Исследование гендерной идентичности в философско-антропологической перспективе Номеровская Анна Дмитриевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Философский анализ гендерной идентичности и структур субъективности 23

1.1 Бинаризм и патриархатная метафизика в философском дискурсе 24

1.2. Понятие субъективности в философии постструктурализма 43

1.3. Субъективность и перформативная гендерная идентичность в координатах постфеминизма 66

Глава 2. Гендерная система общества в оптике философского осмысления 85

2.1. Конструкционистские теории идентичности 86

2. 2. Согласование дискурса нормативности и социальных практик 108

Заключение 125

Словарь терминов 131

• Понятие субъективности в философии постструктурализма
• Субъективность и перформативная гендерная идентичность в координатах постфеминизма
• Конструкционистские теории идентичности
• Согласование дискурса нормативности и социальных практик

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Проблема идентичности, внутреннего ядра человеческой сущности, его самости является одним из основных вопросов философской антропологии, который во все времена сохраняет острую актуальность. И сегодня она обусловлена как масштабными трансформациями самой культуры, так и задачами их осмысления в современной философии. Научно-технический прогресс и потребительская культура, расширяя границы контроля над окружающим миром, маркируют точку невозврата к традиционному пониманию оснований существования человека в мире. Урбанизация, активное распространение новых форм религии и социальных движений, пересмотр внутренних моральных императивов и вместе с тем возрастание влияния масс-медиа и массовой культуры на сознание индивидов, меняют представление человека о самом себе и как природного существа, и как существа культурного.

В философии также происходит ревизия, как методов, так и теоретических приоритетов на фоне общей тенденции отказа от классического рационализма. С этим связаны и попытки современной философии решить проблему человеческой субъективности. И тендерный подход формирует и предлагает свою методологию к пониманию субъективности в рамках дискурса тендерной теории как нового направления философской антропологии.

Гендер как корневое качество человеческой субъективности был открыт для философской антропологии во второй половине XX века в рамках феминистской критической мысли. В широком смысле гендер есть социальное измерение пола. В отличие от последнего, относящегося к физическим, телесным различиям между мужчиной и женщиной, понятие «гендер» задает психологические, социальные и культурные стратегии и сценарии. Гендер - это набор характеристик и норм, воплотившихся в бинарных оппозициях «мужское» и «женское», образах маскулинности и феминности, относящихся к некоему индивидуальному субъекту.

В рамках тендерной теории набирают силу исследования тендерной идентичности. Внутренняя согласованность личности посредством обретения некой самотождественной тендерной идентичности поддерживается

концепциями пола, тендера и сексуальности. Сексуальность человека обусловлена интегрированным взаимодействием биологических, психических и социокультурных факторов. Основываясь на утверждении Мишеля Фуко о том, что для западноевропейского общества сексуальность является матрицей субъективности, любая модель субъекта рассматривается как имплицитно включающая в себя тендерную маркировку.

К началу XXI века складывается тенденция, когда у человека появляется легальная возможность не вписывать свою идентичность в жесткие рамки бинарных оппозиций. Заметим, что на острие теории современных тендерных исследований давно уже не стоит вопрос о взаимоотношении полов. А вот основание нормативности тендерной идентификации и либерализация ее выбора - в настоящее время сохраняют дискуссионный характер и понимаются как основные вопросы тендерных исследований. С точки зрения политик идентичности, реализуемых в этом проблемном поле, зачастую вопрос уже не в том, относится ли та или иная форма поведения или функциональная особенность к одному из двух полов, а в том, не является ли ограничением человеческой свободы само наличие рамок, в которых человек должен определять себя и свой пол или, более корректно, «свой тендер», потому что с точки зрения патриархатных моделей пол предписывается рождением, а с точки зрения современных тендерных теорий пола в принципе нет, а есть только тендер.

Актуальность диссертационного исследования заключается в том, что современная тендерная теория в рамках философской антропологии позволяет реализовать междисциплинарный подход к исследованию феномена гендерно-маркированного субъекта и поли-вариативной тендерной идентичности. Достаточно сложно выделить системные исследования, в которых тема тендерной идентичности в философской антропологии была бы разработана в полной мере, учитывая историко-философский анализ проблемы и освещение современной ситуации культуры и политик идентичности.

Степень научной разработанности проблемы. Генеалогия тендерной проблематики в философии восходит к вопросу о природе мужского и женского, который символически понимался уже начиная с античной философии как ценностно иерархический дуализм, воплощенный в

онтологических категориях: души и тела у Платона, познания и материи, у Аристотеля; также и в христианской традиции противопоставлялись форма и материя, бессмертность души и греховность плоти (А. Августин, Ф. Александрийский, Ф. Аквинский). Если в античной философии были заложены основы противопоставления рационального и природного, маскулинного и феминного в культуре и в Средние века эта традиция укрепилась, то в Новое время в западноевропейской традиции телесное, природное, пассивное начало не только приобретает устойчивый коррелят с категорией феминного но и, одновременно, укрепляется принцип полярной оппозиции и субординации женского в культуре. Далее акцент смещается в сторону темы взаимоотношения полов в идеях французских просветителей (К. А. Гельвеций, Д. Дидро, Ж. А. Кондорсе, Ш. Л. Монтескье, Ж. Ж. Руссо и другие) и в философии Нового времени (Ф. Бэкон, Г. Гегель, Р. Декарт, И. Кант Дж. Локк, Б. Спиноза и многие другие). В русской философии существовал самобытный подход к восприятию и оценке дифференциации маскулинного и феминного в рамках «теологии пола» в работах Н. Бердяева, С. Булгакова, Б. Вышеславцева, 3. Гиппиус, И. Ильина, Л. Карсавина, В. Розанова, Вл. Соловьева, П. Флоренского.

