Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Религиозно-философская антропология В. В. Зеньковского и проблемы духовного совершенствования человека 14
1.1. Формирование антропологических взглядов и религиозно-философского мировоззрения В. В. Зеньковского. Значение Н. В. Гоголя и славянофилов 15
1. 2. Проблемы духовного воспитания в условиях эмиграции 27
1. 3. Принципы антропологии В. В. Зеньковского 38
1. 4. В. В. Зеньковский о метафизике личности и целостности человека 69
1. 5. Религиозно-философская антропология В. В. Зеньковского и вопрос о софийности мира 76
1.6. Единство религии, философии и науки как условие для воспитания целостной личности в антропологии В. В. Зеньковского 88
Глава 2. Синтез философии и богословия в антропологии Киприана (Керна) 93
2.1. Философские мотивы в антропологии Киприана (Керна). Философия и богословие 94
2.2.Метафизика тела в антропологии Киприана (Керна) 107
2.3. Необходимость аскезы в духовном воспитании личности 121
Заключение 127
Библиография 130
- Проблемы духовного воспитания в условиях эмиграции
- Единство религии, философии и науки как условие для воспитания целостной личности в антропологии В. В. Зеньковского
- Философские мотивы в антропологии Киприана (Керна). Философия и богословие
- Необходимость аскезы в духовном воспитании личности
Введение к работе
І.
Актуальность темы исследования.
В философской антропологии все более осознается необходимость обращения к опыту религиозно-философской антропологии, представленной в ее классических образцах
Если же, с одной стороны, оценена попытка Макса Шелера включить в проблематику философской антропологии теологический компонент, то, с другой, — обойдены вниманием работы В В Зеньковского об индивидуальности, о христианской антропологии и совсем не исследованы с философских позиций классические труды Киприана (Керна) - «Антропология ев Григория Паламы» и «Тема о человеке и современность»
Между тем, эти работы могут быть актуализированы не только в плане расширения проблематики философской антропологии, но и в связи с задачами духовно-нравственного воспитания у В В Зеньковского органически включены в антропологические исследования аспекты воспитания личности, а Кипри-ан (Керн), как будет показано в диссертации, особое внимание уделял проблемам "внутреннего человека", свободы, творчества
В условиях духовного кризиса, который ныне переживает Россия, обращение к духовной антропологии, основанной на исторической традиции русской культуры, представляется и необходимым, и своевременным
Антропология В В Зеньковского и Киприана (Керна) неотрывна от традиций русской литературы не случайно Зеньковский глубоко исследовал творчество Гоголя и все разнообразие истории русской философии, а Киприан (Керн) испытывал интерес к духовным исканиям Константина Леонтьева и Бориса Зайцева.
Выявление истоков русской философско-религиозной антропологии также актуально для исследования преемственных связей философско-антропологической мысли
Нарастание пессимистических мотивов в современных антропологических концепциях побуждает внимательнее отнестись к учениям, которые указывали пути восхождения человека к идеалам и совершенству.
Для современной России не утратил актуальности пафос высказывания Киприана (Керна) "Надо верить в человека Надо побуждать его к осуществлению своего назначения" ', "человек, в его философском и богословском понимании, нуждается в наши дни в особой защите"2
Желание быть свободным, столь усиливающееся в последние годы, не избавляет человека от ответственного отношения к жизни, от сознательного самоограничения, называемого в религиозной антропологии аскезой, - эти темы могут получить современное звучание в ходе исследования творчества В В. Зеньковского и Киприана (Керна)
1 Киприан (Керн) архим Тема о человеке и современность//Православная мысль Вып VI 1948 С 137
2 Там же С 130
В данном исследовании, обращаясь к духовному наследию В В. Зеньков-ского и Киприана (Керна), диссертант в первую очередь стремится раскрыть в религиозно-философском контексте их главную антропологическую идею, что путь восстановления целостности личности человека и целостности русской культуры лежит не иначе как через преемственность забытого нами опыта православной традиции, через осознание связи русской религиозно-философской и научной мысли с Православием, через воспитание такой интеллигенции, которая была бы посредницей в деле воссоединения культуры с духовной традицией
Сближение имен В В Зеньковского и Киприана (Керна) в данном исследовании мотивируется тем, что в их творчестве, протекающем в русле общего духовного движения русского Зарубежья, особенно остро ставится вопрос о необходимости и возможности построения целостной религиозно-философской антропологии В попытке приблизиться к разрешению этой задачи они взаимодополняют друг друга если В В Зеньковский в большей мере выделяет и глубоко продумывает философский ее аспект, то Киприан (Керн), сохраняя философский контекст, делает акцент главным образом на богословской ее стороне Цель, задачи, объект, предмет и рабочая гипотеза исследования
Цель диссертации - на основании доступного нам наследия В В Зеньковского и Киприана (Керна), выявить сущность выстраиваемой ими религиозно- философской антропологии, как попытки раскрытия в свете современного знания целостного подхода к изучению человека, заложенного в восточной традиции христианства, для чего необходимо решить следующие задачи
выявить и проанализировать религиозно-философские и идейные основы концепции личности, представленной в трудах В В Зеньковского и Киприана (Керна),
рассмотреть вопрос о влиянии духовных поисков Н В Гоголя на антропологию В В Зеньковского,
выделить принципы антропологии В В Зеньковского,
исследовать принцип индивидуальности, разработанный В В Зеньков-ским, и связь этого принципа (а также и других, им сформулированных) с со-фиологической тематикой и идеей синтеза религии, философии и науки в сфере антропологии,
раскрыть смысл предложенного В В Зеньковским решения вопроса о софийности мира и значимость этого решения для антропологии,
выявить философский аспект в антропологии и богословии Киприана (Керна),
