Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные подходы к изучению феномена виктимности в научной теории и практике 32
1.1. Онтологические и ценностные основания подходов к явлению виктимности в истории философии и науки 32
1.2. Историческая ретроспектива научного осмысления виктимности человека 44
1.3. Теоретико-методологический анализ основных понятий и концепций виктимности и виктимного поведения человека 56
1.4. Критический анализ теоретико-методологических возможностей парадигм исследования виктимизации человека 75
Выводы по первой главе 95
Глава 2. Психологические закономерности генезиса виктимности человека в условиях современной социальной среды 99
2.1. Особенности и формы виктимизации личности 99
2.2. Динамика развития виктимности во временном континууме онтогенеза123
2.3. Типологические особенности и механизмы возникновения виктимности на этапах онто- и дизонтогенеза 151
2.4. Факторы и условия возникновения типологической инвариантности виктимности на разных этапах онтогенеза 169
Выводы по второй главе 191
Глава 3. Организация и методический инструментарий исследования психологических особенностей и закономерностей виктимизации на разных этапах онтогенеза 197
3.1. Разработка методического аппарата исследования динамики и типологического многообразия виктимности 197
3.2. Разработка методик исследования виктимности и виктимного поведения 203
3.3. Основной диагностический инструментарий исследования динамики и типологического многообразия виктимности в онтогенезе 216
Выводы по третьей главе 227
Глава 4. Исследование генезиса виктимности несовершеннолетних с учетом динамики возрастного развития 228
4.1. Эмпирическое исследование виктимизации в период раннего детства 228
4.2. Факторная модель виктимизации периода старшего дошкольного возраста 245
4.3. Параметры виктимизации детей в период младшего школьного возраста 263
4.4. Факторная модель виктимизации подросткового периода 281
Вывод по четвертой главе 309
Глава 5. Математическая модель прогнозирования развития, детерминации и функционирования виктимной личности в период взрослости 311
5.1. Специфика детерминант виктимного поведения во взрослом возрасте 311
5.2. Содержательное наполнение и детерминанты виктимной идентичности личности 327
5.3. Исследование виктимного конструкта ролевой жертвенной позиции 350
5.4. Математическая модель детерминации и функционирования виктимной личности в социальной среде 361
Выводы по пятой главе 382
Глава 6. Организация программ профилактики, девиктимизации личности и управления социально-приемлемыми трансформациями виктимного поведения 386
6.1. Концептуальные основы организации процессов профилактики виктимности детей и подростков 386
6.2. Основные направления организации девиктимизации и трансформации виктимного поведения в подростковом возрасте 401
6.3. Модели и программы организации процессов социально приемлемой трансформации виктимного поведения и девиктимизации в подростковом возрасте с учетом типологической инвариантности 416
6.4. Анализ результатов апробации программ девиктимизации и социально приемлемой трансформации виктимности 431
Выводы по шестой главе 444
Заключение 447
Список использованной литературы 455
- Онтологические и ценностные основания подходов к явлению виктимности в истории философии и науки
- Факторы и условия возникновения типологической инвариантности виктимности на разных этапах онтогенеза
- Специфика детерминант виктимного поведения во взрослом возрасте
- Анализ результатов апробации программ девиктимизации и социально приемлемой трансформации виктимности
Онтологические и ценностные основания подходов к явлению виктимности в истории философии и науки
В современной науке существуют различные концепции, позволяющие рассмотреть явление виктимности как важный аспект символического бытия человека. Виктимность в данном случае рассматривается как присутствие жертвенного акта. Однако отметим, что понятия «виктимность» и «жертвенность» не являются синонимичными. Виктимность выступает предельным основанием жертвенности как более широкое по содержанию понятие. Таким образом, жертвенность становится следствием виктимности личности, однако отличается по онтологии и аксиологическими основаниями, степени осознанности и добровольностью внутренней позиции.
Обсуждая вопросы виктимности как присутствия жертвенного акта, философы опираются на различные теории онтологического строения социума вообще и потребности в жертве как основополагающей потребности человека в частности, связанной с трансформацией человеческой реальности и её радикального изменения. Практически все современные теоретические подходы к изучению человека (психоанализ, этнология, структурализм) решают вопросы способности человека к трансформации его реальности. Многие культурологические феномены могут быть рассмотрены именно с этой точки зрения. Так, например, ритуальная практика обмена с богами является попыткой сформировать эффективную технологию изменения реальности через жертвенность. Метафорическое объяснение возникновения мира как в европейской, так и в других цивилизациях происходит через понятие «первожертва», выступающее ключевым символом практически во всех архаичных культурах.