Переосмыслением тендерной тематики в истории философии в XX веке в рамках постструктуралистской критики западной метафизики занимались Р. Барт, Ж. Бодрийяр, Ф. Гваттари, Ж. Делез, Ж. Деррида, Ж. Ф. Лиотар, М. Фуко и др.

Тема диссертации в силу специфики проблемного поля исследования предполагает междисциплинарный характер и опирается, в том числе и на различные исследования в области гуманитарного и социологического знания. В целях последовательного рассмотрения проблемы тендерной идентичности в философской антропологии проводится анализ логики развития темы пола и идентичности в истории философии.

Начиная с периода греческой философии, проблема идентичности была тесно связана с понятием тождества - как совпадения бытия и мышления, то есть отождествления реальности и процесса ее познания. Эта линия прослеживается у Аристотеля (индивидуальная субстанция), Р. Декарта (субстанциальность cogito), Ф. В. Шеллинга («философия тождества»), в

неклассической философии - у Э.Гуссерля (сознание «чистого Я»), М. Хайдеггера (идентичность как всеобщность бытия). Параллельно в философской традиции развивалось другое направление, где идентичность уже рассматривается как некий конструкт, детерминированный культурой (М. Бахтин, В. Гумбольдт, С. Кьеркегор, Г. Лейбниц, Д. Локк, Ф. Ницше, И. Д. Скотт, И. Фихте, Д. Юм).

Вопросами формирования тендерной идентичности в процессе социального взаимодействия занимались X. Гарфинкель, И. Гофман, К. Джеклин, М. Джонсон, Д. Зиммерман, Дж. Лорбер, Е. Маккоби, Дж. Стоккард, К. Уэст, С. Фаррелл и др. В российской теории тема тендерной идентичности затрагивается в трудах И. С. Кона (мужская идентичность), Н. X. Орловой (религиозный аспект), Е. А. Здравомысловой, А. А. Темкиной и Н. Л. Пушкаревой (социально-конструктивистский подход), И. А. Жеребкиной (женская идентичность), Е. Ивановой, Е. П. Ильина (тендерная идентичность в психологии), О. В. Поспеловой (социально-философский аспект).

Огромная роль в исследованиях тендера и тендерной идентичности принадлежит философии феминизма, а именно, таким ее представительницам как: Дж. Батлер, Ш. Бенхабиб, С. Де Бовуар, Р. Брайдотти, К. Гиллиган, Э. Гросс, Дж. Гэллан, А. Дворкин, Л. Иригарэ, И. Кософски Сэджвик, Т. Де Лауретис, К. Миллет, Ш. Муфф, Г Рубин, Э. Сиксу, Дж. Скотт, Дж. Флекс, Н. Фрейжер, Б. Фридан, Дж. Хубер, белл хуке, Н. Чодороу и многим другим.

Проблема гетеронормативности, как одна из ключевых для тендерных исследований анализируется в рамках социального конструкционизма, представленного в трех направлениях - социального интеракционизма, феминистской философии и так называемой квир-теории. Все три направления особое внимание уделяют разработкам М. Фуко (как в отечественной, так и в западной тендерной теории), который рассматривал сексуальность как матрицу субъективности, вписанную в экономику власти, а также определил понятие «нормы» как одного из механизмов власти-знания.

Перформативная теория тендерной идентичности представлена в работах Дж. Батлер, Г. Графинкеля, И. Гофмана, С. Дж. Кесслер и В. МакКена, С. Кахилла, а также К. Уэст и Д. Зиммерман.

Современное философское, историческое, культурологическое и
социологическое осмысление тендерных вопросов в отечественных
исследованиях нашло отражение в работах Г. А. Брандт, Т. А. Волковой,
О. А. Ворониной, Н. М. Габриэлян, Е. И. Гаповой, О. Р. Демидовой,
В. Д. Еремеевой, С. В. Жеребкина, И. А. Жеребкиной, Т. Ю. Журженко,
Е. А. Здравомысловой, О. В. Зиневич, Т. А. Клименковой, И. Л Когана,
И. С. Кона, А. А. Костиковой, И. В. Костиковой, М. М. Малышевой,
Т. А. Мельниковой, Л. С. Московчук, Н. X. Орловой, В. М. Поповой,
Н. Л. Пушкаревой, В. А. Рамих, Н. М. Римашевской, Г. Г. Силласте,
А. Б. Синельникова, И. Н. Тартаковской, А. А. Темкиной, Н. Е. Тихоновой,
А. Р. Усмановой, С. А. Ушакина, 3. А. Хоткиной, С. В. Хрипун,

Ж. В. Черновой, О. Н. Шлычковой, Е. Р. Ярской-Смирновой.