в работах Киприана (Керна) выделить и проанализировать темы метафизики тела, значения аскетики и мистики, а также роли интеллигенции в духовном воспитании
Объектом исследования является религиозно-педагогическое и философское наследие В В Зеньковского и Киприана (Керна)
Предмет исследования — религиозно-философская антропология В В Зеньковского и Киприана (Керна) в контексте темы духовного становления человека
Рабочей гипотезой данного исследования является утверждение, что антропологическое наследие В В. Зеньковского и Киприана (Керна) для современной антропологии является значимым, т. к оно заполняет ту лакуну, которая образовалась в результате отхода культуры от ее религиозных основ Наряду с работами В Н Лосского, и И Мейендорфа, раскрытие ими восточно-христианской антропологической мысли в свете современного знания, в ее фи-лософско-богословском звучании, дает нам основание для дальнейшей выработки целостного подхода к проблеме человека
Методологическая база
Диссертация построена на основе комплексной философско-антропологической методологии, т к это обусловлено междисциплинарным характером исследования В работе использованы метод историко-философского исследования, сравнительный анализ и синтез, феноменологический метод (со спецификой христианского символизма), диалектический метод, метод систематизации и аналогии, системная методология, а также современная версия ката-апофатического метода, применявшегося христианскими мистиками
Историко-философский метод позволяет проследить развитие идеи православной культуры и формирование концепции личности, сравнительный анализ и синтез дает возможность определить различие и специфику западного и восточного способов философствования о человеке, исследовать взаимоотношение принципов христианской антропологии и прояснить пути к целостной антропологии, которые намечены в работах Зеньковского и Киприана Керна Диалектический и ката-апофатический методы дают некоторые возможности для выражения "структуры" понятий "личность", "индивидуальность", "индивидуум", "ипостась", а также их взаимоотношения и динамики
Что же касается практического применения, то мистика исихастских аскетов — это реальный метод богопознания через самопознание
Метод систематизации и аналогии облегчает нам понимание и выделение общих принципов христианской антропологии, которые, в то же время, являются и методологическими принципами Например, принцип иерархии является универсальным методологическим принципом христианской антропологии, применение которого может быть оправдано как с научно-познавательной, так и с практической точки зрения, т к нарушение этого принципа ведет к изменению всей структуры человека, переворачиванию ее с ног на голову и даже к ее разрушению
Метод аналогии позволяет нам мыслить иные сферы сознания по аналогии с привычной для нас и освоенной Например, процессы, происходящие в подсознании, аналогичны процессам, идущим в сознании.
Степень научной разработанности проблемы
Заявленная нами проблема, к сожалению, мало исследована В работах русского Зарубежья. С И Гессена, Н О Лосского, К. А Ельчанинова, К Я Андронникова, Л А Зандера, С С Верховского, Б В Яковенко и др рассматривалась главным образом религиозно-богословская антропология В В Зень-ковского, но философский ее аспект почти не раскрывался
Трудность исследования данной темы в том, что нет обобщающих работ о В В Зеньковском в отечественной современной литературе. В работах М А Маслина, А Л Андреева, В Н Жукова, В Н Емельянова, Е Н Горбач рассматривается его творчество в историко-философском аспекте, В И Додонов, Е Г и О Е Осовские, М В Богуславский, Т А Гололобова, В М Мальцева, Е Шестун, В В. Лазарев выделяют проблему духовно-нравственного развития личности
Б М Бим-Бад, А А и П А Гаевы, В М Кларин, В М Перов, Е В Кир-дяшова, Т Н Любан обращаются к творчеству В В Зеньковского при изучении истории педагогики, В А Владыкина, И Н Сиземская, Л И Новикова, В А. Сухачева - педагогического наследия русского Зарубежья, В А Сластенин, Г И Чижакова - педагогической аксиологии, Б Г Ананьев, А А Гагаев, Б С Герушинский, В Б Куликов, А П Огурцов, В Г Пряникова, Л К Рахлевская — педагогической антропологии, Б С Братусь, В М Летцев - христианской психологии
Исследование Е В Петровой "Проблема человека в философско-педагогической антропологии В В Зеньковского", хотя и объемно, не рассматривает религиозный аспект
Некоторый материал для осмысления наследия В В Зеньковского дается во вступительной статье О Т Ермишина ("Путь к идейному синтезу и единству") к 2-х томному собранию его сочинений, но статья в целом обзорная, и если здесь и есть какие-то обобщения, то очень осторожные и "нейтральные" Автор отказывается от выделения того или иного аспекта, пытаясь лишь представить всю "идейную мозаику" Зеньковского Именно поэтому религиозно-философская доминанта, да и сама антропологическая проблематика в творчестве Зеньковского почти не выделена
Творчество Киприана (Керна) в еще меньшей степени исследовано, а философский контекст его антропологии до сих пор не раскрыт Вступительная статья С. И Сидорова к русскому изданию его докторской диссертации «Антропология Св Григория Паламы» в целом дает высокую оценку работы, но с позиций только богословских То же самое можно сказать и о материалах о Ки-приане (Керне), которые мы находим в работах Илариона (Алфеева)
Заметки, статьи и рецензии представителей русского Зарубежья также не дают непосредственного материала по религиозной философско-антропологической проблематике у Киприана (Керна), говоря о нем в основном как о богослове, патрологе, литургисте
Ряд современных статей и публикаций обращается к наследию Киприана (Керна) в связи с рассмотрением вопросов пастырского служения или христи-
анской психологии, а тема религиозно-философской антропологии остается не освещенной
Заслуживают также внимания исследования современных российских авторов по проблеме философско-антропологического основания традиции просвещения А Я Кожурина, И Б Романенко, а также работы А А Ермичева, А Ф Замалеева, К Г Исупова, В В Сербиенко, В А Щученко
