Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные направления транскультуральных исследований депрессивных расстройств подросткового возраста (обзор литературы) 13
1.1. Этнокультуральные особенности депрессивных расстройств 13
1.2. Современные концепции этиопатогенеза депрессивных расстройств 16
1.3. Вопросы профилактики и организационные аспекты психиатрической помощи подросткам в Китайской Народной Республике 22
1.4. Информационное моделирование и мультиуровневые модели в психиатрии 28
Глава 2. Материалы и методы исследования 31
2.1. Этапы исследования 31
2.2. Клиническая характеристика обследованных больных 31
2.2.1. Сравнительная характеристика группы китайских подростков – жителей Северо-китайской провинции Хэйлунцзян Китайской Народной Республики и подростков Хабаровского края Российской Федерации 33
2.3. Методы исследования 39
Глава 3. Клиническая характеристика непсихотических депрессивных расстройств у подростков 44
3.1. Биологические факторы риска депрессивных расстройств у обследованных подростков 44
3.2. Клинико-психопатологическая структура непсихотических депрессивных расстройств у подростков 46
3.3. Нарушения поведения подростков с депрессивными расстройствами 58
Глава 4. Социально-психологические факторы риска депрессивных расстройств у подростков 61
4.1. Роль психологических особенностей в формировании депрессивных расстройств 61
4.2. Значение микросоциальных факторов в формировании депрессивных расстройств 64
4.3. Влияние макросоциальных факторов на возникновение и течение депрессивных расстройств 70
Глава 5. Моделирование клинических и социально-психологических характеристик подростковых непсихотических депрессий 73
5.1 Принципы бинаризации индивидуальных психо-социальных показателей 73
5.2. Прогностические модели и превентивные мероприятия подростковых депрессивных расстройств 79
Заключение 88
Выводы 97
Рекомендации 99
Список сокращений 100
Литература 101
Приложение 1. Диагностический опросник подростковых депрессий 119
Приложение 2. Превентивная модель подростковых депрессий 120
- Современные концепции этиопатогенеза депрессивных расстройств
- Сравнительная характеристика группы китайских подростков – жителей Северо-китайской провинции Хэйлунцзян Китайской Народной Республики и подростков Хабаровского края Российской Федерации
- Нарушения поведения подростков с депрессивными расстройствами
- Прогностические модели и превентивные мероприятия подростковых депрессивных расстройств
Современные концепции этиопатогенеза депрессивных расстройств
В настоящее время в подростковой психиатрии наметились определенные перспективы в понимании психобиосоциальных механизмов формирования ДР. Все больше авторов признает, что развитие данной психической патологии определяется сочетанием степени предрасположенности подростка к развитию депрессии, продолжительности и тяжести заболевания, и субъективной значимости психотравмирующей ситуации [29, 47, 80, 81, 120, 129]. Кроме этого, важная роль в формировании подростковых ДР, отводится социальному статусу, гендерным особенностям и сопутствующим сомато-неврологическим и психическим расстройствам, а также особым возможностям индивидуума [17, 36, 79, 98, 148, 167]. Исследование такого контингента дает возможность выявить его клинические, личностно-психологические и социальные факторы риска для разработки превентивных мероприятий.
Сравнительное изучение факторов риска, определяющих клиническую картину нозологической единицы депрессии, в настоящее время проблематично в связи с разными методологическими подходами. Например, выделены разные варианты ДР, в том числе как синдромологическая структура, так и критерии включения в данный контингент исследования [6, 21, 124].
Избавиться от многих вышеуказанных недочетов позволяют непосредственно кросс-транскультуральные исследования, где основным правилом является неукоснительное соблюдение принципа унифицированности, использование единой диагностической классификации, возрастной периодизации, согласованность по клиническим, личностно-психологическим и социальным характеристикам, использование верифицированных тестов с использованием процедуры обратного перевода и унитарной карты обследования.
Современные концепции этиопатогенеза являются важным звеном в процессе понимания аффективной патологии и, в частности, депрессивного расстройства.
