Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Определение основного терминологического аппарата, используемого в исследовании 13
1. Определение понятий «этнос», «народ», «нация»
2. Происхождение и значение понятия «идентичность» 29
3. Этническая идентичность как одна из разновидностей коллективной идентичности 33
4. Национальная и национально-культурная идентичности 38
5. Критический подход к понятию идентичности 43
6. Предварительное определение понятия глобализации 53
Глава 2. Феномен глобализации. Многообразие подходов 60
1. Глобализация как завершающий этап процесса «пространственно-временного сжатия»
2. Политическое и социальное значение глобализации 70
3. Глобализация и вестернизация: необязательное тождество 79
4. Альтернативные направления развития процесса глобализации 95
5. Концепция глобальной этики как возможное направление развития альтернативного глобализма 115
Глава 3. Последствия глобализации для национально-культурной идентичности 131
1. Стратегия этнизации - обоюдоострое оружие политики идентичности 137
2. Мультикультурализм как возможное решение проблем идентичности 146
3. Позиция Ч. Тейлора в вопросе о мультикультурализме 153
4. Мультикультурализм в представлении У. Кимлика 161
5. Альтернативные модели мультикультурализма 172
6. Сущность проблемы национально-культурной идентичности в свете миграционного
фактора 176
7. Проблемы национально-культурной идентичности, порождаемые культурной
глобализацией, и возможные пути их решения 188
Заключение 203
Библиография
- Этническая идентичность как одна из разновидностей коллективной идентичности
- Предварительное определение понятия глобализации
- Альтернативные направления развития процесса глобализации
- Мультикультурализм в представлении У. Кимлика
Введение к работе
Актуальность заявленной темы работы обусловлена остротой и значимостью для современного человека поставленной в ней проблемы. Глобализацион-ные процессы выступают неотъемлемой частью окружающей действительности. Их последствия осознаются далеко не всеми и не всегда, однако они затрагивают жизнь каждого человека. В силу своего сложного и противоречивого характера глобализация неизбежно связана с рядом глобальных проблем, которые, с одной стороны, порождаются самим этим процессом, а с другой, выдвигаются в качестве задач, на решение которых направлены глобализирующие тенденции.
Одна из таких проблем - проблема национально-культурной идентичности - выступает предметом настоящей научной работы. Важность исследования данной темы определяется не только её теоретической значимостью, но и практическими потребностями. Глобализация приводит к ослаблению могущества национальных государств, их роли и значения в мире. Вследствие этого нации перестают быть доминирующей формой социального единства. Они становятся в один ряд с другими формами общности, и могут быть среди них далеко не самыми значимыми. Национальные культуры также перестают быть основной формой культуры, уступая место другим, транснациональным и глобальным культурным феноменам, а значит, трансформируется и национально-культурная идентичность. Она принимает новые очертания и приобретает иные критерии, нежели те, которые она имела прежде, а также иное значение. Вследствие этого современный человек сталкивается с проблемой определения и, в отдельных случаях, переживания собственной национально-культурной принадлежности и идентичности в новых жизненных реалиях.
Степень разработанности проблемы. Проблематика, связанная с процессами глобализации, в ретроспективе выглядит заметно развитой, причём в ходе её разработки постепенно сменилось как отношение к самому исследуемому феномену, так и ракурсы, с которых его можно рассматривать. Первые работы специалистов в данной области были выдержаны в восторженном духе и весьма оптимистически и обещающе настроенном тоне. В них повествовалось о тех благах и выгодах, которые сулит и несёт в себе глобализация, а основное внимание заострялось на её различных экономических, политических, правовых аспектах. При этом авторы этих работ далеко не всякий раз брали на себя труд дать точное определение понятию «глобализация», видимо, считая его значение очевидным и прозрачным. Если же они давали определение глобализации, то представляли её в неполном, однобоком виде, освещая предмет исследования в удобном для себя свете.
Учитывая это, мы не заостряли особенного внимания на работах подобного рода исследователей, однако, поскольку с ними всё равно неизбежно приходится
иметь дело при обращении к теме глобализации, некоторых из этих авторов мы всё же обязаны упомянуть. Прежде всего, это Э. Гидденс, Д. Бхагвати, а также отечественный специалист А. Чумаков.
Более поздние работы представляют собой реакцию интеллектуальных элит различных стран на складывающуюся в современном мире ситуацию. Поэтому среди них встречается всё больше материалов критического характера, обнаруживающих более осторожный, вдумчивый подход к теме глобализации и смещение внимания с одних её аспектов на другие. Теперь во главу угла ставятся проблемы, связанные с национальным самоопределением, взаимодействием культур, межэтническими и межрелигиозными конфликтами; вопросы сохранения национального культурного наследия, существования мировой, глобальной культуры и многие другие. В число ведущих западных специалистов в данной области входят такие широко известные авторы, как 3. Бауман, У. Бек, X. Бер-кинг, К. Робине, И. Валлерстайн, Р. Робертсон, А. Аппадураи, И. А. Шолт, Ж. Деррида и другие.
Среди отечественных исследователей этой темы в первую очередь следует упомянуть А. Панарина, В. Иноземцева, Ю. Гранина, В. Малахова, Л. Зеленова, А. Владимирова, Е. Степанова, Н. Отургашеву, Э. Крюкова, В. Иванова, Т. Савицкую, Н. Жукову. Свой вклад в дальнейшее развитие темы глобализации, способствующий её лучшему, более детальному постижению, вносят следующие исследователи: Г. Анилионис, Н. Зотова, С. Гасникова, Т. Горбач, К. Кантор, О. Кармадонов, Л. Круглова, У. Макбрайд, В. Пантин и А. Толстоухов. Отдельным образом хотелось бы отметить значимость для настоящего диссертационного исследования работ сотрудников кафедры культурологии СПбГУ: В. М. Диановой, Л. А. Орнатской, Е. Г. Соколова и Е. Э. Суровой.