Тендерные исследования начали развиваться в России с конца 80-х гг., за этот период отечественными философами и учёными была проделана значительная работа по институционализации тендерных исследований в российской академии. Были опубликованы учебные пособия и коллективные монографии по тендерным исследованиям.

В российской науке применение тендерной методологии освоено весьма фрагментарно, несмотря на значительное число диссертационных исследований, что явилось результатом дискурсивного дефицита предыдущего советского периода. И если в западноевропейской науке можно говорить о некотором поступательном развитии тендерных исследований, то современный российский дискурс характеризуется некоторой академической и общественной фрустрацией и аннигиляцией относительно множества аспектов тендерной теории. На сегодняшнем этапе развития гуманитарной науки тендерные исследования, с актуальной для данной области проблематизацией маргинальных тендерных идентичностей, не полагаются актуальным полем философской рефлексии. Скорее феминистская проблематика с ее традиционными для феминизма «третьей волны» темами субординации женщины в культуре и проблемой дискурса власти стала центром тендерной рефлексии на данном этапе. Так теоретизирование на тему тендерной идентичности вне рамок традиционной гетеросексуальной дихотомии мужчина-женщина сейчас актуализируется только в публичной сфере

интернет-сообществ проЛГБТ и ЛГБТ организаций в рамках политического и социального активизма.

Как видим, несмотря на достаточно обширный перечень исследований, философское осмысление тендерной идентичности в контексте философской антропологии сохраняет статус малоисследованного направления. Заявленный в теме диссертации ракурс рассмотрения не представлен в литературе в системном виде, но лишь различными аспектами в отдельных работах, что, в свою очередь, требует интеграции отечественных исследований, адаптации исследований зарубежных и систематизации возможных философских подходов к анализу концепта тендерной идентичности, в том числе и по отношению к новейшему понятию квир-идентичности.

Объектом диссертационного исследования является тендерная система общества в оптике философского осмысления.

Предметом исследования являются философский анализ тендерной идентичности и структур субъективности в их взаимообусловленности.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационной работы - в философско-антропологической перспективе рассмотреть, систематизировать и показать методологические подходы к исследованию тендерной идентичности в условиях современного стремительно меняющегося тендерного контракта.

Сформулированная цель конкретизировалась в постановке и решении ряда задач:

1. Уточнить место и значение тендерной проблематики в проблемном поле философской антропологии.

2. Проанализировать, какие парадигмальные установки в истории философских идей транслируют и поддерживают систему тендерной дифференциации в культуре и обществе.

3. Проанализировать сложившиеся и складывающиеся в системе гуманитарного знания подходы к пониманию таких концептов как «пол», «гендер», «сексуальность», «идентичность» в их отношении к структуре субъективности.

4. Обосновать применение постструктуралистской методологии к анализу новых форм идентичности и выявить возможные векторы новейших

исследований гендерной идентичности в современной философии и философской антропологии.

5. Рассмотреть возможность применения теорий субъективации в области тендерных исследований с точки зрения разработки теоретико-методологической базы предложенной проблематики в философской антропологии.

6. Рассмотреть основные положения теории субъекции и сложившиеся в философии феминизма и постфеминизма концептуальные подходы к пониманию гендерной идентичности.

7. Обосновать правомерность рассмотрения в философской антропологии гендерной идентичности как конструируемой категории и проанализировать в этом контексте теории перформативной гендерной идентичности.

8. Раскрыть возможность применения постструктуралистской методологии деконструкции «субъекта» к анализу производства гендерно-маркированных субъектов и применить данный подход в исследовании квир-идентичности, с целью исследовать возможность расширения методологической базы и понятийного аппарата философской антропологии на основании легитимации так называемых новых форм субъективности.

9. Обосновать возможность применения фукианской теории субъективации, рассматривающей производство субъекта в системе «экономии власти», в квир-теории.

Научная новизна диссертационного исследования:

1. Уточнена специфика и продуктивность подходов, предлагаемых философией постструктурализма к пониманию таких концептов как «пол», «гендер», «сексуальность», «идентичность» в их отношении к структуре субъективности.

2. Впервые выделены возможные векторы новейших исследований гендерной идентичности в современной философской антропологии в контексте применения постструктуралистской методологии к анализу новых форм идентичности

3. Продемонстрированы возможности применения теорий субъективации в области тендерных исследований в контексте философской антропологии

4. Рассмотрены основные положения теории субъекции и сложившиеся в философии феминизма и постфеминизма концептуальные подходы к пониманию тендерной идентичности.

5. Обоснована правомерность рассмотрения тендерной идентичности как конструируемой категории и проанализирована теория перформативной тендерной идентичности.

6. Раскрыты возможности применения постструктуралистской методологии деконструкции «субъекта» к анализу производства гендерно-маркированных субъектов. Впервые данный подход был применен в исследовании квир-идентичности, с целью исследовать возможность расширения методологической базы и понятийного аппарата на основании легитимации новых форм субъективности.

7. Обоснована возможность и продуктивность применения фукианской теории субъективации, в ее отношении к производству субъекта в системе «экономии власти» и в квир-теории.