В связи с обсуждением более широкого круга вопросов духовной философии, в работах А А Королькова мы находим попытку оценить философско-антропологическое наследие Киприана (Керна) наряду с ценнейшими выписками из его архивных документов, нигде еще не опубликованных в России ("Бытовое исповедничество"), но этих материалов явно недостаточно
Таким образом, недостаток исследований, а в отношении Киприана (Керна), можно сказать, - почти отсутствие таковых по выделенной нами тематике, внесло некоторые трудности в работу и потребовалось тщательное изучение как можно большего количества доступных первоисточников, т е сбор многочисленного, но разрозненного материала по русскому Зарубежью, а также оценка общего контекста задач и проблем, стоящих перед религиозно философской мыслью русского Зарубежья первой половины XX в
Остается пока только сожалеть, что большая часть архивных материалов по русскому Зарубежью до сих пор не дошла до русских исследователей и ждет своего востребования
Основные положения, выносимые на защиту:
Принцип индивидуальности дает возможность избежать крайностей индивидуализма и универсализма и является основополагающим в учении В В. Зеньковского о личности, а также главным принципом его педагогики, основной целью которой является не интеллектуальное развитие, а нравственное совершенствование, воспитание к свободе
В В Зеньковский утверждает возможность синтеза религиозного, философского и научного знания в сфере антропологии, основанной на христианской метафизике, которая исходит из онтологического дуализма мира и Абсолюта
Софиологическая тематика в антропологии В В Зеньковского занимает некое промежуточное место, связывая важнейшие вопросы христианской метафизики с философией В работе «Преодоление платонизма и вопрос о софийно-сти мира» (1930) он делает попытку в терминах христианской философии дать вариант решения проблемы идеальной основы мира главным образом для того, чтобы прояснить вопрос о начале личности в человеке
4 Хотя Киприан (Керн) прежде всего богослов, - его богословие филосо
фично Свое философское "кредо" он выражает так философия может черпать
свое содержание не из одних только "Платонов и Аристотелей", но и из самого
бытия, из мистической интуиции жизни Философия есть не наука, а дело жиз
ни, жизненная задача
5 Тема духовного становления через творческую аскезу, ведущую к пре
ображению всего человека, в антропологии Киприана (Керна) связывается с за-
дачей раскрытия для современности учения о человеке христианских мыслителей как метода самопознания, в котором метафизике и символике тела придается первостепенное значение
В В Зеньковский раскрыл антропологический смысл идеи православной культуры, выдвинутой Н В Гоголем и славянофилами, углубил и разработал теоретически и был инициатором практического ее осуществления, веря, что одухотворение культуры возможно, но не внешними государственными мерами, не насильственным насаждением церковной теократии, а через внутреннее ее преображение, путем духовного совершенствования каждой отдельной личности
В современной антропологии мы можем видеть два полюса с одной стороны, научное и философское мировоззрение, не приемлющее религии, с другой — отрыв религиозного сознания от светской образованности Религиозно-философская антропология Киприана (Керна) и В В Зеньковского, о чем говорит и само ее название, направлена на преодоление именно этой разделенное, причем философский аспект их творчества оказывается связующим звеном между религиозными и научными исканиями в сфере антропологии
Научная новизна диссертации состоит в следующем
в работе проанализированы идейные истоки концепции личности в антропологии В В Зеньковского и Киприана (Керна),
дана оценка трудов В В Зеньковского о духовном пути Н В Гоголя и раскрыто решающее влияние духовных поисков Гоголя на его антропологию,
выделены некоторые принципы антропологии и педагогики Зеньковского, в частности принцип индивидуальности, принцип иерархии и принцип рецепции, выполнен их сравнительный анализ и показано их значение в выработке им целостной концепции личности,
-рассмотрен опыт применения В. В Зеньковским своих педагогических идей, разработанных на основе христианской антропологии, к деятельности движения РСХД в Европе и Америке и доказана ценность этого опыта для современной русской педагогики,
исследована возможность применения «принципа индивидуальности», разработанного Зеньковским, в прикладной психологии и педагогике, в том числе в развитии концепции личности,
выявлен принципиально новый подход В В Зеньковского к решению вопроса о софийности мира и его значение для антропологии в целом,
в антропологии Киприана (Керна) выделен аскетический аспект в духовном становлении личности, т е подчеркнута важность и даже необходимость аскезы для ее целостного развития,
осуществлена попытка раскрытия «философских мотивов» в антропологии и богословии Киприана (Керна),
исследован вопрос метафизики тела в антропологии В В Зеньковского и Киприана Керна
Теоретическая значимость исследования
Исследование способствует более глубокому пониманию того, что разработки религиозно-философской мысли русского Зарубежья первой половины XX в предельно актуальны для современной русской антропологии и педагогики и должны быть востребованы.
Сегодня, когда русская гуманитарная мысль ищет пути духовного возрождения России, когда русская интеллигенция начинает сознавать необходимость возрождения религиозных основ культуры, обращение к идее православной культуры, к идее построения целостного мировоззрения и целостного учения о человеке на основе христианской антропологии, разработанные В В Зеньков-ским и Киприаном (Керном) в сложных условиях эмиграции, может быть очень плодотворным
Практическая значимость результатов диссертационного исследования состоит в возможности использования материалов исследования для дальнейшей разработки педагогических парадигм, в общеобразовательном процессе для чтения курсов по религиозно-философской антропологии В прикладном значении материалы диссертационного исследования могут быть использованы для выработки стратегии современного культурного строительства.