Современные исследователи не перестают писать и на основополагающую тему сущности глобализации. Данный феномен продолжает занимать умы специалистов в самых различных сферах знания и деятельности, подвергаясь в них новому переосмыслению. Свидетельством тому может служить, например, набирающее в настоящее время всё большую силу движение альтернативного глобализма. К числу его наиболее видных теоретиков и практиков принадлежат такие зарубежные и отечественные авторы, как К. Агитон, Р. Петрелла, Ш.-А. Удри, Ф. Утар, Б. Кагарлицкий, А. Бузгалин, А. Колганов, А. Михайлова и другие.
Таким образом, несмотря на очевидную разработанность избранной проблемы, считать её полностью исчерпанной едва ли уместно, поскольку готовых решений пока так никем и не было предложено. Наряду с этим в процессе погружения в заявленную тему открываются целые области исследования, которые, в свою очередь, требуют отдельного внимания и рассмотрения в русле изучаемой проблемы. К ним можно отнести, например, политику мультикультурализма как конкретную стратегию политики идентичности. Здесь невозможно обойти сторо-
ной таких её теоретиков и исследователей, которыми являются Ч. Кукатас, Ч. Тейлор, У. Кимлика, И. Тюрикова, А. Назарчук и многие другие. Освоению данной темы также способствовали Е. Новожилова, О. Громцев, И. Рогов.
Не меньшего внимания, на наш взгляд, заслуживает и тема глобальной этики. Сама по себе она также заметно развита, имеет богатую историю и немалое число своих идеологов и исследователей. Так, в число наиболее видных и признанных зарубежных авторитетов в данной области входят М. Ганди, М. Л. Кинг, А. Швейцер, Ю. Хабермас, К.-О. Апель, Г. Кюнг, Ф. Даллмар и другие персоны. Отечественная этическая традиция дала не меньшее число имён первой величины, таких как Л. Толстой, В. Соловьев, С. Булгаков, С. Франк, С. и Е. Трубецкие, П. Флоренский, Л. Карсавин, А. Гусейнов и так далее. Современные авторы, такие как Е. Середкина, О. Евдокимова, А. Неклесса и А. Назарчук, вносят свой вклад в дальнейшую разработку данного направления мысли. Тем не менее, этическое измерение глобализации, как нам кажется, пока не привлекалось в контекст феномена глобализации и порождаемых им проблем в качестве одного из возможных путей или средств их решения.
Углубление в тему исследования было бы весьма затруднительно без определения и уточнения значений основных используемых в нём понятий. В связи с этим мы не можем не признать важности и значимости для нашей работы следующего обширного круга авторов. Общее представление о том, что такое этнос, дают С. Широкогоров, П. ван ден Берг, Л. Гумилёв, а также Ю. Семёнов, Н. Яценко, Ю. Арутюнян, Л. Дробижева, А. Сусоколов, А. Садохин, А. Коркмазов, Г. Денисова и М. Радовель. Примордиалистскую концепцию этносов представляют Ю. Бромлей, В. Козлов, К. Козлов, С. Елишев, а также К. Гирц, У. Коннор, Э. Смит и Дж. Армстронг.
Другие подходы к понятию этноса - конструктивизм и инструментализм -обозначены следующими двумя кругами авторов. Так, к числу наиболее известных конструктивистов относятся Б. Андерсон, Э. Геллнер, П. Бурдье, Э. Хобсба-ум, а также отечественный исследователь В. Тишков. Инструменталистское направление представляют Д. Белл, Г. Вулп, Н. Глейзер, Т. Гир и Д. Мойнихен, а в отечественной традиции С. А. Арутюнов, М. Н. Губогло, Г. С. Денисова, Н. Н. Чебоксаров.
В определении понятия нации мы опираемся на таких авторов, как И. Гер-дер, Ю. Хабермас, Э. Геллнер, Б. Андерсон, Й. А. Шолт, Ж. Маритен и С. Пых-тин. Постижение того, что собой представляет идентичность, было бы невозможно без обращения к Э. Эриксону, В. Малахову, 3. Бауману, Ж. Девосу, Г. Шпету. Свой вклад в освоение этой темы для нас внесли Т. Румянцева, Т. Стефаненко и И. Мазуренко.
Основным материалом настоящего диссертационного исследования выступают многочисленные письменные источники, посвященные темам глобали-
зации и идентичности, или так или иначе связанные с ними. Преобладающую часть использованных в работе источников составляют монографии и статьи в журналах и сборниках материалов конференций, выполненные как иностранными, так и отечественными специалистами в данной области знания.
Объектом исследования является феномен глобализации как характерное для современного мира сложное, многомерное сочетание самых различных, порой разнонаправленных или даже прямо противоположных процессов.
Предметом исследования являются последствия влияния процессов глобализации на национально-культурную идентичность современного человека.
Цель диссертационного исследования заключается в определении того, как и в какой мере процесс глобализации порождает проблему национально-культурной идентичности, а также в попытке обнаружения возможных путей или способов её решения.