В данном параграфе мы проводим анализ феномена жертвенности в его онтологических и культурно-антропологических составляющих. Необходимо заметить, что как в отечественной, так и в зарубежной философской литературе в отношении феномена жертвенности преобладают культурологические и антропологические экспликации. Такой подход базируется на достижениях различных областей научных исследований гуманитарного знания. В первую очередь культурной антропологии, этнологии, структурализма, этнографии, искусствознания и других. Среди массы работ, так или иначе затрагивающих феномен жертвенности, необходимо отметить труды таких ученых, как А. В. Ахутин, В. П. Горан, Е А. Найман, В. Н. Топоров, А. В. Семушкин, Е. М. Мелетинский и др. Онтологические истоки жертвенного акта достаточно подробно прослежены в контексте психоаналитического подхода к рассмотрению жизненного мира человека (З. Фрейд, Ж. Лакан, Ю. Кристева). Жертвенность в развороте проблемы «трагического» исследует П. Зонди, Ф. Лаку-Лабарт.
Анализ мифологических, религиозных и философских представлений о феномене жертвенности позволяет выделить восемь основных онтологических оснований его понимания, не охватывающих, однако, всего многообразия подходов:
- жертвенность как духовный рост личности и механизм становления человека (попытки мимесиса) посредством внешней и внутренней аскезы, приводящей к преодолению разрыва между личностным существованием и «темными» силами (М. Фуко [324], О.М. Фрейденберг [319]), к способности сакральной трансформации культуры и индивидуальной транценденции насилия (Р. Жирар, З. Фрейд);
- жертвенность как символический жертвенный акт, условие преобразования и трансформации мира и становления человека в конкретный исторический период (трансформация человеческой реальности через пространство сакральных преобразований) (М. Фуко [324], Ж. Бодрийяр, И.Н. Круглова [161], Э. Тейлор [297], М. Мосс, А. Юбер [209], Р. Кайуа [122], Ж. Батай [37]);
- жертвоприношение как вариант искупления греха (или получения блага) всего общества через жертву «одного» (искупительная жертва). В этом контексте трактуется жертва Христа как принесение «невиновного» для очищения искупления всех «виновных» (К. Хюбнер, А. Робертсон-Смит). Сходным образом может рассматриваться концепция пассионарности (Л.Н. Гумилев [91]) или «гештальт труда» (П.Л. Зайцев [110]);
- жертвенность как способ богоприравнивания - получение всеобщего блага через разделение с высшим божеством принесённый ему жертвы (К. Хюбнер [331], Д.Д. Фрэзер [322]);
- жертвенность как механизм канализации аффективной агрессии (способной ввергнуть сообщество в хаос) в целенаправленное русло, позволяющий компенсировать агрессию и преобразовать её в социальные цели (Р. Жирар [108], Е.М. Мелетинский [197]);
- жертвенность как механизм социального управления (Г. Спенсер [294], Р. Жирар [108]), суть которого заключается в погружении адепта в хаос путем собственной жертвенности с последующим добровольным возвращением к порядку как подтверждение принятия социального мироустройства и как механизм социального воспроизводства (Э. Дюркгейм [104], П.Л. Зайцев [110]);
- жертвенность как катарсис, возникающий вследствие ритуальных актов, ведущий к религиозному очищению человека и формированию состояний «сопричастности» роду, социуму (Р. Жирар [108], Л. Леви-Брюль [174], Ф.С. Рэглан, С.Э. Хайман) и сохранению связей между прошлым и настоящим (К. Леви-Стросс [176]);
- жертвенность как культурологический способ реализации собственного первичного травматического жизненного события, в дальнейшем вытесненного из сознания человека. Получая ритуальную реализацию травматического опыта, человек обретает способность к самосохранению (Р. Жирар [108], З. Фрейд [318], Ж. Бодрийяр [47], Ж. Лакан [172], Ю. Кристева [по 220]).
Данные онтологические основания жертвенности содержат в себе аксиологическую составляющую, иными словами, могут выступать в качестве мировоззренческих ценностей, предполагающих наличие своих противоположностей – антиценностей.