Апробация работы
Основные положения диссертации были представлены и обсуждались на XV Международной конференции «Ребенок в современном мире Искусство и дети» (СПб Изд-во Политехи ун-та, 2008), на Международной конференции «Социализация личности в глобальном мире» (СПб Изд-во Политехи ун-та, 2009), на теоретическом семинаре аспирантов факультета философии человека и Межвузовской конференции кафедры философской и психологической антропологии
Структура диссертационной работы.
Диссертация состоит из введения, двух глав, разбитых на параграфы, заключения и списка литературы из 296 наименований, в том числе 8 - на иностранном языке Общий объем диссертации составляет 152 страницы
Проблемы духовного воспитания в условиях эмиграции
Воинствующее безбожие привело Россию к революции 17-го года и к трагедии русской эмиграции первой половины XX в.
Предчувствие, а затем и переживание этой трагедии сказалось на формировании религиозно-философской антропологии В. В. Зеньковского, в которой всё большее значение приобретает идея религиозного воспитания личности. Об этом говорит активная его педагогическая деятельность: сначала в Киевском Университете, где он не скрывал своих религиозных идей, потом в Белградском Университете (на философском и богословском факультетах), активно участвовал в создании и работе РСХД (Русского Студенческого Христианского Движения), читал лекции в Пражском Педагогическом Институте, в 1927г. основал при Русском богословском Свято-Сергиевском институте в Париже религиозно-педагогический кабинет.
В условиях эмиграции религиозное воспитание обрело особый смысл. Стоит вспомнить, собранные в моравском Пшерове, "Воспоминания 500 русских детей" (эмигрантов), которые так потрясли В. В. Зеньковского 47. Приведем несколько писем детей из этого сборника: "Училище это всё, что осталось у нас вдали от родины. И когда входишь в него, то чувствуешь всё то родное, русское, которое вносит оно в наши души". "Тем более мы оценили свою школу: это... для нас как бы островок родины и, если Россия уходит вдаль - наша школа не даёт совсем оторваться от прошлого"48. Возможно, идея "островков православной культуры " зародилась у Зеньковского при чтении этих писем.
Письма дают богатый материал для размышления о русской школе: там, где образование доступно и легко, где оно даже обязательно (как было, например, в советский период), его мало ценят дети: отлынивают, тунеядствуют, но в кризисные периоды истории, когда государство не обеспечивает образование, когда образование становится платным и ребёнка трудно устроить даже в простую школу, отношение детей к школе меняется. Сейчас именно это и происходит в России. Кроме того, нет русских национальных школ, а господствуют программы обучения по западным образцам .
Русские в своей собственной стране оказались в положении эмигрантов (удивительно, но многие этого не хотят замечать, мгновенно почти подстроившись под западный образ жизни). Опыт русской эмигрантской школы может оказаться очень ценным сейчас для нас, особенно для педагогов.
Стоит вчитаться в строки сочинений, и многие проблемы психологии ребёнка, ученика, проясняются, становятся более очевидными пути решения этих проблем.
Дети видели безбожность большевиков, все их беспорядки: "Нравственная жизнь в эти годы была ужасна. Жил и чувствовал, как будто я живу в чужой стране"50. "Ложась спать я забыла помолиться Богу, и в эту ночь убили папу"51.
А вот воспоминание мальчика об эмиграции: "Я оглянулся и с ужасом заметил, что ничего того светлого, доброго, что вкладывали в меня мама и папа — у меня нет... Бог для меня перестал существовать как что-то далёкое, заботящееся обо мне: евангельский Христос. Встал передо мной новый бог, бог жизни... Я стал не тем милым мальчиком, который при виде бедняка просил у папы денег, но полным эгоистом, который готов для своего счастья поступиться счастьем других, видящего в жизни только борьбу за существование, считающего, что высшее счастье на земле это деньги Вера моя рухнула, нравственность пала, все люди ложь, гнусная ложь, хочется бежать, бежать без оглядки, но куда побегу без средств, без знаний, о, будь всё проклято!" 52. Но несмотря ни на что дети выздоравливали и целителями были семья, школа, религия и Родина.
Пишет девочка: "Я поняла, что не в революции дело, не во внешних событиях мы можем найти ответ на всё происходящее, а надо искать глубже: мне стало ясно, что это вечная борьба добра со злом, которая ведется от сотворения мира. Я верю, что правда восторжествует и Россия спасётся светом Христовой Веры" .
У детей эмиграции Зеньковский выделяет одну психологическую черту - это психология бездомности, сознание своей беспочвенности, оторванности. "Душа не может удовлетвориться настоящим, ибо в нём не находит ответа на какие-то свои основные неустранимые запросы: меланхолические переживания беспочвенности, бездомности, часто скрывающихся в тёмных глубинах души, гнетёт и давит душу" 54. Философски осмысливая психологию личности в условиях эмиграции, Зеньковский сталкивается с "фактом" некоей мистической связи каждой души "... со всем целым, от которого она взяла язык и веру, в котором росла и зрела. Многие, вслед за Лермонтовым, могли бы сказать, что любят родину "странною любовью", т. е. любят ее сильнее и глубже, чем это может осмыслить их разум" 55. В эмиграции эта мистическая связь остаётся без питания, и чтобы как-то компенсировать потребность в родине, душа притягивается ко всему, что хотя бы отчасти удовлетворяет её запросам. Обостряется врождённое религиозное чувство. "...Обращение к Богу, молитва для многих была единственным ресурсом, откуда они черпали силы для жизни Исцеляющее действие религии на душу, дающее примирение с прошлым, крайне нужно детям, — и кое-где видно, что путём религиозного осмысливания всего происшедшего юная душа впервые освобождается от яда , заполнившего душу, от суровости и внутреннего холода — и начинает как бы просыпаться к жизни"56. И хотя часто мы имеем дело с религиозным утилитаризмом, когда люди ищут избавления от бед через Церковь, все же в сознании людей даже при таком подходе зреет понимание коренной неправды окружающей их жизни. Лишь те, кто верит в правду, смогут духовно уцелеть и обновить жизнь русскую.