Для достижения поставленной цели требуется решить последовательный ряд задач, диктуемых логикой исследования:
выработать то определение глобализации, которое станет основой для дальнейшего исследования;
уточнить значение основных используемых в диссертации понятий «этнос», «нация», «идентичность»;
выяснить, каким образом процессы глобализации могут повлиять на формирование и изменение национально-культурной идентичности в современном мире, определить характер этих изменений;
установить, в чём именно заключается проблема национально-культурной идентичности в условиях глобализации;
обозначить возможные способы и варианты решения исследуемой проблемы.
Теоретико-методологическая основа исследования. Настоящее диссертационное исследование носит междисциплинарный характер. Оно осуществляется с привлечением материала и понятийного аппарата целого ряда самых различных научных дисциплин. Интегрирующую, объединяющую все привлекаемые дисциплины функцию в рамках настоящей работы выполняет философский подход, поскольку само исследование направлено на выявление сущности того или иного феномена, будь то глобализация, идентичность, этнос, нация или непосредственно сама проблема национально-культурной идентичности.
Обращение к философским обобщениям характерно и для исследователей, занимающихся данной проблемой в рамках социальной психологии, социологии, конфликтологии, этнологии и этнографии, социальной и культурной антропологии и других научных дисциплин. Этому способствует, с одной стороны, испытываемый ими недостаток эмпирической базы, с другой - глубины исследуемых процессов, затрагивающих основные сферы человеческого существования.
Теоретико-методологическую основу исследования составили различные методы, исследовательские приёмы и подходы, используемые как в сфере гуманитарного знания, так и в философии. При предварительном определении понятия глобализации, как и при последующем постижении сущности данного феномена современности, мы прибегаем к гипотетико-дедуктивному методу, наряду с умозаключением по аналогии. Данным методом мы руководствуемся и для определения основной для настоящего исследования проблемы национально-культурной идентичности.
Другим широко применяемым нами научным методом, наряду с описанием, является критический и сравнительный анализ того или иного используемого в работе материала. Его мы осуществляем при определении основного употребляемого в диссертации терминологического аппарата: понятий этноса, нации, идентичности, глобализации и прочих.
Большое внимание в работе уделяется уточнению понятийных оснований, поскольку междисциплинарный подход потребовал их «универсализации». Необходимо отметить и то, что аналитическое в целом исследование диссертант пытается дополнить диалогическим подходом к каждому из изучаемых авторов и представить тем самым полифонию взглядов на исследуемые процессы.
Научная новизна полученных результатов диссертационной работы заключается в следующем:
предпринята попытка выработать интегративное определение понятий этноса, народа и нации;
даётся широкое определение понятия глобализации, обеспечивающее соизмеримость различных подходов к данному феномену современности;
концепции единой глобальной этики рассматриваются в качестве одного из возможных направлений развития движения альтернативного глобализма;
предложены возможные способы устранения опасности, исходящей от стратегии этнизации;
рассмотрена стратегия мультикультурализма как один из инструментов миграционной политики и политики идентичности;
определено, какие изменения национально-культурной идентичности порождены собственно глобализационными процессами, а какие её трансформации имеют иную причину;
делается вывод, что субъектом, способным дать адекватную оценку культурным трансформациям, является носитель данной конкретной культуры.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
- процессы глобализации оказывают определённое влияние на националь
ную и национально-культурную идентичность современного человека. Характер
этого воздействия неоднозначен: оно приводит как к положительным, так и к от
рицательным последствиям;
то направление, в котором процессы глобализации протекают в настоящее время, несёт в себе больше отрицательных, чем положительных последствий для национальной и национально-культурной принадлежности и идентичности;
от культурной глобализации исходит угроза трансформации и разрушения национальной культуры посредством подмены и вытеснения одних идеалов и ценностей другими, а через неё и национальной общности, и национально-культурной идентичности;
такие аспекты культурной глобализации, как глобальный оборот товаров, финансов, образов и информации, выступают причинами более значительных изменений национальной и национально-культурной идентичности, чем те, к которым приводит миграционный фактор;
проблема национально-культурной идентичности есть проблема сохранения национальной культуры в условиях глобализации. Для мигрантов проблемой становится обретение и формирование новой национально-культурной идентичности в новой стране проживания;
лучшей оценки последствиям глобализации для той или иной конкретной культуры не может дать никто, кроме её собственных носителей;
- кардинальным средством решения проблем национально-культурной
идентичности является смена направления развития современного процесса гло
бализации;
разработки концепции единой глобальной этики могут задать возможное направление развитию движения альтернативного глобализма, выступить его этическим обоснованием;
угрозе применения стратегии этнизации в деструктивных, антигосударственных целях национальные государства могут противопоставить политику национальной идентичности, которая культивировала бы осознание приоритета ценности единства над ценностью различий.
Теоретическая значимость проведённого исследования состоит в расширении представления о сущности феномена глобализации посредством интегра-тивного подхода к нему с включением как основных, общепринятых точек зрения, так и альтернативных концепций. Выработанные в процессе исследования рабочие определения понятий этноса, нации и идентичности также являют собой результат такого подхода.
В диссертации представлен детальный анализ политики мультикультура-лизма с привлечением её альтернативных проектов. Он дополняет и уточняет представление о данной стратегии политики идентичности, а также демонстрирует существующее разнообразие её концепций.
Некоторые темы, рассматриваемые в настоящей работе, позволяют определить перспективы дальнейшего развития данного направления исследования.