8. Введен в научный оборот корпус непереведенных ранее первоисточников по философскому осмыслению тендерной проблематики. (Butler J. Gender trouble: feminism and subversion of identity (не изданные на русс. яз. главы); Ramet S. P. Gender reversals and gender cultures. An introduction.; Spargo T. Foucault and Queer Theory)

Теоретическая и практическая значимость работы. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы для подготовки спецкурсов по тендерной теории, а также спецкурсов по философско-антропологической проблематике тендера и субъективности.

Методология и методы исследования. В методологическом инструментарии проведенного исследования важное место принадлежит диалектическому подходу, а именно принципам объективности, всесторонности рассмотрения, взаимосвязи и развития. Исследование опирается на историко-философскую традицию, принцип социокультурной детерминации.

Метод исторического и сравнительно-критического анализа позволил эксплицировать основные смыслы тендерной идентичности при изучении ее семантических трансформаций в культуре и философском дискурсе. Компаративистский подход показал свою эффективность при исследовании историко-философского наследия, в котором представлена тендерная проблематика.

Большое значение в исследовании приобретают метод системного анализа, дискурсивные практики и важнейшие концепты, сформированные в отечественной и зарубежной философии. В диссертационном исследовании используется процедура экспликации ключевых понятий, текстуально-интерпретационный подход, герменевтический метод, метод контент-анализа.

Анализ тендерной проблематики осуществляется в опоре на философские концепции Р. Барта, Д. Батлер, Ж. Бодрийяра, И. Гофмана, Ж. Делеза, Ж. Деррида, Л. Иригарей, Ю. Кристевой, Ж. Лакана, Т. Лауретис, Дж. Скотт, М. Фуко и др.

Большое внимание в исследовании уделяется теории и методологии М. Фуко, согласно которым дискурсы о сексуальности являются структурирующей основой становления субъекта, включающие его в систему экономики властных отношений, где власть выступает как система контроля над сексуальностью, побуждая субъекта соответствовать принятой нормативности. Тема конструирования тендерной идентичности и сексуальности рассматривается в рамках перформативной теории пола и квир-теории (Д. Батлер, Э. Гросс, И. Кософски Седжвик, Т. Лауретис). Исходной посылкой исследования выступает феминистская методология и критика, а также теория политик идентичности, которые помещаются в более широкий интеллектуальный контекст.

Тезисы, выносимые на защиту:

1. Логика бинарных оппозиций, представленная в концептах «мужское» и «женское» на протяжении развития человеческого общества, иерархически структурировала тендерный порядок в культуре. Категория «нормы» является основным принципом структурирования гендерно-маркированных субъектов, определяя две магистральные точки преломления этой конструкции: принцип

доминирования, реализующий идею конструирования «мужского» в культуре в терминах нормативности, а «женского», как Другого и принцип гетеронормативности, реализация которого в культуре происходит по логике исключения из философской, социальной и политической «видимости» альтернативных форм тендерных идентичностей.

2. Принципиальным, на наш взгляд, становится понимание того, что бинарная дифференциация маскулинного и феминного и, следующий из нее бинаризм гомо/гетеро, не соответствует всей полноте и вариативности тендерного субъекта. Как следствие, биологический пол человека, который является фундаментом любой дальнейшей идентификации, не всегда может быть встроен в бинарную систему.

3. Современные модели тендерной идентичности на основании этой дифференциации выстраиваются по принципу нормативности и универсальности, с одной стороны, и, маргинальное и исключенное, с другой; что «стирает» из поля философской и общественной видимости как полноправных субъектов социальной, политической и культурной жизни тех индивидов, чья тендерная идентичность трактуется как Другое в существующей культурной ситуации.

4. Теория перформативной тендерной идентичности позволяет установить, что тендерная идентичность поддерживается благодаря принципу «цитирования» концепций пола, тендера и сексуальности. Формирование субъекта может быть рассмотрено как процесс обретения иллюзорной идентичности, понимаемой им как «истинной» внутренней сущности. Перформативная концепция тендера заключается в критике эссенциалистских позиций и традиционных дефиниций идентичности, сексуальности, желания, подразумевающих существование субъекта, имеющего онтологический статус мужчины или женщины.

5. Перформативная природа идентичности и вскрытие механизмов производства субъективности через подчинение субъекта посредством регулятивных практик (Фуко) и интимных переживаний индивида (Батлер), становятся ключевыми понятиями постклассических тендерных исследований в рамках философской антропологии, актуализировавшей в своем исследовательском поле наиболее проблемные антропологические и

1?

социальные вопросы нашей современности, касающиеся тендерной идентичности.

6. Сложившиеся и складывающиеся сегодня подходы, в том числе в граничащих с философией отраслях гуманитарного знания, к исследованию феномена тендерной идентичности позволяют обосновывать включение ряда положений квир-теории в методологический корпус философской антропологии. Мы проиллюстрировали это, исследуя возможности применения постструктуралистской методологии деконструкции «субъекта» к анализу производства гендерно-маркированных субъектов, а также фукианской теории субъективации в ее отношении к производству субъекта в системе «экономии власти» и в квир-теории.