Идея православной культуры В. В. Зеньковского глубоко антропологична в своей основе. Зеньковский последовательно и настойчиво во многих своих работах (" Идея православной культуры", "Православие и культура", Основы христианской философии" и др.) проводит мысль, что православие не враждебно культуре, наоборот, - оно является оплодотворяющим началом её. Православие ищет преображения человеческой души изнутри. Трагедия западной культуры - это трагедия католичества (кризис католичества), которое упростило христианскую идею, вступив на путь внешнего строительства Царства Божьего. Эта идея внешнего строительства (инициированная ещё Фомой Аквинским) дала толчок для отделения культуры от Церкви, т. е. для построения Царства Божьего вне внутреннего мира человека (идея теократии), бездуховной культуры.
Путь православной культуры - это преображение жизни изнутри. Православие сильно своей внешней слабостью. Благословляя все сферы творчества человека, Церковь всеми силами содействует преображению жизни изнутри, пробуждает культ свободы во Христе.
Тезис Зеньковского, что "Всякая культура религиозна в своём основном смысле, хотя бы её эмпирическое содержание и стояло вне религии", вытекает из его же положения, что человеку, создающему культуру, от роосдения присуща религиозная потребность, но реализовать её во всей полноте он может только в Православии.
Западная культура, основанная на католичестве, отклонилась от истины православной веры, но и мы, русские, вобрав (по свойственной нам восприимчивости, "всемирной отзывчивости") культуру Запада, тоже отклонились, заболев западными "болезнями". Лишь православная Церковь сохранила веру без искажений. Поэтому воцерковление культуры в духе Православия может подвигнуть человека и мир на путь к целостности и полноте, открытой нам Христом.
"Всю жизнь нужно строить на основах православия" Это убеждение Зеньковского может оказаться вполне реалистичным в России и найти отклик во многих верующих, или начинающих религиозно пробуждаться душах. Но на Западе, и особенно в Америке, как показал опыт РСХД, попытки воплощения этой идеи в жизнь столкнулись с большими трудностями. Хочется верить, что изучение этого опыта, сравнение его с нашими условиями будет весьма полезным.
Во всей своей рельефности встаёт перед нами вопрос, поднятый Зеньковским, о важности изучения религиозной антропологии и религиозной психологии, ибо через наше сердце, через нашу волю внутреннее может становиться, а может и не становится внешним.
Единство религии, философии и науки как условие для воспитания целостной личности в антропологии В. В. Зеньковского
Как мы уже отмечали в начале первой главы, идея возможности преобразования современной секулярной культуры в православную культуру путём восстановления утраченной целостности человеческой личности через Церковь, которая являлась бы внутренним животворящим центром этой культуры, пришла к Зеньковскому главным образом после чтения св. Отцов восточной Церкви, а также изучения наследия Гоголя и славянофилов и была главной движущей силой в стремлении построить такую систему христианской философии, которая на основе рецепции философского и научного знания смогла бы выразить истину христианского откровения о человеке.
Таким образом, антропологическая проблематика оказывается стержнем всех его религиозно-философских и научных построений.
Зеньковский приходит к выводу, что современному научному и философскому мировоззрению, принимающему теперешнее состояние мира и человека как данное от века, как норму бытия, стало чуждым учение Церкви о творении мира, о грехопадении и спасении человека - учение, на котором основана христианская антропология. Именно поэтому современная антропология, сформированная главным образом научным мировоззрением, и зашла в тупик. Для выхода из него необходимо восстановить утраченное единство с религией, преодолев секуляризацию культуры. Именно православная вера, согласно Зеньковскому, может стать внутренним скрепом всей культуры. Но так как сейчас религиозное воспитание вытеснено почти из всех сфер человеческой жизни, а в западном христианстве, в католической и особенно в протестантской его форме, как мы отмечали выше, произошло искажение, обмирщение и самого религиозного сознания,— что и привело к кризису бездуховности, - то созрела необходимость построения православной культуры, которая объединила бы все сферы человеческой деятельности на основе православной веры. Именно религиозное воспитание в духе православия способно решить эту задачу.
Нам важно уяснить: как же происходил процесс секуляризации культуры в Западной Европе? В. В. Зеньковский прежде всего подчёркивает, что уже к концу XIII в. "особой силы и влиятельности этот процесс достиг в области науки и философии, которые очень рано стали претендовать на "автономию", т. е. на полную независимость от Церкви"
Ещё Альберт Великий, приходит он к выводу, заложил идею отделения философии от богословия, а Фома Аквинский закрепил её, признав приоритет lumen naturale rationis достаточным для понимания мира, тем самым Откровение оказывалось лишь дополнением к этому "естественному разуму" и, тем самым, создавались предпосылки для формирования философии религии, а не религиозной философии. Отделение философии от богословия нарушало иерархию процесса познания, его целостность. Зеньковский пишет: "...неправильна сама установка на "самостоятельности " (автономии) и независимости философской мысли. Дело в том, что сама природа нашей мысли... движется в линиях религиозного сознания... это вовсе не упраздняет философии, а только вводит её в определённые границы, уясняет основной смысл "свободы" нашей мысли... философия, отрывающаяся от Откровения, не может пойти дальше собирания частичных истин или уяснения диалектической связанности тех или иных идей" 193.