Научно-практическая значимость диссертации заключается, прежде всего, в предложенных вариантах решения исследованных в работе проблем. К ним могут обратиться органы государственной власти при принятии тех или иных мер и разработке программ, направленных на сохранение и поддержание национального единства, устранения проблем национальной и национально-культурной идентичности населения. Полученные результаты также могут быть использованы в деле разрешения и предотвращения возникновения этнических конфликтов и сепаратистских тенденций, а также при проведении государственной культурной политики и выработке национальных глобализационных стратегий.
Междисциплинарный характер проведённого исследования позволяет использовать его материалы и теоретические результаты в самых различных сферах науки и в учебных программах по самым разным дисциплинам: в этнологии, культурологии, этнопсихологии, этнической конфликтологии, международных отношениях, в философии и этике. Также они могут быть применены в разработке специализированных курсов по изучению современных глобализационных процессов, по проблемам идентичности, по этике, а также по политике мульти-культурализма и государственной культурной политике в целом.
Полученные результаты могут быть востребованы и при написании научных работ по аналогичной тематике, особенно с учётом того, что некоторые темы и сюжеты, обращение к которым было осуществлено в диссертации, требуют своей дальнейшей основательной проработки в качестве отдельных самостоятельных направлений исследования.
Апробация результатов исследования. В процессе работы над диссертационным исследованием промежуточные результаты научных изысканий нашли отражение в ряде статей, которые автор посвятил раскрытию отдельных аспектов исследуемой темы. Результаты исследования были использованы при работе со студентами в процессе проходимой автором педагогической практики на философском факультете СПбГУ.
Объём и структура работы. Диссертация общим объёмом 220 страниц состоит из введения, трёх глав основной части, каждая из которых подразделяется на параграфы, заключения и библиографии, насчитывающей 156 источников.
Этническая идентичность как одна из разновидностей коллективной идентичности
Приступить к изучению проблемы национальной идентичности в условиях глобализации невозможно без прояснения того, что подразумевается под словом «национальное», а значит, и под нацией. Это понятие оказывается не таким простым и однозначным, каким кажется на первый взгляд. С ним тесно связаны термины «этнос», «народ». В литературе и разговорной речи они употребляются различным образом: где-то используются как синонимы, а кое-где между ними проводится различие. Для того чтобы избежать недоразумений и путаницы в понятиях, нам необходимо чётко определить, что мы понимаем под этносом, народом и нацией, тем более что такое различение может быть важно и полезно в контексте всего исследования.
Понятие «этнос» используется в целом ряде наук, таких как этнография, этнология, этносоциология, социальная и культурная антропология, и многих других, а обозначаемая им общность людей, обладающих едиными объективными либо субъективными признаками, выступает в качестве предмета их изучения. В научной среде нет единого мнения о том, что такое этнос, и поэтому различные исследователи включают в число его характерных отличительных признаков происхождение, язык, культуру, территорию проживания, самосознание и прочее. В русскоязычной научной среде вместо термина «этнос» долгое время использовался термин «народ». Понятие же «этнос» было введено в отечественное академическое словоупотребление русским учёным-эмигрантом С. М. Широкогоровым в 1923 году. Согласно его определению, этнос - это «группа людей, говорящих на одном языке, признающих своё единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освящённых традицией и отличаемых ею от таковых других групп».1
Но это только одна из дефиниций понятия «этнос». Наряду с ним существует множество других отличных друг от друга представлений о том, чем по своей сущности является данная общность людей. Из всего многообразия различных точек зрения на предмет того, что такое этнос, можно выделить несколько основных подходов. Первым, исторически наиболее ранним направлением в этнологии является примордиализм, который иначе ещё обозначают как эссенциализм. Это подход, в рамках которого этническая принадлежность человека воспринимается как естественная объективная данность. Этнос здесь выступает как некая неизменная, первозданная общность людей «по крови» с присущими ей от природы, а значит, изначально данными неотъемлемыми чётко выраженными постоянными признаками, которые позволяют отличить её от какого-либо другого этноса.2
Примордиализм оказал заметное влияние на представления об этносе, дальнейшее развитие многих из которых происходило как раз в его рамках. В нём существует большое количество различных не соприкасающихся друг с другом теорий и концепций. Большинство отечественных авторов предпочитает разделять их на два основных направления: сопиобиологическое и эволюционно-историческое.3
П. Этнология. - Калуга, 1999. - 267 с; Денисова Г. С, Радовель М. Р. Эгносоциология. - Ростов-на-Дону, 2000. -280 с. Представители социобиологического направления примордиализма полагают, что этническая принадлежность человека задана изначально, заложена в его генетическом коде и является его неизменной характеристикой. Осознание своей этнической принадлежности выступает основанием для объединения людей в эти особые биологические - кровнородственные - сообщества. Однако, несмотря на некоторую общность взглядов, среди авторов, относящихся к социобиологическому направлению, нет единого мнения по вопросу о том, что собой представляет этнос, и в силу этого нам приходится иметь дело с большим количеством его различных определений. Например, Пьер ван ден Берг, один из видных зарубежных представителей данного направления примордиализма, трактует этнос как «расширенную родственную группу», которая сформировалась благодаря альтруистическим мотивам и имеет целью поддержание и воспроизведение собственного генофонда.1
Что до отечественных авторов, то среди них ярким представителем социобиологического направления выступает Л. Н. Гумилёв и его последователи. В рамках разработанной им пассионарной теории этногенеза этнос предстаёт в виде коллектива людей, который естественным образом складывается в некую единую целостную энергетическую систему на основании общего стереотипа поведения. Каждый из этносов обладает уникальным местом развития, которое складывается из своеобразия ландшафта местности его обитания, а также собственной традицией, принадлежность к которой позволяет его представителям выделять себя среди других этнических общностей и противопоставлять себя им. Основанием для такого этнического самоопределения, по мысли автора, служит комплиментарность, которую он определял как «ощущение подсознательной взаимной симпатии (антипатии) особей, определяющее деление на «своих» и «чужих».2
Кроме того, Гумилёв полагал, что ни один реальный признак этноса, будь то язык, происхождение, обычаи, материальная культура, идеология и прочее, не может всегда и во всех случаях выступать определяющим моментом. Им является лишь признание каждым субъектом своей общности с остальными представителями своего этнического сообщества и его отличия от других этносов.