Степень достоверности и апробация результатов. Исследование прошло апробацию на международной конференции в рамках Дня петербургской философии в СПбГУ по тендерной антропологии: «"Мужское" и "мужественное" в современной культуре» (2008, Санкт-Петербург), а также на международной конференции в рамках Дня петербургской философии в СПбГУ по тендерной антропологии: «Гендер в массовой культуре» (2010, Санкт-Петербург). Материалы исследования были представлены на Всероссийской конференции Центра философской компаративистики при Институте Педагогического образования и образования взрослых РАО РФ в секции «Роль компаративистской педагогики в обновлении образования» (17 ноября 2012, Санкт-Петербург).

Объем и структура диссертации

Диссертация общим объемом 168 страниц состоит из введения, двух глав, по три и два параграфа соответственно, заключения, словаря терминов, библиографического списка использованной литературы, насчитывающего 168 источников и двух приложений.

Понятие субъективности в философии постструктурализма

Патриархатная парадигма в философии (начиная с Платона) связана с ценностно-иерархическим модусом мышления и принципом ценностного дуализма, свойственным западной эпистемологии, структурирующим понятия в логике бинарных оппозиций. В классической философии подобная концептуальная основа мышления утверждающая мужское/маскулинное субъектом, а женское/феминное - объектом, служит основой «патриархатной метафизики» или фаллогоцентризма (Ж. Деррида)27, где бесполый приоритет разума-логоса в ней «неразрывно связан с приоритетом мужского начала и присущих ему атрибутов и характеристик»28, главными из которых выступают универсальность и нормативность Как известно, патриархатная модель29 – предмет непростого интереса философской антропологии феминизма30. Современные социологи, историки и философы употребляют предикат «патриархатный», чтобы дополнительно семантически и лингвистически отделить (в английском языке подобного разделения нет) понятие «патриархат» как общество традиционного типа, где преобладают большие многопоколенные семьи, в которых (как и в обществе в целом) не только женщины подчиняются мужчинам, но и младшие безоговорочно подчиняются старшим от «патриархатного общества», «патриархатной политики» и т.д., общества современного типа, построенного на принципах доминирования и иерархии, где мужчины обладают над женщинами властным превосходством (в той или иной форме) 31.

Философия занялась исследованием оппозиции мужское-женское, реализуемой в рамках патриархатной парадигмы, с конца XVIII века, когда западно-европейская культура претерпела значительные изменения, как на идеологическом, так и на экономическом уровнях. С приходом индустриальной революции, ростом рынка труда и развитием городской экономики женщина получает больше свобод в выборе профессиональной деятельности, но одновременно становится экономически более зависимой от мужчины. Наряду с этим, рост общедемократического движения выливается в общую тенденцию борьбы за политические свободы граждан и равенство между полами. В философии подобные идеи высказывают Т. Гоббс, Дж. Локк, Дж. Милль, Г. Спенсер и мн. др.32. Либеральные идеи равноправия полов, высказанные Джоном Стюартом Миллем (1806—1873), наряду с другими, легли в основу зарождающегося феминистского движения. Именно Милль выдвинул идею «полного равенства» полов и считал, что доминирование мужчины над женщиной не является «естественным», проистекающим из природы человека33. Таким образом, новые идеи становятся популярными в обществе, что задает новую перспективу рассмотрения проблемы равенства мужчины и женщины. Постепенно феминистское движение обогащается философским направлением, основанием для которого становится философская антропология. Теоретиками феминистской философии был выдвинут ряд программных тезисов, направленных на осмысление гендерного контракта и гендерной картины мира34 и патриархатной модели, на матрице которой они реализуются.

Остановимся тезисно на ключевых идеях феминисткой философии, направленных на осмысление оснований гендерной картины мира. Все направления феминизма определяют патриархат как социальную систему дискриминации женщин. В радикальном феминизме патриархат подвергался последовательному критическому осмыслению как универсальная категория и основа субординации женского в истории и культуре.

Идеи радикального феминизма и традиция социокультурного подхода в рассмотрении причин дискриминации берут свое начало в канонической работе Симоны де Бовуар «Второй пол» (1949)35, где она впервые ставит проблему дискредитации феминного в культуре. В работе впервые было артикулировано утверждение о том, что биология – вовсе не судьба, а судьбой является культура, так как именно в ней конструируется и пол, и гендер. Для Бовуар гендер конструируется посредством присвоения субъектом, cogito, определенного культурного конструкта. Акт некоего принуждения, исполняемый в процессе «производства» женщины, выражается Бовуар в концептуальной формулировке: «женщиной не рождаются, ею становятся»36. Экзистенциальные различия между мужским и женским в этике субординации не обусловлены их физиологией, а определены социально-историческими условиями, которые сложились на заре истории, когда за мужчиной была закреплена сфера «конструирования смысла жизни» — культуры и общества, а за женщиной — сфера воспроизводства жизни — как сфера природы 37. Эти социально-культурные механизмы сформировали определенные стереотипы сознания, которые ассоциировали мужское с культурой, а женское с природой, мужчину с субъектом, а женщину – с объектом его власти. «Подобно тому, как у древних существовала абсолютная вертикаль, по отношению к которой определялась наклонная, существует абсолютный человеческий тип – тип мужской»38. Феномены доминирования и зависимости оказываются внедренными в сознание индивида. Таким образом, любое человеческое существо, рождаясь, попадало в определенную «ситуацию». «Мужская» ситуация – ситуация субъекта культуры и универсального субъекта, ситуация общечеловеческая. Мужской «субъект» может себя определить лишь в оппозиции к «Другому», который есть женщина.