Помимо этого, указанные онтологические основания могут быть разделены по личностному и социальному критериям. Личностный критерий предполагает наличие внутренних установок и процессов, направленных на совершенствование или деградацию. Социальный критерий составляют внешние по отношению к человеку связи, характерные для социума, образцы поведения, необходимые для мимесиса.
В результате анализа получена аксиологическая матрица онтологических оснований жертвенности в индивидуальном и социальном контекстах, представленная на рисунке 1.
Факторы и условия возникновения типологической инвариантности виктимности на разных этапах онтогенеза
Явление виктимности, исследованию которого посвящена данная работа, описанное нами ранее в феноменологическом ключе, в данной главе представлено через категорию ноуменальную, сущностную, проявляющуюся в феноменах, однако к ним не сводимую, требующую опосредствованных способов познания и рационального осмысления.
Рассматривая явление виктимизации личности, необходимо отметить, что внутреннее состояние виктимизации, несомненно, будет проявляться вовне в виде определенных паттернов поведенческих реакций, многогранность которых по-лидетерминирована и описана в предыдущих главах. Поведение закономерно обусловлено системой порождающих его факторов (как социальных, так и индивидуально-личностных), преломляющихся через социальные и возрастные влияния, в результате которых поведенческие системы трансформируются во все усложняющийся комплекс индивидуально-поведенческих стратегий, образуя определенный поведенческий тип личности. Система внешних ситуаций искажается в результате соприкосновения с системой сформированных у личности внутренних условий, состоящих из системы ценностей, установок, особенностей целе-полагания, культурологически заданных обобщенных моделей поведения, психодинамических особенностей саморегуляции. В этом подходе факторами детерминации виктимности и виктимного поведения выступают специфические закрепленные комплексы, возникающие в результате взаимодействия личностных качеств человека с качествами внешней ситуации. Это помогает определить целевые области исследования для выявления факторов и условий возникновения вик-тимности и виктимного поведения. К ним относятся социально-психологические детерминанты, в своей совокупности отражающие воздействие индивидуальных предпосылок, и влияние внешней среды на виктимизацию личности с учетом психофизиологического, индивидуально-психологического и социально-культурологического уровней. Рассмотрим особенности детерминации разных типов возникновения виктимности и виктимного поведения на каждом из выведенных нами уровней.
Психофизиологические предпосылки виктимизации
В научной литературе существует несколько подходов к трактовке влияния врождённых предпосылок на развитие личности. Диапазон мнений охватывает позиции от полного отрицания до присвоения влиянию определяющей роли в процессе становлении человека. С нашей точки зрения, биологические наследуемые качества человека могут рассматриваться как основа развития психических свойств и качеств определённой природы.
Обозначая, что ни одна врожденная способность организма не нейтральна в контексте ее влияния на психическое развитие человека, Л.И. Божович (1995) подчёркивает неоднозначность их роли в специфике генезиса развития личности. Определяющим, по мнению автора, является место врождённых особенностей организма в соответствующих функциональных структурах [48]. Л.И. Божович выделяет ряд закономерностей, опираясь на которые, как детерминанты виктимиза-ции могут рассматриваться специфические биогенетические особенности, опосредующие изменения в поведении и психике человека. При этом каждый возраст заключает в себе уникальный комплекс сочетанных изменений, включающих психофизиологические трансформационные процессы, преломляющиеся в сфере социальных влияний и приводящие к личностным изменениям. Как максимально уязвимые выделяются периоды раннего детства, подростничества и старческий возраст с соответствующими закономерностями психофизического и психологического плана.
В научной литературе представлен ряд теорий, связывающих виктимную предрасположенность личности с её т емпераментом. Принято считать, что при прочих равных условиях дети, «обладающие спокойным темпераментом, находятся в более выигрышных условиях» [29, с. 96].
Рассматривая роль темперамента в виктимизации, отметим работы ряда зарубежных авторов, отмечающих вклад темпераментальных особенностей, импульсивности, тормозного контроля в виктимизацию детей и подростков [408; 436; 469; 494]. Тем не менее, рассматривая роль темперамента в виктимизации личности, необходимо отметить, что сам по себе темперамент не является детер-минантой виктимности субъекта, однако в зависимости от социальной среды пребывания может оказаться фактором как способствующим, так и препятствующим виктимизации [60; 210; 274; 330].
