схемы – это не просто восприятия «моего» бытия, но тот особенный стиль, который организует движения моего тела и определяет его взаимодействия с окружающей средой»144. Таким образом, телесные схемы «фиксируют не пространственность положения», а «пространственность ситуации». Так, например, человека, который заболел, угнетает не столько физические недомогание, сколько необходимость отказа от привычного стиля жизни, ограничение привычной активности. В понятиях М. Мерло-Понти, это означает изменение «глобального рисунка своего тела». Например, моя поломанная нога воспринимается мною не только как повреждение функциональности моего биологического тела, но и как разрушение мира, в котором я существую. Другими словами, я какое-то время не могу привычно передвигаться, встречаться с друзьями, вести свой обычный образ жизни.
М. Мерло-Понти полагал, что в формировании первичных смыслов активную роль играет наше тело, оно является «органом формирования смыслов». Первичным опытом, согласно автору, является опыт чувственного восприятия, который он называет «причащение к миру». Здесь еще нет субъект-обьектных отношений, мир и сознание слиты в единое целое; здесь мир дан нам не как объект, а как среда обитания.
В непосредственном опыте нам не даны нейтральные чистые качества, т.е. качества уже наделены значением. Чувственные данные – это не просто чувственные качества, они – нечто большее. М. Мерло-Понти вводит понятие «инкарнированные смыслы». Чувственный опыт является анонимным опытом, т.е. значения даны здесь без участия нашего Я, без нашего контроля, это безличный опыт.
Тело создает значение. Оно обладает интенциональностью. Опыт тела – это способ отношения к миру. Позиция М. Мерло-Понти касательно определения роли тела в системе мироздания формируется во многом через критику экзистинциализма Сартра.
Сартр различал два вида бытия и два способа восприятия тела: «бытие-в-себе» и «бытие-для-себя», которые несводимы друг к другу; «тело-для- меня» (тело не отделено от моего Я, это структура моего бытия) и «тело-для-Другого» (тело как объект созерцания, вещь среди вещей). Мерло-Понти пытается преодолеть дуализм Сартра, он ищет опосредующее звено, которое свяжет «бытие-в-себе» и «бытие-для-себя». Таким посредником является тело. С одной стороны, тело – это вещь, с другой – источник первоначальных смыслов. Мы воспринимаем мир телом. Если Сартр отношение к другому описывает как дихотомию: либо я воспринимаю другого как объект, либо – как сознание, которое объективирует меня, то Мерло-Понти полагал, что эта дихотомия ложная: мы не даны себе как объект и мы не объективируем другого. Мы воспринимаем другого аналогично тому, как мы воспринимаем себя. В этом процессе важную роль играет тело. В первичном опыте тело не отделено от сознания. Тело всегда вовлечено в этот опыт. Все феномены, которые мы называем ментальными, не отделены от телесного поведения. Мое тело не дано мне как объект, оно дано мне как возможность существования в мире. Другой также не дан мне как объект, как вещь. Другой реализует те же возможности, которые даны и мне. А первичным опытом восприятия другого является реальная коммуникация, взаимопонимание.
М. Мерло-Понти полагал, что организм активно выбирает из всего многообразного мира, который его окружает, те стимулы, на которые ему предстоит откликаться. В этом проявляется то, что организм создает среду под себя. «Именно сам организм – в соответствии с природой своих рецепторов, порогами возбуждения нервных центров и движениями органов – выбирает из физического мира те стимулы, к которым он будет чувствителен»145. В этом смысле, организм и среда, которая его окружает, находятся в отношении взаимодетерминации. Эти идеи позволяют считать М. Мерло-Понти одним из родоначальников концепции энактивизма или телесно-ориентированного подхода к когнитивным процессам, о котором подробнее речь пойдет в первом параграфе второй главы.
Ментальное и телесное в рамках идеи «воплощенного ума» (М. Джонсон, Дж. Лакофф)
Интернет вещей в качестве программы развития современных технологий гибридной реальности и панкоммуникации, в соответствии с дорожной картой Еврокоммиссии206, объединяет «6А»: nyone (кто угодно), Anything (что угодно), Anytime (в любое время), Any place (в любом месте), Any service (любая услуга), Any network (любая сеть). В этом соединении и состоит идея всепроникающей межсвязности или панкоммуникации.
Чем это может грозить человеку? Процесс создания всеобщих стандартов (протоколов, например, Pv6, и др.) влечет необходимость использовать именно этот стандарт, чтобы не стать аутсайдером нового типа социального взаимодействия в киберсреде.