Лимбическая система головного мозга (гиппокамп с проводящими путями, прозрачная перегородка, поясная извилина, ядра миндалевидного комплекса) представляет собой так называемый анатомический субстрат эмоций. При депрессивных расстройствах нарушается цикл сон-бодрствование, что индуцирует в патогенез часть ядер ретикулярной формации среднего мозга, моста и ствола. Эти структуры получили название – лимбико-ретикулярный комплекс.
Свидетельством того, что в патогенез вегетативных нарушений вовлечены гипоталамо-гипофизарная система и центральные отделы вегетативной нервной системы, указывает их широкое наличие при депрессиях.
Наряду с этим, при депрессиях нарушается целый ряд высших корковых функций: замедление моторики, конверсия восприятия цвета, дезорганизация движений глаз, когнитивные дисфункции и апория мышления, что включает в патогенез депрессий такие структуры мозга, как нижне-теменные, затылочные, височные, префронтальные и орбитофронтальные, а также базальные ганглии соответственно [24, 27, 30, 159, 174].
Таким образом, представляется, что в качестве морфологического субстрата эмоций и аффективных расстройств выступает как нейроэндокринная система, так и вся структура головного мозга.
Кроме вышеописанного, основные патогенетические механизмы депрессии определяются глубокой дисрегуляцией норадренергической системы и функциональной слабостью серотонинергической системы [9, 85, 92]. Об этом свидетельствуют обострение депрессивной симптоматики в результате недостатка в диете триптофана (прекурсор серотонина), уменьшение метаболизма серотонина и снижение уровня плотности белков транспортеров, которые осуществляют его обратный захват через пресинаптическую мембрану.
На вовлеченность норадренергической системы в патогенез депрессий свидетельствует положительный терапевтический эффект при использовании ингибиторов обратного захвата норадреналина, а также пониженная концентрация продуктов метаболизма норадреналина в спинномозговой жидкости и моче больных с ДР.
Различный уровень терапевтической эффективности, получаемый при использовании разных антидепрессантов, указывает на существование нескольких нейрохимических типов ДР, которые связаны как с дефицитом серотонина, так и с его избытком, кроме того при поздних депрессиях снижается чувствительность постсинаптических рецепторов и истощаются норадреналин и серотонин, а также нарушается баланс этих нейротрансмиттеров [19, 138].
В последнее десятилетие появились данные, что в патогенезе депрессий участвуют регуляторные пептиды, а именно, кортикотропин рилизинг-фактор (КРФ). Клетки гипоталамуса синтезируют КРФ и выделяют в кровь из передней доли гипофиза адренокортикотропный гормон (АКТГ), провоцирующий кору надпочечников увеличивать выброс кортизола. На нарушение этого механизма при депрессии указывает постоянно повышенное содержание АКТГ и кортизола в крови большей части больных, причем тяжесть депрессии прямо коррелирует с концентрацией последнего [10].
Гиперактивность гипоталамо-гипофизарно-адреналовой системы при ДР подтверждается также результатами применения дексаметазонового теста, когда введение дексаметазона не снижает уровень кортизола в крови пациента. В последнее десятилетие активно ведутся клинические исследования антидепрессивной интенсификации синтетических пептидов-антагонистов КРФ, которые препятствуют синтезу их предшественника [15, 51].
Cистема эндогенных опиоидных пептидов является иной нейропептидной системой, участвующей в развитии депрессивных состояний, что определяется изменением плотности опиоидных рецепторов головного мозга больных депрессиями и снижением их порога болевой чувствительности (возможное объяснение различных алгий, характерных для пациентов с соматизированными депрессиями) [34, 137, 129].
В одной из теорий патогенеза депрессий придается особая значимость нарушению биологических ритмов, проявляющихся изменениями ритмической структуры ряда физиологических параметров, именуемых десинхронозом [52, 73]. Общеизвестные при депрессии нарушения сна проявляются трудностью засыпания, поверхностным ночным сном и ранним утренним пробуждением. При этом, в утренние и дневные часы больные ощущают сонливость, вялость, разбитость и снижение работоспособности.