Пассионарная теория этногенеза Л. Гумилёва в отечественной, в частности, советской этнологии фактически представляла собой концепцию, альтернативную по своему содержанию эволюционно-историческому направлению примордиализма. Приверженцы данного подхода рассматривают этносы не как природные, а как социальные сообщества, сложившиеся в результате общественно-исторического развития. Они полагают, что осознание человеком собственной этнической принадлежности обусловлено не социобиологическими факторами, но воздействием конкретных социально-исторических условий, которые определяют содержание и существенные черты культуры этих сообществ и отдельных индивидов, приобретённые в результате процессов социализации и инкультурации.1 Наиболее известными зарубежными представителями данного направления выступают К. Гирц, У. Коннор, Э. Смит и Дж. Армстронг. Среди отечественных исследователей к приверженцам эволюционно-исторического примордиализма относятся Ю. В. Бромлей, В. И. Козлов, К. И. Козлов и другие авторы.
Несмотря на то, что в отечественное научное словоупотребление понятие «этнос» было введено С. М. Широкогоровым ещё в 1923 году, «в советский период до 70-х годов XX века, - как утверждает С. О. Елишев, - категория «этнос» в науке, в которой всецело господствовал марксистский подход, вообще не употреблялась, а различение и классификация различных этнических общностей производилось с помощью понятий «племя», «народность», «народ», «нация». И только с начала 70-х годов XX века ситуация изменилась, а среди советских учёных началась полемика между представителями двух диаметрально противоположных друг другу подходов, по поводу определения феномена этноса и этничности. Спор шёл в рамках примордиалистского направления и основным камнем преткновения в нём являлся вопрос о том, какой категорией являлся этнос: природной или социальной?».2
Предварительное определение понятия глобализации
Один из наиболее авторитетных специалистов в области современных социальных процессов, британский социолог и политический философ Зигмунт Бауман, в своей книге «Глобализация. Последствия для человека и общества» ведёт речь о том, к чему приводит глобализация, уделяя не так много внимания самой природе этого феномена. Однако, опираясь на сведения об этих последствиях, мы можем судить о причинах, приведших к ним, а значит, о том, что представляет собой сам процесс глобализации как таковой.
Бауман отмечает, что слово «глобализация» стало в последнее время весьма популярным. С его помощью пытаются объяснить любые явления, изменения и процессы, происходящие в современном мире. Это понятие быстро превращается «в лозунг, в заклинание, в некий ключ, способный открыть дверь к любым существующим и будущим загадкам».1 Однако при его употреблении парадоксальным образом ситуация не проясняется, а напротив, становится всё менее понятной. Учитывая это обстоятельство, автор ставит перед собой задачу внести хотя бы частичную ясность в употребление и восприятие слова «глобализация».
Для Баумана глобализация - неизбежный и необратимый процесс, «в равной степени и равным образом затрагивающий каждого человека». Он характеризует её как процесс «непрерывной многоплановой трансформации состояния человечества», сущность которого кратко выражена в понятии «сжатие пространства/времени». Насколько мы понимаем, автор опирается на мысль о том, что непрестанное преобразование условий существования человечества, его постепенное освобождение от ограничений, создаваемых рамками пространства и времени, привязкой к определённому месту, сопровождает его на протяжении всей истории. Преобразование
Одной из наиболее заметных тенденций процесса глобализации выступает детерриториализация власти, сфер политики, производства и управления, освобождение бизнеса, финансов, торговли и потоков информации от пространственных ограничений и территориальной привязки. Оно стало возможным благодаря новой мобильности, которая, по заявлению автора, в настоящее время выступает самым влиятельным фактором социального расслоения и критерием построения новых иерархий различного порядка и свойства. Возникло новое неравенство, основанное на принципе различия степеней свободы передвижения. Она оказалась доступной далеко не всем и в неравной степени. Не всякий человек может позволить себе быть свободным и независимым от оков пространства и времени, в том числе, и в силу финансовых возможностей. С другой стороны, несмотря на новизну данного явления, оно олицетворяет уже давно известную и даже банальную истину: тот, кто располагает денежными средствами, обладает властью и свободой. Только в условиях современной системы ценностей это понятие свободы приняло конкретное значение свободы и независимости от пространственных ограничений, от привязки к определённому месту.