Такое взаимодействие становится возможным благодаря интерфейсам «мозг-компьютер» (ИМК), серьезные разработки которых ведутся научными коллективами разных стран, в том числе, в России207.
Интерфейс мозг-компьютер (ИМК)208 – технология управления «силой мысли» (силой намерения). С помощью этой технологии мозг человека получает возможность на основе собственной электрической активности (ЭЭГ) формировать команды для компьютера напрямую, без использования мышц.
Проводившиеся, как медицинские, исследования, опыты по извлечению информации из мозга (в том числе визуальной) уже меняют наш мир. Тысячи обездвиженных людей, людей с поражением различных участков нервной системы получают надежду на практически полноценное взаимодействие с окружающим миром. Помимо этого связка мозг-компьютер открывает ошеломляющие перспективы в управлении механизмами, создавая новое “тело” человека.
Известный изобретатель Р. Курцвейл определяет суть взаимодействия ИМК следующим образом. При возникновении какого-либо намерения в мозге человека возникают сигналы, соответствующие этому намерению. ИМК позволяет провести их классификацию в зависимости от намерений человека и распознать, к какому классу относится сигнал. А распознавание класса сигналов эквивалентно распознаванию намерения человека, которое и передается напрямую техническому устройству.
В настоящее время ведется поиск эффективных способов широкого практического применения ИМК, которые делятся на инвазивные и неинвазивные. Инвазивные ИМК содержат матрицу электродов, вживляются в голову, обычно на поверхность коры мозга. Они регистрируют сигналы активности отдельных нейронов и имеют хорошее разрешение для распознавания намерений человека. Но их применение связано с необходимостью операции на мозге. Поэтому опыт их использования ограничен полностью обездвиженными пациентами, для которых ИМК становится единственным средством передать свои намерения внешнему миру.
Таких операций в мире уже сделаны десятки, и они показали свою эффективность. Исследования по их совершенствованию проводятся в основном на обезьянах. В неинвазивных ИМК используются сигналы, регистрируемые на поверхности головы или даже на расстоянии от головы. Источник этих сигналов – локальные токи мозга, сопровождающие его активность. От поверхности головы регистрируется электроэнцефалограмма, на некотором расстоянии от головы – магнитоэнцефалограмма. Именно ИМК, связанные с регистрацией ЭЭГ, скорее всего, найдут наиболее широкое применение. В основном обсуждается и уже реализуется их применение в индустрии компьютерных игр и в клинике. Уже разработаны шапочки, не требующие сложной настройки, они надеваются на голову как обычная шапка. По мнению Курцвейла, со временем такая шапочка станет рядовым бытовым прибором, как телевизор или персональный компьютер. Ведь умение передавать свои намерения внешним техническим устройствам непосредственно сигналами мозга само по себе может стать увлекательной игрой. Если говорить о клиническом применении неинвазивных ИМК, то исследования по их использованию в основном связаны с реабилитацией двигательных функций у постинсультных больных, у которых эти функции потеряны.
Таким образом, намечается ситуации, где человек стремится трансформировать тело изнутри благодаря нано-, био-, информационным, когнитивным технологиям; и в то же время делает попытки «выносить границы» своего тела наружу через технологии Гибридной реальности и панкоммуникации.
В контексте нашего исследования отсылка к содержанию НБИКС-конвергенции, панкоммуникации (технологиям Гибридной реальности, Интернета вещей), разработкам в области ИМК полезна и необходима по ряду причин. Прежде всего, идея панкоммуникации, как нам представляется, коррелируется с идеей «воплощенного ума». Представление о тотальной межсвязности – ничто иное, как попытка средствами нанотехнонауки воскресить частично утраченную способность полного телесного вовлечения в окружающий мир (см., например, сюжет о бушменах в параграфе 2.1).
Если принять этот тезис, то создание Гибридной реальности, реализация проекта Интернет вещей будет несостоятельна без учета принципов идеи «воплощенного ума» и концепции энактивизма, кратко продемонстрированных нами в предыдущем параграфе. Конечно, данные концепции не претендует на роль универсальных, но, как нам представляется, на сегодняшний день – это наиболее удачное объяснение синергийной связки «тело-сознание-среда», которым мы располагаем.
Можно предположить, что в содержательном плане идея «воплощенного ума», равно как и проект создания Гибридной реальности проистекает из имманентной потребности человека в телесном вовлечении в окружающий мир, где нет четкой границы тел, отделяющей внутреннее от внешнего, где ничто не мешает физическому смешению и взаимопроникновению; где тело – проводник, интерфейс, с помощью которого осуществляется связь внутреннего и внешнего миров, связь сознания со средой.
