Философия культуры ранних немецких романтиков Черничкина Анна Андреевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Философский контекст раннего немецкого романтизма 31

1. Романтизм как философское движение 31

2. Представления о культуре и истории в предшествующей романтизму философии 41

Глава 2. Фридрих Шлегель 57

1. Фридрих Шлегель и генезис романтического движения 58

2. Сопоставление «древней» и «новой» поэзии 63

3. Романтическая культура 70

4. Философия истории 79

Глава 3. Новалис 82

1. Жизнь и сочинения Фридриха фон Гарденберга, Новалиса 82

2. Поиск универсального знания 89

3. Золотой век и идея воспитания 93

4. Магия и магический идеализм 97

5. Поэзия и мораль 101

Глава 4. Фридрих Шеллинг 107

1. Раннее творчество Фридриха Шеллинга и его роль в романтическом движении 108

2. Натурфилософия 115

3. Философия искусства 124

4. История и культура 134

Заключение 144

Библиография

• Представления о культуре и истории в предшествующей романтизму философии
• Сопоставление «древней» и «новой» поэзии
• Поиск универсального знания
• Натурфилософия

Введение к работе

Актуальность исследования

В данной диссертации исследуется философия культуры важнейших представителей раннего романтического движения в Германии: Фридриха Шлегеля, Фридриха фон Гарденберга «Новалиса» и Фридриха Вильгельма Йозефа Шеллинга. Специфика темы предполагает два измерения: более узкое рассматривает различные определения культуры, понимание сущности исторического процесса и его развития, взаимосвязи искусства и природы в работах крупнейших романтиков Иенского кружка; более широкое составляет попытку осмысления самого явления раннего немецкого романтизма и уникальной культуры Германии «эпохи Гете».

Столь многогранное явление как романтизм до сих пор с трудом поддается дефиниции, однако, несомненно, эта эпоха породила многие вопросы и проблемы, ключевые не только для новой, но и для новейшей истории Запада и России. Немецкие философы начала XIX века являются родоначальниками науки о культуре в современном смысле, а потому концепции культуры этой эпохи фундаментальны для целой области гуманитарных исследований. При этом и сама эта эпоха в истории человеческой культуры – беспрецедентно плодотворна во многих отношениях: Гете и романтики формулируют в первой четверти XIX столетия идею развития новой европейской литературы, влияние которой на все западные страны сложно переоценить; в это время формируются основы современных естественных наук, чей стремительный прогресс привел к техническому взрыву, изменившему образ жизни людей во всем мире, и этот прогресс не обошелся без влияния немецких натурфилософов; переворот в философии, совершенный Кантом привел к возникновению целой плеяды новых концепций, некоторые из которых до сих пор остаются недооцененными. Все это составляет лишь малую часть причин, по которым исследование эпохи раннего романтизма предстает немаловажной и актуальной задачей.

При том, что творчество немецких романтиков в целом сложно назвать недостаточно изученным, полное представление о философии культуры и культурологических концепциях в раннем романтизме отсутствует как в отечественных, так и в зарубежных исследованиях. Вообще, необходимо заметить, что философская составляющая в работах романтиков долгое время оставалась недооцененной: вплоть до середины XX века немецкий романтизм рассматривался преимущественно как литературно-критическое движение, значительно оттененное в сфере философии достижениями немецких идеалистов. Если в зарубежной, особенно англоязычной исследовательской литературе ранние романтики уже реабилитированы как самобытные и уникальные философы, в отечественной научной среде это еще остается неразрешенной и актуальной проблемой.

Оказываясь частью более объемной задачи – раскрытия границ, принципов и фундаментальных оснований романтической философии – исследование философии культуры романтиков оказывается особенно актуальной темой. Ведь решение вопроса о сущности и назначении культуры необходимо затрагивает такие важнейшие философские вопросы как: природа человека и его место в мире; специфика социального устройства; вопросы нравственности частной и общественной, и сущность морали вообще; цели и возможности искусства, его происхождение и его судьба в дальнейшем развитии человечества. В силу того, что дискуссии о культуре еще не стали специфическим направлением научной мысли, а важнейшие понятия еще не были закреплены в дискурсе немецкой философии конца XVIII столетия, исследование представлений ранних романтиков о культуре основано на всестороннем изучении как их теоретических работ, так и художественного наследия.

Объект и предмет исследования

В этой работе будет предпринята попытка дедукции и синтезирования представлений ряда романтических философов о культуре.

Объектом работы выбран ранний немецкий романтизм в целом как
философское движение и определенная стадия развития научного
осмысления культуры. При этом среди деятелей раннего романтического
движения были выбраны три персоналии, чьи теоретические работы
представляются наиболее репрезентативными для избранной темы: это
Фридрих Шлегель, один из основателей Иенского кружка романтиков,
разработавший теоретическое содержание как самого термина

«романтизм», так и основных положений нового философско-эстетического мировоззрения, обозначаемого этим термином; Новалис, чьи теоретические работы изучены на данный момент значительно меньше, чем его поэтические и художественные произведения, и воплощают наиболее полно дух романтической эпохи и научных поисков всего направления; а также Фридрих Шеллинг, философ, чья принадлежность к кругу романтиков неоднократно вызывала жаркие споры среди исследователей его творчества, однако по всеобщему признанию выразивший наиболее систематически основные положения философии романтизма в своих ранних работах. Преимущественно ранние (с 1795 до 1805 года) сочинения вышеназванных авторов составляют предмет данного исследования.

Основная цель, задачи и методология исследования

Серьезная разработка понятий культуры и истории в Германии
начинается с фундаментального труда Гердера «Идеи к философии
истории человечества»; современники Гердера, основатели

романтического движения, не могли избежать влияния этой во многих отношениях революционной работы. Помимо этого, нельзя забывать, что все молодые романтики находились под значительным влиянием кантовской системы, и были дружны с деятелями «веймарского классицизма» Гете и Шиллером во время пребывания в Иене, то есть в период расцвета первого романтического кружка. Таким образом, романтики, с одной стороны, предстают как наследники традиции

Просвещения, что нельзя не учитывать при изучении их сочинений, с другой стороны, развивают альтернативное представление о развитии человечества. Так в противовес просветительской концепции культуры как «второй природы», выделяющей общественную жизнь как отдельную форму организации, функционирующую по тем же механическим законам, что и природа, но при этом самостоятельную и практически автономную область, романтики разрабатывают универсальную модель рассмотрения мира, где саморазвертывание природы и совершенствование человека предстают частью одного единого процесса развития мировой жизненной силы.