Наряду с мобильностью и вследствие её возникновения, ещё одним завоеванием в «войне за независимость от пространства» стало освобождение сильных мира сего от ответственности за последствия своей деятельности, от любых обязательств, которые прежде возлагало на них занимаемое ими положение. Отныне деловые магнаты, акулы финансовых и товарных рынков, представители структур власти и глобальных СМИ имеют вполне реальную возможность избежать ответственности за последствия своей деятельности «на местах», в многочисленных локальных ситуациях. Теперь можно преспокойно преследовать только собственные насущные интересы, «делать деньги», нимало не заботясь о будущем других людей, населения собственной страны, национального сообщества, о судьбе подрастающих и будущих поколений, всего мира в целом. Ведь далеко не все люди способны каким-либо образом заявить о своих правах, выразить собственное беспокойство и недовольство и вообще хоть каким-либо адекватным и законным образом отреагировать на ту ситуацию, в которой они оказались. Хотя вернее будет выразиться - на то положение, к которому их привели и в котором вынудили оказаться те, у кого имеются власть, деньги и возможности.
Данную точку зрения разделяет отечественный философ и политолог Александр Сергеевич Панарин. Он ставит в вину лидерам современного капиталистического мира, что они, благодаря происходящему процессу глобализации, освобождают себя от социальных и национальных обязательств, и обнаруживают пренебрежительное отношение к культуре и духовному производству, которые обладают собственной, самостоятельной ценностью. «Речь идёт, - пишет Панарин, - о реальном отвоевании буржуазным классом особых прав у общества - прав свободно переводить капитал за рубеж, ускользать от налогов, отбросить социальные завоевания последних 100-150 лет, связанные с системой социального государства».1 Власть денег позволяет финансовым магнатам стать хозяевами современной жизни, изолироваться от всего остального мира, отгородиться при помощи звонкой монеты от его глобальных проблем и пренебрегать своей гражданской обязанностью служения обществу (под которым автор, следует заметить, понимает только национальное сообщество, нацию).
Глобализованные элиты, констатирует Панарин, ускользают из-под национального контроля. Теоретическое обоснование для освобождения от любых обязательств и привязанностей они находят в философии постмодернизма. Её объектом выступает личность, у которой отсутствует какая-либо устойчивая социальная идентичность. Личность данного типа, напротив, находится в процессе постоянного, нескончаемого поиска и пересмотра собственной идентичности, уникальной и неповторимой индивидуальности. Поэтому ей органически чужды любые постоянные роли и непреходящие обязательства. Бауман также обнаруживает похожую точку зрения в статье «Идентичность в глобализирующемся мире». В ней он язвительно замечает, что в эпоху позднего модерна свобода выбора идентичности оборачивается отказом от обязывающего, ответственного выбора какой-либо конкретной модели идентичности,
Однако вернёмся к основной теме. Говоря о свободе передвижения, Зигмунт Бауман соглашается с предположением Поля Верилио, что «сегодня можно всё с большей уверенностью говорить о «конце географии»».2 Расстояния, сообщает он, уже не имеют значения, и в современном мире становится всё труднее поддерживать идею геофизической границы. Разделительные барьеры, по мнению автора, возникли и существовали лишь благодаря несовершенству средств передвижения, которые были неспособны преодолевать большие дистанции. В нынешнее время понятие расстояния перестаёт быть физической характеристикой, оно становится всё более условным и превращается в социальный конструкт. Расстояние как величина зависит от того, с какой скоростью и при помощи какого транспортного средства его преодолевают. Таким же условным становится и значение пар противоположных понятий «здесь -там», «близко - далеко». «Близким» для человека является доступное, привычное, своё, понятное и безопасное пространство, «далёким» - незнакомое, неизведанное, чужое и неуютное, даже чуждое место, которое может таить в себе различные риски и опасности.
Альтернативные направления развития процесса глобализации
Основательный разбор концепции дискурсивной этики К.-О. Апеля представлен, например, в одной из монографий А. В. Назарчука, посвященной рассмотрению этического аспекта феномена глобализации.1 Разработанная Апелем концепция дискурсивной этики расценивается в ней как смелая попытка создания «макроэтики современности», или «планетарной этики ответственности», в которую автор вложил свой философский талант. Она способна выступить в качестве мировоззренческого и методологического фундамента этики глобализирующегося общества.
Своеобразие дискурсивной этики обусловлено привлечением в сферу морально-нравственной проблематики такой коммуникативной практики, как аргументативный дискурс. Само понятие дискурсивной этики подразумевает два возможных значения. Первое связано с представлением о дискурсе как о фундаменте всех нравственных отношений и об универсальном средстве решения проблем этического характера. В соответствии с этим, дискурсивная этика - это этика, которая вырабатывается и обретает своё обоснование в ходе дискурса как особой формы коммуникации. Второе значение подразумевает подход к самому дискурсу как предмету рассмотрения этики. В этом случае под дискурсивной этикой понимается этика самого дискурса, этические основания его осуществления. А. Назарчук призывает учитывать оба указанных значения, но вместе с тем ссылается на мнение самого К.-О. Апеля, предостерегавшего против восприятия концепции дискурсивной этики лишь во втором значении. Как тот, так и другой предпочитают связывать её преимущественно с первым значением.
Что касается содержания идеи дискурсивной этики, которое в неё вкладывает сам Апель, то её характерные черты проявляются в новых требованиях к этике. Предъявляя их, автор подразумевает, что разрабатываемая им дискурсивная этика соответствует данным требованиям и одновременно сама же апеллирует к их соблюдению. Во-первых, она требует возведения учёта последствий действий моральных субъектов в моральный принцип. А это, в свою очередь, подразумевает несение данными субъектами ответственности за эти последствия их действий. Это позволяет охарактеризовать дискурсивную этику как ярко выраженную этику ответственности (идея которой, противопоставляемая идее этики убеждения, восходит к М. Веберу). Более того, особенность дискурсивной этики состоит в её претензии на то, чтобы перед лицом глобальных вызовов современности быть универсальной этикой коллективной ответственности за будущее человечества. Неведомые и недоступные прежде возможности и силы, необходимые для решения глобальных проблем современности, согласно мысли К.-О. Апеля, могут открыться только в ходе их свободного и ответственного обсуждения всеми заинтересованными моральными субъектами, в пределе - всем человечеством.