Субъективность и перформативная гендерная идентичность в координатах постфеминизма

Важной задачей для философской антропологии мы считаем обосновать применение постструктуралистской методологии к анализу новых форм идентичностей. Современные тенденции осмысления данной проблематики бросают вызов сложившимся взглядам на вопросы пола, гендера и сексуальности, включая оппозицию между гетеросексуальным и гомосексуальным, биологическим полом и культурно установленным гендером, мужским и женским. Позволим себе уточнить категорию гетеронормативности. Согласно системе взглядов, подчиненных ей, люди делятся на два гендера/пола, мужской и женский. За ними признаются или закрепляются определенные наборы естественных ролей и функций, подчиненные фундаментальной норме гетеросексуальности. В работе Гейл Рубин «Обмен женщинами»211 данная норма определяется как культурно конструируемый гарант жизнеспособности и экономической эффективности брачного союза. В основании должны лежать структуры родства как способ организации и упорядочивания политической, социальной, обрядовой, сексуальной жизни индивидов от примитивных сообществ до появления государства. позволяет предполагать, что социальный статус детерминирует биологический. Об этом пишет и К. Леви-Стросс, когда рассматривает родство как организацию культурой процессов биологического воспроизводства, при этом он также подчеркивает, что сексуальность является неотъемлемым атрибутом субъективации индивида. Табу на инцест, которое имело огромное значение в общественной организации примитивных сообществ, с точки зрения структурной антропологии, вовсе не служило целью ограничить генетические «связи» внутри семьи, а являлось частью механизма обмена, в котором женщины племени служили его объектами для поддержания устойчивых социальных связей между группами мужчин. В результате, закрепление отношений посредством формального закрепления родства с другой группой мужчин, позволяло обретать не только социальные гарантии, но и дополнительные ресурсы власти. В этом смысле Леви-Стросс добавляет «к теории первобытной сделки идею, что брак является наиглавнейшей первобытной формой обмена подарками, а наиболее ценным даром является женщина»212. В обмене как равноценные партнеры участвуют только мужчины. Таким образом, биологические практики сексуальности и репродукции оформляются в социальные акты. Запрет на инцест структурирует поле сексуального выбора партнера в терминах запрета и разрешения, поощряя обмен женщинами между группами, а не внутри нее. Леви-Стросс настаивает на том, что запрет на инцест является пусковым механизмом зарождения культуры. При этом брачный союз основан на фиксации и закреплении за женщинами и мужчинами специфических, социально одобряемых ролей и стратегий поведения в браке. Таким образом «гендер – это не просто идентификация человека с полом: он предполагает, что сексуальное желание должно быть направлено на противоположный пол»213.

В работе «Гендерное беспокойство: Феминизм и подрыв идентичности» (Батлер, 1990) эксплицитно развиваются идеи Фуко с ориентацией на феминистскую теорию гендера с целью выявить и исследовать естественные и нормативные модели гендера и гетеросексуальности. Многие феминистские критики обращали внимание, что основной темой анализа Фуко выступала всегда только тема конструирования мужской гомосексуальности, то ли в силу предполагаемой андроцентристской ориентации автора, то ли в силу исторического контекста, который рассматривался (а в первую очередь это были судебные дискурсы, которые не касались темы женской сексуальности в этом ключе). Феминистские теоретики стали говорить о том, что важность гендера была недооценена в некоторых частях анализа Фуко. Хотя его работа мастерски использовала анализ сексуальности, скорее для защиты собственной объективности и вовсе не создавалась для гендерного анализа, внутренние связи между двумя этими категориями в современной мысли сформировали жесткую сетку дальнейшего изучения и углубления в проблему. И в теории Батлер гендеру отводится центральное место в анализе сексуального желания и отношений, однако не в части, касаемо теории политической солидарности. Используется аргумент Фуко о том, что «сексуальность» производится дискурсом, и как следствие, включает в нее понятие гендера. Таким образом рассматривается гендер как перформативный эффект, который переживается индивидом как «естественная» идентичность. Подвергается сомнению утверждение, что такая категория идентичности как «женщина» может являться базисом для феминистской политики на том основании, что любые попытки обосновать идентичность как основу неуклонно (для нее же неумышленно) будут поддерживать нормативную бинарную структуру существующих пол-гендер-желание отношений.