Выделим и опишем определенные психофизиологические детерминанты виктимности.
Органическими детерминантами виктимизации человека выступают несколько важных параметров. В первую очередь, это резидуально-органическая церебральная недостаточность, являющаяся состоянием, возникающим вследствие поражения коры головного мозга на разных этапах раннего развития (внутриутробным поражением, родовой травмой, черепно-мозговыми травмами или инфекционными заболеваниями в возрасте до трех лет) [119]. Специфические характеристики ребенка при резидуально-органическом поражении центральной нервной системы в сочетании с признаками психического инфантилизма органического генеза, такими как эмоционально волевая незрелость, низкая критичность к себе, нецеленаправленность деятельности, внушаемость, конформность, создают предпосылки для возникновения социальной дезадаптации с криминальными и виктимными тенденциями [102; 151].
Ряд авторов (В.В. Ковалев [139], А.Э. Вейц [64] и др.), исследующих последствия резидуально-органической недостаточности церебрального характера в школьном возрасте, отмечают роль гиперактивности (непомерная активность, неконтролируемая ребенком) и дефицита функции внимания в возникновении разных форм социальной и школьной дезадаптации, нарушений поведения, неуспеваемости и т.д.
Таким образом, органические изменения, являющиеся последствиями рези-дуально-органического поражения центральной нервной системы, вызванными многообразием факторов (экологической ситуацией, особенностями поведения будущей матери, её злоупотреблением лекарственными препаратами, алкоголем, наличием у матери соматических заболеваний и т.д.), приводят к значительной дезадаптации и, как следствие, виктимизации ребенка, особенно заметной в пубертатный период.
Еще одним фактором, увеличивающим виктимизацию человека, особенно в определенных возрастных периодах, и детерминирующим создание виктимной ситуации, является присутствие психической или физической патологии.
Многие авторы (K. Ciqno, P. Burke, 1995; T.W. Wind, L. Silvern, 1994; B.Gutirrez-Bermejo, 2017) подчеркивают значительно больший процент детей с «дефицитами» среди жертв насилия (20–40 %) по сравнению с общим количеством их в популяции (2–3 %) [381; 398; 412]. Д.О. Левис (D.O. Lewis) с коллегами в серии статей (1988, 1989, 1991, 1992 гг.) писал, «…что констелляция неврологических и нейропсихиатрических уязвимостей и воспитание, связанное с насилием и злоупотреблением, тесно связаны с физической агрессией» [29, с. 97].
Особенно заметно влияние физических и психических нарушений в кризисные периоды взросления человека. Риск виктимной деформации личности, имеющей психические нарушения, особенно велик в пубертатный период вследствие свойственных возрасту стремлений к группированию, негативизму и оппозицио-нированию [441; 519]. Как специфические для пубертата нарушения функционирования психики Н.М. Иовчук выделяет дисморфоманию, нервную анорексию, деперсонализацию, метафизическую интоксикацию, ипохондрию, поведенческие расстройства, гебоидные расстройства [119]. Выраженность перечисленных нарушений вызывает чувство беспокойства и раздражения у родителей подростков, приводя их к острым и неадекватным реакциям, что в свою очередь усложняет ситуацию. Наличие нарушений в психическом развитии в сочетании со спецификой данного возрастного периода повышает риск социальной дезадаптации и вторичной виктимизации подростка [411].
Индивидуально-психологические факторы виктимизации
Рассматривая факторы виктимизации, особое внимание стоит уделить такому параметру как возраст, опосредующий преломление многих социальных воздействий в своем специфическом течении. В этом контексте учет индивидуально психологических детерминант виктимизации личности, проведенный на каждом возрастном этапе, максимально ярко концентрируется в период подростничества, проявления которого становятся иногда основополагающими для формирования и закрепления основной совокупности поведенческих реакций в виде привычных паттернов взаимодействия с окружающей средой. Авторы (Ф.Г. Гизляев, В.С. Минская, Л.В. Франк, Г.И. Чечель и др.), сосредоточенные на анализе данного направления исследования, отмечают, что некоторые индивидуальные возрастные особенности детей приводят к делинквентному и виктимному поведению [78; 202; 203; 316].