Во-вторых, дискурсивная этика стремится вовлечь в обсуждение всех, чьих интересов оно касается, а также всех неравнодушных. При этом те или иные нормы, которые будут выработаны в ходе и в результате данной дискуссии, обретают значимость и могут быть универсализированы лишь в случае их принятия всеми её участниками.
В-третьих, сами эти нормы устанавливаются и универсализируются посредством применения в процессе коммуникации определённых процедур выявления морального содержания проводимого дискурса и обоснования моральных норм. Дискурсивная этика не признаёт существования априорно заданных моральных норм.
Кроме того, в идею дискурсивной этики Апель вкладывает не только новые требования к этике, но и заявляет о ее новом предмете. Он обозначает три различных измерения морали: микромораль, мезомораль и макромораль. Первое из них - это традиционная мораль, регулирующая непосредственные отношения между людьми. В отличие от неё, область мезоморали расположена за пределами межличностных отношений, и охватывает пласт интеракций на уровне сообществ и институтов. Но вместе с тем Апель признаёт, что на самом деле этическое содержание мезоморали по большому счёту представляет собой адаптацию установок микроморали к этому более высокому уровню и его характерным задачам. Наконец, третье измерение морали -макромораль - представляет собой мораль нового типа. Ей приходится иметь дело с принципиально новыми, глобальными проблемами, вызовами и угрозами, борьба с которыми подразумевает ответственность за судьбу всего человечества, включая прошлые и будущие поколения. Макроэтика глобальной, планетарной ответственности представляет собой новый и вместе с тем закономерный уровень развития морали, который должен быть создан на нынешнем этапе истории.
Роль такой макроэтики Апель отводит именно дискурсивной этике. Её новизна и отличие от предшествующих форм морали, принадлежащих меньшим уровням, заключается в том, что в ходе рассмотрения той или иной спорной, конфликтной ситуации нормы, привлекаемые для её оценки и интерпретации, не черпаются из культурной традиции, а вырабатываются непосредственно в ходе дискурса всеми его участниками. Однако это предполагает наличие индивидуальной моральной компетентности каждого участника проходящего обсуждения.
Основными принципами дискурсивной этики, по мысли автора, являются собственно принцип дискурса, а также принцип консенсуса как его расширенный вариант. Основной постулат этого принципа гласит, что консенсус, согласие, должны и могут быть достигнуты, поскольку все необходимые средства достижения консенсуса уже содержатся в нормах аргументации, наличие которых продиктовано самим принципом дискурса. Предполагается, что дискурс, направленный на достижение консенсуса, способен разрешить в принципе все моральные вопросы, особенно те, которые являются спорными и порождают конфликты. Однако наряду с этим приходится признать, что с принципом дискурса оказываются совместимы далеко не все социальные модели. Равным образом, далеко не каждая конфликтная сторона готова и проявляет желание участвовать в дискурсе по обсуждению существующей проблемы.
Несмотря на это, дискурсивную этику, основанную на концепции «коммуникативного сообщества», К.-О. Апель, как уже было отмечено, видит в роли «этики глобализации». Её предназначением он считает разрешение ключевой проблемы глобализации - проблемы международной справедливости. Без возведения справедливости в основополагающий принцип, по мнению данного автора, немыслимо достижение основной цели и одновременно необходимого условия глобализации -создания правового порядка мирового гражданства. Для возникновения же предпосылок справедливого миропорядка необходимо признание и несение всеобщей, глобальной, планетарной ответственности, требование чего дискурсивная этика как этика глобальной ответственности выдвигает по отношению ко всему человечеству.
Мультикультурализм в представлении У. Кимлика
Различные сообщества, оказавшиеся в подобной ситуации, как свидетельствует Кимлика, располагают выбором между четырьмя различными вариантами действий. Один из них заметно отличается от остальных трёх, поскольку подразумевает эмиграцию в какую-нибудь другую страну с более благоприятной, дружественной политикой в отношении приезжих. Остальные сценарии предполагают, что сообщество, испытывающее несправедливость со стороны основной части общества, продолжает пребывать в пределах страны его текущего проживания. Но и другой из трёх оставшихся вариантов представляет собой своего рода крайность. Это пассивное принятие сложившегося положения дел как собственной неизменной и неизбежной судьбы, примирение с постоянным маргинальным статусом и желание, чтобы непривилегированную группу оставили в покое на периферии общества.
Две остальные возможности, напротив, резко контрастируют с подобной безучастностью, и подразумевают активное взаимодействие со структурами государственной власти, диалог с ней, который может позволить добиться более приемлемых условий совместного существования государствообразующего большинства и этнокультурных меньшинств. Одна из них - это интеграция в культуру большинства, но при условии учёта требований интегрируемой группы об улучшении, создании более справедливого общественного устройства. Другая стратегия представляет собой борьбу за права и полномочия самоуправления, которое позволит тому или иному меньшинству сформировать собственную общественную культуру, то есть экономические, политические и образовательные институты, действующие на своём родном языке. Оба последних варианта ответа на осуществляемую государствами политику нациестроительства как раз и представляют собой две различные стратегии политики мультикультурализма, проводимые группами меньшинств.