Результаты полисомнографических исследований подтверждают субъективно фиксируемые нарушения сна. Так, при фазе быстрого сна (с быстрыми движениями глаз) фиксируется существенное сокращение латентного периода формирования первой фазы быстрого сна (от 65 минут в норме до 20 минут при депрессии), что является биологическим маркером депрессивных состояний.
Нарушение структуры и снижение общей длительности сна возможны не только в качестве эпифеномена (побочного явления), но и могут быть существенным фактором патогенеза депрессивных расстройств. Показано, что недостаток сна или апериодичность его (связанная, как правило, с работой в ночные смены или с дальними авиаперелетами) могут вызвать развитие депрессивной симптоматики у здоровых людей. Кроме этого, в отдельных случаях отмечено, что полная депривация сна в течение 40 часов и более может значительно уменьшить симптомы депрессии [4, 92].
Нарушениями биоритмов при депрессии затрагиваются и другие явления помимо цикла сон-бодрствование. Установлено, что у больных с депрессией извращены характерный для нормы суточный градиент трансформации температуры тела и колебания артериального давления, структура ритмов экскреции гормональных показателей, дневные всплески частотного спектра ЭЭГ, что и выражается в субъективно более тяжелом состоянии больных в утренние часы. Кроме того, выявлено, что пациенты, подверженные суточным колебаниям настроения и физиологических функций, более чувствительны к фармакотерапии антидепрессантами [51].
При депрессиях наряду с циркадными, также нередко нарушаются и биологические циклы, характеризующиеся более длительными временными периодами. Примерами могут служить сезонные депрессии, а также нарушение менструального цикла [52].
Когда в клинической практике при депрессиях преобладают нарушения сна, учитывая важную роль серотонинергического влияния на продукцию задних областей коры головного мозга, применяются и показали эффективность различные методы фототерапии [9].
Руководствуясь клиническими данными локальных поражений головного мозга, в данных научной литературы формулируется представление о специфической связи полушарий мозга с регуляторными механизмами аффективного состояния, при этом правое полушарие несет ответственность за проявления отрицательных, а левое – положительных эмоций.
Так, в случае поражения височной доли правого полушария больных-правшей вместе с прочими психическими расстройствами были описаны: анозогнозия, эйфория, снижение критических способностей, моторная и речевая расторможенность. Поражение левого полушария правшей, напротив, вызывало: тревожную депрессию, обедненность и скандированность речи, аспонтанность (поражение лобных отделов), тревога и растерянность (поражение височных зон), «аффект терзания» (поражение задних областей) [14, 92].
Сравнительная характеристика группы китайских подростков – жителей Северо-китайской провинции Хэйлунцзян Китайской Народной Республики и подростков Хабаровского края Российской Федерации
Северо-китайская провинция Хэйлунцзян занимает площадь, составляющую 4,8 % от общей площади КНР, и находится на шестом месте по этому параметру в стране, занимая самую высокую широту. С южной стороны располагается провинция Цзилинь, а с западной – автономный район Внутренняя Монголия. На северо-востоке она граничит с Российской Федерацией по рекам Амур и Уссури. Общая протяженность дальневосточной границы составляет 3026 км.
Население китайской провинции превышает 37 миллионов человек, из которых 75 % проживают в сельской местности, 25 % – городское население; грамотно 70 % жителей, а высшее образование имеет 1 % населения. Базовая национальность провинции Хэйлунцзян – «хань» (95 %). Кроме нее, там проживают 46 этнических групп – дауры, маньчжуры, монголы, корейцы, эвенки и другие.
Устный язык общения – китайский, имеет множество диалектов, что создает проблемы в общении даже между китайцами, проживающими на этой территории. Официальным является пекинский диалект («путунхуа»). Письменность едина для всей территории Китая. Наиболее употребляемы старые варианты написания иероглифов в южных провинциях. Большая часть населения китайской провинции – атеисты, около 10 % исповедуют различные религиозные учения: буддизм, даосизм, конфуцианство и другие.