Уточним также используемое нами понимание гетеросексуальной матрицы – функционального понятия, предложенного Батлер в работе «Гендерное беспокойство». Этим термином автор обозначает определенную сетку культурной интеллигибельности, в которой тела, гендеры и желания приобретают статус естественных. Данное понятие выводится, исходя из предложенной Моник Виттиг концепции «гетеросексуального договора», а также опирается на введенное Адриен Рич понятие «принудительной гетеросексуальности». Этим определением характеризуется доминирующая дискурсивная/эпистемологическая модель гендерной интеллигибельности. Предполагается, что для непротиворечивости и осмысленности тел необходима константа половой определенности, выраженная в так называемом стабильном гендере (где мужской выражает мужчину, а женский – женщину). Последний определяется через его включение в оппозицию и подчинение иерархии при помощи принудительных практик гетеросексуальности. По сути, они и должны выступать тем регулятивным опытом, который создает предпосылки для «идентичности» с опорой на сетки гендерных норм. Исключается любая амбивалентность внутри каждой из ассиметричных оппозиций. Таким образом, идентичность перестает быть имманентной спонтанному человеческому опыту, а сверяется по нормативному идеалу, поддерживаемому культурно интеллигибельными представлениями об идентичности. «Интеллигибельными» Батлер называет «те гендеры, которые в некотором смысле формируют и поддерживают отношения согласованности и цельности между полом, гендером, сексуальными практиками и желанием».

Конструкционистские теории идентичности

Если говорить об этимологии понятия «гендерная идентичность», то оно также было введено в психоанализе.

В 1958 г в Университете Калифорнии открылся центр по изучению гендерной идентичности, специализирующийся на проблемах транссексуализма. Работая в этом центре в том же году, психоаналитик Роберт Столлер ввел в психологическую теорию термин «гендер» для обозначения пола не как биологической детерминанты, а инструмента социальной стратификации, а позже в 1963 г. ввел в научный обиход понятие «гендерная идентичность», выступая на международном конгрессе в Стокгольме. В процессе гендерной идентификации, то есть обретения индивидом гендерной идентичности Столлер261 предлагает разграничить биологические и культурные составляющие. Таким образом, им различаются три определяющих понятия: пол, гендер и ядро гендерной идентичности. Соответственно, для определения половой принадлежности необходимо прибегать к хромосомному анализу репродуктивных органов, половых желез, соотношения гормонов и вторичных половых признаков. Ядро гендерной идентичности определяется как субъективное чувство принадлежности к определенному полу и сознательная/бессознательная удовлетворенность данной принадлежностью. Столлер определяет понятие гендерной идентичности как широкую концепцию, включающую индивидуальные сочетания качеств мужественности и женственности, обусловленные биологическими, психологическими и культурными факторами262.

Как известно, в 70-е годы на Западе складывается так называемая «новая психология пола», которая во главу угла ставит социальные факторы, таким образом, основное значение в формировании гендера (как психологического и социального пола) имеют социальные, а не биологические детерминанты. И. С. Клецина263 выделяет три фундаментальных исследования, положения которых шли вразрез с основными ориентирами биологического детерминизма традиционного психоанализа.

Во-первых, это тезисы о социальном научении как основном факторе в процессе формирования гендерной идентичности, где важную роль в нем играют социальные ожидания общества, реализуемые в практиках воспитания детей. Среди пионеров этого направления выделяют

В книге Сандры Липсиц Бэм «Линзы гендера: Трансформация взглядов на проблему неравенства полов»264 автор выделяет три вида представлений о природе половых различий, сложившихся в истории западной культуры. Первое представление говорит том, что природа мужского и женского в корне различна, второе – о том, что мужчины по своей природе являются господствующим (лучшим) полом, третье представление делает акцент на «естественной» природе различий. Изначально в западной культуре господствовало представление о естественности половых различий как части божественного замысла. Переломным моментом в истории представлений о половой дифференциации Бэм называет 1850-е гг., когда в США возникло первое движение за права женщин. Начиная с этого периода, различия толкуются, исходя из научной парадигмы, как факт биологического или эволюционного процесса. «Эта первая феминистская правозащитная волна не только установила основные политические права женщин, она также впервые в истории США подвергла широкой огласке противоречие между идеологией и отношением к женщине в реальной жизни»265. Вторая волна феминизма (1960-е гг.) обнажила факт сексизма, как «неприкрытую дискриминацию по признаку пола во всех областях политики и общественной деятельности»266. Несмотря на подобные сдвиги в общественном сознании, по мнению Бэм, в отношении пола и гендера неизменно существуют определенные исходные положения, которые «остаются внедренными в культурные дискурсы, общественные институты и души людей»267 - линзы гендера. Эти линзы искажают подлинную картину логики полового диморфизма и служат лишь одной цели, а именно «методично воспроизводят власть мужчины»268. Это происходят двумя путями: посредством дискурсов, культуры и общественных институтов, в которые встроены «линзы», помещающие женщину в неравную жизненную ситуацию, а также на уровне внутренних психологических механизмов формирования индивида, который в процессе приобщения к культуре, усваивает «линзы» и выстраивает себя в соответствии с ними. Бэм выделяет три главные «линзы», которые сформировали западную культуру: андроцентризм (когда мужской опыт воспринимается как норма, а женский как отклонение от нормы), гендерная поляризация (когда любой аспект культуры, человеческого опыта предстает в неразрывной связи с половыми особенностями) и биологический эссенциализм (когда существующее положение вещей оправдывается биологической обусловленностью). Бэм указывает, что линза андроцентризма функционирует в четырех важнейших дискурсах западной культуры – это иудейско-христианская теология, древнегреческая философия, психоаналитическая теория Фрейда и американский закон о равных правах граждан.