При этом отсутствие формально изложенных определений культуры
и систематизированных положений, составляющих основу ее изучения, в
работах ведущих деятелей раннего романтического движения представляет
определенную методологическую сложность. Тема культуры в

произведениях немецких романтиков не получила еще достаточной разработки в исследовательской литературе. А потому для установления основных положений, определяющих специфику культурфилософской концепции романтизма, необходимо рассмотрение самых разных аспектов философии романтиков. Дедукция и систематизация романтической философии культуры и является основной целью этой работы.

Эта цель будет достигнута при решении следующих задач:

1. Определение места романтической школы в контексте мировой философии. Выделение главных направлений мысли ранних романтиков и специфика решения ими основных вопросов, поставленных предшествующей философской традицией.

2. Обоснование необходимости синтетического подхода, рассматривающего в целости и жизнь, и творчество немецких романтиков, их новаторские взгляды в области натурфилософии, эстетики, учение о морали и государстве, идею воспитания.

3. Рассмотрение основных концепций культуры, повлиявших на формирование романтической философии.

4. Анализ теоретических произведений наиболее показательных деятелей романтического движения. Систематизация и концептуализация их представлений о ходе и назначении истории, роли человека в мировом развитии, великих достижениях человечества в прошлом и возможностях нового процветания искусства в будущем, средствах установления нового Золотого века справедливости и благополучия.

5. Обоснование актуальности романтической философии, специфики романтического подхода к культуре и проекта универсальной культуры будущего.

Среди основных научных методов, задействованных в работе, следует выделить метод герменевтической интерпретации, историко-философского анализа и историко-культурной реконструкции.

Степень разработанности темы

К раннему периоду изучения романтизма можно отнести наиболее фундаментальные работы, рассматривавшие в целом деятельность романтической школы. Это монография Генриха Гейне «Романтическая школа»¹; работа Йозефа фон Эйхендорфа «История поэтической литературы Германии»²; объемная монография Рудольфа Гайма «Романтическая школа»³, до сих пор считающаяся одним из наиболее авторитетных исследований по данной теме; и работы Вильгельма Дильтея⁴, вызвавшие значительный интерес к романтикам в европейской интеллектуальной среде.

Одним из первых провел серьезный анализ романтической философии Оскар Вальцель в работе «Немецкий романтизм»⁵. Начиная с

¹Гейне Г. Романтическая школа. Собр. соч. в 10 тт. М.: Художественная литература, 1958.

²Eichendorff J. F. von. Geschichte der Poetischen Literatur Deutschlands, Paderborn: F. Schningh, 1857.

³Гайм Р. Романтическая школа. СПб.: Наука, 2006.

⁴Dilthey Wilhelm. Das Erlebnis und die Dichtung: Lessing, Goethe, Novalis, Hlderlin. Wilhelm Dilthey.

Gesammelte Schriften, Bd. 26. Vandenhoeck & Ruprecht, 2005.

⁵Walzel Oskar. Deutsche Romantik. Leipzig, Berlin: B.G. Lendner, 1923.

«Бури и натиска», Вальцель проследил три стадии романтической теории, развитие метафизики от Канта до Гегеля, включая рассмотрение философии Бме, Бруно, Спинозы и Гемстергюйса. Важнейшее заключение, к которому приходит Вальцель, это то, что романтическая теория значительно расходится с романтической поэзией, и что, по крайней мере, Иенско-Берлинская группа романтиков сформулировала философскую основу, которую не смогла ни реализовать, ни системно завершить. Философскую проблематику в творчестве романтиков исследовал также Эрвин Кирхер⁶, который рассматривал немецкий романтизм в связи с мистической традицией Якоба Бме и Гемстергюйса, а также влиянием платонизма.

Вальтер Беньямин, один из наиболее известных немецких философов
эмигрантов, посвятил романтизму свою докторскую диссертацию. В этой
работе, озаглавленной «Концепция критицизма в немецком романтизме»⁷,
он поставил себе целью преодолеть традицию «переживания», заложенную
Дильтеем и развитую Фридрихом Гундольфом, поскольку, по его
убеждению, в основе романтического подхода стоял объект, и принцип
«критикуемости»⁸ всякого произведения искусства, а не субъективная
сложно поддающаяся познанию фигура автора. Основную цель
романтического критицизма он видел в раскрытии абсолюта в
произведении искусства. Этот вид критики, по его мнению, являет собой
продуктивную процедуру: «совершенствующий, позитивный критицизм»⁹.
В результате, его диссертация представила нетрадиционную

интерпретацию раннего романтизма.

В 1920-ые – 40-ые годы в Германии, удерживая дистанцию с национал-социализмом, работает Пауль Клукхон¹⁰, замечательный

⁶Kircher Erwin. Philosophie der Romantik. Jena: Diederichs, 1906.

⁷ Benjamin Walter. Der Begriff der Kunstkritik in der deutschen Romantik. Gesammelte Schriften, Bd. 1.
Frankfurt: Suhrkamp, 1991.

⁸ Benjamin Walter. Selected Writings (in 2 vols). Cambridge, London: Belknap Press/Harvard University Press,
1996. Vol. 1.p. 179.

⁹Benjamin Walter. Selected Writings, 1996.Vol. 1.p. 154.

¹⁰Kluckhohn Paul. Die deutsche Romantik. Leipzig: Verlag von Velhagen&Klasing, 1924.

исследователь творчества Новалиса. Чуть позднее его коллегой станет
Рихард Самуэль, и именно благодаря усилиям этих замечательных ученых
появится полное собрание сочинений Новалиса¹¹, в которое вошли многие
впервые опубликованные записи и дневники. Учениками и преемниками
Самуэля, и в некоторой степени Клукхона, будут Герхард Шульц,
написавший знаменитую биографию Новалиса¹², и Ханс-Йоахим Мэль,
под редакцией которого выходит наиболее полный вариант

«Энциклопедии» Новалиса¹³. Его работа «Идея Золотого века в работах Новалиса»¹⁴ имела большое значение для данного исследования.