Специфика детерминант виктимного поведения во взрослом возрасте
Анализ существующих на 2005 год методик диагностики виктимности показал отсутствие технологий виктимодиагностики и выявления предрасположенности к виктимному поведению взрослых. Отсутствие методик, годных для изучения виктимности взрослых, привел к необходимости валидизации методики исследования склонности к виктимному поведению, предназначенной для изучения подростков. В результате при сохранении общего конструкта были переформулированы вопросы, направленные на дифференциацию типов виктимного поведения с изучением их дискриминативности. Методика прошла процедуру стандартизации. Исследование валидности и надежности теста проведено на выборке взрослых. В итоге создана версия методики исследования склонности к виктимному поведению для взрослых (форма С). Методики исследования представлены в таблице 53.
Исследование детерминант виктимизации во взрослом возрасте проводилось на выборке взрослых людей (117 человек, 25-60 лет), из них 42 испытуемых мужского пола и 75 - женского. Концептуально мы оставили все исследуемые в подростковом возрасте фокусы внимания, добавив тест «Психологическая автобиография» для выявления значимых жизненных событий и тест на исследование психологических защит личности.
Первичный математический анализ позволил сделать ряд выводов, которые мы пропустим в связи с ограниченностью объема работы.
После первичного тестирования использовался эксплораторный факторный анализ с отбором факторных нагрузок более 0,5. для выявления факторной структуры виктимизации взрослых, результаты представлены в таблицах 54, В.1 приложения В и на рисунке 21.
По критерию Г. Кайзера было определено 5 факторов, объясняющих дисперсию (таблица 54) с собственными значениями больше единицы, исходя из потребности в описании факторов выборочной совокупности более 50 %. Описанные пять основных фактора объясняют 50,63 % общей дисперсии.
Рассмотрим содержательное наполнение выделенных факторов влияния.
Первый фактор, состоящий из восемнадцати переменных, объясняющих 24,96 % общей изменчивости (таблица 55), включает параметры, связанные с психической зрелостью, субъектностью, осмысленностью жизни, эмоциональной стабильностью и способностью справляться со стрессом, что дало возможность условно назвать данный фактор «осмысленность жизни».
Качественный анализ переменных позволяет описать данный фактор как способность индивида переживать онтологическую значимость жизни. Отметим ценность процесса жизни при сохранении способности к ее структурированию и контролю. Значимыми параметрами фактора выступают адаптированность, конструктивные копинг-стратегии, способность к принятию себя и других, открытость к взаимодействию, эмоциональный комфорт. Отметим как значимые позитивное принятие себя и других, ожидание хорошего отношения к себе со стороны окружения. Интерпретируя данный фактор в контексте кризисной психологии, его можно рассматривать как ценностное и творческое переживание стресса [61], характерное для личности с опытом волевого поведения и высокой субъектностью.
Анализ факторного наполнения может говорить о наличии гедонистического типа переживания стресса с игнорированием свершившегося факта, поддержанием иллюзии благополучия и сохранности уже нарушенного содержания жизни. Ф.Е. Василюк назвал данный тип переживания стресса защитной реакцией инфантильного сознания [61]. Возможно, данный фактор говорит о наличии перманентного кризиса, вызывающего соответствующую приспособительную реакцию.
Третий фактор с объяснительной способностью 6,83 % назван нами «Избегающий тип отношений», включает в себя восемь параметров, представленных в таблице 57.
Содержательное наполнение данного фактора возвращает фокус нашего внимания к вопросу материнской привязанности. Перечень факторных характеристик позволяет говорить о наличии избегающего типа отношения, который формируется в результате нарушения материнской привязанности. Независимость, склонность ориентации на социальные роли, способность к решению проблем при тенденции скрывать свои чувства и переживания, холодности в межличностных контактах может быть признаком избегающе-отвергающего или тревожно-избегающего типа отношения.
Четвертый фактор назван нами «потребности в социальном взаимодействии» с объяснительной способностью 5,89 %, включает в себя восемь параметров, представленных в таблице 58.
Качественный анализ фактора позволяет описать его как отсутствие потребности в социальном взаимодействии, бестактность в контактах, склонность к одиночеству, недифференцированность преставления о социальных ролях и собственном физическом теле. Наблюдается нарушенная социабельность, что может быть признаком более раннего травмирования в семейных или межличностных отношениях.