Технологическая трансформация человеческой телесности и ментальности в контексте конвергенции НБИКС
Сегодня изучения того, как отдельные технологии влияют на развитие человека и общества уже недостаточно. Возникает необходимость исследования их конвергентного влияния друг на друга. Кроме того, в Европейском отчете «Конвергирующие технологии – формирование будущего Европейского сообщества» были высказаны критические замечания относительно того, что в рамках американской инициативы НБИК просматривается технодетерминистская редукция проблемы усовершенствования человека, а сложность (complexity) антропологического аспекта проблемы (в большей степени, ее социокультурного ракурса) оказывается утраченной.
Поэтому в настоящее время принято говорить о конвергентном развитии НБИКС (нанотехнологий, биотехнологий, информационных, когнитивных, социальных технологий и соответствующих им областей знания) как пути «расширения» человека и его «улучшения». НБИКС-конвергенции в настоящее время приписывается высокий стратегический статус, она привлекает внимание мыслящих людей из самых разных регионов мира.
Cогласно В. Аршинову, в НБИКС-конвергенции различены два вектора. Первый предполагает синергийную взаимосвязь указанных технологий, что в недалеком будущем обещает «…глобальную трансформацию самого способа развития человеческой цивилизации в целом…Что же касается второго, то он акцентирует внимание на проблеме «улучшения человека», «человеческой функциональности» (improving human performance), или «расширения человека» (human enhancement)»190. Это вызвало энтузиазм сторонников трансгуманистических идей (Р. Курцвейл, В. Виндж, Н. Бостом и др), которые увидели в ней перспективу и инструмент создания постчеловеческих существ нового типа.
Из манифестов и статей приверженцев трансгуманизма ясно просматривается мысль о том, что в недалеком будущем на смену человеку придет постчеловек. Сама идея не нова, т.к. еще в 50-х годах прошлого столетия в современном звучании поднималась в трудах Дж. Хаксли191. В авторском контексте, человеку, чтобы быть способным определять направление эволюции на планете, необходимо исследовать свою собственную природу: «…человек останется человеком, но превзойдет себя, реализуя новые возможности своей собственной природы»192, – заявляет Дж. Хаксли. Отсюда следует, что речь идет о грядущем переходе к новой форме человеческого существования.
В современном трансгуманистическом дискурсе о «постчеловеке» нередко используются понятия «трансчеловек» и «новый человек». При этом сам термин «постчеловек» является условным и не несущим положительной семантики193. В современной научной литературе можно выделить три основных модели становления «постчеловека»: генетически модифицированный человек, нанокиборгизированный человек и виртуально-цифровой «постчеловеке», например, различные симбиозы нанокиборгизированного человека и оцифрованной модели человеческого сознания и др. Ясно, что «постчеловек» – это новый феномен, порождаемый на современной стадии развития технокультуры.
«Развитие конвергирующих НБИК-технологий открывает перед человечеством возможность создания принципиально новых инструментов техноэволюционного процесса. Нанотехнологии дают ключ к изменению мира артефактов и живой природы, в том числе биологии человека» – утверждают авторы статьи «Технолюди» против «постлюдей»: НБИКС-революция и будущее человека»195. По расчетам экспертов, к середине века наша цивилизация может выйти на рубеж «сингулярности» (А.П. Назаретян), за которым следует или деградация, или переход на качественно новый уровень развития. Это заставляет мыслителей разного толка искать пути изменения гибельной траектории развития цивилизации196. Один из таких путей, согласующийся с конвергентным развитием НБИКС – трансгуманистический вариант преобразования человека и общества.
Ряд крупных ученых (А. Болонкин, Р. Курцвейл, В. Турчин и др.197), выдвинули идею сохранения жизни и разума путем их переноса на другой, небиологический носитель. Начаты серьезные исследования и технические разработки в этом направлении. Согласно Дубровскому, «сверхзадача трансгуманистических проектов – кибернетическое бессмертие, перенос сознания и личности в небиологическую систему, субстрат которой не подвержен разрушительным влияниям высоких температур, радиации и т.п.»198. Эти и ряд других проблем, связанных с губительной траекторией развития цивилизации обсуждались на Первом международном конгрессе «Глобальное будущее 2045» в Москве в феврале 2012 года, в котором приняли участие около 1500 ученых из России, США, стран Западной Европы и других199, а также на Всероссийской научной конференции «Глобальное будущее 2045» в Белгороде в апреле 2013 года200. В июне 2013 года Проведен Второй международный конгресс на эту же тему в Нью-Йорке.