Однако ко второму из них, по большому счёту, могут обратиться лишь «свои», местные сообщества этнокультурных меньшинств, в то время как возможностью прибегнуть к первому из них располагают те иммигранты, которые, соблюдя правила и предписания иммиграционной политики, обретают право стать гражданами принимающей их страны после прохождения определённых процедур. Их положение явно не позволяет им выступать против осуществляемой государством стратегии нациестроительства, но вместе со стремлением приобщиться к основной массе общества, переселенцы пытаются добиться более выгодных, более приемлемых для себя условий интеграции. Они «требуют более толерантного или "мультикультурного" подхода к интеграции, который позволил бы им сохранить различные аспекты их этнического наследия даже в ходе их интеграции в общие институты, оперирующие на языке большинства. Иммигранты настаивают лишь на том, что им должно быть позволено сохранить некоторые из их старинных обычаев, касающихся еды, одежды, отдыха, религии, и объединяться друг с другом для поддержания этих обычаев. ... Более того, институты большего общества должны быть адаптированы так, чтобы обеспечить большее признание и учёт этих этнических идентичностей».1 Что касается самого У. Кимлика, то он полностью поддерживает эти начинания и полагает, что в настоящее время иммигранты вполне имеют право требовать более справедливых условий интеграции, поскольку ассимиляция больше не является ни необходимым, ни оправданным подходом.
В отличие от этой группы этнокультурных меньшинств, существует и другая многочисленная и разнородная категория переселенцев, представители которой либо не имеют никакой возможности стать гражданами страны пребывания, либо утратили таковую. Это нелегальные иммигранты, проникшие в страну незаконно или просрочившие визу; это и временные мигранты, такие, например, как беженцы или гастарбайтеры. Многие из них продолжают проживать в принявшей их стране постоянно, несмотря на то, что принимающая сторона в принципе не рассматривает их как долгосрочных жильцов и уж тем более как своих потенциальных новых граждан. Но, несмотря на угрозу депортации, эти сообщества мигрантов в некоторых странах насчитывают значительное количество членов, официально либо неофициально трудоустроены, вступают в брак и создают семьи. В отношении представителей этих общностей Кимлика, как и Тейлор, предпочитает употреблять термин «метеки», апеллируя при этом к Майклу Уолзеру как автору, вслед за которым он применяет данное понятие.
Метеки, по словам автора, сталкиваются с огромными правовыми, экономическими, социальными и психологическими препятствиями на пути интеграции. Вследствие этого они обычно занимают маргинальное положение в обществе. Чтобы его улучшить, метеки в основном требуют от властей страны своего пребывания утверждения их в статусе постоянных жителей и предоставления возможностей получения гражданства, то есть, по сути, обнаруживают стремление к интеграции в основную часть общества. Разные страны реагируют на подобные требования различным образом. Традиционно иммигрантские страны, хотя и неохотно, но всё же принимают эти требования. Что же до государств, не расположенных и не готовых включать переселенцев в основной состав общества в качестве своих новых граждан, то сначала они прибегали к особому варианту политики мультикультурализма. К нему обращались, к примеру, в Германии, Австрии и Швейцарии, и направлен он был не на интеграцию метеков и вообще любых иммигрантов, но на их вынуждение покинуть страну, добровольно или принудительно.
Особенность такой политики состоит в том, что, с одной стороны, правительство создаёт для пребывающих в стране чужестранцев условия приемлемого временного проживания, но вместе с тем даёт им понять, что всё это не навсегда. В самих принимаемых им мерах заложен намёк на то, что приобщиться к основной части общества им никто не даст, и рано или поздно переселенцам придётся покинуть страну их нынешнего проживания. «Например, в некоторых землях (Lander) Германии до 1980-х годов власти не допускали турецких детей в немецкие классы, а вместо этого создавали отдельные классы для турок, где часто преподавание велось на турецком языке учителями, ввезёнными из Турции, и учебная программа концентрировалась на подготовке детей к жизни в Турции. ... Это было способом сказать, что на самом деле этим детям здесь не место, что их настоящий дом - Турция. Мультикультурализм без предложения гражданства есть почти без вариантов рецепт исключения и рационализации этого исключения».1
Но по прошествии некоторого времени стало ясно, что данная стратегия «мультикультурализма» неэффективна и одновременно нравственно небезупречна. Даже под давлением этой политики метеки предпочитают оставаться проживать в стране их текущего пребывания, нежели уехать на свою историческую родину, поскольку они успели обжиться и укорениться здесь. Поэтому даже те западные либерально-демократические государства, которые никогда особенно не были расположены к приёму иммигрантов и включению их в состав своего населения, всё больше склоняются к тому, чтобы давать гражданство длительно проживающим на их территории метекам и их детям. Эта, казалось бы, значительная уступка нелегальным иммигрантам со стороны государства имеет своей целью сохранение единства его народонаселения, то есть, выступает логическим следствием политики нациестроительства.
Помимо легальных и нелегальных иммигрантов, существует ещё одна категория этнокультурных меньшинств, которая располагает последней, оставшейся неупомянутой возможностью ответа на осуществляемую государством политику нациестроительства. Это те меньшинства, которые уже являются гражданами страны их постоянного пребывания, и представляют собой часть её национального состава. Будучи неудовлетворёнными условиями собственного существования, некоторые из них требуют предоставить им право самоуправления, дать возможность заниматься собственным нациестроительством, что позволит им не только создать свою отдельную общественную культуру, но и сохранить собственное культурное своеобразие.