Положение Фомы Аквинского о несовместимости идеи безначальносте мира, идущей от Аристотеля, с понятием творения постепенно привела к утверждению внерелигиозной установки, перешедшей в антирелигиозную. Идея религиозной философии, отброшенная томизмом, отбрасывалась и Реформацией.
Таким образом, западный рационализм утверждает секуляризм, т. е. отрыв Церкви от науки и философии, что, по сути приводит последователей Фомы Аквинского (Сертиянж, Жильсон 194) и к отвержению самой возможности христианской философии, в которой бы философия и богословие были неразрывно связаны.
Но вера апостолов не разделяла веры и знания: вера была у них "знанием", близким с обычным знанием, но она требовала "обновления ума" (Рим. 12:2). По ап. Павлу, христианам надлежит "иметь Бога в разуме" (Рим. 1:28). Зеньковский выделяет тот факт, что уже при ап. Павле христианство вступило на путь рецепции из греческой философии некоторых принципов платонизма, терминологии и даже литургических элементов, показав тем самым, что единство веры и разума нам не дано, но задано, т. е. необходимы усилия духа для его восстановления
Идея необходимости восстановления первоначальной цельности человеческой личности через Церковь, которая является "носителем единства мира" 19 , легла в основу христианской философии Зеньковского, доказательство самой возможности которой вновь обостряет вопрос о взаимоотношении философии и богословия.
Ещё у Хомякова антропология была посредницей между богословием и философией Зеньковский сделал большой вклад в разработку этой тематики, но, к сожалению, многие его положения и по сей день остаются не вычитанными, ибо цитируются по большей части фрагментарно, в отрыве от общего контекста.
Актуальность темы очевидна: "Конвергенция богословия и философии в области антропологии развёртывается не одномоментно, а в многообразных взаимодействиях и формах. В начале XX в. возникла религиозно-философская антропология" 198
Сегодня происходит "антропологизация богословия" ; вокруг антропологии вращается вся этико-религиозная проблематика. "Теперь уже стало общим местом утверждение, что в наше время богословие должно стать антропологией
Профессор Московской Духовной Академии Алексей Осипов ещё в 1999г. писал, что сейчас есть достаточные условия к развитию плодотворного диалога между религией, философией и наукой, "изоляция же науки и философии как высокоспециализированных социальных реалий от Православия неизбежно ведёт к разрушению целостности и многомерности видения мира и самого человека, как показывает наша история, к самым печальным последствиям" 2 .
Насколько эффективно используем мы эти "достаточные условия"? Не упускаем ли пока ещё данную нам возможность вернуться к целостному мировоззрению посредством религиозного пробуждения нашего сознания через воспитание личности в духе Православия? Созрела необходимость пересмотра всех сфер человеческого знания с позиции религиозной веры.
Антропологические идеи В. В. Зеньковского, при внимательном их прочтении, побуждают нас именно к этому: ничто иное, как религиозная вера может, и должна стать той свободной основой, которая способна создать условия для единения науки и философии в сфере антропологии, служить источником целостного мировоззрения.
Философские мотивы в антропологии Киприана (Керна). Философия и богословие
Киприан (Керн) жил литургией, она для него была жизненной философией Православия. Осмысление литургии как живого действа, как общего дела, вживание в метафизику бытия человека хотя по внешней форме выражения и не выходили у него за рамки богословия, но почти всегда приобретали философское и даже поэтическое звучание. Он и сам отмечал свою склонность к религиозной философии. Например, в "Воспоминаниях" он так описывает свою преподавательскую работу в сербской семинарии: "...отделался от "моралки", как звали ученики нравственное богословие, а остался при апологетике, которую я всё больше и больше сводил к религиозной философии..." 2 4. Изучая литургистику, он в то же время тяготел к религиозной философии и патристике, но всё же литургический подход ко всему преобладал в нём: "... для нас, православных, надо определить отношение к литургистике именно так" 205.
Киприан (Керн) и В. В. Зеньковский, подобно многим русским религиозным мыслителям, оказавшимся в эмиграции, стояли перед непростой задачей сохранения русской православной традиции в условиях чуждой православию западной цивилизации. Но именно они были в числе тех немногих, которые смогли увидеть в воспитании личности в духе традиции восточных отцов Церкви залог спасения от "западного пленения", которому подвержена в большей мере всё та же интеллигенция, от искажений ка толицизма и особенно протестантизма (о губительном влиянии лютеранства и кальвинизма см. у Зеньковского 7) с их «въедливым» рационализмом.
Киприан (Керн) предупреждает о бесплодности кабинетного, абстрактного, чрезмерно рационального умствования о Боге, проводя принцип: всё должно поверяться евхаристической жизнью (у Зеньковского - это принцип рецепции).
Многие из его современников отмечали, что даже ещё до пострижения в монахи он уже был по своему складу характера иноком в миру: тихая, поэтическая грусть по прошлому, неприятие современности - всё эти черты усилились в нём особенно после разрыва с Родиной. Эту незаживающую рану тоски по старой России он пронёс через всю жизнь, она определила тональность всех его работ. Даже во вступительном слове к диссертации на степень доктора богословия, главный пафос которого направлен на выделение радостного, возвышенного отношения св. Отцов восточной мистической традиции христианства к человеческой личности, чувствуется эта глубинная тоска. Личность Киприана (Керна) парадоксальна, противоречива: комментируя отцов Церкви, он писал о радостном, возвышенном видении человека, но в жизни был пессимистом 208. Живя в настоящем с душевной травмой невосполнимой утраты старой России, раз рушенной революцией, мыслями своими он жил в прошлом и старался не думать о послереволюционной России.