Пятый фактор назван нами «Негативная жизненная позиция и жертвенность» с объяснительной способностью 5,66 %, включает в себя пять параметров, представленных в таблице 59.
Качественный анализ фактора позволят охарактеризовать его наполнение через такие проявления, как жертвенность, склонность зацикливаться на негативных переживаниях и мыслях при высокой агрессивности к миру.
Таким образом, нами выделены пять интегральных факторов-предикторов возникновения виктимности во взрослом возрасте: фактор 1 «осмысленность жизни»; фактор 2 «психологические защиты личности»; фактор 3 «избегающий тип отношений»; фактор 4 «потребности в социальном взаимодействии»; фактор 5 «негативная жизненная позиция и жертвенность».
Для выявления статистически значимого влияния дополнительных факторов на выявленные интегральные переменные виктимизации во взрослом возрасте был проведен дисперсионный анализ (таблицы 60 и В.2 приложение В).
Анализ результатов апробации программ девиктимизации и социально приемлемой трансформации виктимности
Модель девиктимизации детей с дезадаптивным типом онтогенеза на основе воздействия биологического фактора апробирована на базе детского санаторно-оздоровительного лагеря круглогодичного действия «Тимуровец» в рамках психолого-педагогического проекта «Тимуровец.Границ.NET» (руководитель психологической службы Н.М. Антипина) и БУ РА «Республиканский реабилитационный центра для детей и подростков с ограниченными возможностями» (Н.М. Ярославцева).
Целевой группой девиктимизирующего воздействия в рамках санаторно-оздоровительного лагеря выступили дети, имеющие статус ребенка с ограниченными возможностями здоровья (91 человек в возрасте 7–13 лет) с различной нозологией. Девиктимизирующее воздействие строилось на предположении, что психолого-педагогическое сопровождение будет эффективным при реализации модели, основанной на организации свободной социальной среды в контексте стимулирования саморазвития, самореализации и самопрезентации в условиях временного детского коллектива круглогодичного оздоровительного лагеря. При этом модель сопровождения детей с ОВЗ базируется на идеях инклюзии в круглогодичном оздоровительном лагере и представляет собой процесс поэтапного включения ребенка в открытую социальную среду временного детского коллектива через различные механизмы инклюзии, такие как включение ребенка с ограниченными возможностями здоровья и его родителей в программу лагеря, а также организацию коммуникативного контакта детей с ограниченными возможностями здоровья и детей, не имеющих нарушений.
Трансформация исходной модели девиктимизации детей с первичными нарушениями под задачи временного детского коллектива позволила сформировать рабочую схему, включающую в себя диагностическую, прогностическую, просветительскую, коррекционную, консультационную работу специалистов, направленную на организацию психолого-педагогического сопровождения. В рамках организации деятельности мы использовали акмеологический принцип психологического сопровождения, понимаемый нами как проектирование образовательной среды, исходя из общегуманистического подхода к необходимости максимального раскрытия возможностей и личностного потенциала ребенка. Проживая определённые периоды своей жизни с погружением в специально созданную инклюзивную среду, ребенок через собственный опыт проживания и включения в разные виды деятельности развивает опыт самореализации. Три основных направления работы (дух, движение, достижение) успешно существуют в рамках одной лагерной смены, делая лагерь «доступной средой», позволяющей ребенку снижать риски виктимизации, повышать субъектность, способность и по 433 требность к самореализации и саморазвитию, приводя к акмеологическому росту, преодолению ограничений и запуску программ, потребности находиться в непрерывном развитии.
Испытуемые, участвовавшие в апробации в рамках проекта «Тимуро-вец.Границ.NET», были распределены на три группы со схожей нозологией. Одна группа – это дети, имеющие нарушения интеллектуальной сферы с диагнозом легкая степень умственной отсталости (41 человек), две другие группы детей имеют нарушения слуха и слабослышащие (24 человека и 19 человек). Также в исследовании приняли участие дети, имеющие основной диагноз «детский церебральный паралич» (6), «ранний детский аутизм» (1). Методы диагностического исследования - наблюдение, экспертная оценка уровня виктимизации, психогеометрический тест С. Деллингер для определения основных ведущих черт личности, проективный тест «Дерево с человечками» П. Уилсона в адаптации Л.П. Пономаренко для определения эмоционально-личностной сферы ребенка, адаптационные возможности в группе детей, методика эмоциональной самооценки А.В. Захарова.