Китайская провинция Хэйлунцзян, также как и Хабаровский край, находится в холодно-умеренной климатической зоне и характеризуется континентальным муссонным климатом. Среднегодовая температура составляет 3,4С, годовые осадки в среднем – 589,6 мм, а период без осадков длится 100-140 дней. Весенний период наступает с середины апреля при температуре 8-9С. Летний период начинается в начале июля со средней температурой, доходящей до 20С. С августа до середины октября – осень, а остальные месяцы приходятся на зимний период. Харбин является административным центром провинции Хэйлунцзян и считается одним из самых густонаселенных городов северовосточного Китая с количеством жителей около 7 млн. человек. В исследуемых нами группах китайские подростки относились к основной национальности КНР «хань», а в русской группе – к основной национальности РФ – русские.
Хабаровский край, как и китайская провинция, имеет схожие климатогеографические характеристики и представляет Дальневосточный регион с количеством проживающих около 1,5 млн. человек. Так же, как и в китайской провинции, в Хабаровском крае проживают коренные малочисленные народы Севера: корейцы, китайцы, нанайцы и удэгейцы, с общей численностью 25 тысяч человек, которые имеют различный морфологический тип. При изучении связи депрессивного расстройства с полом были выявлены определенные закономерности (рис. 2.1).
Как следует из рисунка 2.1, в российской группе из 50 пациентов было 39 (78%) девочек и 11 (22%) мальчиков. Среди 44 китайских подростка также оказалось больше девочек: 30 (68,2%), мальчиков было 14 (31,8%).
Полученные данные в обеих группах свидетельствовали в пользу установленных статистических результатов как отечественных, так и зарубежных исследований о доминировании в целом лиц женского пола среди несовершеннолетних с депрессивными расстройствами, достоверные различия по этническому признаку между группами отсутствуют.
При изучении связи депрессивного расстройства с возрастом также были выявлены определенные закономерности: как в российской, так и в китайской группе преобладали подростки 11-15 летнего возраста (рис. 2.2).
Далее были проанализированы особенности сомато-неврологического состояния подростков, показавшие, что у 6 (12,0 %) российских подростков и у 5 (11,4 %) китайских встречались болезни органов пищеварения. При этом, в обеих группах нами выделены три основных типа реакции подростка на сомато-неврологическое расстройство: стеническую, астеническую и рациональную. Стеническая, как среди российских, так и китайских подростков характеризовалась активной установкой на обследование и лечение, была зафиксирована у 31 (62,0 %) российского подростка и у 32 (72,7 %) китайских подростков. В качестве фактора риска для формирования депрессивного расстройства соматические жалобы были не определяющими. Астеническая реакция наблюдалась у 15 (30 %) российских и у 11 (25 %) китайских подростков. Для них был характерен пессимизм, мнительность и отрицательная оценка своего положения во взрослой жизни, что неблагоприятно отражалось на дальнейшем течении депрессивного эпизода, формируя суицидальную почву. Доля рационального типа была в обеих группах незначительной и составила 4 (8 %) и 3 (6,8 %) случаев соответственно. У таких подростков соматическое заболевание также оказывало негативное влияние на психическое состояние, но они пытались выработать адекватные механизмы психологической защиты, что не всегда удавалось (табл. 2.1).