Теоретическое наследие Фридриха Шлегеля в этот период изучают два известных специалиста: Ханс Эйхнер и Эрнст Белер. Результатом их труда стало издание полного собрания сочинений¹⁵ Шлегеля, в котором на настоящий момент опубликованы 28 томов из запланированных 35.Эрнст Белер¹⁶ в своей общей работе по раннему романтизму сформулировал тезис, ставший поворотным в исследовании романтизма, заявив, что немецкие романтики – первые мыслители модерна, поставившие многие вопросы и определившие позиции, актуальные до сего дня. Сходно с Беньямином, Белер подчеркивал критическую направленность мысли романтиков, и утверждал, что культурные и исторические предпосылки подготовили настоящую революцию в мысли, культуре и художественном искусстве, которая получила свое максимальное выражение в романтизме, сформировавшем тем самым идеологическую основу модерна.

В послевоенный период среди немецких исследований,

посвященных романтизму, наиболее авторитетными считаются работы

Kluckhohn Paul. Weltanschauung der frhromantik. Leipzig: Reclam, 1932.

¹¹Novalis Schriften: Die Werke Friedrich von Hardenbergs. Herausgegeben von Paul Kluckhohn, Richard

Samuel, Hans-Joachim Mhl, and Gerhard Schulz. Stuttgart: Kohlhammer Verlag, 1965–2005.

¹² Шульц Герхард. Новалис, сам свидетельствующий о себе и о своей жизни. Урал LTD, 1998.

¹³Novalis, Das Allgemeine Brouillon, Materialien zur Enzyklopdistik 1798/1799. Herausgegeben von Mhl,

Hans-Joachim. Philosophische Bibliothek 450. Hamburg: Meiner Verlag, 1993.

¹⁴Mhl Hans-Joachim. Die Idee des goldenen Zeitalter sim Werk des Novalis: Studien zur Wesensbestimmung

der frhromantischen Utopie und zu ihren ideen geschichtlichenVoraussetzungen. Tbingen: Niemeyer, 1994.

¹⁵Kritische Friedrich-Schlegel-Ausgabe. Herausgegeben von Ernst Behler, Jean Jacques Anstett, Hans Eichner.

Paderborn: Ferdinand SchninghVerlag. 1958 - .

¹⁶Behler Ernst. Frhromantik. Berlin, New York: Walter de Gruyter, 1992.

Манфреда Франка¹⁷. Специалист по немецкому идеализму, он предложил
наиболее подробный разбор философии ранних романтиков, чем
окончательно низложил старинное предубеждение о том, что работы
Шлегеля или Новалиса представляют лишь литературный интерес за
недостатком философского содержания. В отличие от предшественников,
утверждавших значительную роль романтической школы в формировании
немецкой философии, но опиравшихся, главным образом, на работы
Шеллинга, как наиболее систематического философа, Франк

реконструирует философскую систему самых «эзотеричных»

романтических писателей: Фридриха Шлегеля, Новалиса, Гльдерлина.

Достойным преемником Манфреда Франка становится американский
профессор немецкого происхождения Фредерик Байзер. В книге
«Романтический императив»¹⁸, посвященной анализу философии

романтиков, он разрабатывает почти все аспекты романтической теории: эпистемологию и метод критицизма, натурфилософию, этику, политику и антропологию.

Из современных англоязычных исследователей романтизма

наибольший интерес представляют: Денис Махоуни¹⁹, Далиа Насар²⁰, Элизабет Миллан-Зайберт²¹, Брюс Мэтьюс²², Роберт Ричардс²³, Эндрю

¹⁷Frank Manfred. Unendliche Annherung: die Anfnge der philosophischen Frhromantik. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1997.

¹⁸Beiser Frederick C. The Romantic Imperative: The Concept of Early German Romanticism. Harvard University Press, 2003, p. 80.

¹⁹ Mahoney Dennis M. The Critical Fortunes of a Romantic Novel: Novalis's Heinrich Von Ofterdingen. Camden House, 1994.

The Literature of German Romanticism. Camden House History of German Literature, vol. 8.Ed. by Dennis Mahoney. New York: Boydell& Brewer, 2004.

²⁰Nassar Dalia. The Romantic Absolute: Being and Knowing in Early German Romantic Philosophy, 1795-1804. University of Chicago Press, 2013.

The Relevance of Romanticism: Essays on German Romantic Philosophy. Ed. by Dalia Nassar. Oxford University Press, 2014.

²¹Millan-Zaibert Elizabeth. Philosophy and Critical Theory: Friedrich Schlegel and the Emergence of Romantic Philosophy. New York: SUNY Press, 2007.

Frank Manfred. The Philosophical Foundations of Early German Romanticism. Translated by Elizabeth Millan-Zaibert. SUNY Press, 2004.

²² Matthews Bruce. Schelling's Organic Form of Philosophy: Life as the Schema of Freedom. SUNY Press,
2012.

²³ Richards Robert J. The Romantic Conception of Life: Science and Philosophy in the Age of Goethe. Chicago,
London: University of Chicago Press, 2002.

Боуи²⁴, Кордула Грв²⁵, Александр Год-Вон Аеш²⁶, Джоселин Холанд²⁷, Фредерик Гарбер²⁸.

В России интерес к немецкому романтизму и идеалистической
философии всегда был чрезвычайно велик, начиная уже со второй
четверти XIX века. Под влиянием немецких романтиков находились
крупнейшие романтические поэты: Жуковский, Пушкин, Лермонтов,

Одоевский. Позднее и поэты Серебряного века часто обращались к поэзии романтиков. Довольно рано формируется и научный интерес к романтизму, так, одной из первых работ о немецких романтиках стала диссертация Н.И. Надеждина «De роeseos, quae Romantica audit, origine, indole et fatis», Mосква, 1830 год. В XX веке крупнейшими исследователями романтизма и, в частности, что особенно важно для этой работы, его философского содержания, были В.М. Жирмунский²⁹, Н.Я. Берковский и Р.М. Габитова.