Модель психолого-организационного сопровождения инклюзивного процесса в ДСОКЛД «Тимуровец» разбита на три уровня сопровождения: психолого-организационное сопровождение до заезда ребенка с ограниченными возможностями здоровья в лагерь, во время пребывания на смене и после окончания смены [24].
Первый уровень модели – это уровень психолого-организационного сопровождения до начала смены, в рамках которого реализовались задачи: целенаправленная психологическая и мотивационная подготовка сотрудников; обучение вожатых основных психологическим особенностям детей и подростков с ограниченными возможностями здоровья и формам работы с ними; обучение этическим нормам и правилам коммуникации с детьми и подростками с ограниченными возможностями здоровья; работа психолога с семьей и родителями ребенка, приезжающего в лагерь (психологическое просвещение, консультирование, выявление поведенческих особенностей, рекомендации); составление психологического портрета ребенка, особенностей предполагаемых адаптационных проблем; психологическая и мотивационная подготовка педагогов, сопровождающих лиц, выезжающих с детьми в лагерь (в случае если участники едут с сопровождением); отработка механизмов сотрудничества с педагогами; выработка стратегии сопровождения в лагере.
Второй уровень модели – психолого-организационное сопровождение в лагере, представляющее собой составную часть комплекса медицинских, педагогических, психологических и творческих усилий специалистов для полноценного вхождения ребенка с ограниченными возможностями здоровья в отрытую социальную среду [24].
Инклюзивный компонент программы заключается в идее, что на любой санаторной смене может появиться отряд участников с ограниченными возможностями здоровья, и программа должна быть выстроена с учетом их участия в любой тематике санаторной смены.
Психологическое сопровождение на уровне лагеря включает работу педагога-психолога по адаптации ребят в организационный период смены; создание «психологической доступной среды» для всех субъектов пространства детского отдыха; мониторинг эмоционально волевой сферы участников проекта; развивающую работу (групповую и индивидуальную), направленную на коррекцию эмоционального состояния, позитивное самопринятие; индивидуальную сопровождающую работу; психологическое просвещение в отрядах для создания толерантного межличностного взаимодействия детей и подростков с ограниченными и неограниченными возможностями здоровья.
Третий уровень модели – это уровень последействия, когда ребенок с ограниченными возможностями уезжает из лагеря в привычную социальную среду. На данном уровне психологическое сопровождение включает:
- рефлексию с вожатыми, их эмоционального состояния, опыта работы, успехов и точек роста в профессиональном пути;
- анализ изменений поведения и компетенций ребенка через опрос родите лей и встречи психолога и вожатых лагерях в школах после окончания проекта «Тимуровец.Границ.NET».
Процесс инклюзии в рамках данной модели в детском оздоровительном лагере реализуется посредством конкретных механизмов: включение ребенка с ограниченными возможностями здоровья в педагогическую и творческую программу детского оздоровительного лагеря; коммуникативный контакт детей с ограниченными возможностями здоровья и детей, не имеющих нарушений здоровья; включение родителей, чьи дети имеют нарушения здоровья и нуждаются в инклюзии, в программу детского оздоровительного лагеря посредством встреч, консультаций психолога лагеря, участия в итоговых творческих программах.
В результате реализации программы получены следующие результаты:
- достоверная разница (p0,05) адаптации детей к условиям открытой социальной среды детского лагеря. Дети воспринимают ее более позитивно;
- наблюдается динамика психического, физического, интеллектуального развития при активном включении в коррекционно-развивающую работу;
- достоверно (p0,05) у испытуемых с умственной отсталостью наблюдается изменение показателя «адекватная самооценка». У испытуемых с нарушениями слуха отмечается достоверный сдвиг (p0,05) в сторону повышения направленности на преодоление препятствий. У испытуемых с нарушением речи (p0,05) сдвиг в сторону повышения направленности на общение и дружескую поддержку, а также сдвиг в сторону снижения ухода в себя и повышения фактора комфортное состояние;
- достоверно наблюдается увеличение эффективности коммуникации (p0,05) детей нормы и детей с ограниченными возможностями здоровья;
- наблюдается развитие личности ребенка, развитие социальных компетенций, приобретение социального опыта «ситуации успеха» и «ситуации ошибки» (экспертное мнение).