Но не только состояние современной ему России было причиной его пессимизма: у него вообще были сложные отношения с духом современности 209. В письме к М. Феннелл от 17. 10. 1954г. он писал: "Вкуса к сегодняшнему дню и ко всему, что вокруг творится давно нет... Я утратил вкус к тому, что вокруг меня... И никто меня так не утомляет, как теперешняя молодёжь. Она вся от сегодняшнего дня, даже более, от завтрашнего. А я весь от вчерашнего и от позавчерашнего..."
И всё же несмотря на неприятие современности он не был равнодушен к её судьбам. В своём индивидуальном творчестве о. Киприан выражал общий дух и направленность Русского Свято-Сергиевского Православного Института в Париже на сохранение и продолжение традиции именно Русской Православной Церкви и её сердца - литургии. Он остро чувствовал необходимость раскрытия для ищущей души современного человека потерянного смысла богослужения, в котором "...сокрыто всё наше богатство, вся ризница наших духовных сокровищ"
Переживание отрыва современности от прошлого и особенно восприятия "мудрецами мира сего" (которые почитают себя "чем-нибудь, будучи ничто" (Гал. 6:3)), истинной духовной культурности как мрака и грубого невежества из-за отсутствия в ней склонности к прогрессу и цивилизации, постоянно присутствует в его размышлениях о современном человеке и человечестве.
В приобщении России к чуждой европейской культуре он видит постепенный процесс отравления народной души, процесс отделения неверующей интеллигенции от ещё верующего народа и как результат — блуждание впотьмах без веры и Бога. "А теперь, после десятилетий горьких разочарований, кровавого кошмара революции, мучительного отрезвления от пьяного угара неверия и европейского материализма, изломанные, больные, искалеченные душой, мы вернулись к Богу и Церкви" 212.
Мы возвращаемся в Храм, чтобы найти спасение, но мы разучились понимать что же происходит на литургии. "Пришедшая к вере и Церкви интеллигенция пытливо ищет, жаждет и требует разъяснения того, что происходит в храме, толкования благодатной жизни церковной, раскрытия нашего богослужения как источника боговедения"
Чтобы восполнить образовавшийся разрыв, по мнению о. Киприана, нужно воспитать такую прослойку учёного монашества и священства (своеобразной интеллигенции), которая была бы способна, переработав всё многообразие философского и научного знания (включая язык и методы), быть связующим звеном между Церковью и светской культурой.
Мы можем видеть, что попытки сближения Церкви и культуры, предпринятые ещё Гоголем и славянофилами в России, нашли своё продолжение и переосмысление в условиях русского зарубежья в работах В. В. Зеньковского и Киприана (Керна).
Киприан (Керн) называет внешние и внутренние причины, побудившие его заниматься антропологией.
Одна из внешних - это встреча с о. Сергием (Булгаковым), который предложил ему заняться переводами св. Григория Паламы и обратить внимание на его учение о человеке. 214
К главным же внутренним причинам он относит осознание им "ереси самой жизни", "ереси бесчеловечности". Она не выявляется эмпирическими признаками, но только философским и богословским размышлением На основании этих причин появилась потребность обратить внимание современности на истинную ценность человеческой личности, которая была раскрыта св. Отцами восточной Церкви в понятии "обожение" (Gscooiq).
В Ветхом Завете понятие личности заменялось идеей "кооперативного персонализма", и только в христианстве под воздействием богословских споров, вызванных ересями, стало вырабатываться понимание личности в её Божественном значении: не раннеантичное Trpoaamov ("маска", "личина"), не плотиновское єкастос; ("отдельный человек", "индивидуум"), или wnoamoiq как синоним ог сшх "сущность", "существование"), а понятие xmoGxaoiq, выражающее личность, в которой соединяются Божественная и человеческая природы.
Киприан (Керн) постоянно возвращается к этой теме: власть природы человека, а также власть коллектива над личностью - вот что может погубить высшее начало в нём. Лишь христианская антропология затронула эту тему во всей её глубине. "Человек, в его философском и богословском (курсив мой — А. А.) понимании, нуждается в наши дни в особой защите... от коллектива" , ибо личность в человеке в первую очередь принадлежит Богу. Но как и кто способен осуществить эту защиту? Как преодолеть эту пропасть между коллективизмом и соборностью?
Именно христианская антропология в лице учёного монашества, не чуждающегося научного и философского знания, утверждает о. Киприан, должно сказать своё веское слово о человеке.
Необходимость аскезы в духовном воспитании личности
Как мы уже отмечали выше, антропология Киприана (Керна), также как и антропология В. В. Зеньковского, исходит из мировоззрения светлого космизма, т. е. мировоззрения, прославляющего веру в то, что человек даже после грехопадения сохранил способность быть открытым Свету, что творческий замысел о человеке даёт ему возможность преодоления греховности и "обожения" уже в этой жизни, но не через "lumen naturale ratio-nis", а "Фаворским светом", Духом Святым. Продолжая православную традицию, он показывает, что Православие прославляет человека как высшее творение Божие и вдохновляет его на светлый аскетический подвиг. Но сложилось много неверных интерпретаций как понятия аскезы, так и самого аскетического опыта.
Например, ещё в начале XX в. стала известной статья А. М. Скабичевского, в которой он заявлял, что аскетизм есть психическая болезнь, неотъемлемои частью которой является пессимизм.
У Киприана (Керна) мы находим цитирование многих примеров отрицательного отношения русской интеллигенции к аскетизму и монашеству:
М. М. Тареев: "...помимо утилитарной пошлости, оспаривающей царство христианской любви, есть ещё враг этого царства — современные теоретики традиционного аскетизма".
Н. А. Бердяев: "В христианскую аскезу проникли неоплатонические, стоические и манихейские элементы. Аскеза была понята как безразличие и нелюбовь к твари".