Философию ранних романтиков серьезнее всего в русскоязычной литературе разрабатывала Р.М. Габитова в двух изданиях «Философии немецкого романтизма»³⁰. Эти работы ценны как анализом основной немецкой литературы по вопросу, так и независимой оценкой достижений романтиков, разных аспектов их творчества. Особенно важно отметить работу Р.М. Габитовой как единственную в своем роде – на настоящий момент в отечественных исследованиях очевидна нехватка литературы именно по философскому содержанию романтизма. Книги Р.М. Габитовой, в связи с этим, скорее описательны, но представляют собой

²⁴Bowie Andrew. Schelling and Modern European Philosophy: An Introduction. New York: Routledge, 2002.

Bowie A. From Romanticism to Critical Theory: The Philosophy of German Literary Theory. Routledge, 2012.

Bowie A. Aesthetics and Subjectivity: From Kant to Nietzche. Manchester University Press, 2003.

²⁵Grewe Cordula. Painting the Sacred in the Age of Romanticism. Ashgate Publishing, Ltd., 2009.

²⁶Gode-Von Aesch Alexander. Natural science in German Romanticism. New York, AMS Press, Inc., 1966.

²⁷Holland Jocelyn. German Romanticism and Science: The Procreative Poetics of Goethe, Novalis, and Ritter.

Routledge, 2009.

²⁸Romantic Irony. Comparative History of Literatures in European languages, Vol. 8.Ed. by Frederick Garber.

John Benjamins Publishing, 1988.

²⁹Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. М.: Новатор, Аксиома, 1996.

Жирмунский В.М. Религиозное отречение в истории романтизма. М.: Сахаров, 1919.

³⁰Габитова Р.М. Философия немецкого романтизма: Фр. Шлегель, Новалис. М.: Наука, 1978.

Габитова Р.М. Философия немецкого романтизма: Гельдерлин, Шлейермахер. М.: Наука, 1989.

исчерпывающую и при этом достаточно краткую систематизацию взглядов романтиков по основным темам, а также авторитетных западных сочинений по романтизму. В условиях современного состояния исследований по данной теме автору представляется важным продолжить работу в этом направлении, одновременно углубляя и расширяя область анализа.

В наибольшем объеме немецкие романтики исследуются в России с точки зрения истории и теории литературы. Среди преимущественно филологических работ следует выделить сочинения А.А. Аникста³¹, А.В. Карельского³², А.С. Дмитриева³³, В.И. Грешных³⁴, А.Б. Ботниковой³⁵, Д.Л. Чавчанидзе³⁶, О.Б. Вайнштейн³⁷, Ф.П. Федорова³⁸.

Кроме того, большую важность для изучения философского наследия романтиков представляют работы известных отечественных специалистов по немецкому идеализму: В.Ф. Асмус³⁹, А.В. Гулыга⁴⁰, П.П. Гайденко⁴¹, А.Л. Доброхотов⁴², П.В. Резвых⁴³.

³¹Аникст А.А. Теория драмы на Западе в первой половине XIX века. Эпоха романтизма. – М.: «Наука»,

1980.

³²Карельский А.В. Метаморфозы Орфея: Беседы по истории западных литератур. М.: РГГУ, 1998.

Карельский А.В. Драма немецкого романтизма. М.: Медиум, 1992.

³³ Дмитриев А.С. Немецкая литература: романтизм.//История зарубежной литературы ХIХ века. Под ред.

Н.А. Соловьевой. М.: Высшая школа, 1991.

³⁴Грешных В.И. Ранний немецкий романтизм: фрагментарный стиль мышления. Л.: Издательство ЛГУ,

1991.

Грешных В.И. Мистерия духа: Художественная проза немецких романтиков. Калининград: Изд-во

Калининградского ГУ, 2001.

³⁵Ботникова А.Б. Немецкий романтизм: Диалог художественных форм. Москва: Аспект-пресс, 2005.

³⁶Чавчанидзе Д.Л. Феномен искусства в немецкой романтической прозе: средневековая модель и ее

разрушение. – М.: Изд-во МГУ, 1997.

³⁷ Вайнштейн О.Б. Язык романтической мысли: О философском стиле Новалиса и Фридриха Шлегеля.

Чтения по истории и теории культуры. Вып. 6: Историческая поэтика. М.: Изд-во РГГУ, 1994.

Вайнштейн О.Б. Индивидуальный стиль в романтической поэтике // Историческая поэтика.

Литературные эпохи и типы художественного сознания. Отв. ред. П.С. Гринцер. М., 1994.

³⁸Федоров Ф.П. Художественный мир немецкого романтизма: Структура и семантика. М.: МИК, 2004.

³⁹Асмус В.Ф. Немецкая эстетика XVIII века. — М.: Художественная литература, 1962.

⁴⁰Гулыга A.B. Немецкая классическая философия. - М., 1986.

ГулыгаА.В. Шеллинг. ЖЗЛ, М.: Молодая гвардия, 1982.

⁴¹Гайденко П.П. Философия Фихте и современность. М.: Мысль, 1979.

Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. М.: Республика, 1997.

⁴² Доброхотов А.Л. Категория бытия в классической западноевропейской философии. Издательство

Московского университета. М., 1986.

Доброхотов А.Л. Избранное. М.: Территория будущего, 2008.

⁴³Резвых П.В. Проблема творения в поздней философии Ф.В.Й. Шеллинга. Канд. дисс. М. 1996.

Резвых П.В. Формирование культурологической традиции в Германии. // Становление культурологии как

науки ХХ века. М. МАИ. 1998.

В последние годы на сходные темы появилось несколько

диссертаций: В.В. Окружко «Философия культуры раннего немецкого

романтизма»⁴⁴, С.В. Волжин «Философия чувства и веры И.Г. Гамана и

Ф.Г. Якоби в контексте философии культуры немецкого просвещения»⁴⁵,

А.В. Заугольникова «Миф в философии культуры немецкого

романтизма»⁴⁶.

Научная новизна исследования

Научная новизна работы заключается в следующих моментах: материалом исследования стали как художественные, так и теоретические работы ранних романтиков, некоторые из которых (к примеру, "Всеобщий черновик" Новалиса) еще не были подробно рассмотрены в отечественной научной литературе; в работе произведен комплексный обзор романтической философии, учитывая внутреннюю взаимосвязь между различными направлениями философской рефлексии романтиков; культурфилософская концепция романтизма, также еще не получившая в научной литературе достаточного освещения, исследуется в тесной связи с натурфилософской и эстетической теорией романтиков, что позволяет наглядно выявить специфику и универсальный характер понятия культуры в представлениях Фридриха Шлегеля, Новалиса, Фридриха Шеллинга.

Положения, выносимые на защиту

1. Понимание культуры, сформулированное романтическими философами, значительно выделяется своей новаторской формой (объединяющей натурфилософию и эстетическую концепцию) на фоне предшествующей традиции истолкования культуры, и, в частности, культурологической концепции Просвещения.

2. Стремясь к преодолению кризиса в посткантовской философии, выражающегося в односторонне-субъективном рассмотрении всего

Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, специальность 09.00.03, 2009. Санкт-Петербург, СПБГУ, специальность 09.00.13, 2007. Санкт-Петербург, СПБГУ, специальность 09.00.13, 2009.

онтологического поля, романтики обращаются к философии природы и
реабилитируют объективное начало в развернутой системе

натурфилософии.

3. Место дедуктивного рационального познания у ранних романтиков занимает новая концепция эстетического познания, основанная на принципе интеллектуальной интуиции - впервые в западноевропейской философской традиции, искусство получает столь высокий статус в эпистемологической и онтологической системах.

4. В рамках органической концепции, сформулированной Шеллингом и близкой другим ранним романтикам, человек и высшие формы его деятельности являются неотъемлемой частью универсальной организации, и, следовательно, культура оказывается, с одной стороны, частью природы, а с другой стороны, более высокой ступенью единой всемирной иерархии. Культуру в целом ранние немецкие романтики понимали как совокупность взаимоотношений между человеком и природой, интегрируя, таким образом, естественное содержание в область, традиционно рассматриваемую как исключительно человеческая прерогатива.

5. История и процесс культурного развития представляются романтикам движущимися по восходящему циклу, берущему начало в древности, в счастливом периоде Золотого века, когда человек находился в полной гармонии с природой, и стремящимися к новому слиянию в будущем, еще более совершенном Золотом веке.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования

Теоретическая значимость данного исследования заключается в том, что философия культуры немецкого романтизма впервые рассматривается на основании натурфилософии и философии искусства; среди теоретических работ Новалиса проанализирована работа («Всеобщий черновик»), не получившая еще в отечественной литературе подробной разработки, особенно с философской точки зрения; анализ произведений

Фридриха Шлегеля, Новалиса и Шеллинга позволяет не только выявить специфику романтического движения в сравнении с предшествующей традицией, но и обозначить своеобразные черты в подходе к основной проблематике романтизма у каждого из рассматриваемых авторов.

Практическая значимость работы: результаты исследования могут быть использованы при чтении лекций и ведении семинаров по культурологии, а также гуманитарных дисциплин по выбору, спецкурсов и т.п.; при составлении методических пособий по соответствующей проблематике, охватывающей немецкую философию конца XVIIIвека, философию и литературу европейского романтизма и пр.

Апробация работы

Результаты исследования были продемонстрированы в выступлениях на следующих конференциях:

Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых учных «Ломоносов-2013», «Ломоносов-2014», апрель 2013, апрель 2014;

III ежегодная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых на философском факультете МГУ имени М.В. Ломоносова «Философия в XXI веке: новые стратегии философского поиска-2014», декабрь 2014;

- научная конференция «Философия культуры:

современные исследования», апрель 2015, приуроченная к 25-летию кафедры истории и теории мировой культуры философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова;

- научная конференция «Типология культур и проблемы культурной
памяти», философский факультет МГУ имени М.В. Ломоносова,
ноябрь 2015.

Структура диссертации

Диссертация состоит из Введения, четырех глав, включающих в себя в общей сложности пятнадцать параграфов, Заключения и Библиографии, насчитывающей 110 наименований.

Представления о культуре и истории в предшествующей романтизму философии

Помимо очевидного расширения темы за счет роста числа исследований, англоязычные специалисты внесли неожиданный вклад в изучение немецкого романтизма. Если сами немецкие романтики, принадлежавшие к одной из самых словоохотливых эпох в истории литературы, писали подчас не слишком ясно, в сравнении, например, с некоторыми из французских просветителей, то обширные и по-немецки фундаментально-педантичные исследования второй половины XIX века лишь добавили в эту область многословия и запутанности. Некоторые из американских ученых, преодолевших все испытания на пути философской германистики, напротив, оказались способны выразить наиболее сложные моменты в философии немецкого романтизма в краткой и ясной форме, ничуть при этом не страдая поверхностностью или отсутствием материала. Ярким примером такой достойной интерпретации романтизма представляются работы Фредерика Байзера. В книге «Романтический императив», посвященной анализу философии романтиков, он разрабатывает почти все аспекты романтической теории: эпистемологию и метод критицизма, натурфилософию, этику, политику и антропологию. А в разделе «Суверенитет искусства» формулирует наиболее важные для нашей работы положения, например о том, что романтики увидели высшее назначение человека в сфере эстетического опыта. Так, обобщив различные доводы из некоторых романтических сочинений: «Гипериона» Гльдерлина, «Бесед о поэзии» Шлегеля, «Системы трансцендентального идеализма» Шеллинга и некоторых фрагментов Новалиса, Байзер кратко формулирует аргументы романтиков в пользу метафизического статуса искусства. «1) И философия, и наука предполагают идею организма, а именно, что природа формирует систематическое целое, где идея целого предшествует всем его частям и осуществляет их. 2) Идея организма – это эстетическое целое, то есть она обладает определяющими чертами прекрасного. Организм выступает в качестве произведения искусства по двум критериям: во-первых, он является целостной структурой, где идея целого определяет все части, и, во-вторых, он автономен, свободен от всех внешних ограничений, поскольку он самопроизводный и самообразуемый. 3) Идея организма, или эстетического целого может быть достигнута и осознана лишь посредством эстетического опыта, поскольку она построена на интуиции, мгновенном восприятии предмета в целом, в отличие от понимания или аналитического познания, раскладывающего объект на составные части»38. Следовательно, всякое истинное познание для романтиков строится на двух основаниях, и Байзер придает им особенно высокое значение, – философии природы и философии искусства. Как отмечает Байзер, органическая теория природы послужила не только романтической теории искусства, она была важнейшим шагом в естествознании со времен научной революции XVII века, кардинальным поворотом от механистической концепции Ньютона и Декарта. А что касается натурфилософии романтиков, пишет Байзер, то ее часто считают неким отвлеченным философствованием, значительно отличающимся от строгой науки тех времен. На самом же деле, в те времена, когда граница между наукой и философией была не столь глубока, как сейчас, натурфилософия еще конкурировала с институциональной наукой, основываясь на последних открытиях физики, физиологии и ботаники.

Из современных англоязычных исследователей романтизма наибольший интерес представляют: Денис Махоуни39, Далиа Насар40, Элизабет Миллан-Зайберт41, Брюс Мэтьюс42, Роберт Ричардс43, Эндрю Боуи44, Кордула Грв45, Александр Год-Вон Аеш46, Джоселин Холанд47, Фредерик Гарбер48. Эти специалисты посвятили свои изыскания самым разным темам и аспектам романтизма, однако их роднит повышенное внимание к философской составляющей в сочинениях романтиков.

В России интерес к немецкому романтизму и идеалистической философии всегда был чрезвычайно велик, начиная уже со второй четверти XIX века. Под влиянием немецких романтиков находились крупнейшие романтические поэты: Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Одоевский. Позднее и поэты Серебряного века часто обращались к поэзии романтиков. Довольно рано формируется и научный интерес к романтизму, так, одной из первых работ о немецких романтиках стала диссертация Н.И. Надеждина «De роeseos, quae Romantica audit, origine, indole et fatis», Mосква, 1830 год. В XX веке крупнейшими исследователями романтизма и, в частности, его философского содержания, были В.М. Жирмунский49, Н.Я. Берковский и Р.М. Габитова.

Работы Н.Я. Берковского по литературе романтизма - «Романтизм в Германии»50 и «Лекции и статьи по зарубежной литературе»51, стали одним из основополагающих источников по романтизму на русском языке вплоть до настоящего момента. Однако в отношении философского содержания теоретических работ немецких романтиков гораздо более ценен сборник-антология «Литературная теория немецкого романтизма»52 1934 года издания. В обширной вводной статье Берковский характеризует романтическую эстетику и философскую мысль, начиная с Канта и Шиллера как идейных предшественников романтизма. Поворот в сторону «романтического» - иронии, универсального синтеза искусств, современной поэзии – совершенный Фридрихом Шлегелем, Берковский примечательно истолковывает не как кардинальный разрыв с предшествующей традицией классицизма, а как закономерное развитие, расширение шиллеровского идеализма. Шлегель, который в молодости восхищался греческими образцами искусства, отнюдь не предал всецело свои прежние убеждения, когда стал развивать идею современного, нового искусства. Это новое искусство – субъективное, «интересное», реалистическое – Шлегель допускает «лишь после того, как этому искусству предъявлены важные (и непомерные) требования»53. Именно объективное, внедренное в современное представляет собой романтическое по Шлегелю, утверждает Берковский. Образцом такого искусства был Гете: «Гете стоит посередине между интересным и прекрасным, между маньеризмом и объективностью»54. При этом романтическое искусство вовсе не равняется всему современному, оно превосходит его своим стремлением к универсальности, сохраняя за собой многие признаки современного искусства: например, индивидуализм, «живописность» и пр.

Сопоставление «древней» и «новой» поэзии

На протяжении уже более двух столетий наследие Фридриха Шлегеля (1772 – 1829 гг.) представляет плодотворную область для исследователей немецкого романтизма. Как нераскрытая тайна его фрагментарная философия по-прежнему вызывает интерес и желание быть разгаданной, как сложная головоломка. Этому многосторонне развитому ученому принадлежит ведущая роль в формировании идеалов романтизма, одновременно же и сам его творческий путь выступает как яркий пример всего того, что стало характерными чертами романтизма: нелинейность, фрагментарность, принципиальная недосказанность и дихотомия противоречий, сплетающихся в единую органическую структуру. Именно Шлегель сформулировал само понятие «романтической поэзии», издавал с 1798 по 1800 год журнал «Атенеум», ставший глашатаем идей иенских романтиков, открывал новые дарования и поддерживал молодых талантливых поэтов и ученых. При том, что его произведения стали программными для романтического движения, они с трудом поддаются обобщению и не представляют единой системы последовательно развивающейся мысли. По признанию современников, он с ранних лет стремительно переходил от одной области интересов к другой, постоянно находился в поиске и пытался охватить такое многообразие тем, что «материала в нем могло бы хватить на двух или трех гениев»120. Результатом его плодотворных занятий в разных областях стали работы по филологии, философии, истории и литературе.

Отец Фридриха, Иоганн Адольф Шлегель, был священником Лютеранской церкви, и значительно преуспел в занятиях литературой и философией, которые прославили затем нескольких его сыновей. Братья Август Вильгельм и Карл Фридрих, младшие из пяти сыновей, родились в Ганновере – старший в 1769, младший в 1772 году. Вильгельм, успешно окончив классическую гимназию, стал блестящим студентом Гттингенского университета, посвятив себя литературным изысканиям. Фридрих же поначалу выказал слабую способность к занятиям. Он был болезненным, меланхоличным мальчиком, которого отец готовил к финансовой карьере. В 1788 году он стал учеником банкира в Лейпциге, но по прошествии полугода никто уже не сомневался в том, что на этом пути он не преуспеет. Спасением для Фридриха стали древние языки и классическая литература, которые открыл ему брат Вильгельм. Он успешно освоил греческий и латынь, затем английский, испанский, французский в новом и средневековом вариантах, а позже санскрит и персидский, выказав недюжинный талант к изучению языков. Технической стороны, впрочем, ему никогда не хватало – более всего его интересовали умы, породившие древние языки, и тот духовный и исторический контекст, который привел к их формированию. В 1790 году он присоединяется к брату в Гттингене, где формально изучает право, но чаще всего проводит время на лекциях по литературе и филологии, особенно же тянется к прославленному учителю своего брата – Кристиану Готлобу Гейне (1729 – 1812). В 1791 Фридрих переходит в Лейпцигский университет, где вскоре совсем забросив юриспруденцию, всецело посвятит себя литературе, философии, истории и любовным приключениям. Его первым увлечением станет Каролина Рейберг, повергшая его в отчаянье, и позднее идиллически выписанная в его романе «Люцинда». Вильгельм в то время встречает молодую вдову Каролину Михаэлис Бмер, позднее метко прозванную Шиллером «мадам Люцифер»121, которой суждено будет сыграть трагическую роль в его судьбе, как и в судьбе всего Иенского романтического кружка.

В Лейпциге в 1792 году Фридрих Шлегель знакомится с молодым Фридрихом фон Гарденбергом, будущим поэтом Новалисом. Их близкая дружба продлится много лет и окажет благотворное влияние на судьбу обоих. Несмотря на то, что Фридрих был старше Гарденберга всего на два месяца, он сразу занял в этой дружбе место старшего и покровительствующего наставника. Их восторженные беседы были посвящены философии от Канта до Шиллера, поэзии Шекспира и Гете. Гарденберг проучился в Лейпциге всего год, а затем продолжил образование в Виттерберге.

В 1793 году умирает отец Фридриха, а Август Вильгельм оказывается вовлечен в бурную революционную драму. Виной тому станет Каролина Бмер, дочь уважаемого Гтиннгенского профессора и вдова доктора Бмера. Прожив несколько лет в Гттингене после смерти мужа, она переезжает в Майнц к подруге детства Терезе, супруге знаменитого писателя Георга Форстера. В Майнце, расположенном поблизости от французской границы, симпатии к новоустановленной Французской республике были сильнее, чем где-либо в Германии. К демократической партии принадлежали и Форстеры, и авантюрно настроенная Каролина скоро оказалась в центре политического заговора. В декабре 1792 года город был сдан французскому генералу Кюстину, реакционная аристократия покинула Майнц, и он был провозглашен частью республики. Форстер стал президентом якобинского клуба. Когда его покинула жена, а Каролина, напротив, осталась, естественным образом стали возникать слухи об их любовной связи. Это продлилось недолго: в январе или феврале 1792 года Каролина встретила французского лейтенанта и, по-видимому, страстно влюбилась. Их роман длился недолго – весной 1793 немецкие войска освободили Майнц от французов. Форстер уехал в Париж, откуда так и не вернулся, а Каролину и ее юную дочь Августу Бмер заточили по обвинению в безнравственности и измене в форте Книгштайн, где содержание было весьма суровым.

Поиск универсального знания

Подобно Фридриху Шлегелю, Новалис связывал магическую силу, способную преобразовывать действительность с любовью. «Любовь есть основа для возможности магии. Любовь действует магически»219. Возвышенное понимание любви у Новалиса складывается под влиянием концепции Спинозы о бесконечной любви Бога, и учением Гемстергюйса, который рассматривал любовь как высший и всеобщий закон природы. «Более всего его привлекала идея любви у Гемстергюйса: своеобразным манером он соединял неоплатонический ход мысли с установками современного естествознания и последними данными науки, делая любовь метафизической силой, правящей миром» 220. Для романтической философии характерно это новое понимание любви как фундаментального принципа этики, переносимого также и на другие области познания, не характерное для Просвещения221. Так любовь виделась им единственным основанием, примиряющем все противоположности в человеке: общность человечества и уникальность каждой отдельной личности, разум и чувства, субъективность и возможность ее преодоления на пути к не-Я, или другому. Новалис рассматривает любовь как основу истинного познания, а также возвращения явлениям природы их истинного значения, поскольку именно она выявляет все скрытые соединения между вещами и, идеализируя, возвышает их до более высоких ступеней.

Этот процесс преображения мира Новалис называет «романтизацией». «Мир должен быть романтизирован. Это вернет ему изначальное значение.

Романтизирование есть не что иное, как качественное потенциирование. Операция эта по-прежнему полностью не познана. Наделяя обыденное высшим смыслом, повседневное – мистическим обликом, познанное – достоинством непознанного, конечное – видимостью бесконечного, я романтизирую это»222. Эта процедура, по мнению Новалиса, способна привести человека к высотам, недоступным дискурсивному познанию, к пониманию внутренней все проникающей связи в универсуме. Но поскольку она основана на вне рациональном знании, основной сферой применения метода романтизации становится область эстетического или искусство.

При всем стремлении Новалиса к естественным наукам он признавал, что то целое вселенной, которое призван искать философ, невозможно обнаружить ни в одной из существующих наук. Более того, даже синтез научного знания, осуществляемый философией, не способен открыть человеку ни сокровенных тайн природы, ни конечной истины о нем самом. Эти тайны мироздания приоткрывает совсем иная область, чуждая рациональным наукам – поэзия. «Чувство поэзии имеет много общего с чувством мистического. Это чувство особенного, личностного, неизведанного, сокровенного, должного раскрыться, необходимо случайного. Оно представляет непредставимое, зрит незримое, чувствует неощутимое. Поэт воистину творит в беспамятстве, оттого все в нем мыслимо. Он представляет собою в самом действительном смысле тождество субъекта и объекта, души и внешнего мира. Поэт упорядочивает, связывает, выбирает, измышляет, и для него самого непостижимо, почему именно так, а не иначе»223.

Поэзия связывается Новалисом с формой мгновенного, интуитивного знания, с пророческим даром, идущим из древности, тех времен, когда природа была для людей как открытая книга. Теперь же, эта удивительная способность схватывания истины в неясных и смутных образах, создаваемых воображением, осталась уделом лишь редких особо людей, гениев, и доступна лишь в области искусства. «Поэт понимает Природу лучше, чем ученый»224. Поэт и философ были когда-то одним и тем же, а современное «разделение на поэта и мыслителя есть признак болезни»225.

Своеобразное толкование искусства как наиболее совершенного способа познания высших истин, характерно для романтиков. В наиболее полном, развернутом виде подобную трактовку познавательной способности искусства можно найти в работах Фридриха Шеллинга226. Однако Новалис, в рассуждениях об искомом тождестве человека и природы, приходит к весьма нетривиальному выводу. «Начало Я - чисто идеальное (представление). Если бы Я имело начало, то это начало с необходимостью было бы вот каким. (Строго говоря), понятие начала предполагает нечто позднейшее. Начало возникает позже, чем Я, именно поэтому Я (в строгом смысле) не может иметь начала. Следовательно, здесь мы оказываемся в области искусства - однако это "искусственное" предположение есть основоположение любой подлинной науки, ибо всякая (настоящая наука) всегда возникает из искусственных фактов. Я должно быть сконструировано. Философ приготовляет, создает искусственные элементы и с ними приступает к строительству (конструированию). Это не естественная история Я - ибо Я не имеет естества, оно не продукт природы, не природа, не историческое бытие, но бытие артистическое; Я - это искусство, это произведение искусства. Естественная история человека - это другая половина (науки о человеке).

Натурфилософия

Что имеют в виду романтики под естественностью, несомненно, требует особого пояснения. Чем обладали греки и чего недостает современным людям? Новалис говорит в этой связи о по-детски непосредственном умении постигать тайный символический закон природы, повсюду обнаруживаемый в окружающих нас явлениях. Гльдерлин указывает, что древний человек хотел только того, что мог получить из природы, и добавлял к ней только то, что было ей необходимо, а в дальнейшем, с возрастанием своих желаний, покинул это блаженное состояние. Шлегель также отмечает, что первая, естественная стадия человечества характеризуется открытостью и связностью всех явлений. С этой точки зрения, противоположным типом взаимодействия с миром будет узкопрофильный анти-холистический подход современного человека; и самой негативной чертой современного общества все романтики считали замкнутость, предельную специализацию, когда жестко ограниченный профессией или социальной ролью человек не сознает и не реализует всех совокупных своих возможностей, и весь окружающий мир видит узко сквозь крайне ограниченную собственную область.

Принципиально, что, несмотря на завидное преимущество древних перед современными людьми, романтики никогда не призывали к возвращению на прежнюю, давно утерянную стадию. Во-первых, они понимали, что сама сущность исторического процесса делает такое возвращение невозможным. Во-вторых, и это отличает их от классицистов, они и не желали этого, как всякий взрослый человек при естественной ностальгии по детству не согласился бы вернуться вновь в беспомощное и бессознательное младенческое состояние. Потому что при всей гармоничности изначального состояния человечества, содержание ранней культуры исчерпывается только природой. Шлегель пишет, что древнее искусство не является чистым искусством, в нем смешаны воедино все формы: и язык, и религия, и изображение. И все это служит только выражению природы. Шиллер называл эту определяющую черту древних наивностью, открытостью к миру, когда человек только впитывает и отражает все внешнее содержание мира. А культура необходимо должна включать в себя и внутренне человеческое. «Искусство начинает с восприимчивости и постепенно поднимается до самодеятельности»302. И достигает понимания себя и способности выражать себя человек именно через противодействие природе. «Вступая в мир, человек как бы схватывается с судьбой, и вся его жизнь – это постоянная борьба не на жизнь, а на смерть с ужасной силой, власти которой он не может избежать»303. О том же говорит Новалис, описывая начало истории, когда выйдя из гармоничного состояния, человек вступает в борьбу с природой – именно в этом противодействии он и формируется, образуется. Так же и у Шеллинга: история начинается с протеста, произвола. Этот момент для романтиков символически заключает в себе зарождение важнейшего измерения, отличающего человека от природы – воли и свободы. Через это понятие Шлегель определяет человека как субъект культуры: «Сила, подлежащая формированию, необходимо должна обладать способностью к усвоению формирующей силы, способностью определять себя в ответ на воздействие последней. Она должна быть свободной. Культура, или развитие свободы, есть необходимое следствие всякого человеческого действия или переживания, конечный результат всякого взаимодействия свободы и природы»304. Из этого можно также сделать еще один принципиальный вывод о позиции романтиков: культура есть неизбежная судьба человечества, она закономерна и естественна, хоть и осуществляется свободно.

Итак, культура есть взаимодействие природы и человеческой свободы. Она развивается закономерно, хотя, как замечает Шеллинг, исторический процесс может быть составлен из отдельных и, казалось бы, совершенно случайных действий индивидов, часто ошибочных или преступных, но в целом, в масштабе целого рода, движется своим путем к высшей цели. Какова эта цель? Новое обретение гармонии. Это положение так же несомненно, как и очевидно: однажды покинувший свою идеальную колыбель, человек должен в нее вернуться. Таким образом, представление об изначальном Золотом веке трансформируется в идею будущего достижения идеала. Для Шлегеля это момент абсолютного универсального синтеза всех предельно развитых способностей человека, век расцвета всех искусств и наук в органическом единстве. В трансцендентальном выражении у Шеллинга это момент окончательного осознания себя вселенской интеллигенцией, момент высшего тождества абсолютного самосознания. В историческом измерении Шеллинг связывает этот момент с формированием справедливого политического устройства, и единого государства, гарантирующего сохранение и поддержание гражданского общества во всем мире. В мистическом предчувствии Новалиса это установление обещанного Града Божия, когда завершится история и остановится время, уступив место вечному и блаженному пребыванию. Но самое главное, что этот момент не является возвращением человека к той же неизменной, когда-то покинутой им природе. Весь мир должен быть преображен людьми в едином процессе образования (Bildung), «романтизирован», а значит и природа будет преображена, изменится, поднявшись на высшую ступень совершенства, облагороженная моральностью, присущей лишь человеку. Это положение значительно отличает философию романтиков от мысли Просвещения: человеческое общество и культурная надстройка, «вторая природа», более не мыслятся изолированной, автономной частью мироздания. Это, по нашему глубокому убеждению, самый важный момент для романтиков: человек не мыслится отдельно от природы.