При анализе сомато-неврологических расстройств у подростков с непсихотическими депрессиями каких либо особенностей с той или иной формой заболевания выявлено не было: болезни органов пищеварения в обеих группах отмечались у 11 (11,7 %) подростков, среди них 7 (7,4 %) мужчин и 4 (4,3 %) женщины; заболевания органов дыхания выявлено в 9 (9,7 %) случаях – у 3 (3,2 %) мужчин и 6 (6,4 %) женщин. Реже отмечались сердечно-сосудистые заболевания – у 3 (3,2 %) пациентов (2 (2,1 %) мужчины и 1 (1,1 %) женщина); болезни эндокринной системы – у 3 (3,2%) женщин и болезни почек – у 3 (3,2%) мужчин. Большую роль играла не столько нозологическая форма заболевания, сколько его стадия. Подростки отмечали, что в периоды обострения сомато-неврологических расстройств усиливались симптомы депрессии, а болевой синдром способствовал возникновению суицидальных мыслей.
Следующим аспектом анализа стало изучение отношения подростков с депрессивными расстройствами к психиатрическому наблюдению (табл. 2.2).
Полученные результаты свидетельствовали о том, что большинство российских подростков с депрессивными расстройствами (40 (80 %)), не находились под наблюдением психиатра. Из российских подростков в старшем возрастном периоде (15-18 лет) лишь один подросток (2,0 %) ранее находился на диспансерном учете и 5 (10,0 %) – на консультативном, а в младшем возрастном периоде (11-14 лет) только 4 (8,0 %) подростка были на консультативном учете (р 0,05). Однако, несмотря на достоверное отличие от китайских подростков по этому показателю, надо отметить, что среди 44 (100 %) китайских подростков никто не был под наблюдением психиатра, так как в КНР нет системы диспансерного психиатрического наблюдения. Кроме того, в Китае, в отличие от России, врач психиатр не принимает участие во время профилактических медицинских осмотров детей и подростков в общеобразовательных учреждениях.
Таким образом, полученные нами данные свидетельствовали об отсутствии статистических достоверных различий между российской и китайской группами по возрастному, половому составу и соматоневрологической заболеваемости.
Из вышеизложенного следует, что исследуемые группы сопоставимы, а имеющиеся незначительные отличия связаны с общенациональной культурой страны. Недостаточная психопрофилактическая помощь населению, низкая просвещенность способствуют утяжелению и хронизации психической патологии, что указывает на важную роль превентивного выявления и ранней диагностики в снижении частоты депрессивных расстройств и суицидов.
Нарушения поведения подростков с депрессивными расстройствами
Мы проанализировали особенности нарушений поведения в исследуемых группах подростков в разные возрастные периоды, с учетом форм нарушений, таких как – «отказ», «эмансипация» «оппозиция», «группирование со сверстниками», «имитация», «патологические увлечения», «гиперкомпенсация», «девиантное поведение» и «демонстративно-шантажное поведение» (таблица 3.6). В первом возрастном периоде достоверных данных о различиях в нарушении поведения получено не было. Во втором возрастном периоде у подростков российской группы достоверно чаще встречались следующие формы нарушений поведения: демонстративно-шантажное поведение (28 (56,0 %) подростков, p 0,01), направленное на привлечение внимания к себе, вне зависимости от потребностей окружающих людей, и реакции эмансипации (5 (10,0 %) подростков, p 0,05), в соответствии с которыми подростки настойчиво стремились выйти из под опеки родительской семьи.
Среди нарушений поведения у подростков китайской группы достоверно чаще встречалась реакция «гиперкомпенсации» (11 (25,0 %) подростков, p 0,01), которая проявлялась в настойчивом и упорном желании добиваться результатов именно в той области, где подросток оказывался слабым. На втором месте была реакция по типу «группирование со сверстниками» (9 (20,4 %) подростков, p 0,01), со стремлением включаться в группы, объединенные неформальными отношениями. На третьем месте были реакции имитации (6 (13,6 %) подростков, p 0,05), проявляющиеся в стремлении подражать во всем определенному лицу (родным, старшим из ближайшего окружения) или кумиру.
Наиболее информативными являются показатели клинико-психологических исследований о типах реагирования в стрессовых ситуациях. Психологические особенности подростков изучаемых групп и, в первую очередь, характерные для них типы реагирования в стрессовых ситуациях представлены в таблице 3.7. В результате изучения и анализа преобладающих форм реагирования в стрессовых ситуациях у подростков, страдающих депрессией в группах исследования с учетом возрастных параметров, мы получили достоверные различия между группами во втором возрастном периоде. Среди российских подростков достоверно чаще встречалась форма реагирования на стресс по типу аутоагрессивной (31 (62,0 %) подросток, p 0,01). Это выражалось в переживании ими чувства вины с мыслями о самоуничижении и самонаказании. При нахождении в конфликтной ситуации они пытались любыми способами выйти из нее, а не вступать в конфликт. Это формировало у них аутоагрессивное поведение, в том числе суицидальное. На втором месте реакций на стресс оказалась экспрессия с выраженной агрессией во вне (5 (10,0 %) подростков, p 0,05). Эти подростки активно стремились сами изменить субъективно мучительную для себя ситуацию. Суицидоопасное поведение в этих случаях носило преимущественно демонстративно-шантажный характер и развивалось редко.
Среди подростков китайской группы преобладающей реакцией на стресс была аутично-депрессивная (21 (47,7 %) подросток, p 0,01). В таких стрессовых ситуациях они полностью уходили в себя, не проявляя при этом никакой активности, и постоянно анализировали эту стрессовую ситуацию, что утяжеляло депрессивное расстройство суицидальными тенденциями.
Таким образом, три четверти подростков в обеих изучаемых группах (31 (62,0 %) и 21 (47,7 %) соответственно) реагировали на стрессовую ситуацию суицидоопасными формами поведения – аутоагрессивной и аутично-депрессивной. При попадании в стрессовые ситуации подростки оказывались неспособными выдержать достаточно длительно эмоциональное напряжение, что формировало у них нарушение адаптации с избегающими тенденциями.
Прогностические модели и превентивные мероприятия подростковых депрессивных расстройств
Предупредительное (превентивное) направление в медицине и диагностике является основополагающим принципом охраны психического здоровья детей и подростков. В последние десятилетия созданы условия для развития превентивной психиатрии, которая рассматривает сохранение психического здоровья, в данном случае детского и подросткового периода, через систему коррекции патогенных и сохранения саногенных механизмов внешней и внутренней сфер, конечная цель которой – здоровый образ жизни [22, 95, 106]. Успех решения этой цели не может быть достигнут без мультидисциплинарного изучения психогигиенических основ превенции и ранней диагностики психических расстройств [65, 122, 149].
На основании вышесказанного, требуется уточнить соотношение таких терминов, как «превенция» и «донозологическая диагностика». Превенция – предупреждение заболевания и его рецидивов, в нашем случае – ДР у подростков с помощью медико-социальных и экономических мер. В данном аспекте задачей психиатрической превенции является охрана подростка от психических расстройств и их рецидивов.
Донозологическая диагностика – это выявление групп риска нозологической единицы (в нашем случае – депрессивных расстройств у подростков) с помощью установленных информативно значимых факторов риска.
Последнее десятилетие характеризуется сменой научных предпочтений к изучению основных принципов превентивной психиатрии, определяющих две стратегии медико-социальных мероприятий: популяционное, направленное на изменение образа жизни на уровне отдельных групп населения с целью снижения факторов риска, и диагностику групп высокого риска с целью проведения превентивных мероприятий [31, 97, 135]. Оптимальной моделью конечного результата психопрофилактической работы с подростком представляется подведение его психического состояния к такому гипотетическому статусу, который был бы характерен в данном возрастном периоде для нормально протекающего развития психических функций. Возрастной диапазон 11-18 лет характеризуется незавершенностью формирования структурно-функциональных отделов головного мозга, наличием больших компенсаторных возможностей и высокой пластичностью психических процессов. Поэтому, любое положительное саногенное воздействие приведет у подростка к гармонизирующему эффекту. С другой стороны, избавив его от болезненных симптомов и переживаний, мы создадим предпосылки для нормального формирования основных структур психики, и он справится со многими стрессирующими воздействиями [62, 130]. Проведение исследования информативной значимости индивидуальных медико-социальных факторов риска и разработка системы превентивных мероприятий позволит улучшить качество диагностики и профилактической помощи подросткам с непсихотическими депрессивными расстройствами.
Разработка превентивных программ для подростков с ДР обусловлена не только улучшением социального качества жизни, но и профилактикой психических расстройств в последующей взрослой жизни. Известно, что рецидив после перенесенного в детстве тяжелого ДР очень высок [36, 55]. Из вышесказанного следует, что если первый приступ ДР произошел в детском и подростковом возрасте, то в дальнейшем в периоде зрелости и взрослом возрасте повышенный риск рецидива ДР крайне высок. С помощью выявленных факторов риска формирования депрессивных расстройств у подростков были сформулированы основные положения о превенции указанных расстройств в подростковом возрасте.
На этапе начального проявления симптоматики для улучшения превентивных мероприятий нами предпринята попытка смоделировать депрессивные расстройства у подростков. Общеизвестно, что используя современные методы математической статистики и информационного моделирования можно значительно повысить качество лечебно-профилактической помощи пациентам с ДР. В настоящее время эффективные классификационные и прогностические модели, применимые к депрессивным расстройствам, отсутствуют. Основная проблема при разработке информационных моделей является сложность определения в выборе оптимальных наборов признаков, которые будут достаточны для достоверного прогнозирования формирования ДР [43. 64, 91].
Для корректного анализа, интерпретации и сбора клинических и социально-психологических данных нами были создана специальная анкета. В основу методологических принципов составления анкеты нами были использованы тесты ШСД, Лири, Люшера, UCLA, MMPI, основанные на бинарных показателях [39, 150, 155, 168].
Для построения прогностической модели факторов риска развития ДР были отобраны такие показатели, по которым в ходе сравнительных исследований были выявлены наиболее информативно значимые различия. Эти показатели далее включали в модель логистической регрессии. В клинической медицине практически невозможно построение моделей без использования логистической регрессии.
С применением бинарной логистической регрессии Logistica (2) в нашем исследовании мы оценивали вероятность того, что ДР может быть сформировано или нет у конкретного подростка. Таким образом, у подростков российской группы (11-18 лет) регрессивный анализ выявил шесть переменных информативно значимых факторов, участвующих в формировании ДР: наследственная отягощенность психическими заболеваниями (B=-1,527, S.E.=4,044, Wald =1, p=0,044); преморбидные акцентуации с преобладанием гипотимных и психастенических личностных черт (B=-1,334, S.E.=41,481, Wald =1, p=0,01); отношение с родителями (B=-0,955, S.E.=15,35, Wald =3, p=0,01); отношение с одноклассниками (B=-0,945, S.E.=9,869, Wald=1, p=0,041) и родительский прессинг (B=-1,398, S.E.=45,289, Wald =1, p=0,01).
Регрессивным анализом у китайских подростков установлены четыре информативно значимых фактора риска ДР: отношение с родителями (B=-0,955, S.E.=15,524, Wald=3, p=0,01); условия проживания (B=-1,526, S.E.=4,044, Wald =1, p=0,044); отношение с одноклассниками (B=-0,955, S.E.=9,969, Wald=4, p=0,041) и родительский прессинг (B=-1,298, S.E.=45,279, Wald=1, p=0,01).
Использование бинарных показателей не исключает использования дискретных шкал до 7-10 градаций признаков. Полученные данные затем переносятся на итоговый бланк и отражаются в виде графических профилей. Возможности методики в том, что она позволила оперативно выявлять уровень как субъективной, так и объективной оценки испытуемого. Кроме того, заполнение бланка методики связано с осуществлением пациентом восприятия своих личностно-психологических качеств и активизацией его самоанализа. Наш опыт показал, что бинарные показатели требуют от исследователя глубокого понимания сущности метода, умения творчески его использовать, самостоятельно формировать критерии оценок, набор необходимых параметров и интерпретировать результаты.