В. В. Розанов: "Монастырь есть длинная мантия гроба..." 294. И так далее, и в том же духе.
Одной из причин сложившегося отношения, по мнению Киприана (Керна), послужило то, что в аскетическую хрестоматию "Добротолюбие" составителями, подвергшимися "психологическому монофизитству" , намеренно были подобраны произведения только одного направления, в которых почти не улавливалась тема величия человека 29 Им больше импонировало равноангельское начало в человеке, чем богочеловеческое 297. Невольно у людей, не знающих истинной святоотеческой традиции, при чтении "Добротолюбия" создаётся впечатление чего-то очень нерадостного, аскетический идеал представляется искажённо.
Неприятие аскетизма большей частью русской интеллигенции, а также склонность к "психологическому монофизитству" и в самом православии (гл. обр. в богословии) есть следствие приписывания аскетизму платоновского дуализма, т. е. ничто иное, как отголоски нападок "ваарламитов" на мистиков-исихастов, которых защищал Палама. Именно поэтому в неотомизме наряду с полным отрицанием аскетизма в Евангелие , присутствует также и однобокое его понимание. Эту однобокость Киприан видит в том, что исторически в латинской схоластике сложилось некое юридическое понимание аскезы, т. е. главным образом как средства для искупления грехов и оправдания человека. В Протестантизме же аскеза сводится к нравственному очищению, ведущему лишь к номинальному уподоблению Христу.
Но Православие, помимо очищения и искупления, утверждает веру в обожение всего человека, причём обожение есть награда не только за аскетические усилия и добрые дела, но и за веру. Преп. Симеон говорил: "Бог больше смотрит на .расположение наших душ, нежели на телесные тру Систематизируя аскетическое учение св. Григория Паламы, собирая его буквально по фрагментам (membra disjecta), Киприан (Керн) помогает нам понять, что православная аскетика сочетает в себе два важнейших момента: осознание человеком своей греховности и одновременно веру в обожение. Именно это сочетание есть источник творческой силы подвижничества, его динамизма.
В основании аскезы лежит осознание человеком своей греховности. Восточная аскетика, утверждая это, хотя и не отрицает подход ко греху как преступлению нравственного закона, требующему воздаяния и возмездия, но смотрит на грех главным образом как на болезнь души. Этот момент очень важен, ибо в отличие от юридического подхода католиков и протестантов, православие обращает внимание не на то, как наказать человека, а как излечить его душу. Такой "медицинский", или терапевтический подход к воспитанию души, по словам Киприана (Керна), способен успешно исправить её и привести к изначальной божественной красоте . Если через преступление заповеди душа умертвилась, то через послушание и аскезу она вновь соединяется с Богом и оживает. А т. к. жизнь тела есть единение его с душой, то оживотворение души оживляет и тело, освобождая его от болезней и тленности.
Таким образом, христианская антропология в её восточной традиции выводит аскетику, а значит и воспитание из осознания подвижником (в идеале же каждый человек должен стать подвижником, чтобы осуществить своё назначение в жизни) своей греховности, т. е. утраты своей первоначальной целостности, а это значит, что в первую очередь, если говорить современным научным языком, ставится вопрос нормы: человек аномален в теперешнем своём состоянии. Такая первоначальная установка побуждает, разумеется, не к комфортному расслаблению и сохранению status quo, а к напряжению всех сил для спасения, к "теургическому беспокойству".
В аскетике св. отцов основное внимание уделяется не внешнему факту совершённого греховного поступка, а внутренним греховным страстям души, "лукавым помыслам". Чем неестественнее страсти, тем они "смертельнее", "поэтому аскет укоряет не самоё естественные потребности, а то, что превышает меру естества... Природа всегда "добро зело" для восточного радостного космизма". Таким образом, граница естественности - неумеренность вызывается страстями души, а врачуется аскетическим подвигом, в котором, поэтому, аскеза тела руководствуется невидимой бранью 302.
Радостный космизм Православия в видении мира уживается с аскетическим его восприятием как совокупности всего греховного и порочного. Православная аскетика призывает нас "не только спасаться от мира, но и спасать самый мир. Как? Подвигом личной жизни и сомоусовершенствования Необходимость аскезы в деле спасения души через воспитание и врачевание православная традиция связывает также и с тем, что "... аскетизм, очевидно, составляет коренное необходимое требование человеческой природы, самой её организации. Отвержение аскетизма привело к крайнему пессимизму"34.
Аскетические тексты могут представлять неизмеримую ценность для современной педагогики и антропологии, но им, к сожалению, не уделяется должного внимания, а в ряде случаев относятся к ним с большой долей учёного высокомерия. Одной из причин такого отношения является то, что академическая филология не исследует аскетику Византии, считая речи об обожений "низовой культурой". Например, Аверинцев С. С. называет аскетическую литературу в целом "наивной", "упрощённой", "реабилитацией наивности", "эксцессами стилистической безыскусности", "аскетическим опрощением" и т. д. 5.
Д. С. Лихачёв указывал, что в древнерусской литературе тексты (жанры) носили скорее практический характер, определялись "деловыми стимулами" Да, конечно, это записи "делового жанра", но для службы духовной практики, духовного процесса.
Пренебрежение к текстам христиан - не ново: и фарисеи, и интеллектуалы-язычники относились к Евангелию как к "низовой литературе". Сила же аскетических текстов в том, что их авторы имели личный религиозно-аскетический опыт и выражали его непосредственно, без каких-либо литературных приёмов. Однако, краткость, даже некоторая сухость и практичность формы изложения не исключает глубокую символичность, стоящую за ней. Аскеза делает человека чутким, способным читать символические знаки и познавать свою изначально божественную природу. Ведь вся природа есть таинственный иероглиф, некое отображение иного мира.