Согласование дискурса нормативности и социальных практик

Пол и гендер как продукты системы культурного производства – величины узнаваемые. Человек оперируем набором признаков пола, которые, с его точки зрения, призваны классифицировать всех и вся, должны помочь определить, кто есть кто – мужчина или женщина. Трансгендерность демонстрирует, что такие наборы признаков пола не всегда работают на практике. Тембр голоса, фигура, походка, стиль одежды, манера говорить и держать себя не могут в полной мере гарантировать верную идентификацию пола.

Современная теория гендера говорит о сомнительности процесса «естественной» или «природной» идентификации субъекта в системе: мужчина – женщина. Она призывает отключиться от однобокой диалектики на принадлежность к тому или иному полу. Формы гендерных инверсий, можно найти на протяжении всех исторических эпох, и, сейчас, концепт гендера представляет собой довольно сложную, поли-вариативную матрицу значений и смыслов.

Термин трансгендер или трансгендерный в научной литературе описывает индивида, который переживает определенную форму расстройства гендерной идентичности, гендерную дисфорию, в то время как транссексуал, это индивид, который перенес определенные медицинские вмешательства, для того, чтобы его физическая внешность могла соответствовать его психическом полу294. Индивид, как субъект социального действия, испытывает значительное влияние закона в той части, где это касается регулирования гендерной идентификации индивида. В первую очередь, имеется ввиду практика репрезентации в современном законодательстве матриц гендерной нормативности, а именно гетеросексуальной матрицы в терминах Д. Батлер. Так как «закон в большинстве своем не касается медицинских условий, при которых пол индивида неоднозначен»295, то есть, не вписан в бинарную классификацию. Вразрез с существующими медицинскими фактами, закон традиционно выстраивается «на допущении, что понятия «мужчина» и «женщина» строго определены и безотносительны»296. Когда суды и законодательная власть сталкиваются с проблемой определения пола индивида для исполнения своих задач, то, как правило, транссексуалы относятся к тому сегменту населения, который оказывается в области нулевой видимости2Так как транссексуалы не могут быть определены в рамках общепринятого бинарного кода, который формирует законодательную часть в отношении пола индивида. Категоризация по половому признаку – это категоризация, основанная исключительно на биологических факторах. Юридически пол индивида впервые прописывается в свидетельстве (документе) о рождении, выданным соответствующим органом власти. Это обусловливает указание на половую принадлежность во всех дальнейших документах.

С биологической точки зрения, мужчина имеет XY хромосомы, а женщина XX. Целый лист факторов могут быть приняты во внимание для установления пола индивида для юридического урегулирования проблемы половой принадлежности: набор хромосом, наличие первичных половых признаков и внутренних репродуктивных органов, гормоны (эстрогены и андрогены), физические данные, обусловленные вторичными половыми признаками, указанный пол, сексуальная и гендерная идентичность. Вопрос о гендерной идентичности апеллирует к ситуации, в которой представление индивида о самом себе как о гендерном субъекте не совпадает с традиционными определениями гендера, базирующихся на первичных половых признаках, которые, как правило, представляют собой недвусмысленную данность, и обычно становятся основным и единственным критерием, определяющим пол индивида298.

В некоторых случаях транссексуализм в обществе понимается как состояние, при котором «биологический пол идет вразрез с полом самоидентификации». В этом случае, становится невозможным встроить трансексуализм в полярную систему, где возможны только два полюса – мужчина и женщина. Результатом такого понимания данного феномена становится автоматическая маргинализация транссексуального субъекта и исключение его из понятия «гетеросексуальное большинство». Маргинализация, в терминах Мишеля Фуко, это оппозиция нормальности, представленная в дискурсе власти как табуирование умалишенного, преступника и индивида вне рамок сексуальной нормативности. Если первые два, не только регулируются властными структурами, но и подлежат исключению из общества, то последний тип исторически подвергался общественному осуждению в терминах власти и созданного ей дискурса медицинских практик, семейного законодательства, педагогики и образования. Совершенно ясно, что вопрос о свободе гендерной идентификации стоит на острие юридических законов, об этом говорит возросшее число ЛГБТ-сообществ, общественных движений в пользу гендерных свобод и рассмотрение новых поправок в законодательстве стран Европы и США, касательно права вступления в брак, усыновления детей и многое другое300.

В то время как пол определяется биологическими характеристиками, гендер оказывается культурно детерминированным и неразрывно связан гендерно ролевыми стереотипами, предписываемыми определенному полу. В обществе восприятие индивида происходит жестко схематично. Субъект, репрезентирующий те черты, которые традиционно признаются культурой как мужские, то есть маскулинные, является мужчиной, то есть носителем мужских гендерных характеристик. Обратное же является общепринятой нормой в определении женщины. В известном смысле гендер является социальным продуктом. Когда в юридической практике встает вопрос об определении гендера индивида, перенесшего операцию по изменению пола, в большинстве случаев пол присваивается независимо от внесенных физиологических изменений в соответствии с ранее определенным и зафиксированным в документе о рождении301. Однако, в юриспруденции, индивиды в обязательном порядке должны быть определены в дискретных и часто бинарных категориях, что не отражает реального